Текст книги "Жрец Хаоса. Книга IV (СИ)"

Автор книги: М. Борзых

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Глава 12

Удивительное дело: едва ли не впервые за всё время осознания себя в теле Юрия Угарова, я столкнулся с тем, что мне никуда не нужно было бежать. На службе у меня был выходной, по артефакторным вопросам носился едва ли не стрижом Юматов, подготавливая для меня пачку патентов. Бабушка отправилась на своё заседание совета архимагов, Эльза пропадала в больнице, а кровники бились над адаптацией протеза под наши реалии. У меня же чудом появилось время для собственного развития и для тренировки собственных навыков.

Именно поэтому я постарался уделить как можно больше времени для отработки урока с кицунэ. Всё-таки возможность менять внешность, продемонстрированная ею, открывала очень большую вариативность в дальнейшем. А ещё у меня появилась некая мысль, но для её проверки мне нужен был кто-либо, кто бы смог видеть ауры, как и я. Отчего-то мне казалось, что можно попробовать скопировать не только внешность, но и цвет ауры мага. Конечно, всегда гораздо проще примерить на себя личину неодарённого простеца. Но возможность использования внешности мага открывала неописуемые перспективы для разведки. Тем более, что часть конструктов я даже могу повторить.

К примеру, я в состоянии создать иллюзорную овеществлённую сосульку. Чем это отличается от той же магии воды и льда, которой пользуется тот же Морозов? Казалось бы, в этом плане магия иллюзий, а именно овеществлённая магия, была чем-то универсальным. И я бы сказал, что это… в памяти всплыло некое понятие «читерство». Что оно означало, я плохо понимал, что-то вроде применения некоторых недозволенных или нестандартных приёмов. У меня же имелась овеществлённая магия иллюзий, заменяющая многие другие дары при необходимости, пусть и в более слабой вариации.

Что это как не читерство, если мне не нужно было обладать магией воздуха или знать температуру молнии для того, чтобы её повторить? Эта мысль настолько захватила меня, что я вызвал Гора из моего Ничто и дал ему немного размяться в небе. К тому же в благодарность за ночной урок я решил ещё и прихватить с собой Юмэ. И развеется, выбравшись из особняка, и при необходимости поправит, если где-то напортачу с овеществлением.

Поэтому утром я явился к азиатке, застав ту в хорошем настроении.

– Сударыня, позвольте пригласить вас на воздушную прогулку? – склонился я в поклоне, целуя даме ручку.

– Ах, сударь, неужто это свидание? – улыбнулась она, принимая мой дурашливый тон.

– Я вас буду впечатлять своей фантазией, сударыня!

– Заинтриговал, – дёрнула хвостом кицунэ, с лёгким прищуром разглядывая меня. – Куда полетим?

– На боевой полигон, – разрушил я девичьи чаяния, но реакцию получил весьма неожиданную.

– Это гораздо лучше, чем какое-либо свидание, – обрадовалась лисичка.

Оседлав Гора, мы отправились на полигон за пределами столицы, выделенный для архимагов, куда мы однажды летали с бабушкой.

Спустя четверть часа мы подлетали к задымлённой платформе, выложенной чёрными руническими плитами. Всё те же восемь тренировочных полусфер встречали нас. А стоило нам приземлиться, как из тумана вынырнул старый друг княгини. Заметив меня на химере без бабушки, он сперва удивился, но сразу нахмурился, когда увидел за моей спиной азиатку.

– День добрый, Игнат, извините не знаю как вас по батюшке, – обратился я к смотрителю полигона. – Скажите, могу ли я воспользоваться полигоном княгини Угаровой?

– Радимович я, – хмыкнул Игнат. – А воспользоваться… Можешь попробовать, но он вряд ли пропустит тебя без Лизаветы. Уровень силы не тот. Иначе все кому не лень сюда бы шатались да баб водили, чтоб перед ними силой бахвалиться!

– Мне не бахвалиться, мне для дела, – возразил я. – Опробовать кое-что надо.

– Если бы можно было без архимагов пользоваться полигонами, они бы не стояли и не пустовали, – покачал головой Игнат Радимович, а после махнул рукой, указав отойти в сторону от Юмэ.

Вокруг нас взметнулся непроницаемый барьер молочного тумана, скрывая от азиатки. Не доверял он ей, видимо, в контексте недавно завершившейся стычки на Курилах, что было вполне закономерным и рациональным.

– Игнат Радмович, не гоните прочь. Попробовать же можно? – уточнил я.

– Ты попробовать можешь, но тебя защита может так приголубить, что меня Лизка потом на дымные кольца раскурит. К тому же зачем азиатку собираешься туда тащить?

– Конструкты по её профилю опробуем, она учит меня кое-чему, – не стал я скрывать правду от смотрителя, но и не выложил собственные секреты.

– Военнопленную что ли притащил из Курильской кампании? – прищурил один глаз Игнат Радимович, и он у него туманом растаял в пространстве. Выглядело жутковато.

– А вы уже откуда знаете, что я там отметился? – перевёл я тему.

– Дружок, это армия. Здесь такое не утаить. Кому нужно, все всё знают, – хмыкнул смотритель в усы. – Кого другого уже бы взашей выгнал и даже на порог не пустил. А с тобой, вон, разговариваю.

– Она под клятвой крови. Ничего никому не расскажет, никогда ничего не сделает против меня и Угаровых.

– Ладно, можешь попытаться. Пусть купол твоей бабки сам решает, имеешь ты право там тренироваться без неё или нет.

– А что, может не пропустить?

– Да была тут парочка самоуверенных самоубийц, – Игнат хитро прищурился, будто бы пытаясь взять меня на слабо. Только не на того напал. – Попробуй, чего уж там. Не зря же летели.

Туман после разговора рассеялся, а вместе с ним исчез и хранитель. Я же подошёл к чёрным плитам с рунными знаками, поверх которых клубилась молочная пелена. В прошлый раз я входил вслед за Елизаветой Ольгердовной, сейчас же мне предстояло сделать сей шаг самому.

Стоило моей стопе опуститься на тренировочную площадку полигона, как белоснежный купол будто бы уплотнился. Меня прошило насквозь силой, которая выворачивала наизнанку, пытаясь заставить сделать шаг назад, отступить и покинуть территорию, не принадлежащую мне по праву. И хоть у меня и была кровная связь с Елизаветой Ольгердовной, давалось мне стояние на месте непросто, будто с ощущением гранитной плиты на плечах. И вес её постепенно увеличивался. Жилы вздувались, тело прошиб пот, кости затрещали, а всё сознание требовало уйти, сбежать, отступить.

– Да хр-р-р! – рыкнул я и вместе с тем выпустил наружу Войда и горга. – Я здесь по пр-р-раву! Я имею право здесь тренироваться! Мне нужны тренировки без чужих глаз!

И стоило мне это прорычать, стоило выпустить Войда наружу и заставить сонного горга вынырнуть из оцепенения, как давление начало спадать. Вместо белоснежной пелены купол стал сереть и приобретать цвет бабушкиной магии – магии хаоса. Потоки силы принялись обволакивать меня серебристыми искорками, будто бы лаская и извиняясь за то, что не признали хозяина сразу.

После, поняв, что отношения с куполом нормализовались, я сделал шаг назад и подал руку Юмэ.

– Пойдём.

При этом я ощутил на себе задумчивый взгляд смотрителя, но самого его так и не увидел, будто бы он растворился именно в нашем куполе. Возможно, так и было.

Юмэ, держа меня за руку, сделала шаг внутрь, зажмурившись. Мы оказались на каменном языке, выступающем из скалистых гор над долиной. Примерно в этом месте мы тренировали фигуры высшего пилотажа вместе с химерами.

– Удивительно, – с восторгом разглядывала пространство Юмэ. – И ведь это же не иллюзия. Я бы сказала, что это скорее некое сжатое пространство, пространственная магия. Причём она имеет несколько слоёв-заготовок для тех или иных тренировок. И вот они уже иллюзорны.

Сейчас же мне был не столько интересен сам рельеф, сколько интересно опробовать свои силы в плане овеществлённой магии иллюзий.

– У нас я не видела ничего подобного, – опять же удивилась иллюзионистка.

– Возможно, просто дедушка никогда не брал тебя с собой в такие места, – пожал я плечами.

Скорее всего, в Японии тоже должны были существовать подобные тренировочные площадки, чтобы архимаги не ровняли с землёй что ни попадя.

– Этот старый урод никогда ни с кем не собирался делиться собственными знаниями и умениями. И если уж вся остальная родня увлечённо лизала ему задницу в надежде получить хоть какие-то наставления, то я тренировалась сама в храме. Именно поэтому на меня обратила внимание божественная сущность. Если бы я пошла по тому же пути, что и остальные, я не умела бы и сотой доли того, что умею сейчас. Но ты прав. Вероятно, такие полигоны должны быть в каждой империи, просто держатся в строжайшей тайне. Так, зачем, говоришь, я тебе понадобилась?

– Зачем? – переспросил я, задумчиво разглядывая небо с проплывающими иллюзорными облаками. – Чтобы потренироваться.

Я вылил на Юмэ ушат воды. Та тут же промокла насквозь, кимоно облепило её стройную фигурку. От прохладного воздуха соски сразу же встопорщились, демонстрируя весьма соблазнительный вид.

– Ах ты!.. – возмутилась она и тут же попыталась провернуть то же самое со мной. Но я ожидал чего-то подобного и тут же создал над собой огненную пелену, которая испарила водный поток.

Юмэ также владела овеществлённой магией иллюзий, как и я. Именно потому наша тренировка обещала быть интересной.

Мы разошлись на каменном языке в стороны и дальше принялись бомбардировать друг друга чем только возможно. Я бросал в неё ледяные сосульки, она била меня воздушными вихрями, пытаясь столкнуть в пропасть. Я обрушивал на неё град мелких камешков в виде шрапнели, она улавливала их смерчем и отправляла в обратную сторону. Я встречал их ледяной стеной. В ход шла в основном стихийная магия, ведь её конструкты были нам наиболее визуально знакомы.

Но стандартные приёмы быстро надоели, потому я решил схитрить, как в детстве, повторив нечто вычитанное по поводу солнечной магии, и это оказался самый действенный приём. Я направил солнечный зайчик в глаза кицунэ и ослепил её, после чего вновь окатил водой, но на сей раз тёплой.

Отфыркавшись, она зашипела, словно была не лисой, а самой настоящей рассерженной кошкой, и, кажется, решила взяться за меня всерьёз. В руках у неё появились два японских меча – один чуть длиннее другого, – и она вступила в пляску с холодным оружием.

Удивительно, но моё воображение и сознание отреагировало созданием такой же пары. И мы сошлись с ней в танце. Звон клинков, парирование ударов на уровне инстинктов, наклоны, увороты, выпады, взлёты и падения, прыжки по воздушным ступеням…

Если бы я только задумался над тем, что делаю, меня бы «убили». Но нет, тело действовало само собой, на автомате. Мечи мелькали, словно солнечные зайчики вокруг нас в преломлениях света.

Только с каждым движением с меня либо с кицунэ опадала часть одежды. Я уже укоротил её кимоно, так что Юмэ пришлось стыдливо прикрываться вишнёвым хвостиком.

По молчаливому взаимному согласию целостность одежды никто не восстанавливал с помощью магии.

В какой-то момент мы замедлились, сменив безудержный обмен ударами на вальсирующий.

Серебристый клинок кицунэ сверкнул в воздухе, описывая молниеносную дугу. Я же едва успел отклониться, ощущая, как лезвие рассекает воздух в сантиметре от шеи. Ответный удар катаной был резким и прямым, без лишних замахов, направленным в солнечное сплетение противницы. Но кицунэ уже не было на месте – она исчезла в облаке дымки, оставив после себя лишь дрожащий отзвук смеха.

– Медлительность – твоя слабость, – прозвучало у меня за спиной.

Я не обернулся, вместо этого резко шагнул вперед, чувствуя, как клинок скользнул по спине, разрезая ткань рубашки. Развернувшись на пятке, я перехватил меч двумя руками и нанес серию рубящих ударов, заставляя кицунэ отступать к краю каменой площадки. Её катаны парировали каждый удар, искры сыпались при столкновении стали, но она не теряла равновесия, двигаясь с грацией хищницы.

Внезапно она сделала резкий выпад, один меч скользнул по моему клинку, отводя его в сторону, а второй – рванулся к горлу. Я едва успел отпрыгнуть, но кицунэ уже была в движении – её нога описала дугу, целясь в подколенный сгиб. Пришлось уйти в перекат через плечо, избегая удара, и в тот же миг мой меч взмыл вверх, едва не задев подбородок противницы.

Она откинулась назад, касаясь земли одной рукой, но тут же оттолкнулась ею, совершив сальто. В воздухе её мечи скрестились, блокируя мой удар сверху. Приземлившись, она тут же ринулась в атаку – её движения были словно танец, каждый шаг рассчитан, каждый удар смертельно точен.

Теперь мне пришлось отступать, парируя удары, но не сдаваясь. Я чувствовал, как мышцы горят от напряжения, но разум оставался холодным. Вместо того чтобы блокировать очередной удар, я резко шагнул вперед, подставив плечо под клинок Юмэ. Лезвие скользнуло по коже, оставляя кровавую полосу, но это дало мне долю секунды.

Меч рванулся вверх, целясь в живот, Юмэ попыталась отпрянуть, но не тут-то было. Одной рукой я успел схватить её за запястье, а катана во второй остановилась в сантиметре от её живота.

В тот же миг холодное лезвие её второго меча коснулось моего горла.

Мы замерли настолько близко друг к другу, что обменивались не только ударами оружия, но и сердцебиением. Дыхание одно на двоих, пот, кровь. Глаза – в упор друг на друга. Лезвия дрожали от напряжения, но ни один не сделал последнего движения.

– Ничья, – наконец, прошептала кицунэ, её губы дрогнули в полуулыбке.

Я почувствовал, как её клинок скользит по моей шее, оставляя тонкую красную линию, набухшую капельками крови. Лисичка слизала их языком, что вышло у неё невероятно эротично.

– Ничья, – согласился я, вот только, чуть-чуть довернув меч, распустил поясок на кимоно, и шёлк слетел, полностью обнажив кицунэ.

Я искренне сдерживался, глядя в её вишнёвые глаза и слушая её учащённое дыхание. Каких трудов мне стоило не взглянуть ниже, особенно когда её соски терлись о мою обнажённую грудь – ведь рубашки я лишился ещё в процессе. На пару секунд мы замерли в таком положении, а после одежда на нас вновь вернулась в исходное состояние.

– Ты знаешь, если бы я не была на сто процентов уверена, что ты русский, я бы решила, что тебя воспитывали у нас. Невообразимое владение нашими ритуальными мечами… Ты показывал такие связки, которые изучают только в родовых школах. Кто тебя обучал?

Я лишь покачал головой. Если бы я имел ответ на подобный вопрос, возможно, приблизился бы к разгадке своего прошлого. Поэтому пришлось солгать:

– Я всего лишь зеркалил твои движения, пытаясь парировать твои удары и выжить всеми доступными средствами.

– Не хочешь говорить – не нужно. Я понимаю, – совершенно не так поняла мою ложь Юмэ. – Однако если когда-нибудь откроешь мне имя своего учителя, я буду считать честью обучаться у него.

Она поклонилась мне, развеяв мечи, и уселась на край скального выступа, болтая ногами в воздухе и разглядывая полигон. Сейчас здесь отражался заход солнца, небо, затягиваемое рваными лиловыми облаками, покрылось алыми всполохами. Дышалось легко и свободно, тянуло запахом степных трав с медовым летним ароматом, и слышался вдалеке мерный гул пчелиного жужжания. Этот звук никак не сопоставлялся со скалами, на отроге одной из которых мы сидели, но прекрасно дополнял картину простёршейся внизу долины.

– Хорошая тренировка, – согласилась кицунэ. – Но ты не дорабатываешь с формированием стихийных конструктов.

– Каким образом не дорабатываю? Всегда было интересно услышать взгляд со стороны.

– Как тебе сказать… Мастер всегда заметит. И заметит именно в том ключе, что ты отправляешь в бой не до конца сформированный конструкт, он не зафиксирован. То есть фактически ты создаёшь иллюзию, все ещё питаемую от себя. Тебе нужно завершить формирование, лишь тогда отправлять её в атаку. Иначе любой мало-мальски тренированный маг сможет вмешаться – либо перебить твою связь, перехватив управление заклинанием, либо рассеять его. В этом твоя слабость. Хотя потенциал… потенциал поражает. Но это приходит с опытом. На самом деле ты можешь задавить объёмами неопытного в бою магистра стихийной магии за счёт вариативности и скорости создания конструктов. Другой вопрос, что опытный боец подловит тебя именно на этой слабости.

Про себя я отметил, что действительно, так и есть. Именно эту слабость княгиня пыталась устранить, создав лично для меня артефакт закрепления. Печать. Об этом говорить Юмэ я не стал, но принял во внимание её замечание. Опять же дельное. Когда слышишь одинаковые вердикты из двух источников, их можно принимать на веру. Хотя у меня не было смысла не доверять бабушке, только сейчас я понял, что проблема незавершённости конструктов встанет передо мной в полный рост со временем не только в химеризме, но и в иллюзорной магии, и очень надеялся, что артефакт поможет мне справиться с этой слабостью.

На этом наша тренировка завершилась. Мы покинули купол, который тут же стал прозрачным. Пока Юмэ отправилась к Гору, подпитку которого я всё это время держал, позволяя полетать над полигоном, меня подозвал к себе смотритель. Он ещё раз окинул меня оценивающим взглядом и спросил:

– Ты же, вроде бы, не элементалист, насколько я помню. Но то, что вы показывали вместе с азиаткой… Это очень хороший уровень. Уверенный ранг магистра-элементалиста боевой магии. Где-то служил?

– Никак нет. Я всего лишь иллюзионист, – хмыкнул я. – Вот решили опробовать, что можно создать с помощью магии иллюзий в условиях, приближенных к боевым.

– Хорошая магия. Никогда бы не подумал, – хмыкнул он. – Передай бабушке, когда она вернётся, что нам нужно с ней поговорить.

– Хорошо. И благодарю за то, что допустили меня на тренировочную площадку, – я кивнул в уважительном поклоне.

– Да не за что, – кивнул Игнат Радимович. – На самом деле это решал не я.

На этом мы с ним распрощались и отправились обратно в столицу. Однако же азиатка попросила по дороге посетить любое отделения почтамта, чтобы она смогла отправить письмо в храм срочной магической почтой. Заняло это у неё не больше пятнадцати минут, однако же за это время я почувствовал волнение по связи с химерами. Они просили как можно скорее прибыть в особняк. Детально объяснить, что не так, они не могли, продемонстрировав лишь чью-то окровавленную фигуру у наших подъездных ворот.

* * *

Дирижабль «Громовержец» с опозданием на два часа причалил к воздушному причалу в столице Османской империи, Стамбуле. Защитные щиты просели напрочь, вследствие чего обшивка воздушного судна была иссечена следами магического шторма. Над Чёрным морем уже сутки бушевала магическая аномалия. Свинцовые тучи, прошитые молниями, вынудили дирижабль изменить курс, петляя вдоль береговой линии. Русские архимаги – Елизавета Ольгердовна Угарова, Агой Романович Волошин и Ермолай Никитич Морозов – нервно поглядывали на часы, когда их встретили османские провожатые на трёх чёрных автомобилях «Horch».

– Нехорошо, – проворчал Волошин, закуривая трубку с дурманящим восточным табаком, пока машины петляли по узким улочкам Стамбула. – Сами инициировали и сами опоздали.

Угарова, откинувшись на кожаном сиденье, смотрела в окно на мелькающие башенки восточных замков.

– Пока среди нас не появилось ни одного архимага-погодника, чтобы такие сюрпризы устранять. Потерпят.

– Как думаешь, что решит Кагэро? – казалось, Волошина тяготило молчание.

– Не знаю… я за малым не застала его на собственной внучке. Совсем свихнулся на чистоте крови и культивации силы. Если до такого дожил, может, и с чужаком войти в сговор, – прямо высказала свои опасения Елизавета, разглядывая в небе Василису, летящую за кортежем автомобилей. – А что твоя отмороженная?

Морозов мрачно хмыкнул, поправляя перстень с ледяным кристаллом.

– Юкионна божилась, что у неё не было выбора. «Либо под нож, либо заманить других»… Девка – дура. Могла сбежать, у нас бы приютили. Но нет, испугалась. Говорит, маг из ниоткуда появляется, от него не скрыться.

– Может, и не дура. За нос водит и с себя вину перекладывает. Я помню, как она его сэнсэем называла, – возразила княгиня. – Хотя, зная эту стерву отмороженную, она какую-то свою игру ведёт и при подходящей возможности сдаст и чужака. Если будет выгодно.

– И откуда только вылезла эта тварь? – Волошин выпустил кольцо дыма. – Из Пустошей, что ли?

Машины свернули в неприметный переулок близ акведука Валента. Здесь, среди ничем не примечательных домов, стоял трёхэтажный особняк с зарешеченными окнами и черепичной крышей. У входа их встретили двое стражей в серых плащах – безмолвные, с лицами, скрытыми капюшонами. Один из них коснулся двери, и та бесшумно отъехала в сторону, открывая узкий коридор, освещённый голубоватыми светильниками.

Подземный ход был выложен древними камнями, испещрёнными рунами. Воздух здесь был прохладным и влажным, пахнущим солью и медью. Через несколько минут пути стены расступились, и перед русскими архимагами открылось огромное водохранилище – гигантская подземная базилика с высокими сводами, где темнели колонны с барельефами забытых богов.

В центре, на островке, окружённом водой из магического источника, сиял амфитеатр из белого мрамора. Вода здесь была не просто водой – её мерцающая гладь заставляла лжецов давиться словами, а малейшую неправду выдавала серебром капель на коже.

Русские архимаги вошли последними. В амфитеатре уже собрались два десятка архимагов.

Троица испанцев в бархатных мантиях с золотыми нитями обсуждала что-то с португальским алхимиком, чьи пальцы были унизаны кольцами с рубинами.

Представителем от Священной Римской империи был старик с лицом, изборождённым шрамами от магических дуэлей. Он мирно клевал носом в ожидании начала заседания.

Османы в зелёных кафтанах, с холодными глазами и стиснутыми челюстями, на правах хозяев без стеснения зачерпнули воды из источника и утолили жажду.

Среди бриттов выделялась незнакомая девица, будто облитая серебром с ног до головы. Видимо, пополнение привезли представлять.

Индийский раджа необъятных размеров сверлил взглядом Елизавету Ольгердовну, и тут же отправил ей ментальную бабочку-вестника с предложением встретиться после заседания по важному вопросу. Княгиня кивнула, давая согласие.

Китайский архимаг и вовсе висел в воздухе, медитируя.

И только один Кагэро, сидевший в тени, будто стараясь не привлекать внимания, чрезвычайно довольно улыбнулся, завидев троицу русских архимагов.

Когда те заняли свои места в секторе, украшенном двуглавым орлом, вокруг острова с грохотом обрушился водопад, отрезая Совет от внешнего мира. Вода замкнула круг, и воздух наполнился гулом магии.

Заседание началось.