Текст книги "Vigilance (СИ)"

Автор книги: Лиза Бронштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

– Осталась еще наводка в Клоаке, – пробормотала Агнес, – и с этой мерзостью будет покончено.

– Ты порой идешь на чудовищные поступки ради денег, – с укором проговорил Себастьян.

– Чудовищно было убивать этих бедолаг. Я просто доделываю работу за головорезов. Когда я работала на Атенриль, еще и не таким приходилось заниматься.

Сурана поразился удивительной сухости речи Хоук. Он еще никогда не слышал ее говорящей так отрывисто и зло.

– Если бы не эта демонова авантюра Изабелы, на которой я потеряла кучу денег, я бы и не взялась за такую работу еще раз.

– Ты права, Хоук. Нужда порой заставляет нас делать ужасные вещи…

– Нам пора, – мрачно поторопил их Фенрис. – Нам еще нужно разобраться с Бартрандом.

– И то верно, – согласился гном. – Пошли, Хоук. А то эдак скоро рассветет, а мы и до Верхнего города не доберемся.

Ожидая, пока звуки шагов затихнут вдали, Адвен напряженно размышлял. Конечно, Хоук и ее друзья не убивали аристократов – пусть они и избавлялись от трупов с поистине наемничьим хладнокровием, убить целое семейство ферелденка вряд ли смогла бы. Она не была такой уж сволочью. Правда, сталь в ее голосе, совершенно непривычная для девицы-хохотушки, изрядно озадачила эльфа. Не может быть, чтобы эта маска простоты скрывала холодный, жесткий характер… По крайней мере, Суране в это не верилось. Хотя он не питал особенных симпатий к Хоук, она все же не представлялась ему воплощением зла. Но, очевидно, стоило поспрашивать у Мерриль, так ли добра ее подруга, какой хочет казаться.

И не меньше, чем неожиданная холодная злоба в голосе Хоук, эльфа неприятно поразило спокойствие Себастьяна. Остальные, избавляясь от трупов, старались не говорить, как можно быстрее отделаться от такого поручения, но принц без малейших следов волнения в голосе провожал мертвецов в последний путь. Он поразительно искушен в бою и привычен к смерти намного больше, чем отчаянная ферелденка, с ужасом думал Адвен. И при этом такой хладнокровный боец, которого вряд ли трогает самая жестокая смерть, источает благочестие и церковную мудрость. Варрик определенно питал к Себастьяну сильную неприязнь, но Сурана часто видел принца сопровождающим Хоук и ее друзей – выходит, ей его общество нравилось. Что было по меньшей мере странно: у самого эльфа ясный взгляд и спокойный голос старкхевенского принца вызывали какое-то неприятное ощущение. Эльф хорошо знал, что чем меньше человек говорит дурного, тем больше дурного может быть у него на уме. Себастьян на его памяти никогда не говорил ничего дурного – и, возможно, поэтому от него у Адвена сводило скулы так же, как от Мерриль. Но Мерриль была наивной дурочкой, по уши напичканной долийскими байками о превосходстве: Себастьян же дураком не был. Нарочитое отсутствие камня у него за пазухой даже пугало Сурану – намного больше, чем, скажем, ухмылка поигрывающей кинжалами Хоук или мрачный взгляд вооруженного Фенриса… Отбросив эти мысли, эльф все же продолжил двигаться по намеченному маршруту. Поднявшись по длинной каменной лестнице, он наконец вышел на площадь перед Церковью.

Воспользовавшись отсутствием стражников, Адвен изучил объявления на доске проповедника и, не найдя там ничего интересного, присел отдохнуть на ступенях Церкви. Огромное здание нависало у него за спиной, словно карающая длань Создателя, и Сурана невольно подивился, кому могло прийти в голову объявить это место обителью благочестия. Старинное тевинтерское белокаменное здание во времена Империи, может, и было храмом, посвященным Древним богам, но оно вызывало только суеверный страх – даже сейчас, в относительно цивилизованную эпоху правления наместника Думара. Церкви Ферелдена, даже самая большая, находившаяся в Денериме, были намного уютнее и светлее: в них даже не самых истово верующих посещала надежда. В киркволльской же Церкви было на удивление темно и мрачно. Обстановка, конечно, была под стать городу, но эльф не мог не подумать, что только в таком мрачном месте, пожалуй, церковные служители могли бы додуматься до заключения сделки с Хартией. В Ферелдене такое никому и в голову бы не пришло.

Поджав ноги, чтобы не было холодно сидеть на камне, Адвен продолжал смотреть по сторонам, но в поле зрения ничего не показывалось. Его начало уже клонить в сон, когда он услышал шаги и голоса:

– Как ты думаешь, Варрик, с моей стороны не будет слишком большим кощунством помолиться за несчастных жертв?

– Да отвали ты уже, Певчий! – Голос гнома звучал очень взволнованно. – Мне сейчас наплевать на них, неужели не видно?

– И то правда, – укоризненно заметила Хоук. Когда она наконец показалась в поле зрения Сураны, он увидел, что ферелденка обнимает Тетраса за плечо. – Пойдем, Варрик, напьемся до посинения.

– Я, пожалуй, на этом вас покину, – заявил Себастьян. – Доброй ночи, Хоук.

– И тебе того же, Себастьян. Пошли, ребята.

У Агнес был печальный голос, и на слова принца она отреагировала без особого интереса. Поддерживая Варрика, они с Фенрисом спустились по той же лестнице в порт, откуда пришел Адвен. Себастьян же поднялся в Церковь, чуть ускорив шаг на последних ступенях.

Прежде чем за принцем закрылась тяжелая дверь, Сурана успел услышать его слова:

– С этими гномами ни в чем нельзя быть уверенным. Кому он продал…

С каким-то удовлетворением эльф отметил, что Себастьян произнес эти слова совершенно не таким тоном, каким давеча предлагал помолиться за несчастных жертв. Холодный и слегка раздраженный тон – как раз такой, каким пристало говорить аристократу. Однако смысл его слов остался Адвену непонятен – как и все случившееся. Зачем Варрик ходил к своему брату? О каких несчастных жертвах шла речь – ясно же, что в виду не имелось гниющее в мутных водах семейство? И почему Варрик, славящийся умением держать себя в руках, был так взволнован? Неужели сомнительная операция Тетрасов кончилась еще хуже, чем они предполагали? Единственной зацепкой были слова Себастьяна о продаже – но продаже чего? Кому? И, главное, кто продал загадочное нечто – Варрик или его брат?

Чувствуя себя не в состоянии ответить хотя бы на один из этих вопросов, Сурана с облегчением покинул церковный дворик и вернулся в Нижний город тем же путем. Улицы были по-прежнему тихи – и к лучшему: уставший и узнавший слишком много информации эльф вряд ли смог бы сейчас расправиться с бандой головорезов. Дойдя до своей лачуги в эльфинаже, он кое-как записал свои мысли по поводу увиденного и услышанного, рухнул на жесткую кровать и провалился в сон.

Ему опять снились порождения тьмы и печальное лицо Сигрун.

Комментарий к Дело усложняется

Я вернулась! Спасибо за ожидание :)

========== Элувиан ==========

В последующие дни никаких происшествий не случилось, и Адвен полностью посвятил себя работе с ядами и размышлениям об увиденном той памятной ночью. Он не видел ни Хоук, ни кого-либо из ее друзей – за исключением Варрика, который беспробудно пил в «Висельнике». Сурана сомневался в том, что Тетрас так убивается по поводу неудачного дельца: здесь явно было что-то личное. Однако возможности выяснить это эльфу не выпало. Судьба подкинула ему нечто из совершенно другого разряда.

Однажды вечером к нему зашла Мерриль и пригласила к себе домой. Раньше этого никогда не случалось: долийка постоянно находила какие-то отговорки, не позволяющие ей водить гостей к себе. Адвен не придавал этому особенного значения, сочтя это очередной долийской придурью – да и приглашать основного информатора в гости ему было не в тягость. Но теперь эльфийка не то что приглашала – просила его зайти к ней. Глаза у Мерриль при этом были заплаканные.

Впрочем, Сурана бы и так ей не отказал – ему тоже было интересно узнать, что скрывала от него долийка. «Лишь бы не попыталась затащить меня в постель, а в остальном я спокоен».

Они зашли в лачугу, как две капли воды похожую на адвеново жилье. Эльф отметил, что у Мерриль в доме царит идеальный порядок, хотя до этого был уверен в обратном. Странно было видеть рассеянную эльфийку хозяйкой столь чистого и аккуратного жилища.

– Идем, леталлин, – поманила она его в комнату. Разувшись и испытывая желание помыть руки, Адвен последовал за хозяйкой. Заглянув в комнату, эльф в изумлении застыл на пороге.

В углу комнаты стояло зеркало в массивной оправе. Стекло явно было собрано из осколков, кое-где их не хватало, и виднелась обратная сторона рамы. Но больше всего Сурану насторожило то, что гладь стекла была мутной и ничего не отражала. Вообще ничего.

– Это же не простое зеркало, так? – поинтересовался эльф. Мерриль покачала головой.

– Нет. Это элувиан. Не знаю, известно ли тебе, что это такое…

– Конечно, известно. Мы изучали древние артефакты в Круге, – горделиво заявил Адвен. – Если я не ошибаюсь, это приспособление древние эльфы использовали для связи друг с другом на расстоянии. Или для перемещений. Не помню.

– Все правильно, леталлин. – Голос долийки дрогнул. – И это – лишь малая часть нашего прошлого…

Сурана ожидал, что сейчас его будут потчевать байками о могуществе древних эльфов. Но неожиданно Мерриль упала на колени перед зеркалом и разрыдалась.

– Это была моя последняя надежда… – проговорила она сквозь слезы.

Эльфу совершенно не нравилось происходящее, но, стараясь не выходить из роли доброго соседа, он присел рядом с долийкой и утешающе обнял ее за плечи.

– Что случилось, Мерриль? – как мог мягко проговорил он. – Последняя надежда на что?

Она посмотрела на него неожиданно серьезно – и с болью. Сурана переставал узнавать свою наивную и обычно жизнерадостную соседку.

– Я не хотела тебе говорить, леталлин, – тихо отозвалась эльфийка, – не хотела, чтобы ты знал правду. Но теперь у меня больше никого не осталось. Больше мне идти не к кому.

– Ты можешь мне довериться, Мерриль, – успокоил ее Адвен, втайне радуясь, что сведения сами плывут к нему в руки. – Не плачь. Лучше расскажи все с самого начала.

Девушка тяжело вздохнула, утирая слезы. На этот раз она даже не пыталась прикрыть рукавами надрезы на запястьях, как делала обычно. На миг Сурана проникся неподдельным беспокойством за свою соседку. К счастью, она довольно быстро взяла себя в руки и села на кровать, приглашая его сесть рядом. Эльф подчинился, хотя и несколько настороженно.

– Ты давно меня спрашивал, – заговорила Мерриль, – почему я ушла из клана. А я делала вид, что не слышу твой вопрос. Потому что мне больно говорить, больно даже думать об этом… но мне придется тебе все рассказать. Если и ты не поймешь…

– Я все пойму, – несколько нетерпеливо прервал ее Адвен. – Я верю, что тебе тяжело, но ничем не смогу помочь, пока не узнаю, в чем дело.

Долийка быстро закивала, опуская голову. Когда она снова посмотрела на собеседника, тот поразился, насколько изменилось выражение ее лица. Ни следа прежней наивной глупости, ни следа безнадежного идеализма… «Все-таки она водила меня за нос! – мысленно возмутился Сурана. – Ладно, ладно, посмотрим, что она расскажет. И заодно посмотрим, как она будет говорить без этой маски долийской дурочки».

– Я тебе уже говорила, – тон Мерриль был на удивление серьезным, – что у меня в клане было двое друзей – Тамлен и Терон Махариэль. Остальные ко мне не тянулись – Первых не принято беспокоить. Но эти двое были… Тамлен был мне как брат. А Терон… – Красноречивая пауза говорила лучше всяких слов, но эльфийка все же уточнила: – Я любила его. Больше всего на свете. Я любила его, леталлин, – глухо повторила она, отвернувшись. – Но Творцы забрали его у меня.

– Скверна, – осторожно поправил ее эльф. – Ты говорила, он и Тамлен погибли от скверны.

Долийка горько усмехнулась:

– Ого. Ты запомнил.

– У меня хорошая память.

– И ты тоже не говоришь мне всей правды, – неожиданно произнесла Мерриль. – Но я тебя понимаю. Не обо всем стоит рассказывать.

– Ближе к делу, – нервно дернул носом Адвен.

– Эра серанна-ма*. Так вот… Тамлен и Терон однажды нашли в глубинах леса древние руины. Никого не предупредив, как обычно, они пошли туда. И нашли там… этот элувиан. Кажется, Тамлен коснулся его… – Она вздрогнула. – Он исчез, а Терон с трудом вернулся в лагерь и, как мог, рассказал об увиденном. Он заразился скверной. Хранительница выхаживала его три дня… но он умер у меня на руках.

По щеке долийки поползла соленая струйка.

– Мне очень жаль, – сочувственно произнес Сурана, но его слова остались без внимания.

– Потом пришел этот Серый Страж, Дункан. Хранительница рассказала ему, что случилось, и послала меня показать ему дорогу в лес… Мы нашли эти руины. Мы нашли элувиан. И этот шем разбил его.

Эльф даже дернулся от неожиданности, услышав неприкрытую злобу в голосе Мерриль. До сегодняшнего дня он не думал, что она вообще способна злиться.

– Зеркало осквернено, сказал он, его надо уничтожить… Последнее, что связывало меня с ма венан и с Тамленом! Он посмел разрушить то немногое, что осталось…

– Он действовал, как Серый Страж, – пробормотал Адвен. – Нашел и уничтожил источник скверны. Он же не знал…

– Он все знал! Мы рассказали ему все!

– Но Дункан же не мог знать, что Тамлен и Махариэль так тебе близки…

– То есть ты оправдываешь его? – Долийка резко обернулась к нему.

– Я… не знаю. – Сурана вовремя запнулся, поняв, что и так уже наговорил лишнего. – Прости, Мерриль. Продолжай, пожалуйста.

Помолчав немного, эльфийка проговорила:

– Я не могла допустить того, чтобы Тамлен и… часть Терона исчезли из моей жизни. Я заново собрала этот элувиан. Я попыталась заставить его работать, но он был осквернен. Чтобы очистить его, требовались либо горы лириума, либо…

– Магия крови, – безэмоционально отозвался эльф. Мерриль кивнула.

– Я не решалась к ней прибегнуть. Хранительница часто предупреждала меня об опасности. Но когда наш клан оказался у Расколотой горы, я нашла заточенного в одной из горных пещер… духа. Он обучил меня магии крови, чтобы я могла очистить элувиан от скверны и заставить его работать.

– И какова же была цена?

Долийка удивленно посмотрела на него. Очевидно, столь равнодушное отношение к магии крови было для нее непривычным.

– Ты понимаешь меня лучше, чем другие, – наконец вздохнула она. – Пожалуй, я не ошиблась в тебе, леталлин… Ценой была гордость. Моя гордость. Дух уверял меня, что я смогу добиться гораздо большего, если буду вести себя… так, как вела себя с тобой, с Хоук, с остальными в последнее время.

– Я рад, что на самом деле ты не такая… наивная, – честно признался Адвен. Эльфийка неопределенно повела плечами.

– Я уже и не знаю, какая я на самом деле. Я стараюсь радоваться, забывать очевидное и удивляться всему подряд, чтобы никто не заподозрил… что на самом деле я все еще верю, что увижу своих друзей. Своих братьев. Что я на все пойду, чтобы заставить этот элувиан работать.

– Я думал, он важен тебе как часть прошлого.

– И это тоже. Даже если я умру, элувиан останется и, может, еще послужит грядущим поколениям элвен. И Тамлен… хотя бы увижу его снова.

– Но ты говорила…

– Живого или мертвого, – безжалостно уточнила долийка.

– Я… понимаю, – кивнул Сурана. – Но почему ты решилась обратиться ко мне? И почему именно сейчас?

– Раньше… Я слишком привыкла рассчитывать, что мне поможет Хоук. После того, как от меня отвернулись мои соплеменники, отвернулась Хранительница, я могла надеяться только на Хоук. Она же всегда помогала мне…

В голосе Мерриль зазвучала почти детская обида.

– Я сказала ей, что для работы с элувианом мне понадобится арулин’хольм. Этот артефакт тебе тоже известен?

– Нет. Но так ли это важно?

– Ты прав. Теперь уже не важно, – обреченно согласилась долийка.

– Что все-таки случилось?

– Я рассказала Хоук… меньше, чем тебе, но она и не хотела бы знать большего. Я сказала, что мне нужен арулин’хольм и что он есть у Хранительницы. Она пошла со мной… – Против воли эльфийка всхлипнула. – Хранительница попросила нас убить вартеррала. Мы убили его… но не успели спасти Пола, его… заставили бояться меня. Того, что я могу быть заражена скверной, как и элувиан. Хранительница так всем говорила, – зло прибавила она. – И она отказалась отдать мне арулин’хольм, даже не объяснив причины. Она отдала его Хоук… а Хоук сказала, что «эта штука слишком опасна» для меня! Она оставила его себе! Теперь древний артефакт элвен в руках у чужака, а мне… Мне больше некого просить о помощи.

Мерриль снова заплакала, спрятав свое татуированное личико в ладонях. Тяжело вздохнув, эльф погладил ее по плечу. В его душе боролись два чувства: жалость к потерявшей родных долийке и недоверие к ее словам. Если все это время она прикидывалась дурочкой и несла чушь лишь для отвода глаз, то почему сейчас она говорит правду? И правда ли это?

– Я думал, вы с Хоук друзья, – пробормотал Адвен себе под нос.

– Да. Я ей доверяла. Я думала, у меня появился друг среди шемленов… но я ошиблась. Все они одинаковы.

– А почему ты просишь меня о помощи?

– Ты маг, леталлин – может, даже больше, чем маг. Может быть, ты подскажешь мне, что делать дальше.

– Если тут потребуется магия крови, не подскажу, – предупредил ее Сурана. – Я ее не практикую.

– Неважно. Хоть что-нибудь, леталлин.

Эльф встал с кровати и осторожно приблизился к элувиану. Непрозрачная, испещренная трещинами гладь его стекла выглядела зловеще. Адвену даже подумалось, что восстановленное зеркало может оказаться порталом куда-нибудь на Глубинные тропы и привести в логово порождений тьмы. Желание Дункана уничтожить подозрительную штуку Сурана понимал и разделял всей душой. Однако он понимал не хуже, что, если сейчас опять разбить элувиан, Мерриль придет в ярость, а разъяренный малефикар – зрелище не из приятных. Даже если от нее удастся отбиться, потом придется долго объяснять ситуацию соседям или, не приведи Создатель, храмовникам.

Окружив себя магическим щитом, Адвен непроизвольно сделал небольшой шаг назад. Это движение означало, что маг частично отступил в Тень. Эльф почему-то чувствовал себя в большей безопасности среди духов, да и элувиан, как он подозревал, мог быть связан с Тенью. В царстве призраков зеркало действительно было похоже на портал – но портал нерабочий, будто закрытый с другой стороны. Связь с реальным миром сохранялась: Сурана чувствовал присутствие Мерриль. К большому счастью, она не была одержима никаким демоном – значит, ей и впрямь удалось договориться с «духом» на приемлемых условиях. Для наивной долийки это было весьма и весьма неплохо.

Рука эльфа потянулась к порталу…

– Снова ты? Снова странным образом спасаешь смертных?

Адвен резко обернулся и увидел духа. Впрочем, он уже успел узнать его по голосу и своеобразной манере разговора.

– А, это ты? – без особенного удивления поинтересовался Сурана. – Привет. Кстати, спасибо, что спас меня.

– Зачем тебе открывать эту дверь? – спросил Долг, пропустив его благодарность мимо ушей. – Кому это поможет? В этом твой долг?

– Ну… отчасти, – кивнул эльф. – Этот элувиан был – а, может, до сих пор остается оскверненным. Как Серый Страж я обязан проверить его на наличие угрозы.

– Ты лжешь.

– Не совсем. Отчасти я говорю правду. Просто это долгая история, а у меня не так много времени.

– Я настаиваю…

– Ты хорошо знаешь Тень, если сразу меня нашел. – Адвен тоже решил проигнорировать слова собеседника. – Рядом с этим элувианом есть какой-нибудь дух или демон? Кто сторожит его? Куда он ведет?

– Слишком много вопросов, – покачал головой дух.

– Если тебе так уж хочется знать, я помогаю одной магессе, которая может стать одержимой, если что-то пойдет не так. И хочу узнать, каковы шансы на то, что что-то пойдет не так.

Долг снова покопался в его мыслях – Сурана почувствовал прикосновение тепла, но очень слабое, не такое, как в прошлый раз.

– Ты не лжешь, – проговорил дух будто бы с оттенком разочарования. – Ты честен с духами. Ты лжешь только смертным.

– И буду вечно страдать за этот грех, да-да, – раздраженно пробормотал эльф. – Но сначала я влезу в этот портал. До свидания.

Он снова потянулся развеять дымку элувиана, но неожиданно дух отдернул его руку.

– Ты не войдешь туда, – заявил он. – Она войдет.

– Ты меня еще и останавливать будешь? – возмутился Адвен.

– Страж, эта дверь откроется не для всех. Ты не почувствуешь яд скверны, но боль съест тебя заживо. Ты умрешь, чувствуя всю горечь, что собрал этот портал. Но девушка останется невредимой. Она положила на это свою жизнь. Она пожертвовала всем, чтобы выполнить свой долг перед ее народом. Вся боль уже внутри нее, и даже дух Сострадания будет не в силах облегчить муки, пока ее цель не будет достигнута. Иди по другой дороге, Страж. Твоя помощь здесь не нужна.

– Ты еще и с Мерриль знаком, я так понимаю? – кисло усмехнулся Сурана. – Или ты так складно излагаешь то, что выхватил из моей головы?

– Я не знаком с этой девушкой, но хотел бы ее увидеть, – с уважением произнес Долг. – Она предана своей цели. Ты и сам уважаешь ее, хоть и боишься признать это.

– Я…

Внезапно эльфа прошиб холодный пот. Он вспомнил, что не до конца отступил в Тень. Значит, Мерриль могла услышать хотя бы часть того, что он сказал, если не вообще все. «Создатель, какой же я идиот!»

– Думаю, мы еще увидимся, – пробормотал Адвен и вернулся в реальность. Спадающие на лоб пряди волос взмокли от пота. Мерриль смотрела на него с широко раскрытыми глазами.

– Я там чего-то наговорил? – пробормотал Сурана, опускаясь на пол и непроизвольно отодвигаясь подальше от злосчастного элувиана.

– Ты Серый Страж… И ты говорил со знакомым тебе духом.

Эльф в ужасе закрыл пылающее лицо ладонями.

– Я идиот, каких еще не знал Тедас, – простонал он.

Долийка придвинулась к нему поближе.

– Нет, леталлин. Я догадывалась, что ты тоже скрываешь от меня что-то важное. Терон тоже так частенько делал, – усмехнулась она и тихо прибавила: – Ты на него похож, леталлин. У ма венан были такие же глаза. Цвета медвежьей шкуры. Взор мягкий, как мех…

– Услуга за услугу, – нервно предложил Адвен, резко поднимаясь на ноги. Меньше всего ему сейчас хотелось выслушивать романтический лепет про его глаза. – Мы оба забываем то, что произошло сегодня, и никогда больше не заговариваем о прошлом друг друга. И общаемся как соседи по эльфинажу. Как раньше. Идет?

Эльфийка медленно покачала головой.

– Я устала от лжи, леталлин, – печально проговорила она. – Ты, должно быть, устал не меньше. Я не буду спрашивать тебя о том, что касается Серых Стражей. Скажи только: ты ведь узнал что-то об элувиане? Дух сказал тебе что-нибудь?

– Сказал.

Сурана нерешительно глянул на свою соседку. Неужели он и правда испытывает к ней такое уважение, что смог впечатлить этим даже бесстрастного духа? И это после одного-единственного разговора? Вряд ли. Но, во всяком случае, скрывать от нее что-либо сейчас было бессмысленно.

– Скверна все еще сохранилась, однако это… не должно стать препятствием. Я так понял, что если кто и сможет заставить этот элувиан работать, то только ты. Так сказал дух, – безнадежно прибавил он.

Лицо Мерриль осветилось радостью. В нем снова начали проступать черты наивной и восторженной девочки.

– Он так и сказал? Я сделаю это?

– Да, дух так сказал.

– Я так рада это слышать, леталлин! В меня поверил дух…

Эльф безнадежно закрыл глаза.

– Лучше бы я все-таки коснулся этого элувиана и умер на месте, – мрачно произнес он.

– Не говори так, Гаррет. Впрочем… тебя, наверное, зовут не Гаррет?

– Пошло оно все, – в сердцах прошипел Адвен и направился к выходу. Долийка, однако, удержала его. Сурана против воли задержал взгляд на ее израненном запястье.

– Прости, леталлин, – тихо сказала эльфийка. – Видят Творцы, я не хотела тебя обидеть. Ты так помог мне, рискуя собой, а я только смущаю тебя в ответ. Эра серанна-ма. Просто… имя «Гаррет» тебе не подходит. Ни капельки. Это как если бы меня звали… ну, например, Идунна.

– Адвен меня зовут, – устало выдохнул эльф. – И я Серый Страж, которому не пристало здесь находиться. И мне не очень нравится, когда кто-то об этом узнаёт.

– «Адвен» лучше, – одобрила Мерриль. – Звучит почти по-долийски.

– Я не долиец, – с нажимом произнес Адвен. – К большому счастью. Я не люблю ваш народ. Полагаю, эту правду я тоже не должен утаивать.

– Ты совсем как Фенрис. Он тоже не любит долийцев. Впрочем, он вообще почти никого не любит, кроме Хоук.

«Она снова говорит по-прежнему, – подумал Сурана. – Ненавижу эту демонову долийку. Феликс прав: какой генлок меня дернул с ней связаться?»

– Давай поговорим в другой раз, Мерриль, – тихо проговорил он. – Думаю, слов на сегодня было сказано более чем достаточно.

– Ты прав, леталлин.

Эльфийка вдруг обняла его – так быстро, что Адвен не успел в ужасе отскочить.

– Спасибо тебе за все.

– За что? – сдавленно пробормотал эльф, пятясь к выходу.

– Ты снова дал мне надежду. Надежду на то, что я все же сумею справиться с этим элувианом.

– Да, да. Всего хорошего, Мерриль. Увидимся.

Долийка улыбнулась.

– Ты забыл надеть ботинки.

Комментарий к Элувиан

* Извинение, общая форма (эльф.)

========== Немного о Серых Стражах ==========

Немного придя в себя после разговора с Мерриль, Сурана заключил, что ничего особенно страшного все же не произошло. Долийка умеет молчать и вряд ли соберется раскрывать его секрет остальным. В конце концов, мало ли на свете Серых Стражей, живущих обычной жизнью вне ордена? Да и как Героя Ферелдена эльфийка его не узнала, так что бояться было нечего. Успокоившись, Адвен продолжил заниматься ядами – и заодно поглядывать, что происходит в городе.

Хоук все чаще появлялась в «Висельнике», заходя проведать Варрика. Один раз эльф исхитрился подслушать их разговор и выяснил, что они убили Бартранда. Причиной этого была одержимость Тетраса-старшего неким идолом, обнаруженным в их совместной экспедиции на Глубинных тропах и недавно перепроданным кому-то. Осунувшийся, упавший духом Варрик без конца твердил своей подруге, что ищет покупателя этого идола, но не может найти. «Предупредить бы парня, – сумбурно бормотал Тетрас, – чтобы не кончил, как Бартранд…» Агнес сочувственно кивала и хлопала его по плечу.

Когда Сурана, вернувшись домой, начал мирно смахивать паутину с потолка, его осенило. Наверняка именно об этом идоле и говорил Себастьян, направляясь в Церковь. «Кому он продал…» Учитывая явную взаимную неприязнь между двумя принцами – гномьим торговым и старкхевенским – вряд ли покупатель загадочного идола интересовал Себастьяна в том же смысле, что и Варрика. Веля явно беспокоила не судьба покупателя, а его личность. Вот только почему? Что это вообще за идол, если он способен превращать гномов – даже не магов, а чужеродных Тени гномов! – в одержимых? И не слишком ли это опасная штука для обитателей Тедаса?

Движимый любопытством эльф направился к Мерриль и осторожно выведал у нее подробности об этой экспедиции. Долийка сама на Глубинных тропах не была, но Варрик все ей рассказал, не скупясь на подробности (по крайней мере, она была в этом уверена). Оказывается, они с Хоук обнаружили идола, сделанного из чистого лириума – почему-то красного. Бартранд, едва находка оказалась его в руках, тут же запер брата и его друзей в гномьем коридоре и оставил их умирать, сбежав на поверхность с оставшейся частью экспедиции. Варрик и Агнес нашли-таки обходной путь, но не обошлось без неприятностей – Бетани Хоук заразилась скверной и едва не умерла у всех на глазах. К счастью, Андерс вовремя вспомнил о своем серостражеском прошлом, нашел Страуда и его отряд и почти силой заставил их принять в свои ряды зараженную девушку. Выбравшись на поверхность с кучей найденного добра (тот тейг оказался богат на ценные побрякушки), Хоук разбогатела, а Варрик долго и безуспешно искал брата в надежде «повесить его на собственных кишках». Как показало время, свое обещание он сдержал.

– А зачем тебе все это нужно? – спросила Мерриль, окончив рассказ. – Ты ведь не знаешь ни Хоук, ни Варрика. Хотя, может, вам стоило бы познакомиться…

– Просто вспомнил, что ты однажды упоминала эту экспедицию, вот и решил расспросить. Интересно стало. А теперь – еще интереснее. Я в жизни никогда не видел красного лириума. Он всегда голубого цвета.

– Я знаю, леталлин, но Варрик говорит, что лириум был красный. Он в этом уверен. Андерс подтвердил, что это был именно лириум.

«Значит, красный лириум вызывает одержимость? Даже у гномов? Создатель, не завидую я тому обалдую, который купил этого идола. А если он вдобавок еще и маг…»

– А ты знаешь Бетани? – ни с того ни с сего поинтересовалась долийка.

– Нет. С чего бы мне ее знать?

– Ну, ты ведь Серый Страж…

– Не надо вспоминать об этом при каждом удобном случае, Мерриль, – поморщился Адвен.

– Эра серанна-ма. Я просто подумала, что ты можешь ее знать.

– Никогда ее не видел.

– Она очень славная девушка. Мне было так жаль, когда Хоук вернулась домой без нее. Надеюсь, ей не очень плохо среди Серых Стражей.

Сурана возмутился бы таким пренебрежением к его ордену, если бы не вспомнил свой давний разговор с Логэйном. Тэйрн тогда только прошел Посвящение и занял место Алистера в боевом отряде Стражей, стоически терпя всеобщую ненависть. Впрочем, вскоре ему удалось найти общий язык с молодыми Амеллом и Сураной, выросшими на рассказах о доблести героя реки Дейн, и Логэйн поделился с ними своим мнением об ордене Серых Стражей. «Это орден обреченных, – говорил он. – Ты лишаешься всего, что имел раньше, и остаешься в компании таких же мучеников, у которых есть только одно право – всеми доступными средствами истреблять порождений тьмы. Мне, старику, еще грех жаловаться, я-то успел пожить как следует – а вот вы, считай, похоронили себя заживо. Могли бы чего-нибудь добиться в своем Круге, прожить хорошую жизнь, а в итоге смолоду оказались обречены умирать в муках. Не берите в Стражи таких же юнцов, как вы. Никому не стоит с малолетства принимать такую судьбу».

– Думаю, у нее все в порядке, – беззаботно отозвался Адвен.

Мерриль немного помолчала, бросив на него неуверенный взгляд.

– А ты хотел, чтобы тебя взяли в Серые Стражи? – поинтересовалась она.

– В тот момент – очень хотел, – кивнул Сурана, живо вспоминая свою отповедь рыцарю-командору Грегору, начинавшуюся темпераментным: «Доколе?».

– А вообще?

– Мерриль, никто не рождается с желанием стать Серым Стражем. Некоторые хотят этого больше, чем другие. У многих просто нет выбора – их спасают от казни или предоставляют единственный возможный путь. Но кое-кто идет и добровольно.

– Я бы не пошла.

Отрешенность в голосе долийки напомнила эльфу об ее ненависти к Дункану. Он не стал развивать неприятную тему и невинно поинтересовался:

– Ты говорила, тот шем… Андерс… он тоже Серый Страж?

– Был когда-то, – неопределенно отозвалась эльфийка. – Он не любит об этом говорить.