Текст книги "Жрец Хаоса. Книга IV (СИ)"

Автор книги: М. Борзых

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

– А нас перекинуло?

– Ещё как!

– А тебя накрыло разбалансированным конструктом, поэтому ты в таком состоянии.

– Отличная легенда, только принцу такое не расскажешь.

Бабушка нахмурилась.

– Здесь советов не дам. У вас свои отношения, у нас были свои. Клятвы клятвами, но не во все тайны стоит посвящать посторонних, даже если ты сейчас считаешь их друзьями.

– Он без раздумий бросил Габсбургов и перекинул меня на Сахалин, так что его заслугу в вашем спасении сложно переоценить. К тому же, кто-то ведь меня отыскал там среди тел…

– Оборотней он отправил по твою душу, – нехотя признала княгиня.

Я и сам считал, что делиться всем нет необходимости, но и не отметить роль принца в спасении бабушки не мог. Где проходила та тонкая грань доверия будущего императора, которую мне необходимо было соблюдать, чтобы и дальше пользоваться подобного рода преференциями, мне только предстояло узнать.

Пока же для полковника легенду худо-бедно мы придумали. Другой вопрос, что и как объяснять архимагам.

– Скажем, как есть, – закономерно предложила княгиня, откинувшись на подушки. – Что изувер потерял голову от силы и не справился с собственным конструктом.

– Нельзя, – покачал я головой. – Пусть лучше будут заняты поиском общего врага, чем начнут очередной виток передела влияния. Минус двадцать два архимага на мировой арене – это такой пинок в сторону войн, что я боюсь даже представить очередь желающих нас пощипать на территории. У нас осталось пять архимагов, бабуль. И в этой ситуации, я лучше скажу, что изувер где-то бродит, чтобы проверили состоятельность дюжины последних архимагов у японцев, и устроили охоту на ведьм, чем начали грызть нас.

Бабушка молчала. Мои слова противоречили её кодексу чести, её мировоззрению и декларируемым совсем недавно мне постулатам об общности касты архимагов. Но мои слова имели смысл в разрезе геополитики и патриотизма. А свою страну Елизавета Ольгердовна любила.

– Ты прав, – вынуждена была она признать спустя пару минут напряжённых раздумий.

– У вас там архимагов-метналистов нет случайно? – поинтересовался я. – А то наша легенда истает как утренний туман.

– Нет, – покачала та головой, думая о чём-то своём.

Лежа на подушках, княгиня сосредоточенно в уме составляла план действий. Я же вернулся к себе в палату, не решаясь её тревожить. В палате меня ждал полковник. Вот же у кого служба, словно у клеща. Вцепится и будет ждать удобного случая, чтобы впиться.

Но у нас разговор с Равилем Тимуровичем вышел коротким.

– Вы просили удобоваримую легенду для международного сообщества, вы её получили.

Я забрался на больничную койку, почувствовав себя насквозь промокшей под дождём мышью. Пот струился даже в таких местах, о которых говорить не принято.

– Но князь, увиденная на месте картина противоречит… – взялся за свою работу «клещ».

– Господин Эраго, вам шашечки или ехать? – вспылили я.

– Что простите? – не понял полковник моей идиомы. Да я и сам сходу не смог бы ему объяснить смысл сказанного.

– Забудьте. Говорю, что некоторой информацией я поделюсь исключительно с наследником престола, а он уже сам решит, как ей распорядиться.

Полковник ушёл, но обещал вернуться после разговора с принцем. У меня же появилось время разобраться со своими подселенцами. И начал я с горга и Войда.

Если горг ещё хоть как-то себя проявлял, то Войда я не слышал с момента спецоперации по спасению Ани Белово, и меня это тревожило.

Вся устроенная мною бойня в особняке торжковского настоятеля меркла перед масштабами увиденного на Алаиде. Хотя если задуматься, то человеческих жизней я забрал накануне гораздо больше, чем пустотник. Вот только между нами я видел принципиальную разницу. Он не просто убивал в бою, он измывался и препарировал уже поверженных врагов. А я – нет.

– Войд! – позвал я свою астральную сущность, но ответом мне была тишина.

Ну не мог же пустотник в самом деле лишить меня Войда и пустотной магии заодно?

Проверяя себя, я создал одинокую пустотную иглу. Она возникла перед глазами, переливаясь иссиня-черными бликами, чем меня неимоверно порадовала. Но где же тогда Войд?

Тем временем день близился к концу, я спал, ел и слушал колыбельные Юмэ. Меня регулярно навещали Эльза и доктор Лемонс, при этом выражения лиц у них не спешили становиться довольными. Напротив, они мрачнели с каждым заходом.

– Кто-нибудь объяснит мне, что у вас с лицами? Кого хороним? Вроде бы мы с княгиней живы, а остальное – дело наживное, – попытался пошутить я, но Лемонс и Эльза моего веселья не разделяли.

– У тебя отмирают энергоканалы, – наконец решилась сообщить мне диагноз Эльза. – Мы никак не можем это замедлить или остановить. Там, где раньше были периферийные энергетические каналы, их нет. Сепсис добрался до центральных меридианов, а от них перекинется на узлы и источник. Княгиня уже связалась с кем-то из старых знакомых, но там… Добираться будет дольше лекарь. Сообщили во дворец, может своего дадут…

Умирающим я себя не чувствовал. Пожеванным и выплюнутым по причине изрядной ядовитости – да. Умирающим – нет.

Я попробовал создать иллюзию бабочки. Не вышло. Не овеществленную, а самую обычную визуальную. Не вышло. Я не чувствовал в себе магии иллюзий, что ощущалась ранее радужными бликами в энергоканалах. Сами энергоканалы тоже не ощущались.

Может, магия пустоты решила поглотить остальные способности? Но тогда бы меня не назначили главой рода с моими и без того невеликими силами.

Точку в моих размышлениях поставил принц. Он явился к вечеру и привёл с собой двух лейб-медиков императорской семьи. Оба меня осмотрели, пошушукались между собой и сообщили вердикт принцу. Тот кивнул, но ни один мускул не дрогнул на его лице.

Отмахнувшись от лекарей, как от назойливых мух, Андрей Алексеевич обратился ко мне:

– У меня для тебя есть три новости и все плохие. С какой начать?

Глава 19

– Вот что мне нравится в вас, Андрей Алексеевич, что вы всегда, как птица счастья, можете принести хорошие вести. Я даже растерялся, не зная, с какой начать, – хмыкнул я. – Давайте уж по порядку. Чего мне там стоит опасаться?

Принц уселся на ставший весьма популярным стул у моей кровати и дал знак собственным лекарям, чтобы они вышли за пределы палаты.

– Итак, новость первая, – принц демонстративно отогнул указательный палец, – у меня, значит, ошивается международная делегация от Совета архимагов, которая не присутствовала, как ты понимаешь, на заседании. И эта же делегация обвиняет тебя в умышленном теракте и убийстве почти двух дюжин архимагов с целью собственного усиления.

Я расхохотался, причём так расхохотался, что даже закашлялся.

– Приводите хоть всех, пусть посмотрят, какой я сильный! И как мощно я усилился за их счёт! – прозвучало это, конечно, несколько горько, с учётом поставленного мне диагноза, однако ж проблему обвинений сразу снимало.

– Уже отправил лучших медиков. Придёт парочка лекарей с подобным статусом, посмотрят, что с тобой можно сделать, глядишь, и заключение дадут, а может, и подлечат, хотя с учётом их настроения не ручаюсь.

– Ну, не захотят и не захотят, боги с ними, – пожал я плечами, – но имена и фамилии я бы запомнил, чтоб в случае чего в следующей жизни руки им не подать и плюнуть под ноги, если вдруг поздороваться или познакомиться захотят.

– Экий ты, князь, резкий, – хмыкнул принц. – Ну, я б на твоём месте тоже так реагировал.

– Так что, там с остальными новостями?

– Новость вторая, – принц отогнул большой палец, – после проведённого непонятного ритуала аномалия вокруг Алаида разрослась каким-то образом. Радиус её увеличился на десять километров.

Я присвистнул.

Интересно, это было побочное явление или же первоначальная цель для сбора и заклания такого количества архимагов? А что, если Пустотник просто-напросто желал впустить Пустоту в этот мир, изничтожить магию и править от её лица великим первожрецом? По сути, это был бы мир без магии с техническим путём развития, основы под это имелись. Те же механикусы, какое-никакое, а производство. Но быть уверенным, что это основная причина, а не последствия сорванного мной окончательно ритуала, я не мог.

– Ваше Императорское Высочество, так не факт, что это плохая новость, – уже из чистого рационализма возразил я. – Чисто теоретически, если мне не изменяет память, то границы территорий по морю исчисляются по одной простой схеме: двадцать два с половиной километра шельфа считаются русскими вокруг любого острова, находящегося в нашей юрисдикции так или иначе. И лишь дальше начинаются международные воды. Если взять эту величину за основу, то выйдет, что десять километров – это лишь половина от нашего законного шельфа. Так что теоретически территория, подаренная мне, и так, и этак покрывает размеры аномалии. Я ведь правильно понимаю?

Принц криво улыбнулся.

– Мне бы твой оптимизм. Одной ногой стоишь на собственной мемориальной плите, а всё считаешь прибытком, даже увеличившуюся аномалию.

– Знаете, я туда нёсся, чтобы спасти родного мне человека. Хреново, косо, криво, но я бабушку спас, как и ещё какое-то количество архимагов. К сожалению, сорвать ритуал не успел, и они уже оказались такими, какими они есть. Но, во всяком случае, они живы, а уж мудрости в их головах и знаний хватит на то, чтобы обучить себе смену. Теперь иного и не остаётся. С пятью архимагами нас на международной арене уделают, как пить дать.

– Собственно, с этой точки зрения как-то не смотрел… – задумчиво пробормотал принц. – Мы привыкли видеть архимагов как магический ресурс.

М-да, люди в глазах правителей всегда ресурс, даже если они чрезвычайно магически одарены.

– А если уж с такой стороны подходить, то ты, друг мой, безусловно, прав. Тот же Морозов может поднатаскать кого-то из своих и подтянуть до нужного уровня, едва ли не на пальцах рассказывая секреты собственного могущества.

– Неужто Морозов выжил? – удивился я.

– О, ты не поверишь, там от него едва ли не скелет остался, но выжил. Это уже как тебя обнаружили, остальных тоже вывезли и в больнице уже перепроверяли по очереди лекари и некроманты.

– И сколько в итоге выживших оказалось? – уточнил я.

– Из двадцати двух семнадцать.

– Да ладно⁈ А почему из двадцати двух? Их же, кажется, больше было…

– Чего не знаю, того не знаю, не смогу подсказать. Двадцать два тела – живых и мёртвых. Ты двадцать третьим был.

Я задумался, вспоминая Эсрай, но задавать вопросы напрямую не стал. А ещё появился животрепещущий вопрос, а куда делось тело пустотника? Голову я ему отгрыз вполне реальную. Но и этот вопрос я придержал при себе. Мне бы с кем-то из оборотней пообщаться, меня нашедших, но вслух сказал совсем иное:

– Мне бы вас поблагодарить за оборотней, направленных на мои поиски. Так бы я там и пал смертью храбрых рядышком с архимагами.

– Да уж, видок у тебя ещё тот был, когда тебя вытащили, – признал принц.

По глазам я видел, что он хотел бы расспросить, что там произошло, но сдерживал себя. Поэтому я задал вопрос, возвращаясь к первоначальной теме разговора.

– Ваше Императорское Высочество, что за третья дрянная новость, о которой вы говорили?

– А вот, ты знаешь, до момента, пока я не прибыл в больницу, она была хорошей, а когда я встретил княжну Эльзу, и она поведала мне о твоём диагнозе, новость резко переквалифицировалась в плохую.

– Ваше высочество, не томите, а уж очень интересно, что это за новость-перевёртыш такой.

– Я, честно говоря, надеялся, что ты взял порог архимага…

– Это как? – удивился я.

– Не знаю как, в шоковом состоянии, может, перенапрягся или ещё что… – принц пытливо вглядывался мне чуть ли не в душу, надеясь, что я как волшебник вдруг выужу ему ранг архимага из шляпы вместо кролика.

– А с чего такие выводы-то произошли? – я был искренне удивлён.

– Да с того, что с полигона звонили: три купола погасло. А один старый, древний, растрескавшийся круг, к которому уже сотни, а то и тысячу лет никто не прикасался, вдруг вспух новым куполом с чистым сиянием. Я вот надеялся, что это ты.

– Увы и ах, Ваше Императорское Высочество, увы и ах, – честно ответил я принцу. – Сами видите моё состояние.

– Вижу, и оттого хорошая новость превратилась не в очень хорошую, а в откровенно дрянную.

Наш разговор с принцем бесцеремонно прервали. Отворилась дверь в больничную палату и с громким стуком ударилась о стену; при этом мы с Андреем Алексеевичем отреагировали с аристократической невозмутимостью, лишь приподняв в удивлении брови.

В палату вошёл некто высокий, худой и излишне длинноухий. Я, признаться, к своему стыду даже пол его угадать не смог. Женственный мужик или мужественная барышня? Похер. А вот насыщенность его ауры уже сбрасывать со счетов не стоило. Там в магическом зрении мага за аурой видно не было, такая она была плотная.

Судя по тому, что лицо его мне было не знакомо, а за ним следом семенила пара медиков его императорского высочества с подобострастными выражениями лиц, это и был один из иностранных лекарей-архимагов, прибывших по мою душу не то с желанием добить, не то с желанием проследить, что я сам скоро сдохну.

На лице у архимага царило настолько брезгливое выражение, будто бы он зашёл не в одну из столичных императорских лечебниц, а в неубранный хлев к скотине, где навоз прилип к кончикам его бархатных туфель с серебряной вышивкой. Он действительно был в туфлях на платформе с серебряной вышивкой. Выглядело это, честно говоря, совершенно по-женски, как и общий его внешний вид: длиннющие косы, спускавшиеся чуть ли не до пола, а то и совсем чуть-чуть не подметавшие пол в лечебнице, и не то кафтан, не то кимоно, не то халат. Больше всего его верхнее платье была похоже на русский деревенский сарафан; кокошник ещё напялить – и красна девица получится.

Видимо, мои мысли были столь красноречивы при обмене взглядами с ним, что выражение его лица всё-таки изменилось: в нём считалось злое желание меня добить на месте. А мне-то что? Послушать сестру, так я уже одной ногой покойник, да и, судя по странным обстоятельствам осознания себя в этом мире, умирать мне уже приходилось. И что? Теперь прикажете лебезить перед каким-то архимагом, который должен соизволить подтвердить мою невиновность? Невиновность в чём?

Этот новоявленный и считающий себя явно чуть ли божком архимаг проблеял что-то на незнакомом языке – певучем, не спорю, но хрен понятном. А затем из-за его спины появился юноша-толмач, поклонился по очереди сперва Его Императорскому высочеству, а после мне, повернулся к медикам и перевёл блеянье архимага:

– Его магическое высочество Эльтрундаил просит покинуть всех палату, пока он произведёт осмотр.

Мы с принцем переглянулись.

– По-моему, этот Трандулет меня добить хочет, – хмыкнул я.

– Мне тоже так кажется, – согласился принц и ответил переводчику: – Передайте архимагу с Британских островов, что покуда я являюсь наследником престола Российского государства, ни один иностранец не сможет выдворить меня из любой пяди российской земли.

Сказано это было с такой улыбочкой, от которой невольно и у меня поселилась улыбка на все тридцать два. Уж не знаю, что перевёл ему толмач, но Трандуил или Трындуил… Будет Трындец! Так вот Трындец смерил недовольным взглядом принца и подошёл ко мне.

Я наблюдал, как архимаг творит некие пассы руками, и из-под его пальцев создаётся тончайшая серебристая паутинка плетения. Словно паук-ткач, он создавал кружево, которым полностью укрыл меня с ног до головы, словно покрывалом или саваном погребальным. Каждая паутинка звенела от напряжения и сдерживаемой силы. Длинноухий британский Трындец закрыл глаза и сосредоточенно шевелил пальцами, будто бы играя на клавишном инструменте.

Я же почувствовал, что мне резко стало не до него: где-то в груди, у самого сердца, мне воткнули раскалённый штырь и провернули. Будто бы я сам себя наградил пустотной иглой, разворотившей мне все внутренности. Пустота в груди ширилась, поглощая и без того пустой источник и заполняя всего меня. В глазах выцветали краски, а белые стены больничной палаты сливались с такого цвета лицом принца.

«Я что, умираю? – едва хватило сил сжать кулаки. – Или это архимаг меня добивает?»

Да только черта с два!

Я лишь вздёрнул вверх подбородок, взирая на того злым взглядом. Бисеринки пота выступили у меня на лбу и скатывались по вискам. А бритт всё продолжал с закрытыми глазами шевелить пальцами.

В один миг он сложил пальцы в щепотки, собирая с меня всю паутину, и развеял её, сбросив будто что-то омерзительно ужасное. Взглянув на меня с прищуром, но уже без прежней злобы, архимаг обернулся к принцу, сложил руки перед собой лодочкой и чуть склонил голову в уважительном поклоне, а потом с чудовищным акцентом произнёс:

– Мнье очьень жаль. Ми… ошьибаться. Он невьиновьен. Мнье жаль, не мочь спасти.

Только что сквозь бледный туман, заволакивающий сознание, я услышал, как британский архимаг подтвердил мою непричастность к так называемой выкачке двадцати двух источников из высшей касты архимагов, но только мне, откровенно говоря, на всё это было глубоко плевать. Кажется, я умирал.

Даже если тело моё пыталось умереть, мозг и сознание были с этим категорически не согласны. И вот почему. Я понимал, что уничтожение моих каналов и средоточия магии убивало меня, но при той же ситуации бабушка всё же осталась жива без собственного средоточия, как и ещё семнадцать потерявших силу архимагов. Так какого черта или демона я должен был подыхать? Нет, я не согласен. Ну, сожрёт он и без того пустое средоточие. Пусть попробует пустота сожрать то, чего и так нет. Перебесится, обломится, и я буду дальше жить.

Успокоившись этой мыслью, я принялся наблюдать за дальнейшим с живым интересом.

Сознание либо душа, пусть и жаждавшие выжить, всё же не могли удержаться в израненном теле, полностью истрачивающем собственные ресурсы на попытку не сдохнуть. Я почувствовал себя будто бы висящим чуть выше над собственным телом и лицезрел забегавших вокруг архимага и медиков императорского дворца. В палату вбежала Эльза, явно почувствовавшая, что со мной что-то неладно, но бритт попытался удержать её от прикосновений ко мне, за что и поплатился. Эльза так шарахнула его энергетической волной собственной тревоги, что у бритта натурально искры из глаз посыпались, а уши внезапно свернулись в трубочки и задымились.

Принц тоже не сидел сложа руки, он перебирал кольца на пальцах, пытаясь снять одно из них с зелёным камнем и нацепить мне на палец; это явно было что-то из разряда артефактов последнего шанса на спасение.

Но стоило ему поднести кольцо к моим пальцам, как у меня на среднем пальце вдруг нестерпимо раскалилось серебряное кольцо с камнем, некогда подаренное Эсрай. Температура была настолько высокой, что украшение попросту растаяло, впитавшись мне в кожу, а дальше я с удивлением наблюдал, как рассыпавшийся камень из навершия превратился едва ли не в пыльцу и смешался с серебром. Тончайшими узорами, не толще той самой паутинки, созданной архимагом надо мной, расползался подарок Эсрай по моему телу, заменяя исчезнувшие в пустоте энергетические каналы.

Сверху было прекрасно видно, как округляются в удивлении глаза архимага, когда он рассмотрел растекающийся у меня под кожей серебряный узор-паутинку. Он так и застыл надо мной с открытым ртом, пока паутина полностью не покрыла моё тело, и средоточие не принялось уплотняться, словно кто-то принялся наматывать километры нити на веретено, заполняя пустоту в груди.

У меня там сформировался серебряный кокон, отчасти напомнивший мне вихрь на родовом гербе Угаровых. Он был прозрачным и пластичным, то растягиваясь, то сужаясь при дыхании. И как только кокон до конца сформировался, мою душу буквально всосало обратно в тело.

В себя я пришёл с громким «Кха!», выплёвывая изо рта остатки невпитавшейся пыльцы из камня кольца. Бритт что-то быстро-быстро затараторил переводчику. Тот внимательно его слушал и начал переводить нам:

– Его магическое высочество не будет спрашивать, где и когда вы смогли получить благословение божественной сущности, которая вступилась за вас и не дала перешагнуть грань. Господин говорит, что рад, что столь достойный человек остался с нами и желает вам долгих лет жизни.

На этом архимаг резко развернулся на пятках, от чего его сарафан взметнулся вокруг щиколоток, и опрометью вылетел из палаты.

– Это сейчас что такое было? – уточнил принц, пока его медики колдовали надо мной, подтверждая, что я жив и почти относительно здоров, а Эльза тихо утирала выступившие в уголках глаз слёзы.

– А хрен его знает, – честно ответил я.

– Про какое-то благословение он говорит? Чье это было кольцо?

– Помните, мы с вами на серебряный рудник отправлялись?

Принц кивнул.

– Там, считайте, кольцо и получил в дар за освобождение некой пленённой сущности. Сработало в критической ситуации. Никогда бы не подумал, что у него есть такое применение. Так-то оно для связи было… кхм… романтического характера.

Принц на меня взглянул, чуть прищурившись, и сказал:

– Юрий Викторович, я думаю, надо с тобой по стране попутешествовать, сколько неожиданных и полезных знакомств мы сможем завести, с учётом магнита на твоей княжеской заднице, спешно находящего тебе приключения.

– Я бы и рад, Ваше Императорское Высочество, отправиться в подобный вояж, только боюсь, что теперь с изменением моего статуса придётся мне просить отставки с должности камер-юнкера.

Принц задумался.

– Твоя правда. Князьям на такой должности находиться не по чину. Тебе теперь своим родом нужно будет заниматься. Что ж у меня камер-юнкеры не задерживаются⁈ Проклятая должность какая-то, – тяжело вздохнул будущий император. – Но вот что: почётный шифр камер-юнкера я тебе оставлю, чтобы всегда имел право входить ко мне без промедлений со стороны обер-камергера. Но и сам знай, что я могу обратиться за помощью в любой момент.

– Благодарю за доверие, Ваше Императорское Высочество! Служу Отечеству! – вытянулся я на больничной койке, насколько это было возможно. На этом принц распрощался и вышел из палаты.

Что ж… Я был жив, относительно свободен от дворцовой службы, при титуле князя и с живыми близкими. Что ещё нужно было? Ещё нужно было отыскать Войда…

«Куда же ты запропастился, дружище?» – в сердцах позвал своего астрального подселенца.

«Здесь мы», – отчего-то прорычал горг голосом Войда.

Это ещё что за новости?