Текст книги "Огонь и ярость (ЛП)"

Автор книги: Лиззи Принс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

Я чувствую, как остальные вокруг меня начинают беспокоиться, слышу их топот. У нас нет времени тратить время на обсуждение дерьма в этом туннеле.

Грир ахает, и я никогда не слышала от нее такого звука. Я боролась за то, чтобы сдерживать свою Фурию в течение многих лет, выпуская ее наружу только в самые темные часы ночи. Я больше не хочу скрывать, кто я такая. Сейчас самое неподходящее время раскрываться, но мой инстинкт кричит мне, чтобы я что – нибудь сделала. Наконец – то поставить Престона на место и позволить ему увидеть, к чему привели его прегрешения.

Я бросаюсь вниз по туннелю, подбегая к Грир, и даю волю своей Фурии. Мои крылья расправляются за спиной, и я почти стону от удовольствия наконец – то освободить их. К счастью, на мне спортивная майка. Мне не нужно рвать на себе одежду в разгар драки.

Туннель достаточно большой, чтобы я могла расправить крылья. Один взмах, и я продвигаюсь вперед, сдергивая кнут с бедра и снова включая фонарик.

– Кто там, черт возьми? – Престон резко поворачивает голову, когда мой фонарь освещает их двоих. Грир лежит на земле. Каким – то образом Престону удалось перевернуть ее на живот. Он стоит коленями у нее на спине, удерживая ее тело, в то время как его рука находится на ее лице, подталкивая его к гребаному третьему рельсу. Грир борется изо всех сил, но из – за него она оказалась в невыгодном положении.

Я щелкаю кнутом, и он обвивается вокруг запястья Престона. Он издает удивленный звук. Я тяну кнут на себя и отрываю Престона от Грира. Он падает на спину, но достаточно быстро поднимается на ноги, чтобы произвести на меня впечатление. Или я была бы впечатлена, если бы это был кто – то другой, а не эта бунтарка. Кнут все еще намотан на запястье Престона, и он крутит его, хватая в руку и натягивая свой конец. Однако кнут мне не нужен, и я отпускаю его. Он отшатывается от неожиданной потери сопротивления.

– Кто там, черт возьми?

Атлас, Дрейк, Ларк и Нико – все позади меня, но они не включили свои фонарики, так что я все еще скрыта в темноте. В верхней части туннеля парит мигающий зеленый огонек. Эти гребаные дроны. У них есть прибор ночного видения, и они, вероятно, уже увидели мои крылья. Вот же черт. Часы только что начали отсчитывать время. У нас нет времени возиться с Престоном.

– Включите фонари, – говорю я остальным. Они не колеблются. Не задавают мне вопросов. Загорается свет, вырисовывая мой силуэт рельефно.

– Какого хрена. – Ботинки Престона шаркают по грязной земле, когда он отступает назад, качая головой. – Тебя продали Натаниэлю. Ты должна была сосать его член и лизать его ботинки прямо сейчас.

Я медленно приближаюсь к нему, кончики моих черных оперенных крыльев волочатся по земле. – Нет, Престон. Я здесь для возмездия. Я вижу твои грехи, и их много.

– Это невозможно. Ты гребаный человек. – Кожа Престона еще бледнее, чем обычно. Я не знаю, то ли это из – за дерьмового освещения только фонариком, то ли его немного подташнивает. Грир снова на ногах, хмурится и отряхивает грязь со штанов. Ну, кое – что из этого. Похоже, что большая часть запеклась надолго.

Я приближаюсь к Престону, поскольку он всего в нескольких футах от меня. – Тебя судили. И ты виновен, – заявляю я, моя Фурия выносит приговор, позволяя миру услышать наш вердикт.

– И пришло время расплачиваться за это, – рычит Грир. Она бросается вперед и обвивает рукой шею Престона, прежде чем я успеваю моргнуть. Грир швыряет его на землю. Его лицо соприкасается с рельсом как раз в тот момент, когда Грир отпускает его. Она подбегает к Атласу и вытаскивает меч из его спины. Атлас даже не вздрагивает. Грир вращает тяжелым мечом, как чертова принцесса – воин, а затем отсекает голову Престона от его шеи.

Нико находит на земле камень и швыряет его в беспилотник, ударяя его лоб в лоб и заставляя шпиона рухнуть на землю.

– Даже такие куски дерьма, как он, не заслуживают того, чтобы их смерть транслировали по телевидению, – говорит Нико в объяснение.

Это великодушное чувство, но Нико опоздал. Престон был мертв до того, как беспилотник упал на землю.

Мы вшестером стоим вокруг в рассеянном свете фонариков, похожие на потных упырей. Тело Престона лежит у наших ног, но я не смотрю на него. Я не брезглива, но не хочу больше думать об этом куске дерьма. Моя Фурия только подтвердила, что он снова и снова заслуживал свою смерть своими действиями. Я не знаю точно, что он делал все эти годы, но это было плохо.

– Где остальные? – Я нахожу свой хлыст на земле и заворачиваю его, прежде чем прикрепить к ремню на бедре.

– Я в порядке, спасибо, что спросила. – Грир фыркает.

– Ты, очевидно, в растерянности, иначе Престон не набросился бы на тебя. – вмешивается Атлас. Грир резко поворачивает голову в его сторону, ее брови приподнимаются.

– Правда?

Атлас хихикает, и все оборачиваются и смотрят на него. Включая меня. Я уже несколько раз слышала, как он смеется, но это всегда такое редкое явление, что я каждый раз удивляюсь ему.

– Остальные? – Ларк возвращает нас в нужное русло.

Грир вытирает руки о майку, но она такая же грязная, как и все остальное на ней. – Джейд нокаутировала Джаспера еще до того, как мы начали. Она толкнула его на пути, а затем ударила по голове деревянной балкой. Она, вероятно, убила бы его, но от волнения поскользнулась и приземлилась на третий и контактный рельс. Сука сделала это сама с собой. Я бы сказала «Покойся с миром», но надеюсь, что она сгорит в Аду.

Видите ли, я знала, что этот третий рельс был гребаной проблемой.

– С Джаспером все в порядке? – Ларк прижимает кулак к губам.

– Он жив, но не в лучшей форме. Мне пришлось убираться оттуда к чертовой матери, потому что Престон начал гоняться за мной с гребаным молотом.

Мать Джаспера – Афина. Его божественная кровь не только поможет ему исцелиться, но у меня такое чувство, что Афина не позволит продать Джаспера на аукционе чемпионов. Вероятно, он в более безопасном месте, чем все остальные из нас.

– Хорошо. Это хорошо. – Я киваю.

– Знаешь, что не так уж здорово? – Спрашивает Грир, уперев руки в бедра и пристально глядя на меня.

– Что?

Грир машет пальцем, указывая мне за спину. Я поворачиваюсь посмотреть, о чем она говорит, и она хлопает себя по лбу.

– О Боги мои. Твои крылья, тупица, – шипит она. И да, я действительно чувствую себя идиоткой.

– Она права, – рычит Атлас. – К этому моменту Боги и, наверняка, жрецы увидели уже твои крылья на записи. Они знают, кто ты такая.

Я втягиваю крылья, как будто ущерб еще не нанесен. Моя Фурия недовольна, она хочет держать их расправленными и готовыми к бою, если понадобится. Но некоторые участки этих туннелей становятся тесными, и я не хочу иметь с ними дело.

– Нам нужно поторопиться и убираться отсюда к чертовой матери. – Паника, которую я не испытывала до этого момента, ползает по моей коже, как ядовитые муравьи. – Ты… ты только что выиграла игры? – Я поворачиваюсь к Грир.

– Нет. Может, я и последний действующий чемпион, но я еще не прошла финальное испытание. – Верно. Ей нужно забрать у минотавра одну из женщин, участвовавших в последнем испытании.

– Тебе повезло, что мы движемся в одном направлении.

Еще один сотрясающий землю рев разносится по туннелю. Не думаю, что нам придется искать минотавра. Он идет за нами.

ГЛАВА 46

АТЛАС

Я отказываюсь говорить, что Рен выглядит как богиня, когда она в режиме Фурии, потому что это было бы пренебрежением. Она великолепна. Ее полуночные крылья слегка мерцают, как будто сквозь черные перья пронизаны серебряные прожилки.

Когда – нибудь, в ближайшее время, я хочу увидеть их при свете дня. Ничто столько прекрасное не нужно скрывать в темноте, не давая миру увидеть, какая она невероятная. Но сейчас у нас есть проблемы поважнее.

За нами охотится минотавр. Я не знаю, чувствует ли зверь наш запах или что – то еще, но он направляется в нашу сторону. Я однажды видел минотавра. Посейдон вызвал его на битву, чтобы разрешить спор между ним и Герой. Гера настаивала, что какой – то бедный человек достаточно силен, чтобы победить любое существо по выбору Богов. Это была настоящая резня, и Гера все время смеялась. Минотавр оторвал человеку голову и съел ее всю до последнего кусочка менее чем за две минуты. Мой отец заставил меня прийти на спектакль, настаивая, что это хорошо воспитывает характер.

Минотавр – не какое – то безмозглое существо. Раньше он был человеком. Человек, который предал Посейдона, который затем проклял его, чтобы он стал наполовину человеком, наполовину быком. Он был брошен в лабиринт, который служил одновременно его тюрьмой и владениями. Звучит как грустная история, но зверь – это не какая – то бедная душа, которая была несправедливо наказана. Он не заслуживает освобождения. Минотавр упивается смертью, которую он вызывает. То, что могло начаться как наказание, превратилось в вознесение к более могущественному существу.

Я чую его прежде, чем вижу. У нас все еще включены фонарики. Нет смысла их выключать. Минотавр может видеть нас в темноте, но ни у кого из нас нет ночного видения. Все равно это будет неравное игровое поле, даже если шестеро против одного.

– Приготовься, – тихо бормочу я, но ворчание и фырканье менее чем в двадцати футах от меня говорит мне, что зверь услышал.

Минотавр бросается в атаку, попадая в лучи наших фонариков. Он огромен. У минотавра тело человека, голова быка, копыта вместо ног и массивные рога с очень острыми концами. Его кулаки – каменные глыбы, а глаза кроваво – красные. Драгоценный камень – амулет из камня души поблескивает у него на шее. Это черный бриллиант размером с мяч для гольфа.

У меня есть мой меч, у Нико – его ножи, у Ларк – ее посох, у Рен – ее хлыст, а у Грир – лук. Дрейк подобрал молот Престона после того, как Грир отрубила ему голову. Все тело минотавра – оружие.

– Давай сюда, корова. – Грир целует сначала один кулак, потом другой. Я думаю, у нее отсутствует какой – то важный ген, который порождает страх.

Зверь наклоняет голову и замахивается на нас рогами. Сторона головы быка соприкасается с Нико. Он отлетает, врезаясь в деревянную перегородку, разделяющую два пути. Она раскалывается, и он перелетает на другую сторону, поднимая столб пыли, загрязняющий воздух. Я взмахиваю мечом, рассекая живот минотавра. Животное рычит и бросается вперед. Он врезается прямо в трубу, идущую по верху туннеля, разрывая сталь. Вода разбрызгивается, превращая землю в грязное месиво и мгновенно промокая нас насквозь.

Грир выпускает стрелы с поразительной скоростью, когда зверь бросается на Ларк. Она готова встретить его своим посохом. Ларк нападает на существо, ударяя своим посохом ему в живот, затем ударяя им по коленям. Минотавр рычит, и Ларк бьет посохом ему в подбородок. Его голова откидывается назад. Рога зверя царапают потолок, и с него дождем сыплется цемент.

Хлыст Рен мало что делает, но отвлекает. Она пытается разорвать цепочку вокруг амулета, но все, что у нее получается, – это выводить его из себя. Дрейк взмахивает молотом, ударяя им по плечу существа. Я скольжу по грязи, проскальзывая между ног минотавра. Я хватаю рукой ногу существа, разворачивая свое тело, чтобы нанести удар под коленями. Только на самом деле это не колени. Теперь он по – настоящему зол.

Минотавр поднимает одну копытную ногу и отбрасывает ее назад, ударяя меня в грудь и отправляя меня в полет к этому гребаному третьему рельсу.

– Атлас, – кричит Рен, ее тело врезается в мое сбоку. Сила меняет наше направление, отбрасывая меня от ограждения. Рен с ворчанием приземляется на меня сверху.

– Тебе не обязательно нападать на меня, чтобы оказаться сверху. Все, что тебе нужно сделать, это попросить.

Рен фыркает, но целует меня в губы, несмотря на то, что в уголке моего рта кровь. – Сейчас не время проявлять свою вторую личность.

Я заливаюсь смехом. Никто и никогда не заставлял меня смеяться так, как эта женщина. Даже в самых неподходящих ситуациях.

– Вы могли бы обняться позже? У нас тут вроде как сложная ситуация, – рычит на нас Грир, выпуская очередную стрелу. Разочарованно вскрикнув, она поднимает свой лук и швыряет его целиком в минотавра. Он попадает ему прямо в лицо. – У меня закончились стрелы. – Грир пожимает плечами.

Рен подпрыгивает и протягивает руку, чтобы поднять меня на ноги. Я потираю грудь в том месте, где с ней соприкоснулось копыто зверя. Черт, это больно, но ничто не помешает мне заполучить этот амулет.

Пару месяцев назад я и представить себе не мог, что окажусь здесь. Да, я работал с «Подпольем», и мы ежедневно сражались, чтобы помочь людям и выяснить, как мы могли бы отвоевать немного власти у Богов и жрецов. Тайные поставки продовольствия, тайный вывоз семей с территории Зевса и Геры в более безопасные места, например, на территорию Афины и, по иронии судьбы, территорию Ареса. Это были мелочи, с которыми я мог помочь, но этого никогда не было достаточно. У нас никогда не было возможности добиться долгосрочных изменений. Чтобы действительно оказать влияние.

Затем в мою жизнь ворвалась Рен. Возможно, она и не хотела быть в амфитеатре в тот день, но судьбы сошлись и привели ее туда. Они запустили серию событий, которые в конечном итоге могут изменить мир. Весь проклятый мир.

Я даже представить себе не мог, что Фурия попадет к нам в руки, но чтобы это была Рен? Я должен верить, что судьба приложила руку к расстановке фигур на шахматной доске. Потому что эта женщина стала намного большим, чем просто средством для достижения цели, инструментом помощи массам. Она стала миром, который я пытался спасти. Жизнью, которую я так хотел прожить. Причина, по которой я должен бороться, когда становится тяжело и сдаться намного легче. Она – все, чего я никогда не подозревал, чего мне не хватало в моей жизни. Все, о чем я никогда не смел мечтать.

– Насколько серьезно ты ранен? – Рен бросает взгляд на меня, а затем обратно на минотавра, который собирается напасть на Грир.

– Я в порядке. – Я не могу перестать пялиться на эту невероятную женщину. Моя Фурия, моя судьба.

– У тебя такой вид, словно ты проглотил пригоршню стекла.

– Серьезно, вы двое. Прекрати флиртовать, – кричит Грир, едва уворачиваясь с пути чудовища, когда он замахивается на нее. Она считает это флиртом?

– Ты странная женщина, Грир. – Я поднимаю свой упавший меч. Наши фонарики разбросаны по земле, создавая перекрещивающийся узор, который обеспечивает ровно столько света, чтобы мы могли видеть. Дрейк бросил молот, и они с Нико по очереди бросаются на минотавра и бьют его кулаками.

– Пора прекращать дурачиться, – говорит Рен, поднимая молот с земли.

Она несколько раз взмахивает им над головой, пока тот не начинает гудеть в воздухе. Минотавр опускает голову, как будто собирается атаковать, и Рен прицеливается. Молот с тошнотворным хрустом врезается в его череп. Зверь отшатывается назад, его рука с копытом поднимается к голове. Я не упускаю возможности, прыгаю ему на спину и вонзаю свой меч прямо в него, пока он не выходит из его груди. Минотавр с воем отскакивает назад, сбрасывая меня с себя, но мой меч остается вонзенным ему в спину.

– Теперь ты его разозлил. – Голос Нико звучит взволнованно. У него в руке коллекция ножей, и он продолжает метать их с впечатляющей точностью. Один попадает зверю в глаз, и от его рева потолок трескается, на нас сыплется пыль.

Рен разбегается и запрыгивает минотавру на спину. Она взбирается на него, как по стене, пока ее руки не обхватывают его толстую шею, удерживая, пока он бьется. Ей не только удается цепляться за него, но и в этом хаосе она каким – то образом освобождает амулет.

– Грир! – Рен кричит, бросая ожерелье Грир, которая стоит ближе всех.

– Слезай с него, Рен. – Мой меч вонзился в минотавра, но я все равно не хочу нападать на него, пока Рен за него держится. Мое сердце застряло у меня в горле, когда я беспомощно стою в стороне.

Мои колебания дорого обходятся мне.

Зверь наклоняется вперед, переворачивая Рена через голову. Я беспомощно наблюдаю в замедленной съемке, как его голова взлетает вверх, а тело Рен насаживается на его рог.

– Нет! – Я реву, от моего крика сотрясаются стропила.

Рог зверя торчит из живота Рен. Ее спина склонена над его головой. Однако ему этого недостаточно. Минотавр качает головой, сердито фыркая. Рен отлетает, врезаясь в разрисованную цементную стену с тошнотворным звуком.

Края мое зрение становится красным. Туннель светлеет, как будто по рельсам проносятся молнии. Я двигаюсь так быстро, что Минотавр не замечает моего приближения. В прыжке я пинаю его в спину обеими ногами, отбрасывая его вперед. Ярость бурлит в моих венах. Я с криком выхватываю свой меч и со всей силы опускаю его на шею зверя.

Лезвие проходит только половину пути. Я рублю шею ублюдка, пока не покрываюсь кровью, а его голова не скатывается на землю. Отводя ногу назад, я пинаю голову вниз по туннелю, где она с последним шлепком приземляется в грязь.

У меня перехватило дыхание. Я поворачиваюсь к Рен, мое сердце разрывается на части при виде ее обмякшего тела. Я позвоню Гермесу. Мы уберемся отсюда. Поможем ей. Вылечим ее.

Еще один беспилотник пролетает над нами. Я рублю его мечом, уничтожая одним взмахом. – Продолжайте посылать их, и я продолжу уничтожать их одного за другим, – кричу я, устремляясь навстречу своему будущему. Всему моему миру.

– Рен, – выдыхает Ларк.

Воздух колеблется вокруг нее, слабое освещение мешает моим глазам. Я нахожусь в нескольких шагах, когда изображение передо мной обретает четкость. Над моей поверженной Фурией склонился с самодовольным выражением лица стражник, который всегда переносил нас на испытания.

– Натаниэль благодарит вас за то, что вы разоблачили еще одну Фурию.

Мы все бросаемся к ним, но он уходит слишком быстро. Он схватил Рен прежде, чем у нас появился шанс добраться до них.

Я стискиваю зубы, сдерживая болезненный крик, который прожигает дыру в моей груди. Это слишком тяжело вынести. Я подбегаю к голове гребаного минотавра и снова пинаю ее со всей силы. Хотел бы я снова соединить ее с его телом, чтобы отрубить ее во второй раз. – Ублюдок.

Я вонзаю свой меч в грязную землю, запрокидываю голову и кричу.

– Теперь ты чувствуешь себя лучше? – Грир упирает руки в бедра и хмуро смотрит на меня.

– Нет. – В моей груди возникает ноющая пустота. Страх, какого я никогда не испытывала, обжигает мои вены. У меня немного болит палец на ноге, но я бы никогда не сказала этого вслух.

– Готов что – нибудь предпринять по этому поводу? – Грир проводит рукой под подбородком и смахивает капли крови.

С Рен все будет в порядке. Она Фурия. Даже удар рогом минотавра не остановит ее. Это не значит, что она не слаба и не уязвима прямо сейчас. И я понятия не имею, куда они ее перенесли.

Я вытаскиваю свой телефон, кровь размазывается по экрану, когда я пытаюсь нажимать кнопки.

– Черт, – шиплю я, беспомощно вытирая руки о промокшие штаны. Передо мной появляется Ларк и осторожно берет телефон из моих пальцев.

– Позволь мне. – Не говоря больше ни слова, она нажимает несколько кнопок и вызывает Гермеса. – Нам нужно, чтобы ты пришел за нами прямо сейчас.

Я могу только представить, что говорит Гермес на другом конце провода, потому что Ларк раздраженно закрывает глаза.

– Пожалуйста. Тебе нужно поторопиться. – Она вешает трубку и протягивает мне мой телефон. Я засовываю его в задний карман. Каждая секунда пролетает незаметно, как будто сам Кронос балуется со временем.

Я качаю головой, паника делает мои мысли хаотичными и быстрыми. – Начинайте идти. Мы вернемся наружу, если ничего не изменится.

Я переставляю одну ногу за другой, в то время как холодный приступ страха разрывает мои внутренности на части.

ГЛАВА 47

РЕН

Я однажды сломала палец на ноге, когда ударилась им об угол стола. Я думала, что это больно, но я ошибалась. Быть проткнутым в живот рогом огромного мифологического зверя – все равно что сломать миллион пальцев на ногах по всему телу. За исключением того, что твои кишки разрываются на части, а не ломаются кости.

Я не фанат. Это самая сильная боль, которую я когда – либо испытывала. Я бы действительно хотела вернуться на конспиративную квартиру, посмотреть телевизор и съесть немного попкорна.

Стражник – транспортер Олимпийских Игр держит меня на руках. Я должна знать его имя. Он уже несколько недель переносит мое тело по континенту, а я так и не удосужилась узнать.

– Как тебя зовут? – Вопрос звучит гораздо более невнятно, чем я намеревалась.

Его ноздри раздуваются, когда он смотрит на меня сверху вниз. Он не фанат. Поняла.

– Тодд? – Вена на лбу мужчины пульсирует. – Джереми. – Я закрываю глаза, шипя, пока мои внутренности снова собираются воедино. Я не должна валять дурака. Я даже не знаю, куда он меня перенес.

– Бартоломью. – Уф, это был комок во рту, и я не уверена, что это было понятно, но мужчина дергается от меня. Я приоткрываю веко и вижу, как двигается его челюсть. Из меня вырывается смех, вместе с кровью, которая наполняет мой рот. – Нет? Правда?

Черт, я потеряла много крови. Я плохо соображаю. Мне нужно взять себя в руки. Мне нужно понять, где я нахожусь и как вернуться к остальным. С ними все в порядке? Что с Атласом? Последним звуком, который я услышала перед тем, как меня вынесло из туннелей, был крик, который разбил мое сердце на куски. Он был таким… опустошенным.

– Что ты с ней сделал? – рявкает чей – то голос. Я снова закрываю глаза, когда начинаю узнавать. Нет.

Я заставляю себя снова открыть глаза и смотрю туда, куда привел нас Барт. Моя кровь капает на блестящий черный пол, образуя гладкую лужицу, которая почти сливается с плиткой.

Я снова в доме Натаниэля. Я застряла в кошмаре, в котором снова и снова повторяю один и тот же сценарий. Должно быть, именно это и происходит. Я читала подобные книги. Я должна правильно распределить все составляющие дня, и тогда я, наконец, освобожусь от этого повторяющегося дерьма. Надеюсь, тогда мне больше никогда не придется видеть лицо Натаниэля.

– Она ранена, сэр, – Барт сжимает меня, и я стону от боли, которую вызывает это движение. Член.

– Отпусти ее. Эта сука лгала нам все это время. С ней все будет в порядке.

Мы находимся в полностью черной прихожей Натаниэля. Он стоит перед дверями, ведущими на свободу. Его руки скрещены на груди, а пышные волосы растрепаны. Интересно, у кого – то был плохой день. Барт бесцеремонно опускает меня на землю. Я прикусываю губу, чтобы сдержать крик. Еще больше крови наполняет мой рот, и я кашляю, разбрызгивая красные капли, которые разлетаются по воздуху и капают на землю.

Натаниэль издает звук отвращения. Он отмахивается от Барта, и его задница исчезает в мгновение ока. Начищенные черные туфли Натаниэля постукивают по земле, когда он приближается. Мое лицо отражается в его туфлях. Натаниэль поднимает ногу, ставит ее мне под подбородок и откидывает мою голову назад, так что я вынуждена смотреть на него. Спасибо ему за отличное равновесие. Если бы я не пыталась сдержаться, я бы определенно ударила его другой ногой, чтобы он мог насладиться окровавленным полом вместе со мной. Его блестящий ботинок снова оказывается на земле, прежде чем я набираюсь сил, чтобы наброситься на него.

– Такая хитрая маленькая девочка. – Голос Натаниэля сочится снисхождением.

Я смотрю прямо в его глаза – бусинки. Та самая вспышка, которая говорит мне, что он не обычный человек, мелькает на мгновение, прежде чем исчезнуть.

– Все это время Фурия была прямо у меня под носом, и я не учуял тебя.

Я полагаю, что на вопрос о том, видели ли жрецы видеозапись боя с минотавром, получен ответ. Натаниэль знает. Я уверена, что остальные Боги тоже в курсе.

– Тебе понравилось смеяться надо мной? Думала, что ты меня разыгрываешь?

– Я уверена, что тебе трудно это принять. – Я вынужден прерваться, поскольку меня охватывает новый приступ кашля. Кровь забрызгивает ботинки Натаниэля, и он отскакивает назад, как будто это кислота Гидры. – Но я никогда о тебе вообще не думала.

Натаниэль фактически предупреждает о своем ударе, но я не могу двигаться достаточно быстро, чтобы уйти с пути его ноги. Он ударяет меня по щеке с такой силой, что я валюсь на пол. Я вытягиваю руку, чтобы удержаться, прежде чем мое лицо ударится о плитку.

– Мне следовало догадаться. Ты такая же, как любая другая Фурия. Самодовольная и высокомерная. Ты думаешь, что ты намного лучше всех. Скоро ты поймешь, что истекаешь кровью и умираешь, как и любая другая Фурия, павшая к моим ногам.

– Я не думаю, что я лучше кого – либо. Кроме тебя. – Мне приятно, что я так огрызаюсь, но я задыхаюсь, расстроенная тем, что не исцеляюсь быстрее. Я знаю, это глупо. Магический человек – бык буквально разорвал мне внутренности на части, но с чувствами ничего не поделаешь.

Медленная улыбка расползается по лицу Натаниэля. – Посмотрим, что ты почувствуешь по этому поводу через несколько минут.

Натаниэль хватает меня за волосы, отрывая от земли с неестественной силой. Если бы я уже не знала, что он был Богом, маскирующимся под человека, все эти маленькие знаки, которые он постоянно подает, помогли бы мне догадаться. Знают ли остальные Боги? Или он скрывает это и от них тоже?

Я с трудом поспеваю за ним, мои ботинки скользят в крови. Движение только усугубляет рану. Из моего живота вытекает еще больше крови. Не думаю, что моя одежда может пропитаться еще сильнее. Натаниэль тащит меня по коридору, и другой жрец ждет там, чтобы открыть двойные двери с поклоном. Я спотыкаюсь о свои тяжелые ноги, когда мы входим в Святилище Олимпа. Дом Натаниэля находится прямо за Святилищем, но я не знала, что из его дома есть вход внутрь.

Я никогда не была внутри храма. Я едва могу сосредоточиться достаточно долго, чтобы разглядеть парящие колонны и массивную резную статую Зевса, сидящего на троне в конце прохода. Натаниэль не останавливается в своем шествии к парадным дверям, где другой жрец ждет, чтобы открыть массивные двери из красного дерева.

Когда мы выходим на улицу, нас встречает рев, такой громкий, что я чуть не зажимаю ухо рукой. Другой рукой я держусь за запястье Натаниэля, ту, что прикреплена к руке, которая дергает меня за волосы. Сейчас середина ночи, но снаружи Святилище освещено, как сверхновая звезда. Это можно было бы принять за дневное время, за исключением того, что чем дальше я вглядываюсь в толпу, тем больше она окутана тьмой. Здесь очень много людей. Больше, чем пришло на парад, в котором заставили участвовать чемпионов.

– Видишь всех этих людей? Я позвал их сюда, чтобы они стали свидетелями твоей смерти. Они не могут дождаться, когда увидят, как Фурия зальет кровью ступени моего Святилища, – злорадствует Натаниэль с широкой улыбкой на лице.

Натаниэль толкает меня, наконец отпуская мои волосы. Я падаю на землю, прямо к ногам Зевса и Геры. Они оба одеты в традиционные белые хитоны, и каждый дюйм их тела напоминает разгневанных Богов из мифологии. Моя кровь пачкает мраморные ступени цвета слоновой кости, размазываясь красным по лестнице. Зевс и Гера возвышаются, насмехаясь надо мной с таким восторгом в глазах, что я понимаю, что это будет плохо.

Все, над чем мы работали, привело к этому моменту. Вначале я не осознавала, что именно так сложится моя жизнь. Что я выйду из бара Джерри и буду подрабатывать Темной рукой в своем районе Чикаго, чтобы стать чемпионом Олимпийских игр. Причем невольным. Я никогда не хотела связываться с «Подпольем». Я хотела делать то, что говорил мне мой отец. Сохранить свой секрет, спрятаться. Я понимаю, почему он так боялся за меня, но я больше не ребенок. В прошлом я спасала людей под покровом ночи, но теперь этого недостаточно. Пришло время мне принять свою Фурию и свою судьбу. Добиваться справедливости и, наконец, усыпить этих гребаных Богов. Свергнуть жрецов, разоблачив Натаниэля Роджерса как мошенника, которым он и является.

Вот только у меня нет амулета. Гребаный стержень всего этого чертова плана. Я бросила его в Грир, когда мы сражались с минотавром. Я знаю, что она сохранит это, но я понятия не имею, застряли ли Атлас и мои друзья все еще в старых туннелях метро. Они выбрались? Кто – нибудь из жрецов или Богов тоже пришел за ними?

Зевс кружит вокруг меня, снова привлекая мое внимание к себе. – Ты вела себя вызывающе все время, пока была частью этих игр.

Гера стоит неподвижно, ухмыляясь мне сверху вниз. Краем глаза я замечаю, что перед Афродитой заискивают многочисленные жрецы, а Посейдон рядом с ней выглядит скучающим. Сегодня ночью по городу дует прохладный ветер. Я вспотела, но потеряла так много крови, что легкий ветерок пробирает меня до костей и заставляет дрожать.

– Ты пришла в наши игры, думая, что можешь солгать о своей истинной природе. – Зевс громко выкрикивает слово ложь, и толпа кричит и шипит оскорбления. – Ты обманом заставила моего сына прелюбодействовать с тобой, используя свои уловки, чтобы завладеть им.

Я не могу не закатить глаза от этого заявления, даже сквозь пелену боли. Кровотечение замедлилось, но рана едва начала затягиваться. Если бы из меня не делали пример перед Святилищем Олимпа, я бы провалялась в постели день или два, пока все полностью не заживет. Сейчас у меня нет такой роскоши, но я также не знаю, как мне из этого выпутаться. Меня окружают Зевс, Гера, Натаниэль, орды жрецов и обезумевшая толпа. Последние, похоже, готовы пробиться сквозь баррикады, удерживающие их на улице и подальше от ступеней, ведущих к святилищу.

Зевс наклоняется и что – то тянет меня за бок. Когда он встает, в его руке мой хлыст.

– Я думаю, что этому извращению божественности нужен урок. Ей нужно напомнить, кто правит этой землей. – Зевс взмахом руки разматывает хлыст, и толпа кричит. Я не могу сказать, обращены ли их крики ко мне или в мою поддержку. По краям все немного размыто.

– Ты останешься на коленях там, где тебе и место. – Зевс наклоняется, его губы у моего уха, так что только я слышу его слова. – А потом ты останешься на коленях и покажешь мне, как сильно ты ценишь мое наказание.

Я медленно поворачиваю голову, чтобы посмотреть на Зевса. Блеск в его глазах говорит мне, что он думает, что я напугана его божественностью.

– Жри дерьмо.

Первый удар хлыстом проходит высоко по моей спине, частично обвиваясь вокруг шеи. Не в первый раз в жизни я думаю о том, что мне следует держать рот на замке.