Текст книги "Водный мир (СИ)"

Автор книги: Людмила Райот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Асти оттесняет Никеля, вздумавшего было выйти вперед и встать рядом со мной. Приготовился защищать меня? «Мило», – отстраненно думаю я. Помимо влечения к неизведанному, на границе восприятия появляется еще одна эмоция – острая и пронзительная нежность к мужу. Этакое всепрощающее материнское сочувствие. Такой сильный и могущественный в своей сфере чтения чужых душ. И такой беспомощный здесь. Тыкающийся, словно слепой котенок.

«Но-но! Что за сравнения?» – раздается в голове его голос, но я снова переключаюсь, прислушиваясь к интуиции. Позволяю ей занять главенствующее положение, а сама отступаю назад, довольствуясь ролью зрителя. И уже в следующее мгновение забываю обо всем кроме темной, влекущей к себе улицы. Внутри расправляет крылья дар чувствовать и видеть то, что другие не могут.

И этот дар знает – впереди нет опасности или угрозы. Есть то, что выше понимания. Моя судьба.

Делаю шаг внутрь хода. Потом еще один. Воздух здесь по-прежнему влажный, очень густой. Но пахнет приятно: вокруг витает неуловимый запах нагретого на солнце камня… Так, словно дома Сатитару все еще помнят ласку его лучей… Раз! – и давлеющая над столицей темнота брызжет в разные стороны, разбегаясь от маленькой, но яркой звезды, пылающей на конце моей правой руки. Вечная морская ночь сменяется жарким днем: огонь с факела разом оказывается в небе – обычном, бледно голубом небе без купола, заливает город светом и радостью. Старые, давно покинутые дома светлеют и преображаются, переливаются золотом и серебром. В желтоватой толще каменных плит блестят белые прожилки, оплетая песчаник драгоценной сетью. Слышу эхо легкого, звонкого колокольчика – чей-то смех, затерявшийся в узких проходах живой столицы…

Моргаю, и дивный былой Сатитару тут же исчезает. Меркнет свет, сменяясь отблесками факела. Сереют стены. Вместо радужных вкраплений – просто трещины. Вместо смеха – шорох шагов по пыльному полу да биение сердца. Ни единого порыва ветра. Никакого намека на какое-то присутствии жизни. Грустно.

Иду смелее, больше не боясь потревожить покой давно уснувшего города. Рука, сжимающая факел, поднимается вверх – тот нагрелся от огня и будто стал легче. Особо не вглядываюсь в рисунки стенах. Знаю, раз уж пошли образы, можно не волноваться. Нужное место даст о себе знать.

Так и выходит. Метров через десять я спотыкаюсь на ровном месте, от неожиданности чуть не роняя свет. Яркой молнией пронзает знание: ЗДЕСЬ!

Веки сами собой закрываются, и я долго стою с зажмуренными глазами, напрасно ожидая, когда на фоне черноты проступит вихрь сверкающих, радужных цветов.

Странно. Мои ощущения всегда срабатывали до этого момента. Пропустить или спутать аномалию с чем-то другим… Такого не бывало.

Открываю глаза и пытаюсь найти объяснение при помощи обычного зрения. С первого взгляда эта часть коридора такая же, как и все остальные. Но мне почему-то упорно видится, что мощные стены расходятся в стороны, будто бы выдержав натиск невиданной силы. Приближаю лицо к одной из них и победно ойкаю: камень выглядит по-другому! Он более гладкий и блестящий. Спресованный, словно опаленный взрывом или короткой вспышкой очень высокой температуры. Верхние слои ветхих песчинок породы просто исчезли, являя взору свой первозданный вид: красивый шафрановый цвет с прожилками белого.

Салтар (2)! Теперь понятно, почему оторванные промышляют в Сатитару. Неужели из него был сделан целый город?

Итак, глаза солидарны с моей интуицией. А вот реальность почему-то говорит об обратном.

Мне уже почти хочется, чтобы это оказалось всего лишь проверкой, устроенной Асти. Розыгрышем. Неправдой. Потому что поверить в то, о чем шепчет мне подсознание, просто невозможно. Так не бывает.

Но разве можно такое подстроить? Искусственно вызвать шквал интуиции и образов? Поверить в это еще сложнее.

– Здесь был проход в другое измерение. Дыра, – я говорю это уверенно, хотя догадываюсь, что вызову у окружающих взрыв хохота.

Однако никто не смеется. Цисса торжествующе распрямляется, а губ Треора Асти касается улыбка – как же странно видеть вечно сурового арзиса улыбающимся! Тимериус задумчиво потирает подбородок, и в этом жесте мне тоже чудится скорее одобрение, нежели недоверие, а вот Никель… Отчего-то мне даже страшно смотреть в сторону мужа. Он явно в шоке.

– Что значит «была»? – Ник не подвергает сомнению мое заявление в целом, цепляясь всего за одно слово. Кстати, ключевое во всем моем утверждении. Именно оно – апофеоз всей дикости происходящего. Убери его, и все вернется на круги своя. Но вот с ним…

– Потому что сейчас ее нет, – эту фразу произнести оказывается куда сложнее. Она тянет на сенсационное открытие или на сенсационную глупость.

Дыра не может просто взять и исчезнуть, как и не может появиться по волшебству или воле человека. Проходы между вселенными – крайне сложные, устойчивые особенности пространства-времени. Их возраст, как правило, исчисляется десятками, а то и сотнями тысяч лет. И застать момент ее «рождения» или «смерти» – явление почти нереальное.

На лице Ника отчетливо проступает недоумение. Вижу, как он в срочном порядке вспоминает, была ли среди списка дыр в Атлантисе та, что находится на дне моря, в огражденном куполом Сатитару. Ответ проступает там же, выражаясь в глубоком, почти суеверном ужасе.

Ее не было.

– Как вы догадались, къерра? – спрашивает Цисса. Он смотрит на меня сверху вниз, и теперь, помимо вечного веселья, я вижу в его глазах уважение.

– Почувствовала, – я тоже меряю его взглядом. Не думает же он, что я так легко раскрою свои секреты? Ну… ладно. Чуть-чуть прихвастнуть можно. – Здесь все буквально вопит о пространственной аномалии. Воздух, стены, даже пол… Приглядитесь, и вы заметите. Ты чувствуешь это, Тим?

– Да. Будто кто-то ударил острым шилом по коже. Рана вскоре затянулась, но на ее месте остался шрам… – Задумчивое выражение лица Тимериуса сменяется на подозрительное. Никель молчит, поэтому озвучить дружно посетившую нас мысль приходится хамелеону. – То есть, вы знали об этом?

Цисса с командором переглядываются. Оправдываться перед атлантом с короткой стрижкой? Еще чего! Но я также выражаю живой интерес по данному вопросу, и военным приходится объясниться.

– Не совсем. Мы предполагали, – Треор Асти задумчиво почесывает голову самым обычным, человеческим образом, чем вызывает новый прилив моей симпатии. – Около месяца назад эксперты сообщили мне о слишком большой концентрации темного вещества в этой области Сатитару и сделали предположение, что повышение вызвано появлением нового прохода между мирами. И къерра это предположение блестяще подтвердила.

То есть, моей задачей в Сатитару было опытным путем подтвердить необычную теорию, выдвинутую учеными Треора. Подтвердить её, ни о чем не догадываясь. Просто блестящий эксперимент. Лабораторная крыска Варисса вполне справилась и теперь получит свое заслуженное угощение.

Не жизнь, а сказка.

– А пропавшую девушку вы выдумали, чтобы запутать меня?

– Нет, что вы! Работница и правда исчезла. Собственно, благодаря этому мы и зафиксировали остаточный след от прохода. Искали одно, а нашли другое, как говорится…

– И она была простым человеком?

– Верно. Сначала ее искали обычными методами, а когда дошло до сканирования окружающего фона на предмет темного вещества, дыры уже не было. Мы думаем, проход просуществовал недолго – день или два, а потом исчез сам собой.

Меня беспокоит затянувшееся молчание Никеля. Я не умею читать его, но чувствую эхо растерянности и замешательства, просачивающихся через нашу мысленную связь. Впервые ощущаю, как канал связи, ранее всегда работающий в одностороннем направлении, сбоит и начинает пропускать наружу часть его эмоций. Он явно догадывается, чем это грозит нашей экспедиции.

– А вы что скажете, къерр Никель? Вы зарекомендовали себя как специалиста по кротовым норам.

– Боюсь, после ваших слов мне больше нечего добавить. «Остаточный след» от дыры? «Возникла и вскоре исчезла»? В голову приходит лишь теория нестабильности кротовых нор – старая и не очень-то популярная…

– Я далек от физики, къерр, – Асти перебивает его. – Что за теория?

Ох, какой опасный вопрос! Вижу нехороший блеск в глазах Ника. Если дать ему волю, он грозит похоронить всех нас, завалив научными терминами. Долгое молчание неизбежно прольется лавиной из слов.

– Боюсь, это не самое лучшее место для столь любопытного диспута… – пытаюсь отвратить неотвратимое. Это все и правда чрезвычайно интересно, но моя рука уже буквально отваливается. Я устала быть подставкой для освещения.

– Место как раз-таки самое подходящее! – Никель горько смеется, забирает у меня огонь и садится прямо на землю, привалившись спиной к обугленной стене. Упирает основание факела в каменные плиты, держа его на вытянутых руках перед собой. Я следую его примеру. После секундного колебания, пачкать или нет белоснежные атлантйиские задницы, Цисса и Треор тоже садятся на землю. И лишь Тимериус остается на ногах, всем своим видом выражая, что скорее свалится от усталости, чем повторит за набилианцем.

– Есть старая гипотеза о существования «временных» проходов между мирами. Временные, или нестабильные, или саморазрушающиеся дыры – это дыры, не имеющие постоянной локализации в одном и том же месте. Загвоздка «временных» проходов в том, что короткоживущую дыру тяжело найти. Она не видна глазу, и обычный человек, наткнувшись на нее, даже ничего не заподозрит. Сильный странник вроде Вариссы сможет почувствовать ее, но только если окажется рядом – а это, как вы понимаете, слишком маловероятное событие.

Асти с минуту переваривает его слова.

– Просто скажите: вы считаете, саморазрушающиеся проходы между мирами возможны?

– Эммм… Глобальные отслеживания фонового распределения темного вещества только-только начинают входить в обиход. Со временем… после того, как экспериментальные данные накопятся в достаточном объеме… можно будет говорить о дальнейшем развитии этой теории… – помимо того, что Никель авантюрист, он в первую очередь ученый, и ему тяжело заявлять о возможности события, прежде считающегося невозможным.

– Да, – говорю я, и беру на себя ответственность за смелые предположения.

– Отлично… Допустим, в Сатитару возникла именно такая дыра. Но что же тогда случилось с Риндрой? – спрашивает Цисса, видит наши вопросительные взгляды и поясняет. – Риндра Косса – та самая девушка.

– Думаю, ее случайно затащило в дыру, – после затяжного молчания говорю я. – Изредка такое случается. Идешь себе, идешь, и вдруг бац – ты уже в другом мире! Знакомо вам такое?

Мне становится весело. Цисса, напротив, боязливо оглядывается по сторонам, вспоминая, что сидит в этот момент как раз на месте появления легкомысленного межмирового прохода, имеющего свойство пожирать случайных людей.

– То есть, она могла остаться жива после этого? – осторожно спрашивает он.

– Наверное. Все зафиксированные случаи падения в нору закончились вполне благополучно. Правда, есть и огромное число потенциальных жертв самопроизвольного прыжка. Смерть в норе означает полную аннигиляцию тела, и подсчитать количество погибающих в норе людей невозможно.

Треор снисходительно смотрит на своего подчиненного.

– Ты беспокоишься, что попадешь в дыру? Если так случится, мы окажемся там все вместе. И, главное, с нами будет наша странница.

Я немного обдумываю его фразу, и сердце радостно подскакивает в груди.

– То есть, я принята?… Ну, то есть, утверждена на место? Прошла испытание?

Асти задумывается, но Цисса тайком подмигивает мне, мол «всё пучком».

– Вы прошли испытание. И, да, ваша кандидатура нам подходит. Другой вопрос, для чего?.. Вы прибыли в Атлантис, чтобы стать странницей при экспедиции в новый мир. Но нового мира больше нет, Варисса. Дыра, ведущая в него, исчезла. Вы ведь поняли, что здесь была именно она?

1) Имеется в виду – километров.

2) Салтар – ценный минерал Атлантиса, песчаник с вкраплениями драгоценным металлов. Ныне все месторождения

7. Подземный город мертвых

Дыра, ведущая в новый мир, схлопнулась? Экспедиция не состоится? Выходит, всё – мое похищение, договор с Никелем, прыжок и купание в холодных водах Великого моря, отчаянные попытки встроиться в жизнь Атлантиса – все события последней недели были зря?

Чувствую недоумение, постепенно переходящее в состояние внутреннего протеста. Что-то тут не сходится.

Снова прислушиваюсь к интуиции, выполнившей свою роль и теперь засыпающей мурлыкающим котенком на задворках души. Да, в подводном городе действительно еще недавно была дыра, вскоре исчезнувшая и заодно захватившая с собой ничего не подозревающую атлантийку. Но могу ли я утверждать, что это был проход именно в новый мир? Нет. Я не чувствую ничего такого… ну, то есть, чувствую, но по-другому.

Если бы это был тот самый проход, с который я установила связь через сны-образы, ощущения были бы иные. Куда более сильные, яркие и болезненные. Эта дыра заставила меня испытать немало страха и ужаса, лишь являясь мне во сне, а теперь просто взяла и по-тихому исчезла? Не верю.

Собираюсь озвучить свой протест…

«Молчи» – звучит голос Ника в моей голове. И я подчиняюсь.

Он прав, я совсем потеряла бдительность. Асти подобрел, повеселел и оказался не таким сухарем, каким показался вначале. Цисса – вообще душка… Но их все еще нельзя назвать нашими союзниками. Слишком зыбко, странно и непонятно то, что сейчас происходит. Нужно быть осторожней и тщательно думать, прежде чем говорить.

– Тогда что нам делать?

– Честно говоря, я не знаю. Къерр… Къерра… – Треор ненадолго замолкает, хмурясь и собираясь с духом.

Кажется, я наконец увижу то, что придется держать в могиле – суровый командор будет просить у нас помощи. У набилианца, яркого представителя конкурирующей державы, и землянки, на которую еще недавно смотрел с пренебрежением.

– Мы в затруднении. Проход в новый мир мог бы сыграть значительную роль в укреплении Атлантиса на политической арене. Но как использовать исчезнувший проход? Может ли он появиться снова?

«Не стоит доверять новым знакомым без оглядки», напоминаю я себе. Буквально пять минут назад они бесстыдно утаили часть информации, используя мой дар для своих целей. Но конкретно в этот момент мне кажется, что командор совершенно честен. Асти вскрыл свои карты, и теперь ждет нашего хода.

Ник не спешит с ответом. Взвешивает слова, прикидывает шансы на победу, просчитывает варианты… Ну и просто хочет помучить Асти ожиданием.

– Думаю, мы сможем решить это недоразумение… Но сначала встречный вопрос, командор Асти. Значат ли ваши слова, что вы приняли положительное решение о сотрудничестве с нашей исследовательской группой (1)?

От растерянности Никеля не осталось и следа. Он, кажется, уже складывает в голове новый план по захвату мира. Исчезла дыра? Найдем другую. Нового мира не существует? Создадим! Он одержим идеей совершить нечто выдающееся. Перевернет вверх дном все измерения, но желаемого добьется.

Асти раздумывает гораздо меньше. Он поджимает подбородок и кивает.

– Да. Мы готовы оказать вам поддержку.

Цисса улыбается и по-панибратски хлопает меня по спину, Тимериус чуть меняет позу, заметно расслабляясь, но интересней всего наблюдать за реакцией Никеля. Он выпрямляется, так, что огонь отбрасывает на его лицо причудливые зеленоватые тени, и прищуривается. Есть в его облике что-то хищное сейчас. Властное и демоническое. Он безумно нравится мне таким.

– Отлично! Мы сработаемся, я уверен. Но у нас также будет три небольших условия. Первое: больше никакого спонсорства, – Асти поджимает губы, а я облегченно вздыхаю. Наш семейный бюдж… то есть, бюджет Никеля наконец перестанет вылетать в прожорливую и бесполезную трубу.

– Второе, – продолжает Ник. – Мне, Вариссе Андо и Тимериусу Кальведросси предоставляется полная свобода действий для обнаружения прохода в новый мир.

Командор выслушивает его. Секунду кажется, что он уже жалеет о своем опрометчивом решении довериться набилианцу, но затем арзис утвердительно склоняет голову.

– Без проблем, къерр. А третье условие?

Никель поднимает почти прогоревший факел высоко над головой, подсвечивая им каменную кладку. На его лице появляется победная улыбка.

– Варисса хотела осмотреть город. В чисто ознакомительных целях, разумеется.

Спустя десять минут мы с Никелем предоставлены сами себе. Асти ушел на встречу с работниками Сатитару, Тимериус, поколебавшись, последовал вслед за ним. А вот Цисса никак не хотел расставаться с нами – пытался напроситься в экскурсоводы, но мы в конце концов спровадили и его. Убедили, что разлучаемся совсем на чуть-чуть.

– Считаешь, «наша» дыра и правда исчезла сама собой? – понизив голос, спрашиваю я Никеля, когда все расходятся.

Тот лишь отмахивается.

– Чушь. Она ждет нас недалеко от последнего континента.

– Тогда что случилось здесь?

– А вот с этим мне еще предстоит разобраться, – он мимолетно вздыхает.

И почему-то я не сомневаюсь, что он разберется. Весь мой мир держится на его спокойствии и сосредоточенности. Уверенность волнами вливается в меня через нашу связь.

Главная улица выводит нас к небольшому, но очень старому и красивому зданию. Камни, из которых он сложен, начали осыпаться, обнажая красивый внутренний слой с позолотой.

Никель обводит дом скучным взглядом и поворачивается, собираясь уходить.

– Стой! – я хватаю его за предплечье. – Здесь находится вход в некрополь!

– С чего ты решила? – он явно занят своими мыслями, раз не видит очевидного.

– Символы на стенах и дверях. Круги с точкой посередине. Концентрические окружности в огромном количестве. И, конечно же, спирали.

– Хм, – он косится на меня с уважением. – Ты наконец-то научилась пользоваться закаченными в тебя знаниями?

Показываю ему язык и направляюсь ко входу.

– Эй! Стоп, стоп, стоп! – он бросается за мной, только сейчас уловив ход моих мыслей. – Только не говори, что хочешь туда попасть!

Я медленно провожу ладонью по полустертым рисункам на старинных стенах. Мне нравятся некрополи Набила и Атлантиса. В них витает свой особый, специфичный дух смерти. Не тот острый и неприкрытый запах горя, которым отдают больницы и морги, и не те сладкие нотки потаенного страха, которыми пахнут кресты и влажная перекопанная земля на кладбищах. Скорее – аромат вечности, сложный букет бесконечности.

– А что такого? Только подумай, этот некрополь возник еще до Потопа, и значит, ему больше трех тысяч лет! Это же культурное достояние всего человечества!

Живот скручивает от предвкушения чего-то волшебного. Я не лукавила, когда представлялась командору любителем археологии. От древностей у меня сносит крышу. А от иномирных древностей сносит вдвойне.

– А вот и нет, – шипит Никель. – Это достояние атлантийского народа, а мы с тобой тут вовсе не при чем. Ты где-нибудь видишь таблички с указанием «Древний некрополь»? А кассы, где можно заказать экскурсию? Он закрыт для туристов, Варисса!

– Но табличек «Проход в некрополь запрещен» тоже нет! Нам же не запретили идти туда, правильно? Цисса сказал, что мы можем самостоятельно осмотреть город.

– Осмотреть в рамках разумного! Представь, что ты представилась незнакомому человеку, из вежливости рассказала имя, возраст и общие факты из биографии, а он в ответ залез бы в самые потаенные и сокровенные тайны твоей души?!

Звучит двусмысленно. Я фыркаю и вспоминаю начало наших отношений. Эх… славные были времена!

– А разве ты когда-то не поступил точно также?

Взгляд Никеля теплеет.

– Ладно. Тогда давай спросим разрешения у Циссы. Он же «душка».

Может, и правда спросить? Но тогда есть опасность, что арзис откажет, а уж прямой отказ по-любому закроет мне путь в некрополь.

Тогда я решаю воспользоваться приемом мужа. Поднимаюсь на цыпочки и прижимаюсь губами к его уху, щекоча их губами и заслоняя рот рукой. Будто бы собираюсь сказать что-то по секрету.

– Давай лучше сходим совсем на чуть-чуть? Проберемся тихо, как мышки. А если нас застукают, скажем, что ничего не знали, – шепчу я и тут же отстраняюсь, чтобы не провоцировать его лишний раз.

– Нет, – уголки его рта ползут вверх, а в глубине глаз появляется озорной блеск.

Как?! Все равно против? Неужто он артачится лишь для того, чтобы я попросила его более убедительно?

Делаю глубокий вдох и оглядываюсь по сторонам, чтобы удостовериться, что рядом никого нет. Сердце срывается в бег от одной только мысли, что я собираюсь сейчас сделать.

– НУ ПОЖАЛУЙСТА! – приподнимаюсь на цыпочки, обхватываю его за плечи и быстро целую в губы. И также быстро выворачиваюсь из-под его руки, арканом легшей мне на талию. Моргаю и прогоняю золотой всполох света перед глазами, вздумавший затуманить мне разум.

Никель долго молчит, полуприкрыв глаза и улыбаясь. Мы думаем каждый о своем. Он – о том, стоит ли идти на поводу у одной неугомонной землянки. Я же с ужасом понимаю, что если он снова не согласится, мне придется ударить его по голове чем-нибудь тяжелым и отправиться на кладбище самой. Добровольно-то он меня не пустит.

– Ладно. Только имей в виду, – он наклоняется и смотрит мне прям в глаза, вплотную приближает лицо к моему. – Если мы пойдем туда, то наконец останемся наедине. Вдали от любопытных узких глаз и длинных атлантийских ушей. Кто знает, что может случиться?..

Ха, напугал! Отвечаю ему таким же долгим и уверенным взглядом.

– Буду готова, – я берусь за массивную кованую ручку и дергаю ее на себя. Скрипят пружины, оглашая пустынную улицу протяжным визгом. Я замираю, ожидая, что к нам тотчас бросится невидимая прежде охрана, но мой акт самоволия так и остается безнаказанным. В Сатитару и правда очень мало людей. Надавливаю сильней, и дверь легко поддается, приоткрывая залитый светом зал.

Прямо у входа застыли высокие атланты со склоненными головами. Их сходство с живыми людьми так велико, что я ахаю, не сразу понимая, что имею дело с искусно выполненными статуями. Или не статуями, а мумиями?! Глаза мужчин прикрыты, лица странно осунулись и словно высохли. Десятки фигур образуют две шеренги, ведущие вглубь помещения.

– Забальзамированные жрецы, – кивает Никель, подтверждая мои худшие опасения. – Мило. Ты все еще хочешь идти дальше?

Я поеживаюсь. Жуть жуткая. Каждый из покойников держит в руках маленькую жаровню. В медных чанах плещется все то же диковинное пламя с зеленоватыми языками. Но, странное дело, некрополь манит меня еще больше. Кажется, будто жрецы не только пропускают, но и приглашают пройти дальше.

С трепетом миную шеренгу мумий и достигаю входа в некрополь – расписную арку, в камне которой выбиты мотивы из окружностей и спиралей. Я ожидаю увидеть деревянные створки, но вместо них в арке поблескивают гладкие раздвижные двери из металла. Рядом – невысокая стойка с тремя кнопками.

Лифт.

Никель складывает руки на груди и вопросительно смотрит на меня. Ему даже интересно, как далеко это может зайти. Далеко, милый, очень далеко. Приторно улыбаюсь ему и нажимаю на самую большую кнопку – предположительно, кнопку «вызова».

Здание в ответ разрождается целой серией приглушенных, пугающих звуков. Спустя секунду двери лифта открываются, обдавая нас затхлостью обшарпанной железной кабинки.

В голову закрадываются первые сомнения. В этом есть своеобразная насмешка судьбы. Хотела экзотики старого? Получай древний лифт. И – приходит поздноватое раскаяние – поедет он не вверх, а вниз, под «землю», и так находящуюся ниже некуда. Впрочем, это слишком незначительное препятствие на пути к историческим памятникам. Я шагаю внутрь.

– Что ты творишь, ненормальная женщина? – бормочет Ник и, тяжело вздыхая, идет вслед за мной.

Двери захлопываются с неприятным дребезжанием, разносящимся по всему залу, и кабина начинает движение, трясясь и чуть раскачиваясь. Слышу, как за железными перегородками кабины работают лебедки, их равномерный гул периодически срывается на визг; то и дело раздаются щелчки переключателя, эхом прокатывающиеся по всей шахте. Радует лишь одно – здесь вряд ли так уж высоко. Если упадем, можем остаться в живых, отделавшись переломами всех конечностей.

Тихо придвигаюсь к Никелю, прижимаясь к нему плечом. Чудесные мгновения, проведенные на высоте – это по нашей части. При всем желании не забудешь.

Наконец, спустя долгие мгновения мелкой тряски, лифт останавливается. Мы покидаем замкнутое пространство, и у меня перехватывает дух от масштабов подземной тайны Сатитару.

Становится ясно, почему купол поставили именно в этой части города. Наземный (надонный?) Сатитару оказывается всего лишь симпатичной декорацией к подлинному сокровищу древней столицы – залу некрополя. Он грандиозен. Каменные колонны уходят высоко вверх и подпирают свод, почти теряющийся в плотной темноте. Специального освещения нет, да оно и не требуется: источником света служат тысячи огоньков, горящих внутри могильных сфер (2).

Стеклянно-каменный лес из разнокалиберных шаров начинаются прямо у лифта и простирается вглубь пещеры. Пеплосферы повсюду. Большие и маленькие, разных цветов и из разных материалов. Они стоят прямо на полу, крепятся на высоких постаментах и покоятся на полках стеллажей, протянувшихся вдоль стен. Самые простые из них представляют собой полые гранитные шары с помещенной внутрь свечой, именной табличкой снаружи и большим отверстием сбоку. Таких гробниц довольно мало, большинство сфер выполнены из прозрачного материала и светятся, подобно огромным тусклым лампочкам.

– Осторожней, – в пещере так холодно, что из рта вырываются клубы пара. Никель невольно понижает голос, и я понимаю, почему – тишина в некрополе так величественна, что ее можно потрогать, пощупать, слепить из нее какую-нибудь фигуру.

Быстрей, чем я успеваю сообразить, что неплохо было бы добавить транс-форме теплоизоляции, как она сама начинает подстраиваться под окружающую температуру. Ткань уплотняется, фасон расширяется, превращаясь в закрытый костюм

Двери лифта закрываются за нами, разносясь вокруг чудовищным лязганьем, и я вздрагиваю. Кажется, наше появление нарушило торжественную и печальную атмосферу, давным-давно воцарившуюся здесь. Тишина нашептывает что-то о нашей уникальности, даже избранности. Вдруг мы первые люди, попавшие сюда с незапамятных времен и потревожившие покой атлантов древности?

Но это не так. Здесь регулярно появляются служащие Сатитару: следят за исправностью электричества и зажигает потухшие свечи внутри пеплосфер. Четкое ощущение угрозы нависает сверху мечом, готовясь расправиться с дерзкими чужаками, но на этот раз я игнорирую его, направляясь вглубь зала по одной из аллей. Хватит с меня интуиции.

Я хочу прогуляться по улицам самого древнего и удивительного из всех некрополей Сопредельных миров, и никакие образы меня не остановят. И тишина, видя мою настойчивость, чуть удивляется и расступается, пропуская дальше. Ее угроза – просто блеф. Она слишком стара, чтобы испытывать сильные чувства.

– Пойдем, – я тяну Ника за рукав куртки, и мы идем по подземелью. Он молчит, и это лучше всего доказывает, что он тоже впечатлен увиденным.

Мы окружены колоссальным числом покойников, но я не чувствую ни капли страха. Нынешние обитатели некрополя умерли достаточно давно, чтобы стать крошечными песчинками в неутомимом маховике времени. Истории их жизней забылись, имена стерлись, прах, скорее всего, развеялся в воздухе, но огонек света, олицетворяющий сердце Вселенной и надежду на перерождение в другом мире, остался.

Перерождение душ для жителей Набила и Атлантиса не просто вера, а научно доказанный факт. И именно их некрополи с пеплосферами олицетворяют для меня жизнь – ту, что никогда не закончится, переходя из мира в мир. Частицу вечной Вселенной в каждом из нас.

Стоит мне подумать об этом, как атмосфера некрополя приобретает совсем другую форму, преобразуется в пространство, полное покоя и гармонии. Тишина перестает быть настороженной, становясь любопытной. Она интересуется нами, хочет познакомиться поближе. Мягко считывает и тоже хочет поделиться сокровенным. Показать свои красоты.

Я теряю счет времени. Каждый шаг полон чудес, каждая аллея некрополя может похвастаться своими достопримечательностями. Подводный город мертвых – так я назвала бы Сатитару. На протяжении веков застраивающийся мегаполис для мертвецов, меняющий свой внешний вид в зависимости от моды и вкусовых предпочтений живых. Уверена, когда-то каждый ряд имел свой характерный облик, но затем все смешалось, объединилось, срослось. Гигантские гробницы знати – шары-кареты, запряженные в каменных коней, соседствуют с незатейливыми могилами бедняков. Хрустальные пеплосферы со множеством отражающих граней сияют ярче солнца и тут же оттеняются темными, едва теплящимися огоньками в гранитных дырчатых сферах. Шары-планеты, шары-животные, шары-молекулы. Но, как бы не отличались пеплосферы, сущность остается одной и той же. Круг, свет, огонь. Надежда.

Любая мысль становится откровением. Внутри бушует Великое Море чувств и эмоций. Мне жаль, что я так плохо зарекомендовала себя в глазах Никеля, что ему приходится тратить колоссальные суммы денег ради моего трудоустройства. Я безгранично восхищаюсь им и пугаюсь того, как сильно его желание попасть в новый мир. Я благодарна ему за то, что он больше не донимает меня издевками, а отстаивает мои права перед военными. И я безмерна рада тому, что он спустился вместе со мной в некрополь. Что он сейчас здесь, со мной. Именно он.

Есть столько всего, что мне хотелось бы сказать ему, но язык прирос к небу. Говорить в таком месте кажется кощунством. И поэтому я просто беру Никеля за руку. Хочу открыться ему полностью, раз и навсегда. А, может, просто очистить свою голову от всего этого мусора.

Все хорошее рано или поздно заканчивается. Подходит к концу и прогулка по некрополю. Мы возвращаемся к лифту, и тут же накатывает усталость за день. Нажимаю на кнопку вызова, жду, но ничего не происходит. Жму еще раз и еще. Ник, видя отсутствие результата, отталкивает мою руку и сам давит на панель. Прислушивается: вдали раздается приглушенное жужжание, но двери лифта так и остаются закрытыми.

Я смотрю на Никеля, еще не понимая, что мы крепко вляпались. Он ругается сквозь зубы и с силой ударяет в дверь кулаком, вымещая свою бессильную злость. Отсутствие рядом подавителей помех и хамелеона сыграло-таки свою дурную службу.

8. Страсть (1)

– Как думаешь, скоро наши любимые арзисы поймут что мы не просто загулялись, а оказались в ловушке подземного кладбища? И оказались здесь не случайно, а по злому умыслу некой неугомонной задницы? – Ник рассержен. Глаза яростно блестят, изо рта вырываются клубы пара, придавая ему сходство со свирепым демоном подземного царства. Свирепым, но по-прежнему милым.