Текст книги "Тиора (СИ)"
Автор книги: Максим Филатов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 33 страниц)
По форме помещение было почти таким же, как и проход до двери, но с небольшими искривлениями стенок. Марк с Тиорой шли по какой-то странной зубчатой извилистой дорожке. Удивляться было нечему, они уже видели и более необычные залы. Желтый свет мягко струился, освещая стены вокруг.
– Марк, смотри! – вполголоса заговорила Тиора, показывая на ближайшую к ней стенку. – Там что-то нарисовано.
Юноша подвел ее ближе и увидел, что все стены и полукруглый сводчатый потолок исписан в стилистике древнеегипетской живописи. Приглядевшись, он понял, что нарисован лишь один персонаж в одном и том же образе в профиль, но в разных позах.
– Насколько я помню, – негромко отозвался Марк, – это древнеегипетский бог Амон-Ра. Здесь он изображен в одном из своих постоянных образов.
Голову Амона венчала пара спиралевидных бараньих рогов.
– Откуда ты знаешь? – спросила Тиора.
– Мне всегда нравилась мифология: скандинавская, древнегреческая, древнеримская, шумеро-аккадская, ну и, конечно, как одна из древних и одна из самых насыщенных, древнеегипетская, – сказал Марк, рассматривая настенную роспись. – А Амон-Ра – один из самых известных богов в мире вообще, и главный бог Древнего Египта. Не мелкая сошка, которую можно не узнать, скажем так.
– И к чему он здесь?
– А вот об этом я понятия не имею, как и рисунок морского конька на двери, и как и многие названия залов в этом замке. Гадать можно бесконечно, пытаясь все это осмыслить, и мы уже убеждались не раз, что в этих местах обычная логика не особо работает.
Они отошли от стены обратно к зубчатой дорожке. Их движение в новом зале по уже установившемуся негласному правилу приобрело медленность и крайнюю осмотрительность. Помещение было достаточно длинным. По крайней мере, выхода впереди они не видели, хотя уже и привыкли к массивности и величественности здешних пространств, чтобы хоть как-то поражаться им.
– Как бы тут Темный не появился, – тихо проговорила Тиора, шаря глазами вокруг. – Ты ведь сам сказал, что нас будто ведут в нужное место, и что это похоже на ловушку. Марк? Ты слышишь меня?
Она дернула парня за рукав, пока тот с увлечением разглядывал свод потолка и его росписи, затем он опустил голову и уставился на нее.
– Привет, – с улыбкой отозвался он. – А ты кто?
Теперь настала очередь Тиоры уставиться на него.
– Марк? В этих местах лучше так не шутить, так что если шутишь, самое время остановиться.
Тот удивленно покачал головой и спросил серьезным голосом:
– Я не понимаю, о чем ты, девочка.
– Марк, с тобой опять что-то происходит? Опять пугаешь меня.
Юноша начал осматривать все вокруг за спиной Тиоры.
– А где это мы?
– Марк, да что с тобой? Ты шутишь или серьезно сейчас?
– Я не понимаю, где я, – ответил тот серьезно, – и кто ты, и как я тут оказался. И кто… я.
Он вдруг начал испуганно шарить руками по себе и по своему лицу. Затем ошарашенно посмотрел на девочку и встревоженным голосом сказал:
– Я не помню, кто я! Я… как я здесь оказался?
Юноша начал метаться по сторонам, громко причитая, пока Тиора в ужасе наблюдала за его действиями. Очнувшись, она подбежала к нему и схватила за руку.
– Марк, остановись! Стой! Я поняла.
Парень встал, тяжело дыша и нервно подергиваясь всем телом.
– Тебя зовут Марк. Меня зовут Тиора. Мы идем по замку. Нам надо попасть в его центр, – девочка начала вкрадчиво объяснять ему ситуацию. – Видимо, в этом месте у тебя пропала память, но как только мы из него выйдем, все встанет на свои места. Идем! Быстро!
Она потянула юношу дальше по направлению зала. Тот плелся за девочкой, испуганно оглядываясь по сторонам, но в какой-то момент он слишком засмотрелся на потолок, и когда опустил голову, резко остановился, отдернув руку.
