Текст книги "Злая Кровь (CИ)"
Автор книги: Людмила Константа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)
– Смотри, у нее на плече изображена такая же руна, как у Алексиса.
Взяв себя в руки и пока декан занят делом, Ядвига заставила себя осмотреть все, что было на теле Лисаветы Монфор л-Амори, и недоуменно пробормотала:
– Половину знаков мы видела в библиотеке, некоторые попадаются в книгах о Каббале, но получается, что в ритуале и правда используется любовная тема.
Я озадаченно кинула, соглашаясь:
– Вижу, вижу, еще и иланг-иланг… Ума не приложу, зачем она пришла в мою комнату, уже не говоря, почему ее убили!
– Заметь, в твоей постели.
Мне не оставалось ничего, как скривиться:
– Очень символично, но мы с ней не то, что не ладили, но даже не похожи, чтобы она шла как жертва для откупа. В любом случае, артефакт пропал, где его теперь искать я не знаю, зато вместо него нам оставили еще один труп.
– Так никто и не говорит, что убить хотели тебя, – не согласилась Ядвига, – ты письмо не выкидывала?
– Нет, а что? Охх…
Как я и сама сразу не догадалась! Пусть почерки и были схожи, но стиль общения в послании от Господина Эн сильно отличался от предыдущих писем! Кто-то, зная, что он мне регулярно пишет и требует встречи, решился подделать послание и попытаться выманить меня из комнаты ночью. Он ничем не рисковал, даже если бы я не пошла, ему ничего не стоило придумать что-то еще, лишь бы меня здесь не было. И про Сангреаль он знал…
– Здорово попахивает крысой… – процедила я, и максимально понизив голос, зашептала подруге на ухо, – нам нельзя говорить про Господина, письма и куда именно мы сегодня ходили.
– Не держи меня за идиотку, я прекрасно понимаю, что иначе придется говорить и о том, что мы были в городе, а сюда приедут следователи, которые, скорее всего в курсе про убийство Алексиса.
– Мамочки, это же такое начнется…
– Что начнется? – грубо переспросил декан и видя, что мы не собираемся делиться с ним на этот счет, велел выметаться из комнаты.
– Куда?
– В коридор! Или думаете, что пока я побегу докладывать ректору о том, что здесь произошло, оставлю вас рядом с телом? Мне придется запечатать комнату, а вы две красавицы, пойдете со мной!
Запечатать комнату – это повесить энергетическую паутину, которая не даст приблизиться к комнате на расстоянии нескольких метров. Вроде ничего страшного, а ноги физически не могут преодолеть расстояние до двери.
Ректор не спал, хотя для этого было самое время. Он сидел за столом, методично записывая что-то в амбарную книгу и пил вкусно пахнущее шоколадом с корицей какао. Едва мы ввалились к нему в кабинет, и я увидела у него в руках чашку, то рот тут же наполнился вязкой слюной.
Без слов поняв, что означает мой вожделеющий взгляд, он молча достал с полки еще две чашки и сотворил из воздуха ароматную амброзию. В такие моменты становится обидно, что я не смогу колдовать так же, как большинство других магов.
– Не удивлен, Ярослава, что увидел вас снова здесь, даже переживал, почему так долго о вас не было ни слуху, ни духу. Зоар, что случилось на этот раз?
Декан не был настроен веселиться, оно и понятно, и рыкнул:
– Эти две особы прогуляли где-то полночи, я застал их в момент, когда они возвращались к комнате курсантки Краснословской.
– Догадываюсь, куда они такие нарядные ходили гулять, – многозначительно цокнув языком, Артур Эдвард Уэйт с интересом принялся рассматривать мое платье.
К сожалению, белоснежный подол слегка запачкался лесной грязью, но кажется, кроме меня этого никто не заметил. Я бы с удовольствием поддержала подобные мысли ректора, но ведь когда это начнут проверять, все быстро вскроется.
– Вряд ли, потому что комната Краснословской была открыта, а когда мы вместе туда заглянули, то увидели ритуал Вечной Невесты во всей красе! Артур, здесь, в аз-Зайтуне, некромантский ритуал! Ты понимаешь, что Инквизиция теперь с нас живых не слезет?
О, Артур не просто понимал, но и всецело проникся этой страшной мыслью.
– Кто?
– Лисавета Монфор л-Амори, и не смотри на меня так, я в курсе, кто она и кто ее супруг. Он, кстати, учится здесь же, на ее группе.
Всегда спокойный, даже степенный ректор, пружинисто вскочил на ноги, и, не говоря ни слова, выбежал из собственного кабинета. Мы с Ядвигой проводили его понимающими взглядами: лично мне хотелось сделать то же самое, лишь бы не встречаться с представителями Инквизиции. Что-то мне подсказывало, что на этот раз я так легко, как тогда, не отделаюсь. Не дожидаясь приглашения, мы с ведуньей расположились в одном кресле: она на мягком сидении, а я присела на широкий подлокотник, задрав надоевшую длинную юбку по колено и беспечно болтая ногой.
– Куда это так энергично заторопился Первый Хранитель аз-Зайтуна? – спросила Ядвига, лишь бы не молчать и не давиться гнетущей тишиной.
Зоар отошел к витражным окнам и негромко пробубнил:
– Ему надо сообщить по внутреннему узлу связи о том, что случилось в Инквизицию, чтобы оттуда прибыли следователи, а также опекуну Ярославы в Орден. Без него никто не имеет права ее допрашивать.
А вот это просто чудесная новость, надеюсь, Магистр, как всегда, проигнорирует приглашение.
– А что, обычных следователей из города уже недостаточно?
Я спокойно переживу еще одну встречу с Гаспаром, зная, что ему осталось недолго упиваться уверенностью в своей всесильной исключительности. Но вереницу этих бездушных существ – уже не уверенна.
– Потому что только они занимаются любыми вопросами, связанными с некромантами.
– Господин Зоар, – запинаясь через каждое слово, вдруг проговорила Ядвига, – вы упомянули название ритуала… Что это значит?
Декан не хотел говорить, считая, что подобные страсти не для нежных женских ушей, но мы должны понимать, за что конкретно Инквизиция начнет нас раздирать на части. Надеюсь, в переносном смысле.
– Некроманты верят в осознанную смерть, поэтому многие, чтобы помнить свою жизнь в деталях и сохранить опыт и знания, уходят из жизни добровольно и, судя по всему, Лисавета была одной из них. Вечная Невеста – это добровольная жертва, иначе ритуал не сработает. Господин Артур обязательно сообщит ее супругу о том, что произошло.
– Звучит страшно, но почему Лисавета пошла на это? Насколько понимаю, она в жизни была довольно счастливой женой.
Ядвига специально сделала акцент на счастье, хотя это было не наше дело. Я вспомнила, как она смотрела на Браоза, была готова на все его прихоти, приказы, желания. В своей слепой, болезненной любви девушка умудрилась раствориться без остатка и уже не могла даже самостоятельно мыслить. Вместе с энергией, синигами давно выпил личность супруги, так что, по сути, мертва она была уже давно, странно, что она решилась на этот шаг. Представив, что я могла стать такой же, решившись на отношения с Самаэлем мне подурнело. Это действительно очень страшная раса.
– Видимо, не все было так гладко, – задумчиво глядя в окна, едва слышно пробормотал Зоар, – Вечной Невестой хотят стать те, кто желает быть верной спутницей своему избраннику вечно, приковаться к его душе и следовать за ним из воплощения в воплощение, из мира в мир, самой оставаясь без права на перерождение. Если муж планировал оставить ее в ближайшее время, то будучи знакомой с ритуалами некромантов и являясь одной из них, безумно боясь потерять любимого, она могла решиться на это.
– Добровольно отказаться от перерождения? – переспросила Ядвига, с омерзением передергиваясь, – чудовищная магия, не удивительно, что на некромантов давно открыли охоту.
И тут я не сдержалась: Лисавету, конечно, жалко, но магия тут не при чем, это был только ее выбор!
– Какая уже разница, главное, что Браоз самый настоящий подонок! Он не мог не знать, чем занимается его жена, а может быть и сам практикует подобные вещи!
Зоар возможно и был согласен со мной, не сказать об этом вслух не мог:
– С этим разбираться не вам, а следователям. Если вы не связаны с некромантами, то вам нечего бояться.
Теперь хотя бы было понятно, откуда в ритуале переизбыток приворотной атрибутики: Лисавета желала приковать себя к мужу любыми способами. Не понятно только, почему именно в моей комнате и на моей кровати, так демонстративно?
Неожиданная догадка отрезвила затуманенное сознание: а что, если Браоз, издеваясь над своей супругой, чтобы получить от нее как можно больше сильных эмоций, заявил, что бросит ее ради меня? А эта наивная дурочка, видя его интерес ко мне как к новому объекту питания, сразу поверила, ей много-то не надо. Как бы еще в посмертии она могла мне отомстить, зная, что Инквизиция держит меня на крючке? Только постаравшись вмешать меня в свой ритуал, пусть и косвенно.
Если моя теория подтвердится, я лично проделаю с л-Амори то же самое, что он со многими женщинами.
Дверь распахнулась без стука, словно ее кто-то вышибал прямо с ноги. И в кабинет тут же ввалилась весьма колоритная компания: взбешенный Гаспар с красными от недосыпа глазами и двое молодых мужчин в пурпурных плащах. Им на вид я не дам больше двадцати-двадцати пяти лет: очень похоже, что в инквизиции наступил острый дефицит кадров. Косо взглянув на меня и Ядвигу, двоюродный брат Шармада направился прямиком к декану, встал напротив него, и коротко кивнув как равный равному, представился:
– Гаспар де Кирога, главный помощник Великого Инквизитора Эспиноса, кардинал Его Преосвященства и член государственного совета Торедо.
Надо отдать должное декану, никакого впечатления пафосное выступление инквизитора на него не произвело. Равнодушно оскалившись, он молча обошел застывшего Гаспара и обратился к двум молодчикам, профессионально подпиравших дверь:
– Вы бы присели, расслабились, ректор сюда еще не скоро вернется.
Не привыкший к игнорированию своей персоны, кардинал чуть повысил голос:
– Я так и не расслышал вашего имени?
Зоар неторопливо обогнул ректорский стол и опустившись в кресло, больше похожий на трон, спокойно уточнил:
– А я его и не называл.
Гаспар, сев в лужу при собственных подчиненных, не знал, как поправить ситуацию и не стать еще большим посмешищем. Я ожидала, что он разозлиться и набросится на декана, с брезгливым любопытством ожидающего продолжения. Но тот, как ни в чем не бывало, настойчиво продолжил:
– Тогда с кем имею честь?..
– Можете называть меня просто Зоаром, а ваши люди?
Наступила очередь Гаспара пропускать вопрос декана мимо ушей:
– Тот самый, бывший первый щит Его Величества Адальвора?
Чем занимался декан до преподавательской деятельности в академии, я не знала, и раньше не задумывались над этим. Распространяться на эту тему Зоар не хотел, поэтому ограничился молчаливым кивком. Незаметно для всех наклонившись к Ядвиге, я прошептала:
– Что значит первый щит?
– А то, что он был личным охранником короля Уэстфорда, первым пробовал его еду, при любой опасности прикрывал собой и жил в одних покоях с королем. Его дар, умение видеть любые магические потоки, как и у тебя, достаточно редкий. Поэтому таких, как вы, часто берут на государственную службу. Он, так же, как и ты, отказался в свое время от возможности стать известным боевым магом, предпочитая стать тенью короля.
Про его дар я знала еще с первого нашего занятия, а вот то, что он служил королю, на которого сейчас работает Шармад и подбирает новую команду для службы во дворце, я слышала первый раз. В любом случае, меня это совершенно не касается: свои способности я потрачу на развитие медицины в этом мире и снятие запретов на помощь. И без меня найдутся желающие кушать и пить из золотой посуды.
– Все обсудили? – ласково пропел орк, демонстрируя в широкой улыбке острые верхние зубы.
Вообще я уже заметила, что он был крупнее своего брата, хотя и одинакового двухметрового роста. И еще, он с большим трепетом относился к своему внешнему виду, тщательно выбривал замысловатые узоры на затылке и висках, лишь на темечке оставив небольшой участок черных волос, собранных в высокий конский хвост. Если бы не безносое лицо Гаспара, которое портило общее впечатление, я бы сказала, что передо мной столичный хлыщ, а не степной дикарь. Одетый по последней моде в дорогой костюм тройку темно-синего, глубокого оттенка, с золотыми выточками и такими же пуговицами, кардинал меньше всего напоминал инквизитора, пришедшего сюда карать и миловать.
– Не все, – невозмутимо отозвалась я, – если вы не против, то мы продолжим.
Казалось, что улыбнуться шире уже невозможно, того и гляди рот разорвется, но у Гаспара это получилось:
– Как вы могли подумать такое, будто я могу быть против? Ильес, Фиор, представьтесь.
Если бы кардинал общался как обычно в хамоватой манере, я бы не удивилась и не обратила на это внимание. Но такая резка смена в поведении настораживала тем более, что на Ядвигу, видевшую его впервые, это подействовало. Она немного расслабилась и с любопытством смотрела на все действующие лица, не ожидая подвоха. Молодчики, наконец отошедшие от дверей, словно опасность что на нас нападут исходившая именно оттуда, вдруг миновала. Ильес, бледнолицый парень, очень высокий и худой, уважительно поклонился Зоару и взял себе слово:
– Я старший следователь по особым поручениям, можете обращаться ко мне просто лейтенант Ильес, обойдемся без политесов. А это, – он кивнул на второго, упитанного парня с по-девичьи выразительными голубыми глазами, – Мой помощник, сержант Фиор. Господин Зоар, мы с кардиналом были в городе, когда от уважаемого ректора пришло тревожное сообщение…
Гаспар решил, что хорошего по не многу и все снова должны смотреть только на него одного, и перебив своего же коллегу, продолжил с важным видом:
– Вы уверенны, что был проведен ритуал именно Вечной Невесты? Кстати, сообщаю, что в академии теперь осуществляется пропускной режим и для курсантов надо будет придумать соответствующие метки. Иначе они не смогут, выйти даже из своих комнат, охранные чары, которые сейчас устанавливаются силами службы безопасности Инквизиции, не позволяют этого сделать и забьют тревогу.
Что-то это очень сильно начинает напоминать мне тюрьму, о чем я тут же высказалась:
– А ректор в курсе, что вы хозяйничаете в его академии?
Кардинал посмотрел на меня так, словно увидел впервые:
– А разве я обязан перед вами отчитываться?
Представляя, как я с наслаждением выцарапываю ему глаза, едва не пропустила, как в нашу беседу вмешался декан:
– Перед ней, может, и нет, но передо мной, в отсутствии достопочтимого ректора, точно должны объясниться. Я о подобных мерах ничего не слышал.
Ильес с напарником отчетливо скрипнули зубами, видимо не часто кто-то позволяет себе их отчитывать, а Гаспар недовольно ответил:
– С минуты на минуту от Великого Инквизитора придет официальный, подписанный документ, я вас обязательно с ним ознакомлю.
Зоар только поощрительно покивал:
– Очень хорошо, но пока никаких бумаг у вас нет, потрудитесь воздержаться от запугивания моих курсантов.
– Смею уточнить, – шипя как змея, влез Ильес, – что они подозреваемые. Вы ведь именно их видели рядом с телом? Расскажите подробнее, как именно все произошло.
Зоар приложил руку к сердцу и клятвенно пообещал ответить на все вопросы, но только когда сюда явиться опекун Краснословской и декан Брусничкиной. И это ни в коем случае не злостное препятствование следствию, а желание соблюсти процедуру законности.
Хотелось поаплодировать декану стоя, но гости из Инквизиции почему-то не разделили моей радости. Следователь с помощником заявил, что времени терять не будут и пока что осмотрят место преступления. Узнав координаты моей комнаты, они тут же спарились.
– Господин Зоар, подготовьте мне личное дело супругов Монфор л-Амори, – принялся распоряжаться Гаспар, – супругу бедной девочки уже сообщили?
– Артур этим занимается, но, если его до их пор здесь нет, значит пока Браоз не в курсе.
Очень надеюсь, что этот сумасшедший придет сюда уже после того, как нас допросят. Что-то мне подсказывает, что такая страшная смерть жены для него не станет трагичным жизненным этапом.
– А пока опекун нашей прекрасной Ярославы не пришел, – сахарно пропел кардинал, наклоняясь к моему носу, – может, не будем тянуть время и узнаем, как так получилось, что супругу Браоза убили в вашей комнате?
– Гаспар, я, кажется, уже говорил по поводу допроса, – нахмурившись, напомнил декан, но кардинал и не думал отступать:
– Это всего лишь безобидные вопросы, не более и исключительно только в целях экономии времени. Так что, Ярослава? А вы, Ядвига, почему ночью находились вне стен своей комнаты, как того требует устав аз-Зайтуна? Где вы обе проводили время?
Я постаралась скопировать хищную улыбку кардинала, но и сама понимала, что вышло не очень, ну нет у меня таких выдающихся клыков!
– Ничего не знаю и понятия не имею, о чем вы говорите.
Близость орка немного нервировала, и рефлексы сработали быстрее, чем разум остановил тело: я щелкнула у него перед самым носом зубами, словно хотела откусить. Гаспар испуганно отшатнулся прежде, чем сообразить, что я всего лишь пошутила, и не удержавшись на ногах, с грохотом упал на пол.
В этот момент в кабинет вошел очень злой Вернер, от которого буквально шел пар и его сын, наоборот очень довольный, я бы сказала сияющий. Увидев инквизитора во фривольной позе на полу, Великий Комтур нахмурился еще больше:
– Что у вас здесь за балаган?
– Кардинал хотел поцеловать мне руку и выразить надежду на брак, но потерял голову от избытка чувств и упал, – захлопав ресницами, доверительно сообщила я вновь пришедшим, и максимально понизив голос, прошептала, – никогда бы не подумала, что орк способен на такие чувства!
Гаспар не бросился разубеждать всех присутствующих в неправильности моих фантазий, и я с вызовом ответила на его горящий взгляд.
– В этот раз ты не уйдешь, – вдруг совершенно спокойно произнес он, и хоть все внутри меня похолодело от внезапного страха, я сказала чистую правду:
– А я и не собиралась.
Инквизитор усмехнулся.
– Тогда готовься.
Я многозначительно подмигнула орку, не ожидавшему от меня столь откровенного поведения и фамильярно, без разрешения перешла на «ты»:
– Нет уж, это ты готовься.
Орк два раза хлопнул в ладоши, показывая, что вызов принят и назад дороги уже не будет.
– Как Лисавета Монфор попала к вам в комнату?
Вообще-то это и меня очень интересует, давай будем думать вместе?
– Очевидно ногами, но, увы, – я печально развела руками, – подробностей она мне не сообщила, видимо забыла.
Пресекая возможную ссору, вперед, бряцая тяжелым доспехом, в который был облачен, вышел Вернер:
– Два часа назад я получил сообщение, что в комнате приемной дочери Великого Магистра было совершено убийство. В чем ее обвиняют?
Зоар поднялся с кресла ректора:
– Простите, но мы, признаться ждали как раз именно Отто.
Вернер неуловимо помрачнел при упоминании о Магистре:
– Он серьезно болен, так что я здесь по его поручению.
Вот так новость: конечно, старик поспособствовал многим неприятностям, что со мной здесь случились, но вот чего-то плохого, я ему никогда не желала.
– Но при чем тут ваш сын или его Великий Магистр тоже попросил приглядеть за курсанткой Краснословской? – неприязненно спросил Гаспар, искоса поглядывая на Ральфа.
Тот, как ни в чем не бывало, прогуливался по кабинету, словно он был в его безраздельном владении. И ему было абсолютно без разницы, как и кто к нему относиться. Мало ли на свете недовольных его персоной Гаспаров, что ж теперь расстраиваться, если ты ему не нравишься?
– Главное для вас, это то, что он нужен мне, – холодно отрезал Великий Комтур, – вы против?
Гаспар де Кирога демонстративно отвернулся: много чести так долго обсуждать какого-то там юного рыцаря.
– Так в чем обвиняют Ярославу и ее подругу?
– Лисавету убили в ее комнате, – просто сообщил орк, – и либо это сделала она, либо девушка присутствовала там в тот момент, либо нарушала правила и была где-то еще.
Куда не кинь, всюду клин. Не можем же мы сказать, что ночью просто ходили по лесу, это будет выглядеть как насмешка. Хотя почему бы и нет?
– Ярослава? – Вернер серьезно посмотрел мне прямо в глаза, – ты можешь это прокомментировать?
Ядвига легонько пнула меня плечом: все верно, придется говорить про лес, а уж как проверять это, уже проблема следователей. Не будем отбирать хлеб у специалистов, пусть сами работают. Но едва я собралась с духом, лихорадочно думая, как лучше сказать половину правды, умолчав о второй, Ральф радостно осклабился:
– Да что вы вгоняете в краску мою невесту? Она весь вечер была у меня, потом пришла Ядвига, я накормил их ужином, и они ушли к себе. Больше к ним вопросов нет?
– В смысле? – вскрикнула я, гневно вскакивая на ноги и готовая убить рыцаря на месте.
Со мной вместе эту же фразу и так же по интонации, прохрипел Вернер и Гаспар: последний даже стиснул спинку дубового стула с такой силой, что послышался характерный треск. Видя, какое напряжение посеяли его слова, Ральф осторожно отступил к двери, видимо готовясь к спешному отступлению.
Сверкая глазами от удовольствия, храмовник любезно пояснил:
– А что тут не понятного? Мы с моей невестой так были заняты друг другом, что кого-то убить у нее бы после всего просто не хватило ни сил, ни времени. Так что ищите другого, кто это сделал.
– Невеста? – в один голос переспросили все, кто находился в кабинете.
Я без сил рухнула обратно на подлокотник, и застонав, уронила голову на руки: еще один комментарий от Ральфа, и он не жилец и пусть меня потом закуют в инквизиторские подвалы и ставят опыты. Не знаю, зачем ему понадобилось вмешаться именно таким экстремальным способом, создавая нам с ведуньей алиби. Но он не столько меня спас от лишних выяснений, а скорее уничтожил!
В кабинете было так тихо, что наверняка все слышали, как бешено стучит мое сердце.
– Ральф…
Этот пройдоха, а не рыцарь, тут же глумливо пропел:
– Да, любимая?
Схватив со стола первое, что мне попалось под руку, а именно медный канделябр, я с мстительной радостью кинула его в рыцаря:
– Это свадебный подарок, «любимый»!
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ.
– Курсантка Краснословская, вы в своем уме так себя вести? – вкрадчиво поинтересовался Вернер, и от этого тона у меня по спине пробежала стайка мелких мурашек.
Он сообразил, что я только что чуть не убила его сына и вряд ли остановлюсь на этом. На этот раз Ральфу повезло, и он сумел увернуться в самое последнее мгновение, но кто даст гарантию, что мой следующий бросок не увенчается успехом? А крови мне хотелось нестерпимо, чтобы, наконец, все оставили меня в покое.
Отец кинулся к молодому рыцарю, чтобы проверить все ли в порядке, но «любящий» сын, явно мстивший за что-то, даже не дал к себе прикоснуться и отошел на приличное расстояние. Вернер так и остался стоять с вытянутой рукой и каким-то застывшим, странным выражением на лице. Я, конечно, все понимаю, у них свои проблемы и нерешенные вопросы, но зачем меня-то во все это втягивать, когда я и со своим-то разобраться до конца никак не могу?
– Все в порядке, просто у меня очень горячая невеста.
Не глядя, я потянулась за каменным держателем для бумаг. В этот раз увернуться у него точно не получится!
– О, ты еще даже не представляешь, насколько!
– Зато я представляю, – вдруг резко вставил Зоар, покачиваясь в ректорском кресле и с неудовольствием следивший за всем этим безобразием, – Ярослава, прекратите вестись на провокацию, будьте умнее и не разочаровывайте меня. Остановка внутреннего диалога, помните? А вы, достопочтенный сэр Озрельн, разве не видите, что ваш сын намеренно вводит нас в заблуждение?
Ну, хоть один умный человек нашелся в этой компании. А насчет остановки внутреннего диалога он это вовремя сказал, очень эффективная вещь, когда надо быстро успокоиться и взять себя в руки.
Вернер отвернулся от непутевого отпрыска и спокойно кивнул:
– Вижу, только понять не могу, зачем он это делает.
Ральф с неожиданной злостью прошипел:
– А когда ты мою невесту собирался вести под венец, то понимал, зачем ты это делаешь?
Что-то подобное я и подозревала, просто странно, что рыцарь пытался меня втянуть в свои разборки. Он же прекрасно знает, что его отцу на меня, в общем-то, плевать, все эти вопросы с возможной свадьбой завело руководство Ордена, которое он слушает беспрекословно. И «уведи» меня вдруг Ральф, он бы только сыну руку пожал, что избавил его от такой обузы, как я.
Вернер на подобное обвинение даже ухом не повел, видимо был прекрасно осведомлен об обидах сына, только выставлять напоказ семейные тайны не собирался и рявкнул:
– Потом поговорим! А что касается Ярославы, то свадьбы не будет.
Ну, вот тебе бабушка и Ильин день, это почему не будет? Может быть, я уже и платье присмотрела? Недовольно прищурившись, я спросила:
– Это с чего такая милость?
– Это не милость, – любезно разъяснил Великий Комтур, – Магистр неизлечимо болен и не может выполнять свои функции в полном объеме, поэтому его обязанности на себя пока принимаю я, а подобная должность не предполагает семейного статуса.
Кардинал, внимательно вслушивающийся в нашу беседу, тут же просиял. Конечно, сильный конкурент из борьбы за мою руку выбыл, а у кого еще могут быть такие неисчерпаемые денежные ресурсы и желание побороться? Да ни у кого больше, но это ничего, блажен, кто верует, у меня для вас всех есть сюрприз. Странно только что Вернер про это молчит, он-то как раз уже должен быть в курсе, что я подала заявку на вступление к ним в Орден. Из меня-то выйдет неплохой рыцарь, в отличие от его двуличного сына.
– Поэтому на Аукционе невест в ночь Зимнего Солнцестояния я не стану выдвигать свою кандидатуру.
Было это сказано так, словно радоваться не стоит, он явно задумал какую-то гадость. Так и случилось: посмотрев на поникшего Ральфа, Комтур с тщательно скрытым торжеством, проговорил:
– Поэтому Орден от себя выдвинет другую перспективную кандидатуру.
Сын тут же сообразил, что дело пахнет жареным и попытался предотвратить катастрофу, пока это еще было возможно:
– Отец, я ведь пошутил…
– А жизнь это и есть, одна большая шутка, тем более это уже давно решенное дело, – отрицательно качнул головой Вернер и ехидно заключил, – прости, я просто не успел тебе сообщить.
Гаспар не выглядел сколь-нибудь удивленным, скорее озадаченным. Новая кандидатура его не напрягла, видимо подумал, что он ему не конкурент, а зря. Зная Вернера и его сына, который не далеко отстает от отца, у них наверняка есть план с продуманными действиями на всякие крайние случаи.
Глядя на вытянувшееся лицо молодого рыцаря, нам с Ядвигой хотелось рыдать от смеха. Едва сдерживаясь, ведунья прошептала:
– Вот уж точно, не рой яму другому…
– Отец, я не могу принять столь щедрый подарок, – сквозь зубы процедил Ральф, искоса поглядывая на меня горящими от бешенства глазами.
Сдержаться от смеха я уже не могла и уткнувшись в плечо ведуньи, едва слышно завыла. Вот уж для кого, кроме мен самой, возможная свадьба принесет большее неудовольствие! Мне ведь даже делать ничего не надо, Ральф вполне волен сделать все, чтобы Аукцион вообще не состоялся. Почему Орден сразу не решил остановить на нем свой выбор? Тогда все могло бы сложиться гораздо удачнее с самого начала!
– Не хочешь, не принимай, – пожал плечами Вернер, прекрасно знавший характер отпрыска и как надо себя с ним вести, – когда ты готов снять мое благословение и отказаться от сана? Земли в Гадарузии я тоже давно хотел у тебя забрать, рад, что ты сам готов от них отказаться. Кстати, будь готов, что все банки откажутся с тобой работать, так как на счетах лежат деньги Ордена.
Не ожидавший такой подлости, Ральф только и сумел, что выдавить из себя:
– Но я не брал у Ордена денег, все это заработано моим трудом, а начальный капитал я давно отдал тебе с лихвой, я ничего не должен Храму и братьям!
– Конечно, я все понимаю, – с участливой улыбкой вторил ему Вернер, на глазах превращаясь в Великого Магистра, – можешь подать прошение в любую комиссию, через несколько месяцев я его рассмотрю. А потом вынесу отказ, потому что доказать что-либо невозможно.
Не так давно делая ставку на независимость Ральфа, восхищаясь его самодостаточностью, кажется, я его слегка переоценила. Кто же держит свои накопления, тем более, лично заработанные, на счетах подконтрольных отцу, а значит и всему Ордену?
– Спасибо отец, – скривился рыцарь, ты как всегда очень внимателен ко мне, но боюсь, что все равно ничего не получится.
Боишься? Почему бы не сказать прямо, как есть на самом деле, что ты до безобразия рад обстоятельствам, благодаря которым ненужный брак невозможен?
Разговор давно вышел за рамки допроса и все словно забыли, по какой причине мы собрались здесь изначально. Но Зоар не торопился перебивать храмовников, понимая, что это не менее важно для них, чем смерть несчастной курсантки. А может, он просто позволил времени тянуться до тех пор, пока не придет сам ректор и не возьмет на себя господствующие функции.
– Ты про письмо Ярославы, где она просит зачислить ее на вступительные испытания в Орден? – с понимающей улыбкой отозвался Комтур, и эта вежливость очень не понравилась как Ральфу, так и мне, только я была гораздо спокойнее.
– Вступление в Орден? Вы сейчас серьезно об этом говорите? – тут же очнулся кардинал.
Он чувствовал, как добыча медленно, но, верно, уходит из-под носа, и еще издевательски помахивает ручкой ему на прощание.
– Уже никакое, – любезно ответил Вернер, – только передал его писцам, чтобы они отнесли его в приемную комиссию при храме, и внесли на его основании в список адептов фамилию нашей девушки, как кто-то из них, очень не аккуратно пролил на него вино. Я, разумеется, тут же наказал всю смену, работавшую в тот день, но заявление, к сожалению, утеряно безвозвратно.
Ральф, не ожидавший такой подлости от собственного отца, хотя сам был ничем не лучше его, сильно побледнел. Он-то прекрасно понимал, что с новым заявлением не уже не успеть и Орден сделает все, чтобы этот брак состоялся.
Развернувшись ко мне, он, видя мое равнодушное спокойствие, прошипел:
– И что ты так довольно улыбаешься?
– А у меня настроение повышается, стоит посмотреть на то, как ты нервничаешь. Просто бальзам на душу, не поверишь.
Ральфу было тяжко понимать, что кому-то не так плохо, как ему и поэтому он тут же попытался отыграться на мне:
– Если ты думаешь, что я позволю тебе вольности, о которых ты мечтала, если все-таки станешь моей женой, то забудь сразу!
Он решил, что может меня этим напугать? Серьезно?
– Лучше подумай, как в этом случае кардинально измениться твоя собственная жизнь, – тут же парировала я, – тебе ведь придется стать идеальным супругом в рамках моего мира. Только представь: никаких любовниц и младших жен, я не потерплю этого, и кстати можешь забыть, что я говорила о партнерстве. Раз ты думаешь, что можешь мне угрожать, то мы не сработаемся.
