Текст книги "Злая Кровь (CИ)"
Автор книги: Людмила Константа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)
Услышав эту ерунду, синигами коротко хохотнул:
– И чем же ты, химера, могла меня обидеть?
Вот сейчас я тебя удивлю, главное, чтобы этого получаса, что я здесь торчу, хватило Ядвиге.
– А разве не обидно получить по голове и почти весь день и вечер провести в обнимку с ведрами и швабрами? Впрочем, если у тебя нет страха темноты… Что у тебя с лицом?
И почему я не знаю, что челюсть у синигами может так страшно вытягиваться, а глаза зажигаться багровым огнем? Что там было с внешностью Браоза дальше, мне стало не интересно смотреть и я, круто развернувшись на каблуках, что есть сил, помчалась прямо на полигон к Шармаду. Ну и где обещанная помощь от близнецов, он же в прямом смысле меня сейчас съест? Хотя за мной вроде бы никто не гнался, это я, с перепуга могла себе на придумывать. Что-то расхотелось мне его провоцировать, хотя для дела это нужно было, чтобы не расслаблялся, пусть лучше меня ищет, чем нечаянно забредет к себе раньше времени.
Кое-как выровняв дыхание, я, чуть прихрамывая, поковыляла по дорожке, изредка приволакивая правую ногу: неудачно приземлилась на последней ступеньке, когда летела через пролеты. Орка я нашла в одной из игровых комнат полигона, он сидел на широкой необработанной деревянной скамье, так что при его двухметровом росте колени оказались на уровне подбородка. Для удобства он положил на них свою голову с черной роскошной гривой, по которой я просто сходила с ума от зависти. Но это все не важно, главное, что он степенно беседовал с младшим лордом Озрельном.
Ральф, как всегда свежий и гладко выбритый, возбужденно прохаживался около преподавателя по боевой подготовке и что-то с жаром втолковывал ему, помогая себе активной жестикуляцией. Что-то слишком часто он стал попадаться мне на пути. Я прошла чуть вперед, специально громко потопав на пороге, чтобы рыцарь сразу понял, что он теперь здесь не один. А Шармад был и так в курсе, что я подхожу к его вотчине, орк неплохо меня ощущал вблизи.
Неприлично вытаращившись на меня, Ральф даже не попытался скрыть, что раздосадован моим появлением. Как хорошо, что я человек не конфликтный и мне на это плевать.
– Ты зачем сюда явилась?
– Не переживай, не к тебе, вот имущество проверяю, цело ли, – я радушно улыбнулась тихонько посмеивающемуся орку, – рада видеть, что мой скальп в добром здравии. Ты ведь отпишешь мне его по завещанию?
Орк резко перестал улыбаться и даже, кажется, поперхнулся:
– Слово завещание мне не знакомо, но звучит пугающе. В любом случае мой скальп наследует старший в роду, но ты к этому не имеешь никакого отношения, у нас рациональный патриархат.
– Хорошо, попробуем зайти с другого края: а что достается женщинам после вашей смерти? – полюбопытствовала я, присаживаясь рядом со своим далеким родственником по крови.
Ральф быстро понял, что в нашей дружной компании он лишний, но поджав губы, уходить все же не торопился. Репей.
Шармад ответил без тени улыбки:
– Место рядом с мужем. А если у взрослого мужчины никого нет кроме сестры или матери, то эта честь достается одной из них. Не редко они дерутся за право следовать рядом с умершим. Женщина уходит на следующий круг перерождения, чтобы и в посмертии служить своему мужчине верной спутницей и воплотиться в новой жизни вместе с ним.
Жутковато, но в каком-то смысле даже по первобытному красиво, это было и у нас, но с развитием самодостаточности и эгоизма, подобные практики ушли далеко в прошлом. Теперь многие падают в обморок, когда им берут кровь из пальца или мужчины готовы вызвать скорую помощь, едва их температура превысит норму хотя бы на одно значение. Здесь же к смерти и богам, в частности, относились проще, как к неизбежности, но не злу.
Ральфу надоел наш монолог, он любил быть всегда в центре внимания, поэтому без стеснений начала приставать в своей обычной манере:
– Ну а все-таки, что ты здесь забыла? Мало того, что ты уже натворила? Аз-Зайтун просто кипит, всюду только и разговоров, что о кровавых ритуалах над курсантами, да еще везде рыскает инквизиция, лезет во все углы, вынюхивает, ступить некуда.
– А я тут при чем? Боишься, потому что рыльце в пушку?
– Расскажи это кому-нибудь другому и не стоит переводить стрелки, – по большей части Ральфу было все равно, действительно ли я причастна к трагическим событиям или нет, ему просто приспичило поиграться, – ночью ведь не я гулял неизвестно где.
Я с достоинством приосанилась.
– Мне-то известно, где я была ночью, а вот где тебя носило, раз ты решил помочь мне с алиби, большой вопрос. У самого-то его как раз и нет, решил вылезти за мой счет? Не получится.
– Не собирался, – только и буркнул рыцарь, оскорбленный тем, что ему не доверяют, и пройдя мимо меня, шикнул:
– Молись, чтобы ты не стала моей женой.
Чтобы не остаться в долгу, я поправила храмовника:
– Лучше буду молиться, чтобы как раз ею стать. Воспитать будущего Великого Магистра могущественного Ордена, чем не благородная роль всей жизни?
Находясь уже на выходе, рыцарь обернулся ко мне и презрительно хмыкнул:
– Даже не рассчитывай, детей тебе от меня не иметь при любом раскладе.
Это замечательная новость, просто гора с плеч.
– А кто говорил про детей? Это очень долго, так что я имела в виду лично тебя. Воспитаю так, что отец родной будет благодарно жать мне руку при каждой встрече.
Ральф пробурчал что-то не слишком поэтичное и под громоподобный смех орка, покинул тренажерную комнату, сильно хлопнув дверью.
Отсмеявшись, Шармад миролюбиво поинтересовался:
– Зачем ты его дразнишь?
– Ничего личного, просто мне надо было поговорить с тобой наедине.
Орк закряхтел, разгибая затекшую спину. Сегодня он был облачен в белую безрукавку, так что на внушительных бицепсах были видны толстые, вздувшиеся вены. Такими руками только подковы и гнуть, да коней поднимать. Грозный вид орков меня не пугал, я видела в них что-то родное, они напоминали мне добродушных медведей из сказок моей родины.
– Если ты хочешь поговорить о Лисавете и обо всем, что с этим связано, то это не ко мне. Я хоть и отвечаю за безопасность академии, но сейчас этими вопросами занимается Орден, потому что они несут за тебя ответственность и сама инквизиция.
– Другими словами, тебя отстранили? – с пониманием отметила я и пока он не начал выкручиваться, быстро выложила свой план: Ядвига уже должна была вернуться в ведьмовский корпус и ждать меня.
Шармад слушал меня очень внимательно, изредка задавая уточняющие вопросы, и под конец даже крякнул от обилия свалившихся на него обязательств:
– Хорошо, я сделаю, как ты меня просишь и надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Но зачем ты с Браозом говорила, за ним ведь можно было просто понаблюдать?
– Мне необходимо было его спровоцировать, плюс личный мотив и кажется это у меня получилось.
Шармад покачал головой, но еще раз пообещал, что сделает все так, как я просила. Как на крыльях, в предвкушении охоты, я улетела туда, где меня ждали. К ведьмам мужчин не пускали, поэтому ребята, убедившись, что со мной все в порядке и больше никуда не собираюсь, спокойно ушли расслабляться. Больше не стоит привлекать их в мои дела, достаточно одного Шармада, он профи, да и постоять за себя сумеет лучше, если вдруг что.
Ядвига сидела на кухне и с откровенно скучающим видом разглаживала складки на длинной юбке классического строго платья в пол. В нетерпении я бросилась к ней:
– Ну что?
– Ничего, абсолютно. Стерильная чистота, словно нарочно убрали.
– А может он просто готовился к ритуалу в другом месте, – задумалась я, а потом бросила, – но это уже не важно, мы будем ловить его другими способами.
– Твой энтузиазм меня пугает, – осторожно заметила девушка.
Меня тоже, но в этом виноват Лукос Шимаре и остальные некроманты. Я просто хочу, чтобы меня все оставили в покое.
– Это пройдет.
Ведунья подумала и согласилась:
– А что за новый метод?
Я возбужденно потерла руки, словно вся секта Художников Жизни в полном составе была у меня в кармане.
– Будем ловить на живца!
Подруга ахнула:
– Но это же опасно?
– Зато мы быстрее со всем этим покончим, и у нас больше не будет болеть голова по этому поводу, – отрезала я, приняв окончательное и бесповоротное решение.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ.
Прошло почти две недели. Несмотря на нововведения в распорядке, когда любого курсанта могли досмотреть прямо на занятиях точно так же, как и его комнату, все было относительно спокойно. Правда, смысла в таких мерах я не видела, так как вещи детишек из влиятельных семей, следователи и их помощники старались обходить стороной. Как-то на занятиях Зоара, один из братьев Ярдлеев не сдержался и в шуточной форме высказался по этому поводу, что в этой стране преступления совершаются исключительно выходцами из простого народа, а аристократов давно поголовно причислять к божественному пантеону.
Замечаний тогда ему сделано не было, хотя на занятиях теперь всегда присутствовали представители кардинала Гаспара де Кирога. Но последующую неделю Лерой драил сковородки и котлы на кухне Трапезной сразу после ужина и до глубокой ночи. Раньше это вызвало бы смех и подколы с нашей стороны, но сейчас, ничего кроме раздраженного недоумения, не было. С кем борются следователи: с курсантами или некромантами?
Общую атмосферу разбавило только пришедшее вчера письмо из Ордена Солнца: наконец у меня на руках было официальное приглашение на участие во вступительных испытаниях. Даже изменившиеся сроки, а теперь все перенесли на май, не омрачило моего триумфа. Я ведь все боялась, что умники из Ордена что-нибудь придумают, чтобы не допустить женщину до испытаний, это ведь будет историческим нонсенсом. Тяжело было делать вид, что все хорошо, чтобы никто ничего не понял.
После основных занятий, когда всех отпустили на обед, и мы с Ядвигой поплелись в корпус к ведьмам, нас окликнул Идрис. Оглядевшись по сторонам и не найдя его всегда улыбающегося брата, я удивилась:
– А почему ты один?
Это было странно, на моей памяти они еще ни разу не расставались. Идрис даже самоотверженно помогал брату в наведении порядка на кухне.
– Долго объяснять.
Ядвига, только пришедшая с занятий по алхимии и надышавшись там каких-то ядовитых реактивов, чувствовала себя не слишком твердо стоящей на ногах. Едва доставая Идрису до подбородка, девушка обреченно вздохнула и уткнулась носом в шелковую жилетку молодого мага. Руки ведуньи повисли вдоль тела как у безвольной куклы. Мужчина пытался стряхнуть девушку, но она с закрытыми глазами вцепилась ему в пышный воротник-жабо. Когда Идрис понял, что в ближайшее время отцепить ведунью будет проблематично, он обеспокоенно обернулся ко мне:
– Что это с ней?
– Нанюхалась какой-то гадости.
– Надеюсь, это не войдет у нее в привычку, – с сомнением протянул маг, – брат отправил меня сказать, что отец, наконец, собрал всю информацию, что была открыта для его доступа в архивах.
Я несказанно обрадовалась этой новости:
– Так почему ты сразу об этом не сказал? Не стой столбом, показывай письмо.
– Так его нет, все только на словах. Сейчас все письма проверяются, зачем провоцировать лишние проблемы?
После этих слов мы затравленно огляделись по сторонам: слишком много любопытствующих взглядов и не только от самих курсантов, но и тех, кто с разрешения ректора теперь охраняли покой академии. Стоять посреди холла, означало заявить без слов: смотрите, мы кое-что замышляем! Схватив Идриса под руки, мы с ведуньей быстро вывели его на свежий воздух. Начало декабря, или как его здесь все называли – снежня, на самом деле был типичным питерским месяцем, со слякотью, пронизывающим ветром и тяжелым свинцовым небом над головой. А вот снега не было и в помине, только одна грязь вокруг.
До Аукциона Невест, главной ночи уходящего года оставалось меньше двух недель, и чем ближе была это дата, призванная изменить жизнь всех курсанток, тем сильнее нарастала не объяснимая внутренняя паника. Мне казалось, что на аз-Зайтун надвигалось что-то страшное. Шармад, которому я рассказала о своих страхах, лишь посмеялся надо мной, сказав, что это нервы после смерти супруги Браоза, но Ядвига, которую так же одолевали смутные предчувствия беды, меня поддержала.
– Все, рядом никого, – удовлетворенно произнесла ведунья, когда мы отошли от основного здания академии, и рядом действительно никого не было видно.
Идрис хмыкнул:
– Конспираторши, смотрите, Шармад как-нибудь отметит ваши увлечения и первым контрактом определит вас в разведку, наплачетесь. А что касается Диониса, то он в этой округе никогда и не жил, ваш храмовник ошибся. Отца его арестовал инквизиторский отдел небольшого городка в Адальворе, название не спрашивайте, я не запомнил.
– Не суть, дальше-то что?
– Взяли Эриха Строфа, по наводке его соседа, Марсело, хотя раньше ни в чем подобном его даже не подозревали, обычный врачеватель средней руки. Доказательств о причастности тоже никаких, кроме свидетельских показаний, но секта Художников Жизни двадцать лет назад свирепствовала на территории нескольких королевств, в том числе Адальвора, поэтому нормального обвинения и не понадобилось.
– Догадываюсь, что было дальше, – процедила ведунья, но я ухватилась за не состыковку:
– Двадцать? Сэр Озрельн говорил, что этому делу лет десять, не больше.
– Сейчас я продолжу, и ты поймешь, почему он и тут немного перепутал, – кивнул Идрис, – господина Эриха сожгли на медленном огне, а его жена, обычна портниха Марта, на этой почве сошла с ума и ее быстро пристроили в дом для ущербных духом. Мальчишке тогда был год с небольшим, он должен был попасть прямиком в приют, но сосед вовремя подсуетился, видимо пожалев его, и взял к себе на воспитание. Марсело продал все имущество ребенка и уехал в крупное село, которое обеспечивало потребности Ордена в молоке.
– Чувствую, ты не зря выделил храмовников, правда?
– Верно, – Идрис довольно улыбнулся, радуясь нашей догадливости, – этот ушлый Марсело быстро устроился на работу в одно из подразделений Ордена, правда не знаю, кем именно, но через некоторое время погиб и все, история на этом теряется. Мальчишке было уже пять лет, он после этого, кстати, сразу исчез и появился уже в академии, с поддельными документами кстати.
– А что было именно десять лет назад? – поинтересовалась Ядвига, а мне не давала покоя личность этого соседа, как-то странно, сначала отправить на смерть отца, потом сжалиться и забрать ребенка.
Хотя может это у меня уже что-то с головой, мне всюду мерещатся мерзавцы? Хоть убейся, но в чем выгода? Не верю я в совпадения, а в такие и подавно.
– Через десять лет из заточения неожиданно сбегает мать Диониса, начинает искать сына, а потом ее ловят всего через месяц, но уже по анонимному сообщению, в котором говорятся такие точные о ней данные, что это никак не мог быть посторонний человек. Сдали ее намеренно, а при обыске личных вещей нашли atam, ритуальный кинжал, которым пользуются некроманты, когда пытаются высвободить большое количество энергии при агонии жертвы. С ней произошло то же, что и с мужем.
– Дионис, – на ведунью было тяжело смотреть, глаза потеряли блеск, под ними тут же образовались темные круги, она бы и рада заплакать, но не хочет казаться слабой, – и все это на одного бедного ребенка. В него же наверняка тыкали пальцем или что-то еще хуже.
Мягко тронув подругу за плечо, я шепнула:
– Не накручивай себя, так бывает, с этим ничего не сделаешь, но все будет хорошо.
– Вериться с трудом, – не скрывая сарказма, проговорила девушка, опустив голову, чтобы мы не видели выражения ее лица.
Идрис решительно обнял Ядвигу и отвел ее от меня на расстояние десяти шагов, что-то с жаром доказывая. Сначала она слушала его с недоверием, потом немного расслабилась и под конец больше не выглядела как убитая горем вдова.
Вернувшись, Идрис заключил:
– В общем, все сходиться к тому, что семью Диониса просто подставили, а ему не повезло. Прямых отсылок к тому, что он как-то связан с Художниками, нет.
– Так-то оно так, но меня смущает этот сосед, – не согласилась я, – надо попробовать узнать, кем именно он устроился в Орден, и что там произошла за история с его смертью. Чую, не все так просто.
– Ну, об этом ты можешь попросить у Ральфа, либо у его отца, – с намеком, произнес Идрис.
Услышав про младшего лорда Озрельна, я даже зависла на мгновение: как-то не тянет меня к нему обращаться за помощью, особенно после последнего разговора. Проще попросить у ректора прямую связь с Великим комтуром, если уж Артур Уэйт не отказал братьям, то мое желание пообщаться с Вернером он точно поддержит. Только как объяснить мой интерес? Нет, все-таки придется идти к Ральфу и что-то предлагать ему взамен.
Мы вернулись обратно в академию, я хотела, не откладывая найти молодого рыцаря, но дорогу мне перегородил тощая фигура очень рассерженного Леонарда Иохайа, Семнадцатого Хранителя, который встречал меня в мой первый в академии.
– Курсантка Краснословская, где вас черти носят? Вам срочно требуется подняться в кабинет к ректору.
– Ты что-то натворила и нам не сказала? – не сомневаясь, тут же влез Идрис.
Я пожала плечами:
– Видимо это как-то прошло мимо меня.
– Что за глупости? – молодой маг смерил нас презрительным оценивающим взглядом и видимо назначил за нас невысокую цену:
– К вам приехала ваша мать, сиятельная виконтесса Таиса Эрве, владеющая богатыми землями Лоар, а вы позволяете себе, чтобы она ждала! Никакого воспитания, толи дело ваша матушка, что за женщина…
Пустую болтовню Леонардо я уже не слушала, было тошно от приторного восхищения чужими успехами, кивнула друзьям и как баран на веревочке пошла за сопровождающим.
– Яра, хочешь, я пойду с тобой? – запоздало крикнула мне в спину Ядвига, на что я лишь помахала ей рукой.
Не знаю, зачем я понадобилась Таисии Александровне, как она представлялась передо мной, но впутывать это кого-то еще мне не хочется.
До кабинета Артура Уэйта мы добрались быстро, Леонардо все время воспроизводил соловьиные трели в адрес матери, восхищаясь ее редкой красотой и воспитанием, а перед тем, как мне уже надо было выходить, задал очень интересный вопрос:
– Вы совершенно не похожи на вашу матушку, она просто само совершенство, я еще ни разу не встречал таких женщин, мне кажется, я могу говорить о ней часами. Ярослава, а кто ваш отец?
Честно, сейчас я растерялась, ведь и правда, мне даже и в голову ни разу не пришла мысль о том, кем может быть мой отец. Пока ко мне не пришла знакомиться Таисия, мысли о матери, о том какая она, похожа ли на меня, часто навещали в подростковых фантазиях, об остальном нет.
Сделав вид, что я не расслышала вопроса, я стукнула в дверь, и не дожидаясь разрешения, ввалилась в кабинет.
Ректор, всегда подтянутый мужчина с дежурной улыбкой вежливости на блеклом, плоском лице, при виде меня тут же вскочил на ноги и бросился с приветствиями. Не поняв, с чего вдруг я вызываю у него такую бурю эмоций, сперва попятилась к двери, а когда он вдруг страстно облобызал мою руку, совсем выпала в осадок и окончательно потеряла нить с реальностью. Это появление Таисы на него так подействовало?
– Вы звали меня, господин ректор? – отстраненно спросила я, окидывая кабинет внимательным взглядом.
Так и есть, она была здесь, вот почему он так активно расшаркивался передо мной ножкой, только интересно, чем она его подкупила? Раньше мне он казался более стойким и мудрым человеком.
Таиса сидела в том самом глубоком кресле, которое обычно выбирала я, если появлялась здесь. Тонкая, в богато отделанном темно-фиолетовом платье, деликатно оттенявшем кошачьи зеленые глаза. Средней длины, но пышные черные волосы мягко окутывали узкие плечи, на которых покоилась небрежно переброшенная шкурка какого-то темно-серого зверька. Было не понятно, как маленькая шляпка с крошечной декоративной вуалькой вообще может удержаться на этой дикой гриве.
На меня женщина смотрела без интереса, словно перед ней не дочь, а какая-то надоевшая передача, которую и переключить жалко, потому что больше смотреть нечего и надоела уже. Рядом, за креслом, вцепившись в высокую спинку холеными смуглыми руками, резко контрастирующими с белыми кружевными манжетами, стоял ангел мужского пола. Сладкоголосый красавец с отвратительными усами, которые я возненавидела всем сердцем еще тогда, в нашу первую встречу.
Это был именно тот мужчина, что я встретила у входа в храм Ордена, пока еще только собиралась поступать в аз-Зайтун. Свое имя он мне так и не назвал, только должность, но она мне ничего не сказала: туркополье. Только увидеть их вместе, адепта Ордена и правнучку одного из самых отпетых некромантов, для меня было чересчур.
– Звал? Ах, нет, что вы, я вас приглашал в кабинет, видите, тут к вам приехала…
Ректор поставил меня прямо напротив матери, но та даже не сделала попытку подняться, зато успела перебить Артура, пока он еще чего-нибудь не сказал:
– Виконтесса Эрве, но ты можешь звать меня просто Таиса, мы ведь с тобой родственники.
Я оторопело смотрела на женщину, которой не хватало такта даже просто извиниться за свои поступки, но тут же взяла себя в руки: я давно отпустила эту ситуацию, и нет смысла к ней возвращаться и переживать, точка.
– Я вас помню, – сказала я чужим голосом и тут же мстительно добавила, – мама.
Таиса чуть заметно сморщила аккуратный носик, но постаралась сделать вид, будто чихнула. Ректор, конечно же, ничего не заметил, он пожирал глазами очаровательную посетительницу и больше ничего вокруг не видел. Увидев это, она склонила голову на бок и нежно проговорила:
– Достопочтимый ректор…
– Для вас просто Артур, – чуть не подпрыгнув, с придыханием предложил он, но Таиса упрямо повторила:
– Господин ректор, не могли вы оставить нас одних, у нас будет, как бы это правильно сказать – семейный разговор.
Чуть ли не растекшись лужицей у крокодиловых сапожек виконтессы, ректор наконец-то испарился. Я облегченно выдохнула: видеть его в таком состоянии, унижающегося и не похожего на самого себя, было выше моих сил.
– Кажется, я переборщила с афродизиаком, – нехотя пояснила женщина, выглядевшая моей ровесницей, – духи новые, не рассчитала дозу.
Меня осенило:
– Так он поэтому вел себя как… Как…
– Как дебил, – спокойно окончила Таиса, – всегда называй вещи своими именами, не трать время и силы на фантазии.
– Спасибо за совет, мама, но для воспитательных процессов уже поздновато.
Видя, как Таису коробит при слове «мама», я готова была нарисовать себе его прямо на лбу, она быстро это поняла и посматривала на меня уже без брезгливости и равнодушия, скорее с рождающимся интересом:
– Не ерепенься, я пришла не для того, чтобы проверять, как ты держишь удар и так понятно, что ты способная девушка, если до сих пор жива и неплохо выглядишь. Я признаться думала, что из тебя быстро сделают затравленную куклу, как пытались поступить со мной и рада, что в этом мы похожи. Чтобы с нами справиться нужно что-то больше, чем для обычных кисейных барышень.
Это ее «неплохо выглядишь» было сказано так, словно перед ней стоит неопрятная попрошайка, а не хорошо одетая курсантка элитной академии магии. Заставив себя улыбнуться, я без предисловий спросила:
– Если не для проверки, то зачем тогда?
Женщина вздернула тонкие брови, хотя сама недавно сказала, что не стоит тратить время и ходить вокруг да около только потому, что это проявление вежливости. Молчавший до этого мужчина, решил сыграть роль громоотвода:
– Ярослава, твоя матушка просто хочет с тобой помириться, согласись, что это вполне естественное желание?
– Спустя почти двадцать четыре года? Несколько запоздалая реакция, вы не находите? Тем более когда-то мы с ней это уже обсудили и вроде бы пришли к консенсусу, что никто никому ничего не должен, что вдруг поменялось? И вообще, вы кто, новый отчим? Интересно послушать, как вы познакомились, и что связывает главу некромантского рода с представителем Ордена.
Улыбка туркополье завяла на глазах, он поспешно представился:
– Ох, эта моя забывчивость, я-то думал, что уже представлялся! Обращайтесь ко мне просто Марик, и не стоит поминать всуе этих ужасных магов, у меня от этого потом начинает портиться аппетит.
– Марик, – резко проговорила Таиса, – я и сама могу вести беседу с… дочерью.
Эти слова дались ей с большим трудом, но она упрямо заставила себя их проговорить, чего я не могла не оценить: несгибаемая женщина.
– Ярослава, – став чуть спокойнее, продолжила она, – Марик просто друг семьи, когда-то он помог мне вырваться из дома Лукоса, ты даже не представляешь, какой ужас я испытывала, когда жила там и вот недавно вернулась обратно, вновь обрела имя. Ты ведь знаешь о своих корнях?
– Очень душещипательная история, – кивнула я и обратилась к туркополье, пытавшийся стать невидимым, – а вы молодец, вовремя подсуетились. А про то, как меня собирали по частям я, конечно, в курсе, в этом мире мне об этом не дают забыть.
Таиса пропустила мимо ушей явный сарказм и поинтересовалась:
– Ты ни разу не спросила, почему я была вынуждена тебя оставить, неужели тебе не интересно?
Как будто бы от ее ответа, что-то резко б изменилось, но ради приличия я все же прислушалась к себе и была вынуждена разочаровать их обоих:
– Вообще нет, это ведь и так понятно.
– Неужели? – женщина прищурилась, и меня обдало каким-то холодом.
– Ну, конечно, как говорят в подобных случаях, у вас не было возможности за мной ухаживать, вместе мы бы не выжили и вообще, с вами было опасно, вы боялись за жизнь маленького ребенка.
Вообще, я просто с ходу перечислила самые распространенные отмазки, скрывающиеся под мотивами для отказа от малышей, но виконтесса приняла это за чистую монету и обрадовалась:
– Значит, ты меня и правда понимаешь? Ведь на самом деле все именно так и было.
– Разве я сказала, что понимаю? Вовсе нет, как раз наоборот, вы просто не хотели тратить свое благородное время. Ребенку на самом деле не так много и нужно, а одного колье с вашей шеи хватило бы на то, чтобы решить все финансовые вопросы лет на десять вперед, а таких вещиц у вас наверняка много.
Мне надоело стоять перед ними, словно это я была на приеме, а не они приехали в академию и села прямо напротив замершей Таисы, недоверчиво вслушивающейся в мой уставший голос, и повторила:
– Все это не важно, давайте лучше вы мне расскажете, что вам от меня надо, и мы разойдемся на этом.
Ага, не нравится, когда тебе начинают ставить условия, не привыкла? Глядя на замешкавшуюся мать, я откровенно улыбалась, наступила пора смеяться первой: наконец я дожила до того момента, когда именно мне начали предлагать дружбу, а не наоборот. Конечно, был от этого определенный осадок, но, тем не менее, это что-то новенькое: мои личные акции видимо начали расти в цене, раз ко мне стали обращаться с предложениями.
– Во-первых, я действительно хотела наладить отношения. Я ведь понимаю, что мы не сможем общаться, как мать и дочь, но мы могли бы стать подругами, лучшими.
Черта с два, я лучше научусь танцевать цыганочку с выходом, хотя никогда не любила танцы, любые.
– Мама, давайте перейдем сразу ко второму пункту, он мне кажется более интересным.
По Таисе было не понятно, задел ли ее мой мягкий отказ или нет, но все же соизволила поинтересоваться:
– Почему? Подумай, Ярослава, прежде чем отказываться. Я знаю, что ты приняла гражданство Адальвора и теперь вполне можешь принять фамилию, которая тебе полагается и войти в достойную семью. Не хочешь поддерживать со мной отношения, твоя воля, но я надеюсь, со временем ты бы изменила свое отношение, я не буду настаивать, готова ждать столько, сколько потребуется. Будешь спокойно жить, пользуясь, наконец, всеми благами, которые ты заслуживаешь по праву рождения, будешь жить в любом из домов семьи Эрве, ходить в прекрасную столичную академию в Адальворе, где, кстати, есть связи и тебя готовы забрать отсюда хоть завтра. Там нет такого ужасного деления на мужчин и женщин, в столице давно поняли, как важно вкладываться в развитие, как магов, так и ведьм.
– В меня здесь и так вкладываются, тем более я не ведьма, – чисто машинально вставила я, задумываясь над словами виконтессы.
Говорила она уверенно, искренне веря собственным словам и лучась от осознания благородства, с каким подошла к делу. По логике вещей, все выглядело правильно, мне действительно бы не помешало принять подобную фамилию и занять определенную нишу, с нее хорошо стартовать гораздо проще. Была только одна проблема: все, что связано с Лукосом Шимаре я считала, что нужно выжигать огнем, меня коробила только одна мысль, что я могу носить его фамилию.
– Я слышала, ты маг, единственная женщина на потоке, да еще и врачеватель, как все в нашем роду, – чересчур обрадованно проговорила Таиса.
Она пыталась зацепиться хотя бы за это и заставить меня поддерживаться с ней разговор любым способом:
– Ты наверно думаешь, что это Лукос благодаря своим ритуалам сделал так, что девочкам смог переходить подобный дар, но тут я тебя удивлю.
Конечно, я не стала тут же говорить, что давно уже поняла, что это фикция, ложная информация, которую ученый сам же и распространял. Женщина развернулась к Марику и властным тоном потребовала:
– Дай сюда формулы.
– Но свет очей моих, – заикаясь и бросая на меня недовольные взгляды, Марик попытался протестовать, – не стоит постоянно теребить подобную вещь, это ведь самый настоящий реликт, бесценный бриллиант. Расскажи ей просто на словах.
Догадавшись, что мать хочет показать мне те самые таинственные записи самого ученого, я затаила дыхание: в такую удачу сложно было поверить. Инквизиция до них не может добраться, потому что у них нет возможности забрать материалы у прямой наследницы, а мне выпадает такой шанс!
Таиса была непреклонна:
– Это мои бумаги и мне решать, кому их показывать, а кому описать в двух словах! Она моя дочь, хочешь ты этого или нет. Так получилось, что по глупости, наивности и личном эгоизме мне не хотелось вписываться в историю с пеленками, но это не значит, что я не помню, кто она мне. И чтобы не случилось, так и останется.
Сказано было сильно и, наверное, рассчитано на то, чтобы я расчувствовалась, но подобных слов я слышала уже не мало, пусть и не от своих родственников и не в отношении себя, но эти ситуации до омерзительного стандартны. Сначала делаем, потом ищем возможность исправить, а там уже ничего не склеишь.
Марик нехотя, чуть ли не со слезами на глазах вытащил из походной сумки огромную книгу в синем бархате, по центру обложки, которой таинственно мерцал огромный круглый сапфир и протянул мне. Я открыла ее на первой странице и жадно впилась в буквы. Здесь было все, полное описание, как надо проводить ритуалы для создания химеры, какие знаки чертить в круге, где должны соединиться два объекта. Точно описание пищи, которую потом должна потреблять беременная, даже сам процесс зачатия, сложные формулы, вычисленные математическим путем, при чем сам счет был странным, мне не знакомым. Пробежав глазами жизнь дочери и внучки Лукоса, я быстро отыскала свою мать и уставилась на имя отца, о котором нигде до этого никакой информации не находила. Здесь было только им, фамилия, но ни расы, ни полного описания, как было до этого, я так и не нашла.