– А ты кто? – сказал он, недоуменно смотря на Тиору.
– Кошмар! У тебя еще и памяти хватает на полминуты! Вот же угораздило! – с досадой отреагировала девочка.
– Где это я?
– Идем уже! – она схватила парня за руку и потащила за собой.
Он прошел пару метров и снова отдернул руку.
– Куда ты меня тащишь? Я никуда с тобой не пойду, пока ты не объяснишь мне, куда мы идем. Где мы находим? Кто ты такая? Простые вопросы ведь. Не находишь?
Тиора раздосадовано закатила глаза, будто перед ней стоял глупый назойливый мальчишка, которому она в десятый раз объясняла какую-нибудь элементарную вещь.
– Я – Тиора, ты – Марк! Ай! – разозлившись, она махнула рукой и схватила парня за низ его куртки. – Идем же! У нас мало времени! Ты скоро все вспомнишь!
– А сколько тебе лет? – он все же поддался ее уговорам и теперь плелся за ней, как доверявший, но все еще робкий пес.
– Столько, что тебя в тюрьму посадят, если что, – отозвалась она.
Лицо Марка густо залилось краской и превратилось в недовольную маску.
– Да за кого ты меня принимаешь, девчонка!?
– Ни за кого. Я шучу, – сказала она, миленько улыбаясь ему.
Парень фыркнул, но затем смягчился, продолжая идти за ней.
– Ну и шутки у тебя. Слишком откровенные для такой маленькой девочки.
Казалось, что этот мрачный зал никогда не кончится. Марк периодически впадал в новое беспамятство, если отвлекался от Тиоры, а он непременно отвлекался, рассматривая росписи на стенах и потолке, как маленький ребенок, который познавал мир и заинтересовывался всем новым вокруг себя. Девочка уже бросила попытки объяснять ему что-либо, и просто тащила парня через все помещение. Если он отказывался идти, она злилась, но ее упорство одерживало верх над всеми попытками юноши остановиться и узнать, в чем дело, кто она такая и где они находятся.
– Идем же! – Тиоре казалось, что она проговорила эту фразу уже в сотый раз, таща за собой забывчивого Марка. Его амнезия уже начинала ее бесить.
Она на миг обернулась, чтобы лишний раз одернуть юношу за его очередную попытку отвлечься на какую-то чепуху, и когда повернулась обратно, перед ней стоял Темный. Он принял человеческий облик, без лица, абсолютно черный человек. Тиора встала, как вкопанная, и ее широко раскрытые глаза оторопело уставились на него.
– Тиора, девочка моя, куда же ты пропала? Я уже заждался тебя, – прозвучал голос Темного в ее голове, мягкий и пугающе бархатистый.
– Не смей трогать нас! – она испуганно сделала два шага назад и уперлась спиной в Марка.
Тот удивленно смотрел, то на нее, то на черного человека.
– А кто вы такие? – спросил Марк.
Лица у Темного не было, но Тиора будто почувствовала мимику сарказма и насмешки, исходящие от него. От парня не следовало ждать теперь помощи.
– Здравствуй, Марк, – сказал черный человек, излучая злую ухмыляющуюся иронию, – Хотя ты и своего имени не помнишь здесь.
Его голос раздавался теперь в головах и парня и девочки. Темный сделал шаг и протянул руку вперед.
– Идем, Тиора, нас ждут.
– Кто? – спросила та со злобой в голосе.
– Ты все скоро узнаешь. Не бойся, тебе не причинят вреда. Я тебе обещаю.
– Стоит ли твое обещание хоть что-то.
– А что происходит? – спросил недоуменно Марк, и Темный тут же сделал нетерпеливое движение рукой, заставляя парня замолчать, будто прихлопывая назойливую муху.
Парень встал, недвижимый и молчаливый, и лишь шарил глазами по сторонам. Девочка резко обернулась к нему, схватив за полы куртки.
– Марк!
– Не бойся, с ним все в порядке. Просто он мешает нашему разговору, – вкрадчиво произнес черный человек. – Нам надо идти.
– А что если я не захочу идти?
– Тогда с ним может случиться что-нибудь нехорошее. Ты ведь не хочешь этого?
– Ты не тронешь его?
Она на миг будто почувствовала какое-то сомнение и замешательство в поведении Темного, но затем тот стал излучать твердую уверенность.
– Не трону. Пусть блуждает здесь в одиночестве, каждую минуту теряя память снова и снова. Он будет бродить здесь бесцельно и беспомощно до конца своих земных лет, – черный человек встал боком к девочке и снова протянул ей руку. – Идем, Тиора.
Она посмотрела на юношу и ее глаза наполнились слезами, а затем она зарыдала, не в силах более сдерживаться.
– Прости, Марк! – она уткнулась головой ему в грудь и обняла. – Прости меня!
Она развернулась, вытирая слезы, подошла к Темному и нехотя взяла его за руку.
– Веди! – твердо сказала Тиора.
– Умница, – проворковал черный человек, и они двинулись вперед, растворяясь в полумраке зала.
Через некоторое время Марк обмяк и упал на пол. Он поднял голову и стал удивленно оглядываться по сторонам.
– Где я?
Юноша совершенно не понимал, что происходит. Он поднялся, и его взгляд обратился к стенам с росписью. В его глазах зажегся интерес к этим странным картинкам, на которых был запечатлен необычный человек с… Что это у него на голове? Он не мог уже вспомнить даже такой простой вещи. Марк взялся за голову и начал мотать ею из стороны в сторону.
– Кто я? – прорезал полутьму его голос. – Что это за место? Как я попал сюда? Есть здесь кто-нибудь? Эй!
Он крикнул несколько раз, но лишь своды и стены зала гулким эхом вторили друг другу, отвечая на вопросы Марка затихающими полуответами. Юноша шел вдоль стены, судорожно шаря по ней руками. Внезапно остановился, посмотрел вокруг себя, и снова вопрос с новым чувством удивления в голосе:
– Где я?
Так повторялось множество раз. Казалось, это будет длиться вечно. Марк исходил всю окрестность зала кругами, снова и снова вопрошая полутьму, и чувства недоумения и удивления, с которыми он задавал одни и те же вопросы, все время поражали пугающей новизной. Он несколько раз прошел туда и обратно длинное помещение. В какой-то момент со стороны могло показаться, что к нему возвращается память: парень пытался что-то вспомнить, что-то важное, но как только разворачивался обратно, все тут же исчезало, и новый вопрос «Где я?» звучал в тишине.
Неизвестно, сколько уже это длилось. Марк бороздил по залу, практически не останавливаясь, и ни одна мысль не задерживалась у него в голове дольше, чем на полминуты. Он вновь и вновь переживал ощущение нового места, в котором он раньше никогда не был и в которое не помнил, как попал, но это же и освобождало его от некоторой части страдания. Юноша просто не успевал осознать его, сразу же перезагружаясь новым видением всего вокруг.
Как-то он подошел к самому концу зала и обо что-то споткнулся. Затем задумчиво сел, смотря по сторонам потерянным взглядом.
– Где я? – снова раздался вопрос. – Что я здесь делаю? Кажется, я что-то должен…
Марк взялся за голову, потянул себя за волосы и, раскачиваясь, начал отчаянно подвывать, периодически шлепая ладонью то по затылку, то по макушке, то по лбу.
– Я что-то должен вспомнить, – шептал он.
Мысль держалась в этом месте дольше, но его атмосфера никак не давала парню сфокусироваться и удержать ее ясным разумом.
– Что я забыл? Я точно что-то забыл? Помогите! Кто-нибудь! – юноша закричал изо всей силы, напуганный осознанием того, что вокруг все-таки происходит что-то ненормальное.
Он начал ползать на четвереньках кругами, не удаляясь от конца зала, который заканчивался такой же стеной с точно такой же росписью, как и в других частях этого помещения.
– Я вспомню, вспомню, вспомню, – Марк вполголоса повторял эти слова, ползая кругами и глядя в пол.
Ощущение того, что вокруг витала какая-то важная мысль, которую он никак не мог ухватить, доводило его до исступления и отчаяния. Парень кричал и выл, рвя на себе волосы, затем снова начинал ползать на четвереньках, как заведенный, покачиваясь из стороны в сторону и тихо повторяя, как заклинание, что он должен что-то вспомнить. Каким-то образом где-то в глубине его разума осталась мысль о том, что от конца зала ему нельзя удаляться, иначе он тут же потеряет даже эту тонкую нить памяти.
Казалось, он прополз уже сотый раз, до боли сбивая колени, когда усмотрел краем глаза у стены тускловатый свет. Марк пополз в ту сторону, не особо осознавая зачем. Юноша все еще отчаянно пытался удержать странную далекую мысль, бесконечно мучая себя невозможностью достичь ее. Свет, который привлек его внимание, будто струился из стены, и когда парень придвинулся ближе, то увидел небольшую трещину. Его пальцы неосознанно потянулись к ней и вцепились в холодный гладкий камень.
– Я вспомню, вспомню, – судорожно повторял Марк, дергая камень.
Юноша не понимал, зачем он делает это. Просто это был некий якорь, на который он мог сфокусироваться своими действиями, чтобы мысль вдруг не сбежала от него. Марк так боялся потерять то важное, к чему он пришел, что теперь эта навязчивая идея заполнила все естество его разума.
Внезапно камень поддался и вывалился крупным булыжником из стены. Парень, трясущимися руками, начал выгребать мелкие кусочки и отламывать все новые и новые, откидывая их за себя. Свет неярким лучом прорезался сквозь образовавшееся отверстие. Все еще не понимая, для чего ему нужно все это, а лишь зациклившись на воспоминании, Марк продолжал копать.
В какой-то момент дыра стала настолько широка, что юноша смог бы пролезть через нее. Марк чувствовал, что там дальше он обязательно вспомнит. Странная атмосфера зала по ту сторону стены манила своим ощущением решения проблемы с мыслью, которая не давала ему покоя, как фонарь, притягивающий мотыльков на яркий свет.
Он влез в отверстие в стене и стал протискиваться сквозь него. Задача была не из легких, но чем дальше он продвигался, тем больше в нем укреплялась вера в то, что к нему придет нечто давно забытое, что так мучит его. Марк уже находился на половину телом в стене, когда его голова показалась с другой ее стороны. Рвя одежду твердым камнем вокруг себя, он двигался, как гусеница, сантиметр за сантиметром проходя узкий проход. Последние усилия, и Марк буквально вывалился в другое помещение, втягивая под себя ноги. И тут же на него обрушилась пугающая истина.
– Тиора! – юноша вскрикнул, широко раскрыв глаза, и тут же подскочил на ноги.
В предыдущем зале он забывал все практически сразу, но здесь, как ни странно, Марк помнил не только путь до этой точки замка, но и разговор девочки с Темным, и то, как он увел ее. На парня навалилась такая внутренняя тяжесть, будто на него упала многотонная конструкция, которая вот-вот должна была его раздавить. Его воспаленный мозг подкидывал ему самые ужасающие вещи, которые теперь могли произойти с Тиорой.
Марк нетерпеливо рванул вперед. Он должен догнать их, и если понадобится, ценой своей жизни отбить ее. Темный был очень силен, но почему-то он не тронул юношу. Он мог силой увести девочку, а Марка раздавить на месте, как червяка, даже не спрашивая ее мнения. Почему же он этого не сделал? Думать было некогда.
Зал, в который теперь попал Марк, напоминал своей формой огромный орех миндаля. Но пока парень выползал из отверстия и приходил в себя, продумывая все варианты дальнейшей участи Тиоры, он не заметил странных фигур в глубине помещения. Сейчас Марк видел множество неподвижных силуэтов впереди. Несомненно, это были люди.
Парень медленно двинулся в их направлении, выбора не было. Ему надо было пересечь этот миндалевидный зал. Если рассматривать орех, то парень был в его задней округлой части, и теперь он шел в направлении передней острой. Неподвижные силуэты множества людей были похожи на торчавшие иглы, устремленные к центральной оси помещения. Они равномерно заполняли все вокруг: пол, стены, высокий потолок. Зал своей округлостью и странной гравитацией напоминал Оливовый, в котором Марк и встретил девочку, но тот имел форму конуса.
Между фигурами было небольшое расстояние, но пройти их все-таки было можно. Парня лишь мучал вопрос, будут ли они так и дальше стоять, или тут же кинутся на него? Или что вообще может произойти? Марк приближался к людям, их было не сосчитать, но в какой-то момент остановился и встал, глядя на них. Никаких признаков жизни. Они пугали своим количеством и странной неподвижностью. Сердце парня начало ускорять свой ход.
С самого начала нахождения в этом помещении юноша чувствовал какую-то сильную тревожность, тяжестью засевшую в его груди. Он и раньше ее чувствовал, но здесь она была необычной, будто соответствовала этому месту, как и отсутствие памяти в предыдущем и как слепота в Среднем зале.
– Эй, – неуверенно обратился к фигурам Марк, – вы не видели здесь черного человека с маленькой девочкой лет шести?
Тишина. Ни единого движения. Юноше стало совсем уж не по себе. Он медленно сглотнул и осторожно пошел вперед. Подойдя ближе, Марк, наконец, смог разглядеть силуэты. Это были люди, мужчины и женщины, одетые в строгие черные костюмы: брюки, пиджак, белая рубашка и у всех присутствовала бабочка. Различие в их одежде состояло лишь в том, что мужской пол был обут в черные лакированные мужские туфли, женский – в такие же черные лакированные, но женские туфли на высоком каблуке. Но самое странное было не это.
Они смотрели на него. Не моргая, практически выпученными глазами. Странные люди взирали на Марка отовсюду, как располагавшиеся рядом с ним на полу, так и со стен, с потолка, подняв голову, – все они стояли ровно, повернутые к нему лицом. Если юноша делал движение в сторону, то тут же, как по безмолвной команде, их глаза синхронно поворачивались вслед за Марком, не выпуская его из виду. Если он двигался еще дальше, то уже вращались и головы, когда поворота одних глазных яблок уже не хватало.
Их выпученные неморгающие белые глаза с черными маленькими точками зрачков пробирали до самых костей так, что юношу начало бросать в дрожь. Он понимал, что ему надо пройти через всю эту толпу.
Марк уставился в пол, боясь смотреть на них. Тревога нарастала и пожирала изнутри. Но резко мелькнувшая мысль о Тиоре и о том, к кому в руки она попала, тут же вывела его из оцепенения. Марк сделал шаг в сторону жуткой толпы, затем еще один, подойдя к первой линии практически вплотную. Его сердце начало колотиться, подскакивая до самого горла. Страшные глаза неустанно следили за ним, синхронно поворачиваясь по ходу его движения.
Юноша вошел в толпу, стараясь никого не касаться, и все, кому не хватало уже даже поворота головы, начали поворачиваться к нему всем телом. Это происходило абсолютно бесшумно, будто они плавали в воздухе и просто плавно прокрутились вокруг своей оси. Это сделали и те, кто был на стенах, и те, кто был на потолке, держа голову поднятой вверх. Все взгляды широко раскрытых глаз были устремлены на Марка.
Двигаясь очень медленно и лавируя среди этих фигур, парень следил за всем вокруг, избегая смотреть в страшные белые глазные яблоки, ни на секунду не упускавшие его с линии наблюдения. Все поворачивались медленно и синхронно, пока юноша продвигался через людской лес черных элегантных костюмов. Тревога съедала настолько, что Марк, подсознательно вспомнив старую привычку, схватился за пульс на запястье руки, чувствуя сейчас его сильно ускоренный, но ровный темп.
В определенный момент страх начал изводить его настолько, что ему стала мерещиться нехватка воздуха. Вмиг закружилась голова, мышцы пресса начала стягивать невидимая безжалостная рука, норовящая сорвать все тело в судорогу, вторая же будто сжала шею. Перед глазами поплыли круги и мошки, предвестники обморока, а желудок стянуло невыносимой тошнотой. Марк стиснул зубы и двинулся дальше, стараясь удержать равновесие. Пугающие глаза следили за ним, и юноша не хотел даже думать о том, что будет, если он сделает неверное движение. Страх пожирал изнутри так, что все внутренности горели адским огнем, будто сожженные кислотой. Колючая человеческая игольница наблюдала за стоическим шествием парня сквозь ряды равномерно усыпавших ее людей-иголок, ожидая его малейшей ошибки.
Он уже прошел половину зала, когда почувствовал, что, не выдерживая тревожного напряжения, у него начали отказывать ноги. Слабость мерзкой волной прокатилась по всему телу.
«Только не сейчас! Держись!» – с отчаянием думал Марк, до боли стискивая запястье руки.
Его походка стала немного напоминать ходьбу не совсем трезвого человека. Юноша иногда невзначай касался плечом кого-нибудь из безмолвных людей и сразу же резко останавливался, ожидая наихудшего. Никакой реакции в ответ, лишь вперившиеся в Марка широко раскрытые немигающие глаза.
Конец зала был уже близко, но чувство тревоги было настолько невыносимым, что парню казалось, он вот-вот упадет, а здесь, как ему казалось, этого делать не стоит. Лес следящих за ним людей не препятствовал его движению, но расстояния между телами были настолько небольшими, что порой Марку приходилось очень осторожно боком протискиваться между ними, задерживая дыхание. Он пробирался с замиранием сердца, периодически останавливаясь и выжидая.
Приблизившись, таким образом, к концу зала, Марк никак не мог найти выход из него, и это доводило его до отчаяния. Юноша хотел поскорее покинуть это место, иначе ему казалось, он начнет сходить с ума и станет одной из единиц этого страшного людского леса.
Марк буквально нечаянно увидел небольшое отверстие в полу, которое было не так-то просто заметить. Он двинулся туда, стараясь не спешить. Бледные лица мужчин и женщин провожали его, медленно поворачиваясь вокруг своей оси. Наконец, парень добрался до необычного выхода.
«Снова прыгать в неизвестность», – подумал он.
Чья-то рука взяла его за руку, и Марк в ужасе развернулся, а сердце зашлось в бешеном галопе. Никакого движения. Юноша не заметил, чтобы кто-то из этих людей как-то резко отдернул свою руку, но кто-то же это сделал. Снова с другой стороны чья-то рука взяла кисть второй его руки, и парень резко обернулся уже туда. Опять никого. Будто никто и не прикасался к нему.
Марк уже хотел быстро прыгнуть в небольшой желоб и сделал к нему шаг, как вдруг кто-то подставил ему подножку. Юноша даже не понял, кто именно. Он шлепнулся на пол и в ужасе перевернулся на спину. Лес рук нагнувшихся к нему людей с выпученными глазами потянулся в его сторону, и Марк, крича от страха, закрыл ладонями лицо, сворачиваясь телом в позу эмбриона. Прошло несколько секунд. Ничего. Он раскрыл глаза и увидел, что все фигуры стоят также ровно и взирают на него сверху вниз немигающими глазами.
Парню казалось, что его сердце сейчас не выдержит такой нагрузки. Еле дыша, он подполз к желобу и нырнул туда вниз головой, лишь бы скорее оставить это страшное место.
Глава 26
Зеленые лохмотья листьев свисали с потолка хижины, между которыми то там, то здесь виднелись коричневые ребра каркаса, сплетенного из толстых веток. Взгляд какое-то время не хотел фокусироваться, и в глазах Марка отображался лишь тускловатый зеленый цвет, не обретая конкретных очертаний форм предметов. Наконец, зрение начало восстанавливаться до оптимального уровня, и картины вокруг приобрели контрастность.
Все тело парня ломило, будто он не двигался целую вечность. Казалось, мышцы атрофировались и, пробудившись от длительной спячки, никак не хотели подчиняться. Впрочем, истина была рядом. Марк провел рукой по лицу, пытаясь скинуть остатки сна, и колючая щетина небритого подбородка неприятно процарапала по ладони. Чувство недоумения окатило парня с ног до головы.
Юноша попытался встать, но лишь бессильно упал обратно после отрыва тела от кровати буквально на пару сантиметров. Тут же в хижину вбежал Нглаи.
– Марк, как ты? Очнулся!
– Сколько я был без сознания? – хрипловатым чужим голосом спросил юноша.
Нглаи задумался буквально на секунду, затем показал семь оттопыренных пальцев, добавляя устно:
– Вот столько. Столько дней.
– Целую неделю, – со вздохом проговорил парень, поглаживая ладонью наморщившийся лоб.
– Как ты себя чувствуешь?
– Как старая хижина после сезона ветров и дождей.
Пигмей засмеялся и, припав на одно колено рядом с Марком, похлопал его по плечу.
– Помоги мне сесть, Нглаи.
Тот сразу же закинул руку юноши себе на плечо и, обхватив его тело в замок, приподнял парня, усаживая его как можно удобнее. Марк, кряхтя и морщась от неприятных ощущений внутри, оперся спиной на край хижины, переводя дух. В шалаш тут же вошли Мбуса и шаман, а за ними проход заполнили несколько голов любопытных пигмеев.
– Духи леса услышали нас! – возвестил торжественным голосом целитель всех присутствующих, на лицах которых теперь отразился благоговейный священный трепет и суеверный страх.
Пигмеи на миг заполнили пространство хижины одним громким «Ух!», произнесенным в унисон.
– Оставим же теперь его отдыхать, – сказал шаман и, размахивая руками, начал прикрикивать на собравшихся у входа зевак. – Прочь! Прочь! Все прочь!
Толпа быстро рассыпалась между хижин на свои прежние места, продолжая ежедневные насущные дела. Марк благодарно склонил голову перед целителем. Тот ответил юноше взглядом, полным понимания, принимая благодарность, и вышел вслед за всеми, потрясая своей странной трещоткой.
– Рад, что ты снова с нами, – с улыбкой сказал Мбуса. – Теперь отдыхай.
Шаман и Нглаи вышли из хижины, а Марк сидел, задумчиво глядя им вслед. Его тревога и страх в реальном мире ушли, будто остались запертыми среди тех странных людей с выпученными глазами, в месте, которое управляло этими неприятными чувствами.
«Это лишь передышка», – на лице юноши отразилась улыбка отчаяния.
Тиору забрал Темный, а это значит, что скоро произойдет что-то такое, что окончательно решит судьбу Марка, положительно или отрицательно. Он должен нагнать их как можно скорее, во что бы то ни стало, пока все это не обернулось для него катастрофическими последствиями, от которых зависела его жизнь. Девочка важна для этого Хозяина, о котором рассказывал Варолиус. Но кто же она? И кто этот Хозяин? И не провалил ли Марк уже свою неизвестную ему самому миссию, так как дед говорил, что их появление с Тиорой должно быть внезапным?
Слишком много вопросов. Сейчас стоило сконцентрироваться на физическом восстановлении тела, источавшего теперь крайнюю слабость.
Весь день Марк просидел в хижине, разрабатывая руки, ноги, спину и пытаясь подняться. К вечеру ему это удалось, и он, пошатываясь, вышел из своего шалаша и стал у входа. Периодически к нему подходили жители деревни и спрашивали о его самочувствии, на что юноша улыбался и отшучивался, что через пару дней будет готов поохотиться даже на слона.
Прихрамывая на одну ногу, подошел и охотник, столкнувшийся в тот злосчастный день с гориллой. На его теле остались глубокие шрамы, но многочисленные гематомы уже начинали проходить, мягко перетекая из сине-лиловых в зеленовато-желтые цвета пятен. Вся его спина выглядела, как палитра художника, смешивавшего на ней множество красок в попытке получить различные оттенки.
– В порядке, Марк? – спросил он.
– Да, живой. Ты быстро приходишь в себя, – сказал юноша наполовину словами, наполовину жестами, опираясь спиной на стену хижины.
– Скоро выйду на охоту, – радостно произнес пигмей.
– Это хорошо. Плохо охотнику сидеть дома.
Пигмей сделал серьезное лицо и проговорил, глядя в глаза Марку:
– Спасибо, что спас меня. Я в долгу перед тобой.
– Это сделали еще трое охотников, не только я, – скромно ответил парень. – И если бы не они, я бы тоже тут не стоял.
– Я уже сказал им спасибо. Теперь говорю тебе.
Марк взял пигмея за плечи и произнес:
– Я рад, что все закончилось хорошо. В нашей жизни еще будет много охоты.
– Хорошие слова, Марк, – сказал пигмей, затем обернулся и добавил. – Увидимся позже у костра. Тебе полагается большой кусок сегодня.
Юноша засмеялся коротким смешком, отмахиваясь руками. Охотник медленно удалился, примкнув к группе людей, колдовавшей над розжигом вечернего костра. Марк стоял и смотрел на всеобщее движение жителей деревни. В его разуме будто что-то надломилось, и все естество напряглось в ожидании чего-то такого, чего парень пока не мог объяснить. Было лишь странное ощущение в душе, сотканное из какого-то апатичного, полудепрессивного, подвешенного состояния, связанного с девочкой и тем, что скоро ему придется столкнуться с чем-то неизведанным.
Когда человек ввергается в условия неопределенности, его реальность начинает смазываться. Он перестает физически полноценно воспринимать свое тело, все чувства и ощущения притупляются, а мир вокруг становится блеклым, как будто кто-то погружает в него огромный шприц, высасывающий все его краски. В такие моменты человек испытывает какую-то странную дереализацию и порой частичную деперсонализацию, и в этот момент точка его сознания находится где-то рядом, вне тела, взирая на него, как на нечто отчужденное. Такое происходит, даже если человек психически абсолютно здоров. Возможно, так разум защищается, чтобы не сорвать последние винты, перебирая все варианты последствий, раз за разом прокручивая их в бессильной попытке прийти к какому-то стабильному итогу. Если же человек не может совладать со своим сознанием и подсознанием, доводя себя до исступления таким состоянием, он может просто сойти с ума. Неопределенность – одно из страшнейших и выматывающих ощущений, и мы готовы уже услышать даже самое ужасное дальнейшее решение нашей судьбы, лишь бы избавиться от этого мерзкого истощающего чувства, доводящего до тошноты.
Марк качался на волнах разума, находящегося в подвешенном состоянии, уже несколько дней. За это время физически он полностью восстановился, но в его душе вращался жуткий хаос, не дававший ему покоя. Нглаи первый заметил, как парень осунулся, почти ничего не употребляя в пищу. Отрешенный от всего вокруг, юноша смотрел на мир затуманенными матовыми глазами, не ощущая жизни и движения. Казалось, вся энергия покинула его тело, и оставила лишь немного, для выполнения элементарных мышечных действий.
В какой0то день Нглаи подошел к юноше и спросил:
– Марк, я могу тебе как-то помочь?
Тот молча поднял глаза и посмотрел на пигмея. Затем на миг в них отразился странный блеск в виде озарения, как будто парень пришел к этой мысли только что. Он глубоко вздохнул и произнес:
– Я должен идти.
Пигмей лишь кивнул юноше в ответ.
– Завтра. Я отправлюсь завтра, – добавил Марк.
– Мы с Мбусой проводим тебя до границ леса, если ты непротив.
– Нет. Конечно, нет, – впервые за несколько дней лицо парня озарилось улыбкой. – Я буду только рад.
Нглаи приобнял юношу одной рукой за плечи и сказал:
– Объявим всем вечером, и завтра с утра отправимся в путь.
– Да. Спасибо, Нглаи, – Марк похлопал пигмея по руке. – Ты спас меня тогда, и всегда был мне, как брат. Я тебе очень благодарен.
– Я и есть твой брат, – улыбнувшись, сказал туземец. – Если ты захочешь вернуться, вся деревня будет очень рада.
– Да, я знаю. Спасибо вам всем, – ком подкатился к горлу Марка, а его глаза наполнились слезами.
Тяжело уходить, но сейчас это было необходимо. Так же было у Саиба, так же и здесь, в деревне пигмеев, ставших юноше доброй семьей.
Наконец, настал вечер. Костер был огромен, и теперь ярко пылал, потрескивая дровами и выстреливая в воздух множеством искр-светлячков. Для людей огонь всегда был, прежде всего, другом, прикрывавшим их от холода и дающим уют и ощущение безопасности. Сейчас все жители деревни расселись вокруг костра, поедая свой ужин под всеобщий звонкий смех и гомон, так же как это делали их предки несколько тысячелетий назад.
