Текст книги "Злая Кровь (CИ)"
Автор книги: Людмила Константа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)
Осторожно подбирая слова, я пробормотала:
– Не понимаю, о каком успехе во врачевании вы говорите, если операцию я проводила, основываясь только на свои знания и никакого дара не использовала. А про видение магических потоков – это не уникальный дар, наш уважаемый ректор сам обладает таким навыком, и пользоваться им умеет гораздо лучше, чем я. Почему бы вам не попросить его вам помочь?
– Не будем отвлекать господина Зоара от его прямых обязанностей, – увильнул Гаспар, вцепившись в меня мертвой хваткой, – а вам не помешало бы поучиться управляться с этим пусть не уникальным, но весьма редким даром, с ним вы можете обеспечить себе весьма богатую и известную жизнь.
Ах вот оно что, двоюродный брат Шармада меня бессовестно вербует, а все слушают и хлопают ушами. Почему Вернер не вмешивается? Неужели его так побило предательство сына, что он вообще не участвует в разговоре, стоит у окон и все время смотрит куда-то вдаль. Если будущий глава Ордена будет похож на плавящийся маргарин, то все, что строилось веками, распадется в одно мгновение ока. Не думала я, что Вернер окажется настолько мягким.
– И операция – это совсем другой разговор, – мягко продолжил орк, – вы ведь и девушку здесь вылечили, которая медленно умирала в чудовищных муках? Не отнекивайтесь, это были вы, больше некому.
Внутренне посмеявшись его наивности, я, тщательно контролируя мимику и жесты, с любопытством осведомилась:
– Да вы что? У вас, наверняка и доказательства имеются?
С доказательствами вышла проблема, а сознаваться добровольно и вешать на себя ярмо я не хотела категорически. Чего-то, чем можно было бы на меня надавить, у них не было, поэтому Гаспар решил пойти по доброму старому сценарию: начал меня шантажировать.
– Это были вы, больше не кому.
– Прекрасное обоснование, но нет.
– Ярослава, – начал выходить из себя орк и вместо того, чтобы краснеть как люди, когда кровь начинает приливать к голове, бронзовая кожа Гаспара начала приобретать сильный коричневый оттенок:
– Преступник может охотиться за вами и именно поэтому оставил такое своеобразное послание в вашей комнате.
Интересно, а Инквизиция в курсе, что из одного храма несколько месяцев назад пропал Сангреаль? Судя по тому, как удаленно друг от друга держится орк и Вернер, то вряд ли, им удалось сохранить это в тайне. Значит, и я не буду сообщать про это, а то вдруг еще меня захотят запереть.
– И зачем преступнику сдалась я?
– Не вы, а ваша кровь и способность видеть магические потоки, с помощью которых некроманты с легкостью смогут улучать эффективность всех своих ритуалов, подчищать следы своей деятельности и исследовать запредельные человеческие способности. Они ищут ключ к бессмертию человека, поэтому копаются в крови и внутренностях покойных, убивают людей с помощью многоходовых ритуалов, чтобы понаблюдать и удостовериться в своих выводах. Для них вы бесценный кадр, особенно если учесть ваше происхождение и то, что ваш родоначальник, Лукос Шимаре, когда-то был вхож в одну из некромантских сект и даже занимал там одну из главных должностей.
Ну, хоть для кого-то я, безусловно, ценный кадр. Жаль, что для сектантов, у которых с головой зачастую не всегда все хорошо.
– Именно поэтому, когда нам стало известно, что Орден решил вернуть вас обратно в родной мир, мы стали пристально следить за вашими любыми движениями, уверенные, что когда-то на вас захочет выйти кто-то из разогнанных сект. Некромантов ведь почти не осталось, а ваше появление может дать новый виток к их развитию.
Стараясь не показать своего интереса, я спокойно поинтересовалась:
– Почему?
– Потому что ты для них флагман, – скривившись, выдал Браоз, – маленькая выскочка, которая даже не понимает ценности своей крови. Что вы так смотрите на меня? Я не имею к некромантам никакого отношения, но спасибо за небольшой экскурс, теперь я понимаю, что представляет собой Ярослава. Я ведь и подумать не мог, что она химера, иначе бы и близко к ней не подошел.
– Почему? – тут же полюбопытствовала Ядвига.
– Потому что у химер неисчерпаемый запас энергии, как у наших женщин, – впервые не став улыбаться и как-то иначе паясничать, ответил синигами, – для нее я бы не стал ласковым убийцей, как нас нередко вы называете, но и сам бы стал от нее зависеть. Зачем мне это надо?
Это говорило только об одном: Самаэль не меня спасает своим деланным равнодушием, а себя, чтобы не растворить во мне свое сознание. И все равно ничего не может поделать со своей тягой и скоро перестанет с собой бороться, потому что остановить зов крови невозможно, мы слишком много провели время бок о бок, и его в прямом смысле успела «зацепить». Вот только стирать его личность мне совсем не хочется, но что, если с этим сделать ничего нельзя?
Тревожно взглянув в мою сторону, Ядвига равнодушно поинтересовалась у синигами:
– Что же, вы не знаете ни одного способа, чтобы не уничтожать друг друга? Как-то со своими женщинами ведь вы живете и они не умирают и не впадают в зависимость если сами того не хотят, твоя Лисавета это исключение. Я видела ваши пары, довольно счастливые могу сказать.
– Можно, – передернулся Браоз, – это надо обращаться к Мудрецам Севера, но за проведение ритуала они просят очень большую цену и каждого она своя. Редко кто пойдет на такую жертву и как раз те пары, о которых ты говоришь и есть то самое исключение, когда синигами не захотел иметь рядом партнершу, которая избирает путь его тени и вторит всем желаниям. Ради Лисаветы я не хотел рисковать, и ни за чтобы не пошел к Мудрецам.
– Отдать должен тот, кто к ним обращается?
– Слишком много вопросов ты задаешь, – подозрительно ответил Браоз, рассматривая ведунью в упор, – тебе это зачем?
Девушка беспечно улыбнулась, но ничего не ответила. Я тоже молчала, не желая ничего говорить по этому поводу, если Самаэль захочет мне что-то сказать, я не стану больше его прогонять, но и сама не подойду. За желаемое надо бороться, а не идти на поводу у кого-то или чего-то, пусть даже это собственная кровь.
Не желая больше думать на эту тему, я посмотрела в сторону Гаспара, ожидающему, что я начну задавать хоть какие-то вопросы, что будет означать, что мне это интересно.
– Лукос стал заниматься разработкой ритуалов по изменению крови для выведения идеального врачевателя?
– Он начал этим заниматься, чтобы спасти свою шкуру, – покачал головой орк, – когда мы поймали его, он начал давать показания, что добровольно проник к некромантам и занимался их практиками, чтобы понять смерть. Он говорит, что, разобравшись со смертью можно понять, как вылечить любую болезнь. Попросил свободы, если сможет вылечить госпиталь, в который в то время свозились безнадежно больных.
– И вы, конечно, решили пойти ему на встречу, – поддел орка Браоз.
Но Гаспар сделал вид, что его не слышит и продолжил на своей волне:
– Мы, конечно, ему не поверили, но чем демон не шутит, дали ему туда доступ и неделю на любые исследования и практики. Когда через неделю мы пришли туда с инспекцией, то не поверили своим глазам, все девяносто больных ходили на своих ногах и забыли думать о том, что еще недавно были на грани! Как уж тут начнешь судить спасителя стольких людей? Конечно же, ему «забыли» все прегрешения, дали добро на любые его исследования. Это уже потом вскрылись его действия с собственной дочерью, внучкой и так далее. Мы узнали обо всем этом, только когда сбежала твоя беременная мать, оставившая нам письмо и рассказывавшая, что было на самом деле.
– Даже догадываюсь, что именно она вам написала.
Гаспар тут же заинтересовался моими умозаключениями:
– И что же?
– Что никакими практиками по увеличению потенциала целителя он не занимался, а лишь хотел сделать все, чтобы ему самому досталась хоть часть, что была дарована его дочери, а после и его потомкам. Такой вот уникальный случай, что врачевателями в его роду были исключительно женщины, а это позор для вашего мира, ведь так? Он не мог допустить, чтобы об этом было кому-нибудь известно в силу своего мелочного завистливого характера, поэтому не выпускал дочь из-под своего контроля, и все что могла она, Лукос присваивал себе. Не удивили вы меня, рассказав про его участие в некромантских оргиях, что-то такое я подозревала, слишком уж резко он заявил о своем даре целителя.
– Думаешь, он изначально связался с сектантами, чтобы понять, как можно присвоить дар дочери? – задумался Гаспар, – надо посмотреть на его исследования, но у нас нет доступа к его бумагам, все они были переданы его родственнице. Твоя мать…
– Да слышала я уже про нее, – ровно проговорила я, всем своим видом показывая, что эту тему обсуждать здесь и сейчас, при большом скоплении лишних ушей, не намеренна, – в любом случае, помочь я вам ничем не могу. Даже если кто-то из выживших некромантов вспомнил о фамилии Шимаре, я уже сказала, что отказываюсь от нее. Я – Ярослава Краснословская, и с ни с кем сотрудничать не собираюсь: ни с ними, ни с вами.
– А с Орденом? – хмыкнул со своего места Вернер, на что я лишь усмехнулась:
– С Орденом, с его Уставом, которым мне в принципе пришелся по сердцу, но никак не с вами, сэр Озрельн. Зачастую действия Великого Магистра и, в частности, ваши расходятся с тем завещанием, что прописал для вас в Уставе Создатель. Я не созываю комиссию по вам только лишь потому, что мне на самом деле лень – это делать.
– Ты еще и Устав успела изучить? – без тени удивления протянул Вернер, но в этот раз я даже не стала реагировать.
Не маленький, должен уже догадаться, что, конечно же, изучила. Как же лезть в пасть ко льву без должной подготовки?
– Плевать на дар целителя, – резко выдал Гаспар, – это частные проблемы. Но с вашей возможностью видеть магические структуры вы обязаны встать кому-то на службу. Тем более вам нужна защита от некромантов, они наверняка решили таким образом намекнуть вам о том, что они помнят про связь вашей крови с ними!
Я расхохоталась.
– Обязана? Какая прелесть. Может быть, вы еще и покажете, где это написано? А что касается связи с некромантами, это их личные половые трудности, а не мои. Единственное, что я могу вам обещать, это то, что я не соглашусь сотрудничать и с ними, если они выйдут на связь со мной. Довольны?
– Нет, не доволен, – прорычал орк, на глазах становясь больше и опаснее, – так заведено, что Видящий служит либо какой-то структуре, либо лично королю, и вы не будете исключением, будьте уверены. И если я захочу, вы будете работать на меня, рядом со мной и даже будете жить в моем доме! Вы еще не забыли про Зимнее Солнцестояние и Аукцион невест?
Половину слов он проглотил, из-за того, что в состоянии эмоционального напряжения ему было сложно до конца закрывать челюсть, ее то ли сводило, то ли еще что, но клыки внизу и вверху сильно мешали. Но эмоций, которые он выплеснул на меня, было более чем достаточно, чтобы рыкнуть в ответ:
– Меня мало интересуют ваши эмоции, поэтому можете не посвящать меня в нюансы своего настроения!
– Так положено, ты должна подчиниться порядку! – вконец взбешенный, взревел он, подлетая ко мне.
Но проблема в том, что меня тоже уже все это прилично достало, и я не видела причин изображать равнодушие и на все кивать. Вскочив на ноги, словно я была целиком создана из пружины, прошипела в ответ:
– А ты попробуй, заставь меня!
Мои глаза были прямо напротив его и никакого страха перед мощным орком и его, по сути, звериной силой я не испытывала. Тоже мне, много слишком думает о себе, привык, что все кланяться и в страхе отворачиваются, потому что не знают своих прав, и никогда не видели ничего хорошего. Хотя все что нужно для нормальной достойной жизни у них было.
Поняв, что прятаться от его гнева я не собираюсь, и даже вполне могу ответить чем-нибудь тяжелым, и мне за это ничего не будет, это самооборона, он осекся. Зажегшиеся красным глаза моментально потухли и потеряли неестественный блеск.
Тяжело дыша, он сделал пару шагов назад. Для всех присутствующих такое быстрое подавление вспышки ярости, которыми славилось эта раса, было самым настоящим шоком.
– Недолго осталось, – спокойно проронил он, отходя от меня и больше не смотря в мою сторону.
Я сказала так же равнодушно:
– Бог в помощь.
– Значит, помочь в поисках убийцы Лисаветы и заняться собственной безопасностью вы не хотите? – чуть смутившись от только что увиденного, спросил лейтенант.
Не каждый день твое начальство окунают в лужу лицом прямо при тебе. Наверное, стоило немного пожалеть Ильеса, срываться за свою неудачу он ведь будет именно на подчиненных. Ну, здесь уже ничего не сделаешь, они сами выбрали такую работу.
– Я не хочу работать с вами, а моей безопасностью я думаю, способен заняться и Орден, – непреклонно проговорила я.
Вернер обернулся, поймал мой вопросительный взгляд и кивнул. Как только это все закончится, мы обязательно поговорим с ним, и заодно мне будет любопытно узнать, почему он не сказал мне о роли Лукоса в сектантских практиках. Неужели это было такой неважной информацией в его глазах? Теперь понятно, зачем Художник так хотел познакомиться со мной: ему было интересно, смогу ли я так же, как и мой далекий родственник, стать ему верным соратником или придется что-то придумывать. А Сангреаль лишь приятное дополнение ко всему этому.
– Господин Зоар, – следователь тут же обратился с просьбой к декану, – вы хоть согласитесь помочь нам и посмотреть на оставленные магические следы?
– Помогу, – декан бросил в мою сторону неодобрительный взгляд.
А при чем тут я? Если бы Гаспар изначально разговаривал со мной, как с равной и не требовал, а объяснил, что ему надо и просто попросил помощи, разве ж я отказала бы тогда? Да ни за что. А какой привет – такой и ответ и не надо пытаться взывать к моей совести, когда своей нет.
В кабинет ворвался Фиор, которого мы все заждались и отдышавшись, возбужденно выдал:
– Господин Ильес, уважаемый Гаспар. Алиби л-Амори подтвердилось, но это не важно. Ректор построил всех курсантов и просил вам передать, что пропал один из курсантов, его никто не видел, а вместе с ним и библиотекарь. В комнате курсанта нет его личных вещей, все перевернуто, а также я нашел вот это…
Он передал лейтенанту несколько черных свечей, обмазанных эфирным маслом иланг-иланга и небольшой окровавленный кинжал. Зоар и Гаспар подскочили к Фиору одновременно, а декан вскричал:
– Кто пропал?
– Подождите, я где-то записал…
Неторопливый помощник следователя полез во внутренний карман темно-коричневого камзола и вытащил смятую бумажку:
– Дионис Ронилье.
Ядвига словно очнулась ото сна и не веря в происходящее, вскрикнула:
– Нет!
Главы 21-25. Эпилог.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ.
Услышав фамилию пропавшего курсанта, Вернер как-то сгорбился и тихим, нехорошим голосом переспросил:
– Как его фамилия?
Фиор подобострастно вытянулся и послушно повторил:
– Ронилье, милорд. Говорят, он из семьи рыбака и где-то здесь стоит его деревня, надо направить людей на поиски, пусть прочешут территорию.
Отчетливо скрипнув зубами, Великий комтур многозначительно посмотрел на Гаспара, но тот не сумел сразу понять, на что ему намекает храмовник и развел руками в стороны. Я тут же слегка пнула Ядвигу, украдкой посматривая на Вернера, пока ведунья все же кое-как, но умудрилась взять себя в руки. Не время раскисать, иначе к нам появятся не нужные вопросы. Мы и сами вполне можем разобраться, куда он мог исчезнуть, с вещами и с только что полученным сотрясением мозга. Что-то мне подсказывает, что удар по голове он получил не просто так, и амнезии на самом деле у него никакой не было, ему просто не хотелось отвечать на неудобные вопросы. Иначе с чего бы ему так спешно пропадать? Ох, боюсь, как бы он не был связан с тем, что произошло в моей комнате.
– Ронилье, Ронилье, знакомая фамилия, только не помню, где я мог ее слышать, – Гаспар сильно морщил темный бронзовый лоб, пытаясь рыться в памяти, но так и не смог вспомнить что-то путное.
Вернер развернулся к Зоару.
– Личное дело этого курсанта мне, живо!
Магу было плевать на все желания пришлых, это была его территория, только он здесь и царь, и бог:
– Вам придется подождать появления господина ректора, только он имеет право…
– Очевидно, вы меня не так поняли? – холодно улыбнувшись, поинтересовался Вернер, потом по-кошачьи скользнул к ректорскому столу и стукнув огромным кулаком по нему, заорал во все горло:
– У вас учится сын Марты Ронилье и Эриха Строфта, приговоренного инквизицией восемь лет назад к сожжению за участие в подпольной секте Художников Жизни, а мы мне смеете заявлять, что я должен подождать! Вы в своем уме?
На этот раз Вернер просчитался, Зоар не из тех, кто будет гнуть спину перед господами и терпеть, когда на него орут с таким апломбом. Он спокойно выслушал претензии будущего главы Ордена Солнца, и, не повышая голоса, так же спокойно, как говорил до этого, ответил:
– Я не состою у вас на службе, так что, потрудитесь вести себя не как дома, а как полагается в этом учебном заведении, смею напомнить, независимым ни от какой структуры. Мы даже королям не подчиняемся и не состоим ни у кого на прикорме, поэтому здесь работают только наши порядки и законы и если я сказал, что дело Диониса вам сможет отдать только господин ректор, значит, вам придется либо его ждать, либо вернуться к себе. Что вы предпочтёте, решать только вам.
Вернер не ожидал такого ответа: что Орден, что Инквизиция, они привыкли чувствовать себя хозяевами всюду, куда только не ступит их нога. И сейчас, получив прямолинейное «нет» без всяких увиливаний и уговоров, сэр Озрельн старший, изрядно растерялся. А я, услышав о секте, в которой состоял отец Диониса, вспомнила имя некроманта, жаждавшего познакомиться со мной в Сатамашто. Он ведь сам назвался Художником, совпадение? Не думаю.
Думать о том, что Дионис был связан с ним, хотя бы добровольно, было невыносимо. Сразу вспомнился его нелюдимый характер, его робкие просьбы, чтобы я, слишком яро ни с кем не спорила, потому что от этого у меня могут быть проблемы, а потом он сошелся с Ядвигой и раскрылся перед ней как добрый и отзывчивый человек. В любом случае, пока он сам не подтвердит свою причастность, я отказываюсь верить во все то, что тут про него говорят и домысливают.
– Это останется на вашей совести, – угрожающе заключил Вернер, крыть ему было нечем, поэтому он попробовал последний способ: психологическое воздействие.
Зоар поощрительно ухмыльнулся:
– Ничего, я попробую с ней договориться.
– Не хотите объяснить, что здесь происходит и что это за секта? Странное название для некромантов, вы не находите? – я попыталась выглядеть не заинтересованно, но главного храмовника провести не удалось, он словно чувствовал меня:
– Ярослава, ваше любопытство не уместно, здесь происходят очень серьезные вещи, и курсантке не следует совать в это свой нос.
Я криво усмехнулась: значит, как рисковать моей жизнью и вытаскивать против воли в чужой мир, значит все в порядке, а стоит начать задавать неудобные вопросы, так это излишнее любопытство. Ну, хорошо, попросишь ты у меня еще помощи, посмотрю я тогда, что именно ответить.
Неожиданно за меня вступился Ральф, чем сильно удивил:
– Дионис постоянно крутился в компании Краснословской, если вы говорите, что в ней заинтересованы некроманты, как в потомке своего бывшего последователя, то слишком много совпадений, не находите? Я думаю, что здесь все взаимосвязано, поэтому не лишним было бы предупредить девочку, на мой взгляд, за ней идет планомерная охота.
Мы обменялись с рыцарем жаркими взглядами: я благодарным и говорящим, что с удовольствием придушу его при первой же возможности, а он показал, что может обойтись без благодарностей, и силенок для угроз у меня маловато.
– Краснословская, – резко произнес Вернер, – что вам говорил Дионис, может что-то предлагал?
Вот как мы заговорили, допрашивать меня решил? Долго ждать придется, только если я про секту могу узнать и из посторонних источников, то про Ронилье от меня лично никто ничего не узнает! Демонстративно похлопав ресницами, отчего рыцаря и его отца передернуло, я удивилась:
– Вы о чем?
Кашлянув, тут же влез Гаспар:
– Надо отпустить всех, кроме Ярославы, это слишком личный разговор, а потом вызовем остальных и допросим. Начинать следует с компании Краснословской.
Сказано-сделано, через минуту никого кроме меня, Гаспара и Вернера не осталось. Ядвига не хотела без меня уходить, но я попросила ее не переживать. Моя персона слишком для них важна, чтобы они допустили в отношении меня что-то плохое и приносящее моему здоровью вред. Но это еще не все: уже уходя, Самаэль остановился прямо напротив меня и проронил: «если будет худо, попробуй позвать меня мысленно, я постараюсь услышать». Зачем ему надо было влезать в разборки я не поняла, но было приятно, что эта ситуация не оставила его равнодушным, а еще затеплилась подленькая надежда, что я все же сделала не правильный вывод на его счет. Не всегда следует быть категоричной мегерой, в мире очень много полутонов, скрывающих яркие краски, а не только черный или белый цвет.
– Ярослава, нам пора кое-что прояснить, – многозначительно произнес Гаспар, – присаживаясь в кресло ректора.
Сначала его хотел занять Вернер, но не успел, и ему пришлось делать вид, что так и было задумано. Храмовник немного помаячил у меня перед глазами, а потом присел напротив меня: я всегда знала, что ему нравится меня нервировать.
– Вы серьезно? – обрадовалась я и поднесла сложенные ладони к сердцу, – это отличная идея.
Ядом в моем голосе можно было бы убить слона, но либо орки более выносливы, либо это Гаспар совершенно не восприимчив к воздействию извне, проще говоря, толстокожий. Правильно оценив мои жесты, он хмыкнул:
– Рад, что у вас остались силы трепыхаться, но сэр Вернер сказал правду, дело приобретает серьезный поворот. Если Дионис представляет интересы Художников Жизни, то мы хотя бы понимаем, для чего именно вы можете им понадобиться. А бедная девушка, как ее, Лисавета кажется? Стала жертвой простого обмана и демонстрации, чтоб вы понимали, что они совсем рядом. Скорее всего, она давно была частью этой секты, и сама вызвалась на эту роль. Сэр Озрельн…
Орк равнодушно посмотрел в сторону мрачного рыцаря, глубоко окопавшегося в своих мыслях:
– Вам нужно усилить охрану Сангреаля, не исключено, что Ярослава им нужна для ритуала Обретения, связанного с ее кровью. Так что ждите в скором времени нападения на храмы, а инквизиция займется обеспечением охраны курсантки.
– Сангреаль? – приподняв брови, я с любопытством покосилась на Вернера, оставив без внимания слова о моей охране, если им делать больше нечего, то, конечно, пожалуйста, пусть займутся хотя бы этим.
Меня заинтересовало, почему орк упомянул храмы во множественном числе, словно никто кроме орденцев не знал, где именно находилась целительная чаша. Если это так, то среди храмовников затерялась крыса, не понятно только, искал ее Вернер или нет.
Сэр Озрельн избегал моего взгляда, оно и понятно, если он сейчас признается, что чаши уже нет давно, у инквизиции будет резонный вопрос, почему Орден не сообщил об этом раньше и если уж это как-то связано со мной, то, где моя охрана?
Молчание затягивалось, я легко могла развязать войну между ведомствами всего парой фраз, но молчала, не желая уподобляться. Я не шутила, когда сказала, что мне понравился простой, и какой-то человечный Устав Ордена и мне искренне хотелось бы стать частью Храма. Но скатываться на уровень кухонных болтунов я не собиралась.
– Сэр Озрельн расскажет об этом сам и позже, – отрезал Гаспар, – главное, вам надо быть сейчас предельно осторожной. Художники Жизни, это старая секта, которую мы разгоняли не один раз, но они словно Феникс, каждый раз возрождаются из пепла.
– Откуда такое странное название?
– Из смысла их существования, они верят, что человек может быть бессмертным. Не просто долгожителем, как эльфы или драконы, вы их еще не встречали, потому что у них свои учебные заведения? и они предпочитаются появляться только в своем обществе.
Встряхнув головой, я поинтересовалась:
– И каким образом это связано со мной и с Сангреалем? Что-то не совсем улавливаю связь. То, что Лукос Шимаре мой родственник и был связан с некромантскими практиками, это еще не говорит о том, что я с радостью захочу связаться с тем же. Тем более мои таланты на практическую магию не распространяются, вам должно быть известно, что свою личную энергию я не могу использовать, как обычные маги. Для некромантов я должна быть бесполезной.
Гаспар согласно кивал в такт моим словам, а потом вздохнул:
– Так-то то оно так, но кто сказал, что вам собираются что-то предлагать? Для ритуала Обретения, связывающего Сангреаль и вас, нужно одно лишь согласие на взятие нескольких капель крови и только, все остальное сделают без вас. Вы сама по себе один большой потенциал, только сами вряд ли сможете им воспользоваться.
Услышав такого «лестное» мнение о себе, я широко улыбнулась:
– О, так именно поэтому вы вцепились в меня, увидели дойную корову?
Гаспар знал, что я вижу его насквозь и хорошую мину при плохо игре, уже сохранить не получится, но и отступать он не хотел, некуда.
– Я бы не стал давать столь пространственные определения, нам важно сохранить вашу жизнь и свободу, чтобы никто не принуждал вас делать то, чего вам не хочется.
Сил сдерживаться уже не осталось, и я расхохоталась, делая это размашисто и со вкусом. Это ж надо, они решили меня уберечь от чужого влияния, а сами-то тогда что делают? Отсмеявшись и резко остановившись, я спросила прямо:
– Что за ритуал Обретения?
Отвечать на этот раз стал Вернер, видимо совесть проснулась, и он решил немного ей подыграть:
– Некроманту нужен один потомок Шимаре или несколько носителей обычной крови создателей Сангреаля, чтобы чаша исполнила желание мага, оно может быть любым, от обретения бессмертия, до возросшей в несколько раз личной силы того, кто проводит ритуал. Саму схему сказать я не могу, так как они тщательно скрывают ее, но принцип известен.
Пыхтеть от гнева и бросаться на рыцаря с кулаками я не стала, хотя стоило бы, потому что он, изначально зная, что мне может грозить опасность, даже не ввел меня в курс дела. А если и давал какие-то советы или что-то рассказывал, то только после моих прямых вопросов, когда я и так знала, о чем говорю.
– А с чего вы взяли, что им нужна именно я? Насколько помню, не так давно в этом мире вновь объявилась моя мать, почему вы сбрасываете со счетов меня?
Вернер и Гаспар одновременно переглянулись, а я поторопила их:
– Давайте без этих игр, в чем дело?
– Просто у женщин есть одна особенность: весь их дар передается ребенку, так что после рождения сами они из себя уже ничего не представляют.
Что-то я не помню, чтобы подобная информация упоминалась в книгах. В любом случае, это попахивало наглым и циничным обманом: меня завлекали всем, чем могли, даже обещанием могущества, говорили об интересной службе после получения диплома. А на самом деле меня просто хотят продать нужному кандидату в мужья на Аукционе невест, а потом просто размножить, так как моя кровь невероятно ценна, потому что искусственна? Если до этого дойдет, то они дождутся, что я просто взорву эту академию и сбегу куда-нибудь в леса Словении вместе с Ядвигой.
– Спасибо, что я узнала об этом раньше, чем забеременела.
– Не пугайся, – неожиданно мягко проговорил орк и я чуть не икнула от проявления заботы с его стороны, – женщины с даром могут забеременеть только тогда, когда сами того захотят.
Хоть одна хорошая новость за последнее врем, хоть здесь никто не сможет меня заставить.
– Хорошо, допустим, я вам верю, и веду себя тише воды, ниже травы, – пробормотала я, наконец, приняв для себя решение, – но как вы собираетесь приставить ко мне охрану? Как вы будете искать Диониса и вообще, как после всего этого нам учиться здесь? Неужели на Браоза нельзя найти управу, вы же видите, он сущее чудовище!
– После убийства, мне удастся ввести постоянные посты от моего ведомства по всей академии, пока мы не убедимся, что необходимость в этом отпала, – уверенно сообщил Гаспар.
Было видно, что бессонная ночь дается ему с трудом: сильно тело осунулось и словно одрябло, а под глазами появились темные мешки, хотя на такой коже этого не должно было бы быть заметно. Но жаль, мне, конечно же, его не было, сам такую службу выбрал, как говориться, кто на что учился.
– Вы их даже не заметите, на качество жизни их присутствие никак не повлияет, а мы тем временем усиленно начнем собирать информацию о Художниках Жизни, необходимо как можно быстрее их ликвидировать, это беспринципные твари, уже не люди.
– Плевать мне на секту, что вы думаете про Диониса? Не думаю, что он что-то знает, скорее всего, у него случилось что-то личное, и он, спешно собрав вещи, ушел.
Гаспар, наверное, внутренне посмеялся над моими наивными выводами, но вида не подал и согласно кивнул:
– Будем разбираться, поднимать его личное дело, не думайте, что мы собираемся с ходу его во всем обвинить. На самом деле это очень кропотлива работа – собирать доказательную базу, без этого никто его и пальцем не тронет.
В такие обещания верилось с трудом, но он может болтать все что угодно, потому Ядвига скорее всего так все не оставит и бросится его искать. Не оставлять же ее одну?
– А про Браоза забудь, – вставил Вернер, – он не по твоим зубам и не надо сверкать на него глазками, он от этого не растает. Действует он абсолютно в рамках закона, а никто ради тебя менять их не станет.
Я снова промолчала, имея иное мнение, но о нем им знать вовсе не обязательно, тогда мне никто и мешать не будет.
– Учись, как училась раньше, готовься к Аукциону, он состоится меньше, чем через месяц. Комнаты тебе выделят новые и, наверное, надо поселить тебя с кем-нибудь, так безопаснее, – Вернер взглядом показал орку на меня, – думаю, что та ведунью, которая была рядом с ней подойдет, по крайней мере она очень переживала за подругу.
Гаспар снова кивнул.
– Я сообщу ректору. Ярослава, так ты ничего не знаешь о смерти лекаря в Сатамашто?
– Намекаете, что это я его убила или что? – я сильно устала и не видела смысла в дальнейшем разговоре и так понятно, что убийцу прямо сейчас по горячим следам они не поймают.
Если уж они не стали с пристрастием допрашивать Браоза, который явно замешан в этом темном деле, об этом говорил не один факт, то рассчитывать на их помощь вообще не стоит.
– Нет, конечно, но может ты что-то слышала, – орк смотрел мне прямо в глаза, пытаясь видимо заглянуть в саму душу, но только пускать туда я его не собиралась.
Я встала, холодно взглянув на собеседника:
