Текст книги "Водный мир (СИ)"
Автор книги: Людмила Райот
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)
– И кому же мне тогда доверять? – отсмеявшись, фыркаю я. – Магарони? Асти? Может, ТЕБЕ?
Он улавливает сарказм в моих словах и задумывается.
– Никому. Не верь даже мне. Доверяй себе.
– Спасибо, чудесный совет! – говорю я. Надо же, Тимериус тоже любит банальности. – Значит, в своей борьбе за влияние ты не придумал ничего лучше, кроме как настроить меня против единственного человека, которому я хочу верить больше всего?
Тимериус отстраняется. Он больше не льнет и не гладит – что ж, и на том спасибо! – взгляд серьезный, грустный. Чуточку злой. Я задела его.
– Я просто предостерегаю. Прислушиваться или нет – твое дело. Могу ошибаться насчет подселения, но в одном уверен точно. Твоя любовь невзаимна.
Пытаюсь выдернуть руку и уйти, но Тимериус продолжает держать меня. Неожиданно дергает и привлекает к себе. Обнимает – крепко, словно в последний раз, – и быстро шепчет на ухо.
– Я ощущаю ваши эмоции по колебаниям эфира вокруг вас. Когда ты рядом с Никелем, твое счастье нельзя не заметить. Ты вся пылаешь. Но я не чувствую ничего подобного у него в душе. Там – одна расчетливость, холод и пустота.
Слова о равнодушии Ника ранят куда больше, чем заявление о возможном манипулировании. Я снова чувствую себя в ловушке – на этот раз в объятиях некогда друга. Да что происходит вообще! Зачем он говорит все это?! Нашептывает в ухо гадости, убивая последнюю веру в себя, одновременно сглаживая любые проявления ответной агрессии? Словно гибкий хладнокровный хищник впрыскивает яд, парализуя жертву и приступает к ее неспешному, методичному поеданию?
Я молчу и смотрю ему в глаза. О, будь в них хоть капля фальши и неискренности! Нет. Он абсолютно уверен в том, что говорит.
– Значит, ты не так способен, как все думают.
Резко высвобождаюсь и почти бегом покидаю бальный зал.
5. Отрезвление
Лакей, одинаково услужливый как перед сливками атлантийского общества, так и перед простыми девушками с Земли, распахивает парадные двери, и я вылетаю на сумеречную площадь перед мэрией.
Все, чего я хочу – остаться одна. Хотя бы ненадолго. Покинуть наполненное шумом, светом и терпким запахом парфюма здание. Вдохнуть свежего воздуха, приносимого вечерним бризом в столицу, и послушать тишину. Мне с лихвой хватило светских развлечений.
К счастью, здесь довольно пустынно. Гости еще не начали разъезжаться по домам, а лодочники сгрудились в одном месте на пристани, обсуждая переполох, вызванный заявлением Салкаса. Судя по доносящимся до меня резким и ироничным высказываниям, к грядущему появлению прохода в новый мир они относятся с большой долей скепсиса.
Я иду в противоположную от них сторону и нахожу укромное место: ступени здесь становятся более крутыми, скрывая подступ к воде. Одна из причаленных рядом лодок недавно снялась с якоря, приоткрывая вид на гавань. Вечернее солнце почти опустилось в море, посылая в сторону Озрелья последние, отчаянные в своей безумной попытке противостоять надвигающейся ночи, лучи. Закат еще не догорел, но к городу уже вовсю подкрадывается тьма, скапливается в ямках и неровностях площади, прячется в тени зданий, чтобы в назначенный час набросить изукрашенное покрывало тьмы.
Поеживаюсь и спускаюсь к самой воде– ветер ощутимо прохладный, а у меня с собой ни куртки, ни накидки. Но запах соли и йода все равно гораздо приятнее роскошной вони аристократов.
– Куда же вы убежали, милая Вар-ря? Вечер только начинается, – директор ЛИКа, как и все атланты, произносит звук «р» раскатисто и слегка гортанно, отчего мое имя начинает звучать, как чужое.
Я оборачиваюсь и не могу сдержать разочарованного вздоха. Видимо, сегодня такой день, и дети «колыбели цивилизации» решили окончательно доконать меня. Вместе с Салкасом, по-прежнему внимательным и обходительным, пришли мэр (божечки! Ему-то что здесь нужно?) и Антонио Магарони. Последнему я радуюсь, как родному – с ним, по крайней мере, все понятно.
– Просто решила полюбоваться видом на море, пока солнце еще не совсем село. Озрелье – удивительный город! – улыбаюсь самой беззаботной улыбкой, на которую сейчас способна, и решаю следовать их примеру: быть предельно лицемерной.
С атлантами лесть всегда проходит на ура. Вот и мэр смягчил свой сверлящий, изучающий взор.
– Вы любите море?
– Только потому, что в моем мире есть достаточно суши, – говорю и тут же прикусываю язык.
Мэр еще выше поднимает брови и смотрит на меня немного по-другому – из просто насекомого я превратилась в насекомое занятное.
– Не все могут выжить в обстановке бескрайнего океана.
– Само собой, – с этим и спорить нечего. – Ваша нация стойко выдержала удар судьбы и совершила невозможное, покорив водную стихию.
Мэр поворачивается в сторону горизонта, где осталось лишь слабое свечение: атлантийское светило в очередной раз не смогло повторить подвига людей и окончательно обмакнулось в воду, сдавшись на милость Великого Моря. И море в который раз все простит ему – поиграется и наутро снова выплюнет в небеса чистую и свежую новорожденную звезду.
– Это иллюзия. Мы не покорили его, а заключили перемирие. И пока что держимся.
– Пусть оно продлится еще долго-долго… Зачем вы пошли за мной? – атланты могут часами говорить о себе и своей планете, а мне беседы о величии Атлантиса уже начинают надоедать. Пусть поскорее переходят к делу.
Магарони усмехается и довольно прикрывает глаза.
– Мэр Салливан хочет спросить, как обстоят дела с поиском новой дыры? Когда ожидать ее появления, и в каком месте?
– Об этом лучше пообщаться с къерром Андо. Специалист по норам у нас – он, – говорю я, а про себя добавляю: «Не все ж любезничать с Даяной».
– Нет, Варвара, мы пришли, чтобы пообщаться с вами о ВАШЕЙ части сделки. О снах, – Магарони убийственно безмятежен.
Земля уходит у меня из-под ног. Каких-то десять минут назад я думала, что хуже быть уже не может. Я ошибалась. Сны-образы – последнее, о чем я думала после прыжка в Атлантис. События, и, главное, эмоциональная составляющая дней была так сильна, что по ночам я спала крепко и без намека на грезы о других мирах.
– Я была бы рада дать вам какие-то прогнозы, но, к сожалению, появление видений – вещь непредсказуемая, – изображаю огорчение.
– Само собой, – Салкас также старательно изображает понимание. – Но можно ведь как-то приблизить этот момент? Искусственно привлечь сон-образ? Какие-то приемы, способы, тактика поведения…
В его голосе столько надежды, что я теряюсь еще больше. Директор ЛИКа действительно предлагает мне прибегнуть к методам расширения сознания? Да уж, тактик из него хоть куда. Сначала растрезвонить всему свету о том, что может и не случиться вовсе, а потом трясти сотрудников и требовать от них невозможного.
– Разумные странники так не поступают!
– Да, – внезапно поддерживает меня Магарони, чем окончательно сбивает с толку. – Это путь в один конец. Что ж, раз сна еще не было… Нам остается только ждать.
Он разводит руками, и я облегченно вздыхаю. Ловец ведет себя мутно, но я не хочу забывать голову еще и его странностями.
– И это все, что вы можете сделать? – мэр обращается к Салкасу. – Звучит, не слишком впечатляюще.
– В общем-то, да, но у нас полно и другой работы, – бормочет тот. – Мы завтра же отплываем в ЛИК и приступаем к тестам. Всем кандидатам в участники экспедиции предстоит пройти проверки и предподготовку… Хотят они этого или нет…
В лице директора проступает жесткость, так не вяжущаяся с его обычной маской добряка, а в голосе звенит решимость. Но уже в следующую минуту он снова входит в роль: берет мою ладонь и жарко трясет ею, чуть не прижимая к сердцу.
– И, конечно, мы будем ждать весточки от нашей прекрасной, таинственной новой вселенной! Ждать с нетерпением! Обязательно дайте знать, когда почувствуете ее дыхание, Вар-ря! Сейчас наш успех зависит от вас!
– Обещаю сделать все от меня зависящее, – заверяю я и оглядываюсь назад на причал. – Я как как раз хотела уйти пораньше и помедитировать в особняке, пока никого нет. Абстрагироваться от шума, так сказать. Настроиться на космос и лечь пораньше…
Еще немного, и я превращусь в заядлую врунишку – на самом деле мне просто хочется сбежать от высокопоставленных атлантов и чтеца. Хотя медитировать, похоже, придется тоже: уповать на приход сна-образа в нынешнем взвинченном состоянии не приходится.
– Конечно! Идемте, я провожу вас до нашей лодки и распоряжусь, чтобы охрана пустила вас в дом.
Он продолжает щебетать по дороге и сжимать мой локоть, прикидываясь душкой, но его миловидность больше не обманет меня. В голове снова и снова прокручиваются слова: «всем кандидатам в участники экспедиции… пройти тесты и предподготовку… хотят они этого или нет».
Ставки растут. Не знаю, как с другими, но единственный способ доказать свою собственную профессиональную состоятельность – как можно быстрее увидеть «правильный» сон. Тот, что никогда не приходит тогда, когда его очень ждешь. Без него в новый мир попасть мне не светит.
Я просыпаюсь раздавленной и хмурой. В окно светит солнце, на голосовой почте ждет сообщение от Салкаса – он призывает всех позавтракать на той зеленой веранде, а у меня нет ни малейшего желания вставать с постели.
Легла спать пораньше, чтобы выспаться и очистить мысли, и даже тут потерпела неудачу! Здоровый сон не шел ко мне. Высокие потолки чужого дома давили, как никогда ранее, события прошедшего дня снова и снова всплывали в памяти и, стоило только начать проваливаться в забытье, являлись издевательскими видениями: надменные атлантийки стремились унизить побольнее, а Тим…
Зачем Тимериус сделал это? В час, когда я была подавлена и нуждалась в поддержке, он буквально выбил почву у меня из-под ног. Посоветовал не верить никому, заставил чувствовать себя одинокой и уязвимой – в чуждом мире, обитатели которого совсем не рады мне и врут через одного, преследуя свои цели. В ситуации, когда друзья оказываются врагами, а враги прикидываются друзьями, заявил мне – ты одна.
Я не верю и не поверю ему. Но, Вселенная, осадок… что делать с мерзким сосущим холодком в груди? Как справиться со страхом и правда оказаться нелюбимой..?
Так и не найдя ответа, я принимаюсь приводить себя в порядок – хороший внешний вид поможет ощутить след былой уверенности. Никогда, больше никогда не позволю другим распоряжаться моим обликом! Хвала богам – от вчерашнего наряда остались лишь воспоминания: поучаствовав в создании провального образа атлантийской Золушки, красное платье за ночь снова превратилось в белую майку. Да и транс-форма с каждым разом слушается меня все охотней, легко принимая желаемый фасон. Никакого кокетства и экстравагантности – только строгие, четкие линии. Ни намека на открытость и обнаженность: уменьшаю вырез майки и застегиваю куртку по самое горло.
Закрывшись, отгородившись от всего мира тканью костюма, я долго роюсь в недрах просторного рюкзака в поисках перчаток.
Раз Никель начал стабильно пренебрегать этой частью гардероба – ее буду носить я.
Мы сталкиваемся в коридоре. Вряд ли это случайность.
Кто-то стучался ко мне ночью, когда я отчаянно пыталась провалиться в сон. Ник? Тимериус? Салкас? Я не открыла.
– Привет, – улыбается муж и ловит мою руку: не глядя, даже не задумываясь о том, что неплохо было бы спросить разрешения. Натыкается на покрытую ладонь и замирает. Улыбка сползает с лица, сменяясь недоумением. – Почему ты..?
– Просто так, – я небрежно пожимаю плечами, стараясь остаться максимально безучастной. Невозмутимость – то, чего мне стало не хватать в отношениях с Никелем. Тимериус прав. Я слишком легко воспламеняюсь рядом с ним.
– Стой, – Ник останавливается и молчит некоторое время, придерживая меня за локоть. – Он что-то сказал тебе, да? Ты поэтому так быстро ушла?
Хочу рассказать ему. Посмеяться и заявить: «Представляешь, Тим решил, что ты внушаешь мне любовь к себе!». Я даже выдавливаю кривую улыбку, но слова примерзают к горлу. Обвинения в подселении эмоций уже не кажутся мне смешными. Вместо этого я отвечаю вопросом на вопрос:
– Раньше, чтобы узнать мои мысли, тебе не обязательно было спрашивать. Что-то изменилось?
– Да, – он недовольно хмурится. – Изменилось. А, знаешь, не важно, что сказал Тим… Тебе стоит прислушаться к нему.
Он отпускает меня и идет дальше, мурлыча под нос.
– Ка-а-ак? – за последние дни я слышала много неожиданного, но это, пожалуй, самое удивительное заявление из всех. – Даже если он говорит плохое о тебе?
– Даже тогда. Будь рядом, слушай и полагайся на него. Слова хамелеона сейчас ценятся больше, чем мои.
Мы приходим на место раньше, чем я успеваю сообразить, как относиться к такому повороту. Никель распахивает дверь на веранду, и свет свежего солнечного утра на миг ослепляет нас. Шезлонги исчезли, вместо них на траве стоит большой, уставленный едой, стол. Никто не бросается нам навстречу – Салкаса, как и арзисов, нет, зато есть те, кого мне меньше всего хочется видеть. Магарони, Борк, Даяна и… Тимериус. Набилианцы тихо беседуют, странница витает в облаках, а хамелеон развалился совсем по-мальчишечьи, поджал под себя ноги и баюкает чашку в руках. Рядом с ним красноречиво пустует свободное кресло.
Я оглядываюсь на нас с Ником и испытываю легкую досаду: хорошие ж мы бывшие, если всегда ходим вместе!
– Никель, Варвара! Доброе утро! – Магарони поспешно промакивает рот салфеткой, встает и делает широкий приглашающий жест. – Садитесь. Директор лаборатории предложил нам есть и обсуждать дела вместе. Ведь мы же теперь одна команда, верно?
– Верно, – улыбается Ник и садится рядом с Даяной. Можно подумать, он в прекрасном настроении, но меня не оставляет ощущение, что его бодрый тон и самоуверенный вид – всего лишь ширма. То, что за ней, он не покажет никому.
Мне не остается ничего, кроме как уйти к Тимериусу и постараться выглядеть приветливой. Вряд ли у меня кусок в горло полезет в такой компании.
– Что ж, тогда приступим к обсуждению достигнутых результатов. Атланты приняли нас неплохо. Все сегодняшние новостные сводки посвящены нам и дыре в новый мир. В целом, реакция прессы хорошая, но… не обошлось и без скандала.
Магарони берет с края стола увесистую стопку свежеотпечатанных газет и кидает ее на середину стола. На обложках большинства из них помещена наша групповая фотография с известием о предстоящей экспедиции, но «не обошлось и без скандала», как справедливо заметил итальянец.
Никель тянется к одной из газет, где на заглавной странице красуется снимок танцующих: среди размытых фигур мы с Тимериусом выделяемся четким ярким пятном. Толком и не видно ничего, но и того, что есть, вполне достаточно для первой полосы чопорного Озрелья: моя обнаженная спина, полуприкрытая широкой сложной косой, рука Тима на кроваво-красной ткани платья чуть повыше попы, его лицо у меня в волосах – то ли целует, то ли шепчет на ухо… В общем, полный мрак. Газета лежит кверх ногами, и я стараюсь не вчитываться в кричащий заголовок, но отдельные слова сами кидаются в глаза.
«Новая пассия»… «эпатажный вид»… «смелый танец»…
– Когда ты успела еще и с атлантийками поссориться? – Никель изумленно пробегает взглядом по строчкам, переворачивает несколько страниц, и в шоке поднимает голову.
У меня от возмущения временно пропадает дар речи. Выходит, это я с ними ссорилась?!
– Эта газета не заслуживает твоего внимания, Ник, – замечает Тимериус. – Только самые низкосортные издания берутся печатать такое.
Атлант явно хочет снизить градус накалившейся добела обстановки, но его умиротворяющие флюиды не оказывают нужного эффекта. Я только сейчас понимаю, как зла на Ника – за то, что кинул на произвол судьбы, поманившись приглашением другой странницы. Не был рядом, когда мне требовалась помощь. Ни тогда, когда кувырнулась в воду перед жителями «жемчужного» острова, ни вчера.
– Если бы ты не ушел, смог увидеть представление своими глазами, – небрежно говорю я и принимаюсь накладывать в тарелку еду, толком не понимая, что беру.
– Я видел достаточно, – также небрежно откликается Никель, и мне чудится тщательно скрываемый гнев в его голосе.
– Эй, давайте не будем ссориться! – смеется Магарони. – Зато Варвара понравилась мэру. Он просил передать ей вдохновения и плодотворных снов.
Надо же. Неожиданно!
«Что-то, а мужчинам ты всегда умела нравиться», – Никель переводит наш спор в мысленную область. Я открываю рот, чтобы парировать, но своевременное вмешательство Даяны прекращает поток взаимных, явно выходящих за рамки инцидента с аристократками, упреков.
– Къерр Никель, вы уверены, что новый проход появится в ближайшее время? – ее вопрос мигом остужает наши головы, заставляя вспомнить о куда более важных вещах.
– Появится, не сомневайтесь. После всего этого у него просто нет другого выхода, – едко шутит Тим, и Ник мрачнеет еще больше.
– Хотите, чтобы я дал вам стопроцентную вероятность? – хмуро усмехается он. – Не дождетесь. Кротовые норы не появляются просто потому, что атлантийскому обществу стало скучно.
– Следите за словами, къерр, – впервые за утро подает голос Борк. – Директор Салкас гостеприимно предоставил нам свой дом, и отзываться таким образом о его решениях, по меньшей мере, невежливо.
В былые времена Ник прислушивался к советам своего помощника, но сейчас вмешательство Борка выводит его из себя. Непрошенное замечание становится последней каплей, и он взрывается.
– А я и не просил его гостеприимства! Я ехал в ЛИК, чтобы найти дыру в пространстве и воспользоваться ей, а не развлекать местную знать! – его кулак грохает об стол, и стоящие на нем тарелки подскакивают, жалобно звеня. – Фотографии, интервью, обмен любезностями с мэром – кому все это нужно?! Знаете, сколько времени было потеряно в попытках угодить атлантам? Сколько потрачено денег – моих, между прочим! – на укрепление островов, которые мне и даром не сдались? Проход в другой мир – одна из самых стабильных структур природы – успела исчезнуть за это время, и я все еще должен СЛЕДИТЬ ЗА СВОИМИ СЛОВАМИ?!
Я замираю с вилкой у рта. Остальные ошарашены не меньше. Грубая, неблагодарная и такая правдивая речь! Уверена, Нику единственному хватило храбрости высказать то, что было у всех на уме. Со стороны двери раздаются бурные, исполненные в одно лицо, то есть руки, аплодисменты.
– Браво! – кричит директор (и когда он успел присоединиться к нам?). – Это было великолепно! Сколько экспрессии, сколько огня и негодования! Вы совершенно правы, къерр. Честно говоря, я тоже устал умасливать этих ленивых критиканов… ЛИК заждался нас.
Он подходит к столу и цепляет один из бутербродов с икрой и зеленью. Запихивает еду в рот, теряя при этом половину начинки, перекочевавшую с хлеба на его модный жилет и, как ни в чем ни бывало, продолжает.
– Надеюсь, все успели перекусить? Командор Асти любезно предложил подбросить всю нашу компанию до ЛИКа. Пора заняться делом. Къерр получит доступ к своему оборудованию, а у остальных появится возможность оценить атлантийские технологии. Что с вами, Вар-ря? Не тряситесь вы так. У нас есть все, чтобы удовлетворить самый взыскательный профессиональный вкус.
6. Подозрения
Мне тоскливо покидать Озрелье. Восхищение архитектурой и стойкостью атлантов, умеющих выживать где бы то ни было, интерес к его парадоксальным порядкам, а также обида, неловкость, грусть оттого, что не смогла и вряд ли смогу вписаться в его странную жизнь – столица Атлантиса оставила смешанные чувства. Да, этот город встретил меня не лучшим образом, напомнил о собственной чуждости и инородности, но то, что ждет за ним, пугает больше ранящих слов и унизительных статей. Я не хочу снова уходить в море.
Еще одно путешествие по узким каналам водной части Озрелья, и мы на широком причале – последнем оплоте суши у бескрайних океанских просторов. Крешейк уже ждет нас, возвышаясь среди частных яхт и небольших пассажирских кораблей гигантским чудищем, явившимся прямиком из морских глубин.
Несмотря на разгар дня, погода не радует. Жара сегодня так и не наступила. Хмурые тучи заволокли небо, а брызги бьющихся о пристань волн долетают даже до членов команды, выстроившихся в торжественном ожидании момента, когда нога директора ЛИКа ступит на палубу для начала самой важной межмировой экспедиции за последние века. Суровых моряков не смущает ни хлесткий ветер, ни вода, ни повышенное внимание журналистов, собравшихся, чтобы проводить нас в добрый (и, надеюсь, не последний) путь.
Они кричат слова напутствия, осыпают нас градом вопросов и вспышками фотоаппаратов. Некоторые снимают прицельно нас с Тимериусом: ждут, что я помашу рукой или приобниму своего удивительного возлюбленного. Мы идем друг за другом, и я благодарна хамелеону за то, что он страхует меня на скользком и тряском трапе, протянутом над полосой неспокойной воды. Но я не стану его обнимать. И махать тоже.
Треор Асти вместе с Циссой встречают нас на корабле, и предупредительный секретарь помогает женской части экспедиции спрыгнуть на крешейк. Даяна игнорирует протянутую руку, даже не взглянув на улыбчивого атланта, а я спокойно принимаю помощь. Смысл разыгрывать сильную женщину, если я и близко не ощущаю себя ею?
– Проследи за ними, друг, – выплевывает Салкас, кивком указывая командору на кипящую на пристани свору. В угрюмом, серьезном человеке тяжело узнать прежнего балагура. – Чтоб ни одного папарацци даже близко рядом с ЛИКом не стояло.
Асти кивает.
Стоит последнему из набилианцев взойти на борт, как крешейк втягивает трап в ворчащее турбинами нутро и разжимает клещи-подпорки, удерживающие судно у причала. Отчаливает без лишних церемоний, пламенных слов и громких речей. Многие тут же спускаются в тепло кают, но я еще долго стою на палубе, глядя на отдаляющийся город. Уменьшаются морские кварталы, грязной сетью наброшенные на серую гавань, показываются аккуратные ряды нарядных особняков, выстроенные на холмах континента. Суша, такая желанная и такая же недостижимая, как и вначале, медленно утекает вдаль, подергиваясь дымкой и мутной пеленой моросящего дождя. Меркнет счастье, только-только глянувшее в душу. Со стороны моря снова надвигается шторм.
Я не сразу замечаю Циссу, тихо появившегося позади. Вздрагиваю от неожиданности, когда рядом раздается знакомый голос.
– Почему вы выглядите такой грустной?
Он одет непозволительно празднично для такого серого и мрачного дня. Белозубая улыбка, яркие татуировки на руках перекликаются с вплетенными в волосы нитями. Атлант снял очки с красными стеклами и теперь рассматривает меня. С интересом, но не так, как смотрели атлантийки, мэр или тот же Сал, наигранный до мозга костей. В его глазах светится живое участие – по крайней мере, мне хочется думать так. Конечно, я не настолько глупа, чтобы раскрывать свои потаенные печали при малейшем признаке сочувствия, но кое-какими опасениями все-таки делюсь. Я говорю ему про ЛИК и темные слухи, то и дело проскальзывающие среди массы упоминаний заслуг, научных открытий и достижений. Мы, студенты Сферы, любили развлекать друг друга подобными байками.
Жду, что Цисса посмеется над страшилками, но он просто пожимает плечами.
– Мы говорим с вами про разные лаборатории. То, о чем рассказываете вы, возможно только в подводных корпусах – старой части корпорации в нескольких десятках миль от Озрелья. Крешейк же направляется немного в другую сторону. Современный ЛИК слишком сложен, важен и огромен, чтобы быть привязанным к морскому дну.
– Ммм… я не ослышалась? Вы сказали, это возможно..?
– Кто знает, – подмигивает он и снова прячет глаза за цветными линзами очков. – За столетия существования старый ЛИК заработал себе богатую, полную исторических фактов, невероятных домыслов и неподтвержденных гипотез славу. Что из этого правда, а что выдумки – арзисам не докладывают об этом. Мы – всего лишь военные на страже науки.
Даже не знаю, обнадежил меня Цисса или наоборот.
– В любом случае, вам не стоит волноваться об этом. Среди нас вы в полной безопасности. Пойдемте внутрь, осталось не так много времени, чтобы отдохнуть перед прибытием.
Он уводит меня прочь с промозглой палубы. Из нависших над морем набрякших туч то и дело срываются крупные капли – чуть-чуть, и дождь вольёт в полную силу. Волны усиливаются, но качка почти не ощущается: ловко перебирая «ногами»-подпорками и оставляя позади две полосы мутно-серой пены, крешейк уносит нас на юго-запад.
Я молчу. Именно сочетание слов «среди нас» и «в безопасности» вызывает мои самые серьезные опасения. Чувствовала ли я себя ТАК хоть раз после прибытия в Атлантис? Ощущение спокойствия, чудесной защищенности, счастья – не искусственное, вызванное способностями Тима, а настоящее – было или нет?
Спустя полтора часа судно достигает цели маршрута. Я выглядываю в окно каюты и онемеваю. Снаружи простирается нечто огромное и темное. По сравнению с ним наш крешейк, некогда казавшийся мне большим и жутковатым, выглядит детской игрушкой – миниатюрной, забавной и милой.
Современный ЛИК – настоящий плавучий монстр. Остров-корабль, научная передвижная база с сотнями кабинетов, десятками лабораторий и тысячами сотрудников. Маленькие фигурки снуют по многочисленным опоясывающими махину палубам, спускаются и поднимаются по крошечным лестницам. Это их дом, место работы, небольшой город, где можно не только заниматься любимым делом, а также жить, заводить семью, пользоваться услугами врачей, поваров и парикмахеров. Он чем-то напоминает Центр Разума в Набиле, вот только базируется не под землей, а на воде, и населяющие его люди, все до единого, носят длинные черные косы.
Гости из других миров, и я в их числе, выходят на балкон, чтобы вдоволь насладиться зрелищем великого и ужасного ЛИКа. Никель впивается в поручень и расправляет плечи – мыслями и душой он уже там, среди приборов и компьютеров, в своей стихии, наполняющей его покоем и уверенностью. Магарони ухмыляется, и ему одному известно, что скрывается под его улыбкой. Даяна смотрит жадно, с восторгом и нетерпением. Кажется, она вообще ничего и никогда не боится.
ЛИК встречает нас подобающе высокому званию одного из величайших исследовательских университетов Сопредельных миров. Почтительно, с уважением, но без особой шумихи. Здесь и помимо нас хватает иных, талантливых ученых и интересных проектов. Отвлекаться на группу самоуверенных чужаков, покусившихся на невозможное? Еще чего. Крешейк огибает плавучий остров, давая нам оценить его масштабность. По периметру ЛИК окружен закрытыми причалами и доками. Во многих стоят корабли – компактные, но воинственные. Их немирное назначение очевидно даже для меня, ничего не смыслящей в вооружениях более развитых миров.
– Почему здесь столько военных кораблей? – спрашиваю я. – От кого им защищать ЛИК? От рыбаков?
Рядом стоящие набилианцы косятся на меня, но молчат. Некоторые посмеиваются. Можно подумать, им что-то известно: либо столь очевидное, что это глупо озвучивать, либо слишком секретное, чтобы говорить о нем при посторонних. Неужели они так опасаются Салкаса, чно не хотят сболтнуть лишнего?
– В политическом и социальном устройстве Атлантис не так однозначен, как кажется, – Магарони снисходительно смотрит на меня сверху вниз.
Уж не оторванных ли он имеет в виду? Что такое горстка людей на собранных из металлолома суденышках против грозного гиганта ЛИКа? Чтец не дает развить эту мысль: он вдруг тянется ко мне рукой, чтобы похлопать по плечу.
Меня словно ветром сдувает. Я инстинктивно отскакиваю в сторону, пугаясь до дрожи в коленках. Как же я ненавижу чтецов! Не важно, собирался ли он прочесть меня или просто хотел подбодрить. Мне вполне достаточно Ника для ментальных вмешательств.
Очнувшийся от высокотехнологичных мечтаний Никель поджимает губы, и секунду мне кажется, что он снова будет кричать. Голову заполняет тяжелое, дурманящее эхо чужой ярости. Тим тоже чувствует что-то: отрывается от зрелища ЛИКа и заинтересованно поворачивается к нам.
– Что происходит, Тони? – Никель вплотную придвигается к Магарони, издевательски выплевывая сокращенное имя ловца. Я ошиблась: он говорит тихим, пробирающим до липких мурашек голосом. Его слышат все до единого. – Зачем тебе читать чужую странницу?
– Успокойся. Мне не нужны мысли твоей землянки, – Магарони собирается уйти с балкона, но Ник останавливает его, беря за преплечье.
– Как ты вообще оказался в Атлантисе?!
– Считай это подарком судьбы, Никки, – тот смотрит на удерживающую его руку, и раздумывает уходить. А потом вдруг ласково улыбается. – Ты думал, что один на этом свете, и можешь положиться лишь на самого себя, но это не так. Я помогу тебе.
Если до этого еще был шанс, что конфликт рассосется сам собой, то теперь от него не осталось и следа. Магарони надоело выступать в роли миротворца, и он решил подлить масла в огонь Никелева гнева.
– Кто сказал, что мне нужна помощь?! – ладонь на предплечье ловца сжимается. Это угроза.
– Хм… Обыкновенный здравый смысл. Неужели ты действительно считаешь, что ваша «великая троица», – Магарони саркастически закатывает глаза. Ему явно нравится осознавать свое превосходство – не только в росте, но и в выдержке, – сможет покорить новый мир? Это чересчур самонадеянно даже для тебя. Что могут трое перед лицом мощной, необузданной стихии? Космос сожрет вас и даже не заметит.
Никель бледнеет. На его окаменевшем лице четко выделяются побелевшие скулы.
– Когда-то любые миры открывались тремя иными.
Магарони хохочет и стряхивает удерживающую себя руку.
– Когда-то иные погибали пачками в неудачных прыжках. Брось, Ник, неужели ты настолько глуп, что не осознаешь безумства своей затеи? Подумай о девчонке, которую тащишь на смерть ради своих амбиций! Подумай о парне. Хочешь угробить первого за последние столетия хамелеона?
Ник молчит, и мне становится не по себе. Зачем он слушает все это? Проклятый ловец просто-напросто смеется и провоцирует его. Надеется, что Ник потеряет контроль и совершит непоправимое. И тот его действительно теряет: утробная ненависть, клокочущая у нас внутри, пугает меня больше воинственного ЛИКа и гипотетических ужасов старых корпусов. Больше нового мира, и правда способного стереть чужаков в порошок. На кого она направлена, только на Магарони или на меня тоже? Почему я не додумалась промолчать!
– Кажется, нас зовет директор, – Даяна снова спасает положение. Ее чистый голос обладает уникальным свойством рассеивать любые ссоры. Магарони подмигивает на прощание и направляется к Салкасу, машущему с палубы. Никель выдыхает сквозь стиснутые зубы, некоторое время смотрит ему вслед, и мое сердце невольно сжимается от сострадания. Ловец выставил его полным идиотом перед всей командой.
Пока они спорили, крешейк вплотную подошел к острову. Теперь ЛИК нависает над нами, простирается все стороны сразу, перекрывая и без того скудные солнечные лучи. Ворота одного из доков разъезжаются, приглашающе распахиваясь черным зевом, и корабль арзисов готовится причалить/
