Текст книги "Водный мир (СИ)"
Автор книги: Людмила Райот
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)
Часть 2. ДРЕЙФУЯ. Глава 1. Могло быть и хуже
– Могло быть и хуже, – заявляет Никель на следующее утро. Чем именно, не уточняет, а поэтому желание прибить его лишь усиливается. Со того самого момента, как «навороченные» атланты забрали меня с вечеринки атлантов «простых», меня переполняет дикое раздражение, направленное на объект недавней страсти.
Не представляю, как я могла испытывать к нему столь теплые чувства! Он фактически подставил меня, выставив главной в нашем путешествии по соседним мирам, заставив собирать все возможные шишки и обращать на себя внимание «шишек» других, двуногих.
И все это произошло в тот самый момент, когда я наконец нашла общий язык с местным населением! При мысли о том, как мы с островитянами могли бы быть дружны в ближайшие дни, вместе собирая водоросли, ловя рыбу, купаясь голышом (это не обязательно), на глаза наворачиваются злые слезы. Одним махом, лишь пожав руку нужному человеку, я устранила все недопонимания между нами. А уважение этих новых, смотрящих на меня, как на досадное недоразумение, арзисов еще нужно заслужить!
Хотя, какие-никакие, плюсы в смене нашей дислокации есть. Во-первых, можно позабыть вонь пригоревшей рыбьей чуши и мерзкий вкус водорослевого пюре. Во-вторых, попрощаться с тесным домиком на окраине острова. В-третьих, на корабль меня прихватили не одну.
Верная «свита» в лице невыносимого набилианца и легкомысленного атланта по-прежнему рядом. Отныне мы живем отдельно, каждый в своей комфортной каюте, и едим блюда, до боли напоминающие набилианскую еду (при виде завтрака, изобилующего фруктами, зеленью и прочими продуктами не животного происхождения, Никель молча крутанулся на месте и изобразил парочку восторженных па).
Ну и, конечно, главный плюс – меня не обвиняют в нарушении межмировых границ и несанкционированном проникновении в водный мир, как могло показаться вначале. «Молва о землянке, прибывшей в Атлантис, дошла до силовых структур, и оные (т. е. мы), здесь, чтобы как можно быстрее доставить чужачку в ЛИК», коротко пояснили арзисы перед тем, как вежливо упечь нас по каютам.
Наверное, я могу гордиться собой: еще ни один соискатель на работу не заслуживал подобного эскорта. Вот только то, что слухи о нашей экспедиции расползлись по всей планете и так встревожили военных, само собой вызывает беспокойство.
– Головушка не болит? – язвительно интересуется Тимериус, – Ты вчера дала жару.
Хочу парировать, мол «мы, земляне, умеем расслабляться», но вовремя вспоминаю, что до умения отдыхать его расы нам ой, как далеко, и прикусываю язык.
Мы втроем сидим в просторном зале на самой верхушке корабля, за вытянутым, слишком большим для нашей крохотной компании столом. Сквозь панорамные окна в пол и стеклянный потолок открывается живописный вид на серо-синюю морскую даль и отчаянный поединок между разгорающимся рассветом и тучами, безжалостно заволакивающими вновь рожденное светило.
Я снова в транс-форме, лелею в мыслях воспоминание о вчерашнем платье, похороненном на дне рюкзака, и держу в руке бокал. В вытянутом фужере красиво переливается сине-зеленый коктейль (да, Тимериус, я в курсе, что сейчас всего лишь шесть утра). Всего несколько дней назад завидовала счастливчикам, путешествующим по морю на шикарных лайнерах, а теперь, оказавшись на их месте, чувствую себя пленницей в позолоченной клетке. И почему мне никто не сказал тогда, что мечтать нужно осторожно?
– Как они вообще на… – громко возмущаюсь я, но сообразив, что кричать, находясь на борту чужого, оснащенного по последнему слову техники, корабля, чревато неприятностями, сбавляю тон и заканчиваю фразу возмущенным шипением. – Как они вообще нашли нас?
Тимериус морщится и смотрит на меня с неприязнью, кажущейся странной после недавнего теплого отношения.
– Атлантис – не такая дыра, как тебе могло показаться, Варисса.
– У арзисов было масса возможностей отследить наше расположение, – встревает Никель, пребывающий в чудесном настроении. Он явно рад форсировать свое приближение к желанной дыре. – С ними мог связаться наш знакомый, капитан службы безопасности порта. Или они могли перехватить один из сигналов, посылаемых мной в ЛИК…
– С ними связался совет старейшин острова. По моей просьбе, – хамелеон, не глядя на него, намазывает на хлеб густой белый соус.
– О. Понятно. Мог бы поставить меня в известность. – Ник на миг мрачнеет, но он тут же снова примиряюще улыбается. – Хотя, все разрешилось, и это главное.
Он делает вид, что ничего особенного не случилось, и даже начинает подпевать под нос, но я чувствую – случилось. Взаимопонимание в команде дало очередную крохотную трещинку, рано или поздно грозящую разверзнуться непреодолимой пропастью.
Отношения между Ником и Тимом никогда нельзя было назвать прекрасными – сказывалось вечное противостояние двух миров, негласно воюющих за титул самого могущественного измерения.
Примерно такое же противостояние, существенно уменьшившись в масштабах, развернулось и среди нас: руководитель экспедиции по-прежнему Никель, но Тимериус постепенно перехватывает инициативу в свои руки.
Сейчас все козыри на руках у атланта: он умеет найти общий язык с сородичами и детально разбирается в нюансах и тонкостях жизни в водном мире. Ник, со своим умением считывать отпечатки людей и знать все наперед, тоже мог бы влиться в массы и стать для атлантов практически своим. Но гордыня и предвзятое отношение не дают ему понять и принять местных. А еще, его мысли явно заняты чем-то другим.
«Тобой», отвечает несносный голос в моей голове.
Я давлюсь сэндвичем и чувствую, как краснеют щеки, а на глаза выступают слезы. Никель заботливо хлопает меня по спине, дожидаясь, пока я откашляюсь, совершенно не смущаясь тем фактом, что чуть не стал причиной моей асфиксии. Злость проходит, сменившись душевным волнением. Когда я вновь беру в руки бутерброд, они заметно дрожат, оставляя на столе слой россыпь хлебных крошек.
Чуть позже нас приглашают на заседание военных.
Кабинет обставлен богато, неведомые дизайнеры явно не поскупились, добавив в интерьер помещения множество элементов из дерева. Деревянные панели на стенах, деревянная мебель, десятки картин в деревянных рамах, десяток окон с видом на океан, выходящих в разные части планеты в разное время суток. Там – утро, окрашиваемое зарей в розоватый оттенок, там – свинцовые тучи, проливающиеся белесыми полосами дождя прямо в неспокойный океан, а там – соседняя галактика, освещающая ночные пейзажи ярким светом звезд.
Меня не покидает ощущение дежавю. Эта встреча напоминает переговоры с портовым капитаном. Слава Вселенной, сейчас нас не держат за мошенников и безбилетников (либо тщательно скрывают это), а за спиной не маячит суровая охрана, готовая при малейшем признаке опасности покарать нас дубинками. Но и особого радушия или доброжелательности тоже не заметно.
В этот раз в беседе участвует больше народа: за большим круглым столом, помимо нас, сидят пятеро военных. Белые безрукавки, узоры татуировок и сложность причесок: они сделали все возможное, чтобы максимально походить друг на друга.
Я решаю сконцентрировать внимание на самом общительном, молодом и заметном атланте. В отличие от строгих и скучных стариков, он шумен, весел и выглядит почти по-бунтарски: я впервые вижу на ком-то цветные татуировки рода. Парень буквально засыпает нас вопросами об образовании, опыте работы и мнении о ЛИКе. Вернее, засыпает ими МЕНЯ – я, как важная персона, сижу во главе стола и мечтаю провалиться сквозь землю.
У меня нет подвешенного языка Никеля и таланта связно и красиво врать, также как нет дипломатичности Тимериуса. В чем я действительно сильна, так это в напускании на себя надменного и загадочного вида. Притворяясь слишком важной персоной для дачи пространных объяснений, отвечаю односложно и неохотно, позволяя Никелю самому уводить беседу в нужное русло. Беру пример с Треора Асти, того самого арзиса, что обращался к толпе на набережной. Он изредка вставляет ценные замечания или просит уточнить какой-либо факт, но большую часть времени сидит молча, время от времени бросая на нас скептические взгляды. Интуиция подсказывает: несмотря на немногословность и скромность в одежде, главный на судне именно он.
Когда моя некомпетентность начинают слишком бросаться в глаза, Никель достает козырь из рукава – тот самый, что сразил капитана в порту.
– Вам известно, что появился новый проход в другое измерение?
Я скептично смотрю на него. Сразу ясно, что эти люди вовсе не простачки, и чтобы обвести их вокруг пальца, придется очень и очень постараться. Они – настоящие хозяева здешних вод. Властные, скрытные, преследующие свои цели.
И, вопреки его надеждам, никто из арзисов не выглядит ошеломленным. Такие, как они, умеют реагировать на новости отсутствием любых эмоций, но здесь дело явно в другом. Похоже, военные прекрасно осведомлены о появлении дыры. Они перебрасываются взглядами и их начальник наконец снисходит до общения с нами.
– Известно. Куда более интересный вопрос: откуда это известно вам?
Ник справляется с изумлением, встает и опирается на стол обеими руками, глядя вожаку атлантов прямо в лицо.
– У меня есть свои связи с ЛИКом. Он предоставляет удивительные возможности таким людям, как я.
– «Людям, как вы»?
– Совершенно верно. Ученым, меценатам и просто неисправимым романтикам, одержимым мечтой совершить нечто выдающееся. И, да, позвольте маленький комплимент: лаборатории подобного уровня – редкость даже для Набила.
Может, обхитрить их и не получится, но порция лести явно не помешает. Также, как и намек на щедрость и «неисправимое» желание сыпать деньгами.
– Значит, вы уже сотрудничаете с ЛИКом? – невозмутимость арзиса дает сбой: на лице атланта проступает замешательство.
– Да. У меня там даже имеется свой небольшой, скромный кабинет. Знаете, если совместить трудолюбивость атлантийских инженеров с набилианскими технологиями, можно достичь невероятных результатов… Например, данные о возникновении нового прохода в Атлантисе я получил, сидя у себя дома, в Высотном Городе. Забавно, правда? И тут же решил предложить свою скромную кандидатуру в качестве научного советника. А когда узнал о вакансии странника в ЛИКе, понял, это – судьба! Ведь вакансия открылась не просто так, а в связи с рожденной дырой, верно?
Никель подмигивает атланту, на что тот теряется еще больше. С одной стороны, его явно смущает факт, что в их национальную лабораторию затесался шпион из конкурирующей державы. С другой, союз с ним сулит неоспоримую выгоду.
– И в чем же тут судьба, къерр? В том, что ваша жена – странница?
– Бывшая жена, прошу заметить – бумаги на развод почти готовы. Вариссу я предложил в качестве кандидата только исходя из ее достойных профессиональных качеств, и наши отношения сугубо деловые.
Снова дивлюсь его способности обласкать и унизить одновременно. Знаю, знаю, я сама ратовала за развод в качестве платы за «доставку» Никеля в новый мир! Но слышать из его уст о статусе «бывшей» становится неожиданно больно.
– Допустим, что так, – главный арзис снова смотрит на меня, на сей раз задумчиво. Меня не покидает ощущение, что он сомневается в моих выдающихся способностях. Надеюсь, причина этого в иномирном происхождении, а не в том, что при нашей первой встрече я щеголяла голой грудью.
– Нам действительно нужен толковый странник, также, как и специалист по кротовым норам. Тем более, что с новорожденной дырой есть некоторые… проблемы. Нужно решить их до того, как дело приобретет огласку, и Набил вступит в борьбу за право стать первооткрывателем новой вселенной.
Ник широко улыбается. Понимает, что колесо фортуны поворачивается в его сторону.
– И наши интересы в этом полностью совпадают! Я предлагаю объединить усилия. Только представьте, каких результатов мы могли бы добиться, действуя сообща!
Он говорит и выглядит настолько убедительно, что сердце непроизвольно начинает биться быстрее. Не представляю, кем нужно быть, чтобы противостоять его обаянию.
Может, высокопоставленным военным из чужого измерения? Арзис остается холоден, чуть поднявшиеся брови единственный признак того, что он услышал озвученное предложение.
– И кому же мы в таком случае отдадим лавры победителя, Никель Андо? – в исполнении атланта знакомое имя звучит по-новому, невольно заставляя насторожиться. – Чтецу из Набила, страннице с Земли или атлантийской группе поддержки?
Вопрос ставит Ника перед дилеммой: сказать правду или не-то-чтобы-совсем правду, которую жаждет услышать атлант. И он умудряется сделать и то, и другое.
– Знаете, я склонен считать, что открытие нового мира станет событием для всего человечества Сопредельных миров независимо от места происхождения. Но если вам хочется конкретики – новый мир откроет именно Атлантис. Дыра появилась на вашей планете, так неужели ответ может быть другим?
Промучив нас еще минут десять, совет распускают. Даже не знаю, успешными оказались переговоры или провальными. Треор Асти выпроваживает нас, сославшись на срочные дела и так и не дав ответа на предложение Никеля.
По крайней мере, нам разрешили плыть с ними дальше. А значит, вопрос о легализации экспедиции по-прежнему остается открытым.
– И все-таки интересно, откуда им стало известно о дыре?.. Я почти уверен, что в Атлантисе нет технологий для отслеживания изменений эфира в нужном масштабе… – Никель выглядит задумчивым, но вполне довольным предварительным итогом беседы.
– Рано или поздно мы это узнаем, – пожимаю плечами.
После того, как я увидела корабль военных – крешейк, как называет его сами арзисы, осведомленность атлантов не кажется мне такой уж удивительной.
– Сколько мы будем плыть до столицы, Тим?
Я оглядываюсь на друга. На переговорах он вел себя необычайно тихо, словно не желая привлекать к себе лишнего внимания. Да и арзисы не ставили его в особое положение только потому, что он родом из водного мира. Неужели все дело в отсутствии кос? Или в статусе бывшего аристократа?
Тот хмыкает.
– Кто знает. Сутки? Неделю? Крешейк может плыть очень быстро, если уйдет под воду, а может и не спешить. Судя по тому, что мы все еще над уровнем моря, у военных есть другие дела помимо вашей транспортировки.
– Ну да, конечно. Сеять мир и порядок среди бедных островитян (1).
Кажется, в этот раз Никель перешел некую черту. Терпение Тимериуса лопается, окатывая нас ледяной волной холода и гнева. Он хватает усмехающегося Ника за грудки и припечатывает его к стене, смотря тому прямо в глаза. Забыв о том, что является олицетворением спокойствия и гармонии, и о том, что угрожает чтецу. Совершенно не думая о том, что может коснуться его голыми руками.
– Ты думаешь, что уже добился своего, но это не так, – шипит Тим.
Ухмылка сползает с лица Ника. Теперь он смотрит на компаньона очень серьезно.
– Это лишь вопрос времени. В любом случае, я еще не предъявил им своего главного козыря – тебя.
– Я не козырь, Андо. И могу отказаться играть по твоим правилам.
В глазах Тимериуса столько ненависти, что я и сама пугаюсь его вспышки. Так и есть. Он – наш главный козырь. Иной, умеющий создавать защитное пространство. Тот, с кем будет безопасно в новом мире, несмотря на подспудное желание среды выдавить иноземных чужаков из своего уютного чрева. Что, если он откажется участвовать в экспедиции?..
– Хочешь дружеский совет, чтец? – Тим говорит тихо, все еще не отпуская Никеля. – Не расслабляйся. Военные будут наблюдать за нами, куда бы мы ни пошли. Проверять способности и умение прогибаться. И исходя из этого примут решение: сотрудничать с нами или отправить на корм рыбам, – он отходит от Никеля, и смотрит на меня так, словно только сейчас вспомнив о моем присутствии. – Прости, Варисса. Это не предназначалось для твоих ушей.
Все еще стоя у стены, разом уставший и постаревший, Ник бросает в спину уходящему Тимериусу:
– Тогда и я дам тебе совет, Кальведросси. Не обманывайся пустыми надеждами. Я знаю, чего ты хочешь. И этому не бывать.
Тим долго смотрит через плечо, а потом улыбается.
– Посмотрим.
В свете последних событий эта фраза похожа на объявление войны.
1) Основная задача крешейка с военными на борту – контроль и курирование деятельности множества независимых плавучих островов на поверхности Великого Моря.
2. Висячие сады Атлантиса
Тимериус уходит, оставляя нас переваривать последствия ссоры. Ник криво улыбается, полный мрачной и жесткой решимости, я – пытаюсь справиться с гадким, непонятно откуда взявшимся чувством вины.
На душе неспокойно. Меня не оставляет ощущение, будто бы настоящая причина размолвки между мужчинами – я. Но это похоже на бред. Истинная причина их натянутых отношений – предрассудки, а также неумеренное эго и отказ идти на уступки. По-другому и быть не может.
Вскоре становится ясно, что за важное дело отвлекло военных от беседы-допроса. Морская пустыня, одинаково синяя, ровная и необъятная во всех направлениях, вдруг набухает крохотным нарывом, дыбиться темным пригорком. На горизонте появляется еще один плавучий остров.
Корабль направляется к осколку атлантийской цивилизации, а его команда готовится к высадке. Гигантские ноги-подпорки распрямляются, удерживая корпус подводной лодки в устойчивом положении, поднимают нас высоко над нещадно бликующей поверхностью океана.
Шестое чувство подталкивает меня в спину, наполняет тело адреналином. "Иди" – словно подсказывает оно мне.
На узкой палубе, кольцом опоясывающей герметичный корпус подводного корабля, уже стоит группа арзисов, напоминающая футуристическую бригаду скорой помощи в своих белоснежных штанах и безрукавках. Я ищу взглядом Тимериуса, не нахожу его и чувствую грусть и разочарование. Его слова о серьезности нашего положения все еще звучат у меня в голове.
Похоже, пора изменить привычной тактике и начать действовать. Но как поступить, чтобы заслужить уважение высокопоставленных атлантов? Сидеть на крешейке или сойти на остров?
Внезапно я вижу Никеля, он тоже стоит среди группы военных и выжидающе смотрит на остров. И это помогает мне принять решение. Я возвращаюсь внутрь и бегом устремляюсь к себе в каюту.
Выгребаю из рюкзака все ненужные вещи, а вместо них кладу внутрь прямоугольный прибор размером с кирпич. Секунду размышляю и со вздохом добавляю еще один. Подавителям помех, "заботливо" оставленным рядом, незачем стабилизировать обстановку в пустой комнате.
Когда я снова выхожу на палубу, с рюкзаком за спиной и пламенным, полным надежд сердцем, до острова отстается не более сотни метров. Смотрю на раскинувшуюся над водой пушистую шапку и не верю глазам – искусственное сооружение выглядит в точности как настоящий, усыпанный растительностью кусочек суши. Крешейк сбавляет ход и не спеша подходит к пристани, в точности повторяя вчерашние манипуляции. Вплотную придвигается к кромке острова и цепляется большими крюками за ветхий материал пристани. Нависающее над водой судно выдвигается вперед, пока нос не оказывается прямо над причалом, и плавно опускается вниз.
Арзисы по очереди спускаются с кормы по вертикальной лесенке и спрыгивают на остров, прямо к замершей в почтительном ожидании группе местных. Над головами жителей маленького лесного массива простираются густые кроны деревьев.
Я намеренно держусь позади и спускаюсь самой последней, пока военные и встречающие обмениваются приветственными жестами и фразами. Спину оттягивает рюкзак с блокаторами помех, руки скользят по влажному металлу лестницы, и вообще ощущаю себя на редкость глупо. Понятия не имею, насколько мое появление уместно и правильно. Просто знаю – самое время проявить инициативу и заинтересованность жизнью Атлантиса. Должна же я как-то соответствовать образу компетентного и уверенного профессионала из другого мира?
Ник замечает меня, распластавшуюся на лестнице, и оказывается рядом.
– Что ты здесь делаешь? – вместо гордости за предприимчивость супруги в голосе мужчины слышится ужас вперемешку с изумлением.
– Вхожу в роль будущего и надежды всего сообщества интернациональных миров, – бурчу я, все еще не до конца простившая ему самодеятельность с моим трудоустройством.
Он кладет руки мне на талию и снимает с лестницы, без труда поднимая в воздух и ставя на землю. На мгновение прижимает к себе, развернув к себе лицом, и тут же отступает в сторону, поддерживая легенду чисто деловых отношений.
Всего лишь маленький жест, ничего не значащий эпизод для случайных свидетелей, и целая кладезь смыслов и эмоций для посвященных. Я вспыхиваю, как спичка, и утыкаюсь взглядом в черный материал островного покрытия, все же успев заметить ответный огонь в карих глазах.
Никель заводит руку под мой рюкзак, пробуя его на вес, и довольно крякает.
– Ладно, идем. Только веди себя прилично и без нужды не высовывайся.
Жители приглашают делегацию с корабля пройтись по их владениям, которые, к слову, выглядят райски: зелень растет на нескольких платформах, поднимающихся ближе к центру острова и образующих ступенчатую пирамиду. Под деревьями растет кустарник с неизвестными мне ягодами, под кустарником ковром лежит густая трава. Я не сразу вникаю в суть отношений между суровыми военными и простыми атлантийцами, но постепенно, благодаря подсказкам внутреннего подсказчика и коротким замечаниям Ника, все становится ясно.
Этот остров – один из нескольких десятков островов по выращиванию фруктов, ягод и производству древесины. Дерево – ценный ресурс на планете, поэтому данные плавучие единицы не участвуют в свободных обменах и передают результат своей деятельности прямиком в руки арзисов, занимающихся их дальнейшим распределением.
Слышу рядом низкий голос и удивляюсь: похоже, Никель тоже решил укрепить имидж среди атлантийцев. Пока военные придирчиво осматривают местные угодья, прогуливаясь по зеленым аллеям, он пристает к двум работникам. Представляется гостем из Набила, пожимает им руки (они удивлены необычным жестом, но послушно разрешают прикоснуться к себе) и тут же переходит к распросам.
Сыпет непонятными терминами, вставляет сленг и какие-то мужские, чисто атлантийские шуточки. Интересуется исправностью техники и налаженностью технологического процесса. Атланты, сперва насторожившиеся любопытством чужака, вскоре закрывают глаза на непривычную внешность Никеля и бойко делятся с ним заботами.
На зеленом острове все идет не так-то гладко. Постоянно не хватает плодородного грунта, а запасы почвы со дна моря почти истощились. Недоработки в системе навигации приводят к тому, что платформу периодически заносит в штормящее море, бури которого валят деревья даже вопреки усилиям метеостанций, управляющим климатом на планете. Но самый сильный урон приносят не ветра с дождями, а люди. Все чаще случаются нападения оторванных (1).
Ник принимает озабоченный вид и предлагает варианты решения проблем. Использовать искусственные грунты и удобрения из Набила. Рассчитать погрешность смещения при дрейфе острова и заложить ее в систему навигации. От оторванных… нет, что делать с ними, пусть решают арзисы.
– Что происходит? – тихо спрашиваю я, когда он, осчастливив своими ценными идеями технологов с острова, выискивает глазами следующую жертву.
– Втираюсь в доверию к местным, – также тихо отвечает он. – Я принял к сведению твое замечание – мол, предвзятое отношение к местным мешает мне достичь успеха.
Общительность Ника, доброжелательность островитян и, особенно, отсутствие внимания со стороны военных вызывает во мне волну азарта. Вижу стайку местных девушек, собирающих фрукты с низкого кустарника и направляюсь прямиком к ним. Вот только я не собираюсь строить из себя эксперта по насаждениям. Гораздо более удачной мыслью мне кажется разговор о нашем. О девичьем.
Я снова облачена в удобные брюки и обтягивающую белую майку, подражая мужскому стилю одежды. Из атлантийских национальных признаков осталась лишь неумелая французская коса, заплетенная утром перед зеркалом (зеркало! Как же я была рада снова увидеть себя в зеркало!). Но отличия от местных женщин больше не беспокоят меня. Общение с гереро оставило на мне неразличимый глазу знак сопричастности к островным законам и нормам поведения. Подарило удивительное ощущение дежавю, словно прошлую жизнь я провела на Атлантисе.
Не дав себе времени на сомнения, кидаюсь грудью на амбразуру: рассыпаюсь в комплиментах откровенно-женственным нарядам атлантиек, восхищаюсь цветом и фактурой ткани. Прошу пощупать – действительно ли она такая же мягкая, какой кажется?
Реакция девушек напоминает реакцию мужчин на Никеля: они смотрят на меня с изумлением, явно впервые встречая гостью из другого мира. Не скрывая оторопи, рассматривают меня со всех сторон, самые любопытные обходят по кругу, прерывая работу. Но искренние комплименты (нахваливая внешний вид этих островитянок я ни капли не кривила сердцем: по сравнению с костюмами моих прежних подруг-атлантиек они и правда восхитительные) найдут путь к сердцу любой женщины.
Я добавляю капельку женской зависти, мельком жалуясь на собственный брутальный костюм и жестокого начальника, заставившего его носить, и осторожная симпатия сменяется горячей поддержкой и неприязненными взглядами в сторону Никеля, наблюдающего за нами с видом настоящего знатока театрального искусства.
– Что это за фрукты? – я показываю на корзины, заполненные продолговатыми плодами красивого розового цвета.
– Он зовется сцантис. Держи, – статная атлантийка с большим черным цветком, вытатуированном на груди, кидает мне местный апельсин. – Этот вкусный, съешь сама. А вот этим, – она срывает с куста еще один плод, чуть менее яркой расцветки, и понижает голос, – угости своего босса. Может, подобреет и раскошелиться на нормальную одежду.
– Вряд ли, но спасибо, – смеюсь я и прощаюсь с островитянками.
Догоняю Никеля и с аппетитом вгрызаюсь в бархатистую кожицу, приятно пахнущую цитрусом, и тут же закашливаюсь от неожиданности. В рот брызжет сок, сочные мясистые волокна распадаются насыщенным кисло-сладким вкусом. Кажется, под шкурой сцантиса маскируется лимон, щедро сдобренный сахаром.
– Ммм, наконец-то я получу хоть что-то в ответ на свои хлопоты, – говорит Ник и тянется за фруктом.
– Это не тебе, – я прячу руку за спину, вытирая набежавшие на глаза слезы.
Он искоса смотрит на меня. Наверняка догадывается, кому я припасла необычное угощение, и решает, простить или отобрать подаренное силой.
– Уверена?
– Уверена, – я не собираюсь поддаваться на его деланно жалобный вид. Если так уж хочется, может пойти и сам выпросить себе еды. Я даже не буду возражать, если для этого придется прочитать кого-нибудь.
Собираюсь с духом и продолжаю свою трапезу. Мне кажется очень важным съесть непривычно кислый сцантис до конца, тем более, полученный из рук одной из местных женщин. Это словно очередной обряд посвящения, который необходимо пройти для вступления в ряды почетной гостьи Атлантиса.
Экскурсия на остров заканчивается спустя пару часов, когда арзисы погружают к себе на корабль всю готовую к продаже древесину, а также фрукты и листья.
Уже у самого крешейка к нам с Никелем подходит молодой арзис, тот, что чаще всех задавал вопросы на утреннем совете. При солнечном свете видно, что, помимо красочных татуировок, в его косы вплетено множество разноцветных нитей. Определенно, это самый яркий атлант из всех, что мне довелось повстречать.
– Еще раз добрый день, къерр и къерра Андо, – он кивает сначала Никелю, а потом и мне. – Меня зовут Цисса, мы виделись сегодня утром.
– Добрый, – улыбаюсь я. Этот арзис нравится мне больше, чем вся остальная команда корабля, вместе взятая.
Никель не отвечает, лишь с царственным видом кивает в ответ.
– Къерр, вы как-то упоминали о своей деятельности в качестве мецената, если не ошибаюсь?
– Бывает и такое. Я вообще – весьма разносторонняя личность.
Цисса снимает солнцезащитные очки с синими линзами, и я вижу хитрое выражение в темных прищуринных глазах.
– Значит, я не ошибся. Дело в том, что до моих ушей дошел ваш разговор с работниками острова… Позвольте выразить свое восхищение, – атлант распрямляет плечи и прикладывает правую ладонь к груди в почтительном жесте. – Ваши идеи – это нечто фантастическое! Предложенные способы модернизации острова звучат рационально и крайне конструктивно. К сожалению, у острова нет финансовых возможностей вводить новшества в ближайшее время, так что…
Цисса делает многозначительную паузу, повиснувшую в воздухе жирным вопросительным знаком.
– Вы хотите, чтобы я одолжил денег на модернизацию? – Никель хмурится и озвучивает предположение, закравшееся нам в голову одновременно.
– Нет, что вы! Не одолжили, а выгодно вложили. Проспонсировали важное и правильное дело.
Никель меняется в лице, являя на свет одну из своих самых ненормальных улыбок.
– Как вас зовут, молодой человек? Цисса? Цисса, вы сказали, что мои идеи были хороши… Но, кажется, вы переплюнули меня в качестве генерируемых идей, – он несколько раз хлопает в ладоши и хохочет в своей фирменной манере, приседая в коленях и запрокидывая назад голову, – Ваше предложение – гораздо, гораздо лучше!
– Значит, вы согласны? – атлант снова надевает очки и принимает деловой вид.
– Ну, разумеется! – Ник вытирает выступившие то ли от смеха, то ли от жадности, слезы. – Разве можно отказаться от столь выгодного проекта?
– Отлично. Обсудим детали на корабле.
Захватив последних пассажиров и отдав прощальный гудок, крешейк поднимает в воздух судно и плавно скользит в обратном направлении, набирая скорость.
Не желая терять ни минуты, Цисса берет Никеля в оборот и уводит его в сторону официальных, украшенных деревом помещений. Я не иду вслед за ними, происходящее вызывает у меня двойственное чувство. Заинтересованность жизнью Атлантиса, это, конечно, здорово, но вот вбухивать кучу денег на модернизацию какого-то там острова… Вряд ли это действительно выгодное вложение.
Я нахожу Тимериуса в обеденном зале. Он стоит около панорамного окна и смотрит на медленно отдаляющийся зеленый остров. Не вижу его глаз, но почему-то кажется, что в них тоска. Отчаянно цепляюсь хоть за какой-то отголосок спокойствия в распространяемой им ауре, но вместо него ощущаю звенящую пустоту.
– Зачем пришла? – спрашивает хамелеон, все еще стоя ко мне спиной.
Не слишком ласковая встреча. Если он думал избавиться от меня, окатив привычным холодом и презрением, то просчитался: я готова к такому повороту событий, поэтому отвечаю вопросом на вопрос.
– А как ты узнал, что это именно я?
Тимериус поворачивается и долго смотрит на меня.
– Все люди по-своему воздействуют на эфир. Забивают его шумами и помехами. В том числе и ты.
