Текст книги "Создатель сказок (СИ)"

Автор книги: Макс Крынов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

Если бы у меня было больше ингредиентов, выбор был бы шире. Но, несмотря на десятки припасённых девушкой трав, потрохов и прочих припасов, лежащих на столе, рассованных по аккуратным стеклянным баночкам и засыпанным в кулечки, ее запасы скудны по сравнению с закромами среднего алхимика. А большинство рецептов из моих книг требует более качественных, дорогих и редких ингредиентов.

Я подошел к шкафу с порошками и принялся выбирать бутыльки и пузырьки, сверяясь со списком из книги, которую одновременно с этим держал во внутреннем мире. Вытащил пару кусков коры золотого дуба, пузырек с «лунным сахаром», и еще кучу всего. Положив набранное на стол, замер.

– Чего-то не хватает?

– Не совсем. Когда ты в последний раз проверяла ингредиенты? – потряс я стеклянной баночкой с лепестками «хищной розы». – Этот красивый пушок по краям лепестков – плесень. Есть другая банка?

– Это единственная.

– Хм… А есть неподалёку какая-нибудь лавка, где ты сможешь купить замену? А я пока подготовлюсь к варке.

Девушка замялась. Она явно не желала оставлять меня одного в своем доме.

– Может, ничего страшного не произойдёт? Все-таки лепестки синеватые, а когда они портятся, то чернеют.

– Ладно, сойдёт. – Сделал я одолжение. Но сразу предупредил. Если качество зелья упадет, сама будешь локти грызть.

Вернувшись к подготовленному котлу, начал раскладывать ингредиенты. Даже такие мелочи, как расположение ложки, ножа и ингредиентов имеют значение – часть ингредиентов придётся нарезать прям в процессе и закидывать в котел в спешке. Если замешкаюсь, пытаясь найти нужный предмет, могу испортить зелье.

Как только я всё подготовил, сразу приступил к процессу.

– Полтора литра дистиллированной воды, – я медленно налил в котел жидкость, сверяясь с насечками на внутренней стороне емкости. – Довести до кипения.

Пока вода греется, перехожу к травам.

– Бутон сияющего жасмина, – взял я высохший цветок, который уже давно не сиял. – Оборвать лепестки и перетолочь в порошок. Добавить в ступку десять иголок черноцвета и перетолочь снова. Медленно высыпать в котел, одновременно помешивая кипящую воду.

Я озвучивал один этап создания зелья за другим, а Даша наблюдала за мной, жадно ловя каждое движение. Даже достала телефон и включила камеру, чтобы не забыть ни слова. Я думал, не догадается.

Спустя некоторое время дошла очередь и до самых ценных ингредиентов.

– Лепестки хищной розы – девять штук. Порезать на три части каждый, бросить в центр котла, следом кинуть горгулью чешуйку. Вывести слизью улитки на котле руну «память», – я обмотал тряпкой для уборки стола палец, сунул его в банку, и быстрым движением нанес на котел руну. А вот этого пока не практикуют, насколько я знаю – слияние зельеварения и алхимии с рунной магией начнется лет через пятнадцать.

Даша следила за моими действиями так внимательно, словно я создаю жидкое золото. Забавно, но темно-желтое зелье с каждым добавленным ингредиентом становилось все светлее и даже наливалось яркостью.

Вода забурлила, и я принялся кидать в котел оставшиеся травы, помешивая варево. Меня не перестаёт удивлять, что из трав, порошков и самых разных частей тел монстров получается не дурнопахнущая дрянь, не варево из трав и потрохов, а полезная вещь. Когда я начал напитывать котелок маной, метаморфозы ускорились. Еще тридцать секунд, и нужно заканчивать.

Даша, словно загипнотизированная внимательно следила за меняющимся цветом зелья.

– Выключить огонь, стереть руну и разлить горячее зелье по подготовленным стограммовым фиалам.

Подготовленных фиалов у нас не было, но была пустая стеклянная банка на два литра – туда я и вылил светящуюся золотом жидкость. На стенках котла осела куча воняющей слизи – если оставить зелье в котле до остывания, оно попросту испортится.

Новоизобретенное зелье! Введите название.

Ранг: D

Описание: алхимическое зелье, созданное впервые. На краткое время значительно улучшает память, внимание и концентрацию. Возможные побочные эффекты: интоксикация, рвота, приступы паранойи, тошнота, головная боль, диссоциация, слуховые, зрительные и тактильные галлюцинации…

Список отрицательных эффектов был огромен. Я назвал зелье «зубрилой» и свернул окно.

– Готово.

– Отлично! Это было классно и очень чётко. Преподаватель на моих курсах по зельеварению работает гораздо медленнее. Только, боюсь, я не поняла, что именно ты сварил.

Я сверился с описанием.

– Это зелье на сутки даёт человеку способность запоминать любую информацию в любых количествах. С его помощью можно выучить столько учебников, сколько ты за эти сутки сможешь прочесть.

– Что? Но ведь зелье абсолютной памяти готовится не так!

– Не знаю, как там готовятся твоё зелье, но мое готовится именно так. И учти, что его рецепта ты не найдёшь в сети. Можешь считать, что я изобрёл его сам.

– Ты не шутишь? Просто если все так, как ты сказал, ты можешь подать заявку и после проверки зелья у любого зельевара как начать продавать его в лавки и магазины, так и внести рецепт в государственную базу. А если кто-то решит готовить его, автор рецепта будет получать как минимум полтора процента от продаж! Целых полтора процента! А еще при создании новых и полезных рецептов, к которым это зелье точно относится, повышается доступ зельевара к базе будет расширен.

– Шикарно, – без всякого энтузиазма сказал я. – Можешь заняться этим. Приготовь зелье при зельеваре, добавь его в базу и продай эти бутыльки. Тебе – расширенный доступ, мне – деньги с возможных отчислений. Идет?

От предложения репутации и жирного куша девушка отказалась, не думая.

– Я не могу так, – помотала головой Даша. – Это твой рецепт, я не могу выдать его за свой. Может, ты не знаешь, от чего отказываешься, но кланы, занимающиеся продажей зелий, за подобный рецепт озолотят. Это зелье, если ты не шутишь насчет его свойств, достойно места в учебниках или профильной литературе.

Я поднял руку, обрывая поток слов.

– Даша. Я прекрасно знаю о доходах зельеваров, как и о внимании кланов к тем, кто способен создавать новые рецепты. Уж можешь поверить, мне подобного внимания не нужно. Я осознаю свое предложение, его плюсы и минусы. Еще раз: ты хочешь получить доступ к новым рецептам государственной базы, стать значимее, как алхимик, и в перспективе – открыть собственный зельеварный цех? И тем самым избавить меня от бумажной волокиты и ненужной известности.

– Я не против.

– Тогда действуй.

Вот и проверим, насколько ей можно доверять. Если найдет, кому продать рецепт и скроется в неизвестном направлении, даже лучше. Это сейчас она не знает практически никаких секретов, за исключением подкупа сотрудника КМА.

– Не хочешь попробовать? – киваю на остывающее зелье.

– Нет, спасибо. Я не знаю, насколько это зелье качественное, – попыталась отвертеться девушка.

– Насколько я знаю, испорченное варево выглядит не так, – красноречиво покосился я на банку. Испорченное зелье или вообще куча сваренных вразброс ингредиентов выглядят скорее как смердящая масса на стенках котла. – Или ты думаешь, что я обманул тебя, а на самом деле под видом зелья памяти сварил магический аналог виагры?

– Я не знаю о его возможных побочных эффектах, – выкрутилась девушка.

А вот тут она права – побочные эффекты действительно есть. В первые сутки легкая интоксикация, тошнота. На месяц другой – бессонница, упадок сил и легкое отупение. Для студентов-прогульщиков, которые готовятся к экзаменам в последние сутки, сойдет и так, а вот для остальных парой к этому зелью шло ещё одно, убирающее негативный эффект. Оно требует дорогих ингредиентов, и изобретено тем же зельеваром, который создал «зубрилу», поэтому можно не беспокоиться, что кто-то быстро подберет парный состав.

– Ладно, проехали. Из побочных эффектов – тошнота, проблемы с концентрацией внимания и бессонница. Я заберу пару флаконов, если дашь тару. Свои можешь сама выпить или угостить кого-нибудь. Через два дня испортятся.

– Всего пара дней?

– Если бы не плесень, вышла бы неделя.

Я подождал, пока девушка нашла тару и ушел с двумя фиалами. Сам использовать поостерегусь, пока не сварю парное зелье. А вообще использовать нужно – выпить в выходной и засесть за разгребание книг в памяти, суток на десять субъективного времени. Если бы я раньше добрался до этой книги, раньше бы нашел этот рецепт. Увы, везде и сразу успеть нельзя. Зато теперь осваивание литературы изрядно ускорится, до и симбионт поднапряжется.

Глава 10

После того, как Степан научился самостоятельно входить в вондер, он перестал звать туда меня. Но едва я приехал от Дарьи и привел себя в порядок, в дверь постучался брат.

– Хочешь, покажу, что я сделал в вондере?

– Давай, почему нет.

Если приглашает, то и правда взгляну. Мне любопытно, что он там наворотил.

Мы зашли в его комнату. Степан лег на кровать, я сел за стол, и через минуту оба были в его вондере.

Когда я был здесь раньше, внутренний мир брата выглядел заледенелым горным склоном, где дул ледяной ветер и можно было поскользнуться и распороть себе руку о ледышку. Над головой висело темное низкое небо, а тучи, казалось, готовы разродиться снегом. Колючий мир для девятилетнего пацана.

Теперь же вондер отличался от прошлого. Атмосфера осталась такой же – я воплотил себе плотную шубу, чтобы не замерзнуть, а вот наполнение поменялось. И самое главное изменение – над нашими головами застыла в воздухе каменная громада.

– Это что? – Спрашиваю громче, стараясь перекричать завывающий ветер.

– Летающий остров! Хочешь, покажу, как там все устроено?

– Давай!

Взлетаю. Что меня удивляет – вслед за мною взлетает Степан, после чего кометой мчится к верхней части летающего острова. Братишкин освоился в вондере куда быстрее, чем я когда-то в своем. Может, потому, что у детей более гибкое воображение?

Сверху парящей глыбы – плоская каменная площадка. Посередине нее находился громадный шар, в котором летали воспоминания. Интересно, что Степа приземлился после меня, причем встал так, чтобы находиться между мной и шаром, будто закрывая его от меня.

– Ну, для пары недель самостоятельной работы – неплохо.

Да это шикарно для пары недель работы! Для пацана, который никогда подобным не занимался, и руководствуется гайдами в соцсетях – потрясающе!

Я пытаюсь понять, что послужило причиной того, что брат загорелся редактурой своего вондера. Понятное дело, что когда чересчур любознательные и увлекающиеся дети сталкиваются с чем-то интересным, будь то игра про дельфинов, радиоуправляемая машинка или купленный велосипед, они пытаются освоить эту игрушку как можно быстрее, забывая про реальный мир. Но здесь что-то другое, что-то гораздо более глубинное.

Для того, чтобы просмотреть воспоминания, мне теперь не нужно касаться шара. С помощью амулета я создаю иллюзию себя самого, шагающего рядом с братишкой, а сам перетасовываю в невидимых пальцах невидимые воспоминания и узнаю массу нового.

У маленького Степы с детства богатая фантазия и сильное воображение. Его всегда манила мечта убежать от реальности и создать собственный мир – мир, в котором он смог бы укрыться от любых забот и трудностей.

Острова были придуманы больше года назад. Степа просмотрел мультик, в котором по воздуху летали подобные глыбы, и его зацепила мысль о том, что было бы круто оказаться посреди подобного острова – управлять им и быть его единоличным владельцем, у которого никто этот остров не отберет, потому что других людей его остров слушаться не станет.

В его блокнотах и тетрадях есть яркие рисунки усаженных зеленью островов, что плывут в облаках. В мыслях братишка тосковал по придуманному миру, где иначе, чем в жизни, где он абсолютно свободен и ни от кого не зависит.

Его вондер не стал островами потому, что Степан хотел холодного одиночества чуть больше, чем солнечный остров. Все мы мечтаем о разных вариантах будущего, и замкнутость ребенка оказалась сильнее, чем желание покататься на острове. В конце концов, заледеневшая скала тоже принадлежит ему одному.

– Я хочу понемножку изменить этот мир, – восторженно говорит Степан. – Создам еще десятки или сотни островов, чтобы на одних бегали животные, на других росли цветы или деревья какие-нибудь. Еще одни будут просто каменными островами, которые можно будет изменить, как хочется. Слушай…

– Да?

– А можно будет как-нибудь сделать так, чтобы в моем вондере могли оказываться другие люди? Ну, когда я построю достаточно островов, чтобы хватило каждому.

– И чем ты планируешь с ними здесь заниматься?

Когда Степан с горящими глазами принялся гонки на островах, совместную возню с будущими садами, придумывание растений, которых не было на земле, совместную охоту на страшных чудовищ, которых он еще не придумал.

– Я поменяю температуру воздуха, чтобы тут растения росли, и можно будет вместе управлять островами! Лететь куда-нибудь стаей островов,

Ребенок описывал планы с нешуточной страстью, и это было нехорошо. То есть, отлично, когда у человека есть хобби, но не слишком хорошо, если он забывает про реальный мир и тонет в фантазиях. Не совершил ли я ошибку, когда научил его посещать вондер?

– А когда ты в последний раз виделся с другом?

Степан перестал улыбаться.

– В школе каждый день видимся, но приходить к нам домой он почему-то боится, хотя в прошлый раз его никто ничем не напугал.

– А с учебой у тебя как, не забросил?

– Если я заброшу учебу, мама меня как-нибудь накажет, – вздыхает братишка. – Так что оценки у меня хорошие.

– Ладно, поверю. Я не знаю, как открыть твой вондер для обычных людей, но я могу рассказать тебе про то, как сделать его чуть более живым. Есть такие штуки, как фантомы – это случайные фантазии, которые время от времени встречаются в любом вондере. Сознания или личностей они не имеют – это просто мысли, которые существуют недолго. У некоторых это – бабочки или пчелы. У кого-то белки или мыши в лесу. У тебя это могут быть ледяные элементали, или еще что-то, сходное твоему вондеру.

Я создал в ладони сочную желтую грушу и с хрустом откусил кусок. Степа попытался повторить мою иллюзию, но в его ладони появился несуразный желтый шарик, который парнишка быстро выбросил в снег.

– Так вот… Можно создавать иллюзии с нуля, тратя кучу энергии и времени, а можно изменять и прорабатывать эти фантомы. Таким образом ты можешь населить острова придуманными созданиями. Заодно и попрактикуешься.

– Спасибо за совет.

– Да не за что. Дам тебе еще один, раз уж ты начал вплотную заниматься внутренним миром. Дело в том, что в вондере есть место, куда слит весь негатив. Мы называем его «отстойником» или «черной дырой». Если ты расширяешь вондер, отстойник рано или поздно показывается сам – обнаруживаешь ледяную пещеру, или колодец, или провал в скале, которого раньше не было.

У одной моей знакомой вондер занимал с десяток квадратных километров, и выглядел, как старая заброшенная деревня. Отстойник возник в виде заброшенного частного дома, с покосившимися окнами, с щелями на крыше, со стенами, поросшими травой, мхом и плющом. Дверь болталась и скрипела, и сколько знакомая не пыталась ее закрыть или заколотить, дверь открывалась снова. У крыльца, привалившись спиной к стене дома, сидел скелет в пиджаке. Внутри дома сгущалась тьма, иногда оттуда слышались стоны и вой, и девушка никогда не заходила за дверь.

– И что мне делать, если черная дыра появится?

Степан выглядел напуганным.

– Я не советую тебе соваться в нее. В твоем вондере ты – единственный полноправный хозяин, и ничего не может причинить тебе вред, но отстойник – это единственное исключение. Если ты его обнаружишь, ни в коем случае не заходи внутрь. Позови меня, и мы что-нибудь придумаем.

– А у тебя в вондере есть черная дыра?

– Раньше была.

Но я ее выжег. Собрал весь негатив, которого получилось неожиданно много, и отправил прямиком в пламя звезды. Судя по тому, что я не превратился в солнечного мальчика, думающего и мечтающего сугубо о хорошем, вреда мне это особо не принесло. От фантомов я тоже избавился – не хочу, чтобы в кубе что-нибудь появлялось без моего ведома.

– В общем, если будут проблемы, вопросы, зови меня. Вондер у тебя действительно классный, – дотянувшись до брата, треплю его волосы. Тот уворачивается, но уже с улыбкой, а не из желания сохранить дистанцию.

* * *

– Алмазов!

Окликнувший меня президент академии выглядел недовольным, как облитый водой кот.

– Да?

– От губернатора пришло письмо, в котором просили оформить кружок по иллюзиям и рунам и дать тебе кабинет и право быть единоличным преподавателем этого кружка. Может, ты объяснишь, откуда у тебя такие связи, и почему ты не подошел с этим вопросом ко мне, прежде чем прыгать через голову?

– А вы бы устроили это? – Недоверчиво спрашиваю.

– Наверное. Не знаю. По настроению.

– А вот теперь дело точно пойдет быстро и с энтузиазмом, – ехидно улыбаюсь. А потом вспоминаю о разговоре с Сержем Генсбуром, и решаю быть помягче. – Кстати, спасибо, что сообщали о моих успехах в городскую администрацию.

– Не понимаю, о чем ты, Алмазов, – скривился президент. – Я записывал и докладывал о твоих выходках, было дело. И про иллюзию мёртвого преподавателя, и про энергосборник написал. С чего ты решил, что подрыв дисциплины и занятия магией без соответствующего на то разрешения – это «успехи»? Впрочем, не важно. Когда планируете заняться своим кружком, Алмазов?

– Если ключ от кабинета вручите, то сегодня и займусь.

– Надеюсь, я это делаю не зря, и вам не придется вести лекцию в пустом зале, – протянул директор ключ с биркой. Триста девятый кабинет – третий этаж, у лестницы. Не слишком большой, человек на сорок-пятьдесят.

– Вы считаете, что у единственного иллюзиониста академии, скандально известного хулигана, который с легкостью управляется с непростыми печатями, не будет аудитории? – Улыбаюсь. – Да бросьте.

– Лекции еще нужно уметь вести, Айдар.

Тут он прав. Хотя я умел, пусть в прошлом редко занимался наставничеством. К преподаванию я относился равнодушно, вот и будет повод плотно заняться не слишком привычным делом.

Проблем с аудиторией действительно не было. Я вошел в аудиторию, где у нашей группы проходило последнее занятие, и объявил, что после последней лекции я проведу свою лекцию по рунам и иллюзиям в кабинете триста девять, и прийти туда может кто угодно.

Группа взбудоражилась. Богач Лиза спросила, можно ли создать тему на форуме.

– У нас есть форум? – Почесал я затылок. – Создавай, если хочешь, я не против.

Стахамов подошел, уточнил, все ли он понял правильно, и можно ли звать друзей. Даже Липов ехидно поинтересовался, можно ли прийти, или же есть какие-то ограничения. Ехидство его было серым, выцветающим, как висящий на улице старый плакат.

– Конечно, приходи, – спокойно кивнул я.

За перемену в аудиторию набилось человек шестьдесят – благодаря тому, что в аудитории стояли лавки, а не стулья, место нашлось всем, пусть и пришлось потесниться. Я не обольщался – вряд ли сумею заинтересовать хотя бы треть из них настолько, что они согласятся на условия моего обучения.

Больше всего удивило, что Липов действительно пришел. А еще за задней партой сидела Соколова Алиса – девушка, как зашла в аудиторию, так ни разу не посмотрела на меня.

После звонка я закрыл дверь и замкнул ее на ключ, оставив тот в замке. Благодаря этому опоздавших не будет – кто не успеет, пусть ждет следующего собрания – аудитория и так забита.

Лекция началась с приветственной речи, после которой я перешел к перечислению, чему именно я могу их научить.

– Я договорился с администрацией города о том, что буду преподавать руны и основы создания иллюзий. Так как иллюзионистов я здесь пока не вижу, я могу заняться с вами рунами, или рассказать о правилах погружения в вондер, если конечно вас интересует второе. Но есть условие – на следующей лекции я приведу мага с навыком заключения магических контрактов, и в аудитории

– А если мы не согласимся? – спросил Фальберг – первый подпевала Липова. – Ну, типа пришли в аудиторию, и не хотим уходить. Что, лекции не будет?

– Я иллюзионист. Могу сделать так, что ты ничего не услышишь, не запомнишь. Могу внушить, что какая-то сила несет тебя к выходу, и противиться ей невозможно. Или сделать что-нибудь иное, насколько хватит моей фантазии, – смотрю на Алису, но та угрюмо смотрит в стол. Что-то не особо она подобрела после внушения. Впрочем, и со мной почти не пересекается, призраков не отправляет. Меня такой паритет устраивает.

– Мы бы и на иллюзии посмотрели, – несмело сказала Богач.

Я создаю иллюзию тролля, едва не царапающего макушкой потолок, и аудитория гудит. Тролль ворчит, косится на меня, смотрит налитыми кровью глазами на ряды подростков. Рычит.

Лиза украдкой достала телефон и нацелила камеру на иллюзию. Увидев такое, я поднял руки, привлекая внимание.

– Ладно! Я вижу, что некоторые из вас достали телефоны, так что можете снимать все, что сегодня будет происходить. Более того – видео окажется нормальным, а не как в прошлый раз.

Тролль рыкнул, поднял кафедру, сжал ее до хруста в руке. Зарычал снова, скаля гнилые клыки, и кинул кафедру в студентов. Раздался хоровой визг, но кафедра исчезла вместе с троллем, не долетев до рядов.

– А можно попросить снова показать ту иллюзию, с преподавателем? – Спросил незнакомый студент с первого курса.

– Никакой расчлененки, но в остальном рассмотрю любые ваши капризы. Считайте это концертом по заявкам – так уж и быть.

Сразу полетели вопросы:

– Можешь выбрать кого-то из класса и сделать так, чтобы он или она исчезли?

– А с чего ты взял, что существуешь?

– Можешь создать иллюзию огня, который будет выглядеть очень реалистично, но не будет опасным?

– Если я создам иллюзию огня, которая будет выглядеть реалистично, вы разнесете окно или ломанетесь на выход. Кто-то попытается потушить огонь своей магией, кто-то получит реальный ожог, и мы разгромим аудиторию. А вместе с тем мне здесь еще несколько лекций нужно провести.

– Превратишь один предмет в другой? Например, карандаш в яблоко.

Я выудил из рукава карандаш, поставил его на стол. Карандаш отрастил одну веточку, другую. Тонкие корни вросли в стол. Карандаш вырос до размеров куста, потом – до деревца. Стол затрещал под весом деревца, ножки подломились и рухнули. А яблоня росла и росла. Кора на стволе становилась все темнее и толще, изрезанная глубокими трещинами. Ствол уже разросся до масштабов молодого баобаба. Верхние ветви яблони уперлись в потолок. Раздался хруст, вниз полетела бетонная пыль, мелкие камни. Потом ветви поддели одну из бетонных плит и приподняли ее, открывая вид на темное небо. В проломе мелькнул низколетящий дракон, заставив группу восторженно выдохнуть.

Я щелкнул пальцами, и иллюзии пропали.

– Можешь внушить мне кошмар? – Спросил Фальберг. – Такой, чтобы меня прям проняло?

– Конечно. Сними амулет против иллюзий и наслаждайся.

Фальберг заколебался, но увидев множественные взгляды, хмыкнул и с показным бесстрашием стянул цепочку. Затем – закрыл глаза и минуту сидел, бледнея, пока аудитория с интересом смотрела на него.

Спустя минуту парень резко дернулся и открыл глаза.

– Ну как?

– Что видел?

– Рассказывай!

Фальберг передернул плечами:

– Мне приснилось, что меня опять на первый курс перевели, и я с вами полтора года снова учился, да так реально было все… Отучился, а потом меня во второй раз на первый курс перевели. Я после этого на президента академии с кулаками полез, мол, задолбали уже.

Заказы продолжались. Когда лекция наконец закончилась, люди толпой повалили на выход, оживленно обсуждая увиденное. Из всей толпы только Алиса направилась ко мне. Богач тоже хотела подойти, но увидев Алису, направилась к двери.

– Убери ту дрянь, что ты добавил в мою голову, – подняла взгляд девчонка, когда в аудитории никого не осталось.

– Что?

– Ты считаешь, я идиотка⁈ – Алиса отдернула руку, потянувшуюся к юбочке. – Я слышала, что ты говорил на лекции про внушения! Я из-за тебя трижды в день в туалет на парах бегаю!

– Считай это воспитанием. В следующий раз будешь думать, прежде чем посылать к кому-то призрака. Я тебе гарантирую – средний иллюзионист, вкусивший силы и одуревший от нее, без особых сомнений и сожалений записал бы тебя во ВРАГИ и уже либо промыл тебе мозги, превратив в безмозглый инструмент, либо вытер бы тобою пол, стены и потолок, как в прямом, так и в переносном смысле.

– Думаешь, что имеешь право меня воспитывать?

Лицо Алисы побелело, взгляд стал пустым.

– Ну а кто, если не я? – Спрашиваю с отчетливым недоумением. – Если уж тебя дома правильному не учат…

Закончить я не успел – девчонка выбросила вперед руку, и вокруг меня мгновенно появилась телекинетическая сфера.

Это стало для меня неожиданностью. То есть, я ожидал, что она может использовать против меня телекинез, но удара, в который девчонка вложила половину своего немаленького резерва, не ожидал.

Прежде, чем сфера сдавила меня в комок, как шкаф в нашем доме, ударил уже я. И бил тоже в полную силу.

Алису буквально парализовало. Амулет на ее шее задымился, не в силах сдержать всю мощь ментального удара. Еще немного сильнее, и мне пришлось бы нести засранку с геморрагическим инсультом до целителя.

А я тем временем оказался в ее вондере, но не остановился на этом, а погрузился на более глубокий уровень внутреннего мира.

Цветущие деревья исчезли, лепестки пропали. Не осталось ничего, кроме сотен тысяч золотых линий, которые обозначали ассоциации и смысловые связи.

И с этими ассоциациями я начал работать, воздействуя на подсознание девушки.

– Представь, что ты в безопасности. Твое тело полностью расслабленно, все мышцы расслаблены настолько, насколько это возможно. Позволь себе расслабиться. Погрузись так глубоко в это приятное состояние полного расслабления настолько, насколько только сможешь, а потом я щелкну пальцами, и ты позволишь себе погрузиться в два раза глубже.

В реальности Алиса медленно осела на пол, не в силах сопротивляться внушению. Я четырежды щелкнул пальцами, и девчонку надежно вырубило. Теперь – сама работа.

– Каждый раз, когда я буду говорить «Алиса, это приказ», ты будешь чувствовать, что тебе очень хочется выполнить сказанное. Ты не будешь задумываться, правильно ли это, идет ли это вразрез с твоим характером и желаниями, ты просто будешь чувствовать потребность выполнить этот приказ. Твое подсознание само придумает за тебя причину, по которой ты будешь выполнять каждый приказ, и если у тебя спросят, почему ты делаешь то, что я тебе сказал, ты найдешь правдоподобнее объяснение и озвучишь его. Ты будешь твердо уверена, что выполнить мой приказ – твое собственное решение. Каждый раз, когда я буду говорить «Алиса, это приказ»…

Я повторял установку, меняя слова, и связи ассоциаций сплетались так, как мне нужно. Энергия уходила бешенными темпами, призрак стонал от боли, отдавая ману, но я не останавливался.

– Я придумал для тебя наказание за это нападение. Алиса, это приказ – как только за мной закроется дверь, ты отправишься в каморку уборщицы, возьмешь там ведро, тряпку и швабру, и вымоешь всю эту аудиторию. Прежде, чем заняться уборкой, ты запрешь аудиторию изнутри, разденешься догола и не оденешь форму, пока не закончишь. Если кто-то попытается отпереть дверь, ты зафиксируешь ее своей силой и быстро оденешься, но если никто зайти не попробует, ты домоешь пол обнаженной.

Чем дольше ты будешь мыть пол, тем лучше и приятнее тебе будет. Ты поймешь, что на самом деле всю мою лекцию хотела вымыть пол, и не хочешь ждать, пока уборщица сделает это за тебя. С каждым движением швабры по твоему телу будет расползаться приятное тепло. Алиса, это приказ. На самом деле ты поймешь, что мыть полы – очень приятно и тебе всегда хотелось попробовать, каково это – убираться в академии. Как только ты дойдешь до середины аудитории, ты испытаешь самый мощный оргазм в своей жизни. Как только домоешь ее до конца – испытаешь оргазм в два раза сильнее, который, как цунами, смоет все твои обиды, все заморочки и мысли о проблемах, которые тебя тревожат. Конечно, они вернутся, но не сразу.

На миг задумываюсь, достать ли телефон и отправить ее отцу видео происходящего, но решаю не опускаться до подобного. Есть разница между наказанием, пусть и таким экстравагантным, и издевательством.

– Ключ будет в замке. Как закончишь, оденься и отнеси ключ на вахту, после чего можешь идти по своим делам. Алиса, это приказ.