Текст книги "Парадиз–сити"

Автор книги: Лоренцо Каркатерра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)

Глава 10

Пит Росси сел напротив девочки–подростка и поставил перед ней холодную бутылку яблочного чая. Девочка посмотрела на бутылку, а потом перевела взгляд на мужчину. Она была в точности такой, какой он себе ее представлял: всего на несколько лет старше его собственной дочери и такая же дерзкая. Единственным признаком, выдававшим ее волнение, были слегка подрагивающие руки.

– Ты пробудешь здесь несколько дней, – сказал Росси. – Но бояться тебе нечего. У тебя будет все, что тебе понадобится и что ты пожелаешь. Ты можешь покидать комнату и выходить из дома, играть на солнышке или гулять по саду. Рядом с тобой будет постоянно кто–то находиться, но это только ради твоей собственной безопасности.

– Что вам нужно? – спросила девочка.

– От тебя, Паула, мне не нужно ровным счетом ничего, – ответил Пит Росси.

– Тогда почему я здесь?

Пленница оглядела большую комнату, расположенную на втором этаже ухоженного дома. Комната была явно предназначена для девочки, но обставлена гораздо богаче, чем та, в которой она жила до этого, в принявшей ее нью–йоркской семье. Она злилась на саму себя за то, что оказалась в подобной ситуации, нарушив все до единого правила, которые вбивал в ее голову дядя, вновь и вновь повторяя, что она не должна соглашаться ни на что, что предлагают незнакомые люди. Она поступила аккурат наоборот, поверив молодому человеку с располагающим искренним лицом, подкатившему к ней на сияющем черном авто и сооб–щившему, что ее мать тяжело больна и что он сейчас же отвезет Паулу в ее приемную семью. Хозяева уже забронировали для нее билет на первый же рейс, вылетающий в Италию. Он представился племянником, с которым ей только предстояло познакомиться за ужином в воскресенье. За ней, дескать, послали именно его, поскольку все остальные слишком заняты подготовкой к ее отъезду. Это была ловушка старая, как мир, и Паула попалась в нее, словно младенец в подгузниках.

Поддавшись ноткам тревоги в его голосе, она села в машину, пристегнулась и услышала негромкий щелчок блокирующего механизма дверей. Через некоторое время Паула с ужасом осознала, что машина едет совершенно в другом направлении: выехав с улиц Нью—Йорка, водитель погнал по Вестсайдскому шоссе прочь от города. Он несколько раз поворачивался к Пауле, причем неизменно кивал и улыбался, при этом не снижая скорости и мастерски перестраиваясь из ряда в ряд. Они ехали почти два часа. Поначалу за окном тянулось бесконечное строительство, являвшееся такой же неотъемлемой частью Нью—Йорка, как автомобильные пробки и рытвины на дороге, но затем высокие офисные здания закончились, и вместо них по обе стороны дороги раскинулись рощи и загородные просторы.

Водитель – молодой, худощавый и симпатичный на вид человек – отвечал на все ее вопросы немногословно и при этом доброжелательно. Он ни разу не повысил голос, не сделал ни одного угрожающего жеста, иными словами, не пытался напугать девочку больше, чем она уже была напугана.

– Зачем вы это делаете? – спросила Паула, осмотрительно держа руки на коленях и не спуская глаз с водителя.

– Мы просто едем покататься, – ответил он, не отрывая взгляда от дороги. – Вам никто не желает дурного и не причинит вреда. Я понимаю, это непросто, но постарайтесь получить удовольствие от этой поездки. Тем более что мы уже почти приехали.

– Если вам нужны деньги, то за меня вы вряд ли много получите. Моя семья – не из богатых.

– Не беспокойтесь по этому поводу, – бодрым тоном проговорил мужчина. – Думайте о том, что все будет в порядке, и, поверьте мне, так оно и случится.

– Поверить вам? – переспросила Паула, даже не пытаясь скрыть звеневшую в голосе злость. – Один раз я вам уже поверила, помните? Больше я этой ошибки не повторю, теперь уж вы мне поверьте!

– Вы, наверное, голодны, – сказал молодой человек, не обращая внимания на этот мини–бунт. – И пить хотите. На полу позади вашего сиденья стоит переносной холодильник с сэндвичами и газировкой. Угощайтесь. Берите, что хотите.

– Единственное, что я хочу, – выбраться из этой машины.

– Вам осталось потерпеть совсем немного, – сказал водитель.

– А вам придется отправиться за решетку, – ядовито проговорила Паула. Здравый смысл подсказывал, что в данной ситуации лучше молчать, но подростковая горячность брала верх. – Вас наверняка поймают и посадят в тюрьму. Вы готовы на это пойти из–за девчонки вроде меня?

Молодой человек перевел взгляд на сидевшую рядом с ним девочку. Он восхищался ее мужеством и вы–держкой, ее непокорностью и красотой, которая совсем скоро должна была расцвести в полную силу.

– Я готов пойти на это ради кого угодно, – сказал он, – а для такого ценного для нас человечка, каким являетесь вы, особенно.

* * *

– Почему я здесь? – спросила Паула Пита Росси, глядя, как тот открывает бутылку с холодным чаем.

– Я хочу, чтобы ты мне помогла, – негромко, мягким тоном ответил Росси. Было видно, что этот человек умеет общаться с детьми. – Мне и моей семье.

– Каким образом я могу вам помочь? – спросила Паула, сделав глоток из бутылки с чаем. – Мне не разрешено выходить за пределы поместья, я не могу звонить и посылать сообщения по электронной почте. А если я попытаюсь кричать, кто–нибудь наверняка выпрыгнет из кустов и заткнет мне рот.

– Тебе нет нужды делать все это, – сказал Росси, и правая часть его лица искривилась в полуулыбке. – Одно то, что ты некоторое время побудешь здесь, уже станет для меня необходимой помощью.

Паула встала, мягко отодвинула качающееся кресло, в котором только что сидела, и подошла к окну, выходившему на просторный, идеально ухоженный сад.

– Дело в моем дяде, да? – спросила она, стоя спиной к Росси.

– С чего ты взяла? – вздернул брови Росси. Он был поражен самообладанием и сообразительностью девочки. Росси был дитя каморры, а в этом закрытом мире не терпели детских капризов и блажи. Юноши и девушки должны были взрослеть последовательно, без промежуточных остановок. Каждый день был наполнен постижением жизненных уроков, причем отношение к этой своеобразной школе было самым серьезным. От того, как молодой человек усвоит их, в дальнейшем будет зависеть благополучие семьи.

– А зачем иначе я могла вам понадобиться? – спросила Паула, поворачиваясь лицом к мужчине. – Какой смысл похищать меня и везти «сюда–не–знаю–куда»?

– Ты очень умная девочка, – проговорил Росси, вертя пальцами крышку от бутылки, – как я и ожидал. А умные юные леди должны понимать, что иногда лучше перестать задавать вопросы и подождать, пока ответы придут сами собой.

– Что означает – да, – констатировала Паула, сделав шаг по направлению к Росси.

– Что означает, мне пора заняться другими делами, – сказал Росси. – И тебе тоже.

– Он лучше вас, – проговорила Паула. Ее лицо раскраснелось от гнева. – Он вычислит, где я нахожусь, и придет за мной, и когда это случится, вам лучше находиться подальше отсюда.

– Не исключено, что он уже это знает. – Сунув руки в карманы брюк, Росси улыбнулся своей непокорной заложнице. – И, учитывая разницу во времени и время на дорогу, он, возможно, уже находится в Нью—Йорке и собирает воедино кусочки головоломки, которая приведет его к тебе.

– Он не купится на ваши фокусы и не угодит в ловушки, которые вы можете для него расставить, – сказала Паула. – Мой дядя – лучший коп в мире.

– Надеюсь, ты права, – ответил Росси. Впервые с того момента, как он вошел в эту комнату, улыбка сошла с его лица, и оно стало серьезным. – Надеюсь, что твой дядя именно такой, как ты говоришь. И после того, как все закончится, я хочу, чтобы ты продолжала думать о нем именно так. Это послужит тебе утешением, когда ты будешь приносить свежие цветы на его могилу. И ты будешь единственным человеком, который будет знать, кто на самом деле заманил его в эту яму.

Несколько секунд Росси молча смотрел на девочку, а затем повернулся и вышел, оставив ее стоять в центре комнаты – дрожащую, с влажными глазами и пересохшим горлом. Она посмотрела на стоящий справа комод с четырьмя выдвижными ящиками, на котором стояли керамические фигурки диснеевских персонажей, взяла одного из семи гномов и швырнула его в деревянную дверь. Твердые кусочки глины брызнули в разные стороны, как осколки от взрыва маленькой гранаты.

* * *

Фрэнк Сильвестри сидел на садовой скамейке рядом с подземным переходом под Восточной 102-й улицей и бросал на асфальт пригоршни зерен, наблюдая, как со всех сторон, шумно хлопая крыльями, слетаются десятки голубей и деловито клюют корм. Глядя на эту птичью куча–мала, он заметил, что к нему подошли двое, только когда на его загорелое лицо упала тень.

– Вы опоздали на двадцать минут, – проговорил он, не отрывая взгляда от голубей. – Плохое начало. А плохое часто превращается в худшее, и, если это случится, виноваты будете вы.

– Сожалею, – ответил один из подошедших – хорошо сложенный молодой мужчина с длинными, до плеч, каштановыми волосами в наглухо застегнутой черной ветровке. Его руки были засунуты в карманы коричневых брюк от Тимберленд, шнурки ботинок – развязаны. – Мы попали в пробку.

– В метро? – спросил Сильвестри, не рассчитывая на ответ, и бросил голубям еще одну пригоршню зерен.

– Нов конце–то концов мы здесь, – сказал второй, – и это главное.

Крупнее и на пару лет старше своего напарника, с мускулистым телом, покрытым шрамами от пулевых и ножевых ранений, он был одет во все светлое: белую футболку, светло–голубые джинсы и высокие кроссовки а-ля Майкл Джордан. В руке он держал бейсболку, непрерывно вертя ее пальцами.

– Кто из вас старший? – осведомился Сильвестри.

– Можете говорить со мной, – сказал тот, что вертел в руке бейсболку. – Меня зовут Арманд, а это мой кузен Джорджи.

– Приберегите свои имена для девушек, – буркнул Сильвестри. – Меня интересует только одно: готовы ли вы взяться за работу и не провалить ее. Это понятно?

Арманд еще крепче сжал в руке бейсболку, устремив взгляд бледно–голубых глаз на мужчину в дорогом костюме. Он ненавидел иметь дело с такими старомодными умниками, чья жизнь была подчинена нескольким заскорузлым правилам из прошлого века, о которых никто по эту сторону океана и слыхом не слыхивал. Они вечно лезли с поучениями, ставя в пример «преданных бойцов», которые посвятили десятилетия жизни беззаветному служению своим боссам и добились благодаря этому высокого положения. Многие молодые каморристы покупались на это и всю жизнь пахали, не покладая рук и лелея лишь одну мечту: стать на старости лет крестным отцом.

Арманд Кастиони не относился к их числу. Он даже не рассчитывал дожить до старости, не говоря уж о том, чтобы занять высокое положение в гангстерской иерархии. Он предпочитал ничего не откладывать на завтра и делал все, чтобы оказаться ближе к ядру ка–морры как можно скорее. В настоящее время он был боевиком средней руки, эффективно решал все проблемы, которые возникали перед старыми боссами, и получал за это зарплату, выражавшуюся суммой с пятью нулями. Если план, разработанный Армандом, сработает, его жизнь изменится кардинальным образом уже через полгода.

– Вы меня слышите? – спросил Сильвестри. – Или я разговариваю со сраным ветром?

– Я все слышал, – негромко ответил Арманд, избегая встречаться с Сильвестри взглядом. – И я все понял. Минимум информации.

– Мы рискуем, связываясь с вами, – сказал Сильвестри. – До сегодняшнего дня, как мне рассказывали, вы выполняли любую порученную вам работу на свой лад, чисто и эффективно. Возможно, вы действительно хороши, чего по вашему виду не скажешь. Возможно, вам просто везло. А может быть, вы до сих пор отбивали мячики для пинг–понга бейсбольными битами и имели дело со слабаками. Однако теперь вам предстоит выступить против высшей лиги, и мой совет: сделайте все как надо.

– Все, что нам нужно знать, это – где и как скоро, – самоуверенно ответил Арманд. – После этого вы можете спать спокойно.

– Я буду спать спокойно в любом варианте – облажаетесь вы или нет, – проговорил Сильвестри. – Если вы все сделаете нормально, мой босс закончит день с улыбкой на устах. Допустите промах – будете просыпаться в холодном поту. Картина ясна?

– Куда уж яснее, – кивнул Арманд.

– Ваша цель – коп, – продолжил Сильвестри, бросив голубям последнюю жменю корма. – Он не из наших. Легавый, приехавший из другой страны. Правда, от этого вам будет не легче. Коп есть коп, неважно, откуда он приехал и какого он цвета. И это означает, что, если все получится, вам двоим придется жарко. Надеюсь, вам нравится Испания, поскольку именно там вам предстоит провести следующие три месяца после выполнения работы.

– Почему именно в Испании? – поинтересовался Арманд. – Почему мы не можем просто вернуться в Италию?

– Может, ты и прав. – Сильвестри встал, и его огромная фигура нависла над парнями наподобие каланчи. – Действительно, какого хрена отправлять вас туда, где вас никто не знает и даже не догадается искать? Не лучше ли отправить вас в ваш родной городишко, где вас знает каждая собака, включая легавых?

– Сколько у нас времени? – спросил Арманд, не удосужившись ответить на колкую реплику и вновь переходя к делу. – Когда нужно сделать работу?

– Если это займет у вас больше недели, я начну нервничать, – сказал Сильвестри. – Если больше двух недель, я объявлю охоту на вас самих.

– Где находится цель? – спросил Арманд.

– Первый дельный вопрос, – устало вздохнул Сильвестри. Он смял пустой пакет из–под птичьего корма и сунул его Арманду. – Я сейчас отойду, а вы присядьте и подождите минут десять – покурите или займитесь чем–нибудь еще. Потом выходите из парка и направляйтесь на восток. Когда дойдете до пятой улицы, разорвите пакет и прочтите то, что написано на внутренней стороне. Там вы найдете все, что вам необходимо знать. Дальше – дело за вами.

– Мы вас не подведем, – пообещал Арманд, садясь на лавку и провожая взглядом медленно удаляющегося Сильвестри. – Мы с Джорджи что банковский вклад! – крикнул он вдогонку.

– Очень скверно, – откликнулся Сильвестри, оглянувшись через плечо на Арманда и его молчаливого кузена. – Я поспорил со своим боссом на пять тысяч, что этот коп замочит вас обоих, как только вы попробуете грохнуть его. Я думал, что делаю беспроигрышную ставку. Будет жалко потерять деньги.

Арманд дождался, пока Сильвестри отойдет достаточно далеко, чтобы не слышать их, а потом сказал своему кузену:

– Я уберу легавого. А потом, в один прекрасный день, я грохну и самого Пита Росси, этого поганого питбуля. И еще я позабочусь о том, чтобы запихнуть пять тысяч баксов в глотку его холуя. Пусть жует их до тех пор, пока я не вгоню пулю ему в лоб.

– А после этого мы скормим его голубям, – сказал осмелевший после ухода Сильвестри Джорджи, с отвращением глядя на птиц, клюющих зерна. – Ведь ему так нравятся эти летающие крысы.

* * *

Пит Росси прошел по центральному проходу морозильного цеха. По обе стороны от него на толстых стальных крючьях висели первоклассные туши. В правой руке он держал пластиковый стаканчик с обжигающе горячим кофе, а левой похлопывал по бокам туш, мимо которых проходил. В дальнем конце помещения на раскладном стуле сидел связанный мужчина, а над ним возвышались двое бойцов из бригады Росси, застывшие в ожидании приказов.

– Дайте нам пару минут, – сказал он, подойдя поближе. Оба были молоды, с каменными бицепсами и толстыми, как хлыст, жилами, перекатывавшимися под кожей рук.

Росси подумал, что эти красавцы злоупотребляют не только поднятием тяжестей в спортзале, но и анаболиками, постепенно разрушающими их тела и мозги, а значит, толк от них будет еще пару лет, не больше, после чего они станут никчемными развалинами.

Костоломы послушно кивнули и, шаркая кроссовками по опилкам, которыми был посыпан пол гигантского холодильника, направились к толстой двери, ведущей наружу. Затем Росси повернулся к пленнику, привязанному к стулу. Это был красивый загорелый мужчина лет тридцати с небольшим, с коротко стриженной бородкой, густыми каштановыми волосами и ухоженными ногтями. Он находился в превосходной физической форме.

– А я ведь предупреждал тебя, когда ты первый раз пришел ко мне со своими проблемами, – проговорил Росси. – Я сказал тебе: «Чарли, не влезай в это, потому что выхода не будет». Но ты заявил, что я ошибаюсь, что у тебя все получится. И посмотри, чем все это кончилось.

– Я рассчитывал на то, что деньги вернутся быстрее, – ответил Чарли. – И я до сих пор продолжаю платить. Я не пропустил ни одной выплаты с тех пор, как взял деньги в долг. Но меня убивают проценты. Никто, даже Дональд Трамп, черт бы его побрал, не смог бы выплачивать долг из семнадцати процентов в неделю!

– Но это часть сделки, Чарли, – сказал Росси, отхлебнув из чашки. – Я не заработаю ни цента, если буду давать беспроцентные кредиты. Если бы у меня хватило на это глупости, то сейчас здесь сидел бы связанным я, а не ты.

– В таком случае можешь убить меня, – равнодушно откликнулся Чарли. – Лучше быть мертвым, чем до конца жизни мучиться, чтобы расплатиться с тобой. И можешь заодно забрать мою долю бизнеса, сколько бы она ни стоила. Но даже после того, как со мной будет покончено, тебе все равно не будет хватать денег. Так никто не выиграет – ни я, ни ты.

Росси бросил стаканчик с остатками кофе на пол, и коричневая жидкость сразу же впиталась в опилки.

– Есть много способов умереть, Чарли, – сказал он, тщательно подбирая слова. – Самый простой – пара пуль в голову, но это только в том случае, если я захочу облегчить твою участь, чего я делать не намерен. Ты соврал мне. Ты дал мне слово и обманул, и это будет стоить тебе гораздо дороже, чем две пули.

Чарли поднял глаза на Росси и с усилием сглотнул. Несмотря на царивший в помещении холод, его рубашка промокла от пота. В глазах его бился страх, нижняя губа дергалась, зубы стучали.

– Это дело касается только нас двоих, – сказал он. – Пусть никто больше не пострадает.

– Ты сам довел до этого, Чарли. Ты, а не я.

– Что ты собираешься сделать? – спросил Чарли тонким, как у маленького испуганного мальчика, голосом.

– То, что ты сам заставил меня сделать, – ответил Росси, и от его ледяного голоса в помещении стало еще холоднее. – То, что я должен.

– Дай мне еще неделю, Пит, – взмолился Чарли, и из уголка его глаза выкатилась слеза. – Прошу тебя, как друга. Одна неделя – и я верну тебе все деньги плюс проценты. Пожалуйста, Пит! Умоляю!

Сунув руки в карманы, Росси стоял перед Чарли и смотрел на дрожащего мужчину холодными, как зимнее утро, глазами.

– Сейчас в твоей квартире находятся мои люди, – сказал он, – и забирают оттуда все, что можно быстро превратить в деньги. Там же находится твоя жена. Когда мои ребята закончат с побрякушками и шмотками, они примутся за нее и не успокоятся до тех пор, пока не натешатся вдоволь.

– Подонок! – прошипел Чарли. К страху в его глазах добавилась злость. – Ведь у тебя самого есть семья! Как же ты можешь так поступать с другими? Есть у тебя совесть?

– На твоем складе в южной части города сейчас тоже работают мои люди, – продолжал Росси, игнорируя вспышку гнева своего пленника и не сводя с него взгляда. – Там у тебя полна коробочка, ведь вчера вечером пришла новая поставка. Они подожгут все это хозяйство и спалят его дотла. Чек на покрытие ущерба страховая компания выпишет на третье лицо, и эти деньги пойдут на погашение остатка твоего долга.

Чарли закашлялся, а потом его стошнило на опилки и собственную рубашку. Он плакал, закрыв глаза, и слезы оставляли на его щеках влажные дорожки.

– Сейчас я уйду и пришлю сюда тех двух парней, которые были с тобой до моего прихода, – сказал Росси. – Они получили приказ не убивать тебя, даже если ты сам будешь просить их об этом. Но они подойдут вплотную к этому, и ты будешь мечтать, чтобы они довели дело до конца. Ты проведешь здесь всю ночь и если повезет, то замерзнешь насмерть. Если же утром ты еще будешь дышать, тебя вывезут и бросят рядом с ближайшей больницей. После этого мы будем в расчете.

– Я заплачу тебе в два раза больше, чем должен, – промычал Чарли, пытаясь использовать последние секунды, по истечении которых на его жизни можно будет поставить крест. – И тебе не придется ждать. Я смогу достать всю сумму к завтрашнему утру.

Росси погладил висевшую рядом тушу, покрытую слоем жира, и посмотрел на своего пленника. Впервые в его глазах вспыхнул долго сдерживаемый гнев.

– Ты был не способен делать еженедельные выплаты, а теперь предлагаешь мне сумму, в два раза превышающую весь твой долг? Ты что, успел выиграть в лотерею, пока валялся здесь привязанный к стулу?

– Это не мои деньги, – торопливо заговорил Чарли. Пот стекал по его лицу потоками. – Они принадлежат одному из моих партнеров, но у меня есть к ним доступ. В чрезвычайной ситуации я могу взять оттуда столько, сколько мне понадобится.

Росси кивнул и подошел ближе, осторожно обойдя блевотину.

– Это потребует твоего присутствия, – спросил он, – или все можно устроить с помощью телефонного звонка?

– Можно и так, и так, – ответил Чарли, голос которого к этому моменту превратился в шепот. – Все, что мне нужно сделать, это позвонить нашему старшему банкиру и назвать цифровой пароль. После этого мне будет предоставлен доступ к счету. Останется только сказать ему, сколько нужно денег и куда их перевести.

– Сколько лежит на этом счету? – задал вопрос Росси. – Сколько там всего денег?

– Достаточно, чтобы двукратно покрыть мой долг, – проговорил Чарли, постепенно возвращаясь к жизни и чувствуя, что он по крайней мере сумел заинтересовать Росси и, возможно, побудил отказаться от его прежних кровожадных планов.

– Я не об этом спрашиваю, – нетерпеливо мотнул головой Росси. – Меня интересует общая сумма, которая лежит на этом счету, – вплоть до последнего цента.

– Шестьсот пятьдесят тысяч, – ответил Чарли. – По крайней мере, в пятницу, когда я в последний раз проверял состояние счета, там было именно столько.

– Ты уже одалживал деньги с этого счета?

– Да, – кивнул Чарли, – однажды. Примерно два года назад. У нас накопились счета на сто тысяч, ждать, пока мы распродадим имеющиеся активы, было некогда, и я использовал счет для покрытия задолженности.

– Почему же ты не воспользовался счетом, чтобы расплатиться со мной? – спросил Росси. – Ведь, если ты не врешь, чтобы получить деньги, довольно одного телефонного звонка. Тогда дело не дошло бы до всего этого. Я уверен, твой партнер отнесся бы с пониманием…

– Я думал об этом, – сказал Чарли, – и с неделю назад почти решился позвонить. Но я занимал у тебя деньги в частном порядке, и этот заем не имел отношения к нашему бизнесу. Мой партнер относится ко мне как старший брат. Мне не хотелось, чтобы он стал думать обо мне как о никчемном паразите, который попал в паутину и ворует чужие деньги.

– Теперь он будет думать о тебе еще хуже, – хмыкнул Росси. – Он будет считать тебя самым гнусным из воров и, если у него есть хоть капля здравого смысла, пошлет тебя ко всем чертям.

– Я верну ему долг. Я пойду на все, но деньги достану.

– Ты будешь должен такую сумму, которую никогда в жизни не сумеешь собрать, – презрительно проговорил Росси. – Впрочем, мне на это глубоко наплевать.

– Я не должен буду возвращать всю сумму, ведь половина этих денег принадлежит мне. Я просто беру чуть больше своей доли, чтобы покрыть свой долг тебе в двойном размере и, таким образом, разойтись с тобой.

– Нет, – покачал головой Росси, – ты сделаешь звонок и снимешь со счета все деньги, дав указание перевести их третьей стороне. Третья сторона – это, естественно, я.

– Я должен тебе гораздо меньше! – в отчаянии выкрикнул Чарли. Из его рта вырывался парок. – Если я поступлю так, то и нашему партнерству, и нашему бизнесу придет конец. Ты не можешь сделать это!

– Я и не буду ничего делать. Делать будешь ты: позвонишь своему банкиру и прикажешь перевести деньги на счет, номер которого тебе сообщат. И сделаешь ты это по первому требованию.

– А что потом? – с замиранием сердца спросил Чарли. Ему было страшно оттого, что он, как ему казалось, уже знал ответ на свой вопрос.

– А потом мы вернемся к первоначальному плану, – ответил Росси, направляясь к дальнему концу холодильной камеры. – Ничего не изменилось, если не считать того, что я стал на шестьсот тысяч богаче. Было приятно иметь с тобой дело, Чарли. Наслаждайся тем, что осталось от твоей жизни.

– Ублюдок! – закричал Чарли и стал биться в своих путах, как муха, попавшая в паутину. – Злобный, бессердечный ублюдок! Ты всегда таким был!

Росси повернулся и посмотрел на Чарли – корчащегося и пытающегося освободиться от веревок и широкого лейкопластыря, которым он был примотан к стулу.

– Именно таким я всегда мечтал быть, – равнодушно ответил он.

Затем Росси открыл дверь и вышел в августовскую жару Нью—Йорка. Возле черного седана его поджидали двое молодых головорезов. Один из них предусмотрительно распахнул для шефа дверь.

– Ему нужно позвонить, – сказал Росси, – а потом он ваш.

– Что мы должны с ним сделать? – спросил тот, который держал дверь открытой.

– Заберите у него голову, руки и ноги, – проговорил Росси таким бесстрастным голосом, как будто заказывал в ресторане обед на вынос, – а остальное отправьте его семье. Пусть никто не сможет сказать, что мы не заботимся о людях, с которыми делаем бизнес.