Текст книги "Парадиз–сити"

Автор книги: Лоренцо Каркатерра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

– Интересно, – пробормотал он, – почесался хоть кто–нибудь после того, как она пропала? Хотя бы для того, чтобы сделать вид, что им не все равно.

– Прошло–то всего два дня, – ответил Отто, – а такие дела быстро не делаются. Но тебя это все равно не должно касаться. Твое дело – быть начеку и не зевать, когда начнется.

– Думаешь, за ней придет тот коп? – Высокий посторонился, чтобы пропустить мамашу с дочкой, спешащих на отходящий вестчестерский поезд и пытающихся при этом не растерять многочисленные пакеты, которыми были заняты их руки. – Или кто–то другой, кого мы не знаем?

– Это не имеет значения, Фредди, – ответил От–то, не спуская глаз с девочки, проходившей в этот момент мимо книжного киоска. – Наше дело – повязать его прежде, чем он успеет к девчонке прикоснуться.

– Похоже, она собралась позавтракать, – высказал предположение Фредди, мстительно пихнув локтем задевшего его бизнесмена в дорогом костюме.

– Самое время, – кивнул Отто. – Я бы тоже не отказался что–нибудь слопать. – Затем он поглядел вправо и добавил: – Но сначала, как мне кажется, она сделает заход в клозет.

* * *

Паула подставила руки под холодную воду и стала смотреть на свое отражение в зеркале. Ее длинные волосы были грязными, спутались и срочно нуждались в щетке, под глазами появились синяки от недосыпания. Девочка сложила ладони пригоршней, наклонилась и плеснула ледяной водой себе в лицо. Она повторила это действие несколько раз, не обращая внимания на высокого мужчину, стоявшего у крайней раковины и не сводившего глаз с двери. Вот она открылась, вошла пожилая женщина в коричневом жакете. Вымыв руки, она вытерла их двумя бумажными полотенцами, которые затем бросила в бак для мусора, и вышла.

Мужчина сдвинулся с места и подошел к девочке, которая все так же стояла, наклонившись над раковиной, и плескала себе в лицо холодной водой. Положив руку на ее спину, он спросил, улыбаясь ее отражению в зеркале:

– Ну и как тебе нравится Нью—Йорк?

Паула подняла глаза, и на ее лице тоже расцвела широкая улыбка.

– Zio!^[15] – прошептала она и, повернувшись, повисла на шее у мужчины. – Я знала, что ты появишься! Не знала, где и когда, но была уверена, что ты найдешь меня!

Ло Манто нежно поцеловал племянницу в макушку, поднял ее лицо и заглянул в ее чистые, невинные глаза.

– Я не нашел бы тебя лишь в том случае, если бы умер, – ответил он, с нежностью глядя на девочку.

– Мне ужасно хочется в душ, – призналась Паула, – а потом я готова съесть целого слона.

Ло Манто отвел взгляд в сторону и посмотрел на закрытую дверь.

– Со слоном придется немного подождать, – проговорил он. – Я еще должен закончить кое–какие дела, а без твоей помощи мне это не удастся.

– Дядя Джанни, прошу тебя! – взмолилась Паула с детской непосредственностью. – Ты уже сделал все, что было нужно. Ты спас меня, и теперь я в безопасности. Тебе больше ничего не нужно делать, кроме того, что отвезти меня туда, где я смогу принять душ и поесть.

Увидев, как поворачивается дверная ручка, Ло Манто сгреб Паулу в охапку и втащил ее в ближайшую свободную кабинку. Затем он закрыл дверь, запер ее на задвижку, взобрался на унитаз, чтобы его ноги не были видны снизу, и приложил палец к губам, делая знак племяннице не произносить ни звука. Они услышали, как цокают по кафельному полу каблуки вошедшей женщины, которая заперлась в крайней кабинке и зашуршала в наступившей тишине одеждой.

Паула набрала в легкие воздуха и взглянула на дядю. Тот, встав на цыпочки, смотрел на вновь открывающуюся дверь дамской комнаты. Присев на корточки, девочка посмотрела под дверь и увидела мужские кроссовки, появившиеся словно из ниоткуда. Ло Манто сунул руку под куртку и вытащил пистолет.

Вошедший остановился перед раковиной, пустил воду и, глядя в зеркало, стал осматривать помещение. Ло Манто прикоснулся к плечу племянницы и знаками велел ей приоткрыть на несколько дюймов дверь кабинки и выйти. Но прежде чем она успела пошевелиться, послышалось возмущенное восклицание женщины, которая, видимо, вышла из своей кабинки и увидела мужчину:

– Эй! Что вы здесь делаете? Это дамская комната!

– Знаю, – ответил Фредди. Он говорил спокойным, миролюбивым тоном. – Мужской туалет затопило. Мужчина снаружи сказал мне, что дамская комната свободна, и я могу помыть здесь руки.

– Он ошибся, – сердито буркнула женщина и подошла к раковине.

– Теперь я это вижу и сейчас уйду, – сказал Фредди.

Ло Манто отодвинул защелку на двери и слегка подтолкнул Паулу, вжавшись спиной в стену, чтобы его не заметили снаружи. Паула вышла, с удивлением посмотрела на мужчину и обратилась к даме:

– Что ему тут понадобилось?

Фредди поднял руку в успокаивающем жесте:

– Не переживайте так, леди! Расслабьтесь. Говорю же вам, я уже ухожу.

Он посмотрел на Паулу, на пустую, как ему показалось, кабинку за ее спиной, а затем бросил быстрый взгляд на отчитавшую его даму средних лет. Затем он галантно склонил голову, улыбнулся обеим женщинам и, повернувшись к ним спиной, вышел из туалета.

Вытирая руки коричневыми бумажными полотенцами, женщина обратилась к Пауле:

– Не стоит здесь задерживаться, милочка. Этот тип может вернуться. Нет, не может, а наверняка вернется. От подобных типов ничего другого ожидать не приходится. Если бы кто–то из нас оказался тут в одиночестве, все могло бы закончиться иначе.

– Не волнуйтесь за меня, – поспешила успокоить матрону девочка, – я пробуду здесь не больше минуты.

Как только за спиной женщины закрылась дверь, из кабинки появился Ло Манто.

– Ну что, – повернувшись к нему, спросила Паула, – мы уже можем отсюда выходить?

– Послушай, сага^[16], – заговорил Ло Манто, взяв племянницу за плечи. – Мужчина, который только что заходил сюда, – один из тех двоих, что следят за тобой в надежде на то, что ты приведешь их ко мне.

– Что же теперь будет? – замирающим голосом спросила Паула.

– Теперь они попытаются меня убить, – ответил Ло Манто, – и это именно то, что мне от них нужно.

– Зачем? – не поняла Паула. – Мы снова вместе. Мы можем просто уйти – вдвоем. Проскользнем мимо них в толпе, и все. Тебе больше не нужно ни с кем воевать. Пусть все закончится, пока один из них и вправду не убил тебя.

– Взять и уйти – это не выход из подобных ситуаций, – покачал головой Ло Манто. – Слишком много крови пролилось из–за того, что происходит сейчас. Я слишком близко, и они это знают.

Паула расширившимися от страха глазами смотрела на дядю. Она слышала захватывающие дух истории про этого человека с тех пор, когда была еще ребенком. Когда Паула подросла, она добавила к этим легендам реальные события, прочитав о них в газетных вырезках, которые хранила ее мама. Даже сейчас, еще не успев превратиться во взрослого человека, она понимала, что это решительный и упрямый человек, нацеленный на то, чтобы очистить улицы Неаполя от той заразы, которую представляла собой каморра. Ее мама считала, что Ло Манто – самый «неправильный» человек из всех, кого она знала, а в глазах Паулы он был одиноким героем, сражающимся с невидимым и превосходящим его по силе противником. Девочка знала, что дядя без колебаний отдаст за нее жизнь и, не моргнув, убьет за нее любого.

Однако дядя был для нее больше, чем просто рыцарем в сияющих доспехах. Это был человек, которого она любила всей душой и знала, что он отвечает ей тем же. Он появлялся через несколько дней после Рождества с кучей подарков и извиняющейся улыбкой. Он поздравлял ее с днем рождения через месяц после того, как оно прошло. Он был первым, кто, одевшись в халат врача и повесив на грудь стетоскоп, проник в ее больничную палату после того, как она перенесла сложную операцию. Он водил Паулу на отличные старые фильмы, покупал ей диски с последними хитами итальянских и американских групп. Они ходили на каток, обошли все музеи Неаполя, и во время этих экскурсий дядя рассказывал ей о жизни тех, чьи волшебные кисти сотворили эти шедевры.

Он являлся важной частью ее юной жизни, и Паула была готова на все, чтобы только не потерять его. И вот сейчас, в пропахшем мочой общественном – женском! – туалете на станции метро «Гранд—Сентрал» он стоял перед ней и просил о помощи.

– Что я должна делать? – спросила Паула.

Глава 17

Дженнифер сидела в одиночестве за столиком, стоящим в задней части скверно освещенной комнаты. Голубоватое мерцание компьютерного монитора освещало ее лицо, большой пластиковый стакан с кофе «Старбакс», стоявший справа от нее, и блокнот с ручкой, лежавшие возле ее левого локтя.

Дженнифер находилась в центральном архиве, размещавшемся в подвальном помещении дома номер один на Полицейской площади^[17], и пришла она сюда для того, чтобы по кусочкам, словно мозаику, сложить для себя картину жизни Джанкарло Ло Манто. Один из уроков, которые твердо усвоила Дженнифер за годы службы в полиции, гласил: ты должен знать человека, прикрывающего твою спину. Менее чем за семьдесят два часа Ло Манто превратился из итальянского копа, за которым она должна была присматривать, в полноценного напарника, вместе с которым Дженнифер предстояло сунуть голову в пасть каморры. По его милости в нее уже стреляли и ей самой пришлось убить человека, но она до сих пор не знала почему. О Ло Манто ей было известно лишь то, что она видела собственными глазами и слышала от других копов, которые также знали итальянца лишь понаслышке.

Для опытных ветеранов вроде капитана Фернандеса он был кем–то вроде Шерлока Холмса, который противопоставлял грубой силе противника хитрость и ум и неизменно выходил победителем из любых схваток. Копы помоложе описывали его совершенно иначе. Они видели в Ло Манто некое итальянское воплощение Грязного Гарри – вспыльчивого и быстрого на расправу. По их словам, выхватить пистолет и всадить пулю в грудь подозреваемому было для Ло Манто проще, чем выкурить сигарету. Сражения были ему необходимы, как героин наркоману, и эта зависимость подпитывалась энергетикой погрязших в преступности улиц Неаполя, где он был свободен от любых барьеров и ограничений наподобие предупреждения Миранды^[18]. Отрубая одну за другой ветви каморры, он работал над каждым делом упорно и самоотверженно, словно был единственным человеком, кому это под силу. На него работали десятки уличных стукачей, через которых Ло Манто как получал любую необходимую информацию, так и распространял выгодные для него слухи. Он обладал фантастической способностью нагрянуть в нужное место именно в ту минуту, когда там заключалась очередная преступная сделка на сумму с шестью нулями. Копы, которым пришлось участвовать в нескольких совместных с Ло Манто операциях, называли его «самоходной пушкой с мозгами», но Дженнифер это сравнение вовсе не покоробило. Наоборот, покопавшись в себе, она поняла, что с готовностью отправилась бы на самое опасное задание с таким непреклонным и бесстрашным копом, как Ло Манто, готовым рисковать жизнью ради успеха операции. Ее волновало другое, и, копаясь в компьютерных файлах, посвященных Ло Манто, Дженнифер надеялась хотя бы приблизиться к пониманию того, что этот человек представляет собой как личность.

Инстинкт подсказывал ей: он столь отчаянно рискует жизнью не только ради того, чтобы получить очередную запись в своем списке успешных арестов. Нет, тут было нечто большее, какой–то тайный мотив, который заставлял Ло Манто с открытым забралом выступать против лучших бойцов каморры и уходить не просто с победой, а оставляя позади себя дымящиеся руины очередного преступного гнезда.

Дженнифер сделала несколько больших глотков кофе, массируя свободной рукой затекшие мышцы шеи, а затем открыла сайт Информационной службы, ввела свое имя, регистрационный номер и стала ждать, пока загрузятся нужные данные. Бросив пустой стакан в корзину для бумаг, она подалась вперед и стала читать о человеке, который за немыслимо короткое время стал первым напарником, готовым без колебаний отдать за нее жизнь.

– А я тебя по всему зданию ищу! – прогремел над ухом Дженнифер голос капитана Фернандеса. Это было тем большей неожиданностью, что здесь, как в библиотеке, было принято либо молчать вовсе, либо говорить шепотом. От испуга она уронила карандаш и лягнула ногой нижнюю перекладину компьютерного стола.

– Похоже, вы меня нашли, капитан, – прогово–рила Дженнифер, пытаясь выдавить улыбку и надеясь, что начальник улыбнется в ответ.

Фернандес кинул быстрый взгляд на ее записи, экран монитора и, похоже, заметил охватившее ее чувство неловкости.

– Я отвлек тебя от чего–то важного? – спросил капитан.

Дженнифер отодвинулась от стола и встала. Теперь их с капитаном отделяли друг от друга считаные дюймы. За те годы, в течение которых она работала под начальством Фернандеса, Дженнифер привыкла уважать этого человека и доверять ему, поэтому сейчас она не сочла нужным скрывать предмет своих изысканий.

– Я пытаюсь узнать как можно больше о своем новом напарнике, – сказала она.

Фернандес улыбнулся.

– И ты решила, что компьютер расскажет тебе все, что ты хотела бы выяснить?

– Надо же с чего–то начинать! Ведь мне о нем практически ничего не известно, если не считать слухов и того, что я видела сама.

– А почему ты считаешь, что тебе необходимо знать что–то еще? – осведомился Фернандес. – Он в нужный момент прикроет тебя, а ты – его, и это все, что нужно знать о своем напарнике.

– Этого недостаточно, капитан, – возразила Дженнифер. – Он замахнулся на главарей камор–ры, и, я уверена, не только потому, что у них хватило наглости похитить его племянницу. Тут что–то еще, что–то гораздо большее, и я хочу знать, что именно.

– Ему известно, чем ты сейчас занимаешься?

– Я ему не сообщала, – ответила Дженнифер, – но если он действительно такой хороший коп, как про него говорят, то наверняка сумел это предвидеть.

– Что именно ты ищешь? – полюбопытствовал Фернандес.

– Историю его жизни, – ответила Дженнифер, снова садясь на стул и мечтая о новой чашке кофе. – Если я узнаю, как она складывалась, кто его родственники, я смогу почувствовать его самого. Мне также интересно, что он представлял собой как полицейский в Италии, я хочу почитать о самых громких произведенных им задержаниях, о преступниках, которых он арестовывал. Не знаю, как объяснить это, но мне действительно необходимо получить ответы на вопросы, которые не дают мне покоя.

Фернандес скрестил руки на бочкообразной груди и прислонился плечом к стене.

– Джана всегда было непросто раскусить, – вздохнул он. – Крепкий орешек, что и говорить. Если бы Джан был машиной, я бы сказал, что он работает на каком–то особом топливе, которое делает его в десять раз быстрее и сильнее остальных. Он и впрямь на несколько голов превосходит всех копов, которых я когда–либо знал. Я участвовал вместе с ним в полудюжине совместных операций и убедился: никто лучше Ло Манто не знает, какой враг нам противостоит. Да, он не подпускает никого близко к себе, но это результат того, что, не доверяя никому, он на протяжении многих лет работал один. Но если Ло Манто разработал какой–то план, мой тебе совет: разбейся в лепешку, но сделай все так, как он велит.

– Вам приходилось работать с ним в Неаполе? – спросила Дженнифер. – Видеть, как он действует на своей территории?

Фернандес кивнул:

– Три или четыре раза. Мы проводили трехмесячную совместную операцию. Нью–йоркская полиция разбиралась с банковскими счетами, а Ло Манто – с наркотиками в Неаполе. Он работал день и ночь, принимал спонтанные, но неизменно правильные решения, позволявшие ему на несколько ходов опережать противника, с легкостью управлял игроками так, как если бы они были фигурами на шахматной доске. Он обладал большим объемом агентурной информации, нежели дюжина других копов, вместе взятых, знал людей из всех слоев общества – от бомжей до аристократов – и мог без стука войти в любую дверь. В итоге каморра потеряла четыре миллиона долларов плюс наркотиков на такую же сумму. Об этой операции писали газеты в обеих странах, но Ло Манто позаботился о том, чтобы его имя не было упомянуто ни разу.

– Значит, он не охотник за славой, – подытожила Дженнифер. – Мне, кстати, тоже так показалось в первые же минуты знакомства. Его больше заботит цель, нежели средства ее достижения.

– Это для тебя так важно? – с интересом спросил Фернандес. – Влезть в душу Ло Манто, выяснить, что у него внутри?

– Он не единственный коп, который привык находить ответы на интересующие его вопросы, – ответила Дженнифер. – Кроме того, так нам будет легче работать вместе.

– А тебе не приходило в голову спросить его самого?

– И много бы, по–вашему, я узнала? – с улыбкой ответила она вопросом на вопрос.

– Думаю, он залез бы в свою скорлупу и уклонился от ответа, – сказал Фернандес, – но на это по крайней мере было бы любопытно посмотреть.

– Думаете, я попусту теряю время? Вы ведь наверняка читали все эти файлы, так скажите, найду ли я там больше, чем мне уже известно?

– Это зависит не от того, что ты ищешь, а от того как, – проговорил капитан. – Отправляйся в Восточный Бронкс, в район, где он жил, постучи в двери его бывших соседей, большинство из которых наверняка не откроются перед тобой. Именно там, на тех улицах, за теми дверями и находятся ответы на твои вопросы. Отыскать их, правда, будет непросто. Я и сам пару раз пытался это сделать, но остался ни с чем.

Дженнифер кивнула и снова повернулась к монитору компьютера, а Фернандес, оторвав от стены свое большое тело, двинулся по узкому проходу между компьютерами и ящиками, в которых хранилась картотека. Когда он прошел уже половину пути до двери, ведущей наверх, Дженнифер окликнула его так громко, что все люди, сидевшие за другими компьютерами в отдельных стеклянных кабинках, оторвались от работы и повернули головы в ее сторону.

– Капитан!

Фернандес остановился посередине прохода и, обернувшись, сказал:

– Я долго ждал, когда ты спросишь, кто надоумил меня поискать тебя здесь.

– Ну и кто же? – спросила Дженнифер.

– Ло Манто, – ответин капитал, подмигнул и пошел к выходу.

* * *

Улегшись животом на залитую твердым гудроном поверхность, толстый мужчина в черных джинсах и футболке положил локти на невысокий парапет крыши и смотрел на оживленную улицу внизу. Солнце палило немилосердно, и по шее мужчины катились струйки пота. Слева от него лежала небрежно брошенная черная кожаная куртка, справа – бинокль и длинный серебристый термос с горячим кофе. К нижней губе мужчины прилипла сигарета без фильтра, а черные очки защищали глаза от слепящих солнечных лучей. В руках он держал оптический прицел от винтовки и, зажмурив один глаз, смотрел сквозь него на подъезд многоквартирного дома на противоположной стороне улицы. Поняв, что цель будет находиться в пределах досягаемости пули, он просчитал в уме свои предстоящие действия с учетом температуры воздуха, угла выстрела, направления и скорости, с которой будет двигаться цель, не забыв и о том, что в самый решающий момент, как это часто бывает, могут возникнуть самые непредвиденные помехи. Он задумался о том, чтобы перенести акцию на раннее утро или вечер, но затем отказался от этой мысли. Да, избежав дневной жары, солнечных бликов и чрезмерного потока пешеходов и машин, он столкнется с другими, неучтенными факторами – такими, например, как вечерние тени.

Кроме того, толстяк в последнее время брался выполнять заказы не только ради денег, но и для удовлетворения профессионального честолюбия. А может ли быть для профессионального стрелка цель достойнее, чем та, которая быстро движется, да еще и под слепящим солнцем! Он поразит ее одним выстрелом в голову, который не только принесет ему моральное удовле–творение, но и пополнит его банковский счет 75 тысячами долларов.

Единственной любовью всей жизни толстяка были деньги. Его родители были врачами, широко известными в академических кругах учеными–медиками и вырастили сына в достатке и роскоши. Впрочем, ни первое, ни второе не радовали сердце мальчика. Ему было восемь, когда он получил в подарок от своего взбалмошного дяди охотничью винтовку, а в девять мальчик совершил первое убийство, застрелив оленя, пасшегося на берегу реки на севере Мэриленда. Именно в тот момент, когда пуля вонзилась в тело животного, разрывая живую плоть и дробя кости, юный Грегори Рэн–делл понял: вот оно, его истинное призвание!

Это произошло три десятка лет назад, а теперь толстяк, известный в узком кругу коллег под кличкой Флэш^[19] из–за невероятной скорости, с которой он убирал намеченную цель, вплотную приблизился к завершению своего трудового пути. Он твердо вознамерился остепениться, спрятать в чулан винтовки, прицелы и начать зарабатывать на жизнь каким–нибудь другим, более мирным способом. С того, первого, выстрела в лесу Мэриленда толстяк убил столько живых существ, что потерял им счет, причем для него не имело никакого значения, кто в данный момент является его дичью – животное или человек. Он устал от своей работы, от непрекращающихся ночных звонков и встреч с невозмутимого вида мужчинами, имена которых он никогда не трудился запоминать. Все эти годы он не боялся ни тюрьмы, ни предательства. Людям, с которыми он имел дело, не нужны были лишние хлопоты. Не желая нажимать на курок лично, они были готовы платить огромные деньги за то, чтобы их неприятелей чисто и в назидательной для других манере устранил профессионал. Флэш Рэнделл всегда любил и сам акт убийства, и процесс подготовки к нему – все эти маленькие детали, необходимые для того, чтобы выполнить заказ именно так, как было желательно заказчику.

И тем не менее он решил завязать с ремеслом душегуба по найму. Больше всего ему надоело нытье миллионеров по поводу непомерно высоких, по их мнению, расценок на его услуги и связанные с этим «производственные» расходы. Каждый раз, когда приходило время расплачиваться, они сокрушались так горько, как будто у них отбирали последние тапочки. А если ему суждено потерпеть неудачу, чего, впрочем, пока ни разу не произошло, он сам превратится из охотника в дичь, и эта перспектива ну никак не устраивала Флэша Рэнделла.

Перевернувшись на спину, толстяк подставил солнцу лицо и грудь, рубашка на которой успела пропитаться потом. Это будет его последняя охота. И лучшая.

Убийство Джанкарло Ло Манто станет шедевром, который навсегда останется в памяти потомков.

* * *

Ло Манто стоял на третьей ступеньке крыльца дома и смотрел сверху вниз на Фелипе Лопеса. Глаза мальчика светились, как две темных звезды. Он говорил с таким напором, с каким может говорить только взрослый, но никак не пятнадцатилетний парень, живущий впроголодь в безжалостных джунглях городских улиц.

– Тебя ищет больше народа, чем бородатого чувака по имени Усама. Разница между вами только в том, что за твою голову дают меньше и у тебя нет пещеры в горах, где ты мог бы спрятаться.

– И кому я нужен больше всего? – осведомился Ло Манто, сунув руку в нагрудный карман синей рубашки мальчика и вытащив оттуда пачку жевательной резинки со вкусом корицы.

– Это зависит от того, какой смысл ты вкладываешь в слово «больше». Кто готов заплатить за твою шкуру дороже или кто бросил на твои поиски больше всего людей?

– И то, и другое, – ответил Ло Манто. Он смотрел мимо Фелипе, и его взгляд скользил по равнодушным лицам проходящих мимо незнакомых людей, озабоченных только своими проблемами.

– На улицах говорят, что тот, кто притащит тебя живым или мертвым – лучше, конечно, мертвым, – получит столько бабок, что целый год, а то и два сможет валяться кверху брюхом, не заботясь ни о чем.

– Это щедрое предложение касается всех?

– Всех, у кого имеются две ноги и пара зорких глаз, – ответил Фелипе. – Им плевать, кто принесет твою голову, главное, чтобы ты оказался на том свете.

– Не появились ли в округе какие–нибудь новые люди? – задал следующий вопрос Ло Манто. – Я имею в виду не обычных быков из подвала, а какого–нибудь солидного человека – с кожаным «дипломатом» и серьезным лицом.

– Сам я никого такого не видел, – помотал головой мальчик, – но на улицах говорят, что приехал какой–то крутой стрелок – только для того, чтобы всадить пару пуль тебе в спину. По слухам, он настоящий виртуоз. Если он промахнется или хотя бы только ранит тебя, это будет первый экзамен, который он провалил.

Ло Манто сел на ступеньку, вытянул ноги и прислонился спиной к цементному ограждению крыльца. Взглянув на Фелипе, он ободряюще улыбнулся и заявил:

– Видимо, мы движемся по правильному пути, коли они развили такую бурную деятельность.

– Или у тебя просто здорово получается доводить людей до белого каления, – продолжил его мысль Фелипе. – И, как я слышал, у тебя проблемы не только с итальянцами и их стрелками. Я слышал, что в связи в выдачей лицензии на твой отстрел, на охоту вышли все имеющиеся в городе претенденты на членство в каморре, которые умеют давить на курок.

Несколько секунд Ло Манто молча смотрел на мальчика, а затем задумчиво проговорил:

– Я втянул тебя в эту историю для того, чтобы ты был моими глазами и ушами. Того же самого я хочу от тебя и сейчас. Но как только раздастся первый выстрел, ты должен немедленно исчезнуть. Ты должен слушать, а не ловить пули.

– По правде говоря, ты мне даже за это платишь слишком мало. Я мог бы легко получать по двадцать баксов в день, просто собирая пустые бутылки и банки на улицах Вестсайда.

– Правда? – переспросил Ло Манто, едва заметно улыбнувшись. – Тогда почему ты согласился на мое предложение? Из–за того, что у тебя закончились мешки для пустых банок?

– Фигня! – отмахнулся мальчик. – Просто мне захотелось заняться чем–то новеньким, а то, что ты попросил меня делать, казалось не слишком сложным.

– Похоже на правду, – сказал Ло Манто. – Вот и продолжай слушать. Не задавай слишком много вопросов и не приближайся к тем, кто, как тебе подсказывает нутро, может догадаться о том, что мы с тобой связаны.

– Начнем с того, что эти ребята очень осторожны с тем, что говорят. Впрочем, ты сам здесь вырос и должен знать, как тут распространяются слухи. Может, с тех пор, как ты отсюда уехал, места и лица изменились, но все остальное осталось прежним.

– А этот стрелок, про которого все говорят… – Ло Манто помедлил. – Ты знаешь его имя?

– Только кличку, – ответил мальчик. – Крутые называли его Флэш. Слыхал про такого?

– Я проверю его по полицейской картотеке, – ответил Ло Манто. – Если нам удастся найти его фото и личные данные, значит, он не такой уж великий, как про него говорят.

– Ему не обязательно быть великим, – возразил Фелипе. Другой раз достаточно простого везения. Я надеюсь только на то, что он не промахнется и не прикончит какого–нибудь невинного парня, оказавшегося поблизости.

– Ты имеешь в виду невинного парня вроде тебя? – с улыбкой уточнил Ло Манто.

– А чего ты смеешься? – ощетинился Фелипе. – Во всех трех библиотечных книжках, которые я прочитал в последнее время, погибали невиновные. А что происходит с главным героем? Ему хоть бы хны! Остается живой и невредимый, и даже прическа не растрепалась.

– Возможно, ты просто не те книги читаешь, – предположил Ло Манто.

– Возможно, – согласился Фелипе, – но то же самое пишут в газетах, говорят по радио и показывают по телевизору. Везде происходит одно и то же. Парни вроде тебя всегда выходят сухими из воды, а такие, как я, получают дырку в голове.

– Я постараюсь, чтобы этого не произошло, – пообещал Ло Манто, скользнув взглядом по соседним крышам.

– В случае успеха ты будешь первым, у кого это получилось, – скептически откликнулся мальчик. – Кроме того, я не особо и боюсь. Просто предпочитаю быть начеку.

Ло Манто восхищался этим мальчиком: его способностью, невзирая на бедственное положение и уличное окружение, сохранять уверенность в себе и контроль над ситуацией. Он во многом напоминал Ло Манто детей бедноты из Неаполя, вечно голодных ребятишек, которые выживали лишь благодаря попрошайничеству и воровству с лотков уличных торговцев. Жизнь обрушилась на этих мальчишек и девчонок всей своей невыносимой тяжестью, поставив их в равное положение со взрослыми и подвергнув таким же испытаниям: существование впроголодь, разрушенные семьи, отсутствие крыши над головой, нескончаемая борьба за еду, лекарства или место в ночлежке. И каждый такой экзамен оставлял неизгладимый след на их повзрослевших раньше срока лицах. В их глазах – темных, проницательных – Ло Манто неизменно видел печаль, упрямство, злость и покорность судьбе.

Уличные воришки Неаполя боготворили Ло Манто. Они знали, что он никогда не станет их арестовывать, и чувствовали, что в случае чрезвычайных обстоятельств могут обратиться к нему, и он обязательно поможет. В благодарность юные бродяжки щедро снабжали его информацией. Таким образом итальянский детектив обзавелся сотнями глаз и ушей во всех концах города. Он никогда не демонстрировал по отношению к ним унизительной жалости, не обращался с ними как с презренными нищебродами или ворами, всегда расплачивался за информацию, накормив маленького босяка обедом, угостив стаканом холодной газировки или отведя к доктору. Общаясь с уличной ребятней, Ло Манто умел сделать так, что они ощущали себя его партнерами в каком–то очень важном взрослом деле. Это льстило их самолюбию и позволяло почувствовать собственную нужность.

Оказавшись в Нью—Йорке, Ло Манто решил использовать в этом качестве Фелипе. Он понимал, что взваливает на хрупкие детские плечи тяжелый груз, но этот мальчик обладал весьма важными качествами: способностью чувствовать царящее на улицах настроение и отделять факты от домыслов. В Фелипе ощущалась целеустремленность, а его бравада являлась не чем иным, как защитным панцирем, наподобие шубы, призванной уберечь его от царящего вокруг нестерпимого холода. И еще под всеми этими наслоениями Ло Манто ощутил живущий в душе мальчика страх. Страх, который он научился чувствовать в других с первых дней своей службы в полиции. Страх, который он научился понимать. Страх, который и сам Ло Манто ощущал ежедневно и ежечасно.

– Ну, спасибо тебе, – сказал Ло Манто, поднимаясь с бетонных ступеней и направляясь ко входу в станцию подземки. – Было приятно услышать, что в меня не попадут.

– В богатеньких никогда не попадают! – крикнул ему в след Фелипе. – Даже если они копы.

* * *

Увидев Ло Манто, неспешно приближающегося к машине, Дженнифер захлопнула полицейскую папку, бросила ее на полку под бардачком и, нажав на кнопку, опустила стекло со стороны пассажира. Когда итальянец приблизился, она проговорила:

– Хорошо бы начать трудовой день с чашечки горячего кофе.

Никак не отреагировав на ее слова, Ло Манто открыл дверь и плюхнулся на пассажирское сиденье.