Текст книги "Парадиз–сити"

Автор книги: Лоренцо Каркатерра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

– А пистолет у тебя откуда?

– Кражей я это не назвал бы, – открестился от греха Фелипе. – Слепой Мо оставил его на кухонном столе. А рядом – записку с твоим именем. Ну и как ты поступил бы в такой ситуации на моем месте?

И тут по ним ударили два выстрела со стороны наземной станции метро, что была справа. Обе пули прошли мимо, лишь обрушив град битого стекла. Ло Манто навалился на Фелипе и затолкал его под днище автомобиля.

– Двинешься, только если машина загорится, – предупредил он мальчишку.

Ло Манто присел, а затем резким прыжком перемахнул через переднюю часть машины, стараясь не обращать внимания на рану. В следующую секунду он уже стоял бок о бок с Росси. Теперь они были против Рамми вдвоем.

– Так ты всерьез намерен разобраться с этим типом или только вид делаешь? – спросил Ло Манто.

– Я, кажется, на помощь не звал, – холодно ответил Росси. Его пистолет и глаза были сосредоточены на стрелке, согнувшемся в три погибели у входа в здание. Единственной защитой тому служила деревянная панель крыльца. – А если бы и позвал, то точно не тебя.

– Других поблизости в данный момент нет, – проговорил Ло Манто. – Так что давай–ка завершим это дело, чтобы перейти к настоящей разборке. Между тобой и мной. Мы оба долго ждали этого дня. Вот он и наступил.

– Чему я несказанно рад, – сказал ему в тон Росси. – Можешь не сомневаться, легавый.

Росси сделал шаг в сторону от Ло Манто и бесстрашно двинулся на стрелка. Рамми дважды выстрелил чуть ли не в упор. Одна пуля оцарапала Росси бедро. Там, где она надорвала брючину, мгновенно появилось алое пятно. Другая пуля ушла далеко в сторону, затерявшись где–то в жарком мареве кровавого летнего утра. Росси разрядил в сторону Рамми всю обойму. Пули застучали по деревянной отделке, и во все стороны брызнули острые щепки. Одновременно в воздух поднялись круглые облачка пыли. Одна пуля попала уже и без того раненному Рамми в плечо. Потеряв равновесие, он протаранил спиной застекленную дверь. Следующие три пули кучно легли в грудь, разорвав артерию. Это был конец. Джон Рамми повалился лицом на землю, сопровождаемый градом битого стекла, кирпичной крошки и щепок. В довершение ему в спину вонзился крупный острый осколок.

Росси подошел к поверженному стрелку, из ран которого хлестала кровь, и послал последнюю пулю ему в голову. Несколько секунд полюбовавшись на это мрачное зрелище, он отшвырнул в сторону пустую обойму, вставил новую и повернулся лицом к брату – Ло Манто.

* * *

Мощная сила отбросила Дженнифер спиной на стальную дверь, за которой находился спуск в здание. Вытянув руку вперед, Карло Верц схватил ее за волосы и рывком повалил вниз. Ее правая рука была красной от крови в результате дуэли с участием ее пистолета 38-го калибра и «девятки», которую снайпер – «крышник» прятал у себя на груди. Пуля Дженнифер раздробила ему локтевую кость, столь важную для снайперской стрельбы, и кровь Верца окропила ей джинсы, а также гудроновое покрытие крыши.

– Ты ввела меня в непредвиденный расход, – процедил Верц сквозь зубы с лютой ненавистью, – и расплатишься за это жизнью.

Винтовка валялась в полутора метрах от Берца, ее темный ствол весело блестел на солнце. Дженнифер упала на спину – ноги поднялись в воздух, руки прижаты к телу. Борьба происходила в самом центре площадки. Оба, истекая потом и кровью, знали, что одному из них остается жить считаные секунды. Снизу все громче доносился вой сирен и ожесточенная стрельба. И каждому из двоих, сошедшихся в смертельной схватке на крыше, очень хотелось не просто выжить, но и включиться в более грандиозную битву, которая разворачивалась шестью этажами ниже. Берц потянулся за своим пистолетом, который выпустил из руки. Воспользовавшись этим, Дженнифер вскочила на ноги, подбежала к противнику и изо всех сил ударила его по ребрам. От удара и неожиданности тот беспомощно повалился на бок. Не медля ни секунды, Дженнифер совершила рывок к краю крыши и подняла мощную винтовку, которая уже была на взводе. Сжимая оружие обеими руками, положив окровавленный указательный палец на спусковой крючок, она прицелилась в Берца. Стрелок, стоя на одном колене, тянулся левой пятерней к своему 9-миллиметровому, не отрывая взгляда от Дженнифер и, казалось, не обращая ни малейшего внимания на винтовку, направленную ему в грудь.

– Не детская это игрушка, – произнес Берц нарочито насмешливым тоном. – Отдача слишком сильная – в момент с крыши слетишь. Так что лучше положи–ка ты ее. Я тебя не больно убью – обещаю.

– Может, я и свалюсь отсюда, но не раньше, чем увижу тебя дохлым, – парировала Дженнифер. Открытая рана терзала ее руку острой пульсирующей болью. От этой боли на глазах наворачивались слезы.

– Ну, будь по–твоему, – согласился Берц. – Последний выстрел станет последним для каждого из нас. При той жизни, которая мне выпала, о таком уходе можно было только мечтать.

Берц метнулся к лежащему пистолету, дважды перекатился по гудрону крыши и мгновенно занял позицию для стрельбы. Его пуля пролетела мимо Дженнифер, сорвав лишь с края крыши ряд массивной облицовочной плитки черного цвета, которая полетела вниз, на мостовую. Дженнифер даже не шелохнулась – она просто нажала на спусковой крючок, готовая к тому, что отдача будет сильной. Ожидания оправдались. От толчка она, выпустив винтовку из рук, кубарем покатилась по крыше. Верхняя половина тела оказалась висящей над пропастью. Дженнифер вытянула вперед руку, чтобы ухватиться за железное ограждение, идущее по краю кровли, и, когда нащупала его, сжала руку так, что на ладони треснула кожа. Глаза ее смотрели в ясное голубое небо. Уши глохли от бушевавшей внизу перестрелки. Она подтянулась медленно и осторожно. Столь же медленно поднялась на ноги, все еще не в состоянии полностью осмыслить происшедшее. Посмотрела на другой конец крыши и увидела Карло Берца. Тот лежал на боку. Его глаза и рот были открыты. Чуть ниже шеи – дырка, из которой фонтанчиком выплескивалась кровь. Видно было, что он пытался зажать ее правой рукой. Придерживая собственную правую руку, по которой тоже сочилась кровь, Дженнифер подошла поближе. Подобрав свой пистолет 38-го калибра, она направилась к двери на лестницу, ведущую с крыши. Дженнифер бросила на Берца последний взгляд.

– Хорошо все–таки, когда мечты сбываются, – заметила она вполголоса, прежде чем нырнуть в узкий темный лаз.

* * *

За развитием драматических событий Гаспальди наблюдал из вестибюля здания на углу Восточной 234-й улицы. Полиция быстро перекрыла улицу с обоих концов и расставила своих снайперов, которые использовали в качестве укрытия стоящие вдоль тротуаров машины. Командовал всем этим какой–то капитан. Без его указаний они не делали ни шагу. Гениальный план по уничтожению копа из Неаполя рушился буквально на глазах. С одной стороны, Ло Манто сумел противопоставить этому плану ряд стратегических контрмер. Но не менее важным оказалось поразительное и необъяснимое появление на сцене Пита Росси. Гаспальди закурил французскую сигарету, глубоко затянулся и задумался, кого из этих двоих ему следует прикончить первым – копа, который хотел его смерти, или дона, который его предал? От троих киллеров, рассредоточенных на двух улицах, толку уже быть не могло, поскольку они были мертвы, а снайпер принялся лупить не с крыши, а с платформы станции метро. Это означало одно из двух: или возник какой–то новый коп, решивший заняться самодеятельностью, или еще один киллер, внезапно вступивший в игру. Ни от одного, ни от другого не легче. В любом случае Гаспальди должен был лично довести до конца то, чем с самого начала ему следовало заняться самому.

Сутенер остановит не в меру ретивого полицейского.

* * *

Грегори Рэнделл по кличке Флэш передернул затвор винтовки и начал еще внимательнее следить за Ло Манто. Тот был не один. Рядом с ним находился Пит Росси – с пистолетом в руках, но только с другого конца припаркованной машины. Не понятно, с чего это он там взялся. Хотя, если честно, на истинную причину Флэшу было глубоко наплевать. Если у Росси крыша поехала, то пусть с ним каморра разбирается – у нее свои методы. А вот Ло Манто представлял несомненный интерес. Если его нужно убить и криминальное семейство готово щедро заплатить за его труп, то эти денежки должны попасть в карман к Рэнделлу. Загнав патрон в патронник, он направил винтовку вдоль улицы и поймал в прицел верхнюю часть туловища Ло Манто. Слегка поведя плечами и сделав глубокий вдох, Рэнделл приготовился загубить очередную человеческую жизнь. Этот выстрел обещал стать самым высокооплачиваемым за всю его долгую карьеру.

Крупный английский бульдог коричневой масти деловито сомкнул челюсти вокруг лодыжки Рэнделла. Он сделал это с явным удовольствием – острые зубы, пропоров молочно–белую кожу, дошли до самой кости. Стрелок в шоке отшатнулся назад, винтовка с грохотом упала вниз, брючная ткань пропиталась кровью. Пес впился в лодыжку так, словно прирос к ней. Рэнделл поднял взгляд и увидел старого негра в больших темных очках, ковылявшего по платформе, постукивая перед собой тросточкой.

– Сейчас я убью твою собаку, чертов слепой! – завопил Рэнделл. – Ты этого не увидишь, но услышишь точно. Обещаю тебе!

– Да ведь он щеночек еще, – произнес Слепой Мо Равини, подходя ближе осторожными шажками. – Он же без злого умысла, просто поиграть захотел. А если укусил, значит, ты чем–то его огорчил. Не знаю, что ты там затеял, но наверняка что–то нехорошее.

Рэнделл изо всех сил забарабанил по собачьей голове. Удары были мощные, и после каждого бульдогу приходилось несколько ослабить хватку. Рэнделл молотил пса обоими кулаками, и собачье рычание вскоре перешло в визг. Он даже не замечал Слепого Мо, стоявшего рядом.

– Не выношу жестокого обращения с животными, – глухо произнес Слепой Мо. – На дух не выношу.

Рэнделл взглянул на незрячего, не забыв при этом свободной ногой пнуть пса в ребра.

– Да плевать я на тебя хотел! – взвыл он с новой силой. – Я на этой платформе двух дохлых гадов оставлю. И оба – черные!

Мо Равини подставил лицо теплому солнцу и глубоко вздохнул:

– Значит, придется мне сделать так, чтобы ты сам на этой платформе остался.

Слепой Мо сильно стукнул тросточкой в пол, и нижняя серебристая половина ее разделилась на две части. В руке оказалось тридцатисантиметровое узкое лезвие – острое, как стрелка на модельном костюме. Сделав еще два шага вперед, Мо воткнул лезвие в грудь Грегори Рэнделлу, любившему, чтобы его называли Флэш. Он повернул свое оружие несколько раз, дождавшись, когда из горла Рэнделла вырвутся булькающие звуки. Мо не видел, да и не хотел видеть, как Рэнделл окровавленными руками хватался за лезвие трости, изо всех сил стараясь вытащить его из своей плоти. Старый букмекер крепко стоял на ногах, вращая тонкими пальцами свою трость, и каждый поворот приближал смерть противника. Он ощутил, как тело Рэнделла повалилось вбок, а руки его разжались. Мо повернул тросточку еще раз и выдернул ее из трупа. Одним ударом кисти он снова превратил ее в палку для ходьбы – половинки сложились, и лезвие спряталось в белый футляр. Это вновь была обычная белая трость слепца.

– Пошли, Малыш Мо, – позвал Слепой Мо своего бульдога, который еще дрожал от перенесенных побоев, но выглядел тем не менее непобежденным. – Наш поезд подходит.

* * *

Ло Манто и Росси стояли в полутора метрах друг от друга. У каждого в руке был пистолет. И оба были в крови. Крупные капли пота стекали по их лицам.

– Ну, вот, кажется, только мы с тобой и остались, – проговорил Росси, оглянувшись на лежащие вокруг тела.

– Плюс еще дюжины три копов, – добавил Ло Манто, качнув головой в сторону перекрестка, находившегося в половине квартала от них. – Готовы наброситься на нас в любой момент.

– Ну, если только ты дашь им знак, – усмехнулся Росси. – Нападать на своих не в их привычке. Вне зависимости от того, из какой страны этот «свой».

– Не знаю, почему ты так поступил, – сказал Ло Манто. – Наверняка у тебя были на то веские причины. Но я пришел сюда, чтобы поставить точку в том, что существует между нами, и не уйду отсюда без этого.

– Долго же мы сражались, – заметил Росси, – и показали все, на что способны. Ты прав: пора ставить точку. Сейчас. И прямо здесь, где все это началось. Вот и получается, что остаемся только ты да я.

– Это тебе за моего отца, – проговорил Ло Манто, медленно поднимая пистолет.

– И за моего тоже, – эхом откликнулся Росси, выставляя вперед свой 9-миллиметровый, готовый выстрелить в следующую секунду.

– Ло Манто! – раздался крик. Это кричал Фелипе, наполовину выползший из–под машины. Его глаза отчаянно смотрели в сторону Гаспальди, подкрадывающегося к полицейскому и гангстеру. Сутенер израсходовал сразу все шесть патронов, находившихся у него в обойме. Такова была его последняя ставка в игре. Пит Росси прореагировал первым, загородив собой Ло Манто и откинув руку с пистолетом назад, в сторону Гаспальди. Его «девятка» была теперь направлена на человека, проработавшего на него последние пятнадцать лет. Несколько пуль попало Росси в самую середину спины. Колени его ослабли, и он повалился на Ло Манто. Неаполитанскому копу не оставалось ничего иного, как заключить в объятия своего злейшего врага. Прижав раненого к груди, он нацелил свой 38-й калибр на Гаспальди, но стрелять не стал. Левой рукой он подхватил руку Росси, в которой тот все еще держал 9-миллиметровый пистолет, и поднял ее, наведя на сутенера.

– Убей его, – прошептал Росси в ухо Ло Манто.

– Мы оба сейчас с ним разберемся, – откликнулся Ло Манто.

Он выстрелил из своего 38-го одновременно с Росси, который изо всех остающихся сил жал на спусковой крючок 9-миллиметрового.

Пули, вылетевшие из обоих стволов, поразили Гаспальди в грудь, шею, плечо и лицо. Он с глухим ударом рухнул на кирпичный фасад дома, в следующую секунду его тело безвольно сползло к ступенькам крыльца. Отбросив пистолет в сторону, Ло Манто опустился на колено и уложил на землю Росси, бережно поддерживая голову раненого.

– Зачем? – спросил Ло Манто осекшимся голосом. – Почему ты это сделал?

– Потому что так захотела бы моя мать, – ответил Пит Росси, самый влиятельный в мире дон каморры.

Глава 24

Ло Манто сидел у больничной койки на стуле из мягкой пластмассы. Его правая рука была забинтована и покоилась на повязке. Рука болела. Боль пронзала ее всякий раз, стоило ему пошевелиться. На Ло Манто были джинсы и тонкая темная рубашка, красивое лицо отмечено ссадиной у левого глаза и длинным порезом на подбородке. Он смотрел на Пита Росси, который спал на койке, по пояс накрытый простыней. Из пакетов, висевших на серебристых крюках капельницы, прозрачная жидкость текла по многочисленным трубкам в иголки, которыми были утыканы руки пациента. Дыхание его было слабым и прерывистым; на бинтах, опоясавших грудь и спину, проступали круги запекшейся крови. Лоб покрыт холодным потом, а щеки – двухдневной щетиной. Его жена и дети сидели в большой комнате для посетителей на третьем этаже больничного крыла. Там же находились несколько вооруженных охранников.

Плеснув немного холодной воды на полотенце, Ло Манто отер ему лоб. Дон открыл глаза и растянул губы в улыбке.

– Вообще–то, мне нравятся медсестры в тесных белых халатиках, – проговорил он. Слова его были медленными, голос искажен болью. – А тут меня коп подтирает. Странно как–то…

– Мне здесь тоже немного непривычно, – сказал Ло Манто. – Не слишком хорошо у меня получается.

– Какая она? – спросил Росси.

– Кто? – переспросил Ло Манто.

– Наша мать, – прошептал Росси. – У меня даже ее карточки нет. Так и не удосужился увидеть ее.

Отложив полотенце, Ло Манто запустил пальцы в карман рубашки, вытащил фотографию и протянул ее Росси.

– Вот, – сказал он, – сделана три–четыре недели назад. Не так уж много у меня ее снимков. Не любит она фотографироваться.

Росси взял фотографию и несколько минут смотрел на нее.

– Есть у нее что–то общее со старым доном, – вымолвил он. – Тот готов был скорее на костер взойти, чем встать перед фотообъективом.

– Жаль, что сейчас она не с нами, – посетовал Ло Манто. – Ты бы с ней познакомился. Она хорошая мать – упрямая, жесткая, всегда норовит все сделать по–своему, всех заставляет плясать под свою дудку. И, знаешь, в большинстве случаев у нее это получается.

– Трудно ей, должно быть, пришлось, – проговорил Росси. – Знать правду и не проронить ни слова. Для того, что она сделала, требуются большая сила и отвага. Уважаю ее за это.

– Мне очень жаль, что ей пришлось испытать такое, – произнес Ло Манто. – Лучше бы ей жить полной жизнью со своими детьми. Со всеми детьми.

– Винить тут некого, – заметил Росси. – Такого уж мужа ей Бог послал. А мой отец был крестным отцом мафии. И никто не мог с этим ничего поделать, даже если бы очень захотел.

– Я могу присмотреть за твоими детьми, – сказал Ло Манто, – если хочешь, конечно.

– Было бы неплохо, – согласился Росси. – Им будет приятно узнать, что у них есть дядя. Хоть он и коп.

– Может, еще чего надо? – осведомился Ло Манто, пересаживаясь на край койки, чтобы лучше видеть лицо брата. – Чего–нибудь еще от меня хочешь?

– Только одного, – произнес Росси упавшим голосом. – Можешь мне отказать, и я тебя пойму.

– Чего же? – спросил Ло Манто.

– Побудь со мной, пока я не умру, – попросил Росси.

Ло Манто подсел поближе к раненому и взял его ладони в свои. Их пальцы сплелись.

– Это самое малое, что я могу сделать для своего братишки, – сказал Ло Манто. Его голос надломился, на глазах выступили слезы.

Росси, не спускавший с него взгляда, еле заметно кивнул.

– Неплохой дон мог из тебя получиться, – произнес он.

– А из тебя – отличный коп, – заметил в свою очередь Ло Манто.

Он сильнее сжал руки, видя, что Питу Росси настает конец. Израненная грудь поднялась в последний раз, глаза закрылись, тело застыло в неподвижности. Ло Манто положил голову на краешек подушки и горько заплакал.

Над единственным братом. Братом, которого знал лишь как врага.

Глава 25

Ло Манто и Дженнифер шли по тихой тропинке кладбища «Вудлон». По обе стороны рядами возвышались надгробья.

Дженнифер слегка прихрамывала, припадая на левую ногу, а правая рука ее была по локоть в гипсе, который с трудом удалось втиснуть в рукав кожаной куртки. Они шли с похорон Пита Росси – единственные двое полицейских в толпе представителей каморры.

– Странно, не правда ли? – поделился своими мыслями Ло Манто. – Несколько дней назад я бы вступил в перестрелку с любым из тех, кто присутствовал на этих похоронах. А вышло так, что здесь мы стояли вместе, и у каждого из нас на глазах были слезы. Будто одна большая семья.

– Так ведь для тебя он и был членом семьи, – напомнила Дженнифер. – Просто у вас не было времени догадаться о родственных узах между вами.

– А как ты об этом догадалась? – поинтересовался Ло Манто.

– Наверное, интуиция подсказала, – ответила она. – Я искала хоть какую–то связь, но никогда не думала, что наткнусь на такое.

– Почему ты пошла к нему, а не ко мне? – продолжал допытываться Ло Манто.

– Я не знала, какова будет твоя реакция, – сказала Дженнифер. – Скорее всего, ты ринулся бы на него очертя голову, чтобы одним махом вытрясти ответы на все вопросы. А ему достаточно было дать знать, что у него есть мать. И намекнуть, кто она. Из двух путей этот представлялся более легким.

– Я рад, что ты избрала именно его, – произнес Ло Манто севшим голосом. – Я приехал сюда, чтобы расставить все по местам в деле об убийстве моего отца. А уезжаю, выяснив совершенно другие вещи. Такие, о которых и помыслить не мог.

– Что же ты скажешь матери, когда увидишь ее? – спросила Дженнифер.

– Совсем немного, – ответил Ло Манто. – Наверное, просто присяду рядом с ней в саду и обниму ее за плечи. А она возьмет меня за руку, которой я ее обнимаю. Захочет ли она говорить или не захочет – ее дело. Она тысячу раз заслужила это право.

– Значит, собираешься в путь? – осведомилась Дженнифер.

Они проходили мимо ряда величественных склепов, в большинстве сооруженных на рубеже XIX и XX столетий.

– За несколько дней соберусь, пожалуй, – выразил надежду Ло Манто. – Капитан Фернандес с этими убийствами уже немало узлов распутал. Так что, думаю, никто особо возражать не будет. Тем более что нам удалось взять пятерку главных стрелков.

– Он не включил в протоколы ни единого факта о связи между тобой и Росси, – сказала Дженнифер. – Ив полицейских отчетах ничего об этом нет.

– Он настоящий товарищ, – откликнулся Ло Манто.

– Похоже, у тебя таких друзей немало, – заметила она. – Особенно в этом деле.

– Да и у твоего отца в этом плане дела неплохо обстояли, – сказал Ло Манто. – Я от многих слышал о нем добрые слова. Приятно, наверное, было видеть такую дружбу своими глазами.

– У тебя есть какие–то планы? – вдруг сменила тему Дженнифер. – Я не насчет твоего отъезда. Скорее, насчет сегодняшнего вечера.

Ло Манто посмотрел на нее и улыбнулся.

– Нет, никаких особых планов нет, – ответил он. – Хотя, думаю, нам обоим не помешал бы хороший ужин в итальянском ресторане.

– А я больше склоняюсь к суши, – внесла собственное предложение Дженнифер. – Есть у меня на примете одно неплохое местечко на Истсайде. Там делают такие роллы с кожей лосося – пальчики оближешь. Обожаю!

Ло Манто остановился и посмотрел на нее еще внимательнее. Солнце падало на нее сзади, и от этого она словно светилась. Лицо ее было светлым, чистым и красивым.

– Наша совместная работа подошла к концу, – напомнил он, – и теперь тебе нет нужды нянчиться со мной.

– Знаю, – ответила она. – Но сейчас речь не о работе. Мы планируем наше внеслужебное время.

– Значит, речь о свидании? – поинтересовался Ло Манто.

Дженнифер свернула на узкую тропку, которая тянулась между двух тесных рядов надгробий под сенью вязов.

– На первое у нас будут теккамаки^[36] и ролл с тунцом поострее, – деловито произнесла она. – А потом решим, как быть дальше.

– Решение за вами, детектив, – серьезно проговорил Ло Манто. – Я прикрою. А как действовать и каков будет итог этих действий, решать вам.