Текст книги "Жрец Хаоса. Книга IV (СИ)"

Автор книги: М. Борзых

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Жрец Хаоса. Книга IV

Глава 1

* * *

Её Императорскому Высочеству Елизавете Алексеевне дозволено было находиться на приёме в честь совершеннолетия её старшего брата лишь до полуночи. Просмотрев красочное иллюзорное шоу, завершившееся фейерверком, от Иллюмовых и Миражевых, Елизавете Алексеевне пришлось отправиться к себе в покои.

При этом девочка была так взбудоражена прошедшим мероприятием, а также возможностью открывать сие мероприятие вместе с братом, что эмоции её переполняли. Финальный аккорд в виде фейерверка только разбудил её детскую душу, подпитав ураган эмоций, и без того плескавшийся там. Её непоседливая натура со всем возможным пылом была возмущена несправедливостью: почему её уже отправили отдыхать, в то время как праздник ещё должен был продолжаться не менее четырёх-пяти часов?

– Фрау Листен… – в который раз попробовала принцесса приступить к уговорам.

– Нет! – получила тут же короткий и безапелляционный ответ.

– Ну пожалуйста! Одним глазком!

– Нет! – снова отказала гувернантка, разбивая детское сердце.

– Но они там… а я здесь!.. Несправедливо!

Фрау Листен пришлось приложить немало умений для того, чтобы успокоить девочку и смягчить её обиду. Однако же в какой-то момент принцесса заупрямилась и проявила воистину Пожарский характер. А именно: она остановилась, посмотрела на фрау своими большими глазами и с абсолютно спокойным, несвойственным подростку голосом сообщила, сменив тактику:

– Фрау, я всё понимаю. Когда-нибудь наступит и моё время. Но сейчас, когда моя мать и мой брат находятся там, позвольте мне хоть немного побыть с ещё одним дорогим для меня человеком.

Фрау Листен даже замерла после этих слов, не смея представить, о ком заговорит принцесса.

– Кого вы имеете в виду, Ваше Императорское Высочество?

– Я имею в виду отца. Проведите меня, будьте добры, в крипту. Туда-то мне, я надеюсь, ещё можно?

Вместе с фрау Листен принцессу охранял десяток гвардейцев Пожарских. Отчего-то прямо посреди приёма императрица приняла решение об усиленной охране младшей дочери, хотя до того фрау спокойно справлялась в одиночку с любыми опасностями в отношении девочки. Возможно, повлияло и недавнее попадание принцессы-подопечной в башню. Но фрау гнала от себя подобные мысли и очень надеялась, что не утратила доверие императорской семьи.

Поразмыслив буквально несколько секунд, гувернантка всё же приняла решение не отказывать принцессе в столь малой просьбе. Насколько ей было известно, крипта находилась в глубине сада, вдали от празднеств, а потому никто не должен был встретить их там. С учётом опять же выделенного десятка охраны, фрау решила согласиться.

– Хорошо, Елизавета Алексеевна. В столь светлый праздник я бы хотела, чтобы у вас тоже были приятные воспоминания.

И они вместе отправились к крипте. Путешествие было недолгим, однако же уже на подходе фрау резко остановила девочку, подав знак гвардейцам тоже замереть. Её чуткий, полузвериный магический слух уловил разговор на иностранном языке – причём этот язык фрау не хотела бы услышать вновь в своей жизни. Уж очень много неприятных воспоминаний было связано с ним.

«Вот тебе и тихое спокойное место», – подумалось ей. Однако же спустя несколько секунд фрау услышала то, что заставило её принять довольно непростой в её жизни выбор. Неизвестные индусы прямо здесь и сейчас собирались убить кого-то, выполняя волю своего раджи. А уж когда в разговоре мелькнула фраза: «Он слишком светел для нас и слишком тёмен для местных» – почему-то фрау Листен сразу поняла, о ком шла речь.

Обернувшись к принцессе, она дала знак гвардейцам и тихо произнесла:

– Мурка ведь с тобой?

Принцесса кивнула, и из-под пышных кринолинов юбки тут же появилась пушистая белоснежная головка котёнка-химеры.

– Мауриция, слушай меня внимательно. Меняй форму и забирай принцессу. Вы под охраной возвращайтесь во дворец.

Химера смотрела на фрау Листен разумным взглядом, выражающим тревогу. Ей даже почудилось, что кошка задаёт вопрос: «Нужна ли помощь?» Фрау Листен даже удивилась, откуда у неё в голове могли возникнуть подобные мысли. «Чтобы химера вдруг попыталась заговорить? Глупости!» Однако же для собственного успокоения она тихо сообщила:

– Здесь я справлюсь сама.

На удивление, химера её поняла. Быстро сменив форму на боевую, она прилегла, чтобы принцесса забралась на неё, а следом фрау отправила и десяток гвардейцев, приказав:

– Ждать меня в покоях принцессы. Не спускать с неё глаз.

Елизавета Алексеевна попыталась было воспротивиться, но фрау строго возразила:

– Лиза, если ты не будешь слушаться меня, твоего защитника сейчас порежут на кусочки. Поэтому будь хорошей девочкой и позволь мне спасти его.

Что удивительно, всегда капризная и своенравная принцесса в этот раз послушалась безоговорочно. Вцепившись ладошками в шерсть Мауриции, она склонилась к шее химеры и умчалась в темноту.

Сама же фрау отцепила юбки одним движением, оставшись в корсете, нательной рубашке и чулках, и сменила ипостась.

* * *

«Два против одного – так себе расклад», – причём я не обманывался, что принцесса может быть слабым соперником. Вот уж точно нет, судя по клубящейся вокруг неё ауре. А вот аура дядюшки была весьма и весьма странной. Я бы сказал, что она чем-то напоминала ауру не то оборотня, как у господина Резвана, не то ещё кого-то. И даже больше скажу, что сама по себе его аура была блёклой, кроме одного предмета.

На пальце у толстячка сверкал перстень, перекрывавший по цвету и мощности всю ауру индуса. Именно этот перстень, судя по всему, должен был доставить мне проблемы. Я как в воду глядел, поскольку старичок без раздумий перевернул перстень крупным рубином внутрь ладони – и начал меняться.

Плечи его раздались вширь, спина изогнулась дугой, руки превратились в лапы – причём не в том полуоборотном состоянии, которое мы использовали у Резвана Эраго для трансплантации Олегу Ольгердовичу, а полностью пятипалые обезьяньи лапы. Тело индуса покрывалось шерстью, а лицо приобретало звериные черты, превращаясь в нечто, больше похожее на гориллу или орангутанга: с вытянутой мордой, покатым лбом, широкими надбровными дугами.

И вот эта тварь, на которой принялись лопаться ритуальные золотые одежды, одним прыжком бросилась в мою сторону. Сама же принцесса отчего-то не вмешивалась.

Обезьян был силён и быстр – чего никак не скажешь по его человеческому прототипу. Мне едва удавалось уворачиваться от его бросков и ухваток. Периодически он формировал перед собой в лапах некие сгустки серой хмари и тут же швырял их в меня. От этой хмари тянуло такой жутью, что казалось: попади в нечто подобное или задень меня – и сердце тут же разорвётся на куски от страха.

«Вот уж называется концентрированное владение магией кошмаров, – подумал я. – Интересно, на какой странице самоучителя я обнаружу нечто подобное?»

При этом обезьян неотступно давил мне на сознание. Как там я читал в самоучителе: «Магия кошмаров находится на стыке магии иллюзий, ментала, внушения и манипуляции сознанием». Именно это я сейчас и чувствовал – такое ощущение, будто индийский орангутанг сейчас вскрывал мою черепную коробку с помощью открывашки, медленно ввинчивая в затылок собственное давление и влияние.

«Только хрен ты угадал, родной!»

Химеры, послушные моей воле, бросились на полудемона, отвлекая его – и тут же получили свои заряды магии кошмаров. С отчаянным визгом они исчезали, умирая.

Сука! Эти чувства были просто непередаваемые! Когда мои творения, находящиеся на прямой подпитке и связи от меня, вдруг начали умирать… Это придало не просто здоровой злости – это придало ярости моим решениям.

А потому, видимо, в нормальном состоянии я бы никогда не решился на подобное – но сейчас, чувствуя, как один за другим умирают мои детища, я решился воплотить безумную идею.

«Если уж ты вышел на меня в виде демона, то лови достойного противника!»

Я в точности воссоздал увиденного мною ракшаса, съеденного Войдом на мраморном заводе. При этом мне на время показалось, что я будто бы стал выше ростом. Взгляд застилала пелена безумия алого цвета, руки стали похожи на лапы с когтями, а вокруг меня развивалось демоническое одеяние.

Я чувствовал себя всесильным.

И моя метаморфоза не прошла незамеченной – орангутанг осёкся и резко дёрнулся назад.

«Шайанка, подчиняй!» – дядя выкрикнул приказ.

Уж не знаю, что он имел в виду, но Шайанке вдруг резко стало не до него. Из тьмы на выжженную огнём площадку перед криптой появилась огромная четырёхрукая женщина-змея – её-то я однажды уже видел. В руках у неё мерцали призрачные сабли. Помощь пришла, откуда не ждали. Гувернантка принцессы по каким-то личным причинам решила не оставлять меня на убой и вмешаться, хотя бы уравнивая шансы.

«Эх… шикарная…»

Фрау Листен нельзя было не любоваться. Смертоносная грация приковывала взгляд.

Не отвлекаясь более ни секунды на индуса, нага схватила хвостом индийскую принцессу и резко сдёрнула из видимого пространства. Но принцесса была не так проста – словно кобра, она выскользнула из зажима.

Человеческий облик стек с индийской принцессы не хуже косметики под дождём или под струями горячей воды. И сейчас напротив наги стояла самая настоящая королевская кобра.

Пары сформировались.

Индус, видя, что принцессе явно не до покорения меня, любимого, переводил взгляд из стороны в сторону – не понимая, то ли защищать племянницу, то ли драться со мной.

Я решил подтолкнуть его к верному выбору и, собрав внутри себя волну боли, страха, ненависти и всех тех чувств, которые я ощутил при смерти моих химер, сформировал не волну, а копьё – и этим копьём запустил в стоящего передо мной индуса.

Тот едва успел создать перед собой некую фигуру, сложив пальцы обеих рук в треугольник – и именно в этот треугольник влетело созданное мною копьё.

Уж не знаю, что пытался создать дядюшка-индус, однако же в сочетании с моим конструктом магии кошмаров вышло нечто настолько убойное, что во все стороны брызнула грязная энергия незавершённого конструкта, искорёженного моим вмешательством.

Вышло что-то наподобие точечно-осколочных ранений. Под него попал и я, и сам индус, принявший на себя большую часть осколков, и даже нага вместе с королевской коброй. Разлёт был не меньше пятнадцати метров. Как мы это поняли?

В тех местах, где деревья и кусты не пожгло выбросом принца, листва и мелкие ветви покинули своё привычное местонахождение и ковром осыпались на землю.

Честно говоря, я думал, что конструкт должен был сработать как некая ментальная атака, однако же вышло совсем не так. Насколько не так я понял, когда увидел, как из индийского орангутанга начали выпадать внутренности. Его нашпиговало взрывом конструктов таким образом, что вместо груди у него был сплошной фарш. Фрау Листен и Шайанку Раджкумари тоже нашинковало неслабо, но, видимо, животная ипостась и дальность расположения сыграли свою роль. Их посекло, кровь пролилась, однако же смертельных ран не было – обе змеи расползлись в стороны друг от друга с диким шипением и принялись использовать висящие на себе амулеты.

Что же касается меня, то осколки конструкта бессильно чиркали по шкуре горга, которая автоматически выставилась даже без моего желания – видимо, за мгновение до взрыва мой звериный защитник решил, что хочет пожить подольше.

«Вот уж полезный рефлекс, ничего не скажешь», – восхитился я предусмотрительностью и скоростью моего защитника. Факт остаётся фактом: я был целее, чем все остальные.

Прикинув, что диспозиция сил изменилась, королевская кобра в виде принцессы тут же замерцала и накинула на себя щит наподобие тех, под которыми ко мне подбирались индийские гвардейцы, а после резко отпрянула в сторону дяди. Но я заступил ей дорогу.

На мгновение принцесса даже не поняла, что произошло, и лишь потом до неё дошло, что я вижу её даже под невидимостью. Плюнув на все правила приличия, она появилась передо мной и прошипела:

– С-с-сапомни, я не хотс-с-села тебя убивать.

С этими словами она резко дёрнулась в сторону и исчезла во тьме.

Я же обернулся к умирающему индусу, сменившему ипостась с звериной орангутаньей на вполне человеческую. Сила бесконтрольно била из него волнами, и он ничего не мог с этим сделать – судя по тому, что я видел, взрыв разворотил ему вместе с грудиной ещё и часть защитных артефактов, которые были на нём. Именно поэтому он так сильно пострадал, а тех же змей не зацепило. Таким образом, видимо, всё же сыграла роль близость к центру взрыва.

Странное дело, когда я подошёл ближе к умирающему индусу, то в его взгляде не обнаружил ненависти либо злости. Он оценивающе взирал на меня, как до того взирала Шайанка во время танца. Выискивал что-то во мне, как будто бы прощупывая мою ауру, и за секунду до того, как кровь полилась у него из горла, он прохрипел:

– С-с-сабери перс-с-стень… Он твой по праву…

Голова индуса откинулась бессильно. Ну а я что? Пришлось мародёрствовать, хотя вполне возможно, что это было некое посмертное проклятие. Однако же оставлять такой артефакт, фонящий во все стороны магией, я не стал, осторожно подцепив валявшейся недалеко обугленной веткой палец с кольцом.

Я закинул перстень к себе в пространственное убежище, оставив на отдельной полочке – подальше от браслета и самоучителя по магии кошмаров.

«Надо бы будет заняться продолжением изучения. Ну и добавить полок – уж больно резво заполняется моё хранилище».

Пока же я вынырнул обратно и сменил ипостась на человеческую. Фрау Листен взирала на произошедшее абсолютно трезвым взглядом.

– Не знаю, как вы будете объяснять это принцу, но императрица за такое вас по головке не погладит, – сказала она мне.

В этот момент на пороге крипты появился Андрей Алексеевич.

– Ничего объяснять не придётся. Я всё видел и слышал. Либо договоримся по дипломатическим каналам о выплате виры за нападение на наследника престола…

У меня и у Фрау Листон одновременно брови поползли вверх.

– Ну а что? Мой храбрый камер-юнкер защищал меня ценой своей жизни от нападения индусов. Если заплатят виру, то всё спишем на неосторожное обращение с артефактами и амулетами и несчастный случай у представителя раджи из Раджпутана. Ежели нет… Будем думать. Прямых границ с Индией у нас нет, а потому войну начинать не с руки, но и такой плевок тоже спускать нельзя будет. А вам, Фрау Листен, моё почтение. Никогда не видел вас в столь очаровательной ипостаси. Вы прекрасны.

Только сейчас гувернантка опомнилась и сменила ипостась на человеческую. Что интересно, одежда на теле у неё проявилась, так и никуда не исчезнув. И если в моём случае это была иллюзия, то в её случае это было полноценное превращение. Она быстро метнулась куда-то в темноту и вернулась уже с нижними юбками, подцепленными под корсет.

– А без этого предмета гардероба вы выглядели значительно привлекательнее, – не удержался я от колкости.

Принц облегчённо расхохотался, услышав мою шутку.

– Чего не могу сказать о вас, княжич! – насупилась гувернантка. – Ваша иллюзия сегодня полностью оправдывала присказку, что мужчина должен быть чуть красивее обезьяны.

– А ещё желательно чуть живее, – ответил за меня принц. Здесь уже не выдержала даже фрау, рассмеявшись.

Глава 2

Завершение приёма прошло в спокойной благоприятной атмосфере. Никто никого не пытался убить, дворец не разрушили и даже девицы не передрались за право танцевать с принцем. Скукота благословенная!

Принц успел переодеться после того, как прошёл повторную инициацию. Мы вместе с фрау Листен молчали обо всём произошедшем и сразу же после приведения себя в порядок вернулись с принцем на бал.

Примерно тогда же принц пообщался с Савельевым, главой безопасности и с ещё одним старичком – белобородым и белоусым по ситуации с индусами. Индусы, кстати, пропали с приёма, однако этому никто не придал особого значения официально. Неофициально из столицы они будто испарились. На память осталось лишь раскуроченное тело дяди принцессы Шайанки, которую, как оказалось, и звали иначе. Индийскому послу практически во время бала вручили ноту протеста и тот спешно покинул приём.

Официально бал завершился вручением наследнику престола символа преемственности поколений рода Пожарских. Обычно, цесаревич должен был преклонять колено пред скипетром, державой и императорской короной, однако регалии так и не показали публике. Вместо них Андрею Алексеевичу вручили клинок основателя рода Пожарских, с эфесом, инкрустированным рубинами, яшмой и гранатами. Подозреваю, что без артефакторной защиты здесь не обошлось.

Вручал её, на удивление, Великий Князь Михаил Дмитриевич Пожарский, с которым мы схлестнулись за Яйцо Феникса. Такого финта я совершенно не понял. Однако же, если он жив, здоров и умудряется вручать такие вещи принцу, значит, они каким-то образом разрешили внутренние семейные разногласия.

При этом, нужно отдать должное, я думал, великий князь будет на меня смотреть волком после всего произошедшего. Однако же нет. Он мило улыбался и, вручив артефакторный клинок, удалился с мероприятия, как будто бы и не он украл неделей ранее родовую реликвию для японцев. В принципе, я не удивлюсь, если его выпустили из казематов исключительно с этой целью – как самого старшего из ныне живущих Пожарских. Как оказалось, я был прав. Железин меня просветил на сей счёт:

– Традиция вручения символа перехода власти будущему поколению незыблема. Если бы был жив император, то он бы лично передал сыну родовой клинок. Но поскольку император мёртв, а императрица не относится к роду Пожарских, то данную функцию возложили на старейшего представителя мужского пола с соответствующей магической силой.

«Однако, – подумал я, – интересно выходит, сколько заморочек и сколько условностей!»

За оставшиеся несколько часов принц раздарил всем дамам оставшиеся ленточки. И, что удивительно, с одной из таковых щеголяла Эльза. Причём, судя по задумчивым взглядам, периодически бросаемым в сторону княжны принца, я не был уверен, что данная ленточка – всего лишь дань уважения заслугам нашей семьи. Однако же и особых знаков внимания принц пока не проявлял. Пригласил сестру на танец, потанцевал с ней, мило побеседовал и вручил знак внимания.

«Зажрался ты Юра, – дал сам себе я мысленный пинок, – для кого-то подобное внимание стало бы главным воспоминанием жизни, а ты уже продолжение банкета ожидаешь».

У меня же в этот момент появилось время переговорить с бабушкой. Из головы не выходила одна фраза, сказанная Шайанкой Раджкумари, индийской принцессой.

– Елизавета Ольгердовна, из достоверных источников мне стало известно, что на Солнцева специально повлияли, спровоцировав конфликт между нами.

– Что за источник? – тут же насторожилась княгиня.

– Считай, что официальное заключение императорского лекаря, – не решился я раскрывать собственные поверхностные познания в индийских наречиях.

– Тогда это в корне меняет дело, – нахмурилась Елизавета Ольгердовна. – Если молодого Солнцева принудили творить непотребства, то он становится таким же пострадавшим, как и мы. Этот момент стоит учитывать при разборках с Солнцевыми, дабы не перегнуть палку.

У меня было несколько иное мнение. Не было бы основания в виде дрянного характера, то и не спровоцировали бы Дмитрия Сергеевича на подобные действия. С другой стороны, выходило, что Солнцев хоть и говнюк порядочный, однако же не полная тварь.

– Отца Солнцева, Сергея Александровича, я знаю хорошо, – задумчиво поясняла мне Елизавета Ольгердовна. – Сильный маг, командир не из последних. Что такое честь знает не понаслышке. Ему часто приходится выдерживать нападки со стороны ближайших империй. Солнцегорск, я тебе скажу, то ещё местечко – практически всё равно, что держать земли на границе с пустошами.

– Но там же ведь нет изменённых? – удивился я.

– Изменённых нет, а жадных до наживы всегда хватало. Представь, сколько желающих было отхватить одно из крупнейших мировых месторождений энергетических накопителей. Вот и думай.

– Удивительно… – возразил я. – Если он хороший воин и весь из себя благородный, как у него вырос такой сын? Сработала присказка: «В семье не без урода»?

– О, это весьма любопытная история, – ответила бабушка. – Дело в том, что у графа Солнцева семь дочерей, и лишь восьмым родился Дмитрий Сергеевич. Считай, что это до крайности разбалованный и в попу зацелованный ребёнок, долгожданный, которого едва ли не у богов вымолили. Отсюда и определённая вседозволенность с едва ли не претензией на богоизбранность.

Она хмыкнула.

– Да, некоторым образом предыстория его рождения поясняла поведение наследника Солнцевых, однако же это всё равно не повод вести себя подобным образом, – пожал я плечами. – Если его в детстве мало пороли, я могу восполнить сей досадный пробел в воспитании.

– Дай графу шанс, – покачала головой бабушка, – У нас тут успел состояться короткий разговор с ним… Вины с сына он не снимал и сразу же перешёл к вопросу виры.

– Решил откупиться. Что ж вполне ожидаемый вариант.

Политика хоть внешняя, хоть внутренняя, хоть межродовая – это, по сути, рынок, где всё и все имеют цену, как бы отвратно это не звучало. Просто иногда цена эта – жизнь.

– Накопители, как я понимаю?

– Для нас это не самый плохой вариант, – княгиня задумалась, вертя в руках бокал с игристым вином, к которому не притронулась за весь вечер. – Накопители нужны всем – как для артефакторных систем, для защитных контуров, так и для личной защиты. Граф намекнул мне на уникальный подарок для Эльзы. И если это то, о чем я думаю, то у Эльзы будет полный комплект артефакторных украшений из янтаря Солнцевых. При таких раскладах очень сложно её будет достать – хоть магически, хоть физически. Стоит такой комплект оч-чень дорого! Их изготавливают для членов правящих семей и для графинь Солнцевых.

– Допустим, – согласился я, – но у меня будут и собственные дополнения, не финансового, а репутационного характера, если ты не против.

– Нет, конечно! Эльза тоже может высказать собственные пожелания.

– Бабушка, а если бы я опоздал? Солнцев бы тоже предложил откупиться накопителями и оплатить лекарские процедуры в отношении восстановления невинности?

Елизавета Ольгердовна покачал головой. Лицо её стало больше походить на маску. Ни один мускул не дрогнул на нём.

– В таких случаях, Юра, есть три варианта: взять девицу в жёны, откупиться либо отомстить.

– Я так понимаю, что речь идёт не о лишении невинности семи дочерей графа.

– Верно понимаешь, – кивнула княгиня. – Речь идёт не о войне родов, а о магической дуэли до смерти. Но к этому варианту обычно не прибегают. Если пару застукали, то совершали обряд, а если нет… – то обходились вирой и клятвой о неразглашении. Некоторые рода с низким достатком, но большим количеством дочерей только так их замуж и раздавали. Так что хвала богам, ты успел вмешаться.

– Кстати, – вспомнил я, – есть ещё одна дельная мысль для обеспечения безопасности Эльзы. Нам с тобой, бабушка, нужно поработать над личной химерой для сестры, которая бы защищала её от неприятных неожиданностей. И у меня есть на эту тему идея.

– Меня твои идеи уже страшат, – вздохнула бабушка. – Но, чтобы ты не придумал, я помогу.

– Думаю, это будет исключительно полезное творение.

Оставшаяся часть вечера прошла без сверхъестественных или интересных событий. Но, если быть честным, после этой ночи я чувствовал себя так, будто пережил одну маленькую, но победоносную войну. Событий было столько, что иному человеку хватило бы если не на всю жизнь, то на десятилетие – так точно. А у нас как-то это всё уложилось в одну ночь.

Когда бал завершился, я подошёл к Его Императорскому Высочеству и поинтересовался, нужен ли я ему ещё. В голове отложилось, что он просил меня остаться после бала. Однако же принц только покачал головой.

– Вопрос был в повторной инициации, но так или иначе ты принял в ней участие, не дожидаясь окончания вечера. Потому можешь с чистой совестью отдыхать. И да… Лекари вынесли свой вердикт в отношении Солнцева. Уж не знаю, какой на нём был артефакт, кто на него повлиял, но всё же воздействие на него было оказано. Он не по своей воле приставал к твоей сестре.

Я выдержал паузу.

– Я прекрасно осознаю, что случись непоправимое, тебе было бы от этого не легче. Потому даже не буду просить тебя смягчиться в отношении Солнцева. Однако же просто имей это в виду, когда будешь общаться с его отцом!

Я кивнул, принял во внимание предупреждение принца и наконец-то отправился домой.

Уже покидая бальный зал, я заметил в уголке сидящего, бездумно пялящегося в стену Железина. Вид у него был явно отсутствующий. Вокруг сновали слуги, убирая остатки пиршества и декораций, а Железин всё так же сидел и смотрел в одну точку.

Проходя мимо одного из столов с закусками, я прихватил бокал с крепким алкоголем, а потом подумал, позвал одного из слуг и попросил принести бутылку. Сообразительный малый принёс не только бутылочку, но ещё и поднос с двумя стаканами и всевозможными закусками. Пошарив по карманам и обнаружив там золотой рубль, я честно отдал служащему.

– Заработал!

Такая сметливость, в общем-то, весьма хорошее качество, в том числе и для служащих дворца.

– Спасибо, спасибо, ваше сиятельство! – едва ли не кланялся он мне в пояс, держа золотую монету и глядя на неё как на величайшее счастье. – Если вам когда-нибудь что-нибудь понадобится узнать, сделать, поесть – всё, что угодно в рамках дворца – я всё сделаю для вас, ваше сиятельство. Спросите Евсейку, и я тут же прибегу!

В глазах паренька отразилось, будто он вытянул счастливый билет в моём лице. Отыскать щедрого покровителя во дворце – та ещё задача, и сейчас парень всеми силами старался не упустить свой шанс.

– А ты где служишь?

– Вообще на кухне, но если есть необходимость – добуду любую информацию, посодействую по всем вопросам, – кивнул он.

– Буду иметь в виду, – сказал я и, прихватив поднос, отправился к Железину.

Оставив поднос на невысоком столике, я разлил по бокалам что-то явно высокоградусное и передал один из бокалов Никите Сергеевичу.

– Поздравляю с боевым крещением, – я поднял бокал в его честь.

Тот сперва даже не понял, что произошло, машинально взял стакан в руки и, даже отпил из него. Лишь когда крепкий алкоголь прокатился по пищеводу, Железин вышел из ступора. На глазах его почему-то выступили слёзы, и он даже закашлялся.

– Закусывай, закусывай. Хотя лучше бы, наверное, после второй, а то и третьей. Глядишь, в себя придёшь.

– Про… Простите, – продышался наследник железорудной империи, посмотрев на меня таким взглядом, будто он действительно сегодня пережил войну.

– Неужто так всегда будет тяжело? – выдохнул он. – Я думал… я сегодня столько раз сплоховал, что вылечу из дворца, как пробка из-под игристого вина из бутылки…

Я только улыбнулся.

– Вообще, нам бы нужно как-то всем… Не скажу, что дружиться, хотя бы сработаться. Нас же трое, и от того, насколько мы будем поддерживать друг друга, будет зависеть, как качественно мы сможем выполнять работу для принца. Вот ты сегодня себя показал таким образом, что на тебя можно положиться в любой ситуации. Я думаю, что Его Императорское Высочество это оценил, – принялся я подбадривать Железина и заодно закидывать в рот маленькие закуски. С самого вечера во рту ни крошки не было.

– Да как же… я же и титулы забыл… и с этими ленточками не успевал, и с Солнцевым… – бедный Железин начинал говорить одно, потом перескакивал на другое, не договаривал, после просто залпом опрокинул оставшееся содержимое своего бокала. – Всё пошло наперекосяк… Я не справился ни с чем!

– Никита Сергеевич, ты аккуратист, судя по всему?

Тот только судорожно кивнул, сжимая бокал пальцами. Ещё чуть-чуть и по стеклу зазмеились бы трещины, но я снова наполнил ему бокал и вложил в руку канапе.

– Запомни, есть такая присказка: «Хотели как лучше, а получилось как всегда». Она означает, что никогда ничего в этой жизни не идёт так, как нам хочется. Всегда идёт так, как получается. События идут лавинообразно, грозя погрести под собой заживо. А мы сегодняшний вал событий пережили, пережили с достоинством, не посрамив нашего будущего государя. Поэтому отпусти ситуацию. Где ты не прав – тебе обязательно скажут, обер-камергер по полочкам разложит. А пока тебе не объявили выговор и не отправили в опалу – нечего самоедством заниматься.

– Ну да… Нам бы неплохо всем вместе дружить или хотя бы научиться взаимодействовать в рамках наших должностных обязанностей, – Железин кивнул, пригубив из своего бокала и прожевав канапе. – Не представляю, как вы с Солнцевым будете сдруживаться…

– Ничего, придумаем как. В конце концов, мне за него сестру замуж не отдавать, а уж на службе его можно и потерпеть. Лишь бы вёл себя по-человечески, а не как…

– А не как обычно, – добавил с усмешкой Никита Сергеевич. – Благодарю, Юрий Викторович. Вы знаете, такой простой передышки очень не хватало для того, чтобы поставить мозги на место. Вам объявили выходной на пару дней?

– Да, – подтвердил я. – Будет время заняться собственными делами. А после принц сказал, что хотел бы видеть нас всех. Думаю, как раз и устроит нам разбор полётов…

– Разбор чего? – переспросил Железин.

– Разбор наших… правильных и неправильных поступков в рамках бала, – поправил я себя, вновь удивляясь, откуда у меня в памяти всплывают различные идиомы. Однако же память моя – тот ещё кладезь неизведанного, а уж источник этих фраз я даже представить не мог.