Текст книги "Жрец Хаоса. Книга IV (СИ)"

Автор книги: М. Борзых

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Глава 24

Алиса за моей спиной вскрикнула на высокой ноте, но тут же умолкла. Я же пытался разобраться в собственных ощущениях. Тьма была чем-то необычным. Её не хотелось сожрать; она ощущалась липкой, приставучей дрянью не только на теле, но и на системе энергетических каналов. Она будто бы пыталась заполнить собой мой «пустующий» источник, который и без того был заполнен пустотой. Тьма была отдельным видом магической материи, пытающимся подчинить себе и растворить в себе.

Ощущения были не из приятных, но, встречаясь с новой магией, мне нужно было понять, как я и как пустота на неё могут отреагировать, потому я попросту накинул на себя шкуру горга, и давление магии тьмы на меня кратно уменьшилось. Всё-таки мне несказанно повезло, что горг выбрал меня в соратники. Если бы не он, мне бы сейчас пришлось гораздо хуже.

Однако же под шкурой горга воздействие ощущалось раз в пять меньше, чем до того. Но я не стал сразу проявлять улучшение собственного состояния. Во-первых, хотел оценить соперника, осмелившегося напасть на аристократа в императорском дворце, а, во-вторых, попросту подпускал его ближе. Одно дело – столкнуть вазон, и другое дело – применить силу с угрозой для жизни главнокомандующего Кавказским военным округом.

Тенишев шёл ко мне из соседнего зала с самодовольной ухмылочкой на лице. Борода до пояса и серьга из червонного золота, покрывающая почти всё левое ухо, – вот что бросалось в глаза в его облике. И лишь потом замечалась неуместность его расшитого парчового халата на массивной фигуре и туфель с загнутыми носами, будто бы перед нами был не главнокомандующий военным округом, а халиф из детских сказок про тысячу и одну ночь. Халиф, как есть халиф. На голове у него даже было подобие чалмы, изукрашенной драгоценными камнями, а на поясе висел с одной стороны неизменный боевой скипетр, с которым бабушка никогда не расставалась, а с другой стороны – странная серебристая рукоять, подразумевающая либо появление в дальнейшем из рукояти некоего клинка, либо какого-то сюрприза для соперников Митрия Сафаровича.

Уважения соперник у меня не вызывал, более того, вызывал какое-то странное чувство на грани брезгливости и омерзения, будто, связавшись с ним, я бы изгваздался в дерьме.

– Это что ещё за молодой щенок посмел поднять руку на главнокомандующего Кавказским военным округом? Ты что, сучонок, думал, я не распознаю иллюзию? Я тебя, мелкое отродье, не иллюзорными змеями, а самыми настоящими травить буду! Из чьих ты молокососов? Из Иллюмовских или из Миражевских? Вас там, в роду, как блох, чтобы со мной не связываться! Тебя отдадут на корм моим псам!

Я спокойно слушал, ждал, когда же этот боров подойдёт ко мне как можно ближе. Нет, возможно, ранее он и был подтянутым воином – фигура всё-таки сквозь несколько слоёв жирка прослеживалась, – однако уже давным-давно он не уделял должного внимания физическому развитию. Поэтому при ходьбе фигура его колыхалась в движении, и я даже задумался, в какое же место следовало бить для того, чтобы пробиться сквозь несколько слоёв совершенно точно излишнего веса.

Но когда меня приняли за Иллюмова или Миражева, у меня даже бровь вздёрнулась: неужто они настолько не ценят собственную молодую поросль? Или же у Тенишева настолько высокий авторитет, что связываться с ним не хотят? Надо бы узнать, что ли, у бабушки, что это за Митрий Сафарович такой, который позволяет себе подобное, в том числе и нападение в императорском дворце.

Когда до меня оставалось не более пяти метров, рука Тенишева потянулась к поясу, и он вынул ту самую любопытную серебряную рукоять, слегка тряхнув ею. Рукоять превратилась в хлыст. Только хлыст с плетью тьмы, а не каким-либо материальным воплощением.

– Никто не смеет отбирать у Тенишевых их добычу!

Кнут из тьмы щёлкнул практически у моего лица. Терпеть больше подобное отношение я не стал. С момента появления Тенишева прошло уже несколько минут, а потому стоять дальше истуканом смысла попросту не было, ведь стража не спешила вмешиваться в наш конфликт.

Я напитал сразу несколько фигур горгов, которые пока ещё находились на грани видимости, окружая нас. Лишь воздух дрожал от переливов магии, формирующейся и набирающей плотность, но пока их видел лишь я. Прикинув, что для верности хватит и шести особей, я при попытке замаха Тенишева в следующий раз попросту заставил горгов проявиться.

Сделали они это все разом. Двое синхронно защёлкнули пасти на запястьях у Тенишева; один из горгов вырвал у командующего из рук хлыст, который тут же, при потере контакта с ладонью растаял, словно туман; а три другие твари окружили меня и принялись угрожающе рычать на Тенишева. Причём в этот раз твари были абсолютно реальные: я напитал их силой под завязку, и сейчас у них даже с клыков капала слюна, а взгляд выражал желание полакомиться тем же Тенишевым.

Но на Митрия Сафаровича произвело впечатление даже не это.

Впервые некоторая осознанность в его взгляде и опаска проскользнули, когда я повёл плечами, внутри кокона его тьмы, размял шею, а после двинулся ему навстречу. Эти пять шагов были той ещё затеей: тьма никуда не отступила, и даже при уменьшении воздействия полностью его нивелировать шкурой горга не удавалось.

Я попытался выставить перед собой пустотный щит, но впервые понял, что пустотный щит – не панацея. Удивительно, но факт: эти две силы будто бы старались не взаимодействовать друг с другом в том плане, что пустота не пожирала магию тьмы, а лишь отчасти её ослабляла, как и в случае со шкурой горга, но при этом и сама тьма хоть и пыталась заполнить собой пустоту, но бессильно сползала с неё.

Однако же в визуальном плане это всё выглядело, будто вокруг меня вдруг взбурлил океан тьмы и словно огромный спрут своими щупальцами пытался ко мне присосаться, но что-то ему мешало. Что именно – рассмотреть никто не мог, зато это позволяло мне делать шаг за шагом навстречу к обездвиженному и, скорее, даже обескураженному Тенишеву. Он совершенно не привык, судя по всему, чтобы кто-то выдерживал спокойно влияние его магии.

И когда до главнокомандующего Кавказским военным округом оставалось меньше полуметра, я сделал то, за что, в принципе, наказать меня, конечно, бы могли, но это был самый адекватный ответ из возможных, с наименьшими для нас последствиями: я попросту ударил лбом ему в переносицу, сломав нос и пустив кровь.

Дальше один из горгов вложил мне в ладонь серебряную рукоять артефактного хлыста.

– Что ж вы так неосторожно, Митрий Сафарович, нападаете на людей, да ещё и в императорском дворце? Неужто не знаете правил поведения? Более того, нападать на незнакомцев чревато последствиями. Чай, не на Иллюмовых напали или на Миражевых, с которыми у вас есть некоторая история взаимоотношений.

– Хлыст отдай, – начал было он.

– Те… – тут же с улыбочкой поправил его я. – «Отдайте» нужно говорить, когда обращаетесь с человеком равным, а то и выше по статусу.

– Ты кто такой, чтобы так со мной обращаться⁈ Я – главнокомандующий Кавказским военным округом, генерал-адъютант, а ты, мальчишка, ещё молоко на губах не обсохло! Скорее всего, даже в коллегиуме ещё не обучался, а уже смеешь свою пасть разевать и каких-то тварей на меня насылать? Таких бешеных щенков давить ещё в колыбели надо! Но ничего, я исправлю этот недочёт! Знаешь, что тебе светит за нападение на меня?

– Пожалуй, за всю нашу встречу это был действительно самый приятный комплимент из ваших уст, – искренне рассмеялся я, чем вызвал недоумением у Тенишева. – Конечно, бешеный щенок… Кем ещё может быть внук бешеной суки Угаровой? Князь Угаров Юрий Викторович. Не скажу, что приятно познакомиться, Митрий Сафарович. Ой, не скажу. А рукоять артефактного вашего кнута я верну исключительно главе рода, и то после некоторых объяснений и, возможно, даже выплаты виры.

При упоминании имени Угаровых Митрий Сафарович невольно опустил взгляд мне на кольцо, где виднелась голова горга с княжеской короной и вихри хаоса.

Тьма медленно отступала от меня, вновь возвращая полноту движений. Молодец какой… соображает, когда всё же стоит засунуть свой гонор поглубже в задницу. Я тоже дал команду горгам отпустить запястья главнокомандующего и встать вокруг нас с Алисой полукругом. Несколько секунд мы обменивались друг с другом взглядами. За это время Тенишев успел подлечить собственный сломанный нос, по крайней мере кровь перестала течь. Тьма слизала с его одежд алые брызги, точно так же, как и небольшую лужицу, успевшую натечь на пол.

– Не стоило вам соваться не в своё дело, ваше сиятельство, – процедил он. – К тому же вы напали на меня первым, и я всего лишь защищался.

– Напал? – делано удивился я. – Это вы сейчас про шатающуюся кадку с цветком или иллюзию, не могущую причинить никакого вреда?

Ответить Тенишев не успел, ведь в зале появилось ещё одно действующее лицо.

– Что здесь происходит? – вопрос принца повис в воздухе. Личная охрана принца тут же окружила нас.

И что удивительно, зевак за всё время наших разборок с Тенишевым даже не появилось в этом зале: то ли некоторые были предупреждены о специфике нашего взаимодействия, то ли были очень хорошо наслышаны о характере того же Тенишева, о котором я совершенно ни черта не знал.

Ох, и влетит мне от Кондратия Ивановича. Пора снова начинать зубрить гербовники и актуальную информацию по представителям кланов.

Тенишев молча стоял, сцепив зубы и играя желваками. Принц рассмотрел и удерживаемый мною рукоять от артефактного хлыста, и Алису у меня за спиной, и шестерых горгов, сидящих вокруг нас и защищающих меня с моей спутницей.

– А ещё я жду ответа в первую очередь от вас, Митрий Сафарович. Почему это моему камер-юнкеру пришлось защищаться от главнокомандующего Кавказским военным округом?

Упоминание моей должности при дворе заставило Тенишева зло сверкнуть глазами. Вот уж точно никогда не думал, что должность возымеет подобный эффект, тем более на людей не самого низкого полёта. Но, видимо, что-то такое в этом всё же было, потому что Тенишев сквозь зубы процедил:

– У нас с князем Угаровым произошло недоразумение.

Принц только вздёрнул одну бровь, оборачиваясь ко мне и ожидая пояснений. С моей стороны пришлось соответствовать.

– Ваше Императорское Высочество, всё так и было. Я прогуливался по залу недалеко от кабинета Никиты Сергеевича, ожидая, пока смогу побеседовать с Григорием Павловичем, и случайно по неосторожности толкнул плечом вазон, который по такой же нелепой случайности вдруг начал крениться на уважаемого нами Митрия Сафаровича. Моя неосторожность вызвала соответствующую реакцию, несколько бурную, в связи с южным темпераментом нашего уважаемого главнокомандующего Кавказским военным округом. В результате и произошло небольшое недоразумение с использованием родовых сил с обеих сторон. Однако же дальнейшее общение позволило несколько прояснить наши с ним позиции, и, думаю, дальнейшее выяснение отношений мы перенесём в дипломатическую плоскость между родами. Я прав, Митрий Сафарович?

Во время всей моей тирады, мне кажется, принц вот-вот готов был самым преступным образом заржать, тем более что лицо того же Тенишева приобретало всё более алый оттенок, будто у перезревшего помидора; он готов был взорваться возмущениями. Однако же моя интерпретация ситуации имела место быть.

– Митрий Сафарович, а вы какими судьбами здесь оказались? Вас уже давным-давно мы ждём на военном совете по вопросам странных пертурбаций войск Османской империи, на границе.

– С османами? Да какие там пертурбации! – махнул Тенишев рукой. – Если до этого мы думали, что вот-вот война начнётся, то они разом всех своих архимагов с фронта отозвали, и те куда-то исчезли, а следом и войска отошли. Поэтому на совете и обсуждать нечего! Чёрт знает что происходит!

– Не скажите, не скажите, Митрий Сафарович, – хмыкнул принц. – Для начала подобный доклад следовало бы делать не в этом месте и не в это время, но если уж на то пошло, то всему немало поспособствовал наш с вами добрый друг, князь Угаров. Насколько я могу понимать, это так?

Я кивнул, вспоминая, как мы скормили утку о несуществующем пустотнике, продолжавшем кошмарить всех архимагов мира и являвшемся угрозой для них. Я, конечно, надеялся, что подобная полуправда действительно убережёт империю от войны, но не думал, что эффект будет настолько быстрым. Принц же соответствующие выводы делать тоже умел. Если с меня сняли подозрения в убийстве архимагов, то значит где-то объявился другой кандидат на всемирного злодея.

– Пройдёмте, Митрий Сафарович, на совет. А вы, Юрий Викторович, когда решите все разногласия с нашими верными вассалами Тенишевыми, сообщите мне лично, чем закончилось дело с вашим недоразумением.

Нам с Тенишевым ничего не оставалось, кроме как кивнуть и принять к сведению самое что ни на есть прямое указание вернуться к своим непосредственным должностным обязанностям.

Принц вместе со своей охраной и Тенишевым вышел из зала, а я же, не оборачиваясь, позвал:

– Сударыня, прошу вас, не исчезайте. Всё-таки хотелось бы узнать официальное имя принцессы, которую я случайно спас от дракона тьмы.

Лишь после этого я обернулся к Алисе. Та стояла на сей раз действительно бледнее мела.

– Ваше сиятельство, боюсь, из-за меня вы нажили себе влиятельного врага, – продолжала увиливать от ответа спасённая девушка.

Я только улыбнулся.

– А почему все считают, что я наживаю врагов, а не враги наживают меня? И всё же, сударыня, вы не представились.

Наши с ней кошки-мышки были в высшей степени невежливыми, но сейчас мне хотелось понять, что ж это за девица так раззадорила Тенишева. А для этого нужно было знать имя.

– Меня зовут Мария Алиса Луиза Юлия Тенишева, в девичестве принцесса Анхальт-Цербстская из рода Асканиев.

Я мысленно присвистнул уже при перечислении имён. А уж фамилия и, так сказать, родословная и вовсе произвели на меня неизгладимое впечатление: мало того, что сама девушка оказалась из Тенишевых, что несколько усложняло ситуацию, так она ещё и в бывшем – немецкая принцесса. Вот уж не было печали: уехала японская жрица, так на мою голову свалилась немецкая принцесса.

Ну что же, необходимо быть вежливым.

– Весьма рад с вами познакомиться, Мария Алиса Луиза Юлия Тенишева, в девичестве принцесса Анхальт-Цербстская из рода Асканиев.

– Мне очень жаль, ваше сиятельство, что я невольно втянула вас в подобную неприятную историю, – продолжала та лепетать положенные извинения и отступать мелкими шажками к выходу из зала.

– А мне-то как жаль, – хмыкнул я, отчего бедную Алису даже перекосило, будто бы я действительно решил изменить своим принципам, якобы испугавшись своего визави. – Но вы, уважаемая Алиса, вполне могли бы скрасить подобные неприятные впечатления.

Вот уж никогда не думал, что выражение лица может стать ещё более кислым от таких простых слов.

– Я не знаю, о чём вы подумали, князь, но «скрашивать» ни вам, ни кому бы то ни было ничего я не буду! – тут же ощетинилась она раздражением, видимо, восприняв мою фразу как некое предложение фривольного характера.

– Нет, это я не знаю, о чём вы подумали, сударыня. Ведь я по случайности услышал некоторую информацию из вашей личной жизни, а именно ваш статус вдовы. И с учётом вашего возраста и статуса хотел бы предложить вам оказать мне и моей семье посильную помощь в одном деле.

– Шпионить против рода Тенишевых я отказываюсь! – всё также ушла в глухую оборону Алиса.

Мне оставалось лишь тяжело вздохнуть.

– Да что ж вы, сударыни, такие нетерпеливые? Я всего лишь хотел попросить вас, с учётом вашего происхождения и, несомненно, высокородного воспитания, а также опыта, помочь мне и моей юной сестре организовать званый вечер по поводу моего возглавления рода. Поскольку на мероприятии будет его императорское высочество, всё должно быть по наивысшему разряду. Моя горячо любимая бабушка, увы, нынче несколько слаба здоровьем; мы же с сестрой имеем такую занятость, что изучать все тонкости этикета и обустройства подобных мероприятий будем полгода, а то и год. А приём нам необходимо дать уже в очень скором времени. Именно по этому вопросу я хотел к вам обратиться.

Я видел, как краска заливает лицо и шею Алисы. Кажется, она себя сейчас чувствовала настолько неуютно, насколько только могла.

– Ваше сиятельство, Юрий Викторович, – она опустила взгляд в пол, а после подняла, – для меня было бы честью помочь вам в данном вопросе. Но прежде вам всё-таки придётся уладить некоторые разногласия с родом Тенишевых во избежание накопления их и нагромождения. Ну и для получения разрешения от главы рода.

– Об этом не беспокойтесь, Алиса, если ваше принципиальное согласие получено, то, думаю, визит вежливости главе вашего рода не заставит себя ждать. А, кстати, не подскажете, каким образом так вышло, что род не защищает собственных вдов от посягательств некоторых их других представителей?

Алиса скривилась, будто бы ела даже не лимон, а нечто гораздо, гораздо худшее по вкусу.

– Увы, это семейные традиции Тенишевых, о которых я не была в должной мере проинформирована, – ответила девушка и тут же скороговоркой добавила: – Прошу меня простить, мне необходимо исчезнуть.

И ведь действительно исчезла, причём настолько быстро, будто бы реально растворилась в пространстве. Неужто у девушки тоже была способность к телепортации? Я-то думал, что я уникальный, а тут дамочки в мгновение ока исчезают. Я даже удивился: что мешало ей сделать то же самое, находясь в плену у Тенишева? Вот уж точно чудные тараканы в умах некоторых людей.

С одной стороны, я даже несколько корил себя в том, что предложил совершенно незнакомой барышне помочь нам с организацией приёма. С другой стороны, статус принцессы что-то да должен был значить в понимании всех возможных этикетно-процедурных вопросов. Тем более, интуиция мне подсказывала, что мы очень и очень давно не проводили подобных мероприятий; ударить в грязь лицом нельзя было. Однако же идею привлечения Алисы необходимо было ещё всячески обсудить с бабушкой, ведь женщинам лучше известно, какими силами подобные приёмы организовываются.

Тем временем мы с горгами остались в зале одни, и в этот момент туда заглянул Евсейка. Он опасливо покосился на химер и осторожно, вдоль стеночки, двинулся в мою сторону.

– Ваше сиятельство, вы бы убрали зверюг-то, а то я не рискую к вам подходить, – тихо прошептал он.

Я развеял горгов и сам направился к слуге. Тот же, заметив моё приближение, осторожно сдвинул в сторону одну из огромных картин в массивных подрамниках, висящих на стенах зала, и юркнул в небольшую нишу. Я же только уверился, что слуги знают лучше всех обитателей дворца все его тайны и гораздо быстрее ориентируются в нём, чем даже охрана и безопасники.

Я скользнул в нишу за Евсейкой. Выражение его лица сразу с испуганного приобрело опасливый характер.

– Ваше сиятельство, по поводу фрау Листен… – Евсейка вынул из-за пазухи конверт, всё также не распечатанный, и вернул мне обратно.

Причём, что интересно, на конверте лежал всё тот же серебряный рубль.

– Простите, не смог доставить. Нет, её во дворце. Абсолютно точно уверен. И, более того, два дня назад один из наших видел, как её выводили под покровом ночи. Кто-то в одеяниях Ордена. Она вернулась под утро. Все видели, как она заходила в свою комнату, но, к сожалению, больше оттуда она не выходила, и сейчас комната пуста. Простите, что не смог выполнить ваше поручение.

Я снял серебряный с конверта, и вернул его обратно Евсейке.

– Благодарю. Не мог бы провести меня в комнату к фрау Листен, Евсейка?

Евсейка опасливо заозирался, что-то прикидывая в уме. Я же вынул из кармана золотой и положил его поверх серебряного. Евсейке хватило нескольких секунд для того, чтобы решиться.

– Хорошо. Проведу, – кивнул он. – Пойдёмте.

Мы двинулись служебными переходами дворца. Приходилось выжидать, пока тот или иной коридор освободится, чтобы нас не заметили, потому проход в комнату фрау Листен занял неполные тридцать минут, в течение которых я раздумывал над превратностями судьбы, а конкретно – над связью самой фрау с орденскими. Возникало некоторое противоречие: с одной стороны, она готова была отдать жизнь за принцессу; с другой стороны, она же сама подозревала меня в связях с орденом Святой Длани. Отсюда возникал закономерный вопрос: что же всё-таки их связывало, какого рода отношения?

Но вопрос очень быстро отошёл из первостепенных на второй план в тот момент, когда мы с Евсейкой проскользнули в комнату. Она была не заперта. Внутри располагались самая обычная кровать, стол с маленьким зеркальцем и приставным стулом, платяной шкаф. На столике – никаких особенностей, никаких личных вещей, ничего; казалось, будто комната и вовсе была нежилая. Постель оказалась аккуратно заправлена.

– Вот так здесь два дня. Будто и не возвращался никто, – тихо прокомментировал Евсейка. – Мы уж думали, что дух какой вернулся или может иллюзия искусная.

В целом я тоже склонен был поверить в нечто подобное: если нужно было незаметно забрать кого-либо, а затем создать видимость возвращения – иллюзия была лучшим вариантом. Не могла же фрау сбежать, в конце концов? У неё с родом императрицы были свои взаимоотношения. Скорее, я бы поверил, что орденцы решили на ней за что-то отыграться. Но заявляться с карательным отрядом в орден ради гувернантки никто явно не станет.

– Ваше сиятельство, – замялся Евсейка, – вы уж простите, но мне надо на кухню… подмена закончилась давно, а мне бы вас ещё вывести надо…

Уже собираясь на выход, я всё-таки обернулся и окинул комнату магическим взором – чтобы тут же остолбенеть: на постели, бледная до прозрачности, лежала фигура фрау Листен.