Текст книги "Пятьдесят (СИ)"

Автор книги: Макс Роуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

– Мистер Берри! – громко закричала она, открывая окно. – Всё заработало!

– Тише! – Клайв с досады махнул рукой. – В доме все по прежнему, ты ничего не слышала?

– Нет, нет, ничего. Только все те же шаги наверху были.

– Там только что включался свет, а потом погас.

– А! А я то думала, что это вы там увидели. Что мне сейчас делать, мистер Берри?

– Входная дверь была заперта днем?

– Нет, а зачем?

– Сейчас я попробую войти через нее и посмотрю, заперли ли тебя снаружи или это что-то с замком. Сейчас... подожди.

Клайв снова вынул пистолет, и подойдя к главному входу повернул ручку массивной дубовой двери. Она легко поддалась и он, осторожно вошел внутрь. В холле было темно, но Клайв хорошо знал дом, а потому без труда нашел выключатель. Внутри все было в порядке, и только жуткая тишина вызывала ощущение неестественности происходящего. Впрочем, большие напольные часы продолжали отмерять ход времени, и движение маятника несколько смягчало прямо-таки зловещую обстановку. Держа пистолет в обеих руках, Клайв медленно и осторожно продвигался вдоль стенки, напрягая все органы чувств, но ничего не происходило, и вскоре он уже подходил к комнате Элейн. Рядом с ней на стене висел светильник, и когда Клайв щелкнул выключателем, он наполнил полутемный коридор мягким теплым светом. Берри нажал на ручку двери и та без усилий поддалась. Элейн бросилась к нему, и он почувствовал, как мелко дрожит её тело.

– А дверь-то открыта!

– Я не знаю, – Элейн снова заплакала, – я уже ничего не понимаю. Она была закрыта, клянусь вам!

– Да я верю, верю!

Клайв сунул пистолет за пояс и обнял ее обеими руками. Постояв так несколько минут, Элейн вдруг подняла голову :

– Как вы думаете, они умерли, мистер Берри?

– Не знаю, но выяснить это придется. В любом случае тебе здесь не место. У тебя есть свой дом?

– Я жила с родителями. Это на южной Уолден-стрит.

– Вау! – Клайв даже присвистнул. – Не близко! И все же тебе лучше поехать к ним. Но для начала..., – он отстранил Элейн и подойдя к окну, закрыл его, – ...очень холодно.

Элейн села на стул, и он протянул ей толстый свитер, лежавший на кровати :

– Одень, а то простудишься.

– Простите меня за мой порыв, – сказала она, – но я правда очень испугалась.

– Ты о чем?

– Что я приблизилась к вам настолько близко.

– Глупенькая какая! – Клайв усмехнулся. – Мы все люди, у всех равные права, а ты говоришь так, будто я дворянин, а ты простолюдинка. Понимаю, Адамсы люди чопорные, но я – это далеко не они. А кстати, я не могу сказать, что мне было это неприятно. У меня такое чувство, ты уж прости, но это как на старом кладбище, в дождливый осенний вечер найти маленького заплаканного котенка.

– Мне тоже кажется, что мы на кладбище.

– Тебе пора уходить, – Клайв огляделся. – Возьми самое необходимое, а потом я тебе позвоню, ну или Адамсы позвонят.

– Я только сумочку возьму и джинсы надену.

– Ок, я не смотрю.

Клайв отвернулся к окну, но сейчас, когда на улице было темно, оно отражало происходящее внутри не хуже настоящего зеркала. Увидев, как переодевается эта хрупкая девушка, увидев ее аккуратные точеные ножки, Берри вдруг почувствовал к ней необъяснимую нежность и даже удивился, как раньше этого не видел.

– Всё, – сказала она, – я готова.

– Пошли, – Клайв встал со стула, на котором сидел и направился к двери. Снова вынув пистолет, он тихо приоткрыл её – все было тихо. Они осторожно вышли в коридор, и напуганная Элейн инстинктивно схватила его за руку.

– Слышите? – прошептала она, сильно сжав его кисть.

Клайв прислушался. В тишине были отчетливо слышны часы и еще какой-то звук, раздававшийся сверху.

– Половицы скрипят? – сказал он, обернувшись.

Элейн только часто-часто закивала головой.

– Пойдемте отсюда?

– Я всё равно вернусь, – тихо сказал Клайв. – Не могу позволить себе испугаться.

– Я еще раз позвоню в полицию?

– Пусть таксист вызовет их по рации.

Они подошли к двери, но когда Берри попытался открыть ее, попытка не удалась. Он еще сильнее надавил на ручку, но дверь была заперта.

– Я не могу ее открыть, – признался он и почувствовал, как задрожала рука Элейн.

– Что же делать? – прошептала она.

В этот момент на втором этаже что-то громко стукнуло и послышались голоса.

– Это они! – уже громче сказал Клайв. – Джордж, Лайза!

Наверху все стихло, а потом раздался звук, напоминающий голос филина в лесу :

– Угу!

– Может, они разыгрывают нас?! – Берри говорил теперь в полный голос. – Сейчас мы проверим. И вообще, от кого это я должен тут прятаться по всем углам!

– Угу!

– Я сейчас закричу, – Элейн зажала рот рукой.

– Может, они этого и добиваются? Не дадим им повода.

– Угу!

– Мама! – Элейн громко завизжала и бросилась бежать по направлению к своей комнате.

Берри покачал головой, а затем быстрым шагом пошел вслед за ней. Девушка лежала на кровати и опять плакала.

– Успокойся, – Клайв погладил ее по голове, – сейчас я открою окно, и ты выйдешь через него.

Но сказать было легче, чем сделать. Он убедился в этом, когда несмотря на все попытки ему так и не удалось сдвинуть ни одну из щеколд, которые словно припаялись к металлу.

– Что там? – спросила Элейн, видя его тщетные усилия. – Не открывается?

Она села на кровати и подняла со лба всклокоченные мокрые волосы.

– Дьявольщина! Нет! – Берри сделал последнее усилие, а затем, плюнув, отошел в сторону.

– Я же говорила! – Элейн изобразила некое подобие улыбки.

– Сейчас я им покажу, мать вашу! – Клайв схватил стул и изо всех сил бросил его в окно, и... ничего не последовало. Стул с глухим стуком ударился о стекло и упал на пол. Клайв еще минуту стоял в недоумении, в то время как Элейн закрыла лицо руками и начала рыдать во весь голос.

– Непробиваемые стекла! Ну, теперь мне кто-то обязательно за все ответит!

Клайв почувствовал, как в нем вскипает лютая ненависть. Когда-то, во время службы в спецназе, их специально обучали приводить себя в неистовство, удваивающее и утраивающее силы, и теперь он снова ощутил нечто подобное. Над ним кто-то осмелился потешаться, кто-то заставил его даже ощутить нечто вроде страха, и этого Клайв Берри стерпеть не мог и не хотел. Перед ним запирали двери, ставили небьющиеся стекла, пугали ни в чем не повинную девушку...Клайв четким движением передернул затвор :

– Будь здесь, – сказал он, – никуда не выходи несмотря ни на что.

Элейн посмотрела на его перекошенное лицо и только кивнула – теперь она боялась и его.

Клайв резким движением открыл дверь и быстро пошел по коридору, попутно везде включая свет. Будучи уже в холле, он еще раз подергал ручку входной двери, а затем со злости ударил по ней кулаком.

– Надоело! – заорал он, повернувшись к ведшей наверх лестнице. – Сейчас я вам покажу, как издеваться надо мной. Я шуток уже не понимаю. Грюнфельд-Гринфелд...пошли вы все в жопу, суки!

И он решительно пошел вперед. Второй этаж был полностью затемнен, но прямо у лестницы имелся специальный рубильник, включающий свет во всех помещениях, чем и не замедлил воспользоваться Клайв. Дернув за ручку, он стремительно пошел по коридору, ударяя рукояткой пистолета по каждой двери, а затем распахивая одну за другой. Он уже видел чердак, люк которого был открыт, но открыв следующую дверь, которая вела в одну из гостевых комнат, Клайв Берри замер перед ужасной картиной, открывшейся перед ним. На полу лежало три обнаженных человеческих тела, в которых, несмотря на ужасные ранения и увечья, он сразу узнал пропавших Джорджа и Лайзу Адамс и их служанку Розу. Последняя была наименее изуродована, и на её животе четко виднелась цифра пять, на остальных ничего такого не было.

Глава 14. Грюнфельды. Лицом к лицу.

Клайв стоял и стоял перед ними, не в силах отвести взгляд от кровавого месива. Ранения, несомненно, были схожи с теми, которые он наблюдал днем раньше у несчастного Тома Хальса. Головы всех трех жертв оказались пробиты. У Джорджа и Розы была свернута шея, а руки Лайзы лежали так неестественно, что становились очевидными многочисленные переломы. Животы всех троих были вспороты, но только у Розы это носило характер системы, с которой действовал убийца. В остальных случаях раны наносились хаотично. Тела лежали в лужах крови, однако нигде, кроме как в этой комнате, Клайв больше крови не видел.

Внезапно он словно очнулся – вздрогнув всем телом, Берри быстро отошел назад и спиной прижался к стене. Дверь в комнату была открыта, и теперь осталась слева от него. Десятки разных мыслей носились у Клайва в голове, но не за одну из них не удавалось зацепиться. Он смотрел на тела близких и дорогих ему людей, но в голове был такой сумбур, что даже это зрелище не вызвало у него, естественных, казалось бы, в таких случаях, эмоций. И тут в тишине, в которой Клайв слышал только биение собственного сердца, в этой поистине мертвой тишине, ему показалось, что в коридоре раздается скрип, словно кто-то медленно и осторожно идет по дубовым половицам. У Клайва не было времени на раздумья, и не желая быть застигнутым врасплох в помещении с одним входом, он, повинуясь своим инстинктам, бросился вон из комнаты, и буквально в следующую секунду чуть не столкнулся с самим Грюнфельдом. Всё произошло настолько быстро, что ни тот ни другой, не ожидая ничего подобного, в первую секунду так и остались стоять, что называется, лицом к лицу. Теперь Грюнфельд несколько изменился – его лицо начало приобретать все больше человеческих черт. На черепе появилось подобие кожи, еще недавно отвисающая нижняя челюсть была теперь на своем месте, и только желтые глаза, лишенные век, все так же, не мигая, смотрели вперед.

– Твою мать! – только и смог сказать Клайв. Побеги он в другую сторону, тогда Грюнфельд остался бы позади, но Берри, не желая оставлять за своей спиной чердачную лестницу, направился как раз от нее, и теперь стоял нос к носу с мертвецом, шедшим с противоположного конца коридора. Оба опешили и не знали, как поступить. Первым опомнился Клайв. В его руках был пистолет со взведенным курком, и он в упор несколько раз выстрелил тому прямо в голову. Мертвец отшатнулся – он явно не ожидал ничего подобного. Все пули попали точно в цель – две пробили лоб, а одна, пройдя сквозь глазницу, выбила с обратной стороны добрую треть затылочной кости черепа. Грюнфельд взвыл, и схватившись за голову, стал со страшной силой биться о стены, застонавшие под его ударами. С них слетали светильники, полки с фарфором и хрусталём, картины – всё то, чем Адамсы так любили украшать свой дом.

Стоял ужасный грохот, но Клайв уже ничего не слышал – он несся по лестнице вниз. Единственной его мыслью было сейчас спастись из этого ужасного места. Он буквально ворвался к Элейн, которая сидела в на полу в самом углу своей комнаты и со страха зажимала уши. Она, конечно, слышала все, что происходит наверху. Слышала выстрелы, слышала нечеловеческий вопль, показавшийся ей идущим из самого Ада, слышала последовавший за всем этим грохот, который приняла за шум начавшейся борьбы. Увидев глаза Клайва, который первым делом подбежал к окну, она испугалась еще больше. Берри хватал все попадавшее под руку и изо всех сил бросал эти предметы в окно, которое, несмотря на все его усилия, не собиралось сдаваться.

– Что случилось?! – Элейн закричала так громко и так истошно, что Клайв, опомнившись, остановился.

– Нам надо выбираться отсюда, – тяжело дыша, сказал он. – Наверху все убиты.

– В кого ты стрелял, кто там? – Элейн, даже не заметив, перешла на "ты".

– Там смерть. Я не уверен, что мои выстрелы смогут остановить Его.

– Кого? Там только один человек? А он тоже стрелял?

– Не человек…. Вставай! – Клайв резко схватил ее за руку. – Надо бежать, только на улице мы сможем спастись. Пошли!

Он буквально насильно потащил ее к двери. У Элейн от страха заплетались ноги, но вдруг, выглянув наружу, Клайв резко остановился и предостерегающе поднял кверху палец.

– Что? – шепотом спросила она.

– Слышишь? – Клайв приложил палец к губам.

– Нет, ничего.

– И я ничего, в этом то и дело.

Действительно, еще будучи в комнате первое время они слышали звуки, доносящиеся сверху, но сейчас все стихло.

– Может, ты его убил?

Клайв пожал плечами :

– Не знаю, но досталось ему очень сильно. Я думаю, такой отпор он получил в первый раз.

– Ты знаешь его, кто это?

– Ты все равно не поверишь.

– Я уже во все теперь готова поверить, – Элейн даже улыбнулась.

– Там средневековый барон. Мертвец, вернувшийся из Ниоткуда.

– Зомби?!

– Какой там зомби! – Берри досадливо махнул рукой. – Намного хуже.

– И что нам теперь делать? Может, сходить посмотреть – а вдруг он умер?

Клайв, казалось, даже не услышал :

– Черный вход у вас как закрывается?

– Там рядом с дверью висит ключ. Мы всегда пользовались им, когда выносили мусор. А почему закрыты все двери?

– В доме нечистая сила, – серьезно сказал Клайв, – я никогда ни во что такое не верил, но теперь приходится.

– А почему там должно открыться?

– Потому что иного способа у нас нет! – Клайв усмехнулся. Он уже окончательно пришел в себя и сейчас просчитывал все возможные сценарии.

Они так и стояли в дверях, когда наверху опять что-то стукнуло и раздался ужасный хохот.

– Мама! – прошептала Элейн.

– Пошли! – Клайв сжал ее руку.

Осторожно ступая, они медленно пошли вперед. Предстояло миновать большой холл и мимо кухни выйти к узкому коридорчику, по сторонам которого располагались туалеты, душевые и небольшие технические помещения, и который заканчивался дверью черного хода. Единственной неприятностью было то, что вторая лестница, ведущая с верхнего этажа, заканчивалась именно в начале этого коридора.

Весь дом был ярко освещен, что все же добавляло уверенности Клайву и Элейн, но не успели они сделать и десяти шагов, как свет начал медленно гаснуть. Было понятно, что так происходит во всем доме, что напоминало постепенное уменьшение силы тока в цепи.

– Давай скорее, – сказал Клайв, – в темноте мы совсем беззащитны.

Двигаясь почти бегом, вскоре они достигли желанного коридора, но одновременно с этим свет погас полностью, оставив обоих в непроглядной тьме.

– Пойдем аккуратно, – тихо сказал Клайв, – держись за меня.

Выставив вперед руку, он ощупывал каждый сантиметр стены впереди себя, и последовательно миновав три боковых двери, они приблизились к последней, которая вела в одну из кладовых. Клайв уже нащупал ее, как вдруг наверху отчетливо послышались тяжелые шаги. Они быстро приближались, и вот уже раздалось поскрипывание лестницы, ведущей практически прямо к ним.

Клайв стиснул зубы :

– Черт подери! Я ничего не вижу….где же эта дверь!?

– Мы рядом с ней, – ответила Элейн. – Давай я сама попробую открыть замок, я ведь знаю, где ключ. А наверху кто-то идет?

– Идет…быстро идет.

– Что теперь будет?

– Что-нибудь будет, – Клайв сжал рукоятку пистолета. – У меня еще пять патронов….ты нашла ключ? Это он звенит?

– Да, только я не вижу замочной скважины, – судя по звукам, Элейн пыталась вставить ключ, но постоянно промахивалась.

Клайв встал перед ней, заслонив Элейн своим телом и выставил вперед пистолет, целясь в темноту. Шаги становились все ближе все отчетливее. Клайв приготовился стрелять наугад, как вдруг все стихло. В этот самый момент Элейн попала-таки в замок, но….

– Ключ не поворачивается, – простонала она.

– Проклятье! – и Берри выстрелил в темноту.

Яркая вспышка осветила коридор, и они увидели, что в самом его начале стоит человеческая фигура. Элейн страшно закричала, и в ту же секунду стены вокруг начали гореть. Огонь появился в той стороне, где стоял Грюнфельд, но быстро распространяясь, вскоре достиг конца коридора. Он не давал обычного жара, свойственного пламени, но тем не менее Клайв и Элейн очутились в настоящем огненном плену. Стены вокруг них фыркали и трещали, с них стекал на пол оплавленный пластик, но они не обращали на это внимания, потому что Грюнфельд стоял уже рядом. В окружении огня он выглядел как настоящее исчадие Ада, но, одновременно, теперь он смотрелся величественно и строго. В свете пламени его лицо, озаренное багряными отсветами, казалось более живым, чем при электрическом свете, а одежда из лохмотьев вдруг превратилась в расшитый золотом черный камзол, правда, давно утративший прежний блеск и великолепие. На ногах были отчетливо видны массивные ботфорты на толстой подошве. Клайв и Элейн, не отрываясь, смотрели на мертвеца, а тот, подойдя к ним на расстояние пяти шагов, остановился, и казалось, тоже изучал обоих. Берри медленно опустил бесполезный пистолет – на лице Грюнфельда не было заметно ни единого следа от недавних выстрелов. Элейн спряталась за его спину, и Клайв чувствовал, как дрожит ее тело. Он снова взял её за руку, легким сжатием давая понять, что не теряет присутствия духа. И действительно, в эти секунды Клайв Берри совершенно не ощущал в себе того страха, который сковывает мышщы и подавляет волю, делая ватными куклами даже испытанных бойцов. Очевидно, Грюнфельд сам не стремился вызвать его, и поэтому сейчас Клайв, не отворачиваясь и не делая резких движений, смотрел на поистине феерическую картину. Черная фигура мертвеца, стоящего в огненном коридоре, производила большое впечатление – собой он олицетворял всё то, что люди привыкли обозначать для себя самыми страшными для них словами. Оживший мертвец, появившийся из самого Ада, средневековый черный маг, заключивший с Дьяволом страшную сделку, безжалостный убийца, не знаюший жалости и пощады. Но одновременно с этим, Клайв сейчас видел в нем нечто, что не поддавалось разуму, то, что можно ощутить только инстинктом – а именно, отсутствие агрессии. Внезапно Берри понял, что перед ним стоит человек. Человек, который прошел через немыслимую боль и страдание, и сейчас он борется за свою жизнь, пусть и такими дикими методами. Примерно так живет весь животный мир, когда лишь сила мышц и волчья хватка дает право на существование. Да и люди, если разобраться, не далеко ушли от этого, когда предательство и шкурные интересы выполняют ту же роль, что и поедание одних другими в пищевой цепочке. Клайв понял, что Грюнфельд сейчас именно борется, и что в своем стремлении победить весь мир он не остановится, пока не достигнет желаемого результата, потому что иначе его вновь ждет небытие и второго шанса уже не будет. Его Хозяин дал ему возможность вновь появиться на Земле, и теперь с удовольствием наблюдает, как его создание прогрызает себе дорогу. Пятьдесят человеческих жизней – такова была цена свободы.

Озарение промелькнуло в голове Берри в считанные секунды. Но больше ничего подумать он не успел, потому что Грюнфельд взмахнул руками, и пламя, плясавшее на стенах, начало быстро угасать, а уже через полминуты от него остались лишь две узкие полоски по обеим сторонам от его фигуры. И тут же раздался низкий грубый голос, который, однако, звучал намного более отчетливо и понятно, чем в первый раз :

– Грюнфельд!

– Что? – Клайв явно не ожидал подобного.

– Грюнфельд!

– Ты – Грюнфельд?

– Ты – Грюнфельд.

– Я!? – Берри широко открыл глаза.

– Ты – Грюнфельд.

– Ну пускай так, если тебе нравится.

– О чем он? – шепнула Элен.

– Надо с ним говорить, – так же тихо ответил Клайв, – если выпутаемся, я тебе расскажу.

– Ты мне нужен, – между тем продолжал мертвец.

– Что это значит? – Клайв не верил своим ушам – менее всего он ожидал услышать подобное.

– Ты сильный, люди идут за тобой… веди их… их кровь и мозг оживляют меня… надо пятьдесят.

– Куда вести?

– Веди ко мне.

Клайву показалось, что он ослышался.

– Ты убиваешь невинных, убиваешь дорогих мне людей, а теперь я должен услышать такое?! Ты, прогнившая тварь!

– Хорошо! – в голосе Грюнфельда послышались довольные нотки. – Борьба и есть жизнь… моя жизнь… борись, человек. Ну а пока…, – глаза мертвеца загорелись желтым огнем, он протянул вперед руку и Элейн, стоявшая за спиной Берри, вдруг обмякла и упала.

Клайв оглянулся и посмотрел на нее – лицо девушки стало мертвенно-бледным. Настолько бледным, что ему показалось, будто он видит восковую куклу.

– Ты уйдешь, она нет, – вновь прозвучал страшный голос. – Хочешь её с собой?

– Да что тебе надо? Образина, твою мать! – закричал Клайв, в котором, от бессилия и непонимания, поднималась бешеная злость.

– Будешь бороться…старуха… Альтштау. Иди там на дорогу.

– Где – «там»?

– Альтштау.

– Ты хочешь, чтобы я боролся с тобой и пытался остановить?

– Да, так надо. Таково условие. Я должен заслужить жизнь, ты тоже. Я или ты.

– Кому это мы должны? – спросил Клайв, одновременно с ужасом предчувствуя ответ.

– Есть Великий Хозяин. Таково единое решение. Освободивший меня только способен остановить.

– Я не понимаю, что ты сейчас сказал, – Клайв покачал головой.

– Понимаешь,… думай, я это уже говорил… не надо лукавить.

– Да пошел ты!

– Её вернуть? – Грюнфельд вдруг указал на Элейн. – Будешь с ней.

– Если я не соглашусь, получается, значит, я сам убью её?

– Да! – мертвец вроде как ухмыльнулся.

– Пару вопросов можно сначала? – Клайв настолько пришел в себя, что засунув пистолет за пояс, скрестил руки на груди.

Грюнфельд кивнул.

– Я должен пытаться остановить тебя?

– Да.

– Если я не сумею, то буду пятидесятым?

Снова кивок.

– Как я должен это сделать, если не могу причинить тебе никакого вреда.

– Думай. Я говорил….старуха.

– Хорошо. Ты убиваешь, чтобы вернуть себе жизнь? Ты убиваешь всех тех, с кем я знаком?

– Да.

– А если я не буду ни о ком думать? Твою мать, что я говорю – это невозможно! А если я, скажем, погибну на днях?

– Такого не будет….но это уже неважно…важно только в начале было.

– Зачем ты издеваешься над трупами, зачем эти цифры?

– «Шесть» станет последней, дальше считай сам. Мертвые люди мои, мне нужна вся их кровь. Её очень много внутри.

– А почему я понимаю тебя? – Клайву вдруг пришла в голову неожиданная мысль. – Ты немец. Или в Аду учат говорить по-английски?! Говоришь ты хреново, но понятно.

– Я говорю по-человечески. Люди сами придумали языки, а разницы нет. Ты не слышишь, а чувствуешь слова. Я не могу еще говорить, потому что не могу еще дышать.

– Что ты будешь делать, когда полностью оживешь?

– Я стану свободнее, – в словах Грюнфельда вдруг появилась интонация – он произнес это так, как говорят о чем-то самом вожделенном.

– Не будешь! – Клайв усмехнулся. – Я принимаю твою игру, барон. Мне тоже нечего терять, так что давай, возвращай эту женщину.

– Хорошо! – еще раз повторил Грюнфельд. Похоже, что он был полностью удовлетворен.

В ту же секунду Элейн глубоко вздохнула и открыла глаза. Клайв помог ей подняться :

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально. Почему он стоит? – она покосилась на Грюнфельда.

– Мы разговаривали, – усмехнулся Берри. – Мне было сделано деловое предложение.

– Я не понимаю.

– Я должен…

– Уходите отсюда, – Грюнфельд прервал его, – много людей идет.

И действительно, в ночной тишине они услышали, как где-то на улице , совсем недалеко от дома, раздались хлопки автомобильных дверей. Барон повернулся к ним спиной и, не говоря больше ни слова, пошел восвояси. Огонь, двигаясь вслед за ним вдоль стен, исчез, как только Грюнфельд миновал коридор, а Клайв с Элейн услышали его тяжелые шаги, поднимающиеся вверх по лестнице.

Глава 15. Восемь.

Раздавшийся звонок во входную дверь вернул обоих к действительности.

– Бежим! – сказал Клайв. – Теперь дверь должна открыться.

– Но зачем? – не поняла Элейн.

– Это наверняка полиция. Он же сказал, что много людей идет. Я думаю, что соседи вызвали ее, услышав мои выстрелы.

– Да уже много времени прошло, полиция давно бы приехала. А потом, что в этом плохого?

– Нам никто не поверит, – Клайв уже нащупал замок, и на этот раз ключ действительно повернулся легко. – Я потом сам поговорю с лейтенантом Борсом, а сейчас нас просто посадят в камеру до выяснения. Слишком много зацепок против нас, и особенно, меня.

Он осторожно приоткрыл дверь и выглянул наружу – улица за домом оказалась совершенно пуста. Держась за руки, они почти бегом пересекли двор и оказались возле небольшой калитки, в то время как звонки в доме становились все более и более требовательными. Город спал, и сейчас они были отлично слышны, несмотря на значительное расстояние.

– Здесь код, – прошептала Элейн, видя, как Клайв ищет в темноте замок, – не ключ. 6380.

– Я ничего не вижу, – ответил он, – сейчас подсвечу,…открой сама.

Берри вынул из кармана зажигалку, и вскоре они уже спокойно шли по улице, стараясь не привлекать ничьего внимания. Тут только Клайв заметил, что одежда Элейн совсем не приспособлена для прогулок при такой температуре. К ночи в Сиэтле похолодало, и сейчас сверху на них падал мелкий мокрый снег. Они уже довольно далеко удалились от дома, когда услышали вой полицейской сирены.

– Им никто не открыл, и сейчас будут вскрывать дверь, – сказал Клайв. – Вероятно, вызвали шерифа.

Элейн куталась в снятую им с себя куртку и дрожала.

– Что теперь делать?

– Тебе нельзя сейчас домой, будет много лишних вопросов. Поедем ко мне. Не боишься?

– Я теперь только с тобой ничего не боюсь… Почему он не убил нас?

– Мы оба попали в скверную историю. Я тебе после расскажу, в более пригодной для этого обстановке. Сейчас могу только сказать, что меня, образно говоря, заставляют играть в игру, участвовать в которой я не имею ни малейшего желания, но за отказ пришлось бы заплатить еще большую цену, и первой ставкой была твоя жизнь.

– Ты согласился ради меня? – Элейн вдруг остановилась.

– Ну…, – Клайв пожал плечами. – Я не могу сказать, что это не так, хотя любая человеческая жизнь стоит того, чтобы её защищать. Особенно в таких случаях, когда очередная жизнь становится всего лишь очередной ставкой в дикой игре. Такси!

Клайв выбежал на дорогу и отчаянно замахал рукой, увидев приближающуюся машину. Старый шофер-негр, сначала испугался, увидев выскочившего навстречу человека, но затем, выслушав через немного опущенное боковое стекло объяснения Клайва о затянувшейся новогодней гулянке, улыбнулся и открыл дверь.

Дома Клайв сделал всё возможное, чтобы Элейн не чувствовала неудобств в его холостяцкой квартирке. Он решительно отверг её попытки помочь ему с приготовлением чая, усадил девушку в кресло, и заботливо укутав её в теплый шотландский плед, сам отправился на кухню. Особо не мудрствуя, Берри положил в чашки пакетики «Липтона», и, достав из шкафа печенье, оставшееся с тех пор, как неделю назад его посещала одна из подруг, принес всё это богатство в комнату. Поставив между собой и Элейн маленький стеклянный столик, Клайв сел на диван, но потом снова встал, и, подойдя к бару, достал из него виски, купленный вечером.

– Будешь? – он покрутил в руке бутылку «Дэниэлса».

– Немножко.

Получив согласие, он поставил на стол два толстых стакана и налил каждый до половины.

– Извини, колы нет.

– Ничего, – Элейн первый раз за вечер улыбнулась, – это не страшно.

– А! – Клайв вдруг снова встал. – Я сейчас!

Он снова вышел из комнаты, а спустя несколько секунд вернулся, неся початую бутылку апельсинового сока.

– Уже неделю стоит, – сказал он, взбалтывая содержимое, – думаю, еще не испортился.

Налив сок в обычную чашку, он поставил ее перед Элейн и протянул ей стакан с виски :

– Давай, а то через пару часов у тебя пройдет шок и начнется истерика. Я знаю, поверь.

– Ты еще и доктор? – Элейн снова улыбнулась и, взяв стакан, залпом осушила его.

– На, скорее, – Клайв торопливо подал ей сок, видя, как девушка, не привыкшая к подобным напиткам, схватилась рукой за рот.

Затем он одним духом выпил свой виски и ещё несколько минут оба сидели молча, с удовольствием ощущая, как по всему организму медленно расползается мягкое тепло.

– Что ему от тебя надо? – вдруг спросила она.

Клайв не ожидал сейчас именно этого вопроса, но ответил сразу – он и сам думал только об этом:

– Он хочет, чтобы ему мешали, хочет борьбы.

– Зачем ему это? Он и так, по-моему, может всё.

– Он сказал, что для него это обязательно, таково условие.

– Какое условие?

– Он не получит новой жизни без сопротивления. Кажется, только первых шестерых ему можно убить просто так, хотя может, я и не всё понял. А всего ему нужно пятьдесят человек.

– Кто же ему поставил такое условие?

– Известно кто – Сатана!

Клайв вкратце рассказал ей про манускрипт и про всё остальное.

– Налей еще, пожалуйста, – попросила она, после того, как он закончил.

Клайв налил ей треть стакана, в то время как свой наполнил почти до краев.

– Я очень боюсь, – сказала Элейн, глядя в янтарную влагу, – я не хочу умирать.

– И я не хочу, – усмехнулся Берри. – Я сделаю всё, что смогу, обещаю.

– Ты меня не бросишь?

– Что ты имеешь ввиду?

– Получается, что на мне теперь есть клеймо – я ведь тоже твоя знакомая. Значит, он может убить меня, когда захочет.

Клайв ничего не ответил. Вместо этого он выпил виски и надолго замолчал.

– Элейн, – наконец сказал он, – я чувствую себя ответственным за твою жизнь. Ведь именно я выпустил на волю этого демона, и именно мне придется бороться со злом. Оно само выбрало меня на эту роль, и я ничего не могу поделать кроме одного – победить это проклятье.

Элейн поставила на столик пустой стакан, и хрустнув печеньем, спросила, внимательно глядя Клайву Берри в глаза :

– Он действительно демон?

– Скорее вампир, – ответил он, припоминая слова старика Грайера. – Только не такой, как их изображают в кино, а вампир особого уровня. Он питается кровью и мозгом людей, с их помощью возрождая свое тело. Когда он говорил со мной в первый раз, я почти ничего не понял – фразы были коротки и отрывисты, а теперь его речь стала вполне внятной. Да и выглядеть он стал намного лучше.

– А что ты говорил про время?

– Когда?

– Когда мы бежали из дома. Я спросила, почему полиция приехала так поздно?

– Помнишь, я лазил на чердак? Джордж тогда еще открывал его потом, когда я стрелял. Так вот, время для меня текло совсем иначе, чем для остальных. Десять минут на чердаке оказались десятью секундами вне его.

– Ты хочешь сказать, мы были вне времени? – Элейн широко открыла глаза.

Виски уже начало действовать и страх стал уступать место интересу.

– Получается, что так. А что ты почувствовала, когда он направил на тебя руку?

– Ничего. Стало темно и тихо, а потом я сразу очнулась. А ч-что?

– Ты потеряла сознание и была совершенно бледной.

– Ты и-испугался за меня?

–Да, – признался Клайв, – я чувствую ответственность за тебя. Ты не хочешь спать? Я пойду постелю тебе в маленькой комнате, у меня там есть прекрасный мягкий диванчик.

– Я н-не пьяная. Налей мне еще.

Клайв качнул головой:

– Только немножко, а то назавтра плохо будет.

Налив ей четверть стакана и наполнив свой до половины, он хотел закрыть почти опустевшую бутылку, но затем, несколько помедлив, долил себе до полного. Они молча выпили, Клайв почти насильно заставил Элейн допить остатки сока и откинулся в кресле, чувствуя теперь, что и сам порядочно захмелел. Некоторое время Элейн сидела молча, а потом он увидел, как на её лице появляется несчастное выражение, и через минуту она уже заливалась слезами.