Текст книги "Огонь и ярость (ЛП)"

Автор книги: Лиззи Принс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

ГЛАВА 44

РЕН

После встречи с Кэт я возвращаюсь в комнату, где ранее принимала душ. Это такое же хорошее место, как и любое другое, чтобы переночевать.

Комната минималистична, но чистая. Стены дымчато – серые, без каких – либо рисунков. Здесь есть полноразмерная кровать, которая стоит низко. Единственный другой предмет мебели – комод с висящим над ним зеркалом. Я сбрасываю штаны и плюхаюсь поверх синего стеганого одеяла. Слишком жарко, чтобы залезть под одеяла, даже при работающем кондиционере. Или, может быть, это из – за моего кипящего раздражения я чувствую себя такой разгоряченной.

Я не потрудилась включить свет, когда вошла в комнату. На окнах плотные шторы, так что любой намек на свет с улицы полностью перекрыт. Отлично, я хочу находиться в темноте. Моя Фурия не знает покоя, побуждая меня встать, спуститься вниз и ткнуть Саванну лицом в диванную подушку, пока она не пообещает больше не прикасаться к Атласу.

Как, черт возьми, это произошло? Все, чего я когда – либо хотела, – это простой жизни. Мне было комфортно на моей работе, разносить пиво в баре Джерри. Я помогала своим соседям оставаться в безопасности. Я никогда не просила о большем. Я опускаю руку, позволяя пальцам скользнуть по маминому ожерелью, а затем опускаюсь к клейму, которое все еще выгравировано у меня на груди.

Черт.

Возможно, я была недовольна больше, чем хочу признаться. Я была захвачена рутиной Джерри, патрулировала как Темная рука, сидела в своей крошечной квартирке одна, спала и повторяла все по новой. У меня не было друзей. Мой единственный живой член семьи скрывался, и никто не знал правды о том, кто я. Я была несчастна, одинока и слишком горда, чтобы признать это.

С тех пор, как начались игры, у меня появились новые друзья, которые теперь знают мой секрет, и у меня есть реальная цель. У меня есть шанс помочь не только жителям моего старого района. И все же, представляя Саванну внизу, ее руку, вероятно, снова лежащую на бедре Атласа и с каждой минутой продвигающуюся все выше, я все равно чувствую себя несчастной.

Я переворачиваюсь на другой бок и со стоном зарываюсь лицом в мягкую подушку.

Кровать прогибается, и чья – то рука скользит вверх по моей икре. Насколько я понимаю, у меня есть два варианта. Я могу уткнуться лицом в эту подушку и задушить себя, или я могу перевернуться на другой бок. Перевернуться – это слишком большая работа. Так что я утыкаюсь в подушку.

Руки Атласа обвиваются вокруг моих бедер. Он подтягивает меня к краю кровати и переворачивает на другой бок.

– Привет.

– И тебе привет. – Я свирепо смотрю на него.

– Почему ты здесь дуешься?

Низкий, раздраженный звук вырывается из моего горла. – Я не дуюсь. Я слишком стара для этого дерьма.

Атлас проводит руками по моим ногам, по талии, а затем кладет их мне за голову, чтобы удержать свой вес. Он заключает меня в клетку своим телом, но в то же время крепко прижимается между моих бедер.

– Прекрасно, почему ты лежишь лицом вниз в темноте.

– Я была готова лечь спать.

– Рен. – Поддразнивание исчезло из голоса атласа. – Поговори со мной, маленькая птичка.

Я стону и закрываю лицо руками. – У меня просто экзистенциальный кризис. – Я вздыхаю. – Это смущает.

Атлас отводит мои пальцы от лица. Мы не можем видеть друг друга в темноте, но это делает момент более интимным.

– Я знаю, у нас было трудное начало. Я знаю, что солгал тебе, но я пытаюсь загладить свою вину. Ты можешь положиться на меня. Я не какой – то кусок дерьма, который просто использует тебя для того, что ты можешь сделать. – Тело Атласа почти вплотную прижато к моему. Было бы так легко качнуть бедрами и сорвать с него одежду, чтобы избежать этого разговора. Действительно трудно не делать этого, особенно потому, что ощущать его вес так приятно; его запах, тепло его тела – все это зависимость.

– Значит, ты используешь меня просто для секса? – Я шучу, потому что внезапно все становится серьезным.

– Мне не нужно использовать тебя для секса, – рычит Атлас.

– Потому что Саванна встанет перед тобой на колени, когда ты захочешь? – Огрызаюсь я. Боги, зачем я это сказала?

Атлас замирает; даже его дыхание прерывается. – Ты ревнуешь?

– Что? Нет. С чего бы мне ревновать? – Я усмехаюсь, но мое сердце бешено колотится в груди. У нас с Атласом, возможно, зашкаливает химия, общая цель и странная связь из – за совместного участия в играх, но он знает Саванну намного дольше, чем я. Что, если я просто мимолетное развлечение?

Атлас опускает голову, его нос прижимается прямо к моему уху. Его губы скользят вверх по моей шее, прежде чем остановиться на ухе, и мое тело непроизвольно выгибается.

– Я никогда не хотел Саванну. Никогда не испытывал желания прикоснуться к ней. Она никогда не заставляла меня терять рассудок или забывать, что я нахожусь в опасной ситуации, до такой степени, что все, на чем я могу сосредоточиться, – это целовать ее. Она не бросает мне вызов на каждом шагу, и она не заставляет мое сердце биться быстрее всякий раз, когда я вижу ее. Она друг, и это все.

Я облизываю губы, мое дыхание учащается. – Это Дрейк, верно? Он заставляет твое сердце учащенно биться.

– Ты просто невыносима. – Атлас прижимается ко мне всем телом, и мои ноги скользят по его бедрам.

– Ты обнял ее. – Я не могу полностью отказаться от этого.

Атлас посасывает участок кожи в изгибе моей шеи, отчего у меня по всей коже бегут мурашки.

– Нет. Она обняла меня. Я ничего не могу поделать, если некоторым людям я нравлюсь.

Я фыркаю и закатываю глаза. – Одним Богам известно почему.

Атлас хихикает, но затем поднимает голову. Я не вижу его глаз в темноте, но чувствую жар его взгляда.

– Мне нужно, чтобы ты знала, ты – все для меня. В тот момент, когда я увидел тебя, я понял, что моя жизнь изменилась навсегда. Я понятия не имел, какой занозой в заднице ты окажешься.

Я сжимаю бока Атласа бедрами, и он издает смешок. Он наклоняется и целует меня медленно и глубоко, пока я не начинаю извиваться под ним. Черт бы его побрал. Все, что требуется, – это один поцелуй, и я таю от него.

Атлас откидывает мои волосы назад и обхватывает ладонями мою щеку. – Я твой, Рен. Я твой, хочешь ты этого или нет.

Мое сердце замирает в груди, и я забываю дышать. Я никогда не думала, что буду испытывать к кому – то такие чувства. Никогда не думала, что это будет Атлас. Сын Зевса, натренированный чемпион, тайный член «Подполья». Этого не должно случиться, но ничто в моей жизни никогда не имело такого большого смысла. Я провожу руками по его груди, чтобы обхватить его лицо. Я хотела бы, чтобы он видел эмоции в моих глазах, но я не знаю, могла ли бы я быть такой уязвимой при свете дня.

– Да. – Я поднимаю голову и целую его в губы. – Ты мой, Атлас. А я твоя.

Первобытный звук вырывается из груди Атласа. Его губы опускаются на мои, и это не поцелуй, это поглощение. Его душа в этом поцелуе, и я опьянена им. Я сжимаю в кулаке его рубашку сзади, затем приподнимаю ткань, пока мои пальцы не соприкасаются с напрягающимися мышцами его спины. Его руки повсюду, скользят по моему боку к бедру, затем снова поднимаются, чтобы обхватить мою грудь.

Я извиваюсь под ним, двигая бедрами и терзаясь о его твердый, как сталь, ствол. Атлас отрывается от меня, и я на самом деле стону. Но затем он снимает с себя одежду и быстро расправляется с моей. Черт, я бы хотела, чтобы здесь было не так темно. Я хочу смотреть, как он обнажает каждый дюйм своей золотистой кожи.

Я сажусь и тянусь к нему, мои руки опускаются на напряженные мышцы его задницы. Атлас с шипением втягивает воздух, и от этого звука тепло разливается внизу моего живота. Я тяну его вперед, скольжу рукой по его бедру, чтобы сжать его член. Его кожа практически горит, и он громко выдыхает, когда я провожу большим пальцем по головке. Я наклоняюсь вперед и провожу языком по головке, облизывая ее, прежде чем полностью опустить рот.

– Черт, Рен. – Руки Атласа запускаются в мои волосы, убирая их с лица.

Я беру в рот столько его члена, сколько могу, двигая рукой во время посасывания. Атлас стонет, его руки все еще сжаты в кулаки в моих волосах.

– Этот рот. Черт. Кто знал, что такой острый язычок может быть таким чертовски сладким.

Я извиваюсь, боль между бедрами усиливается. Я чувствую, что едва начинаю, как Атлас стаскивает меня со своего члена и поднимает на ноги.

– Если ты продолжишь это делать, я взорвусь, и я хочу быть похороненным внутри тебя, когда это произойдет.

Прежде чем я говорю ему продолжать, Атлас разворачивает меня и отводит мои бедра назад. Его рука скользит вниз по моей спине, наклоняя меня, прежде чем он шлепает меня по заднице. Его тело прижимается к моему. Горячее прикосновение его губ к моим лопаткам, там, где раскрываются мои крылья, вырывает у меня дрожащий стон.

Атлас шепчет, касаясь моей кожи. – Тебе приятно?

Его язык вылизывает полоску у меня на спине.

Я вскрикиваю. – О мои боги. – Мои крылья всегда были секретом. Никто никогда не прикасался ко мне там с особым намерением. Удовольствие вырывается из моей спины и поражает каждое мое нервное окончание.

– Покажи мне их, – рычит Атлас, в его голосе слышатся командные нотки.

Я оглядываюсь через плечо, мое дыхание вырывается короткими вздохами. Я едва вижу его, но чувствую каждый твердый дюйм его тела, прижатого к моему. Его бедра прижимаются к моей заднице, и, черт возьми, он возбужден так же, как и я.

– Я… ты уверен? – Язык этого мужчины был во мне, и внезапно я застеснялась.

Атлас накручивает мои волосы на кулак. – Неужели я такой человек, который стал бы просить о том, чего не хочу? – Его бедра потерлись о мою ноющую сердцевину, и я застонала.

– Пошел ты. – Я смеюсь. Это превращается в пронзительный звук, когда язык Атласа проводит по моей лопатке.

– Скоро, – соглашается Атлас, выпрямляясь и проводя рукой по тому же чувствительному месту на моей спине, когда встает. – Не заставляй меня просить снова.

Я испытываю искушение поспорить с ним еще немного, но рука Атласа продолжает двигаться вниз, пока его пальцы не погружаются внутрь меня.

– Черт. Ты такая влажная, – шипит Атлас, медленно вводя один палец, затем второй.

Внезапно меня не волнует ничего, кроме него. Я отпускаю свои крылья, издавая всхлип удовольствия, когда они раскрываются. Атлас проводит свободной рукой по моему крылу, чертыхаясь, когда я сжимаю его пальцы.

Я со стоном прижимаюсь к его руке. – Еще. Атлас. Мне нужно еще.

Он убирает руку между моих бедер и сжимает мое бедро. Другой рукой он проводит вниз по моему крылу, пока не сжимает свой член и не направляет его к моему входу. Одним длинным движением Атлас полностью проникает в меня.

Мое лицо опускается на кровать, и я хватаюсь за одеяло, пока Атлас раскачивает бедрами. Его пальцы погружаются в плоть моих бедер, пока он трахает меня долгими, размеренными толчками. Слова слетают с его губ. – Так чертовски красиво. Возьми мой член. Кончи для меня.

Все, что этот мужчина делает со мной, – волшебство. Я поворачиваюсь лицом и стону в одеяло, мои колени дрожат от нарастающего удовольствия. Атлас хватает меня за горло, поднимая на колени. Его зубы царапают мое плечо, преследуемые его языком. Он не прекращает трахать меня, наклоняя мою голову, чтобы потребовать поцелуя, в то время как его тело уничтожает меня. Он скользит рукой вниз по моей груди, пощипывая сосок, в то время как другая его рука обхватывает мою талию и спускается вниз по животу. Его пальцы двигаются у меня между ног, медленно потирая клитор, пока я не начинаю дрожать.

Темп Атласа ускоряется, пока он не врезается в меня, и мне это чертовски нравится. Все мое тело сотрясается, даже крылья трепещут от яростно нарастающего освобождения. Пальцы Атласа ускоряются, чтобы соответствовать его толчкам, и я вскрикиваю. За моими веками вспыхивают огни, когда меня захлестывает оргазм. Я напрягаюсь, а затем содрогаюсь.

Атлас стонет у меня за спиной. – Молодец, птичка. Я чувствую, как сильно ты кончаешь. Я хочу большего. Я хочу всего. – Атлас не останавливает свои ловкие пальцы. Каким – то образом я приближаюсь к еще одному оргазму, более мощному, чем первый.

Его бедра дрогнули, и он врезался в меня еще раз, прежде чем прохрипеть мое имя. Мы остаемся там, в его объятиях, и весь мой мир надолго погружается в дымку наслаждения.

Три дня. Осталось три дня до того, как мы получим известие от Аида. «Подполье» творит невероятные вещи. Собирает товары и раздает их нуждающимся. Все мы помогали упаковывать коробки с припасами, которые вчера раздавали по всему городу. Что интересно, Эстелла помогала больше всех. В ее действиях появляется новое чувство цели, и, несмотря на то, что она заперта на конспиративной квартире, она кажется по – настоящему счастливой.

Сегодня мы снова в ожидании. Атлас, Нико, Ларк, Эстелла и я сыграли в карточные и полдюжины настольных игр, прежде чем нам пришлось остановить Ларк. В любой нормальной ситуации она мила как конфетка, но стоит вступить с ней в игру «Монополия», и впору прятать кухонные ножи.

Атлас на кухне готовит завтрак, а я наблюдаю за ним со своего места на острове. Он не потрудился надеть рубашку, а его шорты низко спущены. Это совершенно несправедливо, и я не могу отвести от него глаз, пока он готовит для меня. В животе у меня неприлично громко урчит. Атлас улыбается мне через плечо, и у меня внутри все тает.

Ларк хихикает, садясь на сиденье рядом со мной. На ней рубашка большого размера и шорты ниже колен. Ее волосы собраны в два пучка на макушке.

– Что? – Бормочу я.

– У тебя такое глуповато – удовлетворенное выражение лица.

Я выпрямляюсь на стуле. – Нет, это не так.

Ларк хмыкает, как будто ей это не нравится. Да, мне тоже.

Атлас ставит передо мной тарелку.

Ларк издает сдавленный звук, но я чуть не плачу. Он придал блинчикам форму шариков. Моргнув несколько раз, я поднимаю взгляд и вижу, что Атлас смущенно потирает затылок.

– Спасибо тебе, – шепчу я. Не знаю, как он вспомнил. Мы почти не говорили о том, как мой отец готовил для меня блины, но это очень много значит для меня.

– Это пенис? – Нико смотрит через мое плечо, прежде чем занять свободное место слева от меня.

Губы Атласа кривятся в усмешке. – Это меч.

Нико фыркает. – Конечно, так и есть. – Справа от меня Ларк сдерживает смех.

– Мне нравится. – Я вздыхаю, прежде чем запихнуть огромный кусок в рот.

Телефон Атласа жужжит, давая нам обоим возможность отдышаться от нахлынувших эмоций. Телефон следовал за нами из комнаты в комнату по дому, переходя от одного стола к другому, чтобы мы могли постоянно следить за ним. Кто быстрее передвигается, я или Атлас, – вопрос спорный. Он добирается до него первым, но только потому, что он лежит на столе рядом с ним.

– Привет. – Атлас отвечает, затаив дыхание. Я спешу вокруг острова и прижимаюсь к нему; наши тела вспыхивают, пока мы слушаем. Я изо всех сил пытаюсь расслышать, кто на другом конце провода, но все, что я слышу, – это слабый звук чьего – то голоса. Свободной рукой Атлас обнимает меня за талию, как будто так и должно быть.

Последние несколько дней были прекрасными, напряженными и странными. Мы прятались в пузыре, который игнорировал остальной мир. Здесь почти так, как будто жизнь спокойна и людей не беспокоят никакие проблемы. Но сразу за пределами этого, казалось бы, идеального мира находится знание того, что скоро мы отправимся в бой. Это был гул на заднем плане, который до сих пор мне почти удавалось игнорировать. Этот телефонный звонок с ревом вытащил все это на поверхность.

Атлас пристально смотрит на меня, слушая человека на другом конце провода. Знакомое решительное выражение его лица, и в то же время в нем есть что – то новое. Он смотрит на меня так, словно я для него все. Он верит в меня. Мы не из тех людей, которые сидят сложа руки и смотрят, как горит мир. Мы зажигаем спичку, а затем обливаем все это керосином.

– Ты уверен? – Спрашивает Атлас. За последние несколько дней он потерял маску. Ту, которая скрывает все его эмоции. Он улыбался мне, его глаза искрились юмором или отчаянием, когда он прикасался ко мне.

Теперь эта маска вернулась на место. Он больше не просто мой Атлас. Он готовится вернуться в мир.

– Мы будем готовы.

ГЛАВА 45

РЕН

– Вот что мы знаем, – говорит Арес, пока мы ждем появления Гермеса.

Почему он решил встретиться с нами снова, можно только догадываться. Арес сказал мне, что скучал по моему лицу, но лично я думаю, что ему становится скучно, если он не находится в центре событий.

Мы вернулись в вонючий гараж, куда Атлас впервые привел меня на встречу с Кэт. Кэт не решалась позволить одному из Богов подойти так близко к туннелям, которые «Подполье» называет домом, но мы все учимся доверять.

– Посейдон отвечает за это испытание, и он освободил минотавра. Жрецы перекрыли участки метро в Нью – Йорке, но большая часть испытаний будет проходить в неиспользуемых и недействующих туннелях и станциях метро под городом.

Что с этими людьми и туннелями? От моего внимания не ускользнуло, что «Подполье» было замуровано в туннелях под Чикаго. Теперь Боги выпустили зверя на свободу в недрах Манхэттена. Боги, я надеюсь, он не сбежит.

– По иронии судьбы, претенденты ищут четырех женщин из последнего испытания. Им пришлось доставить их сюда, и теперь их используют как приманку. Мы понятия не имеем, сколько времени потребуется одному из них, чтобы найти женщин. Минотавр будет охранять туннели и спрятанных где – то там женщин. У него также будет амулет из камня души.

– Оставшиеся чемпионы игры, Грир, Престон, Джаспер и Джейд, будут перемещены в разные стартовые точки. Вы четверо войдете через старый вход в мэрию. Он перекрыт, но вопрос решат болторез и пинок.

– Звучит как надежный план. – Я качаю головой.

– Вы все вооружены. – Арес пожимает плечами, его голос звучит озадаченно.

У меня есть хлыст, который не кажется мне хорошим оружием, но я знаю, как им пользоваться, и он не раз пригодился. У Атласа есть меч, у Нико – набор ножей, а у Ларк – посох. Это совсем как тогда, когда Билли попросил нас выбрать оружие в тренировочном комплексе. Вероятно, лучше было бы иметь под рукой пистолет, но есть большая вероятность, что я выстрелю себе в ногу из пистолета.

Эстелла остается на конспиративной квартире. Она не умеет драться и сообщила нам, что в конечном итоге нам придется спасать ее, если она пойдет с нами. Я пыталась убедить Нико и Ларк тоже остаться, но это было все равно что спорить с кирпичной стеной. Я даже не говорю уже об Атласе.

– Где этот дурак? – Арес вздыхает, осматривая промозглый гараж, как будто Гермес прячется за колонной.

– Кого мы ждем? – Гермес появляется позади Ареса. Если бы взгляды могли убивать, а я не совсем уверена, что у Ареса нет такой способности, Гермес был бы мертв. – Мне пришлось забрать друга. – Гермес отходит в сторону и показывает Дрейка.

– Дрейк. – выдыхает Ларк. Атлас и Нико широко улыбаются.

Дрейк выглядит чертовски хорошо, особенно учитывая, что в последний раз, когда мы видели его по телевизору, он спасал Джейд.

Арес наклоняет голову в сторону Дрейка, а затем свирепо смотрит на Гермеса. – Просто доставь их туда, куда им нужно.

Атлас оценивающе смотрит на Дрейка с довольным, но обеспокоенным выражением лица. – Ты не против небольшой экскурсии?

Дрейк ухмыляется. – Как будто тебе вообще нужно спрашивать.

Арес поворачивается ко мне, обращаясь так, словно я лидер. Думаю, так оно и есть. Возможно, это не должно меня удивлять, но это так. – Будь осторожна. Минотавр силен, и если другие Боги или жрецы узнают, что ты в туннелях с оставшимися чемпионами, они выследят тебя.

– Никакого давления.

Арес хлопает меня по руке. – Держитесь вместе. Атлас позовет, когда ты получишь амулет. Не умирай.

С этими вдохновляющими словами Гермес опускает руку мне на плечо, и остальные быстро хватают либо меня, либо Гермеса.

Сейчас середина ночи. Мы приземляемся в заросшем парке в Нью – Йорке, почти в полной темноте. Все уличные фонари в этом районе давным – давно перегорели. Это или же они были сбиты и отправлены на металлолом ради железа.

– Удачи, дети. Не позволяйте минотавру достать вас своими рогами. – Гермес смеется, исчезая.

– Мы уверены, что хотим не дать ему уснуть? Он что – то вроде придурка? – Я хмуро смотрю на то место, откуда несколько мгновений назад исчез Бог.

– Он полезен. – Нико защищает бога.

– С чем именно я согласился помочь? – Дрейк оглядывает парк.

– Я введу тебя в курс дела, – мягко говорит Ларк, прежде чем вкратце изложить наш план.

– Давайте двигаться, пока нас кто – нибудь не заметил. – Атлас сканирует местность, высматривая любые опасности.

Парк, где мы приземлились, зарос и полон мусора от сотен прохожих, которые бездумно бросали сюда свое дерьмо. Примерно в двадцати футах от того места, где мы стоим, есть огороженная территория, но это едва ли барьер. Непрочные черные баррикады установлены свободным кругом вокруг ряда ступеней, которые исчезают под уровнем улицы.

Ночная жара усиливает запах мочи и гниющей пищи. Он щиплет мои ноздри. Я вдыхаю через рот, чтобы избежать вони, но вместо этого мне кажется, что я ее глотаю. Мы направляемся к баррикаде, которая приближает нас к улице. Несколько оставшихся фонарей, расположенных в шахматном порядке вдоль проспекта, освещают ступени ратуши. Здание массивное, но его долгое время игнорировали. Часть камня крошится, и граффити покрывают большую часть стен, до которых можно добраться с тротуаров.

– Эта станция закрыта, верно? – Ларк бормочет, когда мы собираемся на верхней площадке лестницы. Похоже, что когда – то вокруг ступенек была какая – то конструкция, но в какой – то момент ее снесли.

– Большинство поездов в Нью – Йорке в эти дни не ходят. Общественный транспорт не занимает первое место в списке важных вещей для жрецов. – Атлас включает фонарик и начинает спускаться по ступенькам. – Лишь некоторые из них все еще ходят в разные районы.

Замечательно. Это означает, что есть много – много заброшенных туннелей метро, которые нам придется обыскать. Звучит как отличный способ провести ночь. Мысли о том, как этим утром я была в объятиях Атласа, проносятся у меня в голове, и страстное желание вернуться в то место становится невыносимым.

– Давайте покончим с этим, – ворчу я и следую за Атласом вниз по ступенькам. Цемент почти скользкий, влажный от висящей в воздухе сырости. Есть ржавые перила, за которые я могла бы ухватиться, но, честно говоря, я не хочу знать, чем еще покрыта эта чертова штука. Я осторожно ступаю и смотрю на фонарик Атласа. У меня есть один в кармане, но пока мы не окажемся под землей, я не собираюсь им пользоваться. Мы не хотим никого предупреждать о том, что мы здесь.

У подножия ступенек находится металлическая калитка с висячим замком, удерживающим ее на месте.

– И это все? Это все, что у них есть, чтобы перекрыть вход? – Я оглядываюсь по сторонам в поисках чего – нибудь еще, что могло бы нас задержать. Конечно, обычно минотавры не разгуливают под городом. Я до сих пор удивлена, что они просто не засыпали ступеньки и полностью не перекрыли вход, если не хотят, чтобы сюда спускались люди.

Атлас дергает металлическую калитку, и она открывается. Висячий замок с лязгом падает на землю. Очевидно, кто – то другой уже выполнил эту работу за нас.

– Судя по тому, насколько заржавел этот замок, я предполагаю, что его сняли давным – давно. – Нико поднимает замок, крутит его в руке, прежде чем бросить обратно на землю.

– Всем сохранять тишину и держаться поближе, – командует Атлас, возвращаясь в режим лидера.

Мы протискиваемся в проход, нам с Ларк гораздо легче, чем Атласу, Дрейку и Нико. Не то чтобы моя задница не зацепилась за ворота. Оказавшись за воротами, я достаю фонарик, наконец – то снова чувствуя себя независимым человеком, и направляю свет себе под ноги, чтобы не упасть на пути вниз. Тихое шарканье наших ботинок по цементу – единственное, что я слышу. Даже звуки сверху приглушаются, когда мы спускаемся все дальше под город. Аккуратно выложенные плиткой туннели Кэт в Чикаго выглядят все лучше и лучше.

Атлас первым выходит в ротонду, но я следую за ним по пятам.

– Вау, – бормочет Атлас, направляя луч фонарика на потолок.

Ладно, беру свои слова обратно; скучные подземные туннели ничего общего с этим не имеют. Потолок сводчатый, с арками, сходящимися к центральной точке. Витражное окно аккуратно выложено плиткой с рисунком. Панели были разбиты, и осталось всего несколько кусочков цветного стекла, но дизайн все еще очевиден. Там есть закругленная арка, которая ведет к другой лестнице, ведущей вниз.

– Пошлите. – Я машу фонариком в сторону ступенек, и мы всей группой спускаемся на нижний уровень.

– Здесь раньше останавливались поезда, – шепчет Ларк. Там изогнутая платформа, а за ней железнодорожные пути. На этом уровне больше арок, и даже несколько люстр свисают с потолка.

– Вот куда нам нужно идти. – Нико светит фонариком на пути. Грызун убегает от яркого света. Отлично. Пути грязные, и на них несколько луж воды. Боги, я надеюсь, что это вода.

– В каком направлении нам двигаться? – Я посветила фонариком влево и вправо. Никто не знает, где будет минотавр.

Далекий рев эхом разносится по железнодорожному туннелю слева от нас, и мы все замираем. – Срань господня! – Это прозвучало громко, хотя было очевидно, что совсем не близко. – Насколько велик минотавр?

– Охуенно большой, – ворчит Атлас. – Все готовы?

– Напомни мне еще раз, почему мы бежим к минотавру? – Дрейк вытирает пот со лба.

Никто из нас не отвечает. Мы все знаем, насколько важна эта задача. Атлас освещает пути фонариком и затем спрыгивает вниз. Его ноги приземляются с мягким стуком. Для мужчины его габаритов он почти грациознее меня.

– Следи за третьим рельсом. Большинство этих поездов больше не ходят, но это не значит, что рельсы все еще не эксплуатируются.

Чертов третий рельс. Это то, что обеспечивает электричество, на котором ходят поезда. Мы все напоминали друг другу, что одно прикосновение к этой чертовой штуке поджарит нас, как рыбную палочку. Мы с Атласом, скорее всего, переживем атаку. Атлас – из – за крови Зевса в его жилах, а я – из – за своей Фурии. У Ларк, Дрейка и Нико где – то в роду есть кровь Бога, но она разбавлена настолько, что есть большая вероятность, что они не выживут. Как бы то ни было, у нас нет времени на травмы, и никто не хочет получить удар током.

Я спрыгиваю вниз, преодолевая третий рельс. Рука Атласа вырывается, и он ловит меня, крепко притягивая к себе.

– Осторожнее, птичка. – Голос атласа мягкий. Я едва могу видеть его, так как оба наших фонарика направлены вниз, но я чувствую его взгляд, как теплый свет на моем лице.

– Наверное, я была немного взволнована.

Остальные трое спрыгивают рядом с нами, останавливая момент. Еще один рев эхом разносится по туннелю, и вот так мое внимание возвращается к текущей задаче. У нас есть работа, которую нужно сделать. Мы идем гуськом вдоль путей, держа фонарики низко над землей и время от времени останавливаясь, чтобы прислушаться. Кроме прерывистого рева, шороха существ, которых я не хочу видеть, и зловещего плеска воды, падающей в лужи, я больше ничего не слышу.

Воздух в туннелях спертый. Затхлость сочетается с влажной грязью, и находиться под землей неприятно. Как только мы узнали, где проводится испытание, мы раздобыли все карты метро, которые смогли найти. Город не каждый год публикует обновления о том, какие маршруты закрыты и когда они будут закрыты. Нам пришлось собрать воедино наши лучшие предположения, основываясь на планах, к которым мы могли получить доступ, и информации из из «Darkneta». У Ларк были всевозможные контакты, что меня удивило. Я почти не прикасалась к компьютеру за всю свою жизнь, так что была чисто наблюдателем.

Однако у нас было не так уж много времени, так что все это было сделано в спешке.

Пот стекает у меня по спине, пока мы пробираемся сквозь мусор, который годами сбрасывался на рельсы. Это коллекция стеклянных бутылок, выброшенных кофейных стаканчиков, обломков пенопласта и остатков костей животных, которые погибли здесь внизу. Это весело.

Атлас поднимает руку, и мы все останавливаемся.

– Выключите свет, – шепчет Атлас. Щелчки пяти выключающихся фонариков предшествуют полной темноте, которая окутывает нас. У наших ног шуршат какие – то твари. Я расправляю плечи, но мне действительно хочется почесать кожу. По мне ничего не ползает, но есть что – то в этом звуке, от чего у меня мурашки бегут по коже.

От этого ощущения меня отвлекают звуки кряхтения.

Это смутно напоминает занятие сексом, но я действительно надеюсь, что это не так. Атлас невероятно сексуален в своей футболке и тактических штанах. Но я все еще не хочу, чтобы он прижимал какую – либо часть моего обнаженного тела к прогнившим деревянным балкам, разделяющим разные пути. Или, что еще хуже, к разрисованным граффити стенам, по которым стекает какая – то жидкость.

Я не хочу знать, что это за мусорный сок.

– Ты, гребаный кусок дерьма, целующий задницу, – рычит женщина, ее голос звучит сдавленно и хрипло.

Я узнаю этот голос.

Раздается глухой удар. И ворчание. Затем снова ругань. На этот раз от мужчины. Ах, черт. Я знаю и этот голос.

– Здесь Грир и Престон, – шиплю я остальным, на случай, если они еще не поняли этого. Я не вижу ничьей реакции, потому что мы находимся в гребаной темноте.

Черт, черт, черт. Мы знали, что есть шанс наткнуться на кого – нибудь из них здесь, внизу, но пошли. Мы были под землей всего полчаса. Под Нью – Йорком тянутся мили туннелей. Как мы их уже нашли?

Там, где есть чемпионы, наверняка будут летать дроны. Если нас поймают дроны, неизвестно, как долго мы продержимся здесь, внизу, без вмешательства кого – либо из Богов.

– Ссохшаяся машонка. – Грир, должно быть, наносит удары, потому что ее слова прерывисты, а Престон издает какие – то неловкие хриплые звуки.

– Я собираюсь прижать это самодовольное лицо к рельсу и смеяться, пока оно не поджарит твою кожу.

Грир в бешенстве. Я скучала по ее хмурому виду.

Нам следует развернуться и бежать в противоположном направлении. Я ни черта не вижу, но, похоже, Грир выигрывает бой. Что, если это не так? Могу ли я повернуться к ней спиной и оставить ее с Престоном? Хотя я знаю, что она лучший боец, чем он, и умнее. По сути, она в тысячу раз лучше его во всех отношениях. Но оставлять ее здесь – это не тот риск, на который я готова пойти.

– Мы должны помочь ей. – Я стараюсь говорить как можно тише.

– Нам нужно забрать этот амулет. – Атлас напоминает мне, как будто я забыла.

– Я знаю. – Но если мы готовы рисковать чьей – то жизнью, судить, что они недостойны, потому что это мешает нашим планам, тогда чем мы лучше Богов, с которыми сражаемся? – Мое дыхание сбивается, я изо всех сил стараюсь, чтобы мой голос не становился слишком громким.