Текст книги "Создатель сказок (СИ)"

Автор книги: Макс Крынов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

Самое интересное началось, когда одна из иллюзий пробежалась по партам, топчась по чьим-то учебникам и тетрадям. Вот когда парта затрещала под коваными подошвами, все сразу поняли, что два вооруженных мечами латника в виде материальных иллюзий, это совершенно небезопасная вещь. Но прежде, чем народ успел испугаться, один латник швырнул в другого меч, но промахнулся и попал в преподавателя, который входил в аудиторию. Меч торчит из груди, кровища хлещет, девчонки визжат. Мне самому тогда тоже не по себе стало.

Веселый Ганнибал Лектер:

– А потом?

Одержимый Джонни Кейдж:

– А потом в аудиторию вошел реальный преподаватель, и Айдар развеял иллюзию валяющихся учебников, латников и умирающего человека.

Веселый Ганнибал Лектер:

– Так есть видео?

Одержимый Джонни Кейдж:

– Видео нет, все телефоны снимали черный экран. Думаю, кроме иллюзии двух воинов и препода Айдар создал еще одну, которая затемнила объективы камер.

Рыскарь:

– Херня. Видео нет, значит, ничего не было.

Креативный Жирослав:

– Так тебе девчонка после измены говорить будет.

Рыскарь:

– (Зацензуренно. Предупреждение за мат)

Глава 3

– Бедно живёте, старуха, – одетый в лыжную маску мужчина пнул подвернувшийся табурет.

От резкого движения и звука пожилая женщина вздрогнула и опустила испуганный взгляд. Ее муж замер у стола, вцепившись в столешницу побелевшими пальцами.

Вломившаяся в дом парочка была в бесформенных одеждах и лыжных масках. Это даже слегка успокоило хозяев – когда твою дверь выламывают, и не прячут лица, то вряд ли отпустят, а так есть шанс.

Широкий мужчина в грязном пуховике и серой маске сразу забрал телефоны и переключился на шкафы: по-хозяйски открывал дверцы и лазил в личных вещах, скидывая неинтересное и дешевое на пол. Его напарник, мелкий мужчина, а может, подросток, заинтересовался ящиками стола, где лежало столовое серебро. В доме были еще две комнаты, но пока дальше кухни-гостиной парочка не ушла.

– Я не знаю кто вы, у нас нечего взять, вы правы, мы живём бедно… – затараторила женщина, но высокий вторженец поднял руку, останавливая монолог.

– Будут вопросы – я спрошу, а пока – завалите!.. Хотя нет, лучше расскажите, где вы храните деньги. Ты же работал в гвардии, дед? Наверняка пенсия хорошая, а квартира обставлена бедно. Выходит, копишь денежки-то?

– Отсылаю внучке, – хрипло сказал старик.

Пальцы сжались еще сильнее. Лет пятнадцать назад он бы выбил из грабителей душу, но сейчас мощь из рук ушла. Приходится бессильно смотреть, как все фарфоровые статуэтки, ордена и звенящие столовые приборы летят в два больших пакета из «Пятерочки».

Но пока не бьют, пока весь причиненный ущерб ограничивается сломанной дверью, есть шанс, что все обойдется малой кровью. А уже потом, как мрази уйдут, можно будет позвонить по давно заученным номерам сослуживцев, сидящих на высоких постах, и полицейские ищейки выследят тварей. Вернут и столовое серебро, и ордена за участие в зачистке кварталов, где в каждом здании сидели десятки чудовищ, охочих до человечьего мяса, и даже чуточку самоуважения, которое тает с каждой секундой, пока старик стоит на месте. Но не стоять он не может – он слишком хорошо знает, какие сюрпризы может достать из рукава даже безобидный на вид человек. А эти двое на безобидных не тянут – слишком самоуверенны, слишком спокойны. Вот будь он в доме один, мог бы рискнуть, а так…

– С кухней покончили, – гнусавым голосом сказал низкий, хлопнув дверцей стола кухонного шкафчика. Старушка вздрогнула.

– Теперь по комнатам пройдем, и больше вы нас не увидите, – пообещал высокий. – А пока присядьте за стол, и ладони на столешницу, чтобы я не пугался.

Старики выполнили требуемое.

– Я защищал народ от тварей, – надтреснутым голосом говорит старик. – Защищал, чтобы ты в детстве спал спокойно.

– Зарабатывал на жизнь, значит. Не просто так ведь ты этих тварей бил, не задаром? Мы вот тоже зарабатываем, как можем, – хохотнул мужчина. Попытка надавить на совесть провалилась.

На обыск двух комнат ушло десять минут. Все это время старики просидели за столом, не желая сердить грабителей. Вот только от их желания зависело мало. Когда высокий вышел из комнаты, он потряс полным пакетом, и с возрастающей злостью заявил:

– Пара раритетных книг, наградной нож, серебряные цацки. Чего ты своей бабке золото не дарил, дед? Экономил на подарках получается, жадничал. Нехорошо.

– Жена не жаловалась, – с вызовом ответил старик.

– Да как она могла не жаловаться? Живешь, как мышь церковная, а сам тридцать пять лет гвардейцем был. И по бумажникам вашим всего пятнадцать тысяч нашли. Что за гроши, старый?

Ответить старик не успел. Низкий грабитель только вышел из второй комнаты, и сказал вполголоса:

– Слушай, там во второй комнате бабский чемодан стоит, и еще один мобильник заряжается. Ставлю сотку, они прячут бабу. Например за той дверью, – кивает он на ванную.

– Да, надо было сразу всю квартиру проверить, – оскалился мужчина, переведя взгляд на хозяев, – мой соратник конечно задал интересный. Кто за дверью?

Не дожидаясь ответа, мужчина попытался повернуть ручку двери, но та не двигалась.

– С дверью такое случается, – сказала старушка быстрее, чем подумала. – Замок плохой, дверь иногда захлопывается, и…

– Вы чего, за дурака меня держите, мля⁈ Открывай эту б***скую дверь, плесень старая!

Но старики не двинулись. Тогда в глазах высокого загорелся опасный огонек, а еще более опасный огонь вспыхнул в его ладони. От синего пламени пахнуло жаром по всей кухне. Огонь не обжигал мужчину, а вот пластмасса холодильника, рядом с которым стоял грабитель, поплыла.

– Может угостить тебя горяченьким? Или твою старую жёнушку? Открывайте дверь! Иначе я ее спалю нахрен.

Старик поднялся на ноги. Всё это время, рукой под столом, он удерживал кухонный нож, который сейчас направил в сторону грабителей.

– Ха-ха! – гнусаво засмеялся низкий. – Один против троих?

Его одежда затрещала, когда плечи раздались в стороны. Пакет выскользнул из когтистых пальцев, обрастающих рыжей шерстью. Преображение зависло на середине – когда когтистая лапа сорвала маску, перед глазами людей замер оборотень с медвежьей мордой.

– Пахнет чьей-то кр-ровью, – прорычал оборотень.

– Будь тебе лет на двадцать меньше, старый, я мог бы испугаться, – заговорил высокий, – но ты уже давно не тот! Никчёмный мусор, который пытается дожить свой век в тишине и покое. Давай-ка позовешь внучку, дочку, или кого вы там прячете. Она загладит твою наглость на ваших глазах. Покажу вам, старые, такое, на что вы без виагры давно не способны.

– Может быть я и слабак, – начал говорить старик. Его голос слегка дребезжал от старости, но по-прежнему был крепок, а взгляд мрачно осматривал вторженцев. – Может, я уже многое позабыл, и годы забрали у меня ловкость и силу. Но я выживал в таких боях, где тебя размазали бы за минуту. И сейчас я готов до последнего защищать свой дом и свою семью. По-хорошему говорю – убирайтесь отсюда!

Грабители в унисон расхохотались, причем от звериного рева задрожали стекла.

– Покажи, что умеешь, – кивнул высокий.

Борьбы не вышло – стоило старику дойти до пироманта, как тот развеял пламя, мгновенно перехватил ладонь с ножом, вывернул руку гвардейца и швырнул его на пол. Встать старик уже не смог – застонал.

– Перелом шейки бедра, – констатировал высокий. – Чего же ты, гвардеец? Нужно беречь свои старые кости.

А потом, будто в настоящем фильме ужасов, с ладоней пироманта на кричащего старика полилось пламя.

Через секунду произошло сразу несколько вещей. Старушка не выдержала потрясения – потеряла сознание. Пиромант затушил пламя, чтобы не устраивать пожар: все равно старик получил свое и упал в обморок от болевого шока.

А еще в этот самый момент девятнадцатилетняя Людмила Сахарова наконец завершила ритуал, который выводила на стенах ванной своей собственной кровью. Личный рекорд – созданный за одиннадцать минут ритуал. Первый ритуал, нацеленный на убийство.

Девушка открыла дверь ванны, сжимая окровавленными ладонями два кубика. Обычные костяные кубики, используемые ритуалистами в качестве концентратора для ритуала. Только руны на них не были обычными – сложнейшие рунные печати в ванной были связаны с двумя костяными кубиками-концентраторами. Они даже запитки энергией для активации не требовали – девушка написала их кровью, отдав лет пять жизни по чудовищному разменному курсу.

– О, а вот и…

Неизвестно, что хотел сказать пиромант, но девушка швырнула ему в грудь мелкий костяной кубик:

– Сдохни!

Похожий на забавную игрушку снаряд врезался в пуховик грабителя. Полыхнул защитный кулон, а за ним и тело пироманта, который всю жизнь думал, что пламя-то ему подвластно.

Второй кубик полетел в оборотня. Зверь увернулся со звериной грацией, но пролетев мимо, кубик в полете сменил направление и таки коснулся оборотня. На пол рухнули почерневшие кости – регенерация не спасла.

Девушка рухнула на колени возле старика, не обращая внимания на дымящиеся вещи и на запах горелого мяса. Она рыдала, кричала, беспрерывно причитала. То ругала дедушку, то упрашивала не умирать.

Самое удивительнее, что почерневшее от чудовищного жара тело еще дышало, пусть и доживая последние минуты. Хриплое дыхание становилось все тяжелее – дедушка явно торопился на тот свет.

Так бы Людмила и просидела, не решаясь коснуться обгорелого тела, если бы ее не схватили за плечо и не вздернули на ноги, грубо и бесцеремонно.

Измазанных в крови кубиков больше не осталось. Людмила попыталась было заехать ногтями по лицу незнакомца, но ее руку перехватили. И несмотря на четверку в силе, вырваться у нее не вышло.

– Сахарова? Мила?

Девушке ничего не осталось, кроме как присмотреться к новому гостю. И только тогда пришло понимание, что он без маски, что смотрит сочувственно и не собирается делать с ней того, что хотели предыдущие грабители.

Гость был бледным, причем одна сторона лица была бледнее, чем другая. Брюнет. Худой, но сильный – с легкостью удерживает ее почти на весу.

– Я. Могу. Помочь, – едва ли не по слогам произнес парень. – Если ты перестанешь истерить, соберешься с духом и подсобишь мне. Идет?

Мила кивнула.

– Отлично. Как говорится, слезами деду не поможешь. Тогда к делу. Я вижу, что с рунами у тебя все в порядке, – кивает гость на две обугленные кучки. – Но мне нужна конкретика. Что ты успела выучить? Сможешь провести расчеты по формуле Витца? Расчертить круг Маркса? Построить накопительную печать? Знаешь хотя бы часть старших рун?

В ответ на каждый вопрос Мила мотала головой.

– Балласт, – выдыхает парень, и девушка, пару минут назад сокрушившая двух неслабых грабителей, дергается, как от пощечины. – Так. Ладно. Утащи пока бабку куда-нибудь, запри меня на кухне и сделай все, что угодно, но не запускай никого сюда. Я серьезно: молись выдуманным богам, раздевайся, вызывай дьявола или фехтуй с полицией, которую сейчас вызывают твои соседи, но дай мне хотя бы пятнадцать минут на ритуал.

* * *

Когда дверь за девушкой и старушкой закрылась, я призвал кенку и кинул ему маскировочный кулон. Секунда на обмен мыслями, и мы отодвигаем столы и стулья с центра кухни к стенам. Потом – достаем из рюкзака ритуальные принадлежности и начинаем чертить руны. Кенку работает когтями, я уродую линолеум стилом, но оба работаем ловко и невероятно быстро, будто актеры фильма на ускоренной перемотке.

Сперва сложнейшие печати ложатся на дверь, запирая и укрепляя ее: теперь никто точно не откроет ее иначе, чем заклинанием ранга легендарного мага или направленным взрывом. Ставить успех ритуала на шокированную девчонку я точно не стану.

Руны появляются на стенах, на полу. Прах грабителей выбрасывает в окно вызванный гоблин. Туда же летят стулья, разломанный на части стол и кухонный гарнитур – места мало, и мало времени: мы работаем наперегонки со смертью. Бесчувственного старика переносим в сторону. Каждый квадратный сантиметр кухни покрывается ритуальными знаками.

Места не хватает. Кенку проносится вдоль стены, разрезая когтями натяжной потолок, и работа продолжается на потолке.

Дыхание старика становится все тише и реже, тело колотит, будто от озноба, но вроде как успеваем. Я отзываю гоблина и перехожу к заключительной части ритуала. Нет, я не собираюсь создавать место силы в этой квартире. Лучше привязать его к артефакту. Создать амулет, который будет помогать мне управлять иллюзиями. И пусть мощность артефакта будет ниже, чем у места силы, главное – я не буду зависеть от определенного места.

Горят разложенные по кухонным блюдцам порошки и травы, по полу стелется разноцветный дым, сплетаясь в чудные фигуры. На крики из коридора и удары в когда-то хлипкую дверь не обращаем внимания.

Рядом со стариком ложится руна «миража» и сразу же рассыпается в прах, окутанный радужным туманом – мощнейшей силой иллюзий.

В качестве концентратора нужно использовать либо обработанный металл, либо зачарованную должным образом кость. Костей нет, подходящего металла тоже, но я гну правила.

Достаю из кольца подаренную девочкой монетку.

Пространство плывет, кенку испуганно забивается в угол. Бетонный пол превращается то в деревянный, то в каменный, то прорастает пульсирующими венами. Магия рассеивается невероятно быстро, меняя окружающий мир.

Окунаю монету в облако силы и своей волей превращаю ее в кулон. Замыкаю на кулон весь ритуал, создавая из него концентратор для иллюзорной магии. Насыщаю артефакт силой до предела, и напрягая воображение, лгу себе, что держу в руке не кулон, а первое мобильное место силы, которое можно переносить с места на место.

И кулон наливается красками и силой. Всю магию впитать он не может, но на такое я и не рассчитывал.

Остатки иллюзорной энергии – зыбкой, радужной субстанции, я трачу на то же самое. Рядом с прахом от первой руны ложится другая, и я заставляю себя поверить, что у меня получится усилить вторым ритуалом первый.

Концентрация иллюзий зашкаливает. Кулон снова меняется, но что страшнее – магия пытается изменить и меня. Плоть на руке расползается, кожа обращается туманом. Рука ежесекундно превращается то в выбеленную кость, то в розовое щупальце, то в мешанину тонких красных нитей, но каждый раз я заставляю ее вернуться к прежнему виду.

Кулон снова напитывается магией. Расплывчатая конечность, сотканная из живого тумана, медленно обретает вид человеческой руки. На ладони лежит вытянутый артефакт, похожий на ракушку. Одежда ниже локтя исчезла.

Увы, оценить получившийся результат не могу – некогда. Нужно поскорее потратить энергию, пока она не превратила жителей этого дома в нечто нечеловеческое.

Подтаскиваю к рассыпавшимся рунам старика. Восстанавливаю его тело – это вообще просто.

Но на этом не останавливаюсь. Излишков энергии слишком много, и их срочно нужно куда-то потратить. Я могу превратить линолеум в золото, могу достать из кольца различные вещи, обращая их в драгоценный металл, но золота у меня достаточно и так. На себе экспериментировать не решаюсь – паразитные потери энергии и так корежат мою плоть, страшно подумать, что со мной может случиться, если я попытаюсь изменить себя без подготовки и плана. Поэтому решаю сосредоточить силы на старике.

Перво-наперво – омоложение. Возраст – это всего лишь цифры.

Время послушно откликается. Даже более послушно, чем должно бы – я чувствую влияние той самой силы, которой коснулся при перемещении в прошлое. Она шуршит песком между моих пальцев, откатывая состояние старика. Пятьдесят лет, сорок, тридцать… Пожалуй, хватит.

Силы все еще много.

Дам ему неуязвимость – полную стагнацию организма. Ничто не сможет навредить ему, покуда не будет исчерпан вложенный запас силы. Не будут расти волосы, не будут расти ногти.

Создаю образ и вливаю в него всю имеющуюся иллюзорную энергию. Она уходит, будто вода в песок. Минуты хватает, чтобы

тело принялось отторгать магию.

Сколько продержится неуязвимость этого человека – год? Три? Сто лет? Я не знаю. Но будет интересно понаблюдать за ним со стороны, и если он окажется в порядке, если через пару лет не тронется умом и не превратится в какого-нибудь монстра.

А пока нужно потратить излишки. И кажется, я придумал, на что именно.

Я делаю то, что привык в будущем. Я создаю доппеля. Создаю тело, неотличимое от моего, копирую свои воспоминания. Лицо немного меняю лицо, чтобы нас можно было принять за братьев, но не за близнецов.

Волны энергии, едва ли не захлестывающие меня с головой, пошли на убыль, а одновременно с завершением доппеля – исчезли окончательно.

– Не сработало, – говорит доппель знакомым голосом.

Глава 4

Сегодня мне нужно выполнить договор с личом, и неплохим вариантом было бы забрать тело старикана, сотворив взамен качественную иллюзию сгоревшего тела. У полиции бы возникло гораздо меньше вопросов.

Но!

Я помню Милу Сахарову. Великолепный мастер рун, и первый встреченный в этом времени человек из тех, с кем плотно сотрудничал в будущем. Историю про ограбление я однажды уже выслушал от Милы, так что оказавшись в нужное время и в нужном месте, не смог остаться в стороне. Если я верну ей деда, мне будет обязан весьма талантливый (или даже гениальный) мастер рун.

Решение оживить старика привело меня к текущей ситуации. В укрепленную дверь ломится полиция, сам Сахаров лежит на полу в обмороке, а напротив меня стоит доппель, и говорит:

– Не сработало.

Действительно, не сработало. Контроль над доппельгангером похож на контроль над тем же кенку – можно смотреть глазами юнита, перехватывать управление над телом. Как личность доппель вообще не воспринимается, а когда исчезает, в голове создателя возникают знания, которые копия приобрела за время своей крайне недолгой жизни.

Но между мной и созданной копией связи нет. И я не знаю, кто стоит рядом со мной: опасная тварь, притворяющаяся копией, или же клон?

– И что думаешь по этому поводу? – спрашиваю, собирая силы для удара.

Если бросится – парализую. Надолго воздействия не хватит, если тварь сильна, но достать кинжал и вогнать в подбородок существа – секундное дело.

Но доппель удивил.

– Развеивай меня. Как восстановишь прежнюю мощь, призовешь нормальную копию.

Сосредотачиваюсь и захожу в вондер доппеля.

Его внутренний мир выглядит, как комната с управляющим кристаллом и шкафчиками с памятью. Точная копия моей, только у меня посреди вондера парит громадный куб, внутри которого кроме управляющей комнаты есть и рунный зал, и полигон, и библиотека, а здесь всего этого нет.

За стенами комнаты клубится серый туман, от которого, тем не менее, не чувствуется угрозы. У разумных монстров вондер выглядит иначе.

– Ну? – поторопил меня доппель. Или скорее – полноценный клон?

– Я не могу тебя развеять.

– Что? Я не против стать громоотводом для полиции, но лучше уж харакири. Мы оба понимаем, чем грозят странные вещи и неконтролируемые призывы, так что обид не будет. Более того – я настаиваю. Если оставить меня жить, план по достижению нами S-ранга будет под угрозой.

Потрясающее самопожертвование. С другой стороны, клон живет не дольше пары минут и еще не успел стать отдельной личностью.

– Погоди себя резать, – поморщился я. – Посмотри на ситуацию с другой стороны. Ты – отдельный человек. Не юнит, не кукла, которую я контролирую, будто марионетку. А значит, мы можем работать над проектами вдвоем.

Клон качнул головой:

– Рискованно. А если я минут через десять превращусь в какую-нибудь тварь?

– Но можешь и не превратиться.

У меня в голове возникают десятки вариантов, где мне пригодилась бы помощь. Организация ритуалов, совместное изучение магии, работа над порталами и хитросплетения интриг.

– Вспомнил, как еще по школе мечтал о двойнике, который будет ходить за тебя на занятия, делать уроки и работу по дому? – хмурится клон. – Создай нормального доппеля и наслаждайся. В академии Алиса на тебя зуб точит, старшекурсники планируют вызвать на дуэль – мне эта головомойка даром не нужна. Дай мне меч.

Я смотрел на протянутую ладонь, но давать оружие не спешил.

– Мы уже отличаемся, – снова заговорил клон. – Мои… то есть – наши знания я получил полностью, а вот магия осталась у тебя. Цифровой помощник тоже недоступен. И я не хочу узнавать, что во мне изменится или пропадет следующим. Рисковать нельзя.

Для меня самого происходящее необычно. Минуту назад я раздумывал, как ловчее убить клона в случае чего, а теперь отговариваю его от самоубийства.

– Слушай…

Но слушать клон не захотел. Юнит бросился к распахнутому окну, в которое раньше юниты швыряли мебель, и щучкой нырнул вниз. Его не успел остановить ни я, ни кенку – настолько быстро и неожиданно это произошло.

Я рывком приблизился к окну, готовясь догонять беглеца, но догонять никого не пришлось.

Третий этаж. Шесть-семь метров полета. Плевое расстояние, люди выживали, падая с гораздо большей высоты.

Но клон знал, что делал. Засранец умудрился приземлиться на шею, а с учетом того, что симбионта в его теле не было, падение оказалось смертельным – тело, невероятно похожее на мое, валялось посреди мусора с неестественно изогнутой шеей.

Я выругался. Затем – посмотрел на амулет.

Фантомный множитель

Ранг: S

Описание: в десятки раз умножает усилия пользователя в магии иллюзий. Каждое ваше заклинание приводит к лучшему результату и требует меньше усилий. Используя силы на полную, опытный маг с помощью такого артефакта способен породить форменное безумие.

За создание клона титула не дали.

Зато теперь не придется думать, как бы стащить для лича тело из местного морга. По всем критериям подходит – молодое, принадлежавшее одному из самых могучих магов поколения.

Я выпрыгнул из окна в стороне от выброшенных шкафчиков, но приземлился ровно так, как нужно – с приземлением на носочки, со сгибанием коленей, чтобы погасить энергию прыжка, с перекатом через плечо. Сделал все то, что не сделал клон.

Полиция уже оцепляла территорию, а во двор заезжал автомобиль-вышка. Я спрятал тело в кольцо и покинул двор под иллюзией невидимости.

Выезды из города контролировали и вели учет пассажиров, но делали это без особого усердия, зачастую автомобили вовсе не проверяли. Я спокойно тормознул в паре кварталов от ворот машину с группой геологов, и с помощью амулета заставил их поверить в то, что я – припозднившийся член их команды. Охраннику на воротах отвел глаза, и через пятнадцать минут мы выкатились за пределы Новосибирска.

Место для ритуала я подыскал давно, попросту купив информацию по территории возле города. Меня интересовала пустая пещера в семи километров от стен Новосибирска: когда-то здесь жило семейство рысей, но это было давно. Автомобиль с загипнотизированными пассажирами довез меня до места, а потом водитель направил машину по запланированному маршруту.

Сейчас в пещере темно и пусто. Надеваю вампирский амулет и отправляю трех гоблинов осматривать территорию.

Здесь никого, нет даже следа того, что сюда заходят животные и монстры – ни помета, ни шерсти на стенах узкого входа. Странно – пространство сухое и довольно удобное для зверья. Будь я монстром, обосновался бы здесь.

Интересно, почему здесь не обустроили логово. Соседство с другой тварью? Проведенный когда-то давно ритуал? Близость к городу?

Минуту брожу, рассматривая внутреннее пространство, и пещера мне нравится все больше и больше. Сухо, просторно. Самое то для ритуала.

В первую очередь я намедитировал себе полный запас энергии, во вторую – настроился в любую секунду подключиться к призраку и тянуть ману из него, как из батарейки. Артефакт, упрощающий создание иллюзий уже есть, так что мертвец не причинит мне вреда.

Я достал из кольца тело, положил его посередине пещеры, а потом – присел в углу и создал между нами детальную иллюзию стены пещеры.

Я был знаком с некромантией, пусть и с самыми основами. Я даже мог подготовить тело – достать ненужные личу органы, нанести ритуальные разрезы в виде старших рун. Возможно, даже поставить алтарь смерти возле тела, чтобы то напиталось мертвой силой и лич сохранил часть своей прежней силы. Но это не входило в наш договор, а тратить время на существо, которое вполне вероятно попытается меня убить сразу после переселения не стану.

Гоблин осторожно подобрался к телу, с хрустом вонзил между ребер нож, а потом – пропихнул в разрез филактерию.

А дальше я наблюдал за преображением тела.

Первые изменения начались с кожи, которая изрядно побледнела. Тело худело стремительно – мышцы истощались настолько, что через пять минут ребра выпирали сквозь кожу. Затем мышцы стали деревенеть, теряя гибкость – я знал это по прочитанным книгам. Связки и сухожилия становятся жесткими, взамен обретая прочность. Ногти слились с пальцами и принялись расти и костенеть.

Наблюдать за преображением было занимательно, но я сейчас видел появление на свет обыкновенного вурдалака – тупую тварь, жаждущую мяса. Где лич?

Запрятанный в филактерию дух лича очнулся спустя полчаса после начала преображения, и сразу перехватил контроль над изменениями. Когти перестали расти, преображение происходило в основном внутри тела. Менялась энергетика, энергия смерти, которой истекала филактерия. Менялись глаза, превратившись в безжизненные, полные холодного равнодушия буркала. Судя по тем же прочитанным учебникам, лич сейчас обретает способности, присущие своему виду – контроль над мертвыми, способность поглощать энергию живых и прочее.

Спустя еще десять минут мертвец содрогнулся всем телом и медленно сел. Лич не успел войти в силу – тело было так себе, энергии в филактерии тоже было не слишком уж много. Толпа хобгоблинов с легкостью превратят его тело в отбивную.

Но сперва – разговор. Лишь вопрос времени, когда лич не сможет сдерживать проклятье, и превратится в алчущую моей крови тварь: из такого состояния я из него ни слова не вытащу. В вондер нежити заглядывать опасаюсь – могу ощутить границы внутреннего мира мертвеца, но у лича было несколько сотен лет, чтобы напитать вондер энергией и всевозможными ловушками. Тут и матерый менталист не справится.

Кстати, интересный факт – если лич нападет на меня, то и я смогу его атаковать без нарушения договора. Но пока лучше играть в доброжелательного союзника.

Крайне неразумно сходу угрожать личу, ставить ультиматумы и вытаскивать из мертвого информацию – всем этим можно заняться, если лич откажется отвечать на мои вопросы, либо нападет. А пока сыграем в приятелей, если уж раньше спокойно беседовали.

– О, ты остался здесь, – кивает лич гоблину, произнося фразы на эльфийском. Фразы выходят обравистые и неразборчивые, словно их выхаркивают. Горло мертвеца тоже одеревенело, к тому же вряд ли человек, которому тело принадлежало раньше, общался на нечеловеческих языках. – Ты чего-то хотел?

– Нам нужно поговорить.

Тело лича конвульсивно дергается, но тот берет его под контроль и встает на ноги. Движения даются ему с трудом, но я верю – мертвец наловчится управлять незнакомым телом в самые короткие сроки.

– Нам нужно? – Выделяет он первое слово. Голос звучит не ехидно, больше недоумевающе.

– Да, – коротко отвечаю. – Надеюсь, ты не против короткого разговора.

– Ну что же, послушаю, что ты хочешь узнать. – Лич начинает короткую разминку – шея, плечи, руки и ниже. Будто в спортзале.

– Расскажи, почему проклятье не действовало на тебя и не вынуждало убить Древнего. Почему вы спокойно существовали вместе на протяжении двух с половиной сотен лет? Как вы вышли на лабораторию Алодов? И что тебе известно о Древних?

– О, об этом я расскажу. На Алодов не действует проклятье. Возможно, потому, что они как-то связаны с ним. Им хочется, чтобы другие народы не могли объединиться и выступить скопом против их гнета. На лабораторию Алодов мы вышли с помощью нашего распорядителя. О Древних мне известно мало – возможно, меньше, чем тебе. Властолюбивая раса, мечтающая загнать под каблук остальные расы.

– Что за распорядитель?

– Эгрегор. У вас не знают такого термина?

Я покачал головой, и тогда лич ударился в объяснения.

– У нас есть история про эгрегор – энергетическую сущность, созданную из энергии мыслей всех разумных существ, населяющих мир. Мы назвали его «распорядителем». На один мир – один эгрегор. Сперва он выполняет лишь одну функцию – следит, чтобы существа не угробили себя, и вмешивается, когда его миру грозит разрушение. Чем дольше эгрегор существует, тем сильнее он развивается, обретает уникальные черты и желания. Эгрегор не может существовать без своего мира и тех, кто в нем живет, потому любое его вмешательство направлено на сохранение своего разумного вида.

– Я своего распорядителя не видел, и пока эта история звучит, как сказка. Как ваша легенда относится к реальности?

– А самым непосредственным образом, лягушонок. Наш распорядитель часто воплощался в реальности. Он принимал образ высокого эльфа, чья кожа была похожа на кору маллорна. Он не обладал какой-то запредельной силой, какой могут обладать другие распорядители, но он заведовал ЗНАНИЕМ. Он мог тратить энергию и получать информацию, которую наша раса не могла узнать никак иначе. Именно он узнал и передал нам координаты множества лабораторий Алодов, механических мастерских, центров исследований, космических станций и прочего, вплоть до жилых станций, городов и планет. Это убило нашего распорядителя, дальше пришлось действовать самим.

Наш народ не столь плодовит, как ваш, человеческий. Эльфов на нашей планете было мало – не больше двухсот тысяч. Бойцов было и того меньше – всего семьдесят тысяч. Живым пришлось поднимать мертвых, проводить противоестественные ритуалы, но зато мы за каких-то полгода удвоили количество воинов. Мертвые не встали рядом с живыми – над нами довлело проклятье. Но мертвые помнили, что значит быть живыми – помнили эксперименты, которые проводили над нашим народом Алоды, помнили появляющиеся осколки. И когда пришло время, десятки тысяч групп открыли порталы и вошли в них.

Я не знаю, удалось ли нам уничтожить целую расу, но надеюсь, что удалось.

– Если вы их и не уничтожили, то хорошенько потрепали, – киваю. – Мы до сих пор находим в осколках их машины, звездолеты и лаборатории.

– Это радует. Если они не заявляются в ваш мир лично, значит, мы изрядно сократили их число.

– Прости, но история про распорядителя звучит, как сказка.

Лич пожал плечами.

– Увы, у меня нет готового ритуала по вызову эгрегора. Кстати, ты не против, если мы покинем эту пещеру и продолжим разговор снаружи?

На секунду задумываюсь. Лич ведет себя нормально, отвечает на вопросы и ведет себя по-приятельски. Понятное дело, что все это ширма, но пока монстр фонтанирует откровенностью, стоит пользоваться этим. Тем более, первым лучше не нападать – чревато проклятьем.