Текст книги "Злая Кровь (CИ)"
Автор книги: Людмила Константа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)
– Я слышал, что у вас особенная техника боя, но признаться не думал, что настолько, – услышала я беспечный голос Ральфа, – неплохо, весьма неплохо.
Самаэль, не изменяя своему вечному спокойствию, ответил равнодушным голосом, в котором, однако отчетливо улавливались нотки уважения:
– Я еще молод, поэтому не обольщайся. Если мы встретимся лет через десять, то у тебя не будет шансов. Хотя Орден серьезно подходит к тренировкам своих последователей, теперь я это вижу.
Ральф, всегда острый на язык и не считающий, что умение промолчать это признак хорошего тона, тут же парировал:
– Ты слишком самоуверен, если думаешь, что мое мастерство законсервируется в исходном положении, а не будет расти так же, как твое. Нет предела совершенству, слышал о таком?
– Так разве целителю к лицу заниматься боевыми практиками? – саркастично отозвался Самаэль.
А ведь действительно, я тоже помню свое удивление, когда узнала, что рыцарь будет постигать азы врачевательского искусства, хотя был неплохим магом, причем обученным, с достаточно высоким уровнем знаний. Пусть я не видела его в деле, но ведь слышала, что о нем говорили другие.
– Аз-Зайтун не первая академия, в которую меня направил Орден, – коротко проговорил Ральф, одним предложением отрезав у синигами желание лезть с вопросами.
Видимо, Ордену позарез нужны были кадры с многопрофильными знаниями и умениями, и молодого храмовника теперь отсылали с одного курса на другой, чтобы он обхватил как можно больше отраслей. Повисла тишина. Мне до боли было интересно, что же там у них происходит, поэтому я мысленно заметалась в поисках идей, как бы удовлетворить свое чрезмерное любопытство.
– Это все очень интересно, – манерно растягивая слова, неторопливо произнес синигами, – но это ведь ты позвал меня на спарринг к мастеру Шармаду. Получив твое письмо утром, я сначала не собирался соглашаться на встречу, но любопытство пересилило. Так что именно тебе нужно?
– Хотел посмотреть на тебя вот так вблизи и понять, что она в тебе нашла, – просто ответил рыцарь, даже не пытаясь скрыть свой интерес в завуалированных словах.
С замедлившимся сердцебиением, я бесшумно упала на холодный пол и поползла к краю ширмы. Самаэль, надев только широкие светлые штаны, старательно втирал себе в плечи какую-то зеленоватую мазь. Судя по запаху, там присутствовало большое количество ментола, чтобы добиться охлаждающего эффекта для мышц. Напротив, прислонившись правым плечом к одному из шкафчиков, ко мне спиной стоял рыцарь, с накинутым на шею полотенцем. Увидев кожу молодого храмовника, исполосованную старыми вздувшимися рубцами, я тут же прикусила губу, чтобы не дай бог не издать малейшего писка. Не знаю, где ему так досталось, но с такими травмами это было просто чудо, что он жив и стоит на своих ногах. Такие шрамы бесследно для здоровья не проходят.
– Она? – Самаэль сделал вид, что не понимает, о ком говорит рыцарь, – ты говоришь о своей Матильде, пустоголовой блондинке-баронессе? Вот уж не думал, что могу чем-то заинтересовать столь продвинутую особу. У меня нет богатых угодий и пожизненного содержания, да и мой образ жизни, мягко говоря, в основном больше пугает ваших женщин, чем притягивает.
Я не видела лица Ральфа, но отчетливо ощутила, что он сморщился:
– Для тебя она Матильда фон Клаунсберг и не стоит делать выводов по одному внешнему виду, как и обсуждать женщину за ее спиной. Тем более, что я говорил не о ней, а о Ярославе.
– Ярослава? – на этот раз синигами был действительно удивлен, как, собственно, и я сама.
Судя из их разговора, выходило, что Ральф позвал Самаэля на Виллу Мистерий подальше от лишних ушей, чтобы поговорить обо мне? Кажется, Шармад прав и сегодня просто какой-то удивительный день.
– Да, – довольный произведенный эффектом, закивал Ральф, – именно о ней.
Самаэль перестал размазывать по коже мазь и чересчур резко, чтобы сохранять маску безразличия, бросил:
– С чего ты взял, что она ко мне не равнодушна?
– Это ни для кого не секрет, оглянись как-нибудь вокруг себя и услышишь, что многие курсанты не прочь промыть косточки тебе и Краснословской. Или ты думал, что знаменитый клан наемников ледяных духов и девушка-маг будут незаметными в аз-Зайтуне? Вас как-то видели в библиотеке, а теперь делают ставки, сколько она еще продержится на свободе, прежде чем стать твоей проводницей.
Для меня слова рыцаря стали самым настоящим откровением. До этого момента я как-то и не думала, что вокруг меня кипит какая-то другая жизнь, со своими законами, интересами и обсуждениями. Замкнувшись на себе и своем круге общения, я не обращала внимания на других и даже подумать не могла, что могла стать предметом сплетен и разговоров. Особенно в подобном контексте: возможных отношений с Самаэлем.
Синигами сузил черные глаза и прошипел:
– Допустим. Только вот, твое какое дело? Решил влезть в это по наущению своего отца, который спит и видит, как окончательно испортить ей жизнь?
– Мой отец тут совершенно не при чем, да и попроси он о подобном, я бы не согласился.
– Да ну? – не поверил парень, – орденец, связанный по рукам и ногам клятвами, родственными узами и заповедями Храма, пошел бы против воли родного отца?
Я не знала Ральфа так хорошо, чтобы сказать про него что-то определенное, но почему-то мне казалось, что он не станет делать того, что идет вразрез с его мироощущением. И не важно, от кого будет исходить приказ: от Великого Магистра, отца или короля. Хотя насколько я помню Орден это международная организация, запустившая свои щупальца во многие страны и считающаяся с монархами лишь номинально, чтобы сильно не идти на конфликт с ними. Так что кроме Кодекса Ордена у Ральфа, по сути, не было высшего сюзерена, только Создатель, который и оставил для них законы.
– А при чем тут родственные связи и моя собственная голова? Это ведь не ему жить и отвечать за свои действия, а только мне.
Самаэль упрямо сжал губы:
– Ты не ответил, зачем спрашиваешь у меня про Ярославу.
– Я думал ты не дурак, и сам поймешь, – Ральф пожал плечами и присев на скамейку рядом с магом, вкрадчиво зашептал, – мне хочется знать, что ей в спину не прилетит удар с твоей стороны. Очевидно, что ты оказываешь на нее воздействие определенного характера, а она воспринимает это за чистую монету.
– Я ничего на нее не оказываю!
Помолчав некоторое время, Ральф нехотя продолжил:
– Может и так, ты сам этого не хочешь, иначе бы она давно ходила за тобой как тень, я же вижу, в последние дни ты стараешься ее избегать. Значит, это происходит против твоей воли. Я знаю про ваших хранителей, гашей, это он вцепился в нее?
Слушая это, я никак не могла поверить в реальность происходящего. Как мое теплое отношение к другу может быть результатом какого-то воздействия? Как только я попала в этот мир, Магистр пытался мне что-то внушить, но у него не только ничего не получилось, я тогда даже ничего не заметила. А тут могла поддаться? Не может быть, у меня ведь не возникло ни тени сомнения в моей искренности. Ральф накрутил сам себя и теперь зачем-то пытается внушить это Самаэлю. Надо скорее прекращать этот фарс, иначе ни к чему хорошему это не приведет!
– Мой гаш тут тоже не при чем, я уже разговаривал с ним, – лениво отозвался синигами, – так что никакого принуждения, о котором ты думаешь, здесь нет. Желание Ярославы общаться со мной искренне, хотя я действительно последние дни избегал этого. Не понимаю только, почему я обсуждаю это с тобой?
– Я тебе не верю, – увильнув от ответа, недовольно проговорил рыцарь, – этого не может быть, у вас не бывает признанных союзов с человеческими женщинами, и она не может об этом не знать. Эта девушка не из тех, кто согласиться на легкую, ничем не обременённую связь.
– У нас есть такие союзы, конечно, их мало, но Мудрецы иногда дают согласие на брак.
Ральф сжал полотенце в кулак и максимально приблизил свое лицо к Самаэлю:
– Скоро Зимнее Солнцестояние и ты прекрасно знаешь о ее ситуации. Хочешь сказать мне, что ты подал вашим Мудрецам прошение на рассмотрение ее кандидатуры в качестве супруги?
Я хотела вмешаться в их ненормальную фарсовую беседу, но услышав последний вопрос рыцаря, замерла так же, как и сам Самаэль. Сердце кольнуло какое-то неприятное ощущение и вдруг стало пусто и безразлично, что синигами ему ответит. Можно было сколько угодно строить иллюзий по поводу возможности идеальных отношений и зарождения чудесного неземного чувства, о котором мечтают даже в этом, достаточно суровом мире. Но Самаэль изначально вел себя так, как не ведут кандидаты на возможную долгую счастливую жизнь. К сожалению, взаимный интерес и симпатия не всегда перерастает во что-то большее, хотя бы потому, что совместное будущее строиться изначально усилиями двоих.
Я тянулась к синигами, чувствуя в нем эмоциональную отдачу, которой до этого мало т кого получала, но дальше этого никогда ничего не пойдет. Есть такие мужчины, которые любят глазами, когда ты рядом, а вот чтобы удержаться в одной сцепке они не станут прилагать усилий. Им комфортно просто плыть по течению и, если ты готова бороться за обоих, они покорно пойдут рядышком. Но надо ли мне постоянно драться за внимание и чувства Самаэля, каждый день, старясь отвлечь его от вечных терзаний?
Как это ни грустно, но нет. Второго Анатолия, который отказался от меня при первых же трудностях, стоило мне один раз не согласиться с ним – мне не нужен.
– Я не подавал прошения, хотя думал об этом, – тихо проговорил синигами, полностью совпадая с моими мыслями, – хотел ей помочь, но она отказалась, сказала, что моя кандидатура ей сейчас не подходит.
«А ты с этим так просто согласился», – с легкой горечью промелькнула у меня мысль и тут же исчезла. Кто бы мог подумать, что практика остановки внутреннего диалога у меня впервые получится именно в такой ситуации: лежа на холодном полу в мужской раздевалке.
– А ты и не захотел ее разубеждать, – с понимающей ухмылкой произнес рыцарь, чем неожиданно вывел Самаэля из себя.
Синигами вскочил на ноги, бешено выпучив глаза и оскалившись так, что длинные верхние клыки угрожающе заблестели в тусклом свете:
– Смысл разубеждать, когда она четко сказала «нет»?
Интересно, а как я должна была ответить? Спокойно проанализировав его поведение и не найдя чего-то кроме слов и бездействий, я вопреки всему должна была ввязаться в эту авантюру? Видимо он не знает, что существует замечательная поговорка, которая не потеряет своей актуальности никогда: иногда, чтобы любимая женщина была рядом, надо сделать немного больше, чем ничего.
– Можешь не объяснять, – Ральф встал и наконец, накинул рубашку из темно-зеленого атласа, – я все понял. Ты мне не конкурент.
– Что? – услышав подобную оценку у Самаэля фигурально выражаясь, упала челюсть.
А вот я открыла рот по-настоящему: как-то незаметно, с совсем неожиданной для меня стороны запахло жареным.
– Я не понимаю, какой у тебя здесь интерес, если твой отец, как ты говоришь, не при чем?
– Да что ты заладил, отец да отец! Я ведь сказал, дело совсем не в Ордене, и тем более не в родственных связях. Ярослава сама по себе весьма достойный вариант, чтобы задуматься о женитьбе.
Подонок! За моей спиной!
Закрыл рот, я поднялась с пола и еле сдержалась, чтобы не вылететь из-за ширмы к этим двум предателям и не сделать с ними что-то плохое. Один морочит мне голову со своим «хочу, не хочу», а другой изображает липовое благородства, в которое я с радостью поверила: дал мне подсказку о вступлении в Орден и еще мотивировал это тем, что хочет до конца быть со мной честным. А самому наверно настолько пришлось по вкусу мое первое предложение о партнёрстве, что он решил все-таки воплотить его в жизнь. Даже засуетился возле предполагаемого конкурента, маленький гаденыш со шпорами. Ну, ничего, оба обломаетесь, как кардинал, Магистр и любой другой, кто захочет прокатиться на моей шее за мой же счет!
Самаэль холодно глядя на чрезвычайно довольного собой рыцаря, вдруг произнес:
– Это конечно выбор самой Ярославы, только ей решать, что ей и кто нужен, но знай, что причинить вред я тебе ей не дам.
Мне показалось, что Ральф либо промолчит, либо станет, как обычно ерничать, но тут он меня удивил по-настоящему: став на миг как будто выше ростом, храмовник сердито проговорил:
– Я ни разу не причинил женщине вреда даже косвенно, так что не тебе мне угрожать. Если она так тебе дорога, то ты знаешь, что делать, но это не значит, что я просто так отступлюсь от своих планов.
Самаэль застыл, но все-таки не стал зацикливаться на явно высказанной рыцарем угрозе:
– Какие же у тебя планы?
На это Ральф только обаятельно улыбнулся:
– Это секрет.
Накопившееся раздражение незамедлительно требовало выхода. Можно гордиться, когда около тебя вьется целая вереница достойных ухажеров. Но когда тебя воспринимают исключительно, как трофей и собираются соответственно поделить, то ничего кроме злости в ответ не рождается.
Ни смекалка, ум или невероятна сила, упрямство, разбивает неприступные стены и препятствия. А вот такая обыденная, собирающая тебя воедино черная злость, способная дать забыть обо всем на свете, пока ты не достигнешь желаемого и успокоишься.
А у меня сейчас возникло непреодолимое желание убить одного за мнительное слюнтяйство, а второго за наглость и самоуверенность. И от этого непоправимого шага меня удерживало только призвание врача. Я должна хранить самый ценный дар – жизнь, а не приносить вред. Осознание этого заставило меня развернуться и побежать обратно в академию. Я уже не скрывалась и если кто-нибудь из них двоих спросит меня, не была ли я там, то врать не стану. Не только была, но еще и слышала!
Как добралась до аз-Зайтуна, я не поняла. По дороге попался Шармад и кто-то еще из знакомых, но горя праведным негодованием, я не стала останавливаться. Много всего случилось за этот месяц, но пробить мое спокойствие и позитивную уверенность в завтрашнем дне удалось только Самаэлю. Сам того не желая, он своей неуверенностью подковырнул мой тщательно лелеемый панцирь. Да что уж говорить, я шла на это добровольно, никто меня ни о чем не просил!
– Ярослава, Яра, да стой же ты, неугомонная!
Кто-то окрикнул меня, но я упрямо сжав искусанные в кровь губы, даже не снизила скорость и уверенно направлялась к своей комнате. Заказанный ужин уже должны были привести, а я так долго ждала свидания с мясом, что грех его игнорировать.
– Ты глухая что ли, не пойму? – разозлено прошипел женский голос прямо на ухо и не по-девичьи крепкие руки прижали меня к стене.
Увидев перед собой опухшее, заплаканное лицо Ядвиги, всю злость как рукой сняло. Все правильно, она-то не виновата в моих личных проблемах.
Высвободившись из захвата, я вполне миролюбиво поинтересовалась:
– Что у тебя с лицом?
Словно вспомнив о чем-то, девушка всхлипнула, но в истерику впадать все же не сала:
– Лерой видел Диониса, оказывается, его еще утром нашли где-то на улице с проломленной головой и положили в больничное крыло. Я только что оттуда, зрелище удручающее, находиться там, пока он без сознания, просто невозможно. Мы искали тебя все это время, где ты была?
Услышав, что Дионису разбили голову, я пробормотала:
– Дел было много, а что случилось-то?
– Да никто не знает, в том-то и дело, – прошептала ведунья, с трудом удерживаясь от того, чтобы не заплакать, – Василена, куратор больничного отделения сказала, что он потерял много крови и пока что приходил в себя всего один раз, но его тошнило, и он ничего не помнил.
Судя по всему, у бедолаги серьезная травма и сотрясение мозга. Остается только надеяться, что в таких условиях память вернется к нему хотя бы частично.
– Ярослава, – тоном, не терпящим возражений, вдруг заговорила Ядвига, – ты ведь посмотришь на него и поможешь, правда?
– О чем ты говоришь, разумеется, все, что в моих силах, тем более там лежит еще одна нуждающаяся в помощи девушка, – не думая, согласилась я и подозрительно уточнила:
– Надеюсь, ты не думаешь, что с Дионисом так поступили Лерой с братом?
Ведунья смущенно покраснела, видимо я оказалась недалека от истины.
– Я не буду врать, сначала у меня и правда мелькнула подобная мысль, но она тут же исчезла. Конечно же, они не могли сделать ничего подобного, они ведь не звери!
Помниться, кое-кто недавно пытался убедить меня в обратном.
– Ядвига, единственная проблема, мне сейчас светить Сангреаль никак нельзя, ты ведь помнишь, в каком состоянии мы нашли его бывшего владельца? Да и кардинал примчит сюда, как только ему доложат об артефакте.
Услышав о Гаспаре, подруга только досадливо отмахнулась:
– Да плевать на твоего кардинала, пусть хоть поселиться здесь со всей своей организацией. Главное не афишировать, что артефакт именно у тебя и тогда не будет никаких проблем.
Вот если бы в жизни было так же просто, как бывает на словах!
А вообще она права, нельзя никому попадаться на глаза с чашей.
– Тогда идем прямо сегодня ночью, главное, чтобы все спали и нас не видели, в том числе наши больные. Попробуем сначала с девушкой и если все получится, то с Дионисом точно не возникнет никаких проблем.
Ядвиге ничего не оставалось, как просто согласиться:
– Так ты разобралась, что с той курсанткой?
– Нет, но не все ли равно сейчас, если у меня на руках чаша? Сангреалю без разницы, от чего именно исцелять.
В случае с этой девушкой мне все равно сейчас не поставить правильный диагноз, поскольку исследовать кровь и другие биоматериалы мне просто не на чем. У меня было только подозрение на онкологию по общим признакам и не более.
Ядвига решительно направилась в сторону лестнице, ведущей в сторону ее жилого корпуса.
– Хорошо, тогда я за тобой зайду.
– Буду ждать после полуночи.
Ведунья кивнула, и хотела было уже уйти, но притормозила в последний момент:
– Ты сама не своя, что-то случилось? Насколько помню, ты собиралась найти Самаэля и поговорить, ну и как, все прошло удачно?
Я широко ухмыльнулась, демонстрируя хорошее расположение духа и не моргнув глазом соврала:
– Более чем, я его не нашла.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ.
– Ты готова?
Я еще раз проверила наличие чаши в бархатном мешочке у себя на поясе и кивнула. Академия спала, после полуночи разгуливать по коридорам и вообще находится не в своей комнате, было запрещено. Но мы с Ядвигой все равно старались сохранять предельную осторожность. Еще не хватало попасть прямо на какого-нибудь преподавателя, которому почему-то не спится.
Чтобы действовать наверняка, мы даже не стали одевать обувь, остановив свой выбор на сегодняшнее мероприятие на толстых шерстяных носках. Благодаря этому нас не было слышно, даже если старательно прислушиваться к малейшим шорохам. Больничное крыло, как всегда, не было заперто на ночь, хотя в целях безопасности я бы задалась этим вопросом. Какие никакие лекарственные средства, но все же находились здесь на хранении. Мало ли кому взбредет в голову, что можно одолжить упаковку-другую нужного порошка.
– Розалия, это твоя больная девушка, лежит вон там, у нее отдельная палата, – ее шевеля губами, произнесла ведунья, стоило нам миновать дежурный стол на входе в больничный блок.
Днем там обычно дежурил кто-то из новеньких неопытных целителей, но ночью все же все предпочитали спать. Надеюсь, в их настоящих больницах такого бардака нет. Ядвига пальцем ткнула в одну из многочисленных и одинаковых дверей:
– Тебе туда, а я подожду здесь.
– Боишься или хочешь подстраховать?
Девушка не стала отнекиваться:
– И то, и другое.
Все правильно. Если вдруг кто-то нас застукает здесь ночью, я успею спрятать чашу, а там уже будем разбираться по ситуации.
Палата, в которой лежала девушка, больше была похожа на коморку. По убогости обстановки и обшарпанным стенам сразу было ясно, что у девушки не было богатых родственников, иначе здесь был бы совсем другой интерьер. Сама Розалия видимо находилась под действием каких-то трав, крепко спала и не почувствовала, как я потрогала ее за запястья, желая проверить пульс. Убедившись, что просто так она не проснется, я вытащила из поясного мешочка Сангреаль и поставила перед собой, на маленький круглый столик возле постели больной. А вот сейчас начинаются самые большие проблемы, потому что как именно работать с артефактом я не знала. Об этом не успел рассказать ни Алексис, ни тем более ничего подобного я не нашла в игах и манускриптах посвященных теме Сангреаля. Идя сюда, я надеялась только наудачу и еще немного на кровь химеры, которая должна была бы быть ключом к магической чаше.
– Кровь… – мысль эхом пронеслась в голове и переродилась в сумасшедшую идею.
Если я сама по себе ключ, то Сангреаль при исцелении не может работать без катализатора. Артефакту нужен толчок! Обычно в такой роли выступают заклинания, но это не тот случай, иначе бы каждый мог воспользоваться чашей, будучи мало-мальски обученным магом.
Порыскав взглядом по комнате, я увидела на окне пузатый кувшин с водой. Боясь потерять нить рассуждений, которые сами собой выстроились в моей голове, я быстро налила в чашу немного воды. Теперь вопрос в другом, сколько моей крови нужно и чем ее брать? Одно дело шприцом, но другое протыкать ножом или резать палец. У меня сильно развито самосознание, и нанести вред самой себе – это просто невероятно. Искать нечто напоминающее иглу здесь в палате было просто неразумно, тем более идти обратно в жилое крыло, чтобы взять булавку. Пришлось выглядывать в коридор и звать ведунью. Она появилась передо мной сразу же, и сияя глазами, прошептала в предвкушении хороших новостей:
– Ну что, сработало?
– Погоди, мне нужна кровь, только не спрашивай зачем, сама объяснить ничего не могу. У тебя есть что-нибудь острое?
– Нет, конечно, я приличная девушка и ничего подобного с собой не ношу, – шепотом возмутилась ведунья, – придется вскрывать кабинет, где хранятся все инструменты и лекарственное сырье.
– Прекрасная идея. Ты ее высказала, тебе и идти.
– Так откуда я знаю, что именно тебе нужно? Вдруг не то принесу.
В итоге пошла я, а ведунья снова осталась стоять на стреме.
Подойдя к нужной двери, я сначала замешкалась, ведь ключей у меня не было, а вскрывать замки я не умела изначально. А потом увидела, что ключ в замке уже есть и не надо ломать голову, чтобы проникнуть внутрь. Ничего отдаленно напоминающее иголку я конечно же так и не нашла, поэтому пришлось брать скальпель. Спрятав его в складках одежды, чтобы не порезаться раньше времени, я вышла из кабинета.
– Нашла?
– Да, – я попыталась передать ведунье найденное, но та категорически отказалась брать его в руки:
– Зачем мне это?
– Палец мне порежешь, сама не могу. Подожди только, за Сангреалем сбегаю.
Я дернулась было за артефактом, но Ядвига тут же оперативно перехватилась меня:
– Если ты собираешься что-то делать с кровью, то добывать должна ее сама.
Не поверив собственным ушам, что бывают такие подставы на свете от близких тебе людей, я резко развернулась к девушке:
– Это еще почему? Я не могу.
– Законы магии крови, – ведунья равнодушно пожала плечами, – кровь должна отдаваться добровольно и, если ты хочешь сохранить силу своего намерения, жертвуешь сама. То есть надрез себе ты делаешь без помощи других.
– Это точно? Что-то я не помню, чтобы нам говорили что-то подобное.
Ведунья покровительственно улыбнулась:
– Тебе про это только ведьма сказать может или некромант, больше никто с кровью не работает. У меня бабка ведьма, поэтому-то я немного об этом знаю.
У меня не было причин не верить Ядвиге, но нанести вред самой себе, пусть даже такой пустяшный? Нет, это выше моих сил.
Вид мое состояние, ведунья шикнула:
– Соберись, наконец, времени мало, кто из нас целитель, я или ты?
Замечание было справедливым, умом-то я понимала абсурдность своего страха. Я помню, как впервые взялась за скальпель, сначала на вскрытии молодой женщины с криминальной смертью, а потом совсем скоро, видя мое хладнокровие, меня поставили ассистировать практикующему известному хирургу. Это была моя личная победа, триумф. Так вот, ни разу меня не трясло, и не было чувства дискомфорта, а сейчас меня потряхивало как на экзамене.
Зажав скальпель, я вернулась к мирно спящей девушке, и быстро полоснув себя по пальцу, подставила Сангреаль. Надеюсь, я все поняла правильно, и мои страхи были разворошены не напрасно.
Мысленно умоляя артефакт помочь Розалии, я сама не заметила, как засветился Сангреаль, совсем как тогда, когда он приготовил для меня напиток, снявший усталость и следы бессонной ночи. Думая, что стала свидетельницей самого настоящего чуда, я трясущимися руками преподнесла чашу к лицу девушки. Чуть приподняв ее голову и раздвинув пальцами губы, я влила ей несколько глотков и поставила чашу обратно, побоявшись увеличить дозу, вдруг еще захлебнется. Внутренним зрением я видела, как светящаяся жидкость медленно разбредается по венам и вторит по энергетическим каналам. Они были у нее ссохшиеся, словно старые и новая живительная сила проходила по ним с большим трудом, но все-таки проходила, оставляя за собой чистые, чуть голубые линии. В темноте, конечно, не было видно, но я была уверенна, что бледная восковая кожа девушки приобрела более розовый оттенок.
Еще не понимая, получилось или нужно, чтобы прошло немного времени, у меня вдруг резко потемнело в глазах, и чуть не упав, я по наитию схватилась одной рукой за столик, другой за ажурную спинку кровати. Сердце стучало как бешеное, чувствовалось, как кровь отлила от головы, а дышать стало тяжелее. Чувствуя животный ужас, и не имея возможности что-то изменить, я упала на пол и попыталась проползти к двери, чтобы Ядвига меня заметила и помогла. Но все прекратилось так же резко, как и началось, оставив за собой только ощущение опустошающей слабости. Цепляясь за кровать, я кое-как встала на ноги и забрала Сангреаль, в котором не осталось и капли жидкости, что до этого давала девушке. Каким-то невероятным образом она просто взяла и испарилась.
– Ты на ногах еле стоишь, – пораженно выдохнула ведунья, метнувшись ко мне, стоило только выйти в коридор.
– Ты знаешь, наверное, только сейчас я поняла истинный смысл закона Ломоносова, – с трудом ворочая непослушным языком, пробормотала я, усмехаясь про себя.
Это только со стороны кажется, что обладать даром целителя подобному моему, это неимоверное везение. А мне сдается, что Лукос Шимаре совершил самую большую глупость в своей жизни и принес в судьбу своей семьи самое настоящее проклятие.
Ядвига заботливо довела меня до комнат Диониса, где он спал таким же крепким сном, и усадив к нему на кровать, непонимающе спросила:
– Ломоносов?
– Энергия не возникает из ничего и не исчезает бесследно. Она только видоизменятся или переходит от одного тела к другому, – философски пробормотала я себе под нос, сумев, наконец, отдышаться.
– И к чему ты это?
– Мне кажется, Сангреаль забирает у меня энергию и работает как преобразователь, отдавая больному именно то, что ему нужно, – задумчиво разглядывая абсолютно чистый палец без пореза, проговорила я едва слышно, – по-другому объяснить резкое ухудшение состояния после того, как я побывала у девушки, не могу.
– Попробуй поработать с Дионисом, чтобы узнать наверняка, – с намеком произнесла ведунья, но увидев блуждающую у меня на лице улыбку, тут же пошла на попятную:
– Ничего не подумай плохого, если ты не в состоянии, то, конечно, не стоит проводить никаких ритуалов.
– Так надо подтвердить мою гипотезу или опровергнуть, – отмахнулась я и попросила ведунью выйти из палаты.
Девушка бросила обеспокоенный взгляд на осунувшегося Диониса, лежащего с забинтованной, как мумия, головой, потом на меня и с явным трудом заставила себя покинуть помещение. Едва она вышла, как я постаралась забыть о слабости и принялась разматывать бинты на голове Диониса. Хотелось для себя понять характер и глубину раны. И пусть это конечно не расскажет о том, кто именно это сделал, но я буду понимать, ударили его с какой-то определенной целью или хотели убить, но что-то помешало. Нормальный маг никогда не будет привлекать свой дар для расправы, потому что любая магия оставляет след. Кроме целительского направления, конечно же, здесь энергия много раз преобразовывается и под конец становиться не понятно, кому она принадлежала.
– Странно…
Разглядывать в темноте что-то было весьма сложной задачей, поэтому я быстро отыскала во внутренних карманах просторной накидки свечу, которую припасла как раз на такой экстренный случай.
Как мне и показалось вначале, рана была незначительной, удивительно, что после обыкновенной ссадины, Ядвига, рыдая в голос, говорила, что Диониса нашли в луже крови, и он почти не приходил в себя. Тем более как можно было частично потерять память при таком легком ударе, явно прошедшему по касательной, мне было невдомек. Если бы я не знала Диониса, то решила бы, что человек просто симулирует. Вопрос только, для чего? Если бы не Ядвига, я бы даже не подумала помогать парню с помощью Сангреаля: на лицо не было ничего опасного. Хотя может из-за эпилепсии он и получил осложнение, но…
Чашу я все-таки не стала доставать, сказалось и не желание попусту расходовать силы, на мужчине подобная царапина и сама зарастет. А во-вторых, мне почему-то не хотелось сейчас прикасаться к артефакту. Своим ощущениям надо учиться доверять. Пока что они меня еще ни разу не подводили. Тщательно перебинтовав молодого мага, я оправила одежду и вышла. Где-то невдалеке послышался шум, скорее всего кто-то, как и мы решил навестить больничное крыло, на ночь глядя, но нам в любом случае нельзя ни с кем встречаться. Схватив не сопротивляющуюся ведунью за тонкое запястье, я дернула ее к выходу.
– А Дионис, ты смогла ему помочь?
Интересно, ко мне скоро станут обращаться с насморком, перхотью и кожным зудом от крапивы и комаров?
– Ему не нужна помощь, все с ним в порядке, завтра очнется.
– Ты уверенна? Он уже сутки так лежит!
Если он захочет, выпьет соответствующее зелье и неделю так пролежит, не поморщиться. Но не расстраивать же Ядвигу подобными заявлениями?
– Ты просила его осмотреть, не доверяя местным целителям? Я осмотрела и говорю тебе, что все будет хорошо, просто запасись терпением, а теперь тихо!
Из больничной зоны мы не выбегали, а просто вылетели и если кто-то стоял рядом, в любом случае не сможет нас опознать, все было слишком быстро. Так мы преодолели лестницу, этаж и еще несколько коридоров и только завернув за очередной угол, прижавшись к огромной вазе с иллюзионными тюльпанами в человеческий рост, я дернула Ядвигу за край кремовой блузки и прошептала:
– Ядвига, только не вздумай сказать Дионису, когда он придет в себя, что мы были у него, и ту девушку вылечила я.
