Текст книги "Жрец Хаоса. Книга IV (СИ)"

Автор книги: М. Борзых

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

– Будь по-вашему. Я подпишу патенты, поставлю на них все печати. Но если это не сработает, то я уничтожу их при вас же и дальше буду максимально долго затягивать процессуально получение всех необходимых… – закончить он не смог, снова раскашлявшись.

Однако, как хорошо действует проклятие, прямо-таки мне на руку…

Откашлявшись и отпив водички, Аркадий Иванович засуетился. Кресло под ним сперва скрипнуло, потом едва ли не хрустнуло. Однако же он колокольчиком вызвал своего секретаря и приказал:

– Принести пять патентных бланков, внести в них наименование артефактов, производителя – Угаровской артефактной мастерской.

– А также внести имена патенто-приобретателей, где будут указаны мастерская, а также разработчики, – это я попросил указать дополнительно.

– Княжич, вы ещё слишком юны, чтобы что-то понимать в таких делах. Но если вы мне помогаете таким неоднозначным способом, то можете рассчитывать на добрый совет и от меня: не стоит отдавать патент в руки изобретателей – так они смогут уйти на сторону. Вам же, чтобы зарабатывать, необходимо иметь патент на имя своего предприятия. Не благодарите. Так что мы вносим изменения?

Я обворожительно улыбнулся, подумав, что всё-таки делец из Аркадия Ивановича неплохой. Даже в такой ситуации он расщедрился на бесплатный совет с попыткой наладить наши будущие взаимоотношения. Мало ли как дальше дело обернётся со Светловым. А он всегда потом может сказать, что давал мне вполне финансово выгодные советы.

– Благодарю вас, Аркадий Иванович, за столь ценный и, главное, практичный совет. Но у меня есть некоторые обязательства, которые придётся выполнять. В связи с этим попрошу указать в патенте двух выгодоприобретателей.

– Как скажете, князь. Моё дело – вас предупредить, – ехидно улыбнулся начальник патентного бюро.

После мы полчаса практически буравили друг друга взглядами, пока небезызвестный мне секретарь подготовил все бумаги и поднёс их на подпись. Прежде чем их подписать, мне дали ознакомиться с патентами, далее – сравнить наименование и описание принципа действия артефактов, чтобы можно было сверить, что данный патент касается именно наших изделий.

Сверив, что всё соответствует истине, патенты были переданы начальнику бюро. Он на них поставил размашистую подпись, а после принялся визировать их магической печатью ведомства. При этом, как только он завизировал первый документ, я выпустил Войда и попросил отъесть у него маленький кусочек его проклятия. Полностью избавлять Аркадия Ивановича от проклятия я не планировал, но, однако же, явственно облегчить ему жизнь, откатив изменения, скажем так, на годичную давность, можно было. Тем более что Аркадий Иванович для меня подсуетился. А так, глядишь, если он займётся чем-то подобным, то вполне возможно, что и сам откатит проклятие до исходных показателей того времени, когда был подписан и завизирован последний патент.

Бедный Аркадий Иванович взирал на меня с немым удивлением. Он пару раз глубоко вдохнул полной грудью – и не закашлялся. При этом, моргая не переставая, он переводил взгляд с меня на бокал воды и обратно, не в силах признать, что мой совет оказался действенным. Собирая документы, я с ухмылкой наблюдал за борьбой алчности и инстинкта самосохранения, происходящей в этот момент внутри начальника патентного бюро.

Когда же я собрал все документы и уже надеялся откланяться, чтобы направиться домой (поскольку служба моя уже была окончена), Аркадий Иванович остановил меня короткой благодарностью:

– Спасибо, княжич. Мне теперь есть над чем подумать.

– И вас благодарю за расторопность и оперативность в ваших действиях, Аркадий Иванович, которая, как ни странно, смогла пойти даже на пользу вашему организму. Скажите, я могу впредь рассчитывать на некое ускорение в прохождении процедур в вашем ведомстве?

– Не уверен, княжич, – честно ответил толстяк, – разве что вы сможете гарантировать при этом улучшение моего самочувствия, как сегодня.

– Я-то смогу, – улыбнулся я. – Но подумайте: есть ли смысл тратиться на лекарей, если самостоятельно сможете излечиться? Другой вопрос – как и какой ценой.

Засим я откланялся и удалился, а вот Аркадию Ивановичу предстояли некоторые напряжённые размышления. Поверить в то, что сможет сам избавиться от болезни, он не мог. А вот в то, что я могу облегчить его участь – запросто. И ради этого он готов будет пойти лично мне на поблажки с патентами. Пусть теперь дозреет до этой мысли.

Юматов едва ли не прыгал от радости, когда я принёс ему патенты сразу на пять изобретений: а конкретно – на два избранных императрицей, а ещё на тройку тех, которые мы должны поставлять в качестве аналогов во дворец. Он вдыхал запах чернил и лучился счастьем.

– А что со всеми остальными будем делать?

– Соберешь пачку, и я вновь нанесу визит Аркадию Ивановичу, – я подмигнул Юматову.

Юматов кивнул и даже украдкой поцеловал полученные патенты.

– Степан, – обратился я к нему, всё ещё удивляясь такой реакции.

– Слушаю.

– Но ведь у вас есть принципиально новые устройства, которые вы продаёте? Неужто на них так тяжело было получить патенты?

– Вы знаете, раньше это было достаточно просто. Начальник патентного бюро поменялся всего лишь два года назад, и вот с этого момента мы столкнулись с таким шквалом проблем. Потому за прошедшие два года на наше имя не было получено ни единого патента. А это, как вы понимаете, несколько тормозило наши возможности.

– Надеюсь, теперь эта ситуация несколько изменится.

Теперь понятно, почему Юматов целовал новые патенты и радостно потирал руки. Это же какой простор для вывода на рынок новинок открывался.

– Ну а пока не забывайте: нам ещё предстоит сегодня очередной сеанс разбора первоисточника по одному интересному нам с вами лекарскому направлению.

– Конечно, конечно, княжич. В девять я у вас.

Кивнув, Юматов запрыгнул в карету и тут же дал указания кучеру направляться в мастерские.

Глава 11

На сей раз собрание нашего консилиума магов био-артефактно-механического направления проходило гораздо веселее, чем прошлое, поскольку мы завершили с биологической теорией и перешли к техническим и артефакторным разделам. И вот здесь уже профессионализм приобретнённых специалистов развернулся во всю ширь. Споры стояли такие, что едва ли пар из ушей и ноздрей не шёл. Причём тройка ветеранов никак не уступала тому же Юматову.

Если упростить, то био-маго-механический протез конечности имел костяк из орхиля, пронизанного капиллярными каналами, по которым циркулировала гибридная жидкость (магический аналог лимфы). Роль «мышц» выполняли волокна, способные сокращаться под электрическим и магическим импульсом. Их предлагалось вырастить из тканей больного.

Энергетические меридианы заменялись серебряными нитями с рунической насечкой, проводящими не ток, а магический заряд. Также в запястье встраивался кристалл-накопитель с напылением из некоего аркония, стабилизирующий связь между нервной системой и протезом.

Для достижения подвижности и мгновенной реакции в культю вживлялись некие био-керамические порты, которые сращиваются с нервными окончаниями. В книге стояла пометка, что подключение чрезвычайно болезненное, и может произойти не с первого раза.

Создатели намудрили столько всего для того, чтобы протез мог подпитываться как от жизненной силы носителя, так и от накопителей.

Судя по технологическим картам, в составе протезов указывались некоторые виды металлов с незнакомыми названиями, такими как орхиль и арконий. И если сперва моё окружение ещё пыталось предположить, какой металл мог скрываться под названиями, то после краткого, но ёмкого ответа Калинина, окончившего школу механикусов с отличием, оптимизм поубавился. Иван готов был на крови поклясться, что металлов с такими названиями у нас не существовало в природе. Благо, указывались и характеристики металлов, изучив которые в части показателей плотности, проводимости, Калинин попросил пять минут, чтобы попытаться подобрать аналоги из нашего мира.

После этого наше собрание окутала гнетущая тишина. Пришлось приободрить всех:

– Никто не говорил, что будет легко. У нас есть рабочая технологическая карта, создадим аналог. Это высокоточный артефакт на стыке трёх сфер, мы справимся!

Причём все участники разговора вдруг с некоторым удивлением осознали, что древняя книга явно была привнесена откуда-то из иного мира и стали с некоторой опаской коситься на меня: каким образом я смог расшифровать, да ещё и пояснить сложнейшие термины и определения из этой книги?

Пришлось слегка затронуть местную мифологию и пояснить им самые простые вещи:

– Друзья мои, не стоит на меня коситься с подобными взглядами. У нас практически два материка скрыты от обитаемого мира щитами, установленными древними магами. Вы же не знаете, залежи каких металлов там были. Вполне возможно, что орхиль и арконий добывали именно там. А когда оттуда полезла всякая дрянь, материки пришлось обнести магическими щитами, а добычу прекратить. А книга – всего лишь отголоски древних времён.

Кажется, такое объяснение пришлось всем по вкусу. Посему наше собрание вновь вернулось к размышлениям о создании аналогового прототипа и поиске подопытных для его апробации.

Причём первым энтузиастом в плане экспериментов стал никто иной, как мой спаситель Мясников. В био-артефактной системе нитей и портов, проводящих магию вместо нейронов, он увидел спасение для своего случая.

– Если у меня полностью отсутствует участок спинного мозга, то его как раз-таки можно заменить подобными нитями, – сказал он. – Я первым готов буду опробовать прототип.

– Фёдор Михайлович, там не просто так указано про чрезвычайную болезненность процедуры, – попытался вразумить я его. – Может на мышках потренируемся сперва?

– Конечно, на мышках, – усмехнулся тот, – но из людей я буду первым, кто пойдёт на апробацию. Уж лучше чувствовать боль, но получить шанс на излечение, чем продолжать существовать овощем.

К тому времени Иван пришёл в себя и продиктовал целых пять металлов, с близкими характеристиками к орхилю и арконию, и споры разгорелись по новой, обсуждая, какие из предложенных вариантов избрать для прототипов.

Откровенно говоря, во время этих споров моё присутствие уже даже не было нужно. Всё, что необходимо на данный момент для изучения, я им прочитал. Схемы и визуальные иллюзии так и остались висеть перед ними в воздухе, поддержка их существования не стоила мне практически ничего в плане магии. Мне же необходимо было слегка отдохнуть. Хоть завтра мне и не нужно было идти на службу, у меня имелось ещё одно неразрешённое дело – а именно, кицунэ.

Я осторожно покинул наше высокое собрание и уже планировал отправиться к японке, когда за мной следом в коридор вышла Эльза.

– Юр, подожди! – позвала она меня.

Я замер, ожидая, чем порадует или опечалит меня сестра. Она же при мне принялась закатывать рукав и доставать пару листов из папки, зажатой в руках подмышкой.

– Что-то случилось? – я напрягся от подобных приготовлений.

– Ты знаешь, да! Я наконец-то разобралась с татуировкой, которая появилась у нас с тобой после обмена клятвами. Не мог бы ты поднять рукав своей рубашки, чтобы я проверила свою догадку?

Подход меня заинтересовал, поэтому я расстегнул запонки и также поднял манжет рубашки, демонстрируя татуировку Эльзе.

– Вот! Так я и думала! – победно улыбнулась лекарка и уставилась на меня абсолютно счастливым взглядом.

– Поведай же мне, о прекрасное создание, чем ты так обрадована? – улыбнулся я, поскольку при взгляде на сестру невозможно было сдержаться.

– Да, я всё думала, какая же татуировка нас с тобой связала, какова же связь… – при этих словах у Эльзы на щеках появился румянец. – И переживала, что за нас всё решили, предначертали, лишив права выбора.

Я прислонился к стене, не перебивая сестру и слушая дальше её пояснения. Оказалось, что это такой тип очень близкого братания, когда человек всей душой и сердцем берёт на себя ответственность за жизнь другого человека, однако же без всяких кхм… романтических или брачных последствий. Но поскольку первая привязка прошла у нас с тобой…

– Ты насмерть испугалась, что теперь обязана будешь за меня выйти замуж? – улыбнулся я и подмигнул сестре чисто из желания её смутить. – Я вроде бы не такой страшный.

И у меня получилось. Эльза залилась румянцем и отвела взгляд.

– Ты очень даже нестрашный! Но это как-то неправильно. Мы же всё-таки с тобой практически как брат и сестра. И вообще, должно же быть право выбора!

– Не переживай, никого ни к чему подобному я бы принуждать не стал, – успокоил я Эльзу. – И уж тем более не стал бы принуждать тебя к браку против твоей воли. Собственно, мы недавно с княгиней обсуждали этот вопрос. Решили, что по возможности дадим тебе выбор – всё-таки связать судьбу с человеком, который будет тебе как минимум не противен, а по возможности – приятен.

Мне кажется, румянец разгорелся на щеках лекарки с новой силой, при этом продолжая затапливать её шею и, кажется, перемещаясь в район груди.

– Спасибо, конечно! Но поняла я несколько иное, когда увидела подобные татуировки на запястьях у троих наших подопытных ветеранов. Они идентичны моей от ритуала кровного братания. Теперь нужно проверить, появились ли у тебя новые татуировки или же видоизменилась старая. Я могу рассмотреть твою поближе?

Я подставил запястье Эльзе, и та принялась вертеть мою руку, разглядывая мелкие детали.

– Так я и думала! – был её победный вердикт. – Моя татуировка и ветеранские – идентичны. А вот твоя, имея структуру так называемого плюща. Каждая новая клятва на этом плюще добавляет тебе завитушку, либо очень похожую на какую-то странную руну, как будто бы от одного дерева расходятся разные ростки. Ну или же корни. Поэтому я хотела, чтобы ты знал.

Эльза кивнула и опустила взгляд в пол.

– Спасибо тебе, милая Эльза, – кивнул я. – Ты действительно большая молодец, и спасибо тебе за наблюдательность.

Эльза кивнула и юркнула обратно в кабинет, на ходу приводя какие-то лекарские контраргументы в споре и опровергая чьи-то доводы.

Я же отправился к кицунэ. Из-за двери в её комнату лились волшебные звуки струнной мелодии. Боясь спугнуть, я осторожно приоткрыл дверь. В маленькой комнатке заметил, как азиатка лёгкими движениями пальчиков перебирает струны на музыкальном инструменте, чем-то напоминающем арфу. Судя по характерному отливу, он был иллюзорным и соткан магией.

Юмэ с закрытыми глазами тихонько мурлыкала под нос какую-то нежно-романтичную песню, а, возможно, это была колыбельная. Пальцы нежно касались струн, сплетая в мелодия ласку и печаль, горечь и радость, усталость и любовь, страх и надежду.

Отчего-то эта мелодия затронула во мне нечто в глубине души. В памяти всплыло лицо совершенно другой женщины – тоже с азиатскими чертами и глубокими вишнёвыми глазами. Она нежно улыбалась, склоняясь надо мной, и пела нечто похожее, покачивая колыбель.

Лишь краткий миг, краткое воспоминание – и оно тут же развеялось дымом. Пришлось сглотнуть, чтобы сбросить с себя оцепенение. Будто что-то родное и близкое коснулось души – и вновь исчезло, растворившись в реалиях здешнего мира.

Дождавшись, пока кицунэ завершит мелодию, я спросил:

– Что это за песня?

– Это колыбельная. Мама всегда пела мне её в детстве, когда мне снились кошмары. Говорила, что она убережёт от любых бед.

Выходит, с колыбельной я угадал. И, скорее всего, просто случайно уловил эмоциональное состояние Юмэ. А лицо женщины, склонившейся над колыбелью, было лицом её матери.

Момент был безусловно трогательный, а потому зацепил даже меня. А я-то размечтался, что вспомнил что-то из прошлой жизни… Выходит, нет. Да и вишнёвого цвета глаза тоже свидетельствовали о том, что это была мать вишнёвой кицунэ, не говоря уже про азиатские черты. У меня, как никак, в роду вроде бы индусы отметились. Хотя родословной из прошлой жизни я знать не мог, но совпадений с Юмэ было гораздо больше, чтобы приписывать воспоминание себе.

– Пришёл сказать тебе, что архимаг Кагэро покинул столицу. Пока ты в безопасности и можешь покинуть своё место «заточения».

Юмэ кивнула, но выражение лица у неё не изменилось. Она молчала, что было ей не свойственно. То ли меланхоличное настроение после колыбельной на неё так повлияло, то ли сидение взаперти… Но от дерзкой, раскрепощённой и местами даже нахальной девицы не осталось и следа. Эту девушку хотелось оберегать от невзгод мира.

Юмэ подняла на меня взгляд и тихо произнесла:

– Я очень не хочу быть для тебя обузой, Ярите. И, здраво подумав, я решила написать письмо жрецам храма, чтобы они помогли мне. А это значит, что нам нужно приняться за твоё обучение как можно скорее, поскольку, когда за мной приедут братья и сестры, я уже не смогу тебя учить.

Надо же, а ведь я сам шёл к Юмэ с предложением, чтобы она написала в храм. Однако же умная девочка – она прекрасно осознавала, что живёт у меня на птичьих правах, и в любой момент дед мог затребовать её обратно. А вот против храма, видимо, он пойти бы не смог, как и предупреждала бабушка.

– Тебе нужны письменные принадлежности?

– Нет, – покачала головой кицунэ, развеяв арфу. – Создам сама. Ну и, если ты свободен, проведём с тобой ещё один урок.

– Для вас, мой прекрасный сэнсей, я всегда свободен.

Та только криво усмехнулась и сказала:

– Я однажды напомню тебе эти слова, Ярите.

Одна фраза, и передо мной вновь стояла дерзкая соблазнительница, а не нежная и ранимая девушка. Она сбросила на пол несколько подушек и грациозно уселась на них, указав мне на одну из них напротив.

Тусклый свет артефакторных ламп мерцал на стенах спальни Юмэ, отбрасывая зыбкие тени, которые вдруг начали то сжиматься, то растягиваться, будто дышали в такт её словам. Кицунэ обвила босые ступни собственным хвостом, как живым покрывалом. Тёмная прядь волос, выбившаяся из причёски, медленно обвивалась вокруг её пальца, будто живая.

– Ты уже умеешь прятать тени и искажать свет… – её голос звучал лениво, но в рубиновых глазах вспыхивали искорки. – Но самое сложное – скрыть себя. Личина – не просто маска, – продолжила Юмэ. – Она должна дышать. Жить. Обманывать даже тех, кто знает тебя в лицо. Готов?

Я кивнул, пристально вглядываясь в движения иллюзионистки и в магическое плетение, кружевом создаваемое лисой между пальцев.

Юмэ ухмыльнулась и провела ладонью по лицу. Её черты задрожали, поплыли, как дым над костром, и вдруг – передо мной сидел я сам. Точная копия. Даже родинка у левой брови, даже едва заметная царапина на подбородке, оставшаяся после сражения с индусами.

– Видишь? – спросил меня собственный голос, но с интонациями Юмэ. – Я не просто «выгляжу» как ты.

Копия склонила голову, повторив мой привычный жест – лёгкий наклон вправо, когда я сосредотачивался.

– Я копирую твои привычки. Как ты морщишь лоб, когда думаешь. Как уголок рта дёргается перед тем, как засмеёшься.

Лицо снова расплылось, и передо мной снова сидела Юмэ.

– Без этого иллюзия хрупка, как осенний лёд.

– Значит… надо не только выглядеть иначе, но и… примерить на себя роль, – сделал я закономерный вывод.

– Роль? – она рассмеялась, и её клыки блеснули в полумраке. – Нет. Ролей мы играем предостаточно в обычной жизни. Тебе нужно стать кем-то.

Она поднялась с подушек, и её тень на стене вытянулась, став неестественно высокой.

– Но начнём с малого.

Она встала прямо передо мной, так близко, что я почувствовал лёгкий аромат спелой вишни и чего-то сладкого – мёда, может быть.

– Закрой глаза.

Я повиновался.

– Представь, будто твои зрачки – это озёра, а цвет радужки – просто отражение неба. Сегодня – не голубое, а… медное.

В темноте за веками заструились золотистые блики.

– Чувствуешь тепло? Открой глаза.

Я открыл – и в зеркале напротив мелькнули чужие глаза, янтарные, как у хищника. Но уже в следующее мгновение они снова стали моими собственными. Разного цвета.

– Слишком резко! – Юмэ щёлкнула пальцами у меня перед носом. – Иллюзия – это плавность. Попробуй снова, но удерживай образ, будто он тебе дорог.

Я сосредоточился на звериной природе горга, которая и подарила мне один янтарный зрачок. Спустя мгновение в зеркале я рассматривал себя иного. Таким я больше походил на индуса… или же на демона.

Но изменение цвета глаз было лишь первым шагом. Позже, когда я уже пятый раз пытался изменить форму носа, а получалось лишь нечто кривое и неестественное, Юмэ рассмеялась.

– Выглядит, будто тебя ударили лопатой!

– Ты сама видела ещё в первый раз. Нос мне ещё тогда не давался, – улыбнулся я.

– Следи за ощущениями! – прошептала она мне на ухо и встала у меня за спиной, приложив ладонь к моей переносице. Её пальцы были прохладными, но там, где они касались кожи, возникло странное тепло.

– Вот так. Плавнее.

Под её прикосновением кость будто сдвинулась, стала мягкой, как глина.

– Она же на самом деле не?!. – я потянулся к своему носу, но Юмэ отстранила руку.

– Нет, это лишь твоё ощущение. Но хорошая иллюзия всегда физична. Запомни это.

К концу урока я всё же сумел удержать образ – молодой крестьянин с пепельными волосами и потрёпанной рубахой смотрел на меня из зеркала. Правда, всего на три минуты.

– Уже лучше, – Юмэ одобрительно наклонила голову.

Потом взмахнула рукой – и зеркало разлетелось на сотни осколков, повисших в воздухе. В каждом отражался он, но… разный. Старик. Ребёнок. Женщина. Незнакомец с пустыми глазами.

– Посмотри, сколько ещё граней у тебя впереди.

– Сколько же времени нужно, чтобы освоить это? – наконец, спросил я тихо.

Юмэ ухмыльнулась, и её хвост нежно коснулся моего лица, уничтожая иллюзию.

– О, всего-то… лет пятьдесят. Если ты, конечно, не кицунэ.