Текст книги "Vigilance (СИ)"

Автор книги: Лиза Бронштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

– Ты ее знаешь?

– Я ее увидела, когда она шла домой. Долийка в эльфинаже, кроме меня, всего одна. И с ней явно что-то страшное произошло. Может, это как-то связано с Маретари?

– Да почти наверняка, – буркнул маг, уже успевший заметить свежие порезы на запястьях Мерриль. Он сразу предупредил соседку об опасности, исходящей от ее бывшей Хранительницы, но долийка ему не поверила и даже обиделась на его слова: от нее пару дней не было ни слуху ни духу. И вот теперь она возвращается, почти не реагируя ни на что вокруг…

– Успокой ее, если получится, – пробормотала Эллана, слегка похлопав его по руке. Сурана кивнул и присел на кровать рядом с магессой, осторожно интересуясь:

– Мерриль? Ты как?

– Тель гарас соласан… – прошептала долийка, невидящими глазами уставившись в пол. Адвен вопросительно посмотрел на Эллану, не преминув раздраженно подумать: «Такое чувство, как будто все эльфы должны понимать ваш полумертвый язык!»

– Гордость… – Эллана, кажется, тоже затруднялась с переводом. – «Не ходи в обитель гордости…» – если я правильно понимаю…

– Эмма мелана сур…

Сурану передернуло.

– Это что, тоже ваше долийское ругательство? – крикнул он и получил ощутимый тычок в бок. Мерриль, впрочем, никак на его слова не отреагировала.

– Это значит «мое время пришло», – осуждающе проговорила Эллана и добавила тише и строже: – Прояви уважение хоть сейчас!

«Выходит, кличка, которой меня называли всю жизнь, долийская. Замечательно. Лучше и быть не может».

– Мерриль… – Маг взял ее руку в свои ладони и заодно залечил рану на запястье долийки. – Попробуй успокоиться и рассказать, что произошло… Желательно так, чтобы я понял, о чем речь.

– Эра харел… гилан’хим банал’вен*…

– Что-то про ужасного мага, а дальше я не поняла, – тихо вздохнула Эллана.

Внезапно взгляд Мерриль обрел осмысленность. Она повернула голову к соседу и прорыдала:

– Ма солас эна мелана дин’ан!**

В ее голосе было столько злости и боли, что Адвен невольно отшатнулся, испуганно прижав уши к голове.

– Эмма хамин, леталлан. – Эллана подсела к магессе с другой стороны и обняла ее за плечи. – Дин нумин. Мала эмма эт.***

Мерриль прильнула к ней, не переставая рыдать, и охотница принялась успокаивающе поглаживать ее по плечам. Она посмотрела было на Сурану, но тот, едва поймав ее взгляд, отвернулся. Он чувствовал себя чужим, инородцем, едва ли не иной расы, слушая эту малопонятную речь. Стыд незнания перемешивался в нем с отвращением к дикарским обычаям долийцев, которые, помня из древнего языка в лучшем случае пару сотен слов, кичились ими, думая, что разговоры на непонятном другим наречии придают им мудрость и таинственность. В обществе долийцев у Адвена просыпалась неприязнь и какая-то совершенно неуместная печаль, поэтому сейчас он бы с удовольствием оказался где-нибудь подальше отсюда, желательно с увлекательным дневником Петрис в руках.

– Ма сераннас, – тихо проговорила Мерриль, наконец отрываясь от Элланы и утирая слезы. – Я не хотела… просто до сих пор не могу поверить, не могу смириться…

– Ну вот, теперь я хотя бы могу с тобой разговаривать, – мрачно заявил Сурана. Обиженный тычок от Элланы настиг его и за спиной магессы.

– Адвен… – Та наконец развернулась к нему. – Эра серанна-ма****. Прости, что не послушала тебя… Ты был прав насчет Хранительницы. Она… она…

– Успокойся. – Смягчившись, маг пододвинулся обратно и похлопал ее по руке. – Все позади. Правда же?

– Правда. Все кончено. Для всех.

Голос ее звучал неожиданно низко и тяжело.

– И… что же произошло?

Мерриль отвела глаза.

– Теперь я понимаю, что Творцы благословили Терона. Он не дожил до этого страшного дня.

– Что случилось, Мерриль? – Беспокойство Адвена усиливалось. В таком жутком состоянии он свою соседку еще не видел.

– Я… все расскажу, леталлин. Только можно… воды?

Залпом выпив чуть ли не полкувшина воды, долийка наконец начала рассказывать – непривычно медленно, как будто говоря не о своих приключениях. Пока она говорила, Эллана осторожно перебралась поближе к Суране и крепко сжала его руку. В определенный момент эльф тоже прижался к ней, мысленно благодаря Создателя за то, что хоть сейчас он успел кого-то спасти.

Мерриль – хвала Андрасте, не одна, а в сопровождении Хоук и ее друзей – все-таки вернулась в ту пещеру на Расколотой горе, чтобы снова попросить совета у демона. Долийка отметила, что клан на нее смотрит уже не просто с опаской, а почти с ненавистью – и что Хранительницы с ними не было. Маретари проследовала за своей бывшей ученицей в пещеру, где призналась, что добровольно впустила демона в свое тело – чтобы он не мог овладеть Мерриль и обрести подлинную свободу. Долийка отметила, что Хранительница и правда говорит и действует по-другому, нежели раньше – стало быть, демон, пребывая в ее теле, сумел изменить ее изнутри, пусть даже Маретари сопротивлялась ему и сохранила остатки рассудка. Хранительницу – теперь уже демона гордыни – пришлось убить, но это было не единственным потрясением для Мерриль.

Узнав о смерти Хранительницы, преданные ей долийцы дали чужакам бой. Напрасно Хоук и Фенрис просили их остановиться: с тем же успехом можно было стоять на пути разъяренного бронто. Мерриль колдовала с трудом, посох дрожал в ее руках: долийка просто не могла поднять оружие против соклановцев, пусть и тронутых умом. Зато клейменый эльф сражался за троих, буквально озверев, когда ферелденка была тяжело ранена. В итоге долийцы все-таки сдались, но от клана осталось меньше половины, в основном женщины, старики и дети. Почти все охотники и воители, преданные Маретари и так же слепо следовавшие демонической воле, погибли от рук чужаков. Тех, впрочем, это мало интересовало: Фенрис, последними словами обругав Мерриль за то, что та подвергла их – точнее, Хоук – такой опасности, напичкал любимую женщину целебными зельями, и они с Себастьяном понесли ее домой. Сама долийка послушно следовала за ними до тех пор, пока ее не развернули в Нижний город, уже не слушала обращенных к ней фраз и ни на что не обращала внимания. Такого кошмара ей переживать еще не доводилось.

– Столько крови… – бормотала девушка, обхватив себя руками. – Ни в одной битве, ни в одном кошмаре не видела столько крови. Все… Терат, Фенарель, Инерия, мастер Айлен… все погибли… и все из-за меня…

Мерриль кусала губы до крови, и тоненькая алая струйка уже начала ползти к ее подбородку, но никто даже не подумал сказать девушке об этом. У Элланы по щекам текли слезы, но она молчала, только стискивая руку Адвена все сильнее. Сам Сурана, несмотря на все свое равнодушие к долийцам, тоже был в ужасе. Сложно было сказать, кто виноват в произошедшем больше – Хранительница, демон, сама Мерриль или все-таки клан, и при не-одержимой Маретари не очень-то дружный и приветливый. Однако маг понимал, что окажись он в ситуации Мерриль, доведись ему сражаться против тех, кто его взрастил и воспитал, он бы точно сошел с ума. Поэтому Адвен понятия не имел, чем он может утешить долийку. У нее и так уже ничего не осталось.

Все трое сидели и молчали, не зная, что сказать и как облегчить ситуацию. Первой, сглотнув слезы, все-таки заговорила охотница:

– Ир абелас, Мерриль. Я оплакиваю их участь, несмотря ни на что.

– Несмотря ни на что… – эхом отозвалась магесса, даже не задумавшись над этими словами. Вдруг ее лицо исказилось в гневе.

– Это все моя вина! – закричала она, мгновенно преображаясь из разбитой хрупкой девушки в фурию. – Не будь я так слепа, так уверена в том, что дам новое знание своему народу, может, ничего этого и не было бы!

– Не все так просто, Мерриль… – осторожно заметил Адвен, не отвергая ее правоту.

– И это проклятое зеркало! Не будь его в том самом проклятом месте, Терон и Тамлен сейчас были бы живы! О, фенедис ласа*****! Терон…

Магесса вскочила на ноги и выбежала из лачуги. Эльфы сориентировались почти одновременно и бросились вслед за ней в соседний дом, где жила долийка. На пороге их застал врасплох оглушительный звук разбивающегося стекла.

– Мерриль! – инстинктивно выкрикнул Сурана, уже понимая, что она сделала. Затем осторожно зашел в комнату и в очередной раз за последний час вздрогнул.

В массивной оправе элувиана теперь была лишь обратная сторона рамы. Перед ней на полу лежали десятки осколков разного размера. Мерриль стояла на коленях перед разбитым зеркалом, впиваясь коленями и ступнями в кусочки мутного стекла и совершенно не замечая этого.

– Прости меня, Терон, – прошептала она. – Прости, Тамлен. Прости, Хранительница. Простите все.

Адвен молча развернулся и вышел вон.

Комментарий к Тайное становится явным

Концентрация эльфийских слов в этой главе настолько зашкаливает, что непонятно, как у автора еще уши не вытянулись и не заострились.

* Демон-маг – путь, уводящий в сторону (эльф.)

** Моя гордость привела к смерти! (эльф.)

*** Успокойся, подруга. Не плачь. Теперь ты в безопасности (эльф.)

**** Прошу прощения (эльф.)

***** эльфийское ругательство

========== Провожая мертвых ==========

Случившееся с Мерриль несколько выбило Сурану из колеи. Во-первых, теперь за ней нужно было следить еще пристальнее – к счастью, в этом ему помогла Эллана: долийки смогли найти общий язык, а причиной их знакомства с Адвеном магесса пока не интересовалась. Во-вторых, случившееся и впрямь было чудовищно. В памяти эльфа всплыли страшные картины, виденные им в Круге: зачарованные демонами храмовники, одержимые маги, кровь и мертвые тела… Ну и, в-третьих, Сурана был удивлен тем, что случилось со злосчастным зеркалом. Мерриль расколотила его, однако ничего не произошло, никакого энергетического всплеска. Да и сам факт – долийка уничтожила то, ради чего пожертвовала чуть ли не всем. А ведь Долг в Тени в свое время уверял эльфа в том, что она непременно достигнет успеха…

Поручив Мерриль заботам Элланы, Адвен снова вернулся к проклятому элувиану и частично отступил в Тень. Никакого портала, даже ненадежного, теперь не было. Не было ничего. Долг, кстати, тоже не появлялся противу своей привычки, поэтому Суране пришлось поискать его.

– А, вот ты где, – заявил эльф, наконец обнаружив духа.

– Снова ты? А теперь чем ты оправдаешь неисполнение своего долга?

– Обожди с долгом. Ты мне наврал.

– Я? – Монотонный голос духа на миг стал чуть менее монотонным.

– Ты. Ты говорил, что Мерриль, моя соседка, всем пожертвует, чтобы починить свой элувиан. А она давеча его расколотила – сам видишь, никакая дверь теперь не откроется.

– Ах, вот ты о чем. Я тебе не лгал.

– Как же? – удивился Адвен. – Ты сказал, что она восстановит его!

– Я говорил, – назидательно поправил его Долг, – что она всем пожертвует и что этот портал не убьет ее, как убил бы любого другого. Ты на ее месте давно бы погиб. Однако разве я говорил о том, что ей удастся осуществить задуманное? Девушка пожертвовала всем – и увидела, что жертва ее напрасна. Она сама избрала себе долг и сама обрекла себя на муки. Теперь она свободна. Уничтожив портал, она освободила сама себя. И она невредима.

Сурана скрипнул зубами.

– Ты точно дух Долга, а не Красноречия или Хитрых Ответов? – поинтересовался он.

– А ты очень беспокоишься за нее, Страж. И тоже сам себе изобретаешь долг.

На этот раз эльф не стал вестись на провокации.

– Раз уж ты так много обо всех знаешь, может, поможешь мне найти одного духа? Не знаю, правда, как он связан с Тенью, