Текст книги "Тиора (СИ)"

Автор книги: Максим Филатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 33 страниц)

«Это уже от страха», – решил Марк.

Он сжал пистолет и присел, приваливаясь боком к борту грузовика, подражая наемникам рядом.

Машины правительственных войск внезапно появились с обеих сторон (это были военные джипы и хаммеры) и начали плотный обстрел грузовиков с обеих сторон. На крышах нескольких из них были пулеметы, которые теперь вели шквальный перекрестный огонь по целям.

Марк практически лег на пол, закрывая руками голову и прижимаясь к борту кузова. Он чувствовал толчки сбоку от попадания пуль в сталь на внешней стороне, и от этого ему становилось не по себе. Его руки дрожали и одеревенели, а глаза расширились. Юноша приподнял голову и сквозь дымку воздуха увидел, как наемники, укрывавшиеся рядом с ним, вели огонь по вражескому транспорту, периодически пригибаясь и перезаряжая автоматы.

Несколько пуль прожужжали над головой парня, как яростные мухи, прошивая обе стенки брезента и улетая куда-то вдаль джунглей. Машину сильно трясло и качало, вокруг слышались громкие непрекращающиеся выстрелы с обеих сторон, Джей кричал что-то в рацию, параллельно отстреливаясь из кабины, пока водитель-сенегалец рулем управлялся с грузовиком, теперь больше похожим на необузданного страшного быка вовремя родео. Пули, звенящей металлической россыпью обдавали борта и кабину грузовиков, высекая искры на их поверхности. Ветки деревьев хлестали по машинам, иногда ломаясь и отрываясь целыми толстыми лапами. Здесь царил настоящий кромешный ад боевых действий.

Наемники не оставались в долгу и яростно обстреливали джипы, которым иногда приходилось петлять среди деревьев джунглей, расположившихся в этом районе леса не так плотно. Марк пару раз выглянул из своего укрытия, набравшись духу, и попытался прицелиться в автоматчика в окне джипа, пока тот перезаряжал оружие. Пара выстрелов, но пули лишь прозвенели по обшивке автомобиля рядом с отверстием окна.

«Невозможно целиться в такой суматохе», – в тревоге думал Марк.

Мысли летали в его голове со скоростью тех же пуль, превращая мозг в одну большую кашу.

– Не вылезай из укрытия, слышишь! – крикнул Джей, параллельно отвечая на выстрелы с другой стороны. – Стреляй, только если действительно понадобится защититься! А пока лучше лежи смирно!

Весь брезент грузовика был уже изрешечен пулями, и местами целые куски трепетали на ветру, как черные пиратские флаги. Не хватало лишь Веселого Роджера на каждом из развевавшихся полотен. Машины наемников отстали на некоторое расстояние друг от друга, сильно растянув колонну, и несколько джипов правительственных войск выехали на дорогу, вклиниваясь между грузовиков.

Внезапно полностью продырявленный брезент ветром сорвало с кузова, оставляя лишь один металлический каркас и открытое небо над головами отстреливавшихся бойцов. Марк, лежа, только и успел проследить глазами за летящим полотном, накрывшим лобовое стекло военного джипа позади них. Но брезент тут же соскользнул и упал на дорогу, втаптываемый в грязь колесами других машин. Звуки перестрелки не утихали ни на секунду, смешиваясь с яростными воплями ругавшихся наемников и солдат неприятеля. Одного солдата на глазах Марка подстрелили прямо в окне джипа, и он тихо повис в проеме, опустив вниз свободно болтающуюся руку. Затем сняли стрелка за пулеметом на крыше. Тот лишь откинулся назад, раскинув руки в разные стороны за собой, и все его тело так и тряслось безжизненным мешком на ходу.

Марк уже видел смерть во время теракта в Каире, но так просто к ней привыкнуть нельзя, и почувствовал, как тошнота подступает к его горлу. Вскрик. Рядом стал заваливаться за борт грузовика подстреленный боец. Марк увидел, как на боку наемника расцвело красное пятно, тут же вскочил, успев схватить его за одну ногу и пояс, и сам половиной тела закинулся вперед, изо всех сил стараясь удержать его. Боец был крупным, весь в амуниции, и парень, рыча, еле держал его, чувствуя, как пули страшно звучат прямо возле головы.

– Марк! Укройся живо! – заорал наемник в гуще перестрелки.

– Он живой! Он ранен! Я его не брошу! – отозвался парень, на что Джей лишь кивнул головой, продолжая стрелять.

На помощь юноше подскочила еще пара бойцов, хватая раненного за ноги и пояс и затаскивая его обратно в кузов грузовика. И тут Марк почувствовал острую боль, и в его глазах все вдруг потемнело. Затем боль притупилась и превратилась в далекий слабый отголосок. Звуки вокруг стали приглушенными, и какое-то умиротворение прокатилось по всему телу юноши, а дыхание ушло так мягко, на выдохе, будто его вовсе никогда и не было.

– Марк! – крик Джея тонул в глубине озера ощущений, погружаясь все глубже и глубже.

В то же время юноше казалось, что это он сам погружался во тьму и пустоту, которая теперь окутывала его со всех сторон. Страха не было, а было какое-то легкое состояние и неописуемый покой где-то внутри его сознания, его «Я», которое теперь сжалось до мельчайшей точки на уровне размеров элементарной частицы.

Видимо, точно такой же точкой была Вселенная перед Большим Взрывом. А может это и была тогда чья-то смерть и последовавшее за ней рождение новой Вселенной. В этот момент Марк увидел всю суть и весь смысл бытия, что все, оказывается, так просто, и только сейчас он понял и смог осмыслить окружающую действительность мира, которую веками пытались разгадать ученые, философы и различные религии и их последователи. Юноша столько раз, как и миллионы людей, задавался вопросом «В чем смысл моей жизни и смысл жизни человечества в целом?», и вот он, как на ладони, простой ответ. И как ни один человек из миллиардов живших и живущих на планете до сих пор не смог догадаться? Ведь это же так просто! Более того, Марк увидел, что, будучи маленьким ребенком, он знал ответ на этот вопрос, как и другие дети, но этот ответ ему был попросту не нужен, так как он жил в полном соответствии и гармонии с ним. Взрослым же он ничего не говорил потому, что они и не спрашивали у него. Да они бы ничего и не поняли, даже если бы спросили, так как ответ выражался всего лишь одним словом, полное значение и ощущение которого взрослые просто-напросто растеряли, растворившись в суете удовлетворения своих жизненных потребностей от насущных проблем поддержания своего существования и комфорта в нем до бессмысленного и безответственного гедонизма, позабыв о своей роли в становлении мира, став лишь его придатком, без которого Вселенная могла легко обойтись и сама.

– Марк! – тихо-тихо из глубины его звал чей-то голос. – Марк!

Перед точечным сознанием юноши всплыло лицо Тиоры. Она звала его, и он не мог оставить ее. Голос девочки настойчиво нарастал, расширяя точку его сознания, пока оно, казалось, не заполнило всю Вселенную. Вспышка.

Глава 22

– Марк! – Тиора стояла на коленях возле лежавшего на каменном полу Марка и трясла его за плечи. В ее голосе звучала тревога, а глаза были наполнены слезами.

Юноша тяжело приподнял голову и огляделся ошалелыми ничего непонимающими глазами, затем перевел все еще замутненный взгляд на испуганное лицо девочки.

– Марк, что случилось? Как ты? – спросила она уже с нотами облегчения в голосе. – Я так испугалась!

Парень прищурился, глядя на нее, и в его лице отразился немой вопрос.

– Мы спокойно шли, и вдруг ты упал, – сказала Тиора. – Лежал, не двигаясь. Я не поняла, что произошло. А потом ты постепенно начал становиться прозрачным. Ты исчезал, Марк, как будто растворялся. Я очень испугалась! Стала звать тебя и трясти! А потом ты опять стал нормальным. Хорошо, что ты очнулся. Я думала, ты оставишь меня здесь одну.

Девочка не выдержала и заплакала, закрывая лицо руками. Юноша приподнялся и сел, затем обнял Тиору, положив ее голову себе на плечо и гладя ее по волосам.

– Марк? – она резко отстранилась от него, чувствуя, что что-то не так.

Девочка начала всматриваться в его лицо. Парень лишь вздохнул, потом медленно поднял правую руку, собрал три пальца в пучок и жестом показал на своем рте закрывающуюся «молнию».

– Ты не можешь говорить? – спросила Тиора.

Марк кивнул головой.

– С тобой постоянно что-то случается здесь, но я думаю, это пройдет, как и раньше проходили другие проблемы. Так ведь?

Юноша снова кивнул, но уже с какой-то вымученной улыбкой на лице.

«Я тоже на это надеюсь, – подумал он, – Слепота ведь прошла, а она была страшнее, чем немота, хотя безумие пока было самым жутким, благо длилось оно недолго».

Они поднялись на ноги, отряхнулись и стали оглядываться. Вокруг был все тот же пейзаж лабиринтов спереди и справа от них. Вдаль уходило полотно тумана, стелившееся у подножия крайней стены, на которой теперь стояли юноша с девочкой. Прямые линии лучей солнца сквозь тучи вдалеке почти у горизонта, падающие на туманный пол, и странные паутинообразные облака, в проемах которых виднелось ясное, но необычного серого цвета небо.

– Ладно, нам надо идти. И раз ты не можешь разговаривать, то я буду это делать за нас двоих, тем более мы длительное время были в разлуке, – весело произнесла Тиора и взяла юношу за руку.

Марк улыбнулся и сделал на лице гримасу, которая как бы говорила «Ну, давай. Я не против».

Хотя они шли по каменным стенам на самом верху, все же впереди и вокруг себя все так же ничего не было видно из-за тумана вдалеке. Лишь уходящие в далекую дымку переплетающиеся между собой пути лабиринта, созданного на этом участке из поднимавшихся и неизвестно на чем стоявших каменных стен. Марк смотрел в проемы между ними, но там внизу была лишь тьма. Стены петляли, сходились и расходились, соединяясь узлами в перекрестки, похожие на осьминогов, раскидавших щупальца путей лабиринта в сторону множества направлений.

– Непонятно даже, куда идти теперь, – произнесла Тиора, с досадой топая босой ножкой по холодному камню пола.

Марк хмыкнул, и, когда она повернулась к нему, показал рукой вперед.

– Да это понятно, что вперед, но тут пути так извиваются, что можно уйти вперед, а потом оказаться обратно там, где и начали.

Юноша посерьезнел в лице и одобрительно кивнул, затем начал показывать прямой вытянутой рукой вперед и одновременно двигать ею влево.

– Ты хочешь сказать, что нам надо стараться идти вперед, придерживаясь края этого лабиринта, раз уж мы находимся как раз на его краю?

Марк снова кивнул.

– Хорошо, идем. Хотя я почему-то неуверена, что этот лабиринт даст нам держаться края.

Юноша на это лишь вздохнул, скривил лицо и пожал плечами.

– Да, из вас, мужчин, помощники так себе, – по-хозяйски с недовольством в голосе произнесла Тиора, и, услышав, как Марк на это с улыбкой ухмыльнулся, добавила. – Да-да, смейся, но без меня ты из этого лабиринта точно не выберешься.

Парень сначала показал пальцем на нее, потом на себя, и затем обеими руками обвел пространство вокруг и скрестил их перед лицом девочки.

– Без меня бы ты тут вообще не выжил, хочешь сказать?

Снова кивок с серьезным лицом.

– То-то же! – Тиора назидательно подняла указательный палец вверх. – Тем более что ты пообещал слушаться меня, и даже выполнял свое обещание до сих пор. Именно поэтому мы так далеко ушли и до сих пор живы.

Марк показал на нее, потом приставил руку ладонью к виску, отдавая честь, как военные, и зашагал на месте. После этого он руками, начиная сверху, обвел большой полукруг перед собой.

– Я – большой командир? – спросила Тиора. – А! Лучший командир?

Юноша быстро закивал несколько раз подряд и стал нежно ерошить волосы на ее макушке.

– Снова подлизываешься!

Но потом она ехидно улыбнулась, стрельнув в него исподлобья своими темными красивыми глазами, и сказала:

– Но мне приятно.

Марк весь просиял. Он стал в позу швейцара и, услужливо кланяясь, провел перед собой рукой, пропуская даму вперед. Тиора взялась руками за края своего белого платьица, сделала небольшой книксен и прошла мимо него.

– Интересно, долго нам еще шататься по этому замку? – рассуждала вслух девочка, Марк же лишь пожал на это плечами. – Мы тут так точно состаримся, пока дойдем до конца. Еще бы из этого лабиринта выйти. Кажется, что он никогда не закончится. Жалко, дедушки Варолиуса здесь нет, он бы точно знал, что делать и куда идти, но ему нельзя отходить от своего моста далеко. А сейчас тем более, потому как Темному это покажется странным.

Марк кивнул и хмуро уставился вперед, будто что-то высматривая.

– Кстати, Темного уже давно не было видно. Наверное, он нас потерял, а может и вовсе не заглядывает в этот лабиринт. Может он боится, что заблудится здесь? – Тиора посмотрела на юношу, но тот опять только пожал плечами.

– Что ты все время плечами пожимаешь? Хотя, что ты можешь мне ответить.

Марк сделал гримасу недовольства вперемешку с сарказмом и показал Тиоре язык.

– Эй! Веди себя прилично! – девочка шлепнула юношу по плечу. – Дразнишься еще.

Парень приподнял брови, изображая на лице внезапное ироничное удивление, затем скорчил рожицу, приподнимая пальцем кончик своего носа, который стал похож на поросячий пятачок, и опуская двумя другими пальцами веки под глазами вниз.

– Фу, Марк! Какой ты невоспитанный! – Тиора замахнулась на него рукой, и юноша с улыбкой отскочил в сторону, уворачиваясь от ее ладошки, которая лишь рассекла воздух и пролетела мимо. – Ну, я тебе покажу! Стой!

Тиора погналась за Марком, заливисто хохоча, в то время как парень, периодически оборачиваясь, припустил от нее со средней скоростью так, чтобы она была достаточно близко к его спине, но не успевала догнать. Ее рука то и дело замахивалась для шлепка и опускалась, не задев юношу. Ей все время не хватало каких-то нескольких сантиметров, так как Марк успевал выгнуться и отскочить вперед. Девочка бежала и смеялась, забыв обо всем на свете. Все же, какой бы она умной не была, она, прежде всего, была ребенком, а ребенок легко и быстро отвлекается на любую мало-мальски интересную ему игру.

Они пробежали так по петляющему пути метров шестьдесят и выскочили на круглую площадку перекрестка, где сразу же остановились, оглядывая ветвление путей перед ними.

– Мы кажется, опять не к месту развеселились, – сказала серьезно Тиора.

Марк, сощурив правый глаз, лишь махнул на это рукой.

– Думаешь, все нормально?

Юноша кивнул головой и раздвинул руки, охватывая пространство вокруг.

– Да, в принципе, здесь никого нет. Пространство открытое, и хоть вокруг и туман, но он все же далеко от нас, а, значит, мы сразу увидим любого, кто приближается к нам. – Девочка оглядела перекресток и добавила. – Мы решили стараться держаться края лабиринта, но сейчас путь нас привел далеко от него. Отсюда его невидно. Значит надо выбирать самый левый путь, чтобы пойти в сторону края. Так?

Марк неуверенно скривил лицо и несколько раз полукругом потряс кисть правой руки.

– Ты не уверен? Вот этот самый левый маршрут поведет нас обратно к краю, как мне кажется.

Юноша снова сделал неуверенное лицо, и затем медленно помотал головой из стороны в сторону.

– Думаешь, путь может извиться так, что наоборот еще дальше уведет нас от края?

Быстрый кивок.

– Все оказывается не так просто, как мы думали. И что нам тогда делать?

Марк подумал, оглядывая пустынный пейзаж вокруг, затем сжал кулак и приставил его к груди, делая небольшие круговые движения на ней.

– Интуиция? Будем следовать ей?

Парень кивнул и в то же самое время развел руками и одновременно пожал плечами, как бы говоря «А что еще здесь можно поделать?»

– Ну, да, больше вариантов нет. Все как обычно.

Юноша снова приставил кулак в область сердца, показал на Тиору и затем на пути перед ними. Девочка нахмурилась, но потом улыбнулась и сказала:

– Подлиза! Скидываешь с себя ответственность. Вечно вы, мужчины, так! Все время нас заставляете выбирать. Не думай, что я не поняла, как ты сейчас показал, что женская интуиция лучше всего справится с таким выбором. Умник тут нашелся!

Марк сделал вид, что что-то рассматривает в небе, еле сдерживая улыбку. Девочка подскочила к нему и шлепнула ладошкой по руке.

– Я тебе это все еще припомню! Ладно, я же говорила, что ты без меня и здесь не выберешься. Ты беспомощен, как маленький ребенок. Идем за мной, шалопай. Я выведу нас отсюда.

Юноша лишь смиренно поклонился Тиоре.

– Допаясничаешься у меня.

Девочка выбрала другой путь, петляющий, но уходивший относительно прямо далеко в туман, и они уверенно двинулись по нему. Какое-то время она шла молча, внимательно прислушиваясь ко всему вокруг. Марк также шарил глазами по сторонам, пытаясь что-нибудь высмотреть. Пути извивались и снова ветвились от перекрестка к перекрестку. Девочка и парень уходили все дальше и дальше в тишине огромного лабиринта, толком не понимая, куда он их выведет, и куда вообще следовало бы идти. Здесь не было даже ветра. Все тот же штиль, который Марк наблюдал еще до входа в замок. Ни за его пределами, ни внутри – нигде не чувствовалось никакой жизни.

– Так мы никогда не выберемся. Бесконечная ходьба, – недовольно пробурчала Тиора. – О! Может, поиграем?

Марк удивленно поднял брови, склонил голову набок к правому плечу, ненадолго задумавшись, и потом кивнул в знак согласия.

– Итак, ты не можешь говорить. Только отвечать «Да» и «Нет», значит, загадывать будешь только ты, а я буду отгадывать. Мне бы, конечно, тоже хотелось бы позагадывать что-нибудь, ну да ладно, и так сойдет. Давай, ты что-нибудь загадаешь, а я буду задавать тебе вопросы, на которые ты будешь мне отвечать «Да» или «Нет».

Они шли по лабиринту и играли, так как все равно не было никаких ориентиров вокруг и никакой возможности понять, где они находятся и куда им идти. Лучше уж так, решили Марк с Тиорой. Ландшафт лабиринта поначалу никак не менялся, но затем стал разнообразнее. Его дороги, кроме того, что они извивались в горизонтальной плоскости, стали изгибаться еще и в вертикальной. Появились подъемы и спуски, и было ощущение, что юноша с девочкой идут по Великой Китайской Стене, только по более узкой. И таких Великих Китайских Стен вокруг было неимоверное множество, переплетавшихся, изгибавшихся, поднимавшихся и опускавшихся на разных участках путей, и соединявшихся в площадки-перекрестки, одни ниже, другие выше. В проемах между стенами же по-прежнему была тьма бездонной пропасти.

– Это жираф! – крикнула Тиора, когда Марк показывал животное, стараясь вытянуть шею и изображая, как оно обдирает листву с кроны дерева.

– А давай, ты теперь будешь не изображать что-то, а просто загадаешь в голове слово, а я буду отгадывать! – радостно сказала девочка.

Марк на минуту задумался и потом закивал головой.

– Загадал? Хм, это что-то живое? – спросила Тиора.

Юноша быстро кивнул.

– Это животное?

Мотание головой из стороны в сторону.

– Это человек?

Марк на несколько секунд задумался, человек ли тот, кого он загадал или нет. Он этого не знал. Все же объект загадки выглядел, как человек, и юноша кивнул.

– Мы видели его вдвоем здесь, в замке?

Снова кивок.

– У него нет рук?

Мотание головой.

– Это легкая загадка, Марк. Ты меня совсем глупой считаешь. Это тот странный Сильвий. Да?

Марк кивнул.

– Мне он не понравился тогда. Пугливый какой-то и подозрительный. Я его раньше не встречала, и дедушка никогда о нем ничего не говорил, но он, наверняка, его знает. Хотя тот помог нам.

Юноша пристально смотрел на Тиору, затем покачал головой, соглашаясь с ней. Парень опять попытался что-либо произнести. Он уже пробовал, наверное, раз сто, но ему никак не удавалось выдавить из себя ни звука. Голосовые связки отказывались работать, как будто они вообще отсутствовали. Марк лишь вздохнул и побрел дальше.

– Не получается? – участливо спросила Тиора. – Ничего, не переживай. Я уверена, что голос вернется, как и в прошлые разы все возвращалось на свое место.

Она погладила юношу по руке, успокаивая его. Тот улыбнулся девочке в ответ и приобнял ее за плечо, прижимая к себе. Потом кивнул ей, чувствуя, что ему уже лучше.

Туман вокруг никак не рассеивался, и им оставалось лишь идти, выбирая путь наугад. Они то играли в свою незамысловатую игру, то молчали, то Тиора снова начинала что-то рассказывать, выводя порой это все в длинные монологи. Марку оставалось лишь кивать или мотать головой, соглашаясь или, наоборот, отрицая то, что она говорила.

Юноша шел и параллельно вспоминал сквозь непрерывный щебет Тиоры о том, как лет в одиннадцать, будучи летом в деревне у бабушки, заблудился в лесополосе недалеко от речки, куда все население ходило купаться. Водоем был в паре километров от населенного пункта, и путь к нему шел через небольшую лесную чащу по проторенной грунтовой дороге. Марк пошел один, гуляя и думая о чем-то своем. Он часто так делал, и вообще был достаточно задумчивым ребенком.

Его внимание что-то привлекло тогда в стороне от дороги, и мальчик свернул с нее, углубляясь в лес и рассматривая объект его заинтересованности. То был либо куст, усыпанный ягодами, либо обвалившееся большое дерево, он уже точно не помнил, но такие вещи всегда притягивают внимание мальчишек. Потом же Марк увидел белку и стал подбираться к ней ближе, стараясь не шуметь. Рыжевато-бурый зверек сидел на ветке достаточно низко, держа лапами шишку и разгрызая ее. Мальчик нечаянно наступил на что-то хрупкое, раздался сильный хруст, и пушистый хвост юрко замелькал среди множества сучков и веток. Марк рванул за ней, забыв обо всем на свете. Догнал через десяток метров, увидев, что белка остановилась, и стал тихо наблюдать.

Потом он увидел здоровенный коричневый гриб с целым маленьким семейством рядом с ним. Так как на белку мальчик уже насмотрелся, то сразу же переключил внимание на этого здоровяка и, произнеся удивленное «Ого!», подошел к этому месту. Гриб был большим и излучал какую-то важность и солидность, вокруг его обступили малыши-грибочки, будто это был отец семейства, наставления которого внимательно слушали дети. Марк сел на корточки, собрав кисти рук в замок и прижав к груди, и с интересом смотрел на всю грибную делегацию под деревом.

Затем неподалеку был еще дятел, который дробил кору дерева со скоростью стреляющего автомата, и мальчик еще минут десять стоял, задрав голову и наблюдая за птицей, пока его шея окончательно не затекла.

Так по чуть-чуть тут и там, находя все время что-то новое все дальше и дальше, Марк заблудился. Он сильно перепугался, когда осознал, что не знает дорогу назад. Сначала пошел в ту сторону, которая ему казалось верной, но, пройдя минут двадцать, мальчик понял, что не знает, куда идти. Он стал громко звать на помощь, ревя и размазывая слезы по лицу ладошкой. Никто не отзывался. Начал судорожно вспоминать школьные уроки природоведения про мох и прочие ориентиры, указывающие на север и юг, но что толку, если он не помнил, с какого направления пришел. Так Марк бродил еще часа три, напуганный до смерти. Лес уже не казался ему интересным завораживающим местом. Теперь из-за каждого пня и из-за каждого дерева за ним будто наблюдали. Каждый шорох и каждый треск пугал мальчика и заставлял в страхе оглядываться на звук. Лес стал враждебным и страшным, особенно когда начали сгущаться сумерки. Марк шел и шел, плача, даже когда слез уже почти не осталось, в итоге понял, что ходит кругами.

Вышел он совершенно случайно. Вышел к реке, но намного дальше по ее течению. Марк побрел вдоль нее и через полчаса ходьбы вдоль извивающейся водной ленты услышал хохот и крики детей и взрослых на пляже неподалеку. Уже темнело, но многие все еще были на реке. Мальчик быстро добрался до них, и с облегчением увидел, что это пляж, на который он и сам ходил с матерью, бабушкой или с друзьями.

Не показывая вида, он обогнул группу отдыхавших людей и прямиком пошел домой, уже ни на что не обращая внимания. Дома Марк никому ничего не сказал, а его никто не успел хватиться, так как время, в которое он пришел, было еще вполне терпимым. Это был один из самых страшных моментов его жизни.

Юноша шел и думал, вполуха слушая Тиору, о том, что не вспомнил про эту ситуацию, когда двигался через лес к замку. Наверное, потому, что не заблудился в тот момент и точно знал, куда ему идти. Сейчас же они с девочкой явно потерялись в этом бесконечном огромном лабиринте.

– Марк! Ты меня слушаешь, вообще? – Тиора недовольно ткнула парня в бок маленьким кулачком.

Юноша быстро закивал, возвращаясь в реальность.

– Да, я вижу, как ты меня слушаешь. Тебе повезло, что ты говорить не можешь, а то бы я спросила, что последнее я сказала. Удобная тебе отговорка.

«А неплохо бы иногда притворяться глухонемым, если женщина начинает чересчур доставать», – вдруг промелькнула мысль в голове Марка, и он весело усмехнулся.

– Очень смешно! Ни в грош меня не ставишь! Тебе на меня наплевать – крикнула Тиора.

Марк посмотрел на нее и замотал головой, не соглашаясь с ней.

– Да! Тебе на меня плевать!

Если женщина уперлась, как слон в стену, доказывая даже самую абсурдную мысль, которую она вбила себе в голову, то ни в коем случае с ней нельзя спорить и доказывать что-то, иначе она заведет в такие дебри, из которых можно не выбраться совсем, теряя остатки терпения и огромное количество нервных клеток. Эту банальную истину знает любой мужчина, но почему-то часто забывает о ней, все еще удерживая надежду, что он таки сможет доказать ее неправоту и глупость ее доводов, приведя, как ему кажется, самые железные аргументы. Но какими бы железными эти аргументы не были, женщина накроет их мощным тайфуном самых замысловатых и даже, если потребуется, нелогичных домыслов, облачая их в одеяния истины в последней инстанции и тем самым раздавливая аргументацию мужчины молотом истерики на наковальне уверенности в своей правоте. При этом контрольный выстрел в голову будет обязательно произведен пистолетом с выгравированной на нем крупными буквами надписью «Я так сказала!».

В такой момент женской непогоды настроения мужчине нужно замолчать и резко сделать что-то, что разорвет ее шаблоны от неожиданности происходящего. Любимую женщину можно быстро и очень крепко обнять, взять ее в охапку, давая ей почувствовать «мужика», зверя, и поцеловать, даже если она яростно отбивается. Она не должна при этом успеть понять заранее, что должно произойти в следующую секунду.

Так как Тиора не была все-таки любимой женщиной, и вообще была маловата, Марк, не слушая ее причитаний и не обращая внимания на то, как она колотит его своими кулачками, моментально подхватил ее под мышки и пару раз подкинул над собой. Девочка, широко раскрыв глаза, от неожиданности громко взвизгнула, а юноша, поймав Тиору очередной раз, тут же закинул ее на плечо и пошел вперед. Она очнулась достаточно быстро и, крича и извиваясь, начала изо всех сил колотить кулаками по его спине, но быстро устала, обмякла и успокоилась.

Марк опустил ее, посмотрел ей в глаза и улыбнулся.

– Дурак! – крикнула Тиора, но тут же не сдержалась и прыснула со смеху.

Юноша беззвучно подхватил ее хохот, тряся плечами, и вдруг у него вырвался из горла несильный сдавленный смешок.

– Кажется, голос возвращается, Марк!

Парень несколько раз попытался произнести какое-нибудь слово, но голос не слушался его. Звук появился, но было похоже, будто юноша говорит, как человек, родившийся с серьезной степенью детского церебрального паралича. Марк знал одного такого человека (в то время Марк был на первом курсе университета и снимал комнату у женщины, которая ухаживала за своим сыном с таким страшным недугом), и ему пришлось привыкать примерно недели две, прежде чем он начал понимать сильно искаженную речь того парня.

Сейчас юноша разговаривал также, и, как сын той женщины, так же будто выворачивал челюсть в сторону, с огромным усилием пытаясь произнести какое-нибудь слово.

– Я почти не понимаю тебя, Марк, но я думаю, мы вышли из какой-то области лабиринта, в которой у тебя все это началось, – сказала Тиора. – Значит, скоро все должно стать в порядке. Правда же?

Юноша кивнул, чувствуя облегчение и думая о том, как будет здорово снова уметь говорить.

Пройдя еще несколько перекрестков, то взбираясь на очередной подъем, то спускаясь ниже, они внезапно вышли к широкой пропасти, располагавшейся справа от них. Это не был противоположный край лабиринта, так как на другой стороне бездны были такие же лабиринты, уходившие куда-то вдаль тумана. Ширина пропасти была примерно полсотни метров, в длину же она уходила в обе стороны ровной полосой, скрываясь тумане. Внизу, как и между путями лабиринта, царила кромешная тьма.

Тиора и Марк стояли высоко на стене, всматриваясь в глубину и озираясь вокруг. Девочка подошла к краю и посмотрела вниз, затем, поежившись, отошла назад и прижалась к юноше.

– Страшно туда смотреть, – сказала она.

Парень кивнул, погладил Тиору по голове, и, взяв за руку, повел ее вперед. Они удачно попали на путь, который на достаточно большом участке пролегал вдоль края бездны. По ходу их передвижения туман медленно отступал, отображая очертания лабиринта впереди и линию за линией отрисовывая ландшафт. Вокруг немного потемнело. Казалось, что день идет на убыль, и приближаются сумерки.

– Что-то мне не по себе, – произнесла Тиора. – Ой, смотри, что это там впереди! Мост?

Юноша пригляделся и увидел смутные очертания какой-то крупной конструкции, перекинутой через пропасть и соединявшей обе части лабиринта. Они подошли ближе и уже четко увидели, что это было сооружение серого цвета, которое будто поблескивало хромированной поверхностью, казавшейся гладкой и скользкой. По всей длине «моста» одна его сторона была сильно скруглена и резко падала в бездну, видимо, окончательно закругляясь где-то внизу, другая же пологим спуском с маленьким уклоном также уходила в пропасть, медленно растворяясь во тьме. Таким образом, большая часть «моста» была где-то спрятана во мраке, как основная часть айсберга скрыта под водой, а его длина, соединявшая части лабиринта, была намного меньше ее ширины, которую не было возможности увидеть полностью.

– Думаю, нам туда, – коверкано произнес юноша. Язык все еще не слушался его.

– О, Марк, речь возвращается! Наконец-то! А то я думала, чокнусь, разговаривая одна, – хихикнула девочка, прикрывая ладошкой рот и втягивая голову в плечи.

– Да, видимо, мы покинули какую-то область, как ты и говорила. Я тоже рад, но язык пока, как одеревенелый.

– Это даже хорошо: меньше будешь болтать, и больше слушать меня.

– Я думал, тебе надоело одной говорить, – Марк удивленно приподнял брови.

– Ой, все, – махнула рукой Тиора и резво пошла вперед.

Юноша лишь усмехнулся, цокнул языком, и, устремляясь за ней, произнес:

– Женщины. Противоречие на противоречии и противоречием погоняет. Обожаю их.

Вдруг резкое, до боли знакомое электрическое жжение импульсами прошло по коже рук и стало нарастать. По всему телу Марка прошлась волна страха, и он тут же крикнул, падая на землю: