Текст книги "Злая Кровь (CИ)"
Автор книги: Людмила Константа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)
– Здесь ничего не написано про отца, – медленно проговорила я и подняла взгляд на Таису, – кто он, Ателард фон Вальдинг?
Лицо Таисы потемнело, но она все же проговорила:
– Я и сама хотела это знать когда-то, кто он или что, хотя правильней наверно будет сказать «что». Видела я его один раз, во время ритуала, но прадед напоил меня какой-то дрянью, и я плохо соображала, не то, что чувствовала. Помню только, что он был очень холодным и все, больше ничего.
– А почему нет записи? Везде есть, с подробным перечислением родословной «жениха», а в этом случае нет?
– Видимо гость Лукаса был очень влиятельным и опасным существом, раз он не решился оставлять следов, – с ненавистью откликнулась мать, зеленые глаза горели так, словно она жаждала крови, хотя тут я ее понимаю, Лукоса мало было подвергнуть всем инквизиторским пыткам.
Я даже могу ее понять, почему она меня оставила, хотя могла сделать что-то, чтобы не родить вообще. Ждать и желать ребенка, зачатого таким способом: даже думать об этом, не хочу. Единственное, если бы я могла воскресить Лукоса, чтобы собственноручно убить, я бы сделала это, не задумываясь. И ведь никто не стал разбираться в этом, инквизиция молчала, хотя знала все чуть ли не в подробностях! Но женщины нелюди и вообще все делается на благо общества, чтобы от болезней больше никто не умирал.
Мысль, что мне делать после всего этого, пришла сама собой. Уйти в свой мир и жить привычной жизнью я уже не смогу, моя психика перетерпела серьезные изменения, но и жить так, мирясь с этими ужасами, тоже не по мне. Пока не знаю, как этого добиться, но такого бесполезного и жестокого органа, где работают подобные Гаспару де Кирога личности, быть не должно. Как и подобных опытов, это просто чудовищно, даже слова не подобрать, чтобы охарактеризовать все, что я об этом думаю.
Ведь если бы Лукоса вовремя оставили, ничего бы этого сейчас не было, как возможно и самих некромантов, режущих людей ради ненормальных опытов.
– Ну и что, ты решила? – подождав, пока я немного подумаю, наконец, подала голос Таиса.
Как это просто и вполне логично сказать «да», но, если Таиса была сломана с самого детства и не видела, как счастливо можно жить, доверяя людям, и радуясь каждому дню, пусть хоть и дождливому, я-то видела иную жизнь. И только мой правильный ответ, мои действия сейчас могут повлиять на нужное развитие в этом мире, может кто-то, находясь на грани, последует за моим примером и ему хватит сил дойти до конца. И я попробую.
Я пролистала книгу еще раз, стараясь запомнить как можно больше, может быть мне когда-нибудь это пригодиться и отдала ее обратно в руки ничего не понимающему Марику. Он был, конечно, безмерно рад, получить обратно свой бесценный фолиант, но не понимал, как с ним можно было расстаться добровольно.
– Решила.
Мать начала терять терпение и почти что рявкнула:
– Так не тяни! Ты поедешь со мной домой?
Интересно, зачем ей это? Так настойчиво хочет меня отсюда увезти, причем резко, хотя давно знала, что я здесь и учусь именно в аз-Зайтуне.
– Нет.
Сказано это был мной с таким удовольствием и вкусом, что я даже на миг закрыла глаза, чтобы насладиться божественным звучанием этих трех букв. Как будто не было трех с половиной месяцев мытарств, переживаний, попытки сдержать себя, когда на меня давили и пугали все кому не лень. И иметь сейчас возможность испортить карты кому-то своим простым, решительным «нет» и смотреть как у людей, уверенных в успехе, вытягиваются лица – неописуемое наслаждение. Я бы даже сравнила это с оргазмом, конечно в отдаленном понятии этого слова, но я была счастлива. По-настоящему.
– Но… Почему?! – выдавил Марик из себя что-то вроде полушепота.
– Тебя же сомнут, – покачала головой Таиса, прижимая к груди непонятно откуда взявшийся белый шелковый платочек, – без связей, фамилии, знаний, ты здесь никто. Ты не сможешь выжить, этот мир намного более жестокий, чем тот, где ты росла.
С этим согласиться я не могла и мурлыкнула, все еще находясь под впечатлением от самой себя:
– Как ты ведешь себя с миром и относишься к нему, так и он, поэтому я справлюсь. Зачем мне фамилия этого монстра, чтобы на меня плевали, стоило мне отвернуться? Видимо это вас устраивает, виконтесса, мало вам было всех опытов, а меня от этого счастья увольте. Я меня будет своя фамилия.
– По закону женщина не может быть основателем фамилии, – машинально поправила Таиса, до сих пор не веря, что я послала ее прямым текстом.
– Не страшно, будем менять закон.
Я не была уверена в своих словах, просто знала, что рано или поздно, но именно так и будет.
– Мама, а может, вы все-таки мне расскажете?
Таиса сидела в кресле не так, как пол часа назад, гордая и красивая. Сейчас она больше напоминала изрядно подгнившую груду, что потеряла былой блеск.
– Что именно?
– Ради чего вы приехали сюда и уговариваете принять вашу семью? Нет-нет, не смотрите на меня так: не вы меня принимаете, а я вас, вернее уже не принимаю, но все же.
– Я ведь объяснила, что хотела позаботиться о тебе хотя бы сейчас, когда у меня есть возможность!
– Если вы мне сейчас говорите правду, то я могу и передумать. Мне приятнее иметь дело с честными людьми.
Женщина немного воспаряла духом и всерьез задумалась над моими словами. Рядом, к очаровательному розовому ушку наклонился мрачный Марик и что-то шепнул. Таиса дернулась, но послушно повернулась ко мне:
– Хорошо, если это твое условие, то я скажу.
Ждать, пока она соберётся с мыслями пришлось долго, но оно того стоило.
– Ты, наверное, знаешь, что я совсем недавно восстановилась в правах, лично просила аудиенцию у его величества Уэстфорда, короля Адальвора. Так вот, когда он подписывал бумаги, подтверждающие мои права и все владения, то поставил условие, что если я хочу, чтобы ко мне перешли все денежные активы, что накопились за долго время моего отсутствия, я должна найти тебя и вернуть, иначе я получу только половину. Лукос, хоть и был изрядной тварью, но даровал тебе половину всего денежного содержания со всех земель. Если ты не поедешь со мной, то эти деньги будут ежегодно идти в казну Адальвора.
Услышав, как хитро распорядился король, я расхохоталась:
– Какой молодец. А ведь я заочно просила у него гражданства, а он и словом не обмолвился, хотя знал, кто я. Ну ничего, люди живут и с меньшими деньгами.
Зрачки Таисы дрогнули:
– В смысле живут? Ты ведь обещала вернуться в семью, если я все тебе расскажу.
– Правда? – «удивилась» я, вставая и направляясь к двери, – сожалею, но не помню.
– Как не помнишь?!
– Вру-вру, помню, конечно. На само деле, я просто пошутила.
Выйдя из себя, виконтесса что-то кричала мне вслед, когда я, наконец, вышла из этого террариума и спешным шагом к Шармаду. После прочтения работ Лукоса, как именно он создавал химер, у меня появилась навязчивая идея, откладывать исполнение которой я не имела права. Иначе потом просто не решусь это сделать, испугавшись ответственности перед больными, которых иногда спасти без Сангреаля будет не получаться.
Шармад, как всегда, проводил все свое время на полигоне, в Вилле Мистерий. Надо бы у него как-нибудь спросить, может ему просто жить негде, вот и ютиться между спортивных снарядом, матрасов и тренажеров.
Увидев меня, он даже не удивился, только хмыкнул:
– Опять ты. Тебе срочно надо заняться личной жизнью, чтобы не таскалась сюда и не мешала мне.
– Думаешь, если у меня будет личная жизнь, то я перестану к тебе ходить? И не надейся, просто мы будем делать это вдвоем.
Такая перспектива явно напугала орка, и он принялся шутливо отмахиваться от меня:
– Беру свои слова обратно. Так зачем опять пришла, забыла что?
– Ты должен мне помочь.
Шармад положил штангу, с которой занимался в тот момент, как я зашла в зал и вежливо поинтересовался:
– Ты не обнаглела?
Вместо ответа я сосредоточилась, попросила чашу прийти ко мне в руки, уверенная в том, что расстояние ей не в тягость и как оказалось, была права: не прошло и дести секунд, как в моих руках уютную располагалась медная чаша. Штанга из рук Шармада упала, но он даже не обратил на это внимания.
– Что это?
– Сангреаль.
– !!!
Я искренне восхитилась таким точным сравнением:
– В точку!
– Ты хоть представляешь, что это такое?
– Даже больше, чем хотелось бы. С помощью этой чаши, – я подбросила артефакт в воздух, – Лукос успешно издевался над законами природы и скрещивал расы между собой, именно поэтому на мою кровь она откликается с большим энтузиазмом. Мы связаны с ней на тонком магическом уровне.
– Так, если ты пришла сюда и показываешь ее, то верно ли я понимаю, что ты хочешь передать эту штуковину мне на хранение, пока здесь рыскают следопыты инквизиции?
Я закатила глаза и простонала:
– Зачем? Ты же видел, чаша прекрасно перемещается в пространстве. Она достаточно разумна и умеет прятаться, если вдруг что-то не так. Нет, я хочу ее уничтожить, а у тебя есть ключи от кузницы, там должна быть хорошая печь, где можно легко расплавить медь.
Шармад ахнул от такого кощунства над реликвией и в крайнем нервном напряжении начал скрести ногтями по квадратному подбородку:
– Но ведь это надежда сотни тысяч обреченных людей!
– Мы дадим им другую надежду, – уверенно пообещала я и вкратце рассказала, как с помощью этого артефакта создавали химеру, – ты хочешь, чтобы это сделали с твоей сестрой или дочерью? При этом заметь, моя мать единственная, кто выжила после родов. Я, как продукт этого ритуала, такого точно не хочу и не могу дать гарантий, что Сангреаль не попадет в нечистоплотные руки.
Шармад долго думал, но потом все же решился:
– Приди ко мне кто-то другой с подобной просьбой, послал бы, не задумываясь. Но ты наследница создателя этой чаши, да и вообще… Если ты говоришь, что так надо, значит и правда так будет лучше. Пойдем, я помогу с печью.
По-хорошему неплохо было бы уничтожить заодно и все работы сумасшедшего исследователя, но раз все расчеты связаны с работой чаши, то может быть, в этом уже и нет никакого смысла.
Потом ночью, лежа в своей постели и думая обо все, я впервые за долгое время заснула тихо и спокойно, без ощущения тревоги.
Ядвига, узнав, что Сангреаль расплавлен, при чем без происшествий, в сердцах пожала мне руку. Дурочка, как будто я могла оставить чашу себе из-за личных амбиций. Я слишком хорошо знаю, что за все в мире надо платить.
А до Ральфа я так и не добралась, не успела поговорить: совсем скоро будет Бал в честь Зимнего солнцестояния и традиционный Аукцион Невест. Академия словно сошла с ума в подготовке к празднику: мужчины переживали, будет ли на банкете алкоголь, а девушки паниковали по поводу одежды. Незаметно, предпраздничная суета вытеснила из головы трагическую гибель Лисаветы, и никто уже не обращал внимания на усиленную охрану и неожиданные проверки.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ.
Двадцать второе снежня, субботу, объявили выходным днем. Я уже было собралась бежать на занятия, как услышала по громкоговорителю это сообщение и облегченно развалилась в гостиной, в глубоком кресле. Рядом приземлилась сияющая Ядвига, ей сегодня надо было идти ко второй паре, поэтому хорошие новости застали ее прямо в постели.
– Знаешь, я даже, грешным делом, подумала, что было бы не плохо, если б этих некромантов ловили подольше. Очень уж я не хочу переезжать в основной корпус академии, ведьмы умеют хорошо жить.
– Типун тебе на язык! – от всего сердца пожелала я подруге и вдруг заметила, как кто-то подсунул в щель под дверью конверт.
– Только не говори мне, что опять этот Господин Эн! Что за имя он себе дурацкое взял, можно было бы что-то оригинальное придумать! Вот давно не было его слышно, и столько б еще молчал.
– Хорошо, не скажу, – покладисто отозвалась я, поднимая письмо и одновременно открывая дверь.
Там, на полу, стояла небольшая коробка, перевязанная ярко-голубым бантом из шелка. Того же, кто доставил этот подарок, уже не было и в помине, хотя выглянула я быстро, а спрятаться в длинном коридоре было негде. Интересно, кто именно это был, ведь мужчин в это здание не пускают.
Отдав коробку Ядвиге, с любопытством водящей носом по упаковке, я быстро вскрыла письмо и погрузилась в чтение. Не выдержав тишины, ведунья тут же заканючила:
– Если я сейчас не узнаю, кто прислал эту коробку и что именно в ней находиться, то умру от любопытства, и на бал пойдешь одна.
Видя, что на меня это должным образом не действует, Ядвига простонала:
– Ну, ты скажешь от кого это?
– Вообще-то ты просила про него не говорить.
– Да я и так поняла, кто это, лучше скажи, что ему надо?
– Он просит ответить ему на письмо, если я хочу его увидеть или промолчать как обычно, и он больше не побеспокоит меня. В коробке подарок к празднику, пишет, что долго искал его и будет оскорблен, если я его не приму.
– Ну, мы в любом случае возьмем подарок, он же здесь не при чем, правда? Эй, Яра, ты чего?
Письмо выпало из разжатых пальцев, хотелось спрятаться где-нибудь, чтобы меня никто не вдел и не слышал. Что сейчас делать, я не знала, мне казалось, что так быстро выбирать не придется. Ядвига тихо пустилась на пол рядом со мной:
– Не знаешь, ответить или попытаться помириться с Самаэлем? Выбор, конечно, тот еще, оба достойные мужчины. Только вот знаешь что?
Я открыла глаза и молча посмотрела на редкость серьезную ведунью:
– Самаэль за тебя готов отдать жизнь и душу, а есть ли у этого Эна что-то, кроме денег, ты не знаешь.
На это я невесело улыбнулась:
– А я и не узнаю, если не напишу ему.
– Сегодня аукцион, он не может об этом не знать. Если бы ему было надо, он не писал глупости, а участвовал в нем.
– Перестань, это же можно сказать про Самаэля, только вот его я постоянно игнорирую, ему давно пора было успокоиться.
– Отнести-то можно, но тогда тебе придется что-то отдавать Старцам Севера, и ты не сможешь отказаться, таковы правила: жена за мужем.
Я разорвала письмо и бросила в тлеющие угли в камин. Выйдет что-то с Самаэлем или нет, но пытаться крутить за его спиной, пока, между нами, до конца еще ничего не решено, я не буду.
Взяв коробку под мышку и сопровождаемая голодным взглядом ведуньи, я скомандовала:
– Идем готовиться к вечеру, а то, как всегда, ничего не успеем.
Бал должен был проводиться по заранее составленной программе. После обеда, когда мы обе сидели и ждали, когда, наконец сформируются локоны, накрученные на бигуди, нам занесли какие-то книжечки. Я сидела с кругляшами з огурцов на веках, поэтому не могла видеть, что происходит и почему Ядвига пытается сдерживать смех, но у нее это не получается.
– Может, поделишься причиной своего хорошего настроения?
– Боюсь, что весело будет только мне, – тут же отозвалась подруга и погрустнела, – все три танца, которыми открывается вечер, я буду танцевать со своим женихом, хотя это против правил. Видимо Владислав все-таки сдержал обещание и собирается приехать к восьми часам. А вот твои карточки расписания более интересны.
В ее голосе слышался явный подвох, я тут же насторожилась:
– Какие еще карточки и что в них интересного?
– Ты как из леса вышла! Даже я, не относясь к дворянскому сословию и ни разу не побывав на подобных мероприятиях, знаю, что у каждой девушки есть специальная книжица, куда заранее любой желающий, может записать свое имя напротив танца и это будет означать приглашением.
Я со вкусом хрумкнула огурчиком и смогла открыть один глаз, ведунья беспечно болтала босой ногой, сидя рядом со мной на подлокотнике:
– Дикость какая-то, а если я вообще не хочу танцевать? Да и не умею.
– Даже не думай, это дурной тон, да и разборок еще нам не хватало, не порть людям праздник! Многие ждут этого дня, для них это единственный шанс улучшить материальное положение или помочь семье. В любом случае, сегодня самая волшебная ночь за всю зиму, поэтому давай договоримся, что ты спокойно выдержишь все, чтобы там не произошло. Для себя ты решила, что замуж ни за кого не пойдешь, вот и не провоцируй никого, пусть через несколько лет это станет сюрпризов.
Я не могла с ней не согласиться, поэтому не стала спорить, а спросила о более животрепещущей теме:
– Так кто там вписал в мою книжечку?
– Королевским танцем, открывать вечер ты будешь с Гаспаром де Кирога. Если бы он не был орком и тем более кардиналом, я бы, наверное, рискнула влюбиться, он такоооой представительный мужчина.
Перед глазами всплыла картинка с недавними событиями: я в ректорском кабинете, подскакиваю к орку, пытаюсь что-то ему доказать, но этому упертому болвану все равно, таким как он, самое главное быть самому правым. Он не привык, что с ним спорят, особенно если есть аргументы и вот я вижу, как он то сжимает, то разжимает пудовые кулаки. Для такого ничего не стоит ударить женщину, из-за кажущейся непочтительности. Меня передернуло. Нет уж, один сумасшедший в моей семье уже был.
– Ты лучше о своем Владиславе думай, видишь, как ты ему важна,, ради нескольких часов пол мира объехал, а ведь мог просто денег прислать за тебя и все.
Подруга сникла:
– Да, он очень хороший, ответственный, чуткий парень…
– Ладно, все образумиться, прекращай, а то я начну плакать вместе с тобой от твоего позитивного настроя.
Я с удовольствием съела и второй огурчик и придерживая рукой тюрбан на голове, отобрала список претендентов на танец со мной. Вторым по списку шел молодой рыцарь, сэр Ральф Озрельн, видимо он предпочел не напрягаться с движениями и записаться на бал. Наверняка хочет предложить какую-нибудь сделку перед Аукционом, чтобы не пролететь.
Третье имя я прочитала несколько раз, а потом повторила его вслух:
– Ричард Хью, это еще кто?
– Как ты сказала, Хью? – ведунья еще раз взглянула на список, – надо же, а я не обратила внимания на это имя. Думаю. На танго тебе стоит накрасить губы красной помадой. Если твой таинственный знакомец выбрал столь страстный танец, то не будь ханжой, покажи ему, какую девушку он упустил. Вообще он молодец, ничем не рискует, бал то будет в маскарадных масках.
Не обрадовавшись танцу и тем более сложившейся ситуации, я пробурчала:
– С чего ты взяла, что это Эн?
– У него в Сатамашто около десятков имен и прозвищ, о нем даже в соседнем Адальворе поговаривают. Это же ночной хозяин всей Диоскурии, стыдно это не знать. А я ведь тебе, кстати, говорила, не крути перед ним хвостом!
– Во-первых, я в таких кругах не вращаюсь, поэтому мне можно и не разбираться в бандитах, а во-вторых, я ничего не сделала, поскольку ни разу после той игры с ним не общалась, даже ни на одно его письмо не ответила!
– А не обязательно с мужчиной видеться каждый день, чтобы он не мог тебя забыть, – с ехидцей ответила ведунья, чем меня и вывела:
– Тебе виднее, тем более ты меня сама туда и потащила, между прочим!
– Да я просто боюсь, что он тебя выкрадет, такой как он, может все.
С этим я могла поспорить: как только все увидят, КАК я танцую, меня начнут не только обходить стороной, но и оббегать, чтобы я их не задела. Если вальс я худо-бедно провишу на партнере, то, что делать с другими?
– Не может быть все так ужасно, – не поверила Ядвига, – такому с детства учат.
Я криво улыбнулась.
– У меня немного другой случай. Ты вообще собираешься делать что-то с моими волосами? Начало через три часа, а мы даже к макияжу еще не приступили!
В этом мире волосы отрастали очень быстро и у меня они уже были гораздо ниже плеч, конечно, жаль было модную прическу, но и так я себя нашла очень даже привлекательной. Стоило сказать спасибо моей предусмотрительности, благодаря которой я забрала из своего мира целый кейс с косметикой, может быть и не такой дорогой, о которой мечтала, но за неимением ничего другого, это тоже был неплохой вариант.
Ядвига пришла в дикий восторг от большого разнообразия баночек, кистей и флаконов, и не спрашивая разрешения, смело отобрала половину для «дегустации» и ушла к себе в комнату. Подобные действия требуют полного покоя и соблюдения тишины, поскольку «творить лицо» это самая настоящая магия, не менее сложная, чем чертить формулы и прочие составляющие заклинания.
Я решила послушать подругу, и сделав простой освежающий макияж, потратила большое количество времени на прорисовку губ, полностью изменив контур, придав им капризную-пухлость, зовущую стереть алую обертку и посмотреть, что же за ней находиться.
Сняв бигуди, которые мне старательно крепила Ядвига все прошедшее утро, я взглянула в зеркало и обомлела: на меня смотрела копия матери. Вместо крупной страстной волны, вышло что-то среднее между барашком и афроамериканцем, длина волос тут же ушла, став еще короче, чем я носила прежде. Открылась шея и мочки ушей, в которые я вколола длинные серьги, одолженные у ведуньи на этот вечер.
Это было дико, непривычно, так не похоже на меня настоящую и в то же время чем-то неуловимо напоминало взбалмошную Велму Келли, примадонну водевиля из мюзикла «Чикаго». Не хватало только ароматной сигареты в мундштуке и бокала чего-нибудь с крепким градусом и льдом. Вызывающе стильно, нагло и дорого. Пожалуй, в этом я перешагнула даже Таису, любительницу обратить на себя внимание. Лучшего внешнего вида для танго и не придумаешь.
– Главное так же феерично не разбить себе нос, если буду падать, – пробормотала я и наконец, решилась развернуть подарок, сделанный Господином Эн.
Я, конечно, еще днем заглянула в коробку и увидела, что там лежит аккуратно упакованное платье, но доставать не стала, решила оставить на потом, для создания послевкусия. Сомнений в хорошем выборе этого мужчины почему-то не было.
Платье оказалось длинным, по щиколотку, с небольшим шлейфом, подметающим пол и со скромным разрезом чуть выше колена с левой стороны. Выреза как такого не было вообще, ткань на груди собрана кокетливой гармошкой.
Оценив шелковистость ткани, насыщенный черный цвет, который переливался в свете, благодаря миллиардам блесток, я довольно причмокнула:
– Это конечно не бальный вариант, но и я-то не принцесса из сказки, про Золушку.
Но вот когда я одела это произведение неизвестного мастера, слово «скромный» тут же вылетело из головы. На мне это сидело как кричащая провокация, в нем я сама себе казалась голой, хотя оно не просвечивало, не обтягивало и при ходьбе струилось, приятно холодя кожу. В таком виде выходить на всеобщее обозрение нельзя, это скандал!
– Ярослава, без десяти восемь, если мы опоздаем, то у нас будут проблемы!
Понимая, что найти что-то другое и переодеться, я вышла из комнаты, мысленно ругая себя: почему я раньше не догадалась одеть его, так сказать, померить? А потому что у меня не было такой полезной женской привычки, мерить красивые вещи. Я, даже заходя в магазин, подбирала что-то более-менее подходящее по размеру на глаз и покупала.
– Ярослава, ты самая настоящая копуша… Яра?!
– Надеюсь это стон восхищения, а не вопль ужаса? – мрачно проговорила я, выталкивая девушку, которая как обычно одела изумрудный комплект и завила и без того вьющиеся длинные ярко-пламенные волосы.
Выглядела Ядвига всегда потрясающе, ей хоть мешок из-под картошки одень, все равно красавица.
– Ярослава, помяни мое слово, ты еще потанцуешь на королевском балу, – серьезно проговорила подруга, внимательно рассматривая меня, пока я закрывала двери.
– Не говори ерунды, меня из-за такого пошлого вида завтра же выкинут из академии, кому я буду нужна с моими-то претензиями на жизнь?
– После сегодняшнего вечера я думаю многим.
Так, ничем меня не успокоив, мы дошли до Золотого Зала, где и должен был проходить прием. Перед огромными стрельчатыми воротами, выкованными из бронзы, уже столпился весь первый курс. На этот ежегодный праздник допускались курсанты и курсантки только первого года обучения, так как после него свободной не оставалась ни одна девушка. Есть еще бал в честь Весеннего Солнцестояния, вот туда уже приглашаются все, кто живет в академии, даже обычный обслуживающий персонал.
– Можно постоять рядом с такими красавицами? – раздался знакомый голос Лероя, он галантно поцеловал пальчики зардевшейся ведунье, а потом мне.
Молодые маги облачились в обычные фраки, белые рубашки с серебристым тиснением на воротничках и белые перчатки.
– Постой, ты хорошо подойдешь, чтобы отсвечивать, – фыркнула ведунья и посмотрев куда-то вдаль, поверх голов близнецов, смертельно побледнела.
К нам, пробираясь через нарядно одетых людей в костюмы и пышные платья, пробирался самый настоящий русский богатырь. Фрак на двухметровом мужчине с мощным телом сидел как на корове седло, но какая разница, во что он был одет, когда его обладатель смотрел на Ядвигу безумно влюбленным взглядом? Даже небольшая борода пшеничного оттенка, такая же, как волосы, совершенно не портила его, скорее добавляя оттенок легкого простодушия, в котором хочется немного погреться, устав от цинизма окружающих.
– Владислав?
На лице ведуньи не было и кровинки, она его что, боится? Посмотрев на подошедшего богатыря, еще раз я откинула эту бредовую мысль, быть такого не может, он с нее пылинки сдувает. А Ядвига вместо того, чтобы оценить это, от скуки на придумывала себе что-то другое. Ничего, пройдет немного времени и разберётся со своими чувствами, по крайней мере, я на это очень надеюсь.
Едва Владислав оказался возле нас, как двери распахнулись без всякой видимой помощи, и зазвучала нежная музыка, отдаленно напоминающая вальс. Осматриваясь по сторонам, я двинулась вперед, ловя на себе откровенно оценивающие взгляды. Вот рядом со мной оказалась уже давно сложившаяся пара: роскошная Матильда, в платье цвета Шампань, богато украшенным по корсажу россыпью мелких бриллиантов с такого же цвета маской, закрывающей верхнюю половину лица. А рядом, как верный Мухтар, в тех же оттенках, пристроился Ральф. Обернувшись ко мне с улыбкой, он быстро потерял хорошее настроение и так бы и замер, если б его спутница вовремя не дернула его за руку. Сама девушка видимо меня не узнала, иначе бы не удержалась от какого-нибудь язвительного комментария.
Толпа хлынула в Золотой зал, по обе стороны от которого были накрыты фуршетные столы с легкими закусками и напитками. Между белоснежных колонн, декоративно поддерживающих золотой свод потолка, для особо уставших гостей были приготовлены небольшие табуреточки. Впереди огромная полукруглая сцена, где разнообразные музыкальные инструменты висели прямо в воздухе и играли сами по себе. Магия. Скоро люди перестанут питаться, разучатся держать вилку, а еда сама будет залетать в рот.
На сцену поднялся счастливо улыбающийся Артур Эдвард Уэйт и с помощью усиленного заклинанием голоса, проговорил:
– Дорогие мои курсанты, как же я рад видеть вас в этот день, таких сияющих, красивых, пышущих молодостью и силой, здесь, в главном зале аз-Зайтуна! Зимнее Солнцестояние великий праздник для нас, когда мы проживаем самый короткий день в году и самую длинную ночь. Начинается время чудес и волшебства! В это время вы получаете шанс изменить свою судьбу, переродиться так же, как Солнце, отбросив все лишнее и дав начало новой странице вашей жизни. Попробуйте, используйте этот шанс! А сейчас, мои дорогие, я объявляю бал открытым и после музыкального получаса мы начнем самую ответственную часть нашего вечера, Аукцион Невест, изменив вашу жизнь прямо сегодня!
Как мудро поступил ректор, он не стал говорить, какие именно изменения будут, в лучшую или худшую сторону.
Девушки выстроились в шеренгу в соответствии с номерами, которые вручали каждой при входе в Золотой Зал. Мой шестьдесят шестой номер был в самом центре, хотя я бы с удовольствием предпочла затеряться где-нибудь в конце, а не гореть под повсеместными взглядами участников бала.
Напротив меня, с величавой осанкой уже застыл импозантно одетый Гаспар. Гладко зачесанные назад черные волосы открывали бритые виски. Под светом тяжелых хрустальных люстр было видно, что волосы обильно политы маслом для создания эффекта блеска, а вышло так, словно орк забыл помыть голову.
Одежда расшита разноцветными каменьями, огромный перстень с какими-то вычурными письменами, все это просто кричало о своей дороговизне. «Жених» решил продемонстрировать мне и заодно всем присутствующим, что он завидная партия и если мне вдруг приспичит устроить истерику, то уже я буду выглядеть идиоткой. У него было такое радужное настроение, такая довольная улыбка, приоткрывающая верхние клыки, что я просто не могла не испортить ему настроение.
Зазвучала музыка, громко и торжественно, все пары поклонились друг другу, следуя такту (я сделала вид, что меня это не касается) шагнули вперед и повторяя любой жест за ведущей парой: ректором и Изольдой, преподавательницей по магическим растениям, плавно задвигались по залу.
– Прекрасно выглядите, Ярослава, – с удовольствием глядя на меня, прошептал кардинал, – вижу, специально постарались для меня?
Едва касаясь пальцами его руки, я смерила мужчину красноречивым взглядом:
– А стоило?
Музыка перешла в наступление, приобретя насыщенно яркие контрасты, чем напомнили мне мотивы иль фильмов с батальными сценами. Королевский танец вылился в банальный полонез, если я, конечно, ничего не путаю, потому что совершенно не разбираюсь в творческих вещах. По крайней мере, это было масштабно и хочешь, не хочешь, а дух захватывает, аккорды бьют по ушам, заставляя кровь течь быстрее. За неполную минуту я успела наступить на ногу своему партнеру два раза, а когда все меняли фигуру танца, старательно повторяя за преподавателями, слишком сильно взмахнула рукой и попала какой-то девушке по носу. Через мгновение, повторив движение, я увидела, что несчастной оказалась Матильда, а Ральф строит мне страшные рожицы, обещая все смертные муки.
Боясь, что мне сейчас начнут мстить всеми способами, хотя я не виновата в своей неуклюжести, я инстинктивно припала к Гаспару.
– Вижу, что все-таки для меня, – сытым голосом прокомментировал он, а я пропустила это мимо ушей: пусть говорит все, что хочет, все равно у него ничего не выйдет.
– Пожалуй, за свою невесту я даже похлопочу перед Великим Инквизитором.
Я неприязненно глянула на мужчину:
– Зачем? Я не горю желанием работать на вас.
– А вы думаете, что вас бы взяли? – удивился он, – даже не мечтайте, хотя неофициально, может быть. Обсудим это позже, после свадьбы, к примеру.
– Послушайте, это у вас что, идея фикс такая? Хотите что-то доказать самому себе?
– Отнюдь, просто хочу немного сбить спесь с вас и научить манерам, свойственным всем женщинам нашего мира, – любезно отозвался орк и склонившись к самому уху, интимно прошептал:
– Я думаю, мы начнем прямо сейчас, танец длинный, идет примерно полчаса, мы сможем достичь хороших результатов.
Услышав, сколько времени мне придется провести с кардиналом, я пришла в самый настоящий ужас, но, как всегда, решение пришло быстро. Со словами:
