Текст книги "Создатель сказок (СИ)"

Автор книги: Макс Крынов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

Глава 22

Перед сном я зашел в комнату брата. Когда я рассказал Степану, что у него в теле теперь сидит симбионт, который может сделать его жизнь приятнее и проще, то услышал:

– Круто! Я хочу быть сильным!

Все негативные факторы прошли мимо него. Брат не понял, или не осознал вмешательство в личную жизнь, вторжение в его развитие. Всего-то и стоило – подобрать правильные слова.

– Отлично, – киваю. – Слабым ты точно не будешь. Не с симбионтом. Но теперь тебе нужно будет тренироваться, каждый день. Подумай, чему тебе хочется уделять время, а утром мы поговорим об этом. Идет?

– Хорошо.

На утро Степан зашел ко мне сам. Прыгнул за компьютерное кресло, и заявил:

– Я все придумал, и я буду заниматься спортом.

– Прекрасно. Ты ведь знаешь о самом главном, что есть у любого бойца?

– Сильный артефакт? – предположил братишкин.

– Нет. То есть, артефакты тоже неплохи, но Нике ее артефакт не помог – лишь смягчил удар. На А-ранговые защитные артефакты у нас нет денег, а пробить можно и их защиту. Лично я могу пробить щит В-ранга, если дашь мне побольше времени, а я – не самый сильный боец. Есть такие, которые могут одним пальцем прошибить В-ранговую броню, щит, и сломать о колено укреплённый меч. Нет, внешний источник защиты – дело хорошее, но надеяться стоит на самого себя, на личную силу, силу твоего тела. Теперь у тебя есть возможность раскрыть весь свой потенциал и чуточку больше.

– Я понял, – серьезно сказал брат.

– Чем больше ты будешь заниматься, тем сильнее станешь. Сила будет расти, если ты станешь подтягиваться и выполнять упражнения, которые покажет тебе тренер. Скорость будет быстрее, чем дольше ты будешь заниматься бегом. И со всем остальным будет так же – будешь тренировать внимательность и зрение, они и будут тренироваться.

С восстановлением тела и заживлением ран здесь будут проблемы – учить брата наносить себе вред я не стану. Максимум – какие-нибудь яды, или другой стресс для организма, но не для брата. Резать себя и тренироваться до упаду, чтобы мышцы были на грани разрыва, предлагать не стану.

– Погоди, – поднял ладонь Степа. – Ты говоришь, что стоит надеяться лишь на свою силу, но папа говорит, что правильно подобранный артефакт может решить исход драки.

– Верно, может решить. А может и не решить. Для начала тебе нужно тренироваться. Да, хороший клинок может пройти через защиту, а от хорошего лучника сложно убежать, но вот представь ситуацию: допустим, у тебя и у твоего соперника одинаковые клинки, одинаковые защитные артефакты. Но ты учился двигаться быстрее, учился уклоняться от ударов. Ты сильнее, потому что не пренебрегал спортзалом. Кто победит?

– А что, если он все это время, что я был в спортзале, тренировался бою на мечах?

– Это уже другой вопрос, – киваю. – В таком случае он скорее всего победит, если ты не окажешься настолько быстрее и сильнее, чтобы разница в вашем мастерстве не сыграет большой роли. Но в жизни есть не только бой на мечах. И если он потратит несколько лет на сражения, и будет уметь только сражаться, то ты сможешь стрелять из лука, потому что у тебя будет сила до предела натянуть тетиву. Ты сможешь постоять за себя в ситуации, когда у тебя в руках не будет меча, а он если и сможет, то гораздо лучше тебя. В конце концов, ты будешь показывать потрясающие результаты на уроках физкультуры и в жизни будешь бегать и прыгать, как бог. Да и выглядеть станешь крепче, а девочки любят тех, у кого красивое тело.

– Не нужны мне девочки, – покраснел братишка. Ну да, девять лет. Пока еще не до девочек.

– В общем, моё мнение такое – сперва тренировки тела, а потом уже уроки боя на мечах, копьях, или ином оружии, которое ты выберешь. Если постараешься, сможешь не отставать от тех, кого учат только бою на мечах. Представь, как удивится твой противник, когда осознает, что ты не только сильнее и быстрее, но и более умел в сражениях.

А я помогу. Всего-то и нужно – закрепить на подсознательном уровне все приемы, которые брату покажет тренер.

– Скажи мне, чем ты хочешь заниматься? Подумай хорошенько.

Честно говоря, в моих глазах брат был маленьким, наивным ребенком, который, возможно, еще не понимал всех открывшихся перед ним возможностей. Но я все равно хотел узнать о его собственных желаниях, чтобы помочь ему составить программу тренировок, либо наоборот – переубедить и подсказать другой путь.

– Я хочу изучать три вещи. Во-первых, я хочу научиться драться без оружия.

Паренек уже имел собственного симбионта. Его реакция со временем станет лучше, чем у сверстников, тело будет крепче, удары – сильнее. Не знаю, осознанно ли выбирал брат, и учитывал ли симбионта и те плюсы, которые он дает носителю, но первый вариант был идеальным для подростка. А что конкретно он выберет – борьбу, дзюдо, бокс или иной вид искусств, уже второстепенно. Главное – развить его тело, техники и умения пойдут в довесок. Как брат и сказал, дерутся в основном с помощью оружия, да и какого-нибудь гнолла, тролля или скального волка сложно будет заломать с помощью приемов борьбы.

Стоит найти брату подходящую секцию и согласовать тренировки с отцом. А вообще я рад, что паренек наконец-то заинтересовался чем-то кроме строительства парящих островов в вондере.

– Во-вторых, я хочу учиться воркауту.

Вот это меня озадачило.

– Эм… И почему?

– Потому что это красиво! – с таким же недоумением посмотрел на меня братишка. – Ты видел, как спортсмены двойное и тройное сальто на турнике делают? Это же круто!

Пожалуй, с тем, что брат выбирает осознанно, я погорячился. Но уговор есть уговор – придется искать спортсмена. Наверняка кто-нибудь из бедных кварталов, увлекающийся таким странным занятием, как упражнения на турниках и брусьях, согласиться за малую денежку составить компанию моему брату. Главное – убедиться, что человек будет порядочным, и сумеет передать свои знания.

– Хорошо, я постараюсь найти для тебя… наставника. Продолжай.

– В-третьих, я хочу, чтобы ты обучил меня всем возможным методам постройки вондера. Как меньше тратить усилий, чтобы заставить острова летать, как можно получать больше сил на всякие изменения, как лучше и быстрее создать там живых существ. И самое главное – можно ли посещать ту зону, которую ты мне не советовал посещать, и можно ли использовать плохую энергию, которая есть в этой зоне, для чего-нибудь хорошего. Например, создать действительно злого монстра.

То есть, третья вещь состоит в том, чтобы обучить брата основам (а может, и не только основам) ритуалистики, показать, как вытягивать энергию из призраков и прочих бестелесных существ, провести краткий экскурс в создание иллюзий. Как-то многовато всего.

– А вот с этим уже сложнее. Я могу обучать тебя, но давай для начала покажу тебе один интересный ютуб-канал про вондер, чтобы ты занимался по видеоурокам.

– Я уже подписан на три, – отмахнулся братишка.

– Да? И часто ли ты используешь увиденные приемы в построении внутреннего мира?

Братишка отвел глаза. Вот! Просмотрел теорию, зазубрил ее, а к практике даже не подступался!

– Насчет твоего третьего запроса – я смогу уделять тебе по три часа в неделю, идет? Мы будем перемещаться в твой вондер и я буду вести лекции, наглядно показывая, что и как нужно изменять. Но при условии, что ты действительно займешься воркаутом и станешь посещать выбранную секцию. Начнешь отлынивать – стану отлынивать я.

– Идет! – протянул руку братишка, и я с серьезным видом пожал маленькую ладонь.

Сегодня после пар я наконец достал свой мобильный, открыл уведомления и пролистал вызовы. Восемьдесят шесть пропущенных. Похоже, настало время разобраться с этой ситуацией.

– Здравствуйте, это Алмазов, вы звонили мне, – позвонил я из машины, которая везла меня домой. Конечно. Я могу дать вам интервью, скажем, через час. Знаете адрес моего дома? Записывайте…

Множество абонентов звонили мне по нескольку раз, так что за полчаса я связался с большей частью интервьюеров – обзвонил человек сорок.

В качестве места для проведения интервью я выбрал особняк, потому что мне здесь будет удобнее, а большого конференц-зала с красивыми стенами и обязательной интерактивной доской, как в фильмах, у меня попросту нет. Да и не нужно.

За обозначенный час слуги натащили в тренировочный зал пустующего крыла стулья, парочку диванов и бутылки с водой. Я предупредил отца, что к нам нагрянут полсотни совершенно чужих людей, но он, всё ещё недовольный моим решением по поводу симбионта, отмахнулся:

– Делай, что хочешь.

Пока слуги перетаскивали мебель, ко мне подошла Кристина.

– Айдар, советую поставить в этом помещении камеру, или хотя бы какое-нибудь устройство для записи звука. Я слышала, что журналисты могут перевернуть ваши слова и выставить вас в выгодном им свете. Поэтому будет лучше, если и у вас будет запись беседы.

– Да, все уже сделано, – кивнул я. – Но за заботу спасибо.

Люди собрались ровно к назначенному времени: автомобили парковали на улице и заходили в особняк через сторожку. Я приказал охране не пускать тех, кто приедет позже положенного.

Все расселись. Кто-то спросил, можно ли использовать записывающие устройства. Я разрешил.

Каждый человек выглядел заинтересованным, но на деле толпа сквозила равнодушием, скукой. Кто-то хотел есть, кто-то думал о том, как бы опередить конкурентов и первым написать статью, кто-то уже эту статью распланировал, придумал, в каком свете меня выставить, упомянув и встречу в тренировочном зале, и наполовину пустой особняк. Лишь пара человек действительно испытывали легкий интерес.

Первый вопрос прозвучал не раньше, чем я дал отмашку.

– Айдар. Скажи, как ты умудряешься настолько сильно выделяться среди сверстников? Один из лучших учеников по успеваемости, хорош в дуэлях и в спорте. В чём твой секрет? Как нашим читателям и слушателям стать такими же?

Я усмехаюсь.

– Я обязан своему росту родителям. Знаете, когда мне было пять лет, маги-преподаватели поставили на мне крест. Мама как-то сказала, что именно в этот год они впервые осторожно сказали моей матери, что я могу быть абсолютно бездарен. Но именно отец и мама – спонсоры моего роста, если можно так сказать. Они не забрасывали меня, нанимали хороших учителей, пытались просчитать, к каким ветвям магического искусства у меня талант. Я не делаю чего-то невероятного, – я развожу руками, – всего лишь использую свои возможности полностью. Тренировки с детства и правильно выбранный класс у Алтаря – вот и весь секрет.

– Вы не ответили, есть ли шанс у других людей стать хотя бы наполовину такими одарёнными, как вы, – вмешивается дамочка лет сорока. Задерживаю взгляд на её лице на дольше, чем требуется – дамочка мне нравится. Не настолько, чтобы начать флиртовать с ней прямо здесь, или начать ухаживать, но любоваться-то никто не мешает.

– Знаете, я не специалист по развитию магов или воинов, – осторожно обхожу я мнимый или реальный крючок, – так что не могу дать вам или вашей аудитории профессиональные советы. Всё сказанное мной можно считать лишь моим собственным мнением. Я считаю, что нет бесталанных людей. Вот так просто – каждый человек одарён в чём-то. Кто-то может использовать родовую силу шесть или семь лет, кто-то проявляет склонность к магии, которой не владели его предки: девочка вызывает летом снежинки или грозовые тучи, или мальчик вдруг становится самым любимым ребенком, и родители тратят на его игрушки свои зарплаты и чтобы уважить чадо, залезают в долги. Я считаю, что поколения магов дают ребёнку в первую очередь укрепленные и развитые энергоканалы, тренированный источник, и уже потом – родовой талант. Если вам интересно, я думаю, что в первую очередь нужно найти тот самый талант, которому склонен ребёнок. И развивать именно его, не концентрируясь на родовых силах. В худшем случае ребенок станет счастливым обладателем той самой способности, к которой он склонен. В лучшем – получит аж две способности. Вы поверите, если я скажу, что могу укрепить любой предмет?

– Вы владеете иллюзиями, Айдар, так что вряд ли вам кто-то поверит, даже если вы покажете, как укрепляете мою бутылку.

Аудитория вежливо смеётся, и мне задают новый вопрос.

– Чем, по-вашему, должен владеть маг?

– Это довольно простой вопрос. Маг должен быть всесторонне развит! Он должен быть умел в дуэлях, должен знать хотя бы основы ритуалистики и уметь сражаться с оружием. Должен разбираться в артефактах и иметь при себе минимум три: защитный амулет, меч или иное оружие, и пространственное кольцо, куда можно этот меч засунуть, чтобы не напрягать патрули.

– Но это все еще не ваш уровень, Айдар, – улыбается третий интервьюер, пенсионер лет шестидесяти. Я не запоминаю их имён, потому что скорее всего мы не увидимся во второй раз. – Что отличает вас от других магов вашего возраста? Некоторые из них уже проявляю таланты в ритуалистике, побеждают в поединках с оружием и без оружия. Но мы сейчас сидим перед вами, а они тренируются или оттачивают навыки: умелые, но никому не известные. Так в чём же та самая разница?

Вздыхаю. Похоже, придётся врать.

– Нет никакой разницы. Я – такой же, как они, и разница между нами в том, что мне чуть более повезло – я оказался в нужное время в правильном месте, и поэтому вы задаёте вопросы мне, а не им.

После этого меня попытались закидать провокационными вопросами, похоже надеялись, что я растеряюсь и отвечу хотя бы на один из них.

– Как вы относитесь к ритуалу призыва, который провела ваша преподаватель?

– Вы знали, что она собирается вызвать такое опасное существо, как джинн?

– Что вы получили за победу над джинном?

– Я получил легендарный титул, – самодовольно улыбаюсь.

Хотя на деле – лишь эпический. Но моя маленькая ложь лишь подготовит почву для моей будущей славы.

– А по поводу других вопросов – если вы готовы беседовать, как взрослые люди, без попытки заставить меня свидетельствовать против моих учителей, мы побеседуем. Если нет – на этом и закончим.

– Как вы относитесь к нынешней системе образования?

Качаю указательным пальцем.

– Все еще неправильный вопрос. Мы не политические дебаты тут устраиваем, так что я не буду отвечать. Но мне нравится, что в последнее время академия сделала ставку на боевку и дуэли. Умение защитить себя, свою честь и честь своей подруги – обязанность каждого человека, независимо от его статуса в обществе и направления развития.

– Страшно было атаковать джинна? Всё же ты вышел против одного из сильнейших духов в одиночку.

– Ни капельки не боялся, – слабо улыбаюсь. – Если бы мне предложили повторить, я бы не согласился, а тогда я просто вышел, зная, что сотру его в порошок. Его гнилую душонку, его пренебрежение людьми, как противниками. Но я был в состоянии аффекта, ведь прежде я с такими тварями не сражался.

– Какая у вас была роль в призыве? Вы ассистировали преподавателю, или она использовала вас в тёмную?

Я поднялся со стула, улыбнулся.

– Пожалуй, на сегодня всё. У меня ещё никогда не брали интервью, и многие ваши вопросы были слишком… откровенными, но мне было приятно на них отвечать. Так что благодарю вас всех, и буду рад увидеть свои ответы на страницах ваших газет!

Люди встают со стульев, благодарят меня за уделенное время.

Ставлю золотой, что в таких вот моментах интервьюируемые расслабляются и выдают информацию, о которой впоследствии жалеют.

– Вы причастны к ограблению торгового центра Липовых? – Спросил седой старичок, поднявшийся последним.

Приподнимаю бровь.

– Разумеется, нет. Но я искренне возмущен, что в нашем городе попытались ограбить такой сильный род, и желаю, чтобы полиция поскорее нашла ответственного за это дело.

Глава 23

Утром следующего дня я поднял брата за полчаса до его обычного будильника.

– Ты серьезно? – зевнув, спросил Степа. – Тренировка в шесть часов утра? Да я умру…

Тем не менее, он встал. Мы пробежали пару кругов вокруг квартала, сделали на турнике пять подходов по шесть подтягиваний, а потом брат отправился в душ.

– Чего-то я не чувствую, что стал сильнее… – пробурчал Степа.

– Не все сразу, солдат! Мы еще сделаем из тебя генерала!

Братишкин только отмахнулся.

Вчера пришлось напрячь спортивный магазин и заказать бригаду сборщиков. Теперь в спортивном зале жилого крыла поставили турник, и отдельно – шведскую стенку и брусья. Раньше здесь занимались только боевыми искусствами, но это было довольно давно – в последние пять-десять лет в спортзал захаживал только отец, и он вряд ли занимался чем-то серьезнее разминки и классических упражнений по типу ударов по воздуху.

Можно было вовсе поставить турник на улице, заодно закаляя брата, ведь простая простуда ему теперь не страшна. Только вот пусть сперва привыкнет подниматься пораньше, а потом уже можно подключать закалку, чтобы его желание стать сильнее не прихлопнула рухнувшая на него огромная куча стресса. Да и будущий тренер по воркауту вряд ли будет обрадован, предложи я тренировки на улице.

Занятия прошли без происшествий. Пару «защитных ритуалов» отменили, но как я понял по разговорам всезнающих студентов, преподаватель находится в больнице и со дня на день ее выпишут и скорее всего допустят до занятий. Значит, руководству академии удалось отстоять своего человека, и Александра не сядет.

Ну, хорошо. Не сказать, чтобы эта новость меня порадовала, но и не огорчила. Спасать от карающей длани правосудия препода я бы не стал, сама виновата в своих травмах и неудавшемся ритуале, но если выбралась, ладно.

А теперь – к важным делам. Сразу после академии я съездил домой, переоделся и отправился к Даше, готовить окно Овертона.

Знаете, что такое «окно Овертона»?

Возьмём такой пример: некую странную для развитого общества 2023 года идею – например, веру в живущих в квартирах «домовых» – дружелюбных человеку духов в виде котов. Чтобы довести её до нормы, необходимо пройти этапы «радикально», «приемлемо», «разумно», «стандартно».

Начать можно с публикации статей о том, что странная для нас вера существует еще со времен древних славян. В каждом поколении есть люди, которые верят, что духи существуют. Есть множество странных видео в интернете, где кому-то «удалось» заснять домового, или полтергейста. Теперь об этом можно говорить, и тебя не сочтут странным.

Далее появляются исследования учёных. Выясняется, что в старых домах действительно существует какой-нибудь «повышенный психофон». Тема начинает звучать в СМИ, вместо старого названия ей дают новое, которое провоцирует переосмысление темы. Если раньше «вера в домовых» была мемом, то теперь «славянские верования» свободны от всех нежелательных ассоциаций. Явление освещается больше как изучение своих предков, их культов, и подается в качестве интереса к корням, из которых и выросла Империя.

Чтобы перевести из возможного в рациональное, появляются научные и псевдонаучные статьи. Общество дискутирует, но тех, кто продолжает считать веру в домовых и духов невозможным, могут называть отсталыми. В это же время проявляются поклонники явления – из популярных и уважаемых членов общества. Они ставят блюдце с молоком дома, и всячески это подчёркивают.

Когда про домовых снимают кино, пишут песни и книги, идея переводится из приемлемых в стандартные. Люди создают правозащитные организации домовых, сообщества, фонды и иные формы взаимодействия. Отныне верить в духов – вполне нормально.

Затем, после прений в международных организациях, принимается конвенция о правовом статусе, которая закрепляет нормальность идеи, ранее считавшейся абсолютно невозможной. Домовые существуют – и точка. Вон, в Новосибирске даже поймали одного. Кто не верит – перемещайтесь и наблюдайте. А если сперва добыть этого домового, то и статьи уже не будут псевдонаучными. Вот для этого мне и нужна была Даша.

На вторую поездку девушка согласилась не сразу. Конечно, если бы я сказал, что это нужно по работе, она бы собралась без всяких вопросов, но врать я не хотел, да и пользоваться служебным положением в отношении девушки неинтересно. Пришлось поуговаривать ее по телефону, подбодрить и убедить, что кошка ей показалась на фоне легкого стресса от рассказа. В общем, убедил.

Вторая женщина попыталась соскочить с обещанного интервью, но я был настойчив, как пьяный жиголо, назойлив, как мелкий гнус и вместе с тем – вежлив. Конечно, если бы дамочка заблокировала меня в соцсети, я бы отстал, но до этого, к счастью, не дошло – женщина снова согласилась на встречу.

Мы пришли к ней, прикупив по дороге тортик, и сразу же попросили пересказать историю встречи с домовым.

– Под самое утро дело было, – рассказывала женщина. – За окном еще сумерки стояли, в комнате темно было. Я вроде бы проснулась, как вдруг понимаю, что лежу обездвиженная, и пошевелиться не могу. Даже закричать не могу! При этом у меня возникло четкое ощущение, что в комнате кто-то есть, и эта сущность отнюдь не доброжелательно настроена ко мне. И тут чувствую, как кто-то на кровать встал, или сел, а потом – по этой кровати ко мне и пополз. Забрался на грудную клетку, и даже душить начал! Хорошо, будильник сработал – смогла очнуться. Жуткое состояние! Жуткое. Не можешь пошевелить ни рукой, ни ногой. Тело неспособно двигаться. До сих пор помню это состояние ужаса и беспомощности. Тогда я в первый раз подумала, что от страха действительно можно умереть.

Классический сонный паралич, который кому только не приписывают. Нет, эту ситуацию я развивать под домового не буду. Раз уж решил, что не стану делать домовых злыми, то стоит внимательно отнестись к людям и их историям. Конечно, я могу изменить эту историю под другую – заставить хозяйку квартиры поверить, что в ту ночь ей на грудь запрыгнул кот, она его погладила, а когда мохнатый ушёл, вспомнила, что давно отдала кота куда-нибудь, или он ушёл и не вернулся. Но это слишком большие изменения, здесь от реальной истории практически ничего не останется – с таким же результатом я могу и Дарье внушить что-то подобное. Нет, нам нужна другая история. К счастью, есть старушка – третий респондент. Надеюсь, она подойдет.

– Давай-ка съездим еще по одному адресу, – улыбаюсь я Дарье.

Позвонил старушке, попросил перенести встречу, и та согласилась, чтобы мы приехали к ней в гости немедленно. Так что вызываю такси и мы мчимся по адресу.

Нас встречает пожилая сухонькая женщина в платке и накинутой на плечи шерстяной шали, заводит в гостиную и наливает чай в крохотные кружки. И без наводящих вопросов переходит к рассказу.

– Я тогда в Смоленской области жила, в небольшом городке. Я тогда совсем маленькой была. Как сейчас помню, за окном – поздний осенний вечер, я с братом играю с вязанными куклами. Семену четыре года, мне – три. Мама сидит рядом и шьет пуховые платки. Отец допоздна трудился на ферме.

И тут внезапно входная дверь открывается. Знаете, медленно так, с противным скрипом. Мамка, ожидавшая возвращения мужа с работы, смотрит на эту дверь, но в хату никто не заходит. Дверь продолжает распахиваться, а в проеме – никого. Мать зовёт нас к себе, мы подходим, и она прижимает нас к груди, и не смолкая шепчет, чтобы мы в сторону двери не глядели. А сама – смотрит.

Дверь закрывается, а потом открывается снова. Я тогда не смотрела, но слышала все: и скрип, и гул какой-то из коридора, и треск такой слышу, как от хорошего костра. А потом, знаете, вдруг горелым запахло. Как потом нам рассказывала мама, в дверном проеме завис огонь, который не касался ни двери, ни косяка. Но я этого не видела – всё, что я помню с этого вечера, как мать около получаса сидела, обняв нас и тяжело дыша.

Потом отец вернулся, мать все ему рассказала. Папка лампу зажег и исследовал весь дом: и по комнатам прошелся, и в подпол залез и даже поднялся на чердак. Никаких необычных вещей не обнаружил. Выругавшись на весь дом, батька пригрозил потусторонним силам расправой, если подобное еще повториться. А история эта закончилась тем, что через пару недель в доме произошел пожар и все выгорело дотла. Слава Богу, из нас никто не пострадал – все семейство в это время было в гостях.

Ну, тут уже придётся домовому способность к предсказаниям добавлять. Если бы я такое мог, со мной уже летал бы личный предсказатель. Оракулы, вещуны – это вообще особая каста, чьей силой я овладеть не могу даже с помощью ритуалов, просто потому, что не знаю, как это сделать. Моя сила касается иллюзий. Даже если я получу полноценный доступ к магии времени, и третий класс, я не смогу заглянуть в будущее. Узнать прошлое, думаю, у меня получится, состарить или омолодить кого-нибудь тоже смогу, а вот узнать будущее – нет. Думаю, если бы контроль над временем получил какой-нибудь вещун, он смог бы на порядки увеличь свою силу, но я иллюзионист.

Телекинез – самый обычный скилл, самый простой. Энергии на простенькие действия должен уходить минимум, пользы – максимум. Духи сами умеют становиться видимыми или пропадать из видимого спектра, здесь мне вмешиваться даже не нужно: разве что привязать видимый облик к кошке.

– А еще истории у вас были?

Хотя сам знаю, что были. Я сам одну из них только что добавил, а вторую – немного изменил.

Вондер старушки выглядел, как осенний берёзовый лес поздним вечером. Света едва хватает, чтобы различить пожухлую траву, желтые листья на березах.

Внутренний мир старушки медленно увядал, как у каждого старика, чью жизнь не поддерживают многочисленные целители. Кроны деревьев уже размывались, сливаясь с окружающей серостью. Краски блеклые, тусклые. В вондерах детей легко можно найти предметы, раскрашенные едва ли не в кислотные цвета – настолько яркие краски. У стариков же вондер выцветает, будто умирая вместе с телом. Зуб ставлю, что раньше внутренний мир старушки был раза в три больше, чем сейчас.

Тут я ничего поделать не могу. Даже если волью кучу маны в окружающий мир, сделаю его ярче и восстановлю первоначальные размеры вондера, это не решит проблему. Это как омолаживающим кремом натереть старушку.

Воспоминания я выдергивал прямо из воздуха. Нашел кучу историй о том, как в этой самой квартире у старушки что-то шуршало в шкафах, как дважды гремели тарелки в раковине, но на домового такое не списать, подобные истории есть у каждой домохозяйки. А вот тень, которую старушка увидела как-то, я с легкостью подменил на шикарного белого кота. Мираж получился на загляденье – с длинной шерстью, статный и быстрый.

Старушка постоянно теряла ключи от квартиры – то оставляла на холодильнике, то зачем-то оставляла на кровати. Я привязал эти воспоминания к ассоциациям с домовым, но не в плане «прячет вещи», а в более безобидном – мол, помогает находить, или просто играет.

Историю про белого котика бабушка рассказала Даше, которая разнервничалась – провела параллели с прошлым посещением квартиры с домовым.

Кульминационным моментом стало еще одно явление домового народу. Кот вышел из комнаты и запрыгнул на колени старушки.

– А так больше никогда не видела, – с сожалением сказала старушка, не обращая внимания на кота. – Хотелось бы, чтобы рядом был хоть кто-то. Кошку бы завела, или еще какую животину, но как подумаю, что я-то не вечная. Вот кто после меня будет за ними ухаживать?

Морщинистые пальцы с широкими потрескавшимися ногтями зарылись в белый мех – длинный и удивительно густой. Кот, в полтора раза крупнее обычных, застыл, удивительно зелеными глазами смотря на меня.

– Простите, – девушка тихонько встала с дивана, не отрывая взгляд от кота. – Я… я руки помыть.

– Да, конечно, – кивнула старушка. – Дверь напротив кухни. Хочешь еще чаю, милый?

– Нет, спасибо.

Мыть руки маленькая врунишка не пошла. Даша запрыгнула в ботинки, схватила куртку и выскользнула за дверь. Я поблагодарил старушку, попрощался и вышел следом.

Второе посещение прошло более эмоционально для Даши, чем первое, и по хорошему надо бы сделать паузу, чтобы не расшатывать психику девушки, но нам нужно будет на днях еще раз услышать про домового. И не только услышать, но еще и поймать.

Жалеть Дашу я не собирался, и не потому, что я весь из себя злой. Мне нужно, чтобы кто-то стал свидетелем существования домового, человек, который объединит три разных человека, три разных истории. Станет свидетелем, истово верящим в то, что домовые действительно существуют. Вера Даши поможет мне заставить поверить в домовых весь мир.

– Я снова его видела! – распиналась девушка, стоя у подъездной двери. – Так же четко, как сейчас – тебя! И у этой женщины тоже на кухне нет чеплашки с кормом, а в туалете нет лотка!

– А вот тут не права. У нее блюдце с молоком стоит на кухне.

– Это для домового!

– Обычный кот, – пожимаю я плечами.

– Ты же его видел! Животные не могут быть настолько… плавными! У меня инстинкт «зловещей долины» на полную разошелся при взгляде на него!

– Может, не инстинкт, а эффект? И насколько я знаю, он работает только на объектах, схожих с людьми.

Иллюзия действительно отличалась от обычных котов. Я переработал все воспоминания о котах, но малость изменил их. Домовой – не кот, и двигаться должен иначе. Плавнее. И у меня получилось – иллюзия была грациозной, как персонаж мультфильма с компьютерной графикой. Эти коты не будут вылизываться, не будут мяукать и просить еду. Будут изредка показываться на глаза. Разговаривать смогут, но только с теми, у кого сердце выдержит диалог с невесть откуда взявшимся котиком.

– Скажи, это твои шуточки? Айдар, только честно!

– Я бы так не шутил. Ну сама посуди – если бы я и создал иллюзию, на незнакомого кота обратила бы внимание и сама старушка. Хотя… Если тебе так будет легче, то давай я скажу, что это я кота создал.

Девушка вздохнула и уставилась в низкие тучи.

– Почему я так реагирую на кота и рассказы абсолютно чужих мне людей?

Потому, что я плавно веду тебя по подготовленному сценарию?

– Просто ты привыкла к тому, что домовые – часть фольклора, нечто нереальное. Потому, что ты с детства видела на экране и вживую магов, воинов, а может, даже монстров. Но с детства тебя же учили, что человека, который видит ангелов, чертей, леших, домовых и прочую нечисть, увозят на машине скорой помощи. Но сама посуди: почему в мире, наполненном магией, не могут существовать и такие существа? С какого это прикола существуют тролли из скандинавских сказок, восточные сказки с джиннами, эльфы и прочие гномы из Британии, а домовых нет?

Девушка молчала. Я потоптался рядом с ней минуту, а потом спросил:

– Погоди, так получается, что ты меня бросила в квартире с непонятным существом? И даже не предупредила?

– Я хотела написать тебе сообщение.

– Не очень убедительно.

– А ты бы пошел за мной из квартиры, если бы я тебя за руку потянула? Только честно!

– М-м… Наверное, нет.

– Ну вот! Стал бы спрашивать меня, в чем именно дело, этот криповый кот понял бы, что мы его тоже видим, и с нами случилось бы что-то плохое. Понятное дело – старушка уже под властью домового, но я такого для себя не хочу. Я после прошлого раза весь интернет перерыла – начиталась про всяких чертей, и о том, что находиться в бане после двенадцати нельзя – в это время там парится нечисть, про содранную с людей кожу…