Текст книги "Радужные крылья над миром (СИ)"
Автор книги: Любовь Штаний
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)
Всем известно, что среди орков не рождаются маги. Якобы это ещё одно доказательство ущербности моего народа. Магические расы презирают тех, кто не способен управлять силовыми потоками Шайдара. Так было испокон веков, но от этого не легче.
Отчасти я даже могу понять такое отношение. Ведь даже некоторые растения – и те способны использовать магию себе во благо, а мы… Тысячелетиями нашей силой оставалось оружие и готовность умирать в бою, не раздумывая. Наши предки пробивали стены подручными средствами, а то и вовсе голыми руками там, где все остальные использовали бы магию. Мы брали числом и упрямством, а не разумом или тактикой.
Мы складывали тысячи жизней там, где другие обошлись бы сотнями, но выживали. И мы выжили! В Скон, наши степи, и сегодня никто не сунется без крайней на то нужды. Да, нас ненавидят, но и боятся. Но за право «быть» мы заплатили кровью. И в первую очередь своей.
Дерево в степи – редкость, и мы не строили домов. Выбирали место и попросту разбивали лагерь – сотни и сотни шатров, бесчисленные табуны… Орки-грабители, орки-вандалы… Всё так. Мы веками не занимались ремёслами, предпочитая отнять у оседлых рас то, что на коленке не сделать: оружие, ткани, посуду и много чего ещё, включая рабов. Что не использовали сами, обменивали или продавали, иногда возвращали за выкуп. Именно потому я отчасти понимаю ненависть и презрение, питаемое к нашему роду. Вот только многое изменилось за последние тысячи лет. Да, мы не маги, но всё чаще и чаще среди нас рождаются эмпаты – орки, способные чувствовать эмоции всех прочих соплеменников. Реже – те, кто слышит чувства прочих рас.
Кто не был в Сконе, не поймёт, почему с такой самозабвенной яростью мы защищаем каждый клочок своей земли, почему так яростно отстаиваем своё право ходить по ней и гоним чужаков, чтобы нога их не ступала по нашим просторам. Но мы-то знаем!
Травы столь высокие, что способны скрыть всадника… Земли столь плодородные, где сами собой дают обильные плоды растения, которые в иных местах требуют ухода и пота пахарей… Верески, злаки, ягоды – всё растёт само, но это лишь для непосвящённых.
Скон – не просто степи! Скон – земли, пропитанные кровью наших бесчисленных предков до самого ядра этого мира! Нашей кровью… Просторы, среди которых затеряны десятки источников силы, которая обрела металлический привкус и багряный оттенок – источники магии, столь желанной прочим расам и почти не нужной нам самим.
Пришло время, и в степях появились рощи, вековые леса. Мы хранили это в секрете, отгоняли людей, гоблинов, эльфов – всех, кто хотел поживиться силой, но не понимал, что вместе с магией впитает в себя и кровь наших предков, отдавших жизнь за наше будущее. Всех, кто мог бы узнать главную тайну орков – увидеть наши первые города, мастерские, библиотеки… Всех, кто наверняка захотел бы любой ценой их разрушить, дабы не позволить нам стать ещё сильнее.
Но мы справились, стали большим, чем просто многоголосая варварская орда. Мы стали народом, у которого есть будущее в этом мире, а теперь… Я усмехнулся, подмигнув заговорщически скалящейся Альке, и надел на палец вовсе не кольцо – залог возможности невозможного.
Глава 8 Если звёзды зажигают – значит, это кому-то нужно
Таша
Честно говоря, мои мозги растеклись по черепной коробке сладкой медовой лужицей. Самой противно, но в свете любящих зелёных глаз сознание и малейшие проблески мысли превратились в щекотное желе блаженства. И не спрашивайте, «как»! Я сама без понятия. Говорю же – ни тени мысли, одно всепоглощающее радужное счастье, восторг и изумрудное пламя внутри и вокруг.
Мужчины что-то обсуждали. Недолго, но бурно и громко. А я не слышала ни слова! Мергалиэлла пыталась благодарить и, кажется, когда мы прощались, приглашала в гости. Я отвечала на автомате и улыбалась, ни черта не соображая.
Просто училась дышать рядом с любимым, не захлёбываясь его близостью. Впитывала тепло сильных, обнимающих меня рук, привыкая к радужной эйфории, затопившей каждую клеточку тела. И всё ждала, когда же звучание бархатного голоса перестанет волнами желания и восторга проникать под кожу, превращая кровь в раскалённую добела лаву.
Ждала и в то же время боялась этого. А вдруг осуществлённая мечта перестанет быть такой яркой и всепоглощающе прекрасной? Но каждое слово тарухана вновь и вновь обжигало, тревожило и сжигало последние крохи сомнений. Он и вправду меня любит. По-настоящему. Сильно. Искренне. Меня! Хартад! Невозможно, но… факт.
Пребывая в прострации от оглушительного осознания, я совершенно запуталась. С одной стороны, душило назойливое желание вцепиться в любимого мужчину всеми конечностями и не отпускать, пока даже воспоминание о сомнениях не сгорит в изумрудном огне.
С другой, где-то в медовой лужице эйфории робко билось четкое понимание, что нельзя до такой степени забывать обо всём, кроме одного единственного человека. Просто нельзя! Ведь даже если самому тарухану я не надоем, рано или поздно перестану уважать себя, растворившись в дыхании любимого. И как тогда? С третьей… да пошло оно всё лесом! Пока у меня есть горячая ладонь моего принца, его любовь и радость, большего мне не нужно.
Вот так и получилось, что расставание с вампирами прошло для меня, как в тумане. Уже давным-давно остался позади лагерь, как и большая часть дня. На Альке ехали Варук и Мэрги. Серт и дроу в полном составе бежали лёгкой рысцой. Я бы и под страхом смертной казни так быстро передвигаться не смогла, зуб даю! А вот верхом на Грее, да ещё примостившись щекой на плече любимого тарухана – с превеликим удовольствием.
Мерная поступь Шаксус Джера убаюкивала. Измотанная волнениями, я то проваливалась в радужную дрёму, то оглядывалась по сторонам, рассматривая поросший голубоватой травой луг, холмы, утопающие в лиловом вереске, рощу золотисто-розовых сосен…
Наверное, правильнее говорить «бор», но «бор» – это нечто темное и таинственное, а тут было светло и радостно. К тому же иголки на ветру издавали необычный слегка «стеклянный» звук. Будто кто-то легко постукивает по ним волшебной палочкой и получается музыка. Нежная, едва слышная, золотисто-розовая мелодия надежды и солнечных лучей…
В очередной раз очнувшись от дрёмы я обнаружила, что мы едем под шляпкой гигантского гриба. Даже не сразу глазам поверила, но потом убедилась – тропа и вправду извивалась между ножек странных, метров эдак под семь, «опятков». Не-е, Аторэль обозвал их «ламунатами», но запоминать было лень и неохота. Поэтому – именно «опятки». За характерную «юбочку». характерный цвет ножки и пластинок шляпки.
Ну вот же! Темные Земли, Тёмные Земли… Какие же они тёмные, если тут всё буквально светится чистотой и нежностью в лучах закатного солнышка? Когда снова продрала глаза посреди заливного луга, где вода искрилась и переливалась всеми цветами радуги, я всё же озвучила свои претензии. В ответ Алька заржала в голос, а Хартад просто крепче прижал к себе и поцеловал в волосы. Даже не оглядываясь, я почему-то всем существом чувствовала его улыбку.
– Ой, Ташка, – выдавила подруга сквозь смех. – Нашла, о чём спрашивать!
– В смысле? – озадаченно нахмурилась я. – Разве мы не в Тёмных Землях?
– В них самых, – никак не желала успокаиваться клыкастая язва. – Вот только после твоего визита сюда, да ещё вплотную к обалдевшему от счастья тарухану, эти места будут назвать как угодно, но не тёмными. Окстись, дурында влюблённая! Ночь на дворе! Какой закат? Какое солнышко?
Икнув, я недоверчиво прищурилась. Ночь? Фуфло! Небо только сверху тёмное, а вдоль горизонта – буйство всех оттенков красного и золотого. Тут тебе и багрянец, и персиково-розовый, и даже белый цвета. Вон, справа вовсе медно-рыжие мазки, а слева рубиново алые и золотистые. Сзади… Хм… А почему закат со всех сторон?
– А это не закат, милочка, – фыркнула Алька, когда я, забывшись, произнесла последнюю фразу вслух. – Просто влюблённые Хранительницы весьма непредсказуемы и чересчур эмоциональны.
– Упс… – Покраснев, я покосилась на бегущих рядом дроу и эльфа. Как они умудрились держать темп весь день – ума не приложу.
– Дважды привал устраивали, – заметила подруга, в наглую считав мысль прямо из головы. – Ты даже не проснулась, а твой принц наотрез отказался тебя будить. С тобой спешивался, с тобой сидел на травке, с тобой же и обратно на спину своему телохранителю забирался. Такой же псих, как и ты, милочка!
– Правда? – прикусив губу, я запрокинула голову, чтобы поймать взгляд Хартада.
– Не хочу тебя отпускать, – признался он тихо. – Вдруг опять исчезнешь?
– Не исчезну. Никогда…
– Угу, – клыкастая язва издевательски хихикнула: – Конечно, если так дело пойдёт, через пару дней попросту прилипнешь к своему обожаемому тарухану намертво, и уж точно никуда не денешься, даже если захочешь.
– Не захочу, – накрывая мужские ладони обеими руками, прошептала я.
Прикрыв на миг глаза, снова провалилась в дрёму. Напоследок лишь заметила хвостик промелькнувшей здравой мысли. Так вот почему меня весь день в сон клонит! Оказывается, магия не желает оставаться внутри и заливает окрестности, а силы тают… Ну и пусть! Местным жителям сила на пользу, а мне не жалко. Пока могу дышать любимым и быть рядом с ним, всё остальное – ерунда. Встретить свою половинку – вот самая главная и общая для всех миров магия.
– Отвали! – спустя какое-то время выдернул меня из царства Морфея грозный рык подруги. Такой и покойника поднял бы!
Вместо ответа на возмущённую тираду меня лишь крепче сжали сильные руки Хартада. Правой щекой я прижималась к тонкой ткани, сквозь которую слышала ровные удары его сердца. Левую обдувал свежий ветерок с привкусом древесного дыма и сладковатого цветочного аромата. Под полами замшевой куртки, которыми укутал меня тарухан, ограждая от ночной прохлады, было уютно и сонно.
– Эльфы уже и постель приготовили, всё застелили. Положи её и отойди! Сколько можно объяснять? Ташка во сне себя не контролирует, и даже если ни в какую не желает разжимать ручки, это ещё ничего не значит!
– Нет, – тихое.
Бархатный голос волной ласкового тепла прокатился по венам, иголочками толкнулся в пальцы и затёкшие конечности. Ощущение, будто миллионы крохотных радужных искр на миг вспыхнули внутри и угасли, унося с собой усталость неподвижного весь день тела.
Я чуть-чуть приоткрыла глаза, рассматривая из-под опущенных ресниц жилистую шею, резковато вылепленный подбородок, растрепавшие пряди пепельных волос. Мой сказочный принц…
– Ты посмотри, что вокруг делается! Дроу уже задолбались челюсти с земли подбирать! Того и гляди шеи посворачивают, озираясь! – разорялась Алька. – Их не жалеешь, сжалься хотя бы над местными монстрами! Им тут ещё жить!
Ветер взметнул пепельные волосы Хартада, окутал ароматом дыма, а я почему-то вспомнила, как впервые проснулась на руках этого большого и сильного мужчины. Тогда он показался мне сказочно красивым, а сейчас… Да, пожалуй, сейчас я вижу тарухана иначе. Просто к внешней привлекательности добавилось восхищение им самим.
– Здравствуй, незнакомец. А где твой конь? – улыбаясь прошептала я фразу, которой некогда ввергла в ступор зеленоглазого принца.
Он вздрогнул и опустил взгляд, чуть сдвинув меня, чтобы видеть лицо.
– Конь? – спросил чуть тревожно.
– Помнишь, как я тебя спросила об этом… целую жизнь назад? – Мечтательно улыбаясь спросила я и, повернувшись, прильнула губами к судорожно дёрнувшемуся горлу.
Разжимая руки, которыми обнимала тарухана за шею, похоже, весь день, провела пальцами по горячей коже от твёрдого подбородка к ямочке возле основания шеи.
– Я думала тогда, ты – мой самый лучший сон, и очень не хотела просыпаться.
– А теперь? – нежности в вопросе было куда больше чуть опасливой надежды. – Тоже не хочешь?
– Поставь меня на ноги, – попросила мягко. – Устал же.
Тарухан позволил плавно соскользнуть по его телу на землю, но не отпустил – сильные ладони обжигали талию даже сквозь одежду. Я запрокинула голову, вглядываясь в нечеловеческие изумрудные глаза с вертикальными зрачком. Потом, лаская, прошлась взглядом по светлым ресницам, высоким скулам, рельефным линиям рта, длинному носу с едва заметной горбинкой…
– Ты даже не представляешь, – прошептала, – насколько я счастлива, осознавая, что не сплю…
– Зато все остальные представляют! – рявкнула доведённая до белого каления Алька. – Оглянись, бестолочь!
Пришлось оглянуться, не то разъярённая телохранительница не погнушалась бы и подзатыльник в сердцах ответить, а лапки у неё тяже-е-е-лые…
Мы стояли в нескольких метрах от костра, а вокруг шелестели на ветру высоченные, словно доисторические, древовидные папоротники, увитые тускло светящимися лианами. На последних тут и там виднелись крупные фиолетовые цветы-граммофончики.
Ноги по щиколотку тонули в мягкой стелющейся травке с округлыми листочками. Где-то совсем близко журчала вода. По ту сторону костра дроу устраивали постели. Варук, через плечо поглядывая на нас, вполголоса разговаривал с Тарнашем. Чуть поодаль семейство Правителя тихо обсуждало каких-то «суров». Уж не знаю, каких. Далековато, чтобы разобрать подробности.
Сразу за кругом неровного света на папоротниках и лианах расселись пушистые зверьки с огромными круглыми глазищами и мелодично мурлыкали. Или булькали. Звук такой… будто от закипающего чайника. Парочка зверьков размещалась совсем близко, я даже рассмотрела густые загнутые реснички и длинную шерсть. Наверное, днём она будет песочного цвета, а сейчас казалась просто светлой. Словом – тишь, гладь и Божья благодать.
– Ну и? – обиженно протянула я. – Что тебя не устраивает? Чудное местечко, цветочки красивые и пахнут приятно. Живность опять же… умильная.
– Вообще-то, – скрипнув клыками, ехидно прошипела Шаксус Джер: – мы находимся в центре пустыни Пожирающих.
– Что пожирающих? – совершенно растерявшись, выдавила я.
– Всё! – припечатала Алька. – Магию, души, плоть, веру, свет…
– Эм… ты уверена? – стискивая ладонь Хартада, я сглотнула. – Вон, пушистиков никто не съел, как видишь. Да и где ты тут пустыню нашла?
– Уже нигде, – покосившись на скривившуюся Альку, басовито хохотнул Грей. – А «пушистики» ещё совсем недавно были бестелесными сгустками голода и ужаса. Вот на «голоде» как раз и споткнулись – глотнули твоей магии, разлитой вокруг, и всё.
– В смысле? – ахнула я, чувствуя себя ребёнком, которому рассказывают страшную сказку.
– Превратились, – дёрнул хвостом телохранитель Хартада. – Как и пустыня. Теперь она радует глаз растительностью, источниками и бездной силы. Таш… а ты всегда такая?
– Эм… – я покраснела. Что же теперь дроу про меня думают? Бли-и-и-ин… Козу твою за ногу! – Какая «такая»?
– Дурная! – взвыла Алька, подлетая и отвешивая шлепок кончиком хвоста. – Нам ещё сутки до храма пилить, а ты совсем себя не бережёшь! Магией шарашишь, словно взбесившийся брандспойт водищей!
– Сутки?! – аж подпрыгнула я. – Всего одни сутки?
– Портал выкинул нас в Шартаз, – погладив по волосам, пояснил тарухан. – Пешком мы бы от Харрута несколько недель к ароллам добирались. Храм Заката находится в пограничных землях Тригори. Если не сбавлять темпа, за сутки можно добраться, но скорее всё-таки дня за два – за три. Сегодня мы очень много прошли, но это лишь благодаря твоей магии, любимая.
Прикосновения и тон Хартада меня ободрили и придали сил, чтобы воспротивиться напористому Алькиному осуждению.
– Слышь, подруга, – подбоченившись, я шагнула к алой монстрятине с ершистым характером. – Ты чего в бутылку лезешь? Кому плохо, если одной жуткой пустыней станет меньше? Лавры желудочного заболевания покоев не дают? Хочешь стать самой язвительной язвой в этом мире? Не выйдет! На каждую хитрую жо… Хм… На каждого мудреца найдётся свой дурак!
– Кому плохо?! – припав к земле, аж зашипела моя телохранительница. – Совсем нюх потеряла? Сколько раз ты уже теряла сознание, память и способности из-за перенапряжения магических потоков? Да, временно. Но именно сейчас для нас такое – смерти подобно! Таш, неужели ты не понимаешь…
– Это ты не понимаешь, – я против воли улыбнулась. – Я уже никогда не смогу забыть вас. А если и так, вы же рядом! Напомните. А что касается перенапряжения, я ведь не нарочно. Не могу же я просто взять и перестать чувствовать себя счастливой! Как ты себе это представляешь? Щёлкнуть пальцами и сказать «крибле крабле бумс»?
– Хотя бы отойди от Хартада, – буркнула Шаксус Джер, угрюмо скривившись. – Ты же сейчас, как маяк во тьме для всех голодных до магии тварей. Считаешь, если с этими, – Алька кивнула на «пушистиков», – повезло, то и с прочими будет именно так? Ха! К тому же, ты бы задумалась, какой вред причиняешь местной фауне. Это же реликтовые монстры! Некоторые тысячелетиями выживали, даже в условиях скудного магического фона, а теперь как им быть? Чем и как будут питаться превращённые в мохнатых колобков машины для убийства? Забивать жертвам рот шерстью? Зализывать насмерть? Угу… У них и языка-то нет, небось…
– Так не бывает! – рассмеялась над диким предположением. – Наверняка есть, просто рта не видно из-под меха! Вот, смотри!
Я развернулась и подошла к ближайшему стволу, где, лупая круглыми совиными глазищами, восседал на изгибе лианы очередной пушистик.
– Эм… Цып-цып? Кис– кис? – зверёк не реагировал, только таращился бессмысленным, как будто пустым взглядом. – Они вообще разумные?
– Насколько мне известно, прежде их интересы ограничивались бесконечным голодом и жаждой пожирать всё, что попадало в пустыню. – подходя, ответил Тарнаш, – О наличии у них разума никогда не слышал.
– Уже хуже, – вздохнула я, почесав репку. – Табурет хоть козлом наряжай, хоть ёлочкой – умнее не станет.
Зверьков стало жалко. И вправду, как им теперь быть? Потерявшим истинное обличье, беззащитным, да ещё и безмозглым?
– Бедненький, – я осторожно сняла с лианы ближайшего колобка в пуху.
Шелковистая шёрстка мягко приняла мои ладони, но круглые глаза оставались пустыми и бездумными. Как жаль! Ели бы я знала, как помочь… Способна ли магия наделить разумом тех, у кого его нет и не было никогда?
Осторожно ощупывая зверька, я подошла ближе к костру. Обидно, но Алька оказалась права – ни намёка на рот, ушки или хоть какую-нибудь неровность под шерстью не наблюдалось.
– Таша, ты бы поосторожнее с этим, – встревоженно заметил Грей.
– Да, любимая, – Хартад положил руку мне на плечо. – Отпусти это существо. Оно может быть опасно.
– Чем? – прикусив губу, отмахнулась я. – У него ни зубов, ни когтей. Ох, что я натворила!
Виновато покачав головой, я прижала пушистика к груди, осознавая, насколько хрупка жизнь. Вот припёрло же одной до печёнок влюблённой Хранительнице пройти через пустыню, где испокон века жили монстры, и всё – пришёл к ним большой и страшный зверь «писец». Они ведь даже напасть не успели, а теперь будут медленно умирать от голода. В мучениях…
– Не переживай, сестрёнка, – Варук подбросил в огонь несколько продолговатых кирпичиков.
В попытке отвлечься от самобичевания, задумалась над природой «кирпичиков». Интересно, что это такое? Надеюсь, не спрессованный навоз. Слышала, кое-где его используют, как топливо, и…
– Тут либо мы их, либо они нас, – продолжил утешать орк. – Да и кому они нужны, эти вечно голодные злобные твари вместе с их пустыней?
– Наверное, этому миру, – прошептала, поглаживая кончиками пальцев живой шарик. – Знаешь, сколько разных тварей на Земле уничтожили люди, полагая вредными или опасными?
– Ну и что? Это нормально.
– Не скажи, – грустно улыбнулась я Габриэлю, присевшему рядом на корточки. – Есть на Земле большая сильная страна. Однажды там сочли, что воробьи, которые портили посевы, вредны и опасны. Объявили этим маленьким птичкам настоящую войну и почти всех повывели в погоне за богатым урожаем, а в итоге знаете, что из этого получилось?
– Нет, – качнул дроу головой и протянул ладонь к монстрику, равнодушно и неподвижно лежащему у меня на руках. – Наверное, богатый урожай.
– Голод, разруха и вообще никакого урожая. Птички исчезли, но без них расплодились насекомые, которые пожрали весь урожай. Весь, понимаешь? А уничтожить тучи саранчи не так просто, как хотелось бы. И это не единственный пример. Порой то, что нас пугает, раздражает или просто не интересует, оказывается тем самым винтиком, без которого механизм существования целого мира даёт сбой и летит в тартарары. Мы ничего не знаем о равновесии и устройстве экосистемы Шайдара. Если звёзды зажигают, значит это кому-то нужно. Наверняка и пожирающие для чего-то нужны, просто нам не понятно, для чего именно.
– В любом случае, пустыня не вся превратилась в зелёный оазис, – заметил Грей. – Всего-то полоса в десяток километров шириной. Да и откуда нам знать, что верно, а что нет? На то и существуют Хранители, чтобы восстанавливать равновесие.
– Но я тоже Хранительница! А как правильно поступать – не знаю.
– Ты ещё очень молода, – заметил Грей тихим, но уверенным голосом. – И как человек, и как Хранительница. Всему своё время, Таша. Просто слушай своё сердце, и всё будет хорошо. А если ошибёшься, тебя поддержит Унар. Это ведь его земли.
– Ашмар тоже в стороне не останется, – не смогла оставить последнее слово за конкурентом Алька. Чувствую, она к нему неровно дышит, раз не упускает возможности подколоть или вставить шпильку. – Действуй-злодействуй, малышка!
Я улыбнулась. Хорошие они. И в меня верят, только я понятия не имею, как действовать и чем помочь лохматым колобкам. Как дать им шанс выжить? Я ведь никогда ничего не создавала намеренно. Просто обращалась к памяти этого мира через Нашкар и восстанавливала утраченное. Меллорны, проташей там… С другой стороны, а почему бы не попробовать ту же схему? Вдруг Несущий Надежду подскажет выход?
Я потянулась к амулету с просьбой дать малышам возможность защищать себя и хоть как-то питаться. Превращать их обратно в злобных монстров-убийц желания не было, несмотря на все альтруистические рассуждения. Мы ведь тоже часть этого мира, и умирать пока не собираемся.
Нашкар потеплел, я это почувствовала кожей, но больше ничего не произошло. Нахмурившись, приподняла лохматый мячик на уровень глаз и скептически скривилась. Ну и?
Всё то же полное отсутствие конечностей, рта и ушей. Всё те же пустые глаза, шелковистый мех и… больше ничего.
Под выжидающими взглядами кучи народа я чувствовала себя бесталанной идиоткой. Надо же – Хранительница! Обычная самонадеянная лопухня с полной головой тараканов! Угу, ещё и грязная, как свинья… И как я за один день так вспотела? Пахну, как скунс в центрифуге!
Эм… Изогнувшись, потянула носом.
Подмышки не пахнут, вроде.
– Габи, – подозрительно покосилась на сидящего на корточках дроу. – Ты не в курсе, чем это так воняет?
Парень поднял на меня слезящееся глаза:
– Нет! А должен?
Запах усилился. Теперь глаза слезились уже у всех. Я закашлялась, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. Отвратительная вонь! Того и гляди… Угу…. Судя по характерным звукам, кого-то из дроу всё-таки стошнило.
Пушистый комочек в моих ладонях протяжно мурлыкнул. Вон, даже зверь без обонятельных рецепторов – и то учуял, чем пахнет! Ох, финалгон мне в ухо, что ж это делается? Таким макаром мы тут все передохнем нафиг!
– Ташка, – сдавленный писк Альки ничуть не напоминал обычный для неё рык, но это был именно он. – Чего ты наворожила, зараза изобретательная!
– Это не я! – прикрывая нос рукавом, проблеяла в ответ. – Меня сейчас вырвет! Мао-о-о-чки…
Колобок снова дёрнулся и мурлыканье приобрело визгливый оттенок. Я попыталась перехватить пушистика, чтоб не выронить, но фокус не удался. Очередная волна сногсшибательного аромата ударила, как будто в живот кулаком прилетело.
– Ой! – пискнула я, когда пушистик брякнулся на землю. – Прости, я не хо…
Глаза драло невыносимо, слёзы заставили всё вокруг подёрнуться мутной влажной дымкой, но и сквозь неё я увидела, как лохматый зверёк подкатился к… Фу-у-у, какая пакость!
Колобок докатился до остатков обеда кого-то из остроухих и вляпался в него по самое не могу. Блин! Теперь ещё и отмывать придё… Тут меня тоже вырвало. А вы бы устояли, увидев, как комочек шелковистого меха с огромными умильными глазищами с откровенным удовольствием катается по рвотным массам? Бе-е-е-е… какая гадость эта ваша заливная рыба! Ещё и мурлыкает, будто его глядят! Громко так…
– Он это жрёт, – с отвращением простонала Алька. – Впитывает! Смотри!
И хотелось бы не видеть, да никак. Колобок действительно впитывал рвотные массы! Не знаю, как, не знаю, чем, но… Смрад усилился ещё больше, и остальные зверьки, словно спелые груши, попадали со своих насестов, чтобы рвануть к первому и последовать его примеру. Или наоборот? Сначала «посыпались», а уж после амбре приобрело новую сверхъестественную силу? Не знаю, но наизнанку выворачивало уже всех нас. За исключением довольных «пушистиков»!
– Валим отсюда! – просипела подруга, и Хартад, забросив меня на плечо, вскочил ей на спину.
Спустя десять минут меня сгрузили на тёплый песочек возле толстенного основания огромного папоротника с подветренной стороны от несостоявшегося лагеря. Вернее, разрушенного усилиями одной идиотки.
– Варук, останься с ней, – бросил Хартад безапелляционно, снова взлетая на Альку – мы за остальными.
Орк согласно булькнул что-то невнятное, сгружая на песочек рядом со мной бледных до синевы остроухих братцев. Чёрная махина Шаксус Джера, на котором прибыла троица, метнулась обратно к костру.
– Бли-и-н… – Обхватив голову, застонала я.
– Опять тошнит? – протянул мне руку братик. – Придержать тебя?
– Нет, – я отрицательно замотала головой. – Просто… Ну почему у меня всё выходит через… эм… пятую точку гоблина? Почему хочу сделать хорошо, а получается, как всегда? Как же мне стыдно-о-о-о…
– Не переживай. Сама же говорила, если звёзды зажигают… В смысле. Наверное, и такие твари нужны Шайдару, так?
В голосе Варука слышался скепсис, хотя он старательно его скрывал за сочувствием и желанием успокоить, подбодрить меня.
– Спасибо, золотце, – всхлипнув, обняла его ноги.
Угу, между прочим, тоже отнюдь не сияющие чистотой. Это я у Хартада на ручках весь день провела, а остальные бежали, да и на полянке возле костра не вляпаться в… грязь, было нереально. Вот, ложкина вилка! Только-только народ отдохнуть собрался, огонь развёл, а тут я со своими идеями! Кретинка безрогая, опять напортачила…
Тряхнув головой, я отстранилась от пахнущих потом, болотной тиной и всеми прочими гадостями сапог братишки. Значит, так: я нагадила – мне и убирать. Цапнув протянутую ладонь, я поднялась и огляделась.
К счастью, «пушистиков» поблизости не наблюдалось. Ни одарённых способностями, ни пустоглазых. Шаксус Джеры привезли нас на окраину зелёной полосы. Сзади и над головой перешёптывались папоротники, а впереди – лишь бескрайний океан тёмно-синего песка, колкий от песчинок ветер и звёздное ночное небо.
Глава 9 Вечные напасти на вторые девяносто – это судьба
Таша
Всё! Больше никакой самодеятельности и разрушительного альтруизма! Задача минимум – лагерь, огонь и еда. Всё. Хотя нет, ещё место, где отмыться от миазмов плодов моих усилий на ниве спасения милых зверушек. А если уж быть совсем откровенной, хочется банально убраться подальше отсюда и забыть увиденное, как очень страшный и мерзкий сон. Слава Богу, закалённая ужастиками земной киноиндустрии, отхожу от таких вещей я довольно быстро.
– Ты куда? – недобро протянул братец, едва я шагнула по направлению к пустыне. – И не думай! Одну тебя я не отпущу, а бросать эльфов без охраны нельзя.
– Как скажешь, – я кивнула, соглашаясь, и осталась стоять на месте.
Варук прав. Тем более, я обязательно найду способ отыскать приключения на свои вторые девяносто. Но мне никто не мешает воспользоваться Нашкаром и магией прямо отсюда.
Но только-только я потянулась к амулету, когда из песка метрах в двухстах от границы оазиса неожиданно вынырнуло нечто длинное и многоногое. Сверкнула в лунном сете чешуя. Впрочем, какая в пустыне «чешуя»? Наверняка хитиновые пластины или что-то в этом роде.
Когда, создав фонтан песка, это нечто снова ушло под землю, я нервно сглотнула. Хорошо ещё, Варука послушалась и не попёрлась в пустыню! Сдаётся мне, Алька и тут попала в яблочко – на манок магии сюда скоро и не такое подтянется.
– Да уж, – хмыкнул братик, обмахивая эльфов куском папоротника, – Без твоей силы мы бы тут долго не протянули…
– А как же местные жители по пустыне перемещаются?
– Никак. Они сюда не суются. В обход идут, через лес Мрака, потом вдоль границ Тригори, а там пара недель пути через Унаровы Язвы, и вуаля – Храм Заката.
– Пара недель?!
– Угу. Это если «вдоль границ», а если Тригори поперёк пересекать – месяца полтора пешим ходом. На Шаксус Джерах – месяц.
– Ясно, – а я-то уж совсем собралась обругать ребят, что опасную дорогу выбрали! Впрочем, тут везде опасно. Не Невский проспект всё-таки. Зря что ли в книжке, которую в Харруте читала, дороги Тёмных Земель то и дело называют проклятыми?
Ладно, утро вечера мудреней. Сначала выспаться, отдохнуть на свежем воздухе, а там чего-нибудь сообразим. Прикидывая, с чего начать выполнение задуманного, я почесала затылок, но не успела мысль оформиться, как перед глазами мелькнула алая туша подруги. Хартад передал Варуку парочку остроухих и развернул клыкастую «скакуншу», когда верхом на Грее прибыл Аторэль с бессознательной Мергалиэллой на руках и ещё одним соратником поперёк угольно-чёрного хребта телохранителя тарухана.
Кажется, мы совсем не по назначению используем Шаксус Джеров. Удивительно ещё, что они не возмущаются произволом. Пока не возмущаются… С другой стороны, от нашей жизни любая лошадь банально издохла бы на первом же закидоне моей магии. Вот был бы тут автобус или….Кстати! Удачная мысль! Нет, автобус на Шайдаре – лишнее, но в целом…
– Варук, а в каком направлении нам нужно двигаться вообще?
– Туда, – махнул орк в сторону второй луны. – Примерно.
Присев возле кучки синего песка, наметённого ветром, я принялась пальцем чертить схему. Магия магией, но нельзя же пожелать неизвестно чего? Вот попроси я вертолёт, наверняка Нашкар не откажет, но выдаст именно то, что представила. А что я знаю про вертолёты? Угу, ничего.
Слово «мотор» – это только слово и ничего больше, а на одних лопастях, прицепленных к железной коробчонке, далеко не улетишь. Та же фигня со всякими автобусами-дирижаблями. В целом устройство представляю, а вот с деталями полный швах. Даже воздушный шар – и тот имеет специфическую систему для горелки и канатов, которыми им управляют. Просто непостижимо, как мало, оказывается, я знаю.
Пришлось изобретать велосипед. Идею подсказала маленькая девочка Элли2. Помнится, в одной из книжек серии она пересекала пустыню на корабле. Или это была уже Энни? Сказки про Изумрудный город я читала в глубоком детстве.
