Текст книги "У каждого свой путь(СИ).Тетралогия"

Автор книги: Любовь Рябикина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 84 страниц) [доступный отрывок для чтения: 30 страниц]

Душманы открыли запоздалый огонь, но успеха не добились. Теперь они находились от женщины всего в тридцати метрах. Степанова не стала ждать на этот раз. Едва упав за камень размахнулась со всей силы и швырнула в сторону бандитов пару гранат. Бросилась вперед. Осколок собственной гранаты вскользь ударил по бронежилету и задержал ее бег на несколько секунд. Выстрелов не последовало. Когда она добежала, один из духов был убит, а второй умирал. Останавливаться она не стала, так как поняла, что парню не помочь. Продолжила подъем в горы, сожалея о потраченном времени.

Банда Рахнавара остановилась отдохнуть на перевале перед тем, как начать спуск вниз. Главарь ждал, что с минуты на минуту явятся его люди и приволокут этого негодяя в маске, который уже сутки преследует их. Покосился на пленника, сидевшего возле камня. Русский устал и привалившись спиной к холодной поверхности, дремал. Лицо было в крови, которая шла носом из-за разреженного воздуха. Он часто вытирал ее связанными впереди руками. Если бы не приказ мистера Смита, что пленник нужен живым, Рахнавар давно бы убил офицера. Приказ американца со злыми змеиными глазами он не осмелился нарушить, так как добыть второго “шурави” с таким “хвостом”, как Искандер за спиной, он не надеялся и терпел. Главарь расслышал два взрыва, потом еще два и удивился: у его людей гранат не было. Мгновенно понял, что это означает и скомандовал:

– Подъем! Спускаемся!

Русского грубо дернули за веревку, которая была привязана к связанным кистям, заставляя подняться. Он открыл серые глаза и посмотрел вниз, явно услышав взрывы. Один из духов рядом что-то сказал. Из всей его речи он понял лишь одно – их преследовал Искандер. Сердце гулко ударило в грудной клетке, чтобы через мгновение замереть: Рахнавар оставил на гребне двух духов с пулеметом. Силаев оттолкнул плечом стоявшего рядом здоровяка и закричал во весь голос:

– Искандер! Засада!!! – На него навалились, пытаясь зажать рот, а он бешено отбивался связанными руками и кричал не переставая: – Засада!!!

Только удар по голове прикладом винтовки заставил его замолчать. Душманы торопливо забросили безвольное тело пленника на ослика и начали спускаться вниз. Главарь ругался и несколько раз ударил плетью по спине русского. По виску Кости текла кровь. Красные капли регулярно падали на камни. Его крик Марина услышала. Пряталась за камнями, осторожно пробираясь наверх. Наткнулась на трещину в скале и начала подниматься по ней, обходя засевшего наверху противника. Упираясь ногами в стену скользила спиной по гладкому, словно отполированному ветрами, базальту. Трещина сужалась наверху. Кое-как женщина выбралась наружу. Подъем занял больше часа.

Осторожно подняв голову огляделась: двое замерших душманов у пулемета находились метрах в ста от нее. Сейчас она глядела на них сверху. Решила провести ликвидацию без выстрелов. Цепляясь руками за края выдернула тело из трещины и прячась за камнями начала спускаться. Духи не оглядывались, упорно смотрели вниз. Два ножа взвились в воздух и бандиты даже не поняли, что уже мертвы. Марина сделала несколько длинных очередей из пулемета в сторону пустынного склона и невзирая на разреженность воздуха и кровь из носа, начала быстро спускаться вниз.

Рахнавар прислушался к пулеметным очередям и удовлетворенно хмыкнул, решив, что Искандер наконец-то убит. Мгновенно подумал, сколько же денег отвалит ему мистер Смит за такое хорошее известие. Американец неоднократно говорил о ликвидации человека в маске. К главарю вернулось хорошее настроение. Он даже прочел благодарственную молитву Аллаху. И вдруг подумал, что, если американец не поверит в смерть Искандера? Требовалось притащить труп русского. Рахнавар решил дождаться своих людей и скомандовал:

– Привал! Дождемся Максуда и Джалата.

Силаев пришел в себя от резкого удара. Душманы, не особенно церемонясь с пленником, сбросили его с ослика. Он поднял глаза вверх: за это время они успели спуститься почти до половины. Майор понял, какой страх испытывает Рахнавар перед странным парнем в маске, раз с такой скоростью спускался с крутого склона. Это порадовало его и заставило улыбнуться, не смотря на разбитую и теперь болевшую голову. Улыбка сразу пропала от мысли: почему безо времени встали на привал? Ответ просился сам – Искандер убит и главарь ждет, когда принесут его труп. Костя аж застонал от горя. Подполз к камню и привалившись спиной к нему, он опустил голову к коленям, положив на них связанные руки и замер.

Марина в бинокль видела всю эту сцену. Она находилась от отряда в каких-то трехстах метрах, судорожно стараясь придумать хоть что-нибудь. Требовалось ошеломить бандитов хотя бы на пару минут. Пулемет лежал рядом. Неожиданно взгляд выхватил сверкнувший на солнце кристалл слюды. Степанова усмехнулась и спустилась еще метров на двести. Теперь она могла слышать даже долетавшие до нее слова. Главарь пока не беспокоился, считая, что его люди прибудут еще не скоро, если несут труп Искандера.

Женщина стащила перчатку с руки и сняла золотое кольцо с пальца. Поглядев на заходящее солнце, поймала полированным металлом лучик и направила его в глаза Силаева. Тоненькая светлая полоска мелькнула по лицу пленника и исчезла. Никто ничего не заметил. Офицер поднял голову и луч снова мигнул. Он засек направление. Там вроде бы никого не было, но сердце радостно забилось. Степанова подкралась еще метров на тридцать и вдруг вскочила на ноги с криком:

– Падай!

Силаев растянулся на камнях. Длинная пулеметная очередь заставила духов разбегаться во все стороны, забыв про оружие. Груженые ослики заметались среди кричащих людей, сбивая их с ног. Начался настоящий хаос! Он длился минуты две не больше, но за это время Костя успел откатиться в сторону Марины метров на пятнадцать и скрыться за валуном. Веревка тянулась и он старался собрать ее в ком. Женщина спускалась к нему, удерживая духов на расстоянии. Обойма кончилась и пулемет замолчал, сухо щелкнув напоследок. Упав рядом, одним движением ножа перерезала стянутые кисти офицера и крикнула:

– Костя, держи мой автомат! Я сейчас…

Бросила оружие ему в руки. Силаев поймал его на лету и сразу же дал очередь в сторону опомнившихся моджахедов. Те шли в атаку с криком:

– Ла-илаха-илаллах!

Она гаркнула:

– Ложись!

Достав из сброшенного рюкзака пару последних РГД и одну за другой швырнула в наседавших духов. Это возымело действие. Атака захлебнулась. Стоны и крики неслись со всех сторон. Сцапав офицера за руку она потащила его вверх. Костя бежал, собрав на этот рывок оставшиеся силы. В висках стучало и временами из-за наползавшей на глаза темноты он ничего не видел. Пули цокали по камням, словно невиданный град. Острые осколки камней впивались в кожу сквозь ткань. Один из осколков глубоко впился Марине в икру правой ноги. Дальше она бежала прихрамывая. Оба упали за камень, чтобы отдышаться. Разозленные такой наглостью душманы лезли напролом. Но идти широким фронтом не позволяла узкая тропа. Степанова повернулась к майору и тихо сказала:

– Здравствуй, Костя! Вот и встретились… – Достала из рюкзака пару противопехотных мин и детонаторы к ним. Подкинула на руке: – Устроим духам сюрприз?

Он пытался разглядеть ее глаза под очками:

– Может, лучше мне поставить?

– У нас нет времени на препирательства! Не подпускай их!

Марина вставила детонаторы и положила обе мины в полутора метрах друг от друга, каждую подсунув под огромные валуны. В щель точно посредине забила последнюю маленькую лимонку. Смотала веревку, которой раньше были стянуты руки офицера и привязала к чеке у гранаты, слегка вытянув ее из гнезда. Посмотрела на Силаева:

– Костя, уходить пора! На тропу не лезь!

Пятясь, двинулись по склону наверх. Время от времени офицер бил коротким очередями по наиболее шустрым душманам, заставляя их залегать. Марина разматывала веревку. Затем привязала к ней альпийский шнур. Прошли метров около ста, когда она крикнула:

– Ложись!

Он послушно растянулся за камнем. Бандиты как раз подошли к поставленным минам. Степанова дернула за веревку. Валуны подскочили от взрыва и со страшным грохотом покатились вниз, увлекая за собой все новые и новые камни. Теперь моджахедам было не до преследования беглецов. Камнепад смял и уничтожил их. Марина встала и направилась к тропе, едва грохот начал стихать. Костя шел следом, время от времени оглядываясь назад. Добрались до перевала, когда солнце уже полностью скрылось за горизонтом. Ощутимо повеяло холодом и мужчина зябко поежился. Она заметила и остановилась. Сбросила рюкзак с плеча. Порылась и вытянула мужское теплое белье:

– Одевай. Оно конечно тесновато будет тебе, но ничего, влезешь! Переодевайся, я послежу. Потом ты посторожишь, а я осколок из ноги вытяну, а то идти мешает.

– Ты ранен?

Она махнула рукой:

– Камень застрял…

Марина повернулась к нему спиной, поглядывая вниз, где в сгущавшихся сумерках видна была пыль от недавнего камнепада. Никто не шел с той стороны. Силаев переоделся и занял “наблюдательный” пункт. Женщина задрала штанину и поддетые подштанники вверх и осмотрела кровоточащую ранку: камень почти полностью влез в мякоть. Стащила перчатки и попыталась ухватить осколок ногтями, но не получилось. Тогда она попросила:

– Костя, попробуй выдрать, а то мне не удобно.

Он повернулся, глядя на стройную женскую ногу в крови. Молча присел рядом. Внимательно разглядел торчащий осколок и поднял голову:

– Пальцами его не вытащить. Подковырнуть бы чем…

Она протянула нож и отвернулась в сторону. Силаев вздохнул. Острым кончиком попытался подцепить камень, одновременно прижимая его пальцем к лезвию. С третьей или четвертой попытки это удалось. Осколок оказался длинным, сантиметров около трех. Женщина даже не застонала, пару раз вздрогнула и все. Мужчина промыл и перевязал рану. Аккуратно опустил нижнее белье и брюки. Она не шевелилась. Тихо спросил, глядя на маску:

– Как тебя звать по-настоящему?

– Марина. Я вчера здорово удивился, когда узнал, что ты снова в Афгане. Шпагин передал записку. Ты ведь женат. Зачем снова здесь?

– Четыре месяца ютились в крошечной квартирке вместе с ее родителями. Месяц снимали жилье. Решили, что надо покупать кооперативную квартиру. Где еще можно заработать военному, кроме Афганистана?

– Она не понимает, что здесь убить могут?

– Знает. Пока не купим жилье, она не хочет иметь детей, а мне ребенка охота…

– Значит, вся проблема в достатке? Хорошая отговорка…

Степанова встала и решительно зашагала вперед. Костя догнал и сказал ей в спину:

– У тебя ведь тоже нет и ты здесь зарабатываешь на что-то.

Марина резко развернулась:

– У меня нет родного, но есть приемный сын. Здесь я не ради заработка, а ради таких вот, как ты, попавших в плен! Так что меня ты со своей фифочкой не сравнивай! Я бы своего мужа на подобные заработки не отправила.

Возразить было нечего. Силаев констатировал факт, что женщина права. Молча шел следом, глядя ей в спину. Совсем стемнело. Спустившись еще на полкилометра, женщина решительно взяла его за руку и повела за собой в сторону от тропы. Офицер часто запинался, удивляясь тому, что она ни разу не споткнулась в кромешной тьме. Марина завела его в какое-то подобие грота. Видимо когда-то здесь сошла лавина: камни лежали друг на друге, образуя небольшую пещерку. Степанова юркнула внутрь, продолжая тянуть его за собой, прошептав при этом:

– Пригнись.

Уже внутри отстегнула от пояса свернутую плащ-накидку и вытянула из рюкзака неизменный спальник. Бросила на каменный пол. Села на спальник и заставила Силаева опуститься рядом, а то он так и стоял согнувшись. На ощупь разыскала концентраты и протянула один брикет мужчине:

– Давай перекусим. Я сейчас сок разведу во фляжке, запьешь. Мало будет, скажи.

Он взял брикетик, коснувшись не кожаной перчатки, а живой кожи. Тихо сказал:

– Спасибо, Марина. Как ты оказалась здесь?

Она откусила приличный кусок концентрата, прожевала и ответила:

– Вчера к вечеру узнал, что духи сцапали в плен некоего Костю Силаева, когда он на местный рынок пошел. Послал все к черту и рванул на твои поиски. Даже связаться с начальством не успел.

– Значит, ты все еще помнишь меня и ушла без разрешения?

– Ну и что? По горячим следам искать легче, а с начальством я как-нибудь и сам разберусь… – Поев, она прошептала: – Забирайся в спальник и спи, я посторожу.

Он решительно возразил:

– Здесь никого нет и навряд ли в такой темноте на нас наткнутся, так что ложись-ка и ты спать. Ложись в спальник сама, а я в плащ-накидку завернусь.

По его слегка дрожащему голосу она поняла, что Костя замерз, да и самой если честно было не жарко. Приняла решение:

– Лезь в спальник. Он большой. Если не возражаешь, я втиснусь следом…

Силаев промолчал. Марина раскинула на камнях плащ-накидку, а на нее кинула спальник. Подтолкнула мужчину, словно торопя. Костя нашел горловину мешка и забрался внутрь. Сердце билось где-то у горла. Женщина стащила бронежилет и осторожно вползла внутрь мешка, лицом к Косте, стараясь поменьше касаться мужского тела. Вытянув руку, подтащила автомат и последнюю целую обойму к голове. Оба какое-то время молчали, переосмысливая ситуацию. Вытянутая вдоль тела рука мужчины начала затекать и он сказал:

– Я выберусь, ты спи. А то оба только промучимся…

Она твердо прошептала:

– Ляг удобнее, можешь ко мне подвинуться, а вылезать не смей, замерзнешь. Ночи в горах холодные.

Он слегка подвинулся и осторожно положил ей руку на плечо. Пояснил, когда почувствовал, что она вздрогнула:

– Рука затекла…

Марина успокоилась, хотя и раньше не могла бы сказать, что его прикосновение ей неприятно. Силаев вдруг подумал: “Если бы знал раньше, что ее встречу снова, не женился бы на Ларисе ни за что”. Его сердце билось толчками. Он с сожалением вспомнил о сожженной фотографии и что в такой темноте не видит ее лица, так как почувствовал прикосновение волос и понял – Марина сняла маску.

Женщина вскоре заснула. Он понял это по ровному дыханию, придвинулся еще немного. Ее дыхание ударялось в его плечо и пробегало по шее. Костя прижал ее к себе чуть крепче. Она не проснулась, лишь немного повернула голову. Он долго не мог заснуть, но усталость от всего пережитого все же взяла свое и он медленно погрузился в сон.

Степанова открыла глаза с первыми лучами солнца. Рука майора лежала на ее плече. Усталое разбитое лицо с “расцветшим” на скуле синяком и засохшей кровью на темно-русых волосах было спокойно. На висках разглядела несколько седых волосков. Она вдруг вспомнила, что его крик предупредил ее о засаде на перевале. Марина решила не будить его и продолжала лежать рядом, разглядывая его лицо. С той первой встречи у него появилась глубокая морщина на лбу, шрам на подбородке с левой стороны.

Костя резко открыл глаза и уставился ей в лицо. Она разглядела на радужке легкие искорки, но взгляда не отвела. Он молча разглядывал ее лицо. Светлые волосы, слежавшиеся под маской, за ночь слегка приподнялись, хотя потемнели от пота и многодневной грязи. Помыть голову в Афганистане большая проблема – воды мало. И все равно она была красива. Легонько погладил по щеке кончиком указательного пальца, но она отвела его руку:

– Не надо, Костя!

Начала выбираться из спальника. Он прошептал вслед:

– Ты по-прежнему красивая. Если б знал, что тебя встречу, не женился бы…

Она начала застегивать бронежилет, замерла на мгновение и не оборачиваясь произнесла тихо:

– Поздно об этом…

Прихрамывая, ушла в сторону тропы и минут десять отсутствовала. Он тоже выбрался из мешка, поеживаясь от утреннего холода. Над горами стоял туман, явление довольно редкое в этих местах. Марина вернулась. Села на спальник, вытянув раненую ногу. Порылась в рюкзаке и протянула ему концентрат:

– Об умывании придется забыть. Воды мало, да и боеприпасов не ахти. Ешь…

Расстелила на камне чистую тряпку и принялась чистить автомат, время от времени отгрызая кусок от брикета с кашей. Фляжкой с растворенным соком пользовались по очереди. Он внимательно глядел на ее руки, теперь загрубевшие от оружия. Пальцы ловко и уверенно разобрали автомат, протерли и смазали каждую деталь, вновь тщательно протерли. Женщина покончила с чисткой минут за десять. Не таясь, забила последний рожок в карман куртки. Прицепила ножи для метания в петельки у рукавов и на груди. Всего их было шесть. Проверила пистолеты. Оба ТТ с тремя обоймами протянула Силаеву:

– Держи! – Вытащила из рюкзака снайперскую винтовку и собрала за пару минут. Грустно улыбнулась: – Этой машинкой я лучше всего умею пользоваться… – Одну полную обойму к винтовке забила в карман: – Ну, вот и готовы выступать. Дай Бог, чтобы снова в бой вступать не пришлось! Пошли?

Опираясь на винтовку, встала и чуть прихрамывая, направилась к тропе. Майор шагнул следом.

Лишь к полудню они достигли подножия хребта. Оба одновременно заметили густую клубящуюся пыль впереди. Степанова резко упала за камень и навела бинокль в ту сторону. Долго вглядывалась в пылевую завесу. Затем протянула оптику офицеру:

– Взгляни! По-моему, это по мою душу…

По дороге катили две БМП и БТР. На броне застыли солдаты с автоматами, внимательно разглядывающие склоны гор. Степанова вздохнула и принялась натягивать маску и очки. Тихо сказала:

– Не забудь, меня зовут Искандер и я мужчина. Не выдавай…

Он кивнул, с грустью разглядывая маску, скрывшую от его глаз красивое лицо. Оба начали спускаться к дороге…

Женщина угадала: солдаты были посланы найти Искандера, оставившего расположение бригады накануне вечером. Утром в штабе заработала рация. Генерал-майор Бредин потребовал секретного поисковика на связь. На счастье или на беду Марины с Москвой разговаривал замполит. Краснухин в самых черных тонах расписал поведение Искандера:

– Ваш разведчик самовольно отправился на поиск какого-то майора, которого духи вчера уволокли в горы. Я пытался воспрепятствовать, но он послал меня подальше и ушел. Задержать его я не рискнул, помня приказ: не мешать парню. Он не управляем!

Бредин мгновенно все понял и решил прикрыть женщину:

– Он не самовольно ушел, это наш приказ – “вытаскивать парней из плена по горячим следам”. Для него есть еще одно срочное задание. Я не думал, что он уже ушел. Найти немедленно! Надеюсь, вы снабдили его боеприпасами? – Краснухин несколько растерялся и замялся. Даже сквозь трещавший эфир генерал-майор почувствовал это и рявкнул: – Снабдили или нет?

Замполиту ничего не оставалось делать, как признаться:

– Я думал он действует самовольно и с минимумом боезапаса никуда не денется…

Сквозь треск и щелканье раздалось яростное:

– Вы идиот, подполковник! Вы не имели права отказать Искандеру! Я сегодня же доложу о вас руководству. Немедленно отправьте на поиск группу. Они должны найти парня к вечеру. В семнадцать ноль-ноль я свяжусь с вами!

В наушниках запищало. Краснухин, тяжело дыша, содрал их с головы. Изо рта вырвалось шипение со свистом:

– Сука! Будь моя воля…

Подполковник вдруг сообразил, что находится в палатке не один и покосился на солдата. Тот удивленно смотрел на него. Иннокентий Филимонович выскочил из палатки и остановился, не зная, что предпринять. В голове промелькнуло: “Из-за какой-то сучки из разведки меня, словно мальчишку, наругали. Как бы ей отомстить? Надо связаться с Рудиным и посоветоваться. Вдвоем мы ее свернем в бараний рог! Был бы выход на духов, сдал бы суку”.

Краснухин резко развернулся и снова зашел в палатку. Зло приказал радисту:

– Немедленно свяжи меня с КГБ!

Тихо ненавидевший замполита радист долго крутил ручки и щелкал тангентой, а потом устало доложил, ходившему из угла в угол подполковнику:

– Товарищ подполковник, связь не работает! Видно снова что-то с аккумулятором…

Краснухин яростно посмотрел на парня:

– Так восстанови! Когда связь наладишь, скажешь!

И выскочил из штаба. Радист вслед ему ядовито улыбнулся и показал в спину кукиш. Несколько раз в течение дня Краснухин прибегал к радисту, тот вовсю копался в рации и только разводил руками:

– Не могу понять, что с рацией случилось?

Он даже понятия не имел, что сыграл на руку генерал-майора Бредина.

Разозленный Бредин отключился, снял наушники и повернулся к рядом сидевшему Горчакову:

– Представляешь, Леня, этот дурак Краснухин отказал Искандеру в снабжении боеприпасами! Женщина ушла в поиск практически безоружной.

Полковник удивился:

– Но мы не давали ей задания! Приказано было отдыхать.

– В том-то все и дело… Она ушла разыскивать какого-то майора по горячим следам. Что будем делать?

Оба на пару минут застыли, раздумывая. Горчаков поднял голову и зло сказал:

– На эту гниду, Краснухина, стоило бы рапорт написать его начальству. Не первый раз, сука, Искандера подставляет. Похоже, что он зуб на парня заимел. За три дня второй раз. Но и с политотделом связываться что-то не хочется. Давай сделаем так: если парень вернется живым, представим к награде за спасение офицера, если не вернется – пишем докладную на Краснухина, где обвиняем его в гибели лучшего поисковика. Покажем документы на женщину, где описаны все проведенные ею операции. Пусть с ним свои разбираются.

Бредин отрицательно покачал головой и побарабанил костяшками пальцев по столу:

– Знаешь, я в любом случае напишу рапорт на это дерьмо. Наш приказ никто не отменял и какой-то там подполковник не имел никакого права вмешиваться! Мне плевать, политотдел это или не политотдел, но подлец должен получить по заслугам. Помнишь, месяца четыре назад, с помощью этого самого Краснухина женщине не дали кровью заработанный орден? Он, видите ли, видел, что она якшается с афганцами и слишком много времени проводит в местном царандое. Косвенно приплел, что после этих ее посещений, якобы два отряда попали в засаду. Фактически, он обвинил Искандера в предательстве. Я так и не смог доказать, что Искандер просто совершенствуется в языке. На этот раз я терпеть не собираюсь…

– Тогда пошли вместе в политотдел…

Оба старших офицера встали и решительно вышли из комнаты.

В то время, как Краснухин бегал по территории расположения полка, Бредин и Горчаков находились в политотделе. Оба писали рапорта с требованием наказать подполковника Краснухина за нарушение приказа и попытку сорвать назначенную операцию. Теперь несогласованный поиск выкраденного духами майора выглядел, как их приказ. Оба прекрасно знали, что подполковник понятия не имеет о том, исходил приказ от них или нет. Он лишь предполагает, что парень ушел самовольно.

Указали в бумаге – “Искандер не имеет права рассказывать о дальнейших действиях и обсуждать с другими наши распоряжения”. А чтоб досадить замполиту посильнее, встретились с генерал-лейтенантом Коричевым, в самых ярких тонах расписали подвиги Искандера и подлость подполковника Краснухина. Бредин развел руками:

– Олег Фомич, поймите нас правильно, одиночке легче проникать даже на территорию баз, нежели группе. Искандер подготовлен и он не раз доказывал, что является лучшим. Он находится в Афганистане четвертый год. Вспомните хотя бы полковника Садыгова, начальника политотдела десантного полка. Искандер выдернул его из ямы! Подполковник Краснухин вчера, не задумываясь, отправил парня фактически на смерть. Он не подчинился приказу Генштаба – “помогать и оказывать Искандеру всяческое содействие”! И это не первый случай, когда Краснухин откровенно подставляет парня.

Коричев помрачнел и нажал на кнопку звонка. На зов в кабинет явился адъютант. Генерал-лейтенант четко произнес:

– Позвони радистам и попроси наладить связь с расположившимися в Кабуле десантниками. Пусть разыщут подполковника Краснухина. Я сейчас спущусь к ним… – Когда подполковник ушел, встал и широким жестом пригласил с собой: – Прошу! Поговорим с Краснухиным немедленно. Что-то он действительно слишком много начал позволять себе…

БТР остановился в метре от застывших на обочине фигур. Старший лейтенант прокричал сквозь рев моторов:

– Вы Искандер? – Марина кивнула и он по-мальчишески широко улыбнулся: – Нас послали разыскать вас! С начальством Москва утром связывалась, вас требовали. Поехали! – Когда оба “путешественника” забрались на броню, крикнул: – Это тот самый офицер, из-за которого вы с замполитом разругались? Краснухин от вашего начальника крепко получил!

Силаев вздрогнул: политотдел – это было уже серьезно. Подумал: “Неужели Марина рискнула собой ради меня? Невероятно! Ведь мы мало знакомы”. Но на сердце стало горячо. Он осторожно повернулся и посмотрел на черную маску, застывшую рядом. За все время пути женщина не произнесла ни одного слова.

Подполковник Краснухин в это время получал взбучку сразу от двух генералов. Радист за стенкой палатки радостно ухмылялся и потирал руки. Он все прекрасно слышал. Голос замполита заметно дрожал и сейчас еще больше походил на блеяние барана. Генерал-лейтенант Коричев яростно орал ему в уши:

– Если вы еще раз вмешаетесь в дела разведки, а тем паче станете мешать в поиске пленных, понижение в звании станет самым мягким наказанием. Полковник Рудин принес рапорт с просьбой присвоить вам звание полковника, так вот – полковником в ближайшие пять лет вы не станете! Вы должны быть примером для всех, а вы порочите звание политработника. Сейчас с вами будет разговаривать генерал-майор Бредин из разведуправления…

Евгений Владиславович с невозмутимым лицом надел наушники:

– Если Искандер погибнет по вашей вине, я сделаю все, чтобы вас посадили и лишили всех званий и привилегий. Если парень вернется живым, вам будет объявлен выговор с занесением, ну и сами понимаете вытекающие последствия. Советую сделать выводы на будущее. И еще одно, косвенное обвинение Искандера в предательстве вам даром не пройдет…

Нажал на кнопку, отключая связь. Вышли от радистов. Коричев обернулся и заинтересованно спросил:

– Что значила ваша последняя фраза, Евгений Владиславович?

– Искандер говорит на фарси, пушту и по-арабски. Часто бывает в местных царандоях. Беседует с работниками народной милиции, совершенствует языки. Должен же он понимать о чем говорят? Три месяца назад парень вывел из-под обстрела колонну и спас ее командира, убив наводчика-душмана у безоткатного орудия. Замполит косвенно обвинил его в предательстве: якобы Искандер выдает направления маршрутов местным милиционерам и якобы две колонны попали в засаду. Искандер заслуженной награды не получил, доплаты тоже. Позднее я проверил информацию, которую дал Краснухин – никто там в засаду не попадал. В первом случае колонна заблудилась и въехала в занятый моджахедами кишлак. Был бой, но это не было засадой. Во втором, вообще ерунда получается: местный царандой возвращался в Кабул, наши не разобрались и начали стрелять. Слава Богу быстро разобрались! У меня сложилось впечатление, что подполковник имеет зуб на Искандера.

Олег Фомич кивнул:

– После вашего рассказа и у меня имеется такая мысль. Я разберусь, обещаю! С Краснухиным все это время вплотную контактировал полковник Рудин…

Горчаков вздрогнул и что-то вполголоса сказал Бредину. Тот изумленно поглядел на заместителя и обернулся к Коричеву:

– Товарищ генерал-лейтенант, думаю не стоит скрывать от вас правду. Если вы не возражаете, пройдемте в ваш кабинет…

КГБэшник удивленно развел руками:

– Пожалуйста…

Едва вошли в кабинет, Бредин сказал:

– Искандер – женщина и очень красивая. За все годы никто не догадался об этом. Полковник Рудин единственный из вашего аппарата знал. Наверняка, он сообщил Краснухину о тайне Искандера и что-то произошло…

Коричев опустился на стул:

– Женщина… Это многое объясняет. Я выясню. Что же, спасибо за информацию, надеюсь и в дальнейшем работать в тесном сотрудничестве.

Радист услышал легкий щелчок и скрылся в соседней палатке, чтобы не попасть под горячую руку замполита. Краснухин вылетел из палатки и рявкнул:

– Шишкин!

Солдат, словно в удивлении, выглянул из соседней палатки:

– Товарищ подполковник, звали?

Тот сразу успокоился, решив, что боец ничего не слышал. Почти спокойно приказал:

– Свяжи меня с группой отправившейся на поиск Искандера.

Замполит заметно нервничал, пока солдат искал нужную волну. Наконец в эфире раздалось:

– Посох, это Странник. Слышу тебя!

Краснухин буквально вырвал из рук солдата наушники. Напялил и быстро спросил:

– Искандера нашли?

– Искандер и спасенный им офицер с нами. Мы возвращаемся.

Подполковник обессилено упал на ящик, служивший стулом и облегченно вздохнул, стаскивая тугие наушники с лысины.