Текст книги "Тиора (СИ)"

Автор книги: Максим Филатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 33 страниц)

За эти два часа Агата уже прилично вымоталась. Она фотографировала Марка то стоя, то сидя, то лежа на площадке прямо на животе, с разных ракурсов и сторон. Порой девушка просила юношу просто разогнаться прямо на нее или от нее с наибольшей скоростью по дорожке, либо уйти в резкое торможение прямо перед ней, пока сама, лежа на асфальте, выхватывала моменты скоростными щелчками затвора фотоаппарата.

– Здорово! Очень здорово! Какие кадры! – Агата восклицала, глядя на маленький экранчик своего рабочего инструмента и листая фото один за другим.

Они сидели в тени дерева цикад, уже привыкнув к звукам трещоток маленьких соседей сверху, и пили холодную воду, за которой Марк пролетел ранее, как стрела, на роликах до ближайшего автомата с минералкой. Юноша был весь разгоряченный от катания и невыносимой жары, и уже просто заливал себя из бутылки ледяной водой, начиная с самой макушки головы, что Агата не преминула сразу запечатлеть. На фото отобразились многочисленные светящиеся на солнце капельки-бриллианты, застывшие в брызгах вокруг Марка.

– Красота! – восхищенно произнесла Агата, увеличивая отдельные кусочки фото.

– Почему ты решил поехать путешествовать именно таким образом? – внезапно спросила девушка, глядя на Марка.

– Ооо, это долгая история, – в глазах парня, как показалось Агате, промелькнула грусть. – Ты хочешь ее услышать? В принципе, я никуда не спешу, если не спешишь и ты.

– Нет, не спешу, мне интересно. Парень из России, умен, хорош собой, – (Марк искоса взглянул на нее, улыбнувшись краем рта, серьезно она это говорит или шутит). – Неплохо говоришь по-английски. Что заставило тебя ехать вот так налегке, без денег? Это конечно интересно, в то же самое время достаточно опасно.

– Утаивать мне нечего. Что ж…

И Марк рассказал девушке свою историю сжато, насколько это было возможно, о себе, бывшем браке, своей странной болезни и своих работах, которые он периодически менял, ненавидя их и не находя в них своего дела. Кто-то сказал бы, что нельзя рассказывать всего про себя вот так первому встречному, но юноше было все равно: всю эту информацию практически никак нельзя было применить против него, таить было действительно нечего. Агата слушала, раскрыв рот, впитывая, как губка, моменты чужой культуры, жизни и проблем, но жизнь этого парня ей показалась очень необычной, и она все больше проникалась его историей преодоления и борьбы с самим собой.

Особенно эта странная и жуткая болезнь, которую ей было сложно представить. Агате было странно и не совсем понятно, как можно внезапно ощущать очень сильный страх ни с того ни с сего и последующие за ним приступы столь сильных панических атак, доводящих человека до исступления и мысли о безумии и смерти. Хотя она слышала о таких людях, ей сложно было влезть в шкуру такого человека, чего Марк и не советовал: ощущения не из приятных, и он не хотел бы, чтобы она приобрела подобную проблему. Но больше всего девушка восхищалась Марком, что, несмотря на все это, он вырвался вот так безрассудно в поисках себя и в поисках излечения от своего странного недуга, которое, несомненно, находилось на уровне духовного и бессознательного.

– Вот это история, – выдавила из себя Агата, после того, как юноша закончил.

Они сидели еще минут пять в общей тишине, слушая лишь городской шум и треск цикад сверху.

– Но что было бы, если бы этой болезни не было? – спросила девушка.

Марк на миг задумался.

– Я бы сразу отправился к своей цели, даже не имея денег, все было бы примерно также, в принципе. Только я скопил бы денег и полетел бы напрямую туда, куда я хочу, реализовывать все, что я задумал, но пока с такими проблемами это не представляется возможным. А дальше будет видно.

– А может быть ничего бы этого и не было, если бы ты был «нормальным». Возможно, именно из-за этой болезни ты и пришел к таким мыслям, к этому путешествию и вообще к мечте, которую ты сейчас имеешь и хотел бы реализовать, – воскликнула Агата.

– Да, я думал об этом, несомненно.

– Ты мог просто работать, как и все, либо создать свой какой-нибудь бизнес, и быть одним из таких обычных винтиков общества с женой и детьми, и считал бы, что так и нужно жить всем добропорядочным гражданам.

– Ага, семейный праздник на Новый год с елкой и подарками и посещением общих мероприятий, Восьмое марта, Пасха, День Независимости, походы на пикники и пляжи, выезд на стандартные курорты раз в году всей семьей, отращивание живота и приобретение солидности в глазах общества, работа, машина, квартира в ипотеку, затем бизнесы, бизнес-тренинги, бесполезная гонка за статусом, успешностью, конкуренция и оценка общей конкурентоспособности, маета от постоянного желания быть больше и выше, лучше тачка, лучше дом, часы, галстук, больше длина члена – и вот ты уже погряз в этих страстях, постоянно сравнивая себя с другими, такими же «успешными». И твоя оценка всех и вся становится такой же недалекой – по успешности и статусу.

– Да, современный мир таков, все хотят кушать и кушать вкусно, быть лучше других, чтобы все тебя любили и восхищались тобой, и много-много денег, и поэтому начинается такая гонка, – произнесла Агата, активно жестикулируя при этом.

– Вот только людей, которые сознательно отказываются от такой гонки, называют неудачниками. Правда, таким людям абсолютно все равно, что о них думают недалекие «успешные» личности, выстраивающие свою жизнь по тренингам личностного роста, которые продают их им такие же «успешные» тренеры, ничего другого не знающие в этом мире. Они могут касаться изучения разных религий и течений, буддизма, индуизма, различной эзотерики, считая себя внутренне богатыми людьми, но почему-то все равно перекручивают даже эти философские направления в сторону получения денег и прибыли, думая, что постигли общий смысл жизни. При этом они не могут допустить, что есть люди, мыслящие совершенно иными категориями, которые сознательно отказываются от этой глупой гонки, не потому что они неудачники, а потому что они смотрят на жизнь с точки зрения абсолютно другой философии. Им не нужно много денег, одежды, крутых машин и квартир, им вообще ничего не нужно, лишь бы была какая-то пища (как говорится, «Я не живу, чтобы есть, я ем, чтобы жить») и было где переночевать в следующую ночь. И многие из этих людей по-настоящему счастливы. И у них это не ложь самим себе, уверяю тебя, они могут быть счастливее любого самого богатого человека, обремененного кучей обязанностей, постоянно думающего о своих миллиардах, и что с ними делать. Кто-то назовет их безответственными глупцами, но лишь те, кто не знает других категорий мысли, и не может взглянуть системно на жизнь человечества в целом, что она есть и к чему ведет.

– О каких категориях ты хочешь сказать? – с интересом спросила Агата.

Марк отхлебнул воды, чувствуя, как ее холодный поток пошел вглубь тела, и взглянул на девушку с некоторой нежностью.

– Ты читала повесть Киплинга из его «Книги Джунглей», которая называется «Чудо Пуран Бхагата»?

– Нет. Помню лишь рассказы про Маугли.

– В «Книге Джунглей», кроме истории о Маугли, есть еще и другие, не связанные с ним. Так вот в этой повести рассказывается об одном индийском министре. Сам Киплинг, как известно, родился в Индии, на тот момент колонии Великобритании, как и Гонконг еще недавно был ее колонией также.

Агата кивнула юноше в ответ, соглашаясь.

– Этот индийский министр был очень успешным человеком с точки зрения как того времени, так и сегодняшнего. Звали его Пуран Дас. Он построил потрясающую головокружительную карьеру, был богатейшим и влиятельнейшим человеком Индии. Когда же пришло время, все, что у него было, он распродал, раздал нищим и вернул государству, что было казенным, а сам взял миску для подаяния и стал саньяси, аскетом, странствующим по земле и живущим на милостыню и людскую помощь вокруг. Принять такого человека у себя было в высшей степени благим деянием. Таких людей почитали (к слову, в царской России были такие же люди, их называли юродивыми, но они все же несколько отличались друг от друга по своей сути). А уж если такой человек остался где-то в какой-то деревне жить поблизости, находясь в аскетизме, то это вообще считалось очень хорошим знаком для ее жителей, и каждая деревня хотела иметь своего такого святого человека. Ему постоянно носили еду и теплые вещи. Так вот, для британцев того времени (как и для «успешных» бизнесменов нашего времени) это был поступок, противоречащий здравому смыслу. Как это возможно, чтобы человек, который имеет все, так резко все оставил! Да он умом тронулся! Но для индийцев все было ясно, и никому из них не надо было ничего объяснять: Пуран Дас (он сразу стал называть себя Пуран Бхагатом, это что-то означало, уже не помню) вышел на новую ступень своей жизни, отринув всю суету мирского и материального. Согласно древнему закону, первые двадцать лет жизни он был – учеником, вторые двадцать лет – воином, хотя ни разу не брался за оружие, и третьи двадцать лет – хозяином дома. Он достойно использовал богатство и власть, заслужил себе доброе имя, видел людей и города на родине и на чужбине – там и там ему воздавали высокие почести. А теперь он все это стряхнул с себя. И он был счастлив своей доле, и уже ничто не волновало его, кроме миски для подаяния, наполнение которой теперь зависело лишь от людской помощи. Можно ли его назвать неудачником или слабаком? НЕТ. Даже наоборот, требуется недюжинная воля и сила, чтобы так поступить при данных обстоятельствах, оставив жизнь, полную богатства и роскоши. Это просто человек, мыслящий иными категориями и на самую жизнь смотрящий совершенно с других углов, но британцам такое даже представить было просто немыслимо.

– Да, интересная история, – задумчиво произнесла Агата. – Я обязательно прочитаю эту повесть, это хороший пример. – Но ты все-таки хорошенько обдумал свое путешествие, прежде чем пуститься в него?

– По крайней мере, я обдумал его сознательно, – покачав головой, ответил Марк. – Я ведь уже не подросток, у которого в голове преобладает максимализм, хотя я и выгляжу внешне, как мальчик лет восемнадцати.

Агата оглядела его с ног до головы и громко засмеялась, обнажив свои белые ровные зубы.

– Да, я шел на все это сознательно, но с радостной мыслью, а не мыслью обиженного подростка-фаталиста, который может слушать какую-нибудь заунывную песню, на данный момент много значащую для него и очень близкую его депрессивному настроению и взгляду на жизнь. Он слушает ее вновь и вновь. Может даже переключить плейлист дальше по другим грустным трекам, значением поменьше, но таким же воющим в унисон с его внутренним волком (они любят сравнивать себя с волками-одиночками). Но обязательно перед каждым выключением плеера подросток будет возвращать плейлист на эту, по его мнению, самую пронзительную песню обратно, чтобы она была как будто бы последней прослушанной им. И если вдруг он умрет, погибнет или покончит жизнь самоубийством, отринув этот непонимающий его несправедливый мир, люди нашли бы его тело и, разбираясь в причинах его гибели, включили бы на его плеере этот последний выставленный им трек и осознали всю силу его боли и страданий в последний момент его жизни.

– АХАХАХАХА! – Агата зашлась громким смехом и покатилась под деревом по траве. Ее глаза были полны слез, лицо раскраснелось, и она никак не могла остановиться, держась за живот и заразительно хохоча без остановки.

– Господи, откуда ты берешь эти примеры, это потрясающе! – выдавила она и снова прыснула со смеха не в силах сдержаться.

Марк смотрел на нее, прислонившись к стволу дерева, и негромко смеялся вместе с ней. Отсмеявшись, они поднялись с травы на ноги, отряхнулись и, уложив свои инструменты – Агата фотоаппарат, Марк роликовые коньки – двинулись в обратный путь к центру города. Было уже совсем жарко, и хотелось скорее добраться до ближайшего здания с кондиционером.

Они шли ускоренно, при этом болтая о разных мелочах. В какой-то момент речь зашла о криминальной обстановке в Гонконге, на что Агата сообщила, что, по крайней мере, в менталитете здешних людей в меньшей степени присутствует кража чужих вещей. Несомненно, воровство есть даже в этом мегаполисе, но в целом люди здесь таковы, что если она прямо сейчас здесь сбоку дорожки этого парка оставит свой дорогой фотоаппарат, то, если она придет на это же место вечером, он, с достаточно большой вероятностью, останется лежать здесь же. Его никто не возьмет. Марк очень удивился этому факту и сообщил девушке, что в России, если бы такое случилось, фотоаппарата скорее всего уже не было бы после того, как они отошли бы от него метров на десять, ну, на двадцать точно, на что Агата громко расхохоталась.

Она была милой, и Марк чувствовал, что, глядя на нее, что-то шевелится у него в груди. Ему нравилось с ней говорить, быть рядом, и все внутри него начинало приятно сжиматься, когда она, например, поправляла локон волос, закидывая его за ухо, или просто широко улыбалась ему. Парень знал это мимолетное чувство, чувство притяжения и симпатии, но не хотел гнать его все равно. Иногда, когда он особенно удачно шутил, Агата могла незначительно коснуться, смеясь и хлопая его по плечу, и волна тепла и нежности к ней накатывала у него по всему телу. Ему хотелось обнять ее и даже большего, но он знал, что все это пока лишь момент влюбленности, а влюбленность – коварная подруга, которая может вскружить голову, завертеть и закрутить, но в итоге резко оставить человека у разбитого корыта, и благо, если это будет продолжаться недолго: зализывать душевные раны придется намного меньше. Марк все это помнил, но пока не хотел гнать от себя это чувство и думал о том, что все-таки сможет удержать себя, если это действительно понадобится, чтобы не нырнуть в омут с головой, как это делают неопытные подростки, первый раз попавшие в стихию пылкого ощущения влюбленности.

Они уже подошли к остановке, и тут Марк решил немного потянуть время, чтобы побыть с ней подольше.

– А поехали на метро, чего деньги попусту тратить? Если ты, конечно, не спешишь

– Почему бы и нет, я собственно никуда не спешу сегодня, – ответила Агата. – Пойдем. Нам в ту сторону.

И она повела Марка на другую сторону улицы через пешеходный мост. Сойдя с моста, они прошли за угол здания, примыкавшего к переходу, и уже спускались в метро.

Метро в Гонконге было не таким как в Москве. В столице России можно было просто купить проездную карточку, пройти с помощью нее турникет и, если хочется, катать на подземных поездах хоть целый день, в итоге выйдя на любой станции. В Гонконге же проезд оплачивался до определенной станции. И если также можно было бы катать хоть целый день, то выйти нужно было только на станции, до которой оплачен проезд. На других станциях турникет не примет такую карточку, и чтобы выйти, человеку придется либо вернуться, либо доплатить рядом в специальную будку, чтобы выйти в данном месте.

Марк и Агата подошли к терминалу выдачи проездных карточек, нажали нужную станцию и всунули монеты. Вылетела одна карточка для парня, так как у девушки была специальная карта, которой она оплачивала, как проезд, так и покупки в местных супермаркетах.

Они ехали минут двадцать, практически молча, иногда бросая друг другу шепотом по несколько фраз относительно местного контингента людей. Когда Агата приближалась к парню поближе, чтобы что-то ему прошептать, Марк чувствовал запах ее духов и тела, и это его будоражило. Он делал вдох глубже, стараясь ничем не выдать свои изменения на лице. Впрочем, парень уже понял, что Агата почувствовала его отношение к себе, и к своей радости тоже видел признаки симпатии с ее стороны. Сначала Марку подумалось, что ему просто показалось, что это лишь разыгралась его фантазия, разогретая сильной симпатией к ней, но он к тому моменту уже имел все-таки приличный багаж опыта в общении с девушками, и после пары однозначных взглядов и прикосновений от нее понял, что не ошибся в своих догадках.

Они вышли из метро на станции Централ, неподалеку от моста, где первый раз встретились.

– Мне нужно уже идти, – произнесла Агата и опустила голову, как будто рассматривая свою обувь.

– Да… Я… Мне уже тоже пора, – Марк переминался с ноги на ногу.

– Я тогда пришлю тебе фото по электронной почте.

– Хорошо.

Они еще немного стояли, наблюдая, как толпы людей проходят каждый по своим делам. Парень с девушкой будто были не в силах отойти друг от друга.

– А вообще что ты делаешь завтра? – наконец, выдавил Марк.

– О, ну завтра у меня с утра дела, но днем я уже буду свободна, – быстро подхватила девушка. В ее голосе чувствовалась какая-то надежда, как показалось парню.

– Может быть мы сходили бы здесь на пляж? Я еще ни разу не был на море.

– Правда!? Конечно, можно, я с удовольствием!

Марк весь просиял. Агата широко улыбалась ему, затем поправила волосы и сказала:

– Давай тогда завтра на том же месте на мосту, например, в три часа дня.

– Отлично, я буду, – сказал юноша, его лицо светилось счастьем.

– Тогда до завтра, Марк, увидимся.

– До завтра, Агата.

Она прошла мимо Марка, улыбнувшись и коснувшись рукой его плеча. Парень обернулся ей вслед и почувствовал, как в груди у него бушует ураган, сравнимый разве что с ураганом, который унес Дороти из Канзаса в страну Оз. Сейчас в стране Оз был он сам, и ее волшебство окутало его с ног до головы. Марк проводил девушку взглядом, пока она не скрылась за углом торгового центра, затем накинул рюкзак на плечи и побрел, еще сам не зная куда. Было уже послеобеденное время и ему сегодня не хотелось стоять на мосту. Денег было пока что достаточно, но все же юноша подумал, что можно постоять пару часов, а затем уже ехать в хостел.

Через десять минут Марк уже был на привычном для него месте с табличкой в руках, и вот уже через несколько минут у него в руках лежала очередная купюра. Кругом, как обычно, было множество людей. Попрошаек было невидно, а вот колоритный мистер Конг спал среди своих музыкальных инструментов и надписей на деревянных щитах в центре моста.

В этот раз за первый час стояния накопилось много всякой мелочи и десяток. Люди улыбались, видя табличку, давали немного денег и шли по своим делам. Один лысоватый мужчина зрелого возраста и солидного вида в дорогом костюме проходил мимо, энергично разговаривая по телефону, затем остановился, увидев надпись, оглядел Марка с ног до головы, и сказал кому-то с другой стороны линии, что скоро перезвонит. Лицо его стало немного задумчивым, затем он скорчил гримасу сожаления вперемешку с какой-то грустью. Мужчина поздоровался, затем задал пару вопросов о путешествии парня и его мотивах. Получив ответы от Марка, он как-то странно сжал губы, затем хмыкнул.

– Ты напоминаешь мне меня. Я когда-то тоже хотел путешествовать так, когда был совсем молодым, но как-то не задалось: сначала учеба, затем работа, бизнес. Сейчас я – состоявшийся человек, уже прочно пущены корни, и мое место в этой жизни уже определено, поэтому, конечно, я не могу уже все так бросить и рвануть, сломя голову, с одним рюкзаком по миру. А когда-то мог. И очень хотел. А сейчас только бизнес, работа и дела, дела, дела.

– Но ведь это тоже замечательно, – сказал Марк. – Вы нашли себя и свое место под солнцем, вы живете своей жизнью человека многого добившегося. Это также важно в этом мире – найти дело своей жизни и отдавать себя ему без остатка. Одна из гармоний жизни человека.

– Да, ты прав. Но, ты знаешь, когда видишь такого парня, как ты, вот так просто путешествующего налегке, что-то поднимается внутри, и хочется резко все бросить и ринуться в странствия. И хотя это безрассудно, а для меня, человека уже состоявшегося, с какими-то обязанностями перед собой и перед моими близкими, еще и безответственно, дух путешествий и приключений все равно в такие моменты начинает грызть душу.

– Это лишь значит, что вы все еще живой и все еще открыты миру и людям, а значит вы по определению хороший человек и живете правильной жизнью. Я в этом уверен, – произнес Марк.

Мужчина улыбнулся, протянул юноше кисть, и они крепко пожали друг другу руки.

– Спасибо, парень, это вдохновляет, и я рад, что еще могу встретить в этом мире людей, которые могут меня чем-то удивить. Удачи тебе в твоих поисках. Держи, это тебе.

Он вытащил из кармана банкноту и протянул Марку.

Парень стоял, прислонившись спиной к перилам, отвлекшись от людей вокруг, и наблюдал за мерным движением транспорта по главной трассе под ним, и за тем, как раскачиваются от небольшого влажного ветра, дующего прямо ему в лицо, редкие пальмы, растущие по обочинам. На горизонте в небольшие проемы между небоскребов виднелось темное грозовое небо. Ветер усиливался. Марк думал об Агате и на миг погрузился глубоко в свои мысли. Качающиеся деревья, словно стали маятником врача-гипнолога перед глазами юноши, а автобусы и автомобили, ехавшие спокойным потоком по магистрали ниже, своим гулом сливались с общим городским шумом вокруг и стали его убаюкивающим голосом, приказывающим на счет «Десять» погрузиться в глубокий гипноз.

Саиб прохаживался между торговых рядов филиппинцев, рассматривая товары и мысленно сравнивая азиатский рынок со своим суком (сук – арабский рынок) в Каире. Он уже встретился с поставщиком тканей и решил все насущные вопросы, и теперь ему осталось подождать еще два дня до своего самолета, который увезет его домой. Араб представлял, как он приедет к своей жене и трем своим детям – как же он по ним соскучился – и привезет им подарки и разные удивительные истории о своей поездке.

У него было два сына: Захиру было двенадцать лет, Латифу – четырнадцать, но особенно он скучал по младшей шестилетней дочери Мире, и думал, как расширятся и заблестят ее темные глазки, когда она получит свой подарок. Самому Саибу было уже порядка сорока лет. Его темноватое лицо обрамляла короткая бородка и усы, как и подобало богобоязненному мусульманину, а голова была покрыта копной черных густых вьющихся волос, короткостриженая по бокам и сзади. Одет он был в легкую клетчатую рубашку с закатанными до локтя рукавами и песочного цвета штаны, так же, как обычно ходил по своему торговому лотку.

Сейчас он просто убивал время, пытаясь рассмотреть и запомнить, как можно больше всего вокруг перед отъездом. Саиб уже излазил почти весь центр, и оставалась лишь пара мест, которые он не успел посетить: большой торговый центр, который располагался за пешеходными мостами и находящийся за ним причал паромов, откуда, как ему говорили, открывается прекрасный вид на бухту и на город.

Выйдя из торговых рядов филиппинцев, он прошел через двери на улицу и повернул в сторону пешеходных мостов. Вокруг было полно людей, и хотя Саибу казалось, что в его городе, на его базаре он видел достаточно людей, все же он отметил, что здесь плотность и численность населения выше, чем в его родном городе. Араб влился в один из потоков и пошел к пешеходному мосту. Какое-то время поток просто нес его в нужном направлении, но перед мостом он стал немного реже, так как люди расходились в каждый в своем направлении, и уже было легче двигаться более свободно.

Дойдя до середины перехода, Саиб обратил внимание на странного юношу с табличкой в руках, одетого в коричневые шорты и черную футболку, с рюкзаком у его ног с притороченными к нему с обеих сторон роликовыми коньками.

«Я из России, и я путешествую по миру. НУЖНЫ ДЕНЬГИ». У Саиба был средний уровень английского с сильным акцентом, но такого уровня, который все же позволял общаться ему с англоязычными людьми и читать несложные надписи. Он удивленно поднял глаза на парня, который выглядел не совсем, как русский, напоминая своей внешностью больше человека кавказской крови. Но все же араб видел в Каире достаточно русских, чтобы определить по каким-то лишь ему понятным признакам, что этот парень точно из России, так как Египет был одним из самых востребованных мест отдыха русских туристов, и ему много раз приходилось торговаться с ними по поводу той или иной ткани. Саиб даже знал и понимал несколько фраз по-русски, и так как львиная доля его покупателей были именно такие туристы, ему бы хотелось знать лучше этот язык. Это бы только пошло на пользу его делу, привлекая больше таких покупателей. Русские хоть и торговались порой рьяно, но все же были достаточно щедрыми клиентами и могли хорошо заплатить за товар.

И вдруг у Саиба промелькнула мысль, которая вроде бы постоянно витала вокруг него последнюю минуту. Ему как раз нужен был новый помощник взамен старого, которого араб прогнал пару недель назад, так как уличил его в краже денег. Саиб не стал вызывать полицию, человек он был простой, лишь пожурил парня, сказав, что Аллах все видит и воздаст ему за его злодеяния, и что мальчишка крал не у него, но у его детей. А если этот русский юноша просто путешествует по миру, то возможно он захочет присоединиться к Саибу и помочь ему. Парень выглядел крепким, тем более раз собрался один и налегке в путешествие, и с его знанием русского языка, юноша бы очень пригодился ему в его торговом лотке. Араб увидел в этом странном событии знак свыше, а он считал себя образцовым мусульманином, чтобы так просто пренебрегать такими посланиями. Саиб мысленно помолился короткой молитвой, воздавая благодарность Аллаху за то, что тот постоянно заботится о нем на жизненном пути, и подошел к парню вплотную.

– Привет, – Саиб поздоровался с парнем на английском.

– Привет.

– Ты действительно русский? – спросил араб.

– Да, – и юноша в доказательство этого произнес по-русски «Конечно русский, хотя лицом на него не сильно похож» и улыбнулся.

Саиб выхватил пару знакомых слов и узнал на слух язык, парень действительно говорит правду.

– Это очень хорошо. Меня зовут Саиб, я из Каира, Египет.

– О, много русских туристов бывает в Египте, я, правда, там никогда не был, но мои друзья многое рассказывали о своем путешествии туда, – сказал парень. – Меня зовут Марк.

Они обменялись рукопожатием.

– Ты путешествовать так просто с рюкзаком, – у Саиба был сильный арабский акцент и ломаный английский, но в целом Марк хорошо понимал его. – Я видеть много русских у себя в Каире, но первый раз, как ты.

– Да, я решил посмотреть мир, пока есть хотя бы такая возможность.

– По какой причине ты решить так ехать? Это опасно.

Парень вздохнул и тревожно оглянулся вокруг, как будто ища поддержку.

– Мне кажется, это поиск… поиск себя, да и другой возможности, боюсь, у меня не будет, и я решил воспользоваться этой, пока могу. Я пока просто еду куда-нибудь, не знаю, это сложно объяснить.

Саиб серьезно посмотрел юноше в глаза, увидев его неуверенность, и вкрадчиво произнес:

– Аллах помогать тем, кто идет своим путем, и кто ищет себя, это очень хорошо, Марк. Он не оставит ты, если ты довериться ему полностью.

– Спасибо, Саиб, – сказал юноша. – А что ты делаешь здесь? Где Каир и где Гонконг? Почему тебя занесло так далеко от родины?

– О, я не приезжать сюда с удовольствием, но я должен. Я имею свою торговлю, торгую в Каире тканями. Мы имеем самый большой сук – это рынок – в Африке, Хан аль – Халили. Там находиться мое торговое место, – ответил араб, жмурясь от солнца и почесывая затылок.

– И ты приехал сюда договориться с поставщиком? – сообразил Марк.

– Да, мне надо быть обязательно приехать сюда для этого, но теперь я сделать все дела и скоро улететь домой к моей семье.

– У тебя есть семья?

– Два сына, дочь и жена, да, – лицо Саиба засветилось некоторой гордостью и довольством. Он быстро достал кошелек, и стал показывать Марку фотографии своих детей.

– Вот это Латиф, ему четырнадцать, Захир, ему двенадцать, а это моя любимая дочка Мира, ей шесть лет, – показывал араб. – Они мне часто помогать в моей торговле тоже.

– Это очень здорово, Саиб, я действительно рад за тебя, и видно, конечно, что дочь ты любишь больше всех, – сказал, улыбаясь, Марк.

– Да, она моя лучшая, моя звезда, моя…, – араб пытался подобрать слово, которое могло бы описать всю его любовь к младшей дочери, но такого слова просто не существовало в природе, и он просто вздохнул и засмеялся.

Марк захохотал вместе с ним, кивая головой и показывая, что все понимает.

– Я вижу, что ты очень скучаешь по ней, – сказал парень.

– Очень, – закивал головой Саиб, пряча кошелек в задний карман.

– А ты думать, куда отправишься дальше? – с надеждой спросил араб.

– Мне, в принципе, все равно куда ехать. Я думал ехать дальше по Азии: Вьетнам, Камбоджа, Таиланд, Малайзия. Примерно так. Особого маршрута я не составлял, а там уже как дорожка выведет, – Марк старался говорить размеренно, чтобы Саиб мог все понять. Было видно, что египтянину тяжело воспринимать беглый язык.

Араб пристально посмотрел на парня, а затем задумчиво произнес:

– Марк, ты говорить, что тебе неважно, куда ехать, и ты не быть никогда в Египте, а мне нужен помощник сейчас, и ты говорить на русском, что очень хорошо.

– Много русских туристов проходит мимо тебя, да, Саиб? – парень улыбнулся уголком рта.

– Да. Я вижу в этом знак. Аллах всегда посылать знаки, и мы должны следовать за ними.

– Я верю в знаки, возможно, ты и прав, – ответил Марк с серьезным видом.

– Я хотеть предложить тебе полететь со мной в Каир, я купить тебе билет, а ты поехать в новое место к новым людям и помогать мне в моей торговле, сколько хотеть. Будь моим гостем! Мое такое предложение. Что скажешь? – спросил Саиб.

Марк задумался, нужно было все взвесить. Все это интересно, но все же мало ли кем может на самом деле оказаться этот доброжелательный араб.

– Марк, я знать, какая ситуация в мире, с людьми, терроризмом, – Саиб положил ему на плечо руку. – Я знать, как относятся к нам, мусульманам, и что могут думать. Доверять страшно, но видит Аллах, я сказать все как есть, и пусть бросит меня шакалам, если я врать. Для мусульманина великий грех.

– А как же оправдание убийства неверного? – спросил Марк.

– Это все из-за непонимания нашей религии и законов, я объяснять тебе это обязательно, – сказал Саиб. – Если ты отказаться, я не в обиде, я понимать, но я также понимать, тебе нужно время подумать.

– Да, – Марк закивал головой. – Дай мне свой номер телефона, и я скажу тебе сегодня вечером, что я надумал.

– Хорошо, Марк, подумай хорошо, я быть очень рад, если ты быть моим гостем и моим помощником. Моя жена Мехримах хорошо готовить, ты быть лучшим гостем у меня в доме, – Саиб с жаром пытался расписать все в лучших красках, насколько ему хватало знания английского языка.

Марк улыбнулся, чувствуя искренность слов араба, и достал телефон. Саиб достал свой и протянул юноше, на что парень понял, что от него требуется, и стал набирать свой номер в его телефоне, затем сделал дозвон себе и записал номер араба.