Текст книги "Огонь и ярость (ЛП)"

Автор книги: Лиззи Принс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

ГЛАВА 32

АТЛАС

– Может ты присядешь на две секунды? – Арес вздыхает в своем кожаном кресле, переключая каналы на огромном телевизоре.

Я свирепо смотрю на него и продолжаю расхаживать по комнате. Что, черт возьми, я здесь делаю? Чего Арес хочет от меня и Нико? И как, черт возьми, я собираюсь выбраться отсюда, чтобы найти Рен?

– Серьезно, у меня от тебя кружится голова. Если ты собираешься так много передвигаться, может, пропылесосишь или еще что – нибудь. Сделай себя полезным.

Нико фыркает со своего места на диване, выглядя таким же расслабленным, как Арес.

– Почему я здесь? – Наконец я останавливаюсь перед Аресом.

Арес поднимает кружку с кофе и делает глоток. – Я купил тебя на абсолютно честном и нисколько не предосудительном с моральной точки зрения аукционе, на котором элита, а иногда и прекрасные Боги, покупают вещи, которые не должны выставляться на продажу. – Арес говорит все это, не глядя на меня.

Он издает взволнованный звук и прекращает просмотр своего канала. Это монтаж старых тренировочных кадров с Грир и новых роликов с ней в играх.

– Что, по – твоему, я должен для тебя сделать?

Арес поворачивает голову, приподняв бровь, наконец отводя взгляд от Грир, которая в замедленной съемке работает с боксерской грушей. – Откуда ты знаешь, что это не я собираюсь что – то сделать для тебя?

Я смотрю на Нико, который пожимает плечами, затем снова на Ареса. – Что ты собираешься для меня сделать?

Он снова поворачивается к телевизору. – Пока нет. Я смотрю свое шоу.

Я не могу сдержать раздраженного ворчания. Арес вздыхает и обводит комнату жестом. – Просто найди себе занятие. На кухонном столе есть мобильный телефон на случай, если тебе понадобится позвонить.

Я смотрю на Бога. Что он знает? Он не может знать о «Подполье». Было бы глупо использовать его телефон, чтобы связаться с Кэт. За исключением того, что на ее конце есть защищенные линии. У меня не было возможности поговорить с ней с тех пор, как «Подполье» развязало гребаную войну в городах. Было бы неплохо выяснить, какого черта она это сделала.

Не раздумывая больше, я направляюсь на кухню и хватаю телефонную трубку. Я не останавливаюсь там, а захожу в пристроенный гараж. Арес не встает со своего сиденья.

Я включаю свет и набираю номер по памяти, продолжая расхаживать. Здесь не припарковано ни одной машины, но есть верстак, набитый деревообрабатывающими инструментами. Телефон даже не успевает прозвонить до конца, как Кэт берет трубку.

– Алло? – Ее голос звучит по – деловому, но я также слышу намек на надежду в этом коротком слове.

– Кэт, – выдыхаю я, уже чувствуя, что этим звонком я что – то делаю.

– Атлас. Я так волновалась. Мы все видели, что произошло на последнем испытании. Где ты?

– Долгая история. Я… в безопасности. – Я колеблюсь, но, честно говоря, думаю, что это правда. Я смотрю на закрытую дверь, снова задаваясь вопросом, какую игру затеял здесь Арес.

– Ты можешь уйти? – Спрашивает Кэт. На заднем плане слышны разговоры и шуршание бумаг. Она всегда работает.

– Пока нет. – Я провожу рукой по лицу. – Мне нужно найти Рен.

На целых десять секунд повисает тишина. – Где Рен?

Я не знаю наверняка, что Рен продали, как и меня, но я заставлю Ареса рассказать мне, даже если мне придется выбить это из него. Я все еще могу ударить его, если он не скажет мне этого прямо сейчас. Мне нужен хороший бой.

– Я не знаю. Но я выясню.

– Найди ее и приведи сюда. Время пришло, Атлас. Мы должны нанести удар. – Властность, которая делает Кэт таким прирожденным лидером, проскальзывает в ее голосе.

– Насчет этого. Какого черта, Кэт? Ты фактически рассказала всему миру, что у тебя есть Фурия, готовая усыпить Богов. Жрецы сходят с ума, бесчинствуют в городах. – Я беру разделочный нож, который лежит на верстаке, и втыкаю его в дерево.

– Нам нужно было действовать. Кабан связался со своими контактами, и они готовы. Мы все готовы. Еще до этого последнего наступления жрецы увеличивали свои рейды с угрожающей скоростью. Людям нужно на что – то надеяться. Они не могут продолжать так жить. Поэтому мы решили объявить, что идем за Богами. Пришло время усыпить Богов.

Я прочищаю горло. – Рен на самом деле не знает, как усыпить Богов. – Я беру маленькую резную фигурку лучника. У Ареса есть хобби?

– Что ты имеешь в виду? – Голос Кэт убийственно спокоен.

– Я имею в виду, она понятия не имеет, как Фурии усыпили Богов в прошлый раз, – шиплю я в трубку, бросая взгляд на дверь, за которой сидит Арес. Прежде чем Кэт успевает задать мне дюжину вопросов, я продолжаю. – Мы что – нибудь придумаем.

Кэт громко выдыхает по телефону. – Мы тоже проведем расследование со своей стороны.

Дверь в гараж открывается, и Арес просовывает голову внутрь. – Привет. Мы ждем тебя.

– Что? – Я хмуро смотрю на него.

– Кто это? – Шепчет Кэт на том конце провода.

Арес улыбается так, словно слышал ее. – Мне нужно пойти на званый ужин. Тебе и другому несостоявшемуся чемпиону нужно спланировать спасение.

Арес закрывает дверь, как будто в этом есть какой – то смысл. – Кэт. Мне нужно идти. Пусть Карлос будет наготове. У меня такое чувство, что нам понадобится машина для побега.

ГЛАВА 33

РЕН

– Здесь уютно.

Моя голова резко поворачивается к двери. Арес медленно входит в комнату, засунув руки в карманы. На нем темно – синий костюм, но без галстука. Темная энергия, которая всегда окружает Бога, сегодня гуще, как бурлящий шторм, который вот – вот разразится. Его каштановые волосы идеально растрепаны. Температура в комнате повышается на несколько градусов. Напряжение настолько велико, что я могла бы откусить кусочек прямо из воздуха и съесть что – нибудь получше того, что было подано на ужин.

– Мое приглашение, должно быть, затерялось по почте. – Арес подходит к столу, вставая между мной и Зевсом. Он гладит меня по голове, как малыша. – Как ты себя чувствуешь, маленький чемпион? – Его губы сжимаются, когда он смотрит на мои бинты.

– Я чувствовала себя и хуже. – Что здесь делает Арес? И я на самом деле больше не его чемпион. Я вышла из игры. Судя по лицам Натаниэля и других богов, Ареса явно не пригласили на этот праздник дрочки. Во что он играет?

– Это прискорбно, – говорит Арес, прежде чем переключить свое внимание на остальных за столом. – Похоже, я пропустил ужин, но тогда как раз время для напитков. Да? – Он переводит свой пронзительный взгляд на Натаниэля, который с трудом скрывает презрение на лице.

– Мисс Торрес как раз собиралась вернуться в свою комнату, но, конечно, если вы захотите присоединиться к нам и выпить, это было бы честью для нас. – Лицо Натаниэля дергается, когда он выплевывает ложь.

– Действительно, это так. – Арес хихикает и делает шаг назад. Он протягивает руку, чтобы помочь мне подняться со стула.

Я позволяю ему поднять меня, сбитая с толку, но испытывающая облегчение от его присутствия. Я готова уйти от этих ужасных людей. Остальные за столом следуют нашему примеру и встают. Натаниэль первым выбегает из комнаты. Очевидно, послеобеденные напитки будут выпиты в другом месте. Остальные Боги не обращают на меня внимания, когда покидают комнату, за исключением Афродиты. Она бросает на Ареса убийственный взгляд, который переходит на меня.

– Я не думала, что ты опустишься до того, чтобы трахнуть своего проигравшего чемпиона, Арес.

– Думаю, мы оба знаем, что я трахался кое с кем и похуже. – Арес улыбается ей.

Афродита фыркает, поворачивается на каблуках так, что волосы рассыпаются вокруг нее веером, и выходит из комнаты. Арес все еще держит мою руку в заложниках, и я высвобождаю пальцы, когда все уходят. Этот выпад в адрес Афродиты был забавным, но я немного разочарована тем, что Арес переспал с такой злобной сучкой. Вроде как когда твой друг возвращается к мудаку, который продолжает ему изменять.

Однако мне не нравится, когда меня унижают, пока он оскорбляет кого – то другого. Подразумевать, что трахаться со мной ниже его достоинства, но не так низко, как с Афродитой. Очень мило.

Как только я собираюсь выйти в коридор, Арес хватает меня за руку и закрывает дверь. Он разворачивает меня лицом к себе. Пристально глядя на него, я убеждаюсь, что он видит, насколько я несчастна.

– Ты в порядке? – В уголках глаз Ареса появляются морщинки, когда он изучает мое лицо. Я не могу понять перепады настроения этого человека. Он переходит от оскорблений на одном дыхании к беспокойству о моем благополучии на следующем.

Пожав плечами, я высвобождаю руку из его захвата. – Давай посмотрим, в меня попала пуля, покрытая кровью Гидры. Я напоролась на какую – то арматуру. После того приятного дня меня повели на аукцион, где Натаниэль Роджерс купил меня, а затем заклеймил как корову. Выбирай что хочешь. – Я пожимаю плечами. Честно говоря, я не знаю, что и думать об Аресе. Я знаю, что он любит конфликты, но неужели он пытается втянуть меня в неприятности? Какую игру он здесь затевает?

– Этот больной ублюдок годами собирал чемпионов.

– Тебя это беспокоит? – Я прислоняюсь спиной к двери и всматриваюсь в его лицо. Я едва знаю Ареса. Конечно, я была его чемпионом, но он Бог Олимпа. Может, он и не такой огромный мудак, как Зевс и другие придурки, с которыми я сегодня ужинала, но это не значит, что он Милашка-Сьюзи. И все же моя Фурия не взывает к мести, когда он рядом. И это о многом говорит.

Арес скрещивает руки на груди, его челюсть двигается, когда он рассматривает меня. – Ты знаешь историю о том, почему Боги были усыплены много лет назад?

Я моргаю, глядя на Бога Войны, совершенно сбитая с толку сменой темы. За эти годы я слышала много историй, большинство из которых – ложь, изображающая Фурий демонами. Однако я знаю настоящую историю. Моя бабушка рассказала мне, что произошло, и если кто – то и знал правду, то только она.

– Я слышала истории, – наконец говорю я, когда Арес не продолжает, очевидно, ожидая от меня ответа. Он кивает, его брови хмурятся, а в глазах застывает пустое и отстраненное выражение.

– Боги Олимпа правили миром много лет назад, не заботясь о смертных. Они были нашими игрушками, а земля – нашей игровой площадкой. Некоторые Боги соблазняли; некоторые выкидывали фокусы, которые заставляли людей бояться их. Другие совершали поступки, за которые люди им поклонялись. Я поощрял конфликты на поле боя и в спальнях. – Он усмехается последней фразе, как будто это приятное воспоминание.

– Я все еще так поступаю, но я всегда понимал, что существует баланс. Иногда мы должны вступить в войну, чтобы исправить зло. Добиваться справедливости, когда нет другого пути. Дать аутсайдеру шанс восстать и дать отпор.

По моей коже бегут мурашки.

– Некоторые другие Боги верят, что у них есть право делать с людьми все, что им заблагорассудится. Некоторые из нас верят, что мы здесь для того, чтобы направлять и влиять.

– Тогда ты тоже чувствовал то же самое? – Спрашиваю я, любопытствуя, изменился ли Арес после столь долгого сна.

Глаза Ареса темно – карие, но не злые, как черные озера злобности Натаниэля. На этот раз они смягчаются, и это… странно. Его веки опускаются, и он наклоняет голову, чтобы быть ближе ко мне. Как будто он не хочет, чтобы кто – то еще слышал.

– Мы заслуживали поражения. У нас было слишком много власти. Мы не уважали жизни людей, которых должны были защищать.

Мое сердце сильно бьется. – А теперь? – Мне не следовало спрашивать об этом. Арес не мой приятель, даже если именно так я начинаю себя чувствовать, когда вижу его. Как будто воссоединяюсь со старым другом, а не с могущественным Богом, который может легко уничтожить меня.

– Некоторые не усвоили свой урок и вернулись к старым привычкам. Манипулируют жизнями других людей, потому что им скучно или просто потому, что они могут.

На ум приходит то, что Посейдон сказал Зевсу ранее. – Ты имел какое – то отношение к моему участию в играх? Ты выбрал меня?

Я думала, что это случайность, тот факт, что я схватила талисман Ареса. Что, если это не так?

Улыбка расплывается по лицу Ареса. – Боги никогда бы так не манипулировали играми. Как ты могла даже подумать такое? – Его слова говорят об одном, но тон его голоса говорит мне о чем – то совсем другом.

Арес срывает повязку с моей груди, прежде чем я осознаю, что он делает. Я хватаю его за руку и, задыхаясь от удивления, отталкиваю ее. Он не может узнать, как быстро зажило клеймо. Насколько известно Богам, я человек.

Я недостаточно быстра. Все, что я могу сделать, это беспомощно стоять, пока Арес смотрит на почти полностью заживший шрам на моей груди. Он собирается свернуть мне шею? Сколько времени ему потребуется, чтобы понять, кто я такая?

Сначала в его глазах горит только ярость при виде символа Натаниэля, выжженного на моей коже. Но затем уголок его губ приподнимается.

Дрожь страха пробегает по моему позвоночнику.

– Кажется, что это действительно быстро заживает.

Я не утруждаю себя тем, чтобы посмотреть вниз. Я уже знаю, что рана превратилась в шрам. На нее все еще страшно смотреть, но она больше не свежая. Еще несколько дней, и она пройдет полностью. Я судорожно сглатываю и забираю повязку с руки Ареса. Я так устала быть в замешательстве все это гребаное время. Бесит ли Ареса тот факт, что Натаниэль заклеймил меня? Или он думает, что это забавно? Его следующие слова только еще больше запутывают мой мозг.

– У меня такое чувство, что ты еще выиграешь эту игру, Рен Торрес.

Я поправляю повязку на груди, снова скрывая метку. – Я выбыла из Игр, Арес, Бог Войны. Довольно сложно выиграть соревнование, если ты больше не играешь.

Арес отступает назад, его руки небрежно засунуты в карманы, на его лице снова появляется дьявольское выражение. – Я говорю не об Олимпийских играх. Просто помни, у тебя больше друзей, чем ты думаешь.

С этими уклончивыми словами Арес щелкает змеиным амулетом на моем ожерелье. Он подмигивает и неторопливо выходит из комнаты, а я, разинув рот, смотрю ему вслед.

ГЛАВА 34

РЕН

Грима ждет в коридоре, когда я, наконец, выхожу из столовой. Боги ушли, и их нигде не видно. Интересно, присоединится ли Арес к остальным, чтобы выпить, или он ушел после того, как сбросил на меня эту бомбу? Я следую за Гримой, не обращая на него внимания, слишком погруженная в поток мыслей и вопросов, проносящихся в моей голове.

Арес знает, кто я, не так ли? Он понял это. Почему он не убил меня? Он говорил, что хочет присоединиться к хорошим парням? Не то чтобы все Боги были хорошими или плохими. Как и все мы, они существуют в оттенках серого. Услышав его рассказ, некоторые из Богов усвоили свой урок в прошлый раз, а другие – нет. Является ли Арес тем, кто осознал ошибочность своего пути?

– Не думай, что ты особенная только потому, что тебя пригласили на ужин к Богам. – Плаксивый голос Гримы отрывает меня от моих мыслей. Мы почти вернулись в комнату, где Натаниэль разместил свою растущую коллекцию женщин – чемпионов. Не похоже, чтобы его интересовали мужчины.

Я пристально смотрю на жирного мужчину передо мной. Я ощущаю вкус его прегрешений на своем языке. Он причинил зло многим людям. Находясь рядом со всеми этими ужасными людьми, моя Фурия рвется наружу. Они должны нести ответственность за свои действия, но мои руки связаны. Я позволяю Фурии немного проявиться в моих глазах. Грима не будет знать, на что он смотрит, но он будет чувствовать себя незащищенным, он будет испытывать страх.

Низкий стон вырывается из его горла, и он отшатывается от меня. Его руки дрожат, когда он открывает дверь. В отличие от предыдущего раза, он не заталкивает меня внутрь. На этот раз он делает шаг назад, обходя меня стороной. Дверь захлопывается за мной, как только я вхожу в комнату.

Шафран и Ларк обе смотрят на меня с удивлением.

– Неужели Грима только что выбежал отсюда, не выкрикнув ничего оскорбительного в наш адрес? – Спрашивает Ларк, приподняв изящные брови.

Я пожимаю плечами и направляюсь к своей койке. Мне нужно найти какую – нибудь другую одежду. Здесь нет ни шкафов, ни комодов. Поношенная одежда Ларк выглядит так, будто в ней прожили несколько дней. Шафран все еще в своем будуарном наряде. Моя окровавленная одежда брошена в угол и не была вынесена из комнаты, но мысль о том, чтобы снова надеть покрытые коркой крови, рваные и грязные тряпки, вызывает у меня зуд на коже. Одно маленькое светлое пятнышко – мои ботинки. Я бы сказала, спасибо Богам, но я не хочу благодарить большинство из них. Может быть, Аида. И я могла бы также поблагодарить Ареса. Может быть, они на самом деле не на моей стороне во всем этом, но мне кажется, что это так. Я собираюсь доверять своим инстинктам. До сих пор они меня не подводили.

За исключением Атласа. Возможно. Я до сих пор не знаю, как разобраться в своих чувствах к этому мужчине. Влечение, предательство, похоть, жар, гнев, надежда, разочарование, удивление. Он вызывает у меня все эмоции спектра. Мое сердце болит, когда я думаю, где он сейчас. Его тоже продали с аукциона? Или его где – то пытают?

Я не могу думать об этом. Прямо сейчас моя главная цель – выбраться отсюда. Как только мы освободимся от Натаниэля, мы выясним, где Атлас. По одной вещи за раз.

Я поднимаю ботинки с земли, сбрасывая каблуки, которые всю ночь жали мне ступни. Развернувшись, я сосредотачиваюсь на Ларк. Я собираюсь сказать ей, что нам нужно убираться отсюда, когда щелкает замок и дверь открывается. Эстелла врывается внутрь.

– Тебе нужно идти. Сейчас же. – Эстелла задыхается, прижимаясь спиной к двери, как будто удерживает незваных гостей. В руке она сжимает ключ от двери.

Укол предательства причиняет боль, хотя откровение Натаниэля не было таким уж неожиданным. – Это что, какой – то тест? – Я смотрю на нее, уперев руки в бока.

Вина в глазах Эстеллы кричит мне в ответ. Я качаю головой. Садясь на койку, я игнорирую ее и натягиваю ботинки. Ей не обязательно знать, что я уже планировала убраться отсюда.

Ларк вскакивает с кровати, выглядя готовой к драке. Шафран лежит на койке, наблюдая за нами незаинтересованным взглядом.

– Рен. – Эстелла делает шаг вперед, заламывая руки.

Я вскидываю голову. – Натаниэль упоминал, что ты была хорошим маленьким шпионом. Передавая всевозможную интересную информацию обо мне.

Эстелла подбегает ко мне и опускается на корточки передо мной. – Нет. Я имею в виду. Да, все стилисты отчитываются перед ним, но, клянусь, я никогда не говорил ему ничего важного. Только то, что они уже знали. Например, то, чем ты зарабатывала на жизнь, и тот факт, что твои родители были мертвы.

Я вздрагиваю, и Эстелла морщится. – Клянусь тебе. Меня тошнит от того, что я делилась этими кусочками твоей жизни.

Глаза Натаниэля злобно сверкнули, когда он рассказал мне о действиях Эстеллы. Она просто еще один инструмент, который он использует для манипулирования людьми.

– Послушай, Рен, я понимаю, почему ты можешь мне не верить, но клянусь, я хочу помочь. Только что я слышала, как Грима говорил одному из стражников, что с тобой что – то не так. Они собираются встретиться с Натаниэлем. Они собираются пытать тебя, чтобы выяснить, что в тебе изменилось. Даже если Грима лжет, они все равно будут мучить тебя, пока ты не сломаешься. – То, как Эстелла смотрит на меня, говорит мне, что она знает, что это не ложь. Черт. Это маленькое проявление моей Фурии уже готово укусить меня за задницу. Глупые импульсы.

– Он накажет тебя, а затем сделает из тебя пример для жителей этой территории. – Дыхание Эстеллы учащается, руки трясутся. – Тебе нужно бежать.

В какой бы ситуации ни оказалась Эстелла, скорее всего, это был не ее выбор. Как и все остальные, она повинуется прихотям Богов и жрецов. Ожидаю ли я, что она в одиночку уничтожит Натаниэля и Вестников Олимпа? Здесь она тоже жертва. Разве я только что не сказала себе, что мне нужно доверять своим инстинктам? К черту это.

Я заканчиваю завязывать шнурки на ботинках и встаю. Платье в пол, которое едва прикрывает мою грудь, не мой идеальный наряд для бегства, но сойдет и так. Я протягиваю Эстелле руку. Она неуверенно улыбается мне, когда я помогаю ей подняться.

– Хорошо, что я уже собиралась уходить. – Я поворачиваюсь к Ларк. – Ты в деле?

На лице Ларк появляется улыбка, и я вспоминаю, что она довольно крутая. Она была чемпионом не просто так. Покорно вздохнув, я поворачиваю голову в сторону Шафран.

– Хочешь пойти с нами?

Шафран закатывает глаза. – Хочу ли я, чтобы за мной охотились, как за собакой, а потом притащили перед камерами, чтобы меня опозорили, как ведьму, и сожгли на костре? – Нет, спасибо. Я останусь там, где меня кормят и одевают.

Я испытываю некоторое облегчение от того, что Шафран не хочет идти с нами, а затем меня охватывает чувство вины. Я действительно могу оставить ее в этом месте? Если мы это сделаем, она нас выдаст? Будет ли это иметь значение в любом случае? Рано или поздно они поймут, что мы ушли, и я же не оставляю карту с Крестиком на ней, чтобы Шафран передала ее им.

Я иду в угол комнаты, где свалена в кучу моя грязная одежда. Беру майку, разрываю ее посередине на две полоски.

– Что ты делаешь? – Шафран смотрит на ткань, пока я пересекаю комнату и направляюсь к ее койке.

– Я тебе помогаю. Когда они придут сюда и узнают, что мы сбежали, они спросят, почему ты ничего не сделала, чтобы остановить нас. – Я обматываю тряпкой ее запястья.

– Отвратительно. Это твоя кровь? – Голос Шафран такой высокий, что у меня звенит в ушах. Ларк подбегает ко мне и хватает халат Шафран с края ее койки.

– Я на это не соглашалась! – Шафран визжит, когда Ларк отрывает рукав от этой штуковины.

– Мы должны сделать так, чтобы это выглядело реалистично. – Ларк улыбается ей сверху вниз, прежде чем обернуть ткань вокруг рта Шафран, заставляя ее замолчать.

– Удачи. – Мои слова искренни. Даже если она мне не нравится, Шафран имеет полное право остаться здесь. Я надеюсь, что она не пожалеет о своем выборе.

Эстелла грызет ногти, ее взгляд мечется между дверью и Шафран.

– А ты? Ты идешь с нами?

Эстелла опускает руку, ее глаза расширяются от облегчения. – Правда? Ты хочешь взять меня?

Я хмуро смотрю на нее. – Я понимаю, как Натаниэль загнал тебя в угол. На этот раз я прощаю тебе. Сделай это еще раз, и я не буду такой снисходительной.

– Поняла. Давайте выбираться отсюда. – Эстелла бросается к двери, но медленно открывает ее, как будто ожидает появления бригады солдат с другой стороны. Мы с Ларк следуем за ней, и я готова к бою. Нас встречает пустой коридор.

Эстелла запирает дверь, как только мы все выходим. – Это лишь немного замедлит их, если они придут проведать тебя, но каждая секунда поможет.

– Ты знаешь, как нам отсюда выбраться? Они всегда приводят меня только к дому. – Шепчет Ларк, когда мы следуем за Эстеллой по коридору.

– Мы останемся в комнате для прислуги, пока не сможем выбраться наружу. По всему периметру участка стоит стальной забор высотой в девять футов, через который нам придется перелезть. Я не уверена, как это сделать, потому что я не планировала побег. – Слова Эстеллы вырываются приглушенным голосом, пока мы бежим по черному коридору.

– Меня это не беспокоит. Давайте просто доберемся к забору. – Ларк и Эстелла бросают на меня настороженные взгляды.

Эстелла кусает уголок губы, ее брови нахмурены. Она продолжает смотреть на меня через плечо. – Я знаю, что ты злишься, и это справедливо. И это не очень хорошее оправдание, но Натаниэль пригрозил уволить меня, если я не отчитаюсь перед ним. Мне не нужно объяснять, каково это – расти ни с чем, беспокоиться о том, что будешь есть в следующий раз. Я позволила ему напугать себя и ненавижу себя за это.

Я толкаю ее в плечо. – Дело сделано. Давай сосредоточимся на том, чтобы выбраться отсюда, а извиниться ты сможешь позже.

Мы спешим по коридору, стараясь ступать как можно тише. Коридоры пусты, ни единого слуги. Здесь было бы легко заблудиться. Как и все остальное в доме Натаниэля, полы и стены здесь черные. Двери нарушают монотонность темноты, но нет ничего, что отличало бы одну от другой. Эстелла ведет нас с уверенностью, которая наводит меня на мысль, что она знает, куда мы идем.

– Вот здесь, – шепчет Эстелла, указывая на случайную дверь, которую я бы никогда не выбрала из этой кучи.

Мы вваливаемся в какую – то мастерскую. Там полки с книгами, ряды банок со всем, от измельченных трав до неразличимых предметов, плавающих в жидкости. В центре комнаты возвышается большой рабочий стол, заваленный рукописными заметками и книгами, оставленными открытыми или выброшенными. Мой взгляд зацепляется за названия книг на полке рядом со мной. Такие вещи, как: Славная история Богов, Самые Недооцененные Младшие Боги Олимпа и Полное собрание поэтических произведений Долоса. На нескольких корешках книг изображен тот же символ, который теперь выгравирован у меня на груди.

На другой стороне комнаты – раздвижные стеклянные двери. Эстелла спешит через комнату, но меня останавливает изображение в одной из книг. Это нарисованное от руки ожерелье с огромным камнем. Что все это значит?

Я просматриваю заметки, разбросанные по столу, и замечаю ссылки на Геракла и испытания. Это то место, где Натаниэль готовит наши испытания? На одном листе бумаги слово «камень души» подчеркнуто три раза.

Камень души.

Мой взгляд возвращается к рисунку. Так вот что это такое? Я никогда не слышала о нем, пока Эстелла не упомянула о нем на днях. Затем Посейдон поэтично поведал о его магической силе и о том, как он хотел бы использовать его, чтобы поработить меня.

– Рен, пошли, – говорит Ларк, ожидая у двери.

Когда Эстелла открывает дверь, внутрь врывается порыв влажного воздуха. Через несколько секунд земля сотрясается от раската грома, такого громкого, что я чувствую его до костей. Вот дерьмо. Это Зевс или просто обычная летняя гроза?

Дверь выходит в большой сад. Не тот, где можно посидеть и попить чаю, а тот, где полно фруктов и овощей. У Натаниэля здесь практически свой участок. Деревья увешаны фруктами. Невозможно, чтобы все это могли съесть в одном доме. Гниющие яблоки на земле подтверждают это.

Между двумя яблонями стоят Грима и двое других жрецов. Не уверена, что злит меня больше. Выброшенная еда в городе, которому она отчаянно могла бы пригодиться, или самодовольное лицо Гримы. Это не простой выбор.

– Что это? – Грима хихикает. Вспышка молнии освещает небо, бросая бледность на его лицо и делая его похожим на труп.

– Три маленькие девочки, которые думали, что смогут убежать от Верховного жреца. Ему будет так весело наказывать вас. Может быть, он позволит мне ассистировать. – Грима облизывает губы.

Сказать, что я испытываю отвращение, – это ничего не сказать. Небо грохочет, а затем трещит, дождь льет сплошной пеленой. У нас нет времени возиться с Гримой и его дружками. С каждой секундой, пока мы остаемся здесь, у Богов остается все больше времени для появления. Схватка со жрецами вполне выполнима. Борьба с Зевсом, Герой, Афродитой и Посейдоном – это совершенно другая история. Возможно, если бы у меня была хоть какая – то идея, как усыпить Богов, я бы осталась и сражалась, но я не знаю.

– У меня нет на тебя времени. Позволь нам уйти, и я не уничтожу тебя. – Никто не сможет сказать, что я не давала им всем возможности сбежать.

Грима смеется, и жрецы позади него присоединяются.

– Вы двое можете разобраться с подтанцовкой? Мне нужно обменяться парой слов с Гримой, прежде чем я разберусь с ними.

– Ты думаешь, что сможешь победить меня, сука? Только потому, что ты была чемпионом? – Грима смотрит на других жрецов, как бы говоря: «Ребята, вы можете в это поверить?» Я не знаю, откуда у этого человека берется уверенность. Однажды я уже надрала ему задницу.

Улыбка расползается по его лицу. – За исключением того, что ты потерпела неудачу. Ты выбыла из Игр. Теперь ты просто еще один жалкий червяк, которого Натаниэль подобрал.

– Исходя из личного опыта по поводу червяка? – Я не даю ему времени ответить. Я бросаюсь на него. Ларк и Эстелла идут прямо за мной. Не думаю, что Эстелла обучена драться. Она берет в саду большую тыкву и размахивает ею, как битой. Тогда ладно. Я не собираюсь беспокоиться о ней до тех пор, пока не возникнет необходимость.

Моя главная цель – добраться до Гримы. Я бью его кулаком по щеке отчего его голова запрокидывается назад. Он отшатывается и рычит на меня. Но дело было сделано.

Я наконец – то позволяю своим крыльям вырваться на свободу и со стоном откидываю голову назад. Чертовски приятно распускать их, словно разглаживая упрямый излом в спине.

Вода стекает по моим черным перьям, делая их гладкими и блестящими. Благодаря им я чувствую себя сильной и красивой. Может быть, это потому, что они напоминают мне о моей бабушке. Я видела ее крылья всего несколько раз, но они всегда приводили меня в благоговейный трепет.

Грима спотыкается и падает на задницу с открытым ртом. Его руки перепачканы грязью, а одежда быстро покрывается грязной водой, когда он отползает от меня.

– Сейчас, сейчас, маленький червяк. Я думала, меня накажут?

– Ф…Ф…Фурия, – шипит Грима.

Позади меня звучит саундтрек из кряхтенья и шлепков, но передо мной очень плохой человек.

– Вот что, Грима, я чувствую вкус твоих деяний. – Мой голос звенит от силы. Грима дрожит у моих ног. – Я знаю, как тебе нравится причинять боль другим. Как ты радуешься боли и страданиям. Каждый твой вздох разит твоими прошлыми грехами.

– Я остановлюсь. Я сделаю все, что ты захочешь. – Грима шлепает по грязи, поскальзываясь и продолжая пытаться убежать от меня.

– Ложь. – В этой форме, когда моя Фурия высвобождена, его ложь – пепел на моем языке. Для Гримы нет искупления. – Тебя судили. Тебя признали недостойным.

Мне больше ничего не нужно делать. Я уже прикоснулась к Гриме. Наказание уже начинает действовать. Он будет заново переживать каждое из своих ужасных действий, как если бы он был жертвой.

Крик Гримы вырывается из него одновременно с раскатами грома в небе. Он корчится на земле, царапает свое лицо, дергает себя за волосы, как будто это поможет выкинуть образы из головы.

Я оставляю его там сходить с ума от его собственных проступков.

Ларк и Эстелла стоят над двумя другими жрецами, оба уставились на меня. Я подхожу к поверженным мужчинам, присаживаюсь на корточки и прикасаюсь к их щекам. Они будут страдать от тех же мучений.

Я смотрю на Ларк и Эстеллу, которые не шевельнули ни единым мускулом. – Сюрприз. Нам нужно идти.

Я убираю крылья, почти рыдая. Это было слишком быстро. Бегу к тропинке, протоптаной через сад, и вздыхаю с облегчением, когда Ларк и Эстелла следуют за мной. С таким количеством дезинформации о Фуриях невозможно предугадать, что кто – то может подумать. Не то чтобы у меня был шанс раскрыть свой секрет многим людям в моей жизни.