Текст книги "Огонь и ярость (ЛП)"
Автор книги: Лиззи Принс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)
ГЛАВА 18
РЕН
– За все годы, что я провожу эти игры, мы ни разу не видели, чтобы испытание осталось невыполненным. – Фаддей печально улыбается в камеру. – Интересно, что будет дальше?
Как только щелкают камеры, ухмылка сползает с лица Фаддея. – Что это за дерьмо?
Когда все чемпионы возвращаются в театр, не сумев поймать Кабана, Фаддей впадает в ярость, но затем делает лицо комментатора для камер. Руперт, ассистент в очках, выбегает на сцену и протягивает Фаддейю газированную воду в бутылке с соломинкой. Он забирает у Фаддея тонкий микрофон и протягивает пакет с закусками. Фаддей исчезает со сцены, и его ассистент бежит за ним, как будто он гоняется за капризным малышом.
Билли и Натаниэль остаются на сцене. Руки Билли скрещены на груди, на его лице написано разочарование, граничащее с отвращением. Взгляд Натаниэля не такой понимающий. Одетый в один из своих строгих костюмов, Натаниэль стряхивает с плеча воображаемую ворсинку и с рассчитанной неторопливостью застегивает пиджак. Он поправляет манжеты только для того, чтобы засунуть руки в карманы брюк.
– Это беспрецедентно. – Натаниэль смотрит на чемпионов. Мы собрались в доме театра в разном состоянии беспорядка. Можно было бы подумать, что моя одежда растянулась от того, что я носила ее весь вчерашний день, но я почти уверена, что вместо этого она села от воды.
Натаниэль свирепо смотрит на нас со сцены. В его голосе звучит сталь, слова свисают сосульками. Он облизывает свои слишком полные губы, а затем приглаживает волосы, убеждаясь, что они не растрепались из – за его сдерживаемого гнева.
– За все годы моего участия в этих Играх я никогда не испытывал такого отвращения к группе чемпионов.
Билли кивает в согласии со словами Натаниэля, на случай, если мы не знали, что он чувствовал то же самое.
Натаниэль поднимает руку к подбородку и постукивает указательным пальцем по губам. – Я думаю, это требует некоторого искупления. – Часть гнева исчезает с лица Натаниэля только для того, чтобы смениться отвратительной ухмылкой.
Мои плечи зудят, мои крылья жаждут свободы. Все в Натаниэле Роджерсе неправильно. Моя Фурия кричит мне, что этот человек совершил слишком много преступлений против человечества и заслуживает сожжения за свои действия. Находиться в его присутствии становится все труднее и труднее. Я хочу, чтобы он заплатил за боль, которую причинил другим. За беззаботность и отсутствие сострадания ко всем, кто не является Богом. Натаниэль Роджерс и жрецы, которые служат под его началом, не что иное, как жаждущие власти ублюдки. Им нравится унижать других. Использовать тех, кого они притеснили, чтобы возвысить себя. Наступать на спину трудолюбивым, а затем принижать их.
– Да. – Натаниэль медленно кивает сам себе. – Я точно знаю, как вы можете загладить свою вину перед Богами.
Натаниэль указывает пальцем на Билли, который спешит к нему. Прикрывая рот рукой, Натаниэль говорит так тихо, что никто из нас не слышит. Коварная ухмылка появляется на лице Билли, когда его взгляд скользит по всем нам. Кивнув, он убегает со сцены. Натаниэль следует за ним более степенным шагом. – Наслаждайтесь, – это все, что он говорит, прежде чем исчезнуть из виду.
– Кто – нибудь еще хочет связать его и сбрить все волосы? – Дрейк сердито смотрит на сцену. Его стилист и Эстелла, должно быть, сработались, потому что на нем диковинная шуба из искусственного меха с высоким воротником, и доходящая прямо до лодыжек.
– Не думаю, что я отрезала бы ему именно волосы, – усмехается Грир.
Билли возвращается на сцену, прежде чем кто – либо успевает ответить. Возможно, это к лучшему. Стражник, который всегда сопровождает нас, стоит рядом с ним, и у обоих на лицах злобные ухмылки.
– Соберитесь вокруг. Хватит терять время, – рявкает Билли, когда мы не бежим к сцене.
Мы все знаем правила игры. Мы должны соприкасаться, чтобы стражник переместил нас из одного места в другое. Рука Атласа опускается на заднюю сторону моей шеи.
Почему мне это нравится? Я должна чувствовать себя скованной, но вместо этого мое тело расслабляется. Глупое тело. Мне плевать, что Атлас заставил меня кончить так сильно, что я видела звезды этим утром. Я все еще ему не доверяю. Я хватаю Грир за руку, и тянущее чувство, от которого меня тошнит, говорит мне, что мы перемещаемся.
От порыва жара, который обрушивается на меня, у меня перехватывает дыхание. Это шок для организма после пребывания в холодном пейзаже Вегаса. Стражник немедленно исчезает, оставляя меня и семерых других чемпионов позади.
Я медленно поворачиваюсь, пытаясь сориентироваться. Мы остались на зеленом поле, окруженном лесом. Это идиллическое место с сочной травой, разбросанными фруктовыми деревьями и журчащим ручьем, который извивается по поляне. Если бы феи были настоящими, я бы подумала, что нас занесло в один из их садов. Цветы распускаются в искусном хаосе. Мебель расставлена так, как будто мы находимся в чьей – то гостиной. Здесь есть диваны и даже кровать, которых я буду избегать любой ценой.
Что, черт возьми, это за место?
Длинный стол заставлен таким количеством еды, что трудно все разглядеть. Вокруг стола достаточно стульев для каждого из нас. Они хотят, чтобы мы сели и поели вместе? Я не понимаю. Натаниэль упомянул наказание, но, честно говоря, это больше похоже на награду. За исключением жары. Воздух настолько насыщен влагой, что давит мне на грудь, затрудняя глубокий вдох. Пот немедленно собирается в лужицу, стекая по вискам и спине. Я срываю с себя пальто и бросаю его на ближайший стул, за ним быстро следует толстовка с капюшоном на молнии.
– Боги, здесь достаточно жарко, чтобы лицо расплавилось. – Нико проводит рукой по своему влажному лицу, стаскивает свое толстое пальто и бросает его рядом с моим.
До меня доносится низкое гудение дронов, и я в отчаянии запрокидываю голову. Меня так тошнит от этих чертовых штуковин.
Остальные чемпионы быстро сбрасывают свои куртки. Престон снимает рубашку вместе с паркой. Я щурюсь на солнце над головой. Возможно, он пожалеет об этом. Его бледная задница поджарится, если мы пробудем здесь еще какое – то время.
Грир подходит ко мне, приподнимает рубашку с длинными рукавами, прежде чем упереть руки в бедра. Она с подозрением смотрит на стол. – Что это?
Я качаю головой, ожидая, что из еды начнут выползать змеи, или жуки, или еще какая – нибудь дрянь. – Я не знаю.
Что бы это ни было, я этому не верю. Они высадили нас в этом прекрасном лесу не для того, чтобы мы могли устроить пикник. Хотя я не знаю, что это за игра. Неужели какой – нибудь монстр, пристрастившийся к плоти полубога, вынырнет из ручья и попытается нас съесть? Станут ли деревья разумными, вырвут ли свои корни из земли, чтобы преследовать нас? Может быть, забьют нас до смерти своими ветвями?
Боги. Мне нужно вздремнуть и поесть. Только не с этого стола.
Что я точно знаю, так это то, что на улице чертовски жарко. На мне все еще надето что – то вроде термокофты с длинным рукавом, которая должна была согреть меня в Вегасе. Под ней у меня спортивный бюстгальтер, и мне все больше и больше кажется, что кофта вот – вот снимется. Я ничего не могу поделать со своими штанами, так как не позволю Престону увидеть меня в нижнем белье, но, по крайней мере, я не в коже.
Второе, что я знаю, это то, что я не слышу ничего, кроме журчания текущей воды, пения птиц и жужжания насекомых вокруг нас. Нет шума уличного движения, ничего, что указывало бы на то, что поблизости могут быть люди. Сейчас день, как и тогда, когда мы уезжали из Вегаса. Однако недавно я узнала, что Боги могут перемещать дома в случайные места, куда им заблагорассудится. Справедливо ли то же правило для симпатичных маленьких полянок в лесу? Поскольку они Боги, я собираюсь сказать «да».
– Я умираю с голоду, – рявкает на нас Джейд, как будто мы сказали ей, что она не может притронуться к еде. Если она захочет надломить хлеб и обнаружить внутри тараканов, пожалуйста. Я не притронусь к этой еде.
Джейд хватает тарелку и наполняет ее до краев. Здесь есть маленькие пирожные с мясной и овощной начинкой, маленькие фруктовые тарталетки с идеально сформированными бортиками сверху, ломтики хрустящего хлеба и широкий выбор сыров, которые выглядят вонючими и, вероятно, очень вкусные. Мой желудок сердито урчит, раздраженный тем, что вся эта еда пропадает впустую, вместо того чтобы быть запихнутой мне в рот.
С трудом отодвигаясь, я плюхаюсь на диван, который, к счастью, находится в тени дерева. Я расшнуровываю свои чертовы ботинки и сбрасываю их, срывая толстые шерстяные носки, которые согревали мои ноги. Должна ли я быть босиком, когда есть вероятность, что зомби могут вырваться из – под земли и попытаться съесть наши мозги? Нет, но жара давит на меня, и моя кожа уже покрыта капельками пота. То, что мои ноги так тепло закутаны, только усугубляло ситуацию.
Джейд ест до тех пор, пока физически не может запихнуть в рот что – нибудь еще. Со стоном откидываясь на спинку стула, она похлопывает себя по животу, ухмыляясь всем нам, как идиотам. Мы посмотрим, кто окажется идиоткой, когда инопланетянин выскочит у нее из живота и разорвет ее изнутри.
– Во всем этом есть какой – то смысл? – Дрейк нервничает. Я никогда не видела его таким взволнованным. Обычно он спокоен и улыбается. Очевидно, что – то выводит его из себя, и он не может расслабиться.
Последний час он бродит по поляне. Я стараюсь двигаться как можно меньше, чтобы не вспотеть. Не получается. Все остальные заняли свои места. Грир сидит на другом конце дивана, на котором сижу я. Атлас развалился в кресле, занимая столько места, сколько это возможно для человека, его ноги широко раскинуты. Нико и Джаспер лежат на кровати на спине.
– Это глупо. – Престон раздраженно отталкивается от стула и шагает к столу с едой. – С едой все в порядке. – Престон машет рукой Джейд, которая уже спит на другом диване. Он наполняет свою тарелку и поглощает ее, пока мой желудок сердито поедает сам себя.
– К черту эту жару, – стонет Нико, поднимая подол рубашки, чтобы вытереть лицо. Ткань промокла. Он отрывает ее от кожи, пытаясь создать поток воздуха. Сомневаюсь, что это сработает. Моя термокофта присоединилась к пальто около тридцати минут назад, но спортивный бюстгальтер промок насквозь. Я уже близка к тому, чтобы снять штаны, но пока ограничилась тем, что закатала их как можно выше.
Нико подходит к ручью с проклятием на губах. Я сажусь, от укола предупреждения – мою кожу покалывает.
– Нико, может, не стоит… – Нико опускает руки в ручей прежде, чем я заканчиваю свое предупреждение. Едва он опускает их, как из его горла вырывается крик. Он выдергивает руки из воды и с ревом падает навзничь.
Я вскакиваю на ноги, подбегая к Нико вместе со всеми, кроме Престона и Джейд.
– Что случилось? – Я кричу, а затем задыхаюсь при виде рук Нико. Они ободранные и красные, как будто он окунул их в кислоту.
– Что за черт? – Дрейк и Джаспер хватают Нико за локти и уводят его подальше от воды. Нико покачивается, и я не могу представить, что было бы, если бы он упал в эту воду.
– Нам нужно ополоснуть ему руки, – рявкает Грир, поворачиваясь к столу, но я хватаю ее за руку.
– Подожди. – Я качаю головой, мои инстинкты встают на дыбы и предупреждают меня не трогать ничего на этом столе. – Не оттуда. – Я бегу к своему сброшенному пальто и нахожу бутылку воды, которую оставила там утром. Она полна только наполовину, но сойдет.
– Протяни руки.
Руки Нико дрожат, когда он выполняет мою просьбу. Не желая тратить ни капли, я медленно поливаю водой его покрасневшую кожу, ожидая, пока он перевернет их, чтобы закончить с другой стороной.
– Это плохо. – Джаспер качает головой, глядя на изуродованные руки Нико.
Рвотный звук позади меня заставляет меня резко повернуть голову. Джейд стоит на четвереньках, ее сильно рвет.
О боги. Что теперь?
Престон таращится на Джейд, его голова вертится между ней и столом с едой. Чистая паника освещает его слезящиеся глаза. Джейд рвет и кашляет. Ее спина вздымается, когда она давится снова и снова.
Мне кажется, меня сейчас вырвет только от этих звуков. Не то чтобы в моем желудке было что – то, кроме остатков тоста и кофе, но сухие позывы Джейд заставляют меня с трудом сглатывать и сосредотачиваться на вдохах и выдохах.
На лбу Джаспера появляются морщинки беспокойства, когда он смотрит на руки Нико, а затем на Джейд. Все, кроме Престона, стоят вокруг Нико. Дрейк наполовину приподнимает его, поддерживая рукой за талию. Джаспер слишком добр для его же блага. Он оставляет Нико, сжав его плечо, и идет проверить Джейд. Он кладет руку ей на плечо, но Джейд отмахивается от него с непонятным ругательством. Такие идиотки, как Джейд, ни от кого не заслуживают сострадания. Даже несмотря на то, что мне немного не по себе из – за ее пищевода.
– Она умирает? Черт возьми, неужели я умру? – Престон вскрикивает, хватая себя за волосы и дергая за короткие темные пряди, пока ходит туда – сюда. Ему наплевать на обожженные руки Нико или на тот факт, что внутренности Джейд насильно выплескиваются из ее тела. Типично.
Тем не менее, это много. Как все могло внезапно взорваться? Дроны пролетают над головой, зависая над Джейд и Нико. Гребаные жрецы и Боги создают суматоху для этой дерьмовой игры. Я хватаю со стола кувшин и запускаю им в ближайший дрон. Он попадает точно в цель, отправляя дрон кувырком в ручей. Он с шипением попадает в воду. Менее чем за минуту он полностью растворяется.
– Что, черт возьми, это за место? – Дрейк шипит, когда все, кроме Джейд и Престона, в ужасе смотрят на ручей.
Престон все еще не оправился, в чем я, честно говоря, не могу его винить. Джейд все еще выворачивает наизнанку, до такой степени, что к ее рвоте примешивается кровь.
Я вытираю вспотевший лоб, чувствуя легкое головокружение. Я думала, что мы где – то на территории Зевса и Геры, потому что, когда мы прибыли, было еще светло, но солнце не сдвинулось с места с тех пор, как нас перенесли сюда. Мы застряли в постоянном разгаре дня.
Чего они хотят от нас здесь? Я знаю, Натаниэль сказал, что они собираются наказать нас, но какой в этом смысл? Они оставят нас здесь, пока мы не умрем от обезвоживания? Я думаю, что нормальный человек может продержаться несколько дней без воды; дольше без еды. Но в жилах каждого из нас в той или иной степени течет кровь Богов. Не то чтобы кто – то, кроме Атласа и Грир, знал о моем происхождении. Остальные думают, что я человек. На самом деле, я могу продержаться без еды и воды дольше, чем все здесь присутствующие. Это не значит, что это будет приятно, но я не умру от жажды, пока мы не найдем выход отсюда. Возможно.
Грир и Атлас подводят Нико к стулу и помогают ему сесть. Прямо сейчас мы больше ничего не можем для него сделать. У нас нет других источников воды, и не похоже, что под столом с отравленной едой спрятана аптечка первой помощи. Даже если бы она была, я бы ей не доверяла.
Джейд, с другой стороны, беспокоит меня. Ее все еще не перестало рвать, и в ее желудке, должно быть, ничего не осталось. Звук ужасный.
Если я продолжу сидеть и ждать, пока что – нибудь случится, я сойду с ума. Раздраженно фыркая, я натягиваю ботинки обратно. Как будто мне недостаточно жарко, я снова засовываю ноги в эти меховые штуки, и это только ухудшает ситуацию. Но я не собираюсь отправляться в поход по лесу босиком.
– Я вернусь, – говорю я Грир, прежде чем подойти к краю поляны. Атлас мгновенно оказывается рядом со мной.
– Куда ты идешь? – Его ореховые глаза сегодня еще зеленее, как будто он приспособил их под цвет травы. На нем все еще надета его футболка, но в какой – то момент он оторвал рукава и сделал себе майку.
– Я не могу просто сидеть сложа руки и ждать, пока Боги решат, что они закончили наказывать нас. Я собираюсь найти способ выбраться отсюда.
Я ожидаю, что Атлас попытается отговорить меня от этого. Вместо этого он удивляет меня кивком. – Я пойду с тобой.
ГЛАВА 19
АТЛАС
Под покровом деревьев должно быть прохладнее. Но это не так. Создается впечатление, что деревья удерживают влажность и тепло. Воздух тяжелый, и слой влаги оседает на моей коже, пока мы продираемся сквозь подлесок. Что иронично, поскольку я перестал потеть. В моем теле не осталось ни грамма лишней воды. Шипы и колючки ежевики впиваются в мою кожу, оставляя царапины на голых руках и икрах.
– Ты что – нибудь слышишь? Движение, какие – нибудь признаки цивилизации?
Рен останавливается и склоняет голову набок. Ее глаза закрываются, как будто это поможет ей лучше слышать. Я задерживаю дыхание, ожидая малейшего звука, который подскажет нам, где мы оказались. Нет ничего. Только насекомые и птицы.
– Черт. Я думаю, мы на одной из территорий Олимпа, – стону я сквозь стиснутые зубы. Дом Олимп является частью Территории Олимпа, что означает, что он может находиться где угодно и нигде одновременно. На последней вечеринке в честь игр в задней части бального зала не было стены. Вместо этого она была открыта для гигантского водопада. В центре Чикаго. Мое лучшее предположение, что мы находимся в какой – то части Территорий Олимпа, которая существует за пределами обычного мира.
– Сможем ли мы выбраться отсюда сами? – Рен поднимает на меня взгляд. Ее щеки порозовели от жары. Слава богу, что ее спортивный лифчик черный, потому что даже сейчас я вижу ее соски, и это отвлекает. Тем временем моя самодельная майка пропиталась потом, и я ничего так не хочу, как прыгнуть в кислотный ручей.
– Я не знаю, – неохотно признаюсь я, проводя рукой по лицу. У меня нет никаких блестящих предложений. – Давай продолжим. Если мы ни с чем не столкнемся в течение следующего часа, мы вернемся и проверим остальных.
На то, чтобы что – то найти, уходит меньше часа. Только это не то, что мы ожидали. Каким – то образом, хотя мы шли по прямой, мы оказываемся именно там, откуда начали. Мы с Рен слышим голоса еще до того, как достигаем поляны. Журчание идеально звучащего ручья заставляет меня закрыть глаза. Прежде чем мы выходим из чащи, я знаю, где мы находимся. Мы вернулись к другим чемпионам.
– Мы просто ходили по кругу. – Я рычу, когда мы выбираемся из кустов и топаем обратно на поляну.
Дрейк вскакивает со стула, когда видит нас. – Вы что – нибудь нашли?
Рен машет мне рукой, как будто слишком устала, чтобы объяснять. Она плюхается на диван, на то же место, где была раньше. Ее голова откидывается на подушки, и она шумно выдыхает.
– Настолько успешно, да? – Грир сохраняет невозмутимое выражение лица. Она собрала свои каштановые волосы высоко на макушке. Ее кожа слегка обгорела от многочасового пребывания на солнце.
– Я не знаю, как отсюда выбраться. Мы просто ходили по кругу, за исключением того, что шли по прямой линии.
Челюсть Грир щелкает, и в ее глазах появляется ненависть. Я знаю, что она направлена не на меня. Эта ярость принадлежит жрецам и Богам, которые поместили нас сюда. Рен открывает глаза и смотрит на Грир. Грир, должно быть, почувствовала взгляд, потому что поворачивает голову в сторону Рен и приподнимает бровь.
– Почему ты так на меня смотришь?
– Твои сережки – маленькие яблочки. – Рен хмурит брови, словно пытается разгадать загадку.
– Я их не выбирала. – Она указывает на свой наполовину изорванный зимний костюм. – Очевидно.
– Давайте устроим этим чемпионам дразнящий пир, – бормочет Рен.
– Натаниэль говорил это раньше. – Я ловлю взгляд Рен, и мы смотрим друг на друга. Я не знаю, что происходит у нее в голове, но есть что – то во фразах Натаниэля, что заставляет меня задуматься.
– Заманчиво, – бормочу я, чувствуя, что какой – то кусочек знания находится за пределами моего понимания.
Грир прищуривается, глядя на меня. – Ты уже сходишь с ума? Прошло всего несколько часов.
– Натаниэль сказал, что это будет восхитительный пир, – я произношу слова медленно, как будто взвешивая каждое из них по отдельности, можно выявить их истинное значение.
– Я только что это сказала. – Рен закатывает глаза, но затем переводит взгляд на стол, заваленный отравленной едой.
Грир выпрямляется и смотрит на Рен так, словно та сказала что – то важное. Мы все трое пытаемся вспомнить что – то важное.
– Что это? Что ты знаешь? – Спрашивает Рен.
Глаза Грир бегают туда – сюда, как будто она читает слова на странице, только там ей не на что смотреть. Я все еще стою в тени, раздумывая, не порвать ли штаны, чтобы у меня появилась пара шорт. Нико сидит в кресле, где мы его оставили. Я подхожу к нему и хмуро смотрю на его покрасневшие руки и бледное лицо. Ему нужна медицинская помощь. Что бы ни было в том ручье, Нико выздоравливает не так быстро, как я ожидал.
– О чем ты думаешь? – Спрашивает Рен у Грир, откидывая голову на спинку дивана, как будто это слишком большая работа – поддерживать ее прямо.
– Заткнись. – Грир поднимает палец. Рен закрывает рот, пожимая плечами, ожидая, пока Грир закончит, чем бы она ни занималась.
– Заманчиво, – говорит она, поворачиваясь и глядя на меня так, словно задала вопрос, а у меня есть ответ.
– Ладно, вы, ребята, все просто повторяете одно и то же снова и снова. У кого – нибудь есть чем еще поделиться? – Говорит Дрейк со стоном. Он лежит на кровати, Джейд свернулась калачиком в позе эмбриона с другой стороны. По крайней мере, она все еще жива, даже если выглядит так, будто ее толь-что соскребли с подошвы ботинка.
– Я пытаюсь вспомнить. Есть что – то, о чем я забыла. – Грир прижимает руку к глазам.
– Атлас, – окликает меня Рен.
Я оставляю Нико, сжимая его плечо, и подхожу к дивану, где сидят Рен и Грир. Я присаживаюсь на корточки перед Рен, становясь на одно колено. – Что такое?
– Что для тебя означает слово «заманчиво»?
Я поднимаю голову, мои мысли сразу же возвращаются к сегодняшнему утру. Мой взгляд скользит по телу Рен и возвращается обратно, прежде чем я даже обдумываю ответ.
– Что бы ты ни подумал, я не это имела в виду.
Вдохновение приходит ко мне и Грир одновременно. Мы оба вскакиваем на ноги, уставившись друг на друга.
– Тантал, – говорит Грир.
– Да, заманчиво. Теперь, когда мы все произнесли это слово дюжину раз, кто – то понял, что, черт возьми, оно означает? Подожди, что такое Тантал? – Взгляд Рен мечется между мной и Грир.
– Тантал – одна из старых легенд Олимпа. Он был каким – то гордым мудаком, который пытался обмануть Богов, и они наказали его… – Голос Грир прерывается, ее лицо морщится в замешательстве, как будто она не может вспомнить. Это не имеет значения, потому что я знаю.
Я продолжаю, где она делает паузу. – Они наказали его, окружив едой и водой, до которых было просто невозможно дотянуться. Он никогда не мог утолить свой голод. Боги поместили его в бассейн, который осушался всякий раз, когда он пытался напиться. Он застрял под фруктовыми деревьями, но всякий раз, когда он тянулся за яблоком или грушей, ветви раскачивались вне пределов досягаемости.
Я смотрю на ручей, сдирающий кожу, и переполненный стол с ядовитой едой. Натаниэль наказывает нас точно так же, как Боги наказали Тантала.
