Текст книги "У каждого свой путь(СИ).Тетралогия"

Автор книги: Любовь Рябикина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 84 страниц) [доступный отрывок для чтения: 30 страниц]

Глава 10

Без пятнадцати минут пять Марина связалась с Брединым, попросив Силаева не подходить к палатке и никого не подпускать. Майор кивнул и встал на страже. Женщина коротко рассказала о проделанной без их санкции операции. Генерал-майор ни словом не обмолвился о своевольном поведении, корректно поблагодарил за службу и попросил:

– Завтра в Кабул прибывает колонна из автомашин. Ведет ее майор Жигулев. Он наш человек, хотя вашей тайны не знает. С ним мы отправляем вам оружие, аппаратуру и боеприпасы. Думаю, разберетесь с новинками сами. Спрашивайте Жигулева, он объяснит, если что-то будет неясно. Он передаст дальнейшие инструкции. Даем неделю на отдых. Покрутитесь на центральном рынке Кабула и попробуйте побывать в лавке Максуда. Вы узнаете его по косящему левому глазу. Он непосредственно связан с одним из руководителей контрреволюционной организации Гульбеддином. Остальное прочтете в инструкции.

– Вас понял, Альфа!

Бредин все же не удержался:

– Впредь своевольничать не советую, хотя не могу сказать, что я вами недоволен. За успешно проведенную операцию по освобождению майора Силаева выношу благодарность, а вот за то, что рисковали без согласования с нами, объявляю выговор.

Маринка откровенно хихикнула:

– Спасибо.

В наушниках раздалось грозное:

– Я тебе покажу “спасибо”, когда появишься! Семь шкур сдеру! – Генерал не долго выдержал грозный тон и тоже усмехнулся. Тепло сказал в конце: – Береги себя!

Трехлетний Сашка в деревне играл в футбол с дедом. Пинал по мячу, промахивался, падал и звонко смеялся. День клонился к вечеру. Иван Николаевич предложил:

– Саш, пошли сено сгребем? А то бабушка придет, ох и влетит нам! Потом корову с овцами встретим, скоро пригонят с поля. Вечерком купаться сходим.

Смуглая рожица белозубо улыбнулась. Мальчик кивнул:

– Пошли. Мне грабли тоже бери.

Дед сгребал сено в валок, а Сашка следом собирал отдельные оставшиеся сенинки маленькими граблями, которые тот специально сделал для внучонка. Вскоре это занятие наскучило ребенку и он принялся весело кувыркаться в душистом сене. Иссиня-черные кудрявые волосы были сплошь утыканы соломинками и трухой. Иван Николаевич погрозил пальцем шалуну:

– Сашка, мы же потом весь вечер из твоей шевелюры дрян вычесывать будем! Накажу, разбойника!

Мальчишка хитро улыбнулся и вообще скрылся под сеном:

– Ку-ку!

Дед подкрался и схватил его на руки вместе с сеном. Веселый визг, смех и крик слышало полдеревни.

Жигулев оказался круглолицым блондином с белесыми, поросячьими, ресницами и светло-голубыми глазами. Весь его добродушный, простецкий, вид как-то не вязался с разведкой. Форма ему не шла. Майор почесал щеку, глядя на фигуру в маске и протянул руку:

– Жигулев Геннадий Михайлович. Можно просто Гена.

– Искандер. Я вчера говорил с Брединым…

Он торопливо протянул ей большую сумку:

– Все здесь! Вы где остановились?

Она подхватила сумку, сразу обратив внимание, что она очень тяжелая и махнула рукой в сторону палаток:

– Я живу отдельно. Пройдемте…

Новое задание оказалось значительно сложнее предыдущих. Требовалось отыскать не человека, а тайные, скрытые в камне, склады с оружием. В инструкции говорилось: “По сведениям, дошедшим до нашей разведки, Гульбеддин готовит крупную диверсию в Кабуле. От вас требуется упредить его и найти склады со взрывчаткой раньше, чем его переправят в столицу Афганистана. Единственная ниточка, ведущая к складам – косой Максуд. Он хорошо знает все тайные тропы вокруг. До нас дошли сведения, что именно он провел караван из Пакистана. Требуется проследить за Максудом”. Марина задумалась, совершенно забыв о Жигулеве. Мужчина напомнил о себе легким покашливанием. Женщина очнулась:

– Извините. Что-то еще?

– Да. В сумке портативная рация. Она настроена на определенную волну. Если вам удастся обнаружить склады, включаете ее и оставляете поблизости. Сами уходите как можно быстрее. Самолеты нанесут бомбовый удар. Привез американский прибор ночного видения. Пользуйтесь им поаккуратнее, постарайтесь не разбить. Учтите от яркой вспышки он выходит из строя и становится бесполезен.

– Как мне разыскать Максуда?

– Я привез женское платье, обувь и пачку афгани. Завтра вы идете на рынок, но не отсюда. Вас вывезут машиной до определенного места. Я буду уже на центральном рынке. В пуговке на мешочке с деньгами вмонтирована фотокамера. Попытайтесь сфотографировать торговца. Смотрите внимательно: возле его лавки я вытащу носовой платок и оботру шею. Только шею! Купите у него что-нибудь, обязательно торгуйтесь. Пройдитесь по рынку, купите продуктов и возвращайтесь на то же место, где высадили. Машина будет ждать.

Утром Марина долго чертыхалась, напяливая во второй раз в жизни афганское платье. Повесила на шею мешочек с частью денег. Кое-как напялила на ноги показавшиеся страшно неудобными афганские женские туфли без каблуков. Соком зеленого грецкого ореха подтемнила кожу на руках и накинула глухую паранджу.

Возле палатки раздался легкий гудок. Она выглянула в щель. Прихватила большой платок для покупок и быстро юркнула в уже распахнутую дверцу БМП. Броня рванула из лагеря. Внутри сидело пятеро солдат и молоденький лейтенант, с любопытством глядевшие на пригнувшуюся у стенки фигуру. Никто не задал ей ни единого вопроса. Высадили на глухой улочке неподалеку от центра. Лейтенант указал направление и сказал:

– Мы вас здесь ждать будем.

Маринка посеменила к центру, путаясь ногами в подоле. Потом вспомнила уроки Фазиля Рахманкулова и дело наладилось. Она вышла на рынок. Со всех сторон звучали крики, шум и ругань. Торговцы расхваливали свой товар, хватали за рукава. Переругивались между собой. На Маринку никто не обращал внимания. Она была одной из многих женщин, пришедших на рынок, чтобы купить пропитание для семьи. Как все шла, приглядываясь к товарам, но на самом деле она искала глазами майора Жигулева.

Обошла весь рынок. Купила помидор, риса и приличный кусок жирной баранины. Слегка поторговалась для приличия. Зато с торговцем специями торговалась до хрипоты и по его реакции поняла, что тот принимает ее за настоящую афганку. Купила у него немного барбариса, шафрана и перца. Отошла в сторону и только тут заметила Жигулева с четырьмя солдатами. Тот крутил головой во все стороны, стараясь обнаружить ее и в упор не желал признавать в женщине рядом уже знакомого Искандера. Степановой пришлось пройти мимо. Она нарочно наступила офицеру на ногу и шепнула:

– Черт вас возьми, Гена, я уже час здесь торчу!

Тот вздрогнул от неожиданности и отшатнулся в сторону, а она принялась кланяться, прижимая руки с узелком к груди, якобы извиняясь. Майор небрежно махнул рукой и повернулся к ней спиной. Двинулся вдоль ряда. Афганцы старались не становиться на дороге советского офицера и прижимались к прилавкам и стенам. Степанова тронулась за ним. По дороге купила пару луковиц и большую головку чеснока, несколько пучков зелени, стараясь не упустить офицера из виду. Он остановился возле лавки с дешевой утварью: от медных кувшинов до ковриков для моленья. Вытащил из кармана носовой платок и старательно протер шею. Снова спрятал платок в карман и тронулся дальше вдоль ряда.

Минут через двадцать Маринка зашла в лавку и приобрела небольшой кувшин для масла. Торговалась и кричала не хуже настоящей афганки, внимательно разглядывая сквозь густую чадру крючконосое худое лицо с косым глазом, тонкими губами в ниточку и впалыми щеками. Трижды нажала на ободок агатовой пуговки, фотографируя Максуда с разных сторон. Оглядела и запомнила расположение лавки. Отметила в памяти второй выход в глубине. Наконец торговец сдался и продал кувшин по той цене, какую давала женщина.

Проводил ее до выхода из лавки и долго наблюдал, как она торговалась из-за масла. Степанова купила полкувшинчика масла и направилась к глухой улочке. По дороге приобрела для солдат кулек орехов и изюм. БМП ждал ее, прижавшись боком к каменному высоченному дувалу. Женщина огляделась. Не заметив никаких признаков жизни, быстро нырнула в темное жаркое нутро. Протянула кулек солдатам и мужским голосом сказала:

– Это вам, мужики!

Те аж поперхнулись от неожиданности, а лейтенант откровенно улыбнулся:

– Ну, вы актер! Я был уверен, что шла настоящая афганка. Спасибо за гостинец.

БМП рванул в расположение бригады. Вплотную подъехал к палатке. Марина выскользнула незамеченной. Жигулев уже сидел внутри. Вытаращив глаза смотрел на закутанную фигуру:

– Я бы вас в жизни не узнал! Как вы умудрились грудь создать?

Она усмехнулась про себя. Стащила мешочек с миниатюрным фотоаппаратом. Протянув ему, небрежно сказала:

– Женский лифчик набить тряпками, вот тебе и грудь! Что, похоже?

– Не то слово! Если бы ты на ногу не наступил, так бы и не нашел. Чего накупил?

– Думаю плов сварганить. Надо с поваром договориться насчет посуды и дров.…

– Ты умеешь? Если пригласишь на плов, я мигом договорюсь!

– Дело не хитрое. Приходи. Здесь еще один офицер будет, майор Силаев. Он завтра в полк возвращается.

– Тот офицер, ради которого ты рванул в горы без приказа?

– Точно. Это тебе Бредин сказал?

– Горчаков.

Жигулев ушел на кухню, а Марина принялась торопливо переодеваться. Едва успела натянуть обмундирование и маску, как в полог стукнули. Она разрешила:

– Войдите!

Одним коротким движением надела очки и обернулась: у входа стоял Костя. Задернув полог вошел внутрь и огляделся. Обратил внимание на сброшенный женский костюм на столе, на горку продуктов:

– Снова перевоплощался в женщину?

– Задание такое.

– Риск большой?

Она пожала плечами:

– Обычный. Приходи сегодня вечером на плов. С майором Жигулевым познакомлю. Прислан ко мне начальником, но не знает, кто я на самом деле. Так что держи ухо востро.

– Вечером приду, а сейчас хотел бы с тобой поговорить один на один.

Степанова вздохнула:

– Хорошо. Иди к реке, я минут через пять буду…

Силаев сидел на широком плоском камне, устроившись в тени под развесистой ивой и смотрел на мутную бурную воду Кабула. Река, по сравнению с весной, сильно обмелела, но не потеряла от этого свой буйный нрав: неслась с шумом. На его коленях лежал автомат и снятая полевая фуражка. Русые волосы трепало ветерком, тянувшим с реки. Широкие плечи слегка сгорбились, лопатки выпирали сквозь ткань, сильно натянув полевую куртку на спине. Марина с минуту смотрела на мужчину. На душе было тяжело. Присела рядом:

– Что ты хотел?

Он не повернул голову. Глухо сказал:

– Если я разведусь, ты выйдешь за меня замуж?

Она вздрогнула и решительно отказалась:

– Нет. Не хочу сделать несчастной другую женщину, да и тебя тоже. Я не могу иметь детей. Тебе хочется свое дитя потискать. Не продолжай, Костя. Разговор ни к чему не приведет. Забудь, что я есть.

Он сжал пальцы в кулаки и отрывисто спросил:

– Марина, почему ты бросилась спасать меня?

– Я поисковик…

– Лжешь! Сними очки и посмотри мне в глаза!

Она судорожно вздохнула и медленно стащила очки. Костя заглянул ей в глаза и увидел боль. Хотел что-то сказать, но она опередила:

– Я скажу правду, раз ты так хочешь: думала о тебе, хотя и редко. Вчера прозвучала знакомая фамилия… Я видела много ребят после плена. Их участи тебе не желаю.

Марина снова натянула очки. Он вполголоса спросил:

– Мы ночью сможем попрощаться? Мне не хотелось бы делать это сейчас, а утром будет некогда.

Сердце в груди обмерло, а потом забилось рывками. Она поняла, что кроется за его словами и еще понимала, что выбор он предоставляет ей. Вполне спокойно произнесла:

– Хорошо.

Молча просидели у воды еще с полчаса, разглядывая серую пену, прибившуюся к берегу и белые буруны у торчащих из воды камней. Несколько зеленых стрелок какой-то водяной травы в крошечном затончике справа и огромную стрекозу, сидевшую на прибрежном камне. Из-за шума воды практически ничего не было слышно и временами оба оглядывались в сторону палаток. Марина встала:

– Пойду, замочу рис. Да посмотрю, что притащил из посуды Жигулев. Если хочешь, поможешь готовить.

Он усмехнулся:

– Лук чистить заставишь?

Она развела руками:

– Обязательно!

Плов получился отменный. Рассыпчатый золотистый рис пропитался маслом. Сверху лежали тонко порезанные кольца сладкого красного лука. Рядом стояла большая тарелка с порезанными на четвертушки помидорами, чищенные грездки чеснока и тщательно промытая зелень. Силаев вспомнил, как приглашали на дичь соседей-десантников. Видимо Марина тоже подумала об этом, так как сказала:

– Костя, в той палатке, где ты ночуешь, офицеров много?

– Четверо.

– Тащи их сюда. Нам весь плов все равно не съесть.

Майор не заставил себя упрашивать и вернулся с мужиками. Марина за это время отгородила себе уголок, чтобы поесть спокойно. Повесила женское платье под потолок, прикрепив его парой булавок к тенту. Таким образом один угол был полностью скрыт от посторонних глаз. Ушла на кухню с котелками, чтоб принести ужин на всех. Силаев вошел и сразу понял, зачем повешено платье. Остальные удивленно смотрели на темно-синюю хламиду. Костя пояснил:

– Искандеру нельзя открывать своего лица никому. Это он для себя отгородил. В Баглане мы неделю жили в одной палатке. Там и подружились. У него был угол отгорожен.

Жигулев небрежно спросил:

– Значит, он пошел в горы, уже зная, кто попал в плен?

– Выходит, что так!

Вернулась Марина. Поставила котелки на стол. Оглянулась на гостей:

– Давайте знакомиться: Искандер!

Седой представительный подполковник крепко стиснул ее протянутую руку:

– Много слышал о вас. Евгений Александрович Толубеев.

Два одинаковых с лица чернявых майора, улыбнулись:

– Мы братья-близнецы, Григоре и Димитру Каларош. Из Молдавии. Можешь Димой и Гришей звать. Слыхали от Кости, как вы на банду Рахнавара камнепад обрушили. Лихо!

Она переводила взгляд с лица на лицо. Улыбнулась:

– И кто есть кто?

Братья переглянулись:

– Не все ли равно? Мы одинаковые!

Все расхохотались. Невысокий и круглый, как колобок, капитан представился:

– Коля Черепичка. Украина.

Веселые братья не замедлили с комментарием:

– Хотя ему больше подошла бы мягкая фамилия “Галушка”, а не жесткая “Черепичка”. Уж больно круглый!

Капитан шутливо надулся и выдохнул:

– Уж лучше “Черепичка”, нежели “Калоша”!

Молдаване гаркнули:

– Мы Калароши, а не калоши!

Снова расхохотались. Марина пригласила:

– Давай к столу! Плов стынет. Мы втроем его готовили.

Жигулев замахал руками:

– Мы с Костей вообще не при чем! Только распоряжения Искандера выполняли, так что плов – его заслуга!

Молдаване переглянулись. На столе, как по мановению волшебной палочки появились две бутылки водки. Степанова посмотрела на “тару”. Сходила задернула полог и застегнула его изнутри. Тихо сказала:

– Как бы замполита черт не нанес!

Толубеев успокоил:

– Не нанесет! Ему не до нас – из туалета не вылезает. Вчера, радист сообщил по секрету, ему здорово всыпали из-за вас. Он до такой степени перетрухнул, не к столу сказано, у него понос начался! Командир может зайти, но он нормальный мужик, хоть и генерал.

Степанова от водки отказалась:

– Вы, мужики, пейте. Мне скоро на задание, нельзя!

Никто не настаивал, хотя вздохнули и искренне посочувствовали парню:

– Во, работенка! Даже выпить нормально нельзя. Ладно, Искандер, ты не расстраивайся, может, в другой раз удастся хлопнуть рюмашку!

Марина положила плов на кусок картона от коробки, забрала несколько четвертушек помидор, зелени и скрылась за импровизированной ширмой. Стащив маску, с аппетитом принялась за еду. Плов получился отменным. Барбарис слегка похрустывал на зубах и придавал легкую кислинку. От этого плов был еще вкуснее. Мнение мужиков не отличалось от ее собственного:

– Ну, Искандер, не знай мы, что ты мужик, точно бы решили – баба готовила. Умеешь стряпать. Тебе и жены не надо, сам себя накормишь.

Силаев мечтательно причмокнул:

– Он нас в Баглане дикими уларом и куропаткой накормил. С тех пор ни разу больше не удалось попробовать такой вкуснятины. С таким, как он, не пропадешь и в пустыне!

Уже изрядно нагрузившийся Черепичка, облизывая ложку, сыто икнул:

– Вкусно! Давненько ничего подобного не едал… Тебе Костя, вообще повезло иметь такого друга. Ты хоть знаешь, что замполит не дал Искандеру боеприпасов и он ушел выручать тебя с тем, что осталось от его предыдущего похода?

Маринка не успела остановить говорившего и замерла в углу. За столом наступило молчание. Костя тихо спросил:

– Искандер, это правда?

Она молчала. Толубеев подтвердил вполголоса, перегнувшись через стол к майору:

– Правда, Костя, правда! Радист из роты Черепички и врать не станет. Если бы мы знали, поделились бы обязательно, но парень ни слова никому не сказал. Ушел и все! Краснухин пеной брызгал от злости, когда узнал…

Братья Калароши с нескрываемой злостью прошипели:

– Эту суку продажную давно пора к стенке ставить! В его сейфе стоит квадратный ящичек, очень тяжелый. Знаешь, Искандер, что там? Золотые коронки от зубов, кольца, серьги, цепочки. Золото и серебро вперемешку! Год назад здесь, на окраине Кабула, бои шли. Мы сами видели, как этот волк ходил и обыскивал трупы и не только духов…

Подполковник и капитан кивнули, подтверждая, заметив оторопелые взгляды Силаева и Жигулева. Черепичка добавил:

– Еще он наркотики в Союз переправляет и шмотки импортные, которые здесь на базаре покупает. Прячет в пустых гробах.

Марина за стенкой застыла от ужаса. Толубеев решил сменить скользкую тему:

– Давайте лучше поговорим о бабах!

Костя мигом оживился. Оглянулся на завешенный угол и предупредил:

– Только плохого не говорите. Я однажды высказался, до сих пор помню, как летал по палатке от ног Искандера. Он не терпит, когда плохо о женщине говорят!

Марина проворчала:

– Всего-то один удар был, а во второй раз ты сам запнулся.

Остальные рассмеялись:

– Так у вас дружба с драки началась? Здорово!

Силаев махнул рукой:

– Давайте закроем эту тему от греха подальше! Искандер опять озвереет!

Степанова возмущенно высказалась:

– Разве не ты кинулся на меня первым? По-моему, это ты озверел, а не я. Почему-то решил, что я обозвал тебя треплом и бросился. Разве не так было дело?

Остальные с улыбками прислушивались к перепалке. Один из братьев рассмеялся:

– Точно, сейчас договорятся и снова в рукопашной сойдутся! Мужики, кончай горячиться. Черепичка, сгоняй за гитарой!

Капитан с готовностью вскочил и как колобок выкатился из палатки, даже не открыв вход полностью. Проскользнул сквозь щель и был таков. Через пару минут появился и протащил следом за собой гитару. Братья играли и пели по очереди. Звучали песни на молдавском и русском, народные наигрыши и старинные романсы. Марина слушала и страшно жалела, что сама не может спеть вместе с ними. Когда мужики попросили, отшутилась:

– Мне медведь в детстве на ухо наступил. Огромный медведь был! Все мотивы на один лад пою! Лучше не стоит экспериментов. Учитель музыки со слезами просил меня молчать на уроках пения.

Офицеры посмеялись. Четверо “хозяев” переглянулись:

– Споем нашу?

Один из близнецов пробежался пальцами по струнам и все четверо дружно запели:

Часто снится мне мой дом родной,

Лес о чем-то о своем мечтает

Серая кукушка за реко-о-ой

Сколько жить осталось мне считает…

Закончив песню, братья шутливо раскланялись:

– Эту песню мы всегда напоследок исполняем. Пора спать отправляться. Спасибо за угощение. Вот уж не думали, что в гости попадем сегодня.

Четверо офицеров ушли. Костя и Гена помогли Марине убраться в палатке и тоже отправились спать. Силаев, перед тем как уйти, внимательно посмотрел в очки. Она чуть заметно кивнула и почувствовала, что лицо под маской горит от прихлынувшей крови.

Костя с полчаса ворочался на кровати. Затем встал и принялся одеваться. Не спавший Толубеев шепотом спросил:

– Ты куда?

– Посижу чуток на улице. Что-то не спится…

– Такое бывает. Особенно после плена. Постарайся с часовыми не столкнуться, а то первогодки стрельбу могут открыть.

Силаев, прячась в тени, прокрался к палатке Марины. Света в ней не было и он начал колебаться – стоит ли идти? Но перед глазами всплыло спящее лицо и он скользнул внутрь. Женщина сидела за столом. Встала, как только он появился. Водка придала храбрости. Костя шагнул к ней и притиснул к себе. Что-то бессвязно шептал, неистово целуя вскинутое вверх лицо, шею и волосы. Она лишь вначале дернулась, пытаясь высвободиться, но он не отпустил, все крепче целуя губы Марины. Голова закружилась от его ласк и она больше не сделала ни одной попытки к сопротивлению. Большие сильные руки расстегивали на ней одежду, сбрасывая ее на пол. Она в ответ расстегивала и стягивала с него форму. Почувствовала, что вся дрожит и прошептала ему в ухо:

– Подожди…

Он не сразу отпустил и только тут понял, что рубашки и майки на нем уже нет. Когда он их снял и сам ли снимал, Костя не помнил. Марина подошла к кровати и стащила матрас на пол, рядом раскинула спальник. Обернулась, тяжело дыша:

– Иди сюда…

Красивое стройное тело буквально светилось во тьме прозрачной кожей. Он шагнул вперед и подхватил ее на руки. Долго целовал на весу, а потом осторожно опустил на матрас… Он выскользнул от нее часа через три, еще раз предложив:

– Я разведусь. Выйдешь за меня?

И снова услышал твердое:

– Нет. Того, что произошло между нами сегодня, не должно было случиться, но я просто слабая женщина. Уходи и прощай! Будь счастлив с женой.

Но когда он ушел, она заплакала, уткнувшись в бушлат. На душе было тяжело от сознания того, что она сама только что отказалась от счастья. Выплакавшись, решения не изменила, подумав: “Так лучше. Страсть пройдет, мучить его я не имею права”. Утром она попрощалась с майором Жигулевым и попросила:

– Расскажите обязательно о чемоданчике и наркотиках замполита Краснухина генерал-майору Бредину. Думаю, он знает, что делать…

Силаева Марина видела лишь издали, осторожно выглядывая в щель. Он стоял, нервно курил и глядел на ее палатку. Пару раз начинал движение в эту сторону, но тут же поворачивал обратно. Наконец отбросил недокуренную сигарету, решительно направляясь к ожидавшему БТРу.

Бен Ладен повел самую настоящую наркотическую атаку на Афганистан и СССР. В Пакистане вызревали огромные поля конопли и опийного мака. Это давало огромные прибыли. Большинство моджахедов уже не в силах были обойтись без наркотиков. Число распространителей опия, марихуаны и героина росло с каждым днем. Они бродили по рынкам, разыскивая новых покупателей. Все больше становилось среди них русских солдат и даже офицеров. Наркотики помогали забыть о войне, крови, содеянных преступлениях и ужасах войны. Усама беззастенчиво пользовался этим и наживал на людских страданих новые капиталы, которые тут же шли в дело. Шейх покупал новые поля для выращивания наркотиков, оружие, “Стингеры” и танки…

Чтобы безопасно следить за лавкой Максуда, Степанова нашла “наблюдательный” пункт. Это была крыша местного царандоя. Афганский капитан, начальник этого заведения глубоко симпатизировал русским и договориться с ним оказалось легко. Он не задавал лишних вопросов. Молча подвел к лестнице и на ломаном русском попытался объясниться с парнем в маске. Тот, к его удивлению, заговорил на чистом фарси:

– Не стоит мучиться, капитан Гулям. Я говорю на фарси и пушту. О моем пребывании в отделении никто не должен даже догадываться. Спокойно запирайте и отпирайте здание, я найду, как мне уйти. Приходить я буду значительно раньше.

Отделение народной милиции выходило дверями прямо на базарную площадь. С плоской крыши с небольшими бортиками заведение бандитского караванбаши было, как на ладони. Поздно ночью Марина просверлила буравом в бортике десятисантиметровый паз для наблюдения, чтоб не выглядывать через него. Надо сказать, что сделать бойницу оказалось не так-то просто: глина затвердела до состояния камня и сверлилась с трудом. Настроила прибор, как было сказано в инструкции и посмотрела на лавку Максуда. В зеленоватом свете, в кромешной темноте восточной ночи, оба входа были прекрасно видны.

Вокруг стояла тишина, где-то далеко шумела вода. Изредка проходил объединенный патруль из бойцов народной армии и народной милиции. Гулкие шаги разносились далеко. Пару раз раздались короткие автоматные очереди и одиночные выстрелы: в город снова пытался проникнуть кто-то из бандитов, да нарвался на патруль. Степанова вздохнула. Старательно собрала каменную крошку и перевесилась с крыши, маскируя прорезь. Часа два старательно трудилась, придавая бойнице видимость глубокой царапины от осколка. Таких отметин на всех ближайших зданиях было полно и местное население к ним уже привыкло.

Рано утром, до наступления основной жары, Максуд открыл лавку и сам уселся на входе, зазывая покупателей. По его поведению становилось ясно: он никуда сегодня не собирается. Марина растянулась на крыше и спокойно заснула. После прохладной ночи тепло солнечных лучей казалось поистине райским даром.

Проспав часа четыре и проснувшись от усиленного мегафоном крика муэдзина на ближайшем минарете, женщина навела бинокль на объект. Лавка была открыта, но хозяина на улице не было. Степанова не насторожилась – вероятно зашел покупатель, но продолжила наблюдение. Человек неожиданно вышел с черного хода. Это было уже интересно и она уставилась на худую высокую фигуру. Мужчина оглянулся, его глаза цепко пробежались по сторонам и женщина едва не вскрикнула: перед ней был Хайрулла. Тот самый, банду которого при ее помощи разгромили в оазисе.

Вот когда Маринка пожалела, что рядом никого нет и подключить к слежке за главарем некого. Проводила Хайруллу взглядом, пока он не скрылся за ближайшим дувалом и снова уставилась на лавку. Максуд уже занял низенький стульчик у входа. Его лицо было чем-то озабочено, но он продолжал зазывать покупателей.

Каким-то шестым чувством Степанова поняла – он пойдет к складу сегодня ночью. Спрыгнула с крыши на пустынный дворик позади отделения милиции. Преспокойно влезла через окно в кабинет Гуляма. Капитана в кабинете не было. На стене висели портреты Наджибуллы и Ленина. Она дождалась начальника сидя в его кресле. Красивый плотный Гулям схватился за пистолет от неожиданности, но видимо сразу вспомнил, кто находится перед ним и извинился:

– Извините. Ваше появление весьма неожиданно.

– Гулям, мне надо незаметно попасть в расположение бригады, а затем вернуться обратно. Это срочно.

Капитан кивнул:

– Моя машина стоит у входа, она с тентом. Я подгоню ее еще ближе к двери.

– Отлично.

Начальник царандоя с машиной остался возле блокпоста, а Маринка со всех ног кинулась к радисту. Выгнала его из палатки и настроила рацию:

– Искандер вызывает Альфу!

Связь удалось установить быстро. Голос полковника Горчакова ворвался в уши: ощущение было такое, что он находится где-то за стенкой:

– Слушаю вас, Искандер!

– Уверен, Максуд уйдет сегодня ночью. Видел, как из его лавки выходил знакомый вам и мне Хайрулла. Хотелось бы узнать, почему этот бандит разгуливает на свободе? Я предполагаю, что теракт будет произведен первого сентября. В Кабуле школьники тоже отправятся в этот день на занятия. Наверняка бандиты устроят диверсию в школе!

– Не лишено логики, Искандер! Образование для оппозиции – нож острый! Мы передадим ваши соображения афганскому руководству. Жигулев передал вам инструкции?

– Так точно.

– Тогда действуйте согласно им. Если что-то пойдет не так, уходите и не рискуйте. Это я вам, не как командир, а как человек советую.

– Спасибо, Леонид Григорьевич!

Она отключилась. Немного посидела перед рацией раздумывая над словами начальника. Покрутила ручки настройки и с тяжелым вздохом вышла из палатки. Поблагодарила радиотелеграфиста. Зашла в палатку и надела новинку: жилет с заранее укомплектованными в кармашки боеприпасами. Забрала с собой приготовленный, туго набитый, рюкзак. Осмотрела внутренности палатки – не забыла ли чего и вышла. Прошла мимо блокпоста.

Ее никто не задерживал. Все солдаты были предупреждены – “к мужчине в маске не подходить, он имеет право входить и выходить в любое время беспрепятственно”! Сержант посмотрел и отвернулся – черт его знает, что ждать от этого секретчика. Степанова нырнула в машину. Гулям, не оборачиваясь, молча развернулся и помчался в город. Надо сказать, водил он машину лихо, почти не сбавляя скорости на поворотах. Совершенно не обращал внимания на узкие улочки, где каждую секунду мог врезаться в каменную стену дувала.

Вплотную подогнал машину к двери отделения милиции и Марина, никем не замеченная, нырнула в темноту здания. Оставив рюкзак в кабинете капитана, выбралась на крышу, чтобы в первую очередь посмотреть на лавку торговца. Максуд сидел и дремал у входа. Крючконосое лицо склонилось на грудь, сползшие с колен руки почти касались каменного порога. Рядом валялась перевернутая пиала, видимо он пил чай, когда сон сморил его. Покупателей на рынке стало значительно меньше, чем рано утром. Многие торговцы закрыли лавки из-за полуденной жары и теперь спали в глубине помещений. Степанова спустилась в кабинет к капитану. На этот раз Гулям даже не вздрогнул, когда голова в маске показалась в окошке-бойнице. Женщина проскользнула внутрь и встала:

– Гулям, у меня есть к вам просьба, только не спрашивайте, зачем все это…

Афганец кивнул:

– У нас есть пословица: не тревожь тревоги, пока она не тревожит тебя. Я не стану спрашивать. Говори, Искандер…

– Ты не мог бы поставить кого-то последить за лавкой Максуда? Так, чтобы он не заметил. Я посплю. Сегодня, чувствую, у меня будет тяжелая ночь и хотелось бы отдохнуть.

– Нет проблем, дуст! Я сам послежу. Во сколько разбудить?

– В семь вечера, если Максуд не решит удрать раньше. В этом случае будишь немедленно.

Гулям кивнул. Подошел к шкафу в углу и вытащил матрас. Пояснил:

– Мне часто приходится ночевать в кабинете. Спи. – Вышел в соседнюю комнату и приказал двум сидевшим заместителям: – Меня нет, кто бы ни пришел. Разбирайтесь с делами самостоятельно.

Заперся изнутри и выбрался на крышу, пока Марина укладывалась спать…

…В это самое время ее приемный сынишка, одетый в дождевик с капюшоном и резиновые сапожки топал по лесу за дедом с маленькой корзинкой в ручонках. С кустов капало после недавнего дождя, погода стояла пасмурная с самого утра. Иван Николаевич уже почти полностью заполнил грибами корзинку. Искоса приглядывал за внучонком, который в свою корзину собрал все поганки, что он оставил за спиной. Две ярких шляпки от мухомора довершали сбор. Довольный Сашка радостно крутил головой, не смотря на то, что его коленки вымокли от травы.

Наконец Ушаков не выдержал:

– Сашка, ты что это за грибы собрал? Ну-ка, погляди, что у меня и что у тебя! Твоими грибами полдеревни можно отравить. Выбрасывай и пошли хорошие грибы собирать!