Текст книги "Жрец Хаоса. Книга IV (СИ)"

Автор книги: М. Борзых

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Глава 9

Служба началась с неожиданности. Из трёх камер-юнкеров на службу явилось только двое: я и Железин. Солнцев отсутствовал, что было вопиющим неуважением к трону. Однако же вряд ли это произошло по его собственной прихоти. Либо его настигли последствия визита к нам, либо я слишком великого о нас мнения, и причина отсутствия с нами не связана.

Наши сомнения развеял обер-камергер Марии Фёдоровны Штерн Василий Петрович. Он явился точно в срок, в девять утра, и вместе с ним прибыл ещё один молодой человек. Высокий, стройный, светловолосый и синеглазый. Мне неизвестный кого-то напоминал, но я не мог вспомнить кого.

– Никита Сергеевич, Юрий Викторович, – чинно поздоровался обер-камергер, – в ваших рядах произошла вынужденная замена. Дмитрий Сергеевич, к сожалению, вынужден был отправиться на лечение после досадного инцидента, произошедшего на балу в честь именин Его Императорского Высочества. И пока вместо него обязанности камер-юнкера будет выполнять Морозов Иван Петрович.

А ведь точно! Вот кого он мне напомнил, архимага Морозова, явно приходившегося Ивану Петровичу кем-то из старших родственников. Кроме всего прочего, я отметил заколку в виде снежинки на косе новенького, больше подходящую барышне. Бедняга. Семейные традиции не выбирают. Серьга у Каюмовых и то не так по-женски выглядела.

Оставалось надеяться, что характер у него лучше, чем у Солнцева.

– Прошу любить и жаловать, а ещё лучше – принять в свой круг и, в случае чего, подсказывать на первых порах.

Засим обер-камергер оставил нас наедине, и мы принялись знакомиться с новым собратом по несчастью… тьфу ты, вернее, коллегой по службе.

Пяти минут неспешного разговора хватило, чтобы понять, что Морозов – всё же весьма приятная замена Солнцеву: вполне образован, учтив, не лезет со своим мнением, выслушивает собеседника, может выступать с аргументами и контраргументами и, на первый взгляд, вполне способен к взаимодействию.

У Солнцевых же, видимо, граф решил заняться перевоспитанием отпрыска, чтобы тот не позорил его. Ибо весьма дорого обошлось неучтивое поведение сына графу.

Его Императорское Высочество появился спустя пять минут, поприветствовал нас и попросил проследовать за ним в кабинет. Там мы расселись за одним столом, и Андрей Алексеевич, чья аура нынче на удивление сияла уже гораздо ровнее, без рваных всполохов, имея равномерный алый окрас, обратился к нам:

– Итак, господа, мои именины мы пережили, можно сказать, с успехом. Никита Сергеевич, вам отдельная благодарность за вашу стрессоустойчивость и возможность заменить любого из ваших коллег по необходимости. Если бы не вы, в плане соблюдения церемониала всё прошло бы гораздо хуже. Вас, Юрий Викторович, сердечно благодарю за быструю реакцию, а также за оказание помощи в разрешении неожиданных ситуаций. В этом вопросе вы сработали превосходно. Ну а с вами, Иван Петрович, мы ещё познакомимся. На ближайшее время – думаю, месяца на три-четыре– это станет вашим местом службы. Надеюсь, что вы сможете сработаться, и я буду каждому из вас доверять всецело в равной степени.

Принц озвучил новый график службы, где сперва предполагалось работать в паре с Морозовым, чтобы его поднатаскать, а после выходить на службу раз в три дня.

– Дежурить будете посменно: сутки находиться при мне, двое суток заниматься своими делами. Все мы понимаем, что у вас также есть обязанности перед родом и кланами. Соответственно, служба мне, пусть и почетна, но всё же является обременительным занятием, а посему я постараюсь сделать так, чтобы у вас оставалось время на занятия своими делами. Кроме того, сразу должен признаться, что не всегда это будет удаваться, и потому иногда я буду выдёргивать вас внеурочно для помощи в тех или иных делах.

Мы кивали, вежливо слушая нашего покровителя, а после он кивнул Железину и сообщил, что сегодня тот получает выходной и на службу приглашаться будет завтра.

Морозова же для начала принц отправил ознакамливаться со всевозможными регламентами службы во дворце. У меня едва ли брови на макушку не сбежали, когда я услышал подобное. Оказывается, существовали какие-либо регламенты? А почему я их не читал?

Но стоило Морозову отправиться к обер-камергеру Её Императорского Величества для изучения данных регламентов, Андрей Алексеевич хмыкнул:

– Не смотри так на меня. Да, они существуют, но Морозов – протеже Штерна. Вот пусть юноша и работает по старинке, буква к букве. Ты мне нужен совсем не для того, чтобы наизусть рассказывать всевозможные протоколы и регламенты. Как оказалось, талант у тебя в несколько иной сфере.

– Ну да, находить неприятности на задницу, – хмыкнул я.

– Если бы, друг мой, если бы… – криво улыбнулся принц. – Ты обнаруживаешь неприятности не только на своей заднице, но ещё и на моей. А после героически её спасаешь.

Вот здесь мы с принцем уже вдвоём не скрывали улыбок.

– Как ваше самочувствие? – позволил я себе непраздный интерес.

– Два дня просидел у себя в покоях, не высовываясь для того, чтобы выровнять собственный магический фон. И то мне ещё приходится ходить вот с такой вещицей.

И принц показал на старинный перстень с рубином, на вершине которого сиял гравировкой феникс.

– Эта вещица маскирует мою ауру для того, чтобы я не сиял, как солнышко.

В целом, артефакт справлялся с задачей, насколько я мог судить, но принцу я об этом не сказал. Зато он поделился со мной новостями иного толка:

– Пришёл ответ от индусов, нападение на меня в день моего совершеннолетия они назвали, цитирую: «частной инициативой» и не несут ответственности за перебравшего с горячительными напитками и увидевшего демонов раджу. Со своей стороны они передали наши претензии раджам Раджпутана предложили посредничество в решении разногласий, а ещё прислали артефакт в качестве извинений за «неудобства». Нормально? Покушение на наследника престола они назвали «неудобствами».

– Лихо, – отреагировал я. – Умеет кто-то перекладывать ответственность!

– Так у них многотысячелетний опыт, – пожал принц плечами. – Будем торговаться дальше. Кстати, когда матушка узнала, что ты не сдрейфил и единственный стоял между индусами и мною, то подписала бумаги о передаче тебе в собственность вулкана Алоид. Бумаги на владение заберёшь в канцелярии.

Я чуть было не выдал: «А на кой он мне?», но видимо, выражение лица у меня было столь изумлённое, что принц решил пояснить:

– Этот тот остров с антимагической аномалией. Ты же интересовался…

– Благодарю, – искренне обрадовался я подарку Андрея Алексеевича, который в суете не забыл мою просьбу. – Хоть буду знать, как называются сие прекрасное место.

– Остальные маги с тобой бы поспорили насчет прекрасности, – хмыкнул принц. – Особенно в контексте того, что тебе придётся обозначить там собственные полномочия и построить хотя бы что-то отдалённо напоминающее форт. А без магии придётся строить по старинке, завозя материалы морем, что само по себе недёшево, так ещё и строители должны быть неодарёнными, чтобы их не корёжило в аномалии.

– Справимся как-то, – не стал я углубляться в тему новых владений, тут же её сменив: – И чем тогда сегодня займёмся, Ваше Императорское Высочество?

– Изучением каталога невест, – ответил Андрей Алексеевич, – хочешь, и тебе заодно подберём?

Обозрев моё ошарашенное выражение лица, принц добавил: – Шучу, конечно, но ты подумай… Вся подноготная, как на ладони. Конфетку выберем, я ходатайствовать буду… Не откажут ведь!

– Ваше Императорское Высочество, они же все иностранки, и пиромантки, вероятнее всего, и метят на императорский трон подле вас… Я-то им на кой? Вот если бы мне такую же выборку по нашей империи сделали… Я бы не отказался посмотреть.

– Знаешь, Юрий Викторович, что меня в тебе исключительно подкупает? – покачал головой принц. – Твоя рациональность и практичность. Другой бы уже раньше меня листал картотеку и планировал выгодный союз, а ты в сторонку отошёл и о более приземлённых вещах думаешь.

– Ничего удивительного, Ваше Императорское Высочество. Я, знаете ли приверженец двух взаимоисключающих себя теорий обретения счастья, – решил я быть чуточку откровенным.

– Ну-ка, ну-ка! Каких? Вступления в брак по расчету и по любви?

– Не совсем. Я считаю, что жениться можно по соображениям обеих сторон, но с одним условием. Женщина должна вас уважать и по собственному желанию следовать за вами хоть куда, хоть на трон, хоть на эшафот. Её верность должна быть вам исключительна, как и ваша ей. И под верностью я имею в виду не постельные приключения, хотя и их тоже, а веру, непоколебимую веру друг в друга.

– Да вы, княжич, идеалист, – на лицо наследника престола набежала тень. – Наше с вами положение обязывает выбирать невест с соответствующей родословной, не хуже кобыл на торжище. И лишь счастливчикам удаётся не разочароваться в браке, построенном на экономических и политических интересах.

– Мне жаль, Ваше Императорское Высочество, что мы с вами живём в нынешнее время.

– Отчего же?

– Поскольку раньше, мы бы смогли сочетаться браком с любой девушкой, а уж родословную из «заморских краёв» царедворцы ей бы придумали в процессе.

В моей шутке была лишь доля шутки, но Андрея Алексеевича она заставила задуматься. Спустя минуту на лицо его вернулось расслабленное выражение.

– Значит, невест пока отложим до лучших времён, чтоб не одному мне страдать от мук выбора, – отмахнулся принц.

– А отчего такая спешка с вступлением в брак?

– Основных причины две: угроза прерывания основной линии крови и экономия на коронационных торжествах. Гораздо проще короновать сразу со мной и супругу, чем позже для неё отдельно проводить подобное торжество.

М-да. Интересно, а это у нас Мария Фёдоровна такая жадная или казна настолько прохудилась, что приходится на праздниках экономить? С другой стороны, стоило признать, если каждый раз такие приёмы по три тысячи гостей закатывать, никаких денег не напасёшься. Безвозмездно всегда и везде любили выпить и закусить.

Оставив размышления о государственных тратах, я всё же решил озвучить некоторую часть собственных проблем.

– Андрей Алексеевич, могу я нагло воспользоваться собственным положением и инициировать один весьма животрепещущий для моей семьи вопрос?

– Какой же? – даже заинтересовался принц. – Впервые слышу, чтобы ты сам просил о чём-то. Что-то случилось?

– Ну, как вам сказать… Мы же принимаем виру от Светловых… – осторожно начал я прощупывать почву.

– Да, я помню.

– И одним из наследуемых предприятий была небольшая мастерская бытовых артефактов, являвшаяся поставщиком для дворца.

– Что-то такое припоминаю, – кивнул принц.

– Поскольку практически все изобретения защищены патентным правом, то по факту получили мы лишь здания с цехами, где не было ни одного артефактора, способного создать то или иное устройство. Поставить дворцу идентичные устройства без выкупа патентов мы не в состоянии.

Принц нахмурился:

– Если мне не изменяет память, от чего-то подобного матушка и пыталась вас застраховать. Неужто Светловы совсем обнаглели?

– Если смотреть с законодательной точки зрения, придраться не к чему, – развёл я руками. – Но сам факт, что на мастерской имеется госзаказ и мы обязаны его выполнять, так или иначе имеет место быть. Как и штрафные санкции за его невыполнение.

– И что же вы планируете сделать? – нахмурился принц.

– Да, собственно, идея была следующая: мы хотим взять образцы тех изделий, которые поставляли вам Светловы, и провести сравнительные испытания с теми образцами, которые готовы поставить мы. И если эти образцы устроят вас по качеству, то перезаключить соответствующий договор поставок уже с Угаровской княжеской артефакторной мастерской.

– Что ж, идея вполне здравая, – похвалил принц. – А что поставлял Светловский артефакторный цех?

– Свечи самовозгорающиеся, чайники самонагревающиеся и погодные регуляторы для оранжерей, – перечислил я уже заученный перечень. – Мы готовы продемонстрировать работоспособность наших образцов хоть сейчас, – я мысленно похвалил себя за предусмотрительность и вызов Юматова с образцами с утра пораньше ко дворцу. – И, кроме того… буду честен, мы прихватили ещё несколько образцов, до того не проходивших в дворцовом заказе. Мало ли – что-то из этих артефактов понравится либо вам, либо вашей матушке с сестрой.

– Это хорошая идея, – кивнул принц. – Если это какие-нибудь новинки, им будет интересно ознакомиться с ними.

– Тогда, если вы не против, я подготовлю кое-что к просмотру у вас в кабинете. Позже мы попросим присоединиться к нам Её Императорское Высочество и Её Императорское Величество.

– Зачем же в кабинете? Пойдёмте в общую гостиную, покажете всё там.

– Я только проведу во дворец разработчика артефактов с образцами и приступим.

* * *

Когда я вышел с территории дворца с пропуском для Юматова и его образцов, на бедном артефакторе лица не было.

– Степан, что произошло? – обратился я к нему.

– Ваше сиятельство, мы с утра попробовали наведаться в патентное бюро… – он мял папку с бумагами, так что она издавала тихий скрип. – Мы получили отказ.

Чего-то подобного я и ожидал.

– Чем они его мотивировали?

– Мотивируют тем, что мы не создали ничего принципиально нового, лишь улучшили некоторые показатели. И для того, чтобы определить некую инновационность, необходимую для патентования, необходимо созывать комиссию, которая будет рассматривать наши образцы и документацию к ним не менее двух недель.

Я тихо выругался.

– И я так подозреваю, что в состав комиссии входит кто-то из Светловых?

– Правильно догадываетесь, – кивнул Юматов. – Правда, не напрямую. Там заседает один из его вассалов, и в том числе торговых партнёров.

– Прелесть какая. Промышленный шпионаж поставили на поток. Я надеюсь, документы вы им не оставили?

– Ни в коем случае, – ужаснулся Юматов. – Уже один раз мы таким образом прогорели во время показа своих образцов перед выставкой, канувших безвозвратно. Второй раз на те же грабли наступать не решились.

– Ну и правильно. Сейчас демонстрируем то, что имеем, императрице, и ежели ей всё понравится, то попробуем заручиться поддержкой императорской семьи в получении патента.

Юматов слегка побледнел.

– Пойдём, Степан. Поскольку ты непосредственно отвечаешь за свои артефакты, ты же и будешь демонстрировать их работоспособность.

Кажется, после моих слов Юматов побледнел ещё сильнее, напоминая статуи в императорском саду.

– Крепись. Сам ведь хотел покровителя из высоких аристократических кругов. Теперь придётся соответствовать и тоже держаться.

– Но кто я? А кто они? – просипел Степан. Папка из его рук выпала на брусчатку, листы с экономическими и практическими выкладками разлетелись. Мы быстро собрали их воедино, и я принялся за успокоение своего вассала:

– Смотри на эту встречу не с точки зрения различий статуса или класса. Ты – профессионал своего дела в артефакторике! А они – тоже профессионалы своего дела, но в вопросе управления государством, которому необходимо облегчить бытовую жизнь. Именно этим вы вместе и займётесь.

Кажется, мои успокаивающие слова подействовали на Юматова, и он кивнул, чуть приободрившись. Забрав с собой несколько ящиков с образцами, он проследовал за мной во дворец.

Нужно отдать должное Юматову – производить впечатление он умел. Принеся в гостиную несколько ящичков, он осторожно раскрыл их. Внутри они были выложены специальными обрезками бумаги, не давая испортиться самим артефактам. Он принялся выставлять свои образцы: на одном столике подготовил улучшенные нами артефакты, на другом расположил то, что могло бы заинтересовать императорскую семью в качестве бытовых артефактов.

Обер-камергер Её Императорского Величества шепнул кому-то из слуг и были принесены из запасников образцы ранее поставляемой Светловыми продукции – они также стояли на отдельном столике. И собственно, с этого момента Юматов превратился едва ли не в конферансье. Артефакты он любил и знал своё дело, из него доступным и понятным для обывателя языком лилась песня восхваления и сравнения характеристик артефактов.

Завершив демонстрацию сравнительным анализом в части выгод дворца, Юматов передал собственные выкладки обер-камергеру для ознакомления.

– Браво, княжич, – похлопала в ладоши императрица, но выражение её лица не свидетельствовало о восторгах. – И ради этого вы оторвали меня от дел на полчаса? Этот вопрос вы могли бы решить и Василием Петровичем.

– Нет, Ваше Императорское Величество, я бы не посмел, – склонился я в поклоне, – вашему вниманию мы хотели показать некоторые иные образцы… Если будет на то ваша воля.

– Показывайте, – милостиво разрешила императрица.

И у Юматова начался второй акт выступления. На сей раз он расхваливал собственные изобретения: вазы для цветов с аретфакторной заменой воды, постельное бельё с подогревом, сонной магией и защитой от насекомых, кресла с концентрацией внимания для обучения и работы и даже ванна с массажными пузырьками и несколькими температурными режимами.

Последними двумя изобретениями императрица заинтересовалась особо, но образцы изделий по понятным причинам на месте не были представлены.

– Княжич, впечатляет. Две последние позиции пусть доставят во дворец сегодня же, проверим работу. Если они меня удовлетворят, то вопрос с аналогами решится положительно, а ваша мастерская получит в разработку ещё один заказ, на сей раз всеимперского значения.

Пока Юматов бледнел и молча на меня таращился, я взял переговоры в свои руки:

– Что интересует Ваше Императорское Величество?

– Если ваши умельцы смогли сделать комплект мебели для концентрации, пусть придумают такой, который будет давить на совесть и заставлять мздоимцев половину от взяток тратить на благие дела.

Мы с Юматовым переглянулись, не понимая, шутит императрица или нет.

– Победить взяточничество невозможно, так пусть хоть стране пользу принесут, – пожала плечами императрица. – Придумаете нечто подобное, и ваша мастерская станет поставщиком мебели во все государственные имперские учреждения.

Кажется, императрица не шутила.

Глава 10

Что же, иногда пользоваться служебным положением оказалось удобно и даже выгодно. После того как Юматов привёз набор мебели для принцессы Елизаветы, а также ванну с магическим массажем из воздушных пузырьков и самоподдерживающейся температурой воды, императрица просто растаяла. Как поведал мне Андрей Алексеевич с улыбкой:

– Такой довольной мать я не видел очень давно.

Мы получили разрешение на поставку аналогов нашего производства, а Юматов озадачился созданием антивзяточного комплекта мебели для чиновников. Уж не знаю, как он собирался достичь подобного эффекта, однако же игнорировать приказ императрицы мы просто не могли.

Но самым главным было даже не это. Принц лично решил вопросы с патентной документацией. На комплектах документов, подготовленных Юматовым для сдачи в патентное бюро, он поставил личную подпись и оттиск печати наследника престола, где было написано:

«Приоритетная закупка императорского двора. Патент выдать сегодня же».

Нужно отдать должное, что с этим комплектом документов в патентное бюро явился не один Юматов, а в компании со мной. Ради этого меня даже отпустили со службы на час раньше, чтобы я мог успеть вовремя.

Заодно по указке принца было сказано запатентовать и изобретение в части мебели и ванной. Однако же, по указке принца в этих комплектах мы оставили лишь описательный принцип действия артефактов, полностью скрыв всевозможные магические связки при регистрации оных, чтобы не дать возможность копировать конкурентам, которые однозначно у нас должны были вскоре появиться.

Оставив Юматова в карете, в патентное бюро я явился в одиночку за полчаса до окончания рабочего дня и, надо сказать, направился сразу же к начальнику. Располагался он на третьем этаже громоздкого здания с маленькими окошками, выходящими на набережную реки.

В приёмной меня встречал худенький молодой человек в очках, который попытался заслонить дверь. Я взглянул на секретаря магическим зрением и понял, что тот обладает достаточно слабым рангом магии. А уж по его мышино-серому цвету ауры и вовсе нельзя было определить, что же это за магия такая. Однако же, надо отдать должное, он встал грудью на защиту собственного патрона.

– Кто бы вы ни были, сюда нельзя!

Он поправил очки на носу, съехавшие от его резкого прыжка из-за стола к двери, и теперь испуганно смотрел на меня. Поскольку в патентное бюро я явился в дворцовом мундире, а секретарь всё-таки разбирался во дворцовой форме, видно было, что сейчас мозг бедного служащего (а возможно, и не бедного) затапливает паника: ведь, защищая собственного руководителя, он посмел перечить достаточно высокому дворцовому чину.

– Любезный, сообщите своему руководителю, что к нему на приём прибыл княжич Угаров, камер-юнкер Его Императорского Высочества Андрея Алексеевича.

– Начальство сейчас отсутствует, – пискнул секретарь, всё также загораживая грудью проход к руководителю.

Однако же простейшего взгляда на дверь мне было достаточно, чтобы рассмотреть за ней слабые отсветы магической ауры. Чуть присмотревшись, я понял, что аур там было две, причём одна будто бы наслаивалась на другую. Я даже несколько опешил от увиденного: неужто начальник патентного бюро кого-то решил оприходовать у себя же на столе? Либо я что-то не так понимал.

– Уважаемый, вопрос мне нужно решить сегодня же, причём прибыл я сюда по поручению Его Императорского Высочества. Если вы сейчас не отойдёте в сторону, к сожалению, я буду вынужден оторвать вас от дверных косяков и войти самостоятельно. Может вы всё же решитесь обо мне доложить?

Секретарь побледнел ещё сильнее, но упрямо выпятил подбородок:

– Аркадий Иванович не сможет принять вас, княжич. Дело в том, что Аркадий Иванович проходит лекарскую процедуру. Велено не прерывать её ни при каких обстоятельствах.

Я ещё раз взглянул магическим зрением и понял, что ауры будто бы и замерли. Если до того они хотя бы как-то шевелились, то сейчас я даже не мог представить, что произошло и в какой позе происходило их взаимодействие.

– Любезный, я вас предупреждал, – мило улыбнулся я и, просто подняв за грудки, переставил бедного секретаря в сторону, а сам спокойно вошёл с бумагами подмышкой в кабинет.

В кабинете стоял приличного размера стол, заваленный бумагами, несколько шкафов вдоль стен и массивное кресло, на котором восседал весьма и весьма объёмных размеров мужчина с лысой головой и бородой, спускавшейся едва ли не до пояса. А вот едва ли не поверх него находился худенький лекарь в очках.

Я сперва из-за близости расположения даже подумал, что мужеложец у нас начальник патентного бюро. Однако же, судя по выражению лица, происходящее не доставляло ему никакого удовольствия – так же, как и лекарю. Лишь заметив тонкие зеленоватые струйки, исходящие из-под пальцев лекаря в сторону бороды толстяка, я понял, что здесь действительно происходил сеанс лечения. Вот только что лечили?

Дверь отворённая мной, с грохотом ударилась о стену, и бедный лекарь едва ли не отпрыгнул от толстяка.

– Емеля, какого демона, сказал же никого не впускать!

Фраза начальника патентного бюро оборвалась на полуслове, когда он увидел меня в дворцовом мундире с папками под мышкой.

– На сегодня приём окончен. Вас должны были предупредить. Приходите завтра.

– Вы знаете, Аркадий Иванович, попробуйте сказать нечто подобное в глаза принцу, и я посмотрю, как долго вы проживёте. Ни один лекарь не спасёт. Боюсь, придётся вам стать подопытным или клиентом господина Керимова.

Однако же начальника бюро такими простыми угрозами было не пронять.

– С кем… к-хм… – кашлянул он, – с кем имею честь общаться?

– Княжич Юрий Викторович Угаров, камер-юнкер Его Императорского Высочества. Прибыл во исполнение его воли.

– И что же понадобилось Его Императорскому Высочеству? – с ехидной ухмылкой заметил бородач. – Ещё и в скромном патентном бюро? Не пытайтесь прикрыть собственные делишки именем Его Императорского Высочества – это чревато. Я ведь могу и жалобу написать.

– Пишите на здоровье, господин хороший. А мы в ответ напишем жалобу о том, что комиссия при патентном бюро совершенно некомпетентна и заангажирована, работает в пользу всего лишь одного единственного человека… ну или одного единственного рода. Также занимается шпионажем и воровством идей. Вас всех проверят благополучно на соответствующих артефактах, и после этого мы разберёмся, кто из нас прав, а кто виноват.

Мы обменялись с толстяком слащавыми оскалами, словно псы, готовые вцепиться друг другу в глотки. Отступать ни один из нас не торопился.

Лекарь и вовсе едва ли не сливался по цвету лица со стеной. Толстяк махнул рукой, отпуская лекаря, и, даже не удостоив того взглядом, сказал:

– Обождите четверть часа и после заходите.

Лекарю не нужно было дважды повторять. Он осторожно, вдоль шкафов, по стеночке юркнул мимо меня и исчез, закрыв за собой дверь.

– Так что там у вас, Юрий Викторович?

Я осторожно разложил пять комплектов документов. Три из которых относились на данный момент к аналогам изготавливаемых Светловыми артефактов, а два – к лично одобренным императрицей артефактам в виде ванной с массажем и рабочим местом с концентрацией.

Открыв папки, Аркадий Иванович внимательно взглянул на два последних комплекта и заинтересованно принялся их листать. Но, не обнаружив там схемы создания самого артефакта, тут же вскинулся, словно гончая, поведя носом по следу.

– Здесь не хватает технической документации!

– Вы первую страничку внимательнее прочитайте.

Я наслаждался представлением. А на первой странице было написано, что в связи с тем, что образцы данных артефактов являются эксклюзивно одобренными императрицей, техническую схему их создания не прилагают в патентное бюро.

– Допустим, Её Императорское Величество – дама, и ей свойственно иметь какие-нибудь слабости, но мы-то с вами понимаем, что всё должно соблюдаться соответственно букве закона. Чтобы при необходимости никто не смог подкопаться к выделенному патенту.

– А никто и не сможет подкопаться к выделенному патенту, который вы прямо сейчас заверите собственной печатью без решения комиссии. Исключительно по настоянию Его Императорского Высочества, поскольку он хочет вовремя получать причитающиеся ему артефакты. А уж императрицу мы и вовсе не будем расстраивать. Она святая женщина и как никто заслуживает эксклюзивного комфорта.

Аркадий Иванович, покряхтывая и покашливая, смотрел бумаги, переводил взгляд с одной завизированной подписи принца на другую и кривился. Руки его подрагивали, а пальцы то и дело оглаживали бороду, но по факту оказалось, что он пытается потереть себе шею. Хрипы и покашливания участились, а после Аркадий Иванович и вовсе разразился громогласным кашлем, после чего в кабинет вбежал секретарь и принёс стакан с водой своему патрону. Начальник патентного бюро сделал несколько маленьких глотков и отдышался, утерев уголки глаз платочком.

Я же невольно обратил внимание на странное свечение, находившееся на ауре у служащего в районе горла, под бородой, там расползалась серая блёклая клякса, вгрызаясь всё глубже в ауру начальника патентного бюро.

«Войд, это что такое? – обратился я к своей внутренней пустоте. – Проклятие? Или в очередной раз попытка кого-либо из братьев Ордена подсадить кое-что…»

«Живого существа там не было и нет. А вот проклятие… Очень похоже. Кто-то когда-то пожелал ему от чистого сердца, видимо, за невыданный патент. И настолько вовремя пожелал, видимо, что прилипло оно намертво. И если ничего не сделать, сперва у него отнимется голос, а после и вовсе что-то похуже может произойти».

«А почему лекарь этого не снимет? Или ещё кто-то? Кто здесь за подобное отвечает?»

«Ха-ха! Рассмешил! Это обычное проклятие видно за версту, наложенное по правилам. А это… это даже не проклятие, по сути, а пожелание с условием от неинициированного проклятийника, дикого. Оно сперва проявляется как кашель, скорее всего. Потом будет проявляться как постоянные болезненные ангины, либо что-то ещё подобное. И лишь значительно позже перейдёт в невозвратную стадию. К тому же, судя по всему, причина, по которой прицепилось „проклятие“ к этому… жирдяйчику это постоянная подпитка. То есть если он однажды что-то у кого-то своровал, выполнив условие и получив за это „проклятие“, то продолжаая воровать и дальше, он усиливает эффект, убивая себя. Очень интересный экземпляр „проклятия“. Очень!» – прочитал мне короткую лекцию Войд.

«Насколько это может растянуться?»

«По-разному, в зависимости от силы неинициированного проклятийника. Может, лет за пять управиться с Аркадием Ивановичем, а может, за парочку лет успеет…»

– Аркадий Иванович, я слегка склонился, упираясь руками в стол и вглядываясь в чиновника, – вы и так заработали себе профессиональную болезнь. И с каждым вашим учинённым неправильным действием в отношении бедных соискателей патентов вы не просто продлеваете себе муки, вы усугубляете их. Приходы лекаря, который пытается лечить ваше горло и першение в горле – это лишь первые ласточки. Со временем вы потеряете голос, у вас начнутся гнойные ангины, сепсис, а после вы умрёте. И каждая ваша попытка нажиться и отправить восвояси некоторых соискателей, позаимствовав у них идею и передав её в руки некоторых третьих лиц – не будем их называть – по итогу усугубляет и без того ваше хрупкое состояние здоровья.

Я следил за реакцией толстяка, который отчаянно храбрился, но в глазах его застыл страх.

– Я не вру, и сейчас у вас есть шанс существенно улучшить ваше физическое состояние на глазах. Сейчас вы выписываете мне эти пять патентов, оставляя у себя при желании даже полученные папки с документами с визами принца, чтобы всё было чин по чину. И сразу же после этого почувствуете резкое улучшение в вашем состоянии. Без всяких лекарей, без всевозможных вмешательств, без ничего. Вы просто почувствуете себя лучше.

– Этого не может быть, – просипел Аркадий Иванович. – Так не бывает.

– Вам ли не знать, магу, если не ошибаюсь, четвёртого ранга, что в магическом мире бывает всякое. Рискните, проверьте. Вы всегда сможете оправдаться перед вашими покровителями вот этими самыми подписями, – я постучал пальцем по визам Андрея Алексеевича. – С вас взятки гладки. Другой вопрос, что на себе улучшение физического состояния вы почувствуете прямо сейчас.

Я видел, как колебался начальник патентного бюро, то и дело поправляя ворот рубашки и оглаживая бороду. Внутри него всё боролось между желанием собственной личной выгоды и отстаиванием интересов своих покровителей. И, в конце концов, страх за своё здоровье и желание личной выгоды с возможностью оправдаться в случае необходимости победили.