Текст книги "Тиора (СИ)"

Автор книги: Максим Филатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 33 страниц)

– Я помню, ты рассказывал мне про девушку из Гонконга. Как ее? Агата, вроде бы.

Парень утвердительно кивнул.

– Но послушай, Марк, в Ливии, Тунисе и Алжире сейчас очень неспокойно, ты ведь знаешь об этом. Там сейчас действует террористический халифат, бандиты, и ты недавно наблюдал дела их рук, при этом сам чуть не погиб, – озабоченно произнес египтянин, поднимая указательный палец вверх.

– Да, я знаю, Саиб, но я обещаю, что буду внимателен и осторожен.

– К сожалению, этого недостаточно для твоей безопасности, – вздохнул он. – Ну что ж, раз ты решил, ты уже давно не мальчик – мужчина. Это твой выбор, значит, следуй ему до конца. По крайней мере, я это уважаю.

– Спасибо, Саиб, мне важна твоя поддержка, – глаза Марка засветились.

– Когда ты отправишься в путь?

– Вещей у меня немного, все они в рюкзаке, так что могу хоть сейчас, но я думал попрощаться со всеми.

– Значит, уже завтра? – с грустью произнес Саиб.

– Думаю, да. Не стоит тянуть, иначе потом будет тяжелее уходить. Если решение принято, его нужно реализовывать, как можно быстрее, без каких-либо раздумий. Это я давно себе уяснил. Хотя многие люди порой пытаются тянуть до последнего, придумывая себе массу отговорок, но у меня такой роскоши сейчас нет.

– Да, ты прав, Марк. Что ж, придется сообщить всем грустную новость. Мира особенно огорчится, она привязалась к тебе.

– Да, я тоже буду скучать по ней. У тебя замечательные дети, Саиб, и замечательная жена, но Мира – цветок, в котором сконцентрирована любовь всех членов семьи и который дает этому дому особенную атмосферу.

– Моя любимая дочь, – сказал Саиб, покачивая головой. – Боюсь даже представить, что будет, когда у нее женихи пойдут.

Марк засмеялся, затем поднялся, подошел к египтянину и похлопал его по плечу.

– Мы не будем никому говорить, что ты уезжаешь, до завтрашнего утра. Так будет лучше.

– Да, мне кажется, ты прав. Лучше сказать утром, когда я соберусь и буду готов пуститься в путь. Пойду, займусь сбором рюкзака, пока никого нет, – с этими словами Марк развернулся и направился в комнату, где лежали его вещи.

В течение дня все было спокойно. Марк поиграл с ребятами в футбол, перед ужином посидел с Мирой, рассматривая ее рисунки, которые она совала ему в руки, параллельно что-то рассказывая ему. Парень отвлекся мыслями и уже не слышал ничего вокруг, просто смотрел на нее и думал о том, что ему достаточно тяжело покидать этот дом, этих людей и это маленькое темноглазое чудо, к которому он сильно привязался.

Марк порой размышлял о том, что было бы, если бы у него был ребенок. Дочь или сын, не столь важно. Но с другой стороны у него часто возникали мысли о том, что он не хотел бы иметь детей вовсе. Это связано было не столько с финансовым вопросом – он думал об этом, даже если у него было бы много денег – сколько с его жизненной философией за последние годы. Суть его мысли была такова, что жизнь есть страдание, он всегда это повторял, и Марк не хотел бы приносить в этот мир того, кто так же, как и он сам, ежедневно борясь с этой жизнью, будет страдать. А его ребенок будет страдать обязательно. Страдают все: и богачи и нищие, и праведники и грешники – здесь нет никаких исключений, хотя, конечно, разница лишь в степени этого страдания, но у большинства людей она не сильно различается между собой. Парень не хотел видеть, как страдает его ребенок, потому что это будет вызывать сильные переживания и у него самого, а если с его ребенком что0нибудь случится, то Марк думал, что и вовсе сойдет с ума.

Многие называют жизнь даром, и им кажется, что все зависит лишь от мировоззрения человека, который может чувствовать себя счастливым в этом мире. Марк не отрицал этого, но все же считал, что страдания в нем намного больше, и очень часто этот «дар» не стоил и выеденного яйца, особенно если тебя постигла какая-либо неудача, например, в виде болезни, которая может медленно пожирать тебя изнутри физически или психологически. Кроме болезней таких примеров можно было придумать еще предостаточно, и все это было отнюдь не редкими явлениями в жизни человечества, продирающегося сквозь тщету и суровую реальность этого мира. Марку казалось, что их было даже в разы больше, нежели счастливых моментов, и стоило ли оно того, парень однозначно склонялся к отрицательному ответу.

В эту ночь сон юноши был тревожным и выматывающим. В целом ему ничего не снилось. Сны с Тиорой появлялись не каждую ночь, но в те периоды, когда их не было, ему не снилось ровным счетом ничего. Сейчас же Марк пребывал в утомительной и тревожной полудреме, то просыпаясь и ворочаясь в кровати, то вновь впадая в нее. Утром он поднялся раньше прежнего и некоторое время сидел на кровати, спустив ноги на пол, думая о предстоящем дне и пути, ожидающем его впереди.

Когда все проснулись и собрались за утренним завтраком, Саиб с Марком исподлобья перекинулись взглядами, что пора объявить всем об отбытии.

– Мехримах, останься, пожалуйста. Я должен сделать кое-какое объявление, – сказал Саиб, увидев, что супруга собирается убрать посуду и унести на кухню.

– Что случилось? – недоуменно спросила Мехримах и посмотрела сначала на мужа, а потом на Марка. – Все в порядке?

– Да, все хорошо, не волнуйся, – грустно улыбнулся юноша.

Дети тревожно переглянулись между собой и также остались за столом. Саиб выдержал паузу, пока все успокоятся, и наступит тишина, и затем произнес:

– Марк нас сегодня покидает.

Всеобщий возглас удивления прокатился по комнате.

– Уже? Как же так? – громко выпалил Захир.

– Вот уж не ожидал, очень жаль, – грустно произнес Латиф.

У Миры на глазах появились слезы, и она стала вытирать их своими маленькими кулачонками.

– Марк, останься, куда же ты? – плакала она. – Я не хочу, чтобы ты уходил! Папа, почему он уходит?

Юноша с тоской смотрел на девочку, погладил ее рукой по голове, переводя взгляд на Саиба. Тот поднял обе руки вверх и громко сказал:

– Так, тихо! Тишина!

Все приутихли.

– Мы с Марком поговорили. У него есть на то свои причины. Это его личное решение, и мы должны его уважать.

– На самом деле есть обстоятельства, из-за которых я должен ехать дальше, хотя я бы с удовольствием остался с вами. Вы не представляете, как мне тяжело от вас уезжать, – сказал Марк, чувствуя, как его глаза увлажнились, и в горле встал ком. – Вы – замечательные люди, замечательная семья. Я вас никогда не забуду, а, может быть, даже снова приеду к вам.

– Обязательно приезжай, – хором закричали дети, но, увидев жест отца, сразу же умолкли.

– Саиб, спасибо тебе за все, я очень рад, что встретил тебя тогда в Гонконге, это действительно знак свыше.

– Я всегда буду благодарить Аллаха за эту встречу, Марк, – гордо произнес египтянин. – Дверь нашего дома всегда открыта для тебя, помни об этом.

Марк, улыбнувшись, кивнул ему в ответ.

– Мехримах, спасибо тебе за твое гостеприимство. Саибу очень повезло иметь такую жену, а я все-таки прожил с вами полгода и могу объективно судить о таких вещах. Ты – пример для многих женщин. Береги мужа. А ты, Саиб, – Марк обратился к египтянину, – дорожи такой женой, хотя я и так видел за это время, как ты ее любишь.

Саиб ничего не ответил, лишь взял супругу за руку и посмотрел на нее. Мехримах смущенно улыбнулась счастливой улыбкой любящей и любимой женщины.

– Марк, ты стал уже для меня совсем родным, и если бы я была старше, то я могла бы сказать, что ты стал мне, как сын, – произнесла она.

– Ну, для твоего возраста я разве что младший брат, – засмеялся парень.

– Да, – с улыбкой кивнула она, – И я повторю вслед за Саибом: наша дверь всегда открыта для тебя.

Марк перевел взгляд на ребят.

– Захир, Латиф, я смотрю на вас и вспоминаю свое детство и себя самого, росшего в деревне в России. Вы – замечательные друзья, жаль, что вас не было в моем детстве, вы просто незаменимы во всяких авантюрных вылазках, а еще вы отлично играете в футбол.

Оба парня засмеялись, пожимая руку Марку. Затем юноша посмотрел на девочку, которая все еще утирала слезы, сделал небольшую паузу, вглядываясь в ее лицо, и произнес:

– Мира, ребенок мой, иди сюда.

Та перелезла к Марку прямо на колени, обняла его и громко, не сдерживая себя, заревела. Парень положил свою щеку на ее голову, и еле сдерживался, чтобы не расплакаться самому.

– Не уезжай, Марк, останься, тебя же никто не гонит. И папа и мама тебя рады видеть. Останься, – плакала она.

– Я должен ехать, моя хорошая, – ответил юноша. – Я очень к тебе привязался тоже, но мне нужно двигаться дальше.

– Но зачем и куда? Останься!

– Я обязательно приеду обратно, в гости, – Марк отстранил ее голову от своей груди и посмотрел ей в глаза.

– Ты обещаешь? – спросила Мира, останавливая плач и немного успокаиваясь. Ее лицо было полно горечи и неисчерпаемого искреннего горя ребенка.

– Обещаю, – твердо сказал Марк.

Мира начала вытирать глаза. Во всем ее лице светилась надежда.

– Только поскорее приезжай. А то я же жду. Долго там не езди. Посмотри быстренько, что хотел и сразу же назад. Хорошо? – Мира усиленно закивала головой, преданно глядя Марку в глаза и требуя немедленного согласия.

Все засмеялись чарующей непосредственности ребенка, который отпускал сейчас нечто дорогое, что обязательно должно было, по ее мнению, вернуться, потому что нельзя ее оставлять вот такую, разбитую горем.

– Я буду по тебе скучать, и куклы тоже будут скучать, – сказала она.

– Я по вам тоже, – улыбаясь, произнес Марк. Его глаза были мокрыми, а голова аж разрывалась от сдерживаемых слез. – Береги их, а то, что с ними будет без тебя. Они совсем пропадут.

– Да, в этом доме они только на меня и могут положиться, – по-хозяйски произнесла Мира, чем вызвала новую волну всеобщего смеха.

Марк погладил ее по голове, поцеловал в лоб, а затем снял ее со своих коленей и поставил на пол. Оглядев всех присутствующих, он встал и прошел в другую комнату за своим рюкзаком с притороченными к нему по бокам роликовыми коньками. Взвалил его на спину, встал посреди выхода и обернулся. Все подошли.

– Аллах пусть ведет тебя твоим путем и ограждает от всяких напастей, – сказал Саиб.

Марк поочередно обнялся со всеми, а Миру подкинул под самый потолок, поймал на руки и держал так, пока она успокаивалась от визга и хохота, затем передал ее Мехримах.

Юноша окинул взглядом дом и всех присутствующих и произнес:

– До встречи, друзья мои. Мы еще обязательно увидимся. Мир вашему дому.

Парень низко поклонился, развернулся и тихонько вышел, начиная новую страницу своего пути.

За все время работы у Саиба, из заработной платы, которую египтянин ему платил, юноша смог накопить неплохую сумму для дальнейшего путешествия. Более того, араб ранним утром добавил отказывающемуся Марку еще несколько крупных купюр. Также юноша взял с собой галабею и куфию, и решил, что далее переоденется в них, чтобы не так бросаться в глаза. Безопасность была превыше всего.

Парень шел по улице, к которой он так привык за эти полгода, вспоминая, как только приехал сюда и как привыкал к здешнему окружению, людям и климату. Солнце уже взошло достаточно высоко, и уже стояла приличная жара, но Марк лишь поднял лицо и подставил его солнечным лучам и встречному сухому теплому ветерку. Недалеко от Хан аль-Халили он зашел в один из проулков, быстро достал из рюкзака галабею и куфию и, переодевшись, двинулся на сам рынок.

Самый большой сук Африки уже гудел, как пчелиный улей. Торговля шла бойко. Парень влился в его ряды и растворился в толпе посетителей разных мастей, не обращая на себя никакого внимания со стороны прохожих. Здесь он был своим.

Марк передвигался по рядам, периодически обмениваясь приветствием со знакомыми торговцами. Юноша также подошел к прилавку Саиба, немного постоял рядом с ним, вспоминая, как первый раз зашел сюда, и, улыбнувшись, двинулся дальше. Он прощался с прилавком. Прощался с разношерстным, колоритным и ставшим уже таким родным Хан аль-Халили.

Пройдя несколько рядов, парень вынырнул на трассу как раз недалеко от того места, где произошел теракт и где он сам чуть не пострадал. Юноша не очень хотел вспоминать этот эпизод, поэтому сразу же развернулся спиной к тому месту, поправил шлейки рюкзака и пошел прочь.

Марк уверенно двигался вдоль трассы, думая о своей дальнейшей судьбе. Нелегко где-то вот так обживаться, находить хороших людей, привязываться к ним и затем покидать их. Это все становится частью души человека, и когда он вынужден все бросать, ему приходится, как будто отрывать ее часть от себя, а это всегда болезненный процесс, и нужна сильная воля и крепкое сознание, чтобы преодолеть еще одно испытание жизни.

Парень прошел еще пару перекрестков и вышел к мечети Аль-Хасим, обходя ее с восточной стороны. Ему надо было поскорее выехать из Каира, и он искал автобусную остановку. Она была где-то неподалеку. Наконец, Марк набрел на нее и сразу же запрыгнул в только что подъехавший автобус. Путь парня пролегал через весь город с несколькими пересадками. Все это время Марк сидел и смотрел в окно, прощаясь с Каиром, который подарил ему столько эмоций, но прежде всего замечательных людей. Все же он надеялся еще вернуться сюда, и даже если, закончив свое путешествие, он вернется домой, через некоторое время обязательно сюда приедет, например, в качестве туриста.

Примерно через час Марк был в черте города. Он выбрал направление на Александрию, египетский город на побережье Средиземного моря. Туда вела федеральная трасса из Каира. Парень сразу же выбрал автостоп как средство передвижения, и, учитывая свое достаточное знание арабского языка и местную одежду, он посчитал, что ему не составит труда двигаться по Северной Африке таким образом.

Став прямо на трассе, юноша начал ловить машины, и примерно через полчаса такого стояния ему удалось остановить небольшой фургончик, марки которого Марк, не особо разбирающийся в машинах, не смог определить. Автомобиль был весь пыльный, приземистый, с маленькими колесами. Ехал он, мерно покачиваясь из стороны в сторону. За рулем оказался улыбчивый молодой араб с небольшой курчавой бородкой и орлиным носом. Услышав, что парень из России таким образом путешествует (Марк не стал в данном случае скрывать, откуда он, так как сразу определил обычного работягу-египтянина, перевозившего товары между городами) тут же взял его на борт своей колымаги.

Парня звали Казим. Всю дорогу он весело болтал, рассказывая о целой своре своих родственников, называя их по именам, про жену и детей, которых ему приходится кормить непосильным трудом, и о том, что на судьбу он в общем-то не ропщет, так как Аллах не оставляет тех, кто честно трудится на благо своей семьи и страны. Он все удивлялся тому, как Марк неплохо может изъясняться на арабском, и парню пришлось рассказать короткую историю о том, как он работал в Хан аль-Халили у одного местного торговца, чем вызвал очередное удивление у Казима и еще больше расположил его к себе.

Ландшафт вокруг на протяжении всего пути в большей степени был однообразен. Километры ровной пустынной местности со скудной растительностью в виде низкорослых кустарников или небольшой кучки невысоких деревьев, среди которых Марк издалека узнавал лишь пальмы. Кое-где попадались каменистые поверхности такого же желтого цвета, как и все в этой части света. Собственно, все пейзажи в Северной Африке были примерно такими: желтая или оранжевая песчаная земля и голубое с небольшими облачками небо. Желтое и голубое – два цвета, преобладающие в этих местах.

Неспешно в разговорах пролетело время поездки, и Марк вышел в одном из районов Александрии – аль-Агами. Он попрощался с Казимом, который от всей души радовался такой встрече и желал парню удачи в дальнейшем пути.

Неподалеку был пляж. Пройдя несколько небольших двухэтажных построек оранжево-белого цвета, Марк вышел прямо к нему подальше от людей с краю, скинул одежду и, шагая голыми ступнями по горячему мягкому песку, проследовал прямо в набегавшую на него волну. Здесь море было не таким, как в Гонконге. Оно было прозрачное, красивого бирюзового цвета, игравшее множеством солнечных зайчиков и отблесков на взволнованной морской поверхности. Раньше такое море Марк видел лишь на фотографиях или в фильмах и всегда восхищался красотой воды в таких местах.

Парень посвятил купанию полчаса, затем вылез и присел рядом со своими вещами, давая телу обсохнуть под палящим египетским солнцем. Вокруг был поистине райский вид. Все же, как бы не было здесь красиво и хорошо, юноше пришлось одеться и двигаться дальше. Заодно он достал небольшие куски ткани песочного цвета, как и его рюкзак (парень примерно подобрал по цвету), которые припас заранее, и тщательно прикрыл ими роликовые коньки. Не то, чтобы они как-то мешали своим видом, но все же привлекали бы лишнее внимание, а Марку этого было не нужно.

Юноша снова вышел на трассу. Он сверился с картой и увидел, что до границы с Ливией ему было двигаться примерно пятьсот километров вдоль побережья. Что ж, не так уж и много. Марк больше беспокоился за пересечения границ. Это всегда была самая большая проблема. Он уже заранее смотрел условия прохождения границ тех стран, через которые ему нужно проехать, и все это его не радовало. Все же он думал о том, что сможет решить проблему на месте, пока же ему нужно было туда добраться.

Марк снова вышел на главную федеральную трассу, соединявшую почти все страны Северной Африки вдоль побережья Средиземного моря. Начинался длительный автостоп до Танжера длиной примерно четыре с половиной тысячи километров. Денег на пропитание у парня вполне хватало, при том, что он умел экономить, покупая только необходимую еду для того, чтобы оптимально покрывать потребность организма во всех белках, минералах и витаминах. Ко всему прочему Марк взял у Саиба маленький котелок и прикупил в дорогу немного риса и бобовых, а это значит, что он вполне может развести костер и сварить себе еды прямо на нем. Воды для этого достать было нетрудно, если двигаться вдоль побережья, где скопление людей всегда наибольшее.

Одежду и обувь же юноше покупать не было нужды, так как постоянно стояла сильная жара, а в случае какого-либо непредвиденного холода у него были сложены джинсовые штаны и небольшая куртка на дне рюкзака.

До ливийской границы Марк ехал два дня. В аль-Агами он сел достаточно быстро, но проехал в итоге какие-то пятьдесят километров, когда водителю нужно было свернуть в свою сторону. Затем был один небольшой местный рейсовый автобус, в котором парню пришлось заплатить, впрочем, небольшую сумму. Он сидел в самом конце салона, обдуваемый горячим воздухом из открытой форточки, и наблюдал за всеобщим гомоном пассажиров: то одна мать с покрытой платком головой увещевала двух разбаловавшихся детей, то чуть поодаль от нее трое мужчин громко и живо беседовали о чем-то. Марк немного прислушался, но их говор был таким быстрым и непривычным для его уха, что из отрывочных моментов он лишь уловил, что разговор шел о политике. Они проезжали египетские не слишком часто попадавшиеся на пути городки и деревни с такими же песчано-желтыми строениями и такой же песчано-желтой одеждой людей с темными загорелыми потными лицами, селения с морщинистыми стариками, укутанными в свои одежды и постоянно курившими наргиле, сидя прямо на земле около своих домов. Весь ландшафт был все той же пустынной плоскостью с низкорослыми кустарниками и малым количеством деревьев. И, конечно же, сильная выматывающая жара с сухим ветром, порой поднимавшим целые тучи пыли и песка, заставляя закрывать лицо тканью.

Под конец Марк попал в крытый грузовик с целой толпой египтян, которые ехали на какие-то работы. Они с радостью приняли парня, расспрашивая его о том, откуда он и куда движется. Его национальность также была принята с восторгом. Это были дружелюбные люди, обычные работяги, ехавшие, как юноша выяснил, на разгрузку товара на границе. Всю дорогу они спорили, смеялись, курили, пели, угощали Марка чаем и своими местными сладостями – обычные по своему счастливые люди, не чуждые радости простого общения, с достаточно тяжелой жизнью, но полные своего внутреннего оптимизма. Парень был рад, что попал в такую компанию уже на подходе к границе. Такие люди, незнакомые, но становящиеся быстро своими, и общение с ними придает сил и возможность видеть мир раскрытыми глазами путешественника, который ради таких моментов и стремится вдаль.

Часто важны не только окружающая невиданная еще доселе природа, города и разные чудеса света, но и попадающиеся на пути люди, общение с которыми дает как минимум половину, а может быть даже и большую часть от всех эмоций в таком путешествии. И это дает мощный приток энергии и вдохновения двигаться дальше, познавая все новые и новые миры. Именно в этом вся магия путешествия, к которой все так стремятся. Настоящие путешественники по – настоящему влюблены в человечество, ибо социофобным и склонным к мизантропии личностям не дано совершать такие пути, и либо они полюбят людей, находя в каждом новом повстречавшемся ему человеке какую-то уникальную черту, либо они прекратят путь, практически так его и не начав.

Грузовик приехал в Эс-Саллум, небольшой курортный городок. На границе с Ливией Марк понял, что попасть внутрь страны ему так просто не удастся. Он поговорил с местными людьми, затем решился на общение с таможенниками, на что те, узнав, откуда он, ответили, что на визу для его страны нужно было заранее подавать документы и границу больше никакими путями не пересечь. Еще недавно в Ливии можно было сделать все прямо здесь, но прошла война, сменилась государственная власть, а с ней и правила въезда в страну. Кроме того, в стране было все еще неспокойно из-за гражданской войны, частых боев с террористами и местными кучками оппозиционных войск.

Марк понял, что все безнадежно. Он читал обо всем этом и ожидал такого развития событий. Все же ему нужно было попасть внутрь страны, даже если придется незаконно пересечь границу, а там, в местной одежде и при достаточном знании языка юноша надеялся потихоньку проехать вдоль Ливии. Конечно, это было опасно и незаконно, в таком случае грозила как минимум тюрьма, а еще стоило учесть боевые действия на территории страны, хоть и достаточно точечные, но Марк подумал, что в этом и есть некий дух приключений, хоть и понимал, что все это звучит по-ребячески. Он решил рискнуть.

Парень купил воды в городе, проверил все свои пожитки и вышел из Эс-Саллума. Он хотел пройти вдоль ливийско-египетской границы на юг несколько километров и осторожно пересечь ее, внимательно следя за тем, чтобы не попасться курсировавшим пограничным патрулям. Потом его задачей было немного пройти вглубь страны и вернуться к побережью, таким образом, сделав небольшой крюк. Далее Марк уже надеялся на местную одежду и некоторое знание арабского языка, чтобы особо не привлекать к себе внимание и тихо пересечь территорию Ливии до Туниса.

Он шел под палящим солнцем по песку и каменистой равнине. День шел потихоньку к закату, и жара начала медленно спадать. Марк остановился, снял со спины рюкзак, вытер от пота лицо и шею краем куфии и огляделся. Вокруг была тишина и голая пустынная местность с несколькими низкими кустарниками. Солнце постепенно садилось, превращаясь в ярко-красный диск, перекрашивающий все желтые поверхности земли в насыщенный оранжевый цвет. Парень уже прошел километров семь и подумал, что теперь можно попробовать пересечь границу, следя за патрулями.

Иногда у Марка то ли из-за жары, то ли из общего самочувствия начинали проявляться симптомы его болезни. Немного кружилась голова, закладывало уши и нос, становилось тяжело дышать, особенно на выдохе (обычное проявление вегетативных расстройств), накатывали беспричинные тревога и страх, ускоряя биение сердца. Парень останавливался, садился, пил воду, умывая лицо, спокойно дышал, беря себя в руки, снова поднимался и двигался дальше. Было страшновато идти вот так одному где-то в пустыне далеко от дома с разными проявлениями его неспокойного организма. Но не в этом ли суть преодоления! Стоило ли оно того? Марк считал, что стоило, хотя порой на него накатывало сильное отчаяние из-за своего состояния, которое могло кинуть его в бездну жуткого страха, приводящего все тело в оцепенение и раскачивающего его ужасные «симптомы».

«Ты справишься», – думал юноша, и его лицо делалось злым и яростным – эти чувства приводили его в тонус. Он, подкидывая лишний раз рюкзак за спиной, упрямо шел дальше, и его самочувствие постепенно улучшалось. Все это сопровождалось постоянно тяжелой внутренней работой, ибо по-другому сделать все это было нельзя, а сдаваться Марк не собирался. Парень хотел жить, и жить полноценно, но для этого придется заплатить свою цену или сгинуть. Ему было страшно, и все же он двигался, а это уже что-то да значило.

Впереди перед ним, в сторону Ливии, было несколько невысоких песчаных холмов, а сбоку от них проходило уходящее за горизонт небольшое заграждение, показывающее границу между государствами. Марк быстрыми перебежками покрыл расстояние до холмов и начал взбираться на ближайший из них.

Вдруг он услышал какие-то голоса. Они раздавались дальше, за пределами холмов рядом с заграждением. Юноша пригнулся и потихоньку преодолел расстояние до вершины последнего пригорка, затем снял рюкзак, лег и подполз к краю, тихо выглядывая из-за него.

Перед его взором предстало несколько массивных крытых грузовиков с широкими большими колесами, предназначенных для передвижения по песчаным пустынным местностям. Целая группа людей стояла рядом с ними, отбрасывая длинные тени от вечернего закатного солнца, и, судя по всему, о чем-то договаривалась. С одной стороны были люди в камуфляжной одежде песчаных расцветок в боевых разгрузочных жилетах с множеством различной амуниции, с клетчатыми арафатками, повязанными на шеях, и военными бейсболками на голове. Некоторые из них были в солнцезащитных очках. На разгрузочных жилетах находились магазины от автоматов и пистолетов, как смог разглядеть Марк, гранаты, ножи, а в руках, с надетыми на них митенками, перчатками без пальцев, у этих людей было различное автоматическое стрелковое оружие с оптическими и коллиматорными прицелами. Такое парень видел только в кино, и по своим познаниям он мог назвать этих людей наемниками. Кем они были в действительности, парень мог только гадать.

С другой стороны были такие же люди, но в специальных шлемах. Их форма и камуфляж сильно различался от формы и камуфляжа «наемников», но они также были с оружием в руках. «Судя по всему, это пограничники, – рассудил Марк, – И, кажется, они о чем-то договариваются».

Один из «наемников» подошел к пограничнику и протянул ему плотно завернутый пакет.

«Наверняка деньги, – подумал парень, – за пересечение границы. Обычное дело – подкуп пограничников».

Они еще что-то сказали – с такого расстояния парень слышал лишь отрывистые отголоски – и покивали друг другу головами, затем патруль пограничников развернулся и двинулся к своим автомобилям. Быстро завели их и уехали прочь, вздымая клубы песка и пыли вокруг себя.

Все это было и пугающе опасно и одновременно интригующе. Марку казалось, что он попал в один из остросюжетных фильмов, которые многие любили за их динамичность и захватывающие сцены с погонями и перестрелками. Теперь же юноша стал свидетелем подобной «кинематографичной» сцены, и, широко раскрыв глаза и затаив дыхание, стараясь ничем себя не выдать, лежал и наблюдал за всем происходящим.

Глава 18

Марк посчитал количество грузовиков, их оказалось семь. Людей вокруг них насчитывалось примерно человек тридцать – небольшая, но хорошо вооруженная и тренированная, как полагал парень, армия наемников.

Тихо наблюдая за их перемещениями, он лежал, стараясь ничем себя не выдать. Было немного не по себе: не каждый день увидишь такие сцены с людьми, внушавшими некий страх и трепет из-за своей внешности и экипировки.

Небольшая группа наемников, собравшись под холмом, что-то обсуждала, но с такого расстояния парень ничего не мог расслышать. Ему вроде бы показалось, что говорили они на английском языке. В какой-то момент один из них повернул голову в сторону края холма, где залег в своем укрытии Марк, и парень резко свернулся в позу эмбриона, убирая голову и рефлекторно закрывая глаза. Разговоры не прекратились, никакого шума не последовало, значит, его не заметили. Юноша тихо вздохнул и снова выглянул, осматривая беседующую группу. Тот наемник, который посмотрел в его сторону, все также спокойно вел разговор с каким-то чернокожим парнем с военным красным беретом на голове.

Марк еще некоторое время наблюдал за ними, как вдруг они закончили свои обсуждения и начали расходиться по машинам. Юноша взглянул на солнце. Своим нижним краем оно было примерно на три пальца выше горизонта.

«Скоро должно начать смеркаться», – подумал он.

Парень рассчитывал, что наемники быстро разъедутся, и он сразу же двинется в путь, чтобы еще до заката пересечь границу и уйти от нее подальше вглубь.

Песок под его руками понемногу начал ссыпаться вниз по поверхности холма, и Марк быстро стал пятиться назад. Внезапно в его затылок уперся какой-то предмет, и хотя раньше парень никогда не ощущал его прикосновения к голове, сразу же понял, что это было дуло автоматической винтовки. Юноша резко съежился и замер, затем услышал за спиной отрывистый грубоватый вопрос на арабском:

– Кто ты и что ты здесь делаешь?

Наемник резко схватил его за шиворот и кинул парня на край холма, сталкивая вниз сильным пинком ноги. Ничего не разбирая вокруг, Марк кубарем пролетел с холма к самому его подножию, собирая за собой лавину из песка, и упал на живот. Когда он начал поднимать взгляд, перед его взором предстали тяжелые желтые военные ботинки с высокой шнуровкой.

– Кто ты и что ты здесь делаешь? – сурово повторил вопрос обладатель ботинок. Марк медленно поднялся, отряхивая одежду и сплевывая песок, хрустевший на зубах. Перед ним стоял наемник с европейским лицом с короткой темной щетиной на скулах и подбородке и такими же усами. На переносице его крупного носа, с правой стороны был небольшой, но отчетливо видный шрам, частично переходящий на щеку. В его руках был автомат, пока что ненаправленный дулом в сторону парня, палец лежал на спусковом крючке.

Марк решил, что можно говорить и по-английски.

– Меня зовут Марк, – еле произнес он, во рту у него вдруг стало суше, чем во всей Сахаре. – Я из России и путешествую вдоль Средиземного моря по Северной Африке.

Лицо наемника скорчило удивленную гримасу, его темные густые брови приподнялись, затем он оглядел кругом стоявших наемников и усмехнулся. Остальные грубо засмеялись за его спиной.