Текст книги "Парадиз–сити"

Автор книги: Лоренцо Каркатерра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

Глава 4

НЬЮ-ЙОРК. ЛЕТО 2003 г.

Пит Росси сидел за массивным письменным столом из красного дерева, спиной к Гудзону, в неподвижных водах которого, словно в зеркале, отражалась панорама Нью—Йорка. Его пальцы с ухоженными ногтями покоились на ручках кресла, обтянутого итальянской кожей. Он был настоящим красавцем с загорелым гладким лицом и темными, как зимнее небо, глазами. Густые каштановые волосы зачесаны назад, но две непослушные пряди упали на лоб. На Росси был темносиний костюм от Армани, сорочка в тонкую голубую полоску от Дж. Трипплера и кроваво–красный галстук, а также выполненные в одном стиле золотые запонки и булавка на галстуке. Одним словом, Росси можно было хоть сейчас помещать на обложку снобистского журнала «GQ»^[2].

Росси окончил экономический факультет университета в Бостоне и получил степень бакалавра в университете Нью—Йорка, оказавшись лучшим выпускником в обоих вузах. Он являлся президентом экспортно–импортной компании с многомиллионным оборотом, совладельцем трех ресторанов на Манхэттене и одного ресторана выездного обслуживания в Бронксе. Росси сторонился биржи, предпочитая вкладывать свободные деньги в муниципальные облигации, казначейские векселя и акции европейских компаний – операторов мобильной связи. Он был женат и жил в сумасшедшем темпе, его лицо появлялось на страницах скандальных газет Нью—Йорка не реже, чем в солидных финансовых изданиях. Для тех, кто следил за новостями делового мира, Пит Росси являлся молодым бизнесменом, быстро идущим в гору. Что касается преступного мира, то он уже давно находился в его центре.

Самый молодой и наиболее влиятельный из крестных отцов каморры, он активно внедрял в практику новые подходы к контролю над разветвленной преступной империей. Некоторое время назад главари каморры решили оставить место в газетных заголовках и списках арестованных для своих островных коллег – сицилийских мафиози. Они сочли, что вести бизнес прежними методами и щеголять своей принадлежностью к бандитскому братству стало с некоторых пор невыгодно и опасно. Каморра начала продвигать своих членов вверх по социальной лестнице. Она набирала молодежь из семей либо неимущих, либо задолжавших ей, либо просто тех, которые хотели, чтобы их дети вырвались из нищеты, отправились в райскую страну за океаном, получили там прекрасное образование и затем наслаждались жизнью. Старшие каморристы приглядывались к каждому новобранцу и давали ему образование, отвечающее его навыкам и способностям, причем в любой области знаний – от медицины до финансов. За последние четыре десятилетия каморра проникла во все сферы общественной жизни – как в Неаполе, так и в Нью—Йорке, выглядя вполне благообразно и добропорядочно для постороннего взгляда и одновременно верша грязные дела в темноте и молчании. Среди тысяч рекрутов каморры самым лучшим – как, впрочем, и везде – оказался Пит Росси, сын уважаемого дона.

Росси глубоко вздохнул и, подняв взгляд от лежавшего перед ним гроссбуха, посмотрел на мужчину постарше, сидевшего по другую сторону стола с незажженной кубинской сигарой в правой руке.

– Кто–то сливает ему информацию изнутри, – сказал Росси, откинувшись на прохладную спинку кресла. – Скорее всего, какой–нибудь стукач.

– Кем бы он ни был, он не может занимать сколько–нибудь высокое положение в нашей иерархии, – ответил мужчина. – Иначе этот коп доставлял бы нам гораздо больше проблем.

– За последние годы по его милости мы понесли убытки на 154 миллиона долларов, – проговорил Росси звенящим от гнева голосом. – Этих «проблем» для тебя недостаточно, Фрэнк?

– Я имею в виду, что он действует в одиночку, – пояснил Фрэнк. – С одним–то парнем мы справимся, ведь так?

– Я думаю, настало время сделать это. Его геройствам пора положить конец, иначе они могут вдохновить на подвиги других.

Фрэнк Сильвестри поднялся со стула, сунул волосатые руки в карманы брюк, подошел к большому окну, выходящему на Гудзон, и стал смотреть на реку. Сильвестри, не так давно перешагнувший пятидесятилетний рубеж, состоял членом каморры с тех пор, как молодая мать, измученная нищетой и будучи не в состоянии растить сына, вышвырнула его, восьмилетку, на улицу. Каморра устраивала неугомонного парня в несколько школ, но, капризный и легко возбудимый, он не смог прижиться ни в одной. Однако год, проведенный в монастырской школе Монте—Кассино неподалеку от Салерно, помог исправить его буйный нрав и научил парня искусству терпения. Со временем Сильвестри – высокий, мускулистый, обладающий выносливостью боксера, – научился думать не хуже, чем драться, и стал незаменимым помощником дона Николо, отца Пита Росси.

Сильвестри знал, когда нужно нападать, а когда лучше залечь и не высовываться. Он рано выучился использовать уязвимые места противника и понял, что зачастую гораздо выгоднее не уничтожить врага, а подчинить его себе. Это тоже победа, причем побежденный никогда не станет мстить – хотя бы из одного только страха. Когда пришла пора, чтобы старый дон выбрал главного помощника для своего сына, выяснилось, что никто не подходит на эту роль лучше, чем Фрэнк Сильвестри.

– Он всего лишь муха, летающая над дерьмом, – пренебрежительно процедил Фрэнк, провожая взглядом корабль–мусорщик, плывущий по фарватеру реки. – Пусть с ним разберутся местные. Нам нет смысла марать об него руки. Не тот уровень.

– Местные пытаются разобраться с ним с тех самых пор, когда он пришел в полицию, – жестко сказал Росси. – Черт, когда он стал копом, я еще был студентом, а ты выбивал долги из мелких торговцев! Они не смогли остановить его тогда, не смогут и сейчас.

– Если хочешь, я могу сам заняться этой проблемой. Например, объявить награду за его голову, чтобы компенсировать местным затраты. По–другому нам не стоит быть вовлеченными во все это.

– Мы уже вовлечены, Фрэнки! – Голос Росси звучал низко и угрожающе, взгляд, устремленный на Сильвестри, был тяжелым и немигающим. – Мы были вовлечены в это с самого начала! Речь идет не о простом легавом, который мечтает дослужиться до капитана, прежде чем уйдет в отставку. Этот парень всерьез намерен прижать нас, причем он действует по собственному плану и по своему усмотрению.

Сильвестри развернулся и подошел к Росси.

– Ты его знаешь? – спросил он.

– Мы никогда не встречались, – ответил Рос–си, – но я знаю о нем достаточно, чтобы понимать: его необходимо нейтрализовать.

– Значит, это личное, – подытожил Сильвестри.

– Все, что касается нашего бизнеса, – личное.

– Я могу отправить команду, чтобы прикончить его. Ребята будут на месте уже к концу недели. Раньше или позже они замочат этого надоедалу.

– Нет, – ответил Росси, медленно покачав головой, – никаких «полевых работ». Я хочу послать ему приглашение. В землю его должны закопать именно мы.

Сильвестри опустил голову и стал смотреть на деревянный пол, отполированный не хуже зеркала. Он состоял в каморре почти всю жизнь и успел научиться многому. Эти уроки помогли ему стать богатым человеком, владельцем трех домов и нескольких миллионов долларов, надежно припрятанных на полудюжине анонимных офшорных счетов. Самый важный из этих уроков оказался в то же время и самым легким: знай своего хозяина лучше, чем самого себя. Умей предвидеть каждое его движение, научись приспосабливаться к переменам в его настроении и, самое главное, умей быстро разобраться в том, на чем основано то или иное решение босса: на эмоциях или на доводах здравого смысла. Прежний хозяин, дон Николо, был вспыльчивым человеком, и Сильвестри частенько было сложно понять, что им движет в данный момент – чувства или рассудок. Это был босс старой школы. Хотя он и. усвоил кое–какие современные принципы управления бизнесом, но все же ему были ближе такие способы решения проблем, как нож, пистолет или удавка. Для дона Николо каждое решение было личным.

Пит Росси был сделан из другого теста. Он прятал свои чувства и движущие им мотивы даже от узкого круга советников, которых знал еще с детства. Его не нужно было учить скрытности. Это качество было присуще ему столь же органично, как тяга к дорогой одежде, изысканным винам и коллекционным автомобилям. Он не нуждался в отеческих наставлениях, ему было нужно другое: чтобы его поддержали и укрепили в правильности уже принятого им решения. На фоне других главарей каморры Росси смотрелся моделью на подиуме: жестокое лицо преступного бизнеса под маской лощеной благовоспитанности.

Фрэнк Сильвестри понял: разобраться с копом из Неаполя значило для Пита Росси нечто большее, чем просто избавиться от досадной помехи их бизнесу.

– Ты хочешь, чтобы я лично занялся им? – спросил Фрэнк. – Я могу быть в Неаполе к середине недели.

– Нет, – шепотом проговорил Росси. – Пусть он сам приедет сюда. Пора этому легавому вернуться домой. Он заслужил право умереть в городе, в котором родился.

Глава 5

ЭРКОЛАНО, ИТАЛИЯ. ЛЕТО 2003 г.

Ло Манто стоял в центре Дома Телефа^[3], разглядывая настенный барельеф, изображавший сцены подвигов Ахилла. Он стоял чуть в стороне от группы туристов – странной смеси из немцев, итальянцев и англичан, внимательно слушавших молодого гида, который рассказывал им древний миф. Ло Манто отступил в тень длинного коридора и наблюдал за тем, как туристы благоговейно проводят ладонями по шершавым стенам и фотографируют то, что осталось от города, погибшего две с лишним тысячи лет назад. Он прислонился затылком к прохладному камню, закрыл глаза и прислушивался к монотонному речитативу гида–студента, долдонившего про мифического царя уже в третий раз за сегодняшнее утро.

Эрколано, на территории которого некогда располагался Геркуланум, в течение нескольких веков находился под властью греков. Лишь в 89-м году до нашей эры город оказался в составе Римской империи и превратился в курорт для римской знати. Спокойная – да и вообще любая – жизнь закончилась здесь в 79-м году. Геркуланум вместе с Помпеями и Стабиями погиб в результате извержения Везувия. На Помпеи обрушился каменный ливень из пемзы и кусков лавы, а затем их засыпало тонкой золой, что же касается Геркуланума, здесь эти вещества предварительно смешивались с вулканическими парами и потому перешли в грязевидное состояние. Эта грязь частью засыпала город, частью залила его в виде спустившихся по склону потоков. В XVIII веке в результате долгих раскопок удалось обнаружить систему пересекающихся под прямыми углами улиц с вытянутыми прямоугольниками кварталов. Одной из наиболее ценных находок оказалась так называемая Вилла Папирусов, которая, как утверждают экскурсоводы, вдохновила Джона Пола Гетти на создание знаменитой виллы–музея в Малибу. Овеянное веками, это было место, где жила сама История.

Ло Манто пошел по дорожке, по которой ходил уже так много раз. С огромным удовольствием он снова и снова открывал для себя древность, утолял и не мог утолить свою страсть к истории – одному из его многих и разнообразных увлечений, которые помогали Ло Манто совершенствоваться в качестве детектива. Он твердо верил (и эту веру в его душе постоянно поддерживал Бартони) в то, что широкий кругозор в сочетании с отточенным умом и смекалкой может стать смертельным оружием, направленным против каморры. Вот почему Ло Манто никогда не переставал учиться. Он бродил по гулким залам музеев и художественных галерей. Он читал великие литературные произведения, но не чурался и современной литературы. Он поглощал огромное количество газет и журналов, чтобы быть в курсе всех последних событий. Он любил старые фильмы Витторио Де Сики и Роберто Росселини, восхищался современным гением Мартина Скорсезе и Майкла Манна. Он с удовольствием слушал сладкоголосого Тони Беннетта и грохочущие ритмы итальянского и американского хип–хопа и рэпа. Он пропадал в читальных залах публичной библиотеки Неаполя, зная в лицо и по имени всех библиотекарей, трудившихся в тишине, пока сам он читал книги при свете настольной лампы, потягивая эспрессо со льдом и аккуратно переворачивая страницы. В такие минуты Ло Манто существовал в собственном мире, куда не было хода неотделимым от его работы опасностям и призракам прошлого.

Круг его чтения был чрезвычайно широк. Он пожирал книги, посвященные организованной преступности, которые позволяли ему увидеть сходство и различие между японской якудзой, сицилийской мафией, китайскими триадами, российскими братками и, разумеется, каморрой. Он был знаком с новейшими технологиями криминалистики и судебно–медицинской экспертизы, а также с хитрыми уловками, к которым прибегали преступники, стремясь уйти от закона. Но с особым интересом Ло Манто читал истории, посвященные проблемам взаимоотношений отцов и сыновей, пытаясь найти в них намек на те связи, которые не оборвались в его душе даже после смерти отца.

Ло Манто был многогранной личностью, и это делало его еще более опасным копом. Однажды ночью, когда они с Бартони сидели в очередной засаде, наставник сказал ему:

– Многие – даже опытные – полицейские скажут тебе: чтобы поймать преступника, ты должен мыслить и действовать, как он. Но любой, кто верит в это, – дурак. Среднестатистический преступник – идиот, и тем не менее большинство из них остаются непойманными. Если ты хочешь поймать крысу, ты должен быть умнее и хитрее ее, знать все, что знает она, и даже больше. Для классного полицейского мозги гораздо важнее пистолета.

Ло Манто вышел под слепящее солнце, прошел мимо Дома Самоцветов и сразу же заметил парня с рюкзаком. Высокий и худой, тот был одет в джинсы и рубашку поло, на его носу красовались старомодные очки, а на голове – кепка с эмблемой футбольной команды «Милан». Он лишь делал вид, что слушает экскурсовода, который говорил с прежним азартом и, похоже, намеревался вывалить своим подопечным все, что заучил на школьных и университетских занятиях по истории.

Парень вытащил из заднего кармана джинсов сигареты, закурил и выпустил в небо тонкую струйку дыма.

Синий рюкзак был полон и, похоже, тяжел, поскольку под его весом парень чуть пригибался вперед. Ло Манто втиснулся в группу туристов и стал всматриваться в лица. По его расчетам, в преступной операции должны были участвовать как минимум трое: один – с деньгами, второй – с наркотиками и третий – стрелок, прикрывающий первых двух. И они не предпримут никаких действий до тех пор, пока не будут уверены в том, что им ничто не угрожает. А это значит, что он должен искать их сам, полагаясь лишь на свою интуицию.

Экскурсовод посмотрел в сторону палестры – участка для атлетических упражнений с бассейном, в котором атлеты Древнего Рима готовились к играм. Но это был не просто взгляд, а быстрый обмен взглядами между гидом и пожилой женщиной в синем платье и соломенной шляпе, нежно державшей под руку седовласого мужчину в рубашке кричащих цветов. В правой руке у него был переносной холодильник – видимо, достаточно тяжелый, поскольку тело мужчины скосилось вправо. Утомившись, старик поставил его на каменный пол.

Ло Манто посмотрел на часы. До конца экскурсии оставалось пятнадцать минут. Через четверть часа большинство туристов отправятся к ожидавшему их автобусу, но несколько человек – так бывает всегда – задержатся, чтобы сделать последние снимки и задать последние вопросы экскурсоводу.

Ло Манто вытащил из кармана рубашки одноразовую «мыльницу» и сделал несколько снимков, поймав в кадр бронзовую статую женщины с царственной осанкой, а заодно и мужчину с рюкзаком, оказавшегося как раз в центре кадра. Затем он сфотографировал трапезную, на фоне которой стояла пожилая пара, и приблизился к экскурсоводу, вставшему поодаль от группы, чтобы туристы смогли напоследок насладиться созерцанием древностей. Протянув ему фотоаппарат, Ло Манто спросил:

– Вас не затруднит? Хочу подарить фотографию маме. Она уже старенькая, не может ходить на экскурсии. Пусть хоть так посмотрит на Геркуланум.

Экскурсовод несколько секунд смотрел на Ло Манто испытующим взглядом, а затем кивнул.

– Я тоже не умею отказывать своей матери, – сказал он. – Как же я могу отказать матери другого человека!

Ло Манто вручил гиду фотоаппарат и заметил, что его рубашка чуть выше пояса немного оттопырена. Скорее всего, там был спрятан «люгер» – лучшее оружие для ближнего боя.

– Жаль только, что в центре этого снимка буду находиться я, – с улыбкой проговорил Ло Манто. – Моя физиономия способна испортить самый красивый вид.

– Уверен, что ваша мама придерживается противоположной точки зрения, – ответил гид, поднял фотоаппарат и, когда Ло Манто занял наиболее выгодную позицию, сделал два снимка. Возвращая аппарат Ло Манто, он пояснил: – Второй – на тот случай, если на первом вы окажетесь без головы. Я всегда так делаю.

– Моя мама будет в восторге, какими бы скверными ни получились фотографии, – проговорил Ло Манто, забирая камеру.

– Полагаю, нам пора, – сказал экскурсовод, обойдя Ло Манто и направляясь к разбредшимся в разные стороны туристам. – Нас ждут еще две остановки в исторических местах, а я привык заканчивать экскурсии в назначенный срок.

– Хороший летний приработок для студента, – заметил Ло Манто, идя рядом с гидом. – Платят наверняка мало, но чаевые от туристов компенсируют этот минус. Кроме того, остается свободное время, чтобы подрабатывать, оказывая услуги другого рода.

– Я изучаю древнюю историю, а эта специальность выглядит в резюме очень впечатляюще.

– В отличие от торговли наркотиками, – сказал Ло Манто.

Экскурсовод замедлил шаг, его правая рука инстинктивно потянулась к поясу, за который был заткнут пистолет.

– Мне нужно работать, – выдавил он. – Времени – в обрез.

– Так давайте используем его с максимальным эффектом, – предложил Ло Манто, на секунду приоткрыв полу куртки – так, чтобы стал виден его полицейский значок. – Пусть все идет так, как запланировано. Пусть парень с рюкзаком и старички обменяются грузом, а ты постарайся не прикасаться к пистолету, который тебе выдали. И тогда всем будет хорошо.

– Не пойму, о чем вы говорите, – промямлил экскурсовод. На его верхней губе выступили капли пота.

– Я говорю о пятнадцати годах твоей жизни, – пояснил Ло Манто. – Именно столько лет тюрьмы ты сможешь сэкономить, если будешь делать то, что я велю, и если обмен произойдет без сучка и задоринки. А если вздумаешь потянуться к пистолету, что у тебя за поясом, то по крайней мере умрешь в красивом историческом месте.

– Я никогда раньше этим не занимался, – сказал гид.

– Вот и сейчас не нужно, – ответил Ло Манто.

– Я должен, – простонал гид. – У меня нет выбора.

– Я как раз предоставляю тебе выбор. Не знаю, каким образом ты впутался во все это, но, если позволишь, я помогу тебе выпутаться.

– У них мой брат! – проговорил гид, подняв взгляд на Ло Манто. – Если эта сделка состоится, его отпустят, и они спишут все его долги.

Ло Манто посмотрел в грустные темные глаза парня и сказал:

– Заканчивай экскурсию. Туристы ждут.

Они подошли к группе, и Ло Манто, обойдя ее, оказался между мужчиной с рюкзаком и пожилой супружеской четой. Многозначительно посмотрев на экскурсовода, он двинулся вместе с остальными к выходу с палестры, по направлению к Дому Оленей – одному из самых удивительных сооружений, найденных археологами в Геркулануме. Оказавшись на валу, с которого открывался чарующий вид на Неаполитанский залив, Ло Манто ждал окончания экскурсии.

Большая часть туристов уже погрузилась в автобус с кондиционированным воздухом, несколько оставшихся задержались возле ларька, в котором продавалось мороженое и охлажденные напитки. Пожилая чета и мужчина с рюкзаком находились позади всех, стоя перед Домом Шпалер – одним из немногих древних домов, в котором когда–то жили одновременно несколько семей. В наши времена его назвали бы многоквартирным. Старик поставил переносной холодильник на землю, а худой мужчина бросил свой рюкзак рядом с ним. Экскурсовод стоял спиной к этой группе, не сводя взгляда с Ло Манто. Его правая рука находилась на бедре, пальцы нервно прикасались к рукоятке пистолета, нащупывая ее через ткань рубашки.

Ло Манто положил в рот подушечку жевательной резинки и подошел поближе. Он был совершенно спокоен и готов к любому варианту развития событий, которых могло быть только два: либо стрельба, либо мирное решение вопроса, причем зависеть это будет не от того, что он сделает, а от того, что скажет.

Ло Манто находился менее чем в четырех футах от экскурсовода, когда старик нагнулся, поднял с земли рюкзак и с заметным трудом взвалил его на плечо. Жена помогала ему, как могла. Тем временем худой мужчина зажал ногами переносной холодильник и стоял, сунув руки в карманы, с новой сигаретой на губе.

– Пусть они сделают то, что должны, – прошептал молодой экскурсовод, обращаясь к Ло Манто. – Если им не помогу я, то завтра это сделает кто–то другой, так какая разница?

– Ты должен кому–то сообщить, когда сделка будет совершена?

– Да, – ответил парень, – и когда я позвоню, они отпустят моего брата.

– Тогда окажи мне две услуги, – попросил Ло Манто. – Позвони своему связнику и сообщи, что обмен состоялся, и все в полном порядке.

С этими словами Ло Манто обошел гида и направился к пожилой паре и мужчине с сигаретой.

– А какая вторая услуга? – вдогонку спросил его экскурсовод.

Ло Манто задержался и, повернув голову в его сторону, сказал:

– Доверься мне.

* * *

– Какие восхитительные вещи, – сказал Ло Манто, остановившись рядом со стариками и худым мужчиной. – Переносной холодильник и рюкзак! Где я только таких не искал, и все без толку. Вы не представляете, как трудно найти их в Неаполе! Практически невозможно. Легче найти золотую жилу, ей–богу!

– Они продаются в любом универмаге, – проговорил старик, на рубашке которого моментально проступили пятна пота. Его жена нервно прикусила нижнюю губу. – Я уверен, что вы без труда найдете их в крупном супермаркете.

Худой парень посмотрел через плечо Ло Манто на экскурсовода, прикрыв один глаз из–за попавшего в него сигаретного дыма.

– Пока вы всего лишь курьеры, – проговорил Ло Манто, переводя взгляд со старика на его жену. – Возможно, вам пришлось за это взяться по независящим от вас причинам. За это вам светит не слишком большой срок, а может, вас и вовсе не осудят. Кроме того, вы оба слишком стары, чтобы умереть в тюрьме, а третий, – он перевел взгляд на худого, – слишком молод, чтобы стремиться попасть туда.

По щекам пожилой женщины побежали слезы, и она вцепилась в руку мужа. Плечи худого мужчины поникли, сигарета вывалилась изо рта и упала на землю. Старик был единственным, кто вел себя дерзко и не выказывал страха.

– Ну и что вы сделаете? – с вызовом спросил он. – Оставите себе деньги, а наркотики продадите заново? Вы ведь так зарабатываете себе на жизнь?

– Нет, – покачал головой Ло Манто, – не так.

Но идея, должен признать, неплохая. Даже лучшая из всех, которые я слышал за долгие годы.

Ло Манто нагнулся и взял холодильник, а затем снял рюкзак с плеча старика и потряс им в воздухе. – Где вы должны были его оставить? – спросил он.

– На середине лестницы у здания суда, – ответил старик. – Мне велено оставить его там в 6.15, а затем уйти.

Ло Манто перевел взгляд на худого парня, дожидаясь его ответа и ощущая исходящую от него смесь страха, надменности и недоверия.

– А ты?

– Возле церкви.

– Любой? – улыбнулся Ло Манто. – Или ты сам выберешь, возле какой?

– Сан—Лоренцо-Маджоре, – тихим голосом ответил худой. – В семь.

Ло Манто повернулся к стоявшему неподалеку гиду.

– Ну что, позвонил?

– Да, – ответил гид. – Я сказал, что обмен произошел и что посылки уже в пути.

Ло Манто опустил рюкзак на землю и расстегнул его. Он оказался набит тугими пачками евро, каждая из которых была стянута резинкой. Ло Манто взял две пачки, застегнул рюкзак и, выпрямившись, протянул деньги гиду.

– Найди своего брата, – напутствовал он парня, – а затем как можно скорее соберите свои манатки и уносите ноги из Неаполя.

– Куда же нам бежать?

– Куда хотите, только не говорите об этом ни мне, ни кому–либо другому. Просто уезжайте. Когда начнется суматоха, вас уже не должно быть в городе.

– А что, если они нас выследят? – пугливо спросил экскурсовод. Его взгляд метался между Ло Манто и троицей, стоявшей за его спиной. – Что, если они выследят всех нас?

– Нет, – мотнул головой Ло Манто, – ни ты, ни твой брат не имеете для них никакого значения. Вы все – не имеете. Им нужны лишь деньги и наркотики. И тот, кто их забрал. То есть я.

Экскурсовод сунул пачки евро в карманы брюк и снова посмотрел на Ло Манто.

– Я не смогу вернуть вам долг, – сказал он.

– Значит, мне повезло, что это не мои деньги, – усмехнулся Ло Манто.

Гид развернулся, пошел прочь и вскоре скрылся за углом Дома Двухсотлетия. Проводив его взглядом, Ло Манто повернулся к оставшимся и протянул им пачку жевательной резинки. Женщина взяла одну подушечку трясущимися пальцами.

– А что будет с нами? – спросил парень, отказавшись от жвачки. – Сколько вы дадите нам, чтобы мы могли скрыться?

– Он сделал свою работу и получил за это плату. А вы – еще нет.

– Но мы не можем вернуться с пустыми руками, – проговорил старик. – И не можем рассказать им, что произошло. Чтобы остаться в живых, мы должны довести дело до конца. Если бы на кон была поставлена только моя жизнь, мне было бы наплевать, но в это вовлечены и другие, невинные люди, включая мою жену.

– Вы доведете его до конца, – сказал Ло Манто. – Единственным новшеством в этой игре буду я, а об этом, кроме вас, никто не знает.

– Нас убьют, даже если просто увидят с вами, – срывающимся голосом проговорил худой. – Впрочем, какое вам до этого дело! Для вас главное – аресты!

Ло Манто посмотрел на пожилую женщину. Ее била мелкая дрожь, а на лице выступила испарина.

– Прибереги–ка лучше сценарий «Увидеть Неаполь и умереть» до своего следующего визита сюда, – сказал он, обращаясь к парню. – А сейчас вы просто сделаете то, что я скажу. Если нам повезет, то единственными убитыми окажутся те, кто втянул вас во все это.

– Надеюсь, вы знаете свое дело, – прошептала женщина, положив худую ладонь на руку Ло Манто.

– Скоро выясним, – ответил он, а затем закинул рюкзак за плечо, взял холодильник и пошел прочь из древнего Геркуланума, направляясь к своей машине, чтобы совершить короткое путешествие до оживленных улиц Неаполя.

* * *

Ло Манто сидел за рулем черного «Мерседеса» на противоположной стороне улицы, напротив здания главного городского суда. Через открытое окно он наблюдал за тем, как молодой человек в кожаной куртке и дорогих джинсах поднимается по каменным ступеням и идет к брошенному на середине лестницы рюкзаку, ощупывая острым взглядом каждого из целой толпы снующих вокруг адвокатов, судей, подзащитных и туристов. Со стороны это место напоминало потревоженный муравейник. На пассажирском сиденье «Мерседеса» расположился худой парень из экскурсионной группы. Ло Манто позвонил по сотовому телефону в полицию и попросил коллег проводить пожилую супружескую пару на вокзал, предварительно снабдив стариков приличной суммой, которой им должно было хватить на билеты первого класса до Милана и по крайней мере на неделю спокойной жизни.

– Это тот самый тип, который дал мне задание, – сказал спутник Ло Манто, указывая пальцем на парня в кожаной куртке.

– Но это не тот, кто мне нужен, – ответил Ло Манто. – Ему просто заплатили, чтобы он забрал рюкзак. Полагаю, он возьмет его, положит в багажник вон того голубого «Форда», припаркованного возле ресторана, а потом позвонит и доложит о том, что поручение выполнено.

– А что будет потом?

– Мы последуем за «Фордом» к Сан—Лоренцо-Маджоре, – ответил Ло Манто, – причем окажемся там на несколько минут раньше, чем они. Там ты выйдешь из машины, оставишь холодильник в назначенном месте и исчезнешь с моих глаз до конца жизни.

– Вы дали экскурсоводу целую кучу денег и старикам тоже подкинули, – сказал худой. – А сколько достанется мне?

– Нисколько, – откликнулся Ло Манто, переводя взгляд с парня на ступенях на голубой «Форд» и обратно.

– А чем они заслужили особое отношение?

Ло Манто повернулся и посмотрел на худого тяжелым взглядом.

– Тем, что они – обычные люди, – жестко сказал он. – Они были втянуты в это помимо своей воли – из–за семейных проблем или карточных долгов.

А ты – другое дело. Ты связан с каморрой. Нет, даже хуже, ты ее поклонник и страстно мечтаешь оказаться в ее рядах. Поэтому твое вознаграждение будет состоять в том, что я не арестую и не пристрелю тебя. По крайней мере, не сегодня.

– Чем я смогу отблагодарить вас за такую щедрость? – ядовито спросил парень.

– Тем, что заткнешься и будешь выполнять мои указания, – ответил Ло Манто и снова стал смотреть на улицу. – Помни, их интересует холодильник, а не тот идиот, который его принесет.

– А откуда вам знать, что я не позвоню кое–кому, как только уйду от вас? – не унимался худой. – Своим боссам, например? Возьму и расскажу им, что произошло и кто забрал наркоту и деньги.

– Как раз на это я и рассчитываю, – сказал Ло Манто. – Но, когда будешь звонить, помни, что они очень не любят плохие новости. Они захотят задать тебе много вопросов и будут ожидать исчерпывающих ответов. Готов ли к этому такой любитель, как ты?

– Они и без меня все поймут после того, как вы их арестуете.

– Я не собираюсь никого арестовывать, – ответил Ло Манто. – Ни люди в машине, ни парень на ступеньках не нарушили никаких законов.

– Но в том рюкзаке – миллион евро, а героин в холодильнике тянет на сумму вдвое больше. Этого для вас что, недостаточно?

– В рюкзаке денег нет, – сообщил Ло Манто. – Всего лишь несколько старых камней из Геркуланума. Может, пару евро они и стоят, но уж никак не миллион. Деньги давно лежат у меня в багажнике, а сегодня вечером они окажутся на столе у моего начальства.

– А холодильник? – спросил худой. Повернувшись, он убедился в том, что переносной холодильник по–прежнему стоит на заднем сиденье.

– У выхода с развалин я купил у продавца фруктов большой кусок льда, – сообщил Ло Манто, – а наркотики лежат рядом с деньгами. Я уничтожу их позже, после того, как избавлюсь от тебя.

Худой смотрел на Ло Манто, открыв рот, в его глазах застыло изумление.

– Если вы не намерены ничего предпринимать, зачем же вы за ними следите? – спросил он.

Ло Манто наблюдал за тем, как парень в куртке бросил рюкзак в открытый багажник «Форда», захлопнул его и торопливо пошел прочь. Вскоре он уже скрылся за ближайшим углом. Ло Манто завел двигатель машины, позволил ему поработать несколько секунд, выжидая, пока голубой «Форд» отъедет от ресторана, а затем вывернул руль, и его «Мерседес» медленно влился в транспортный поток. Повернувшись к вконец сбитому с толку парню, Ло Манто объяснил: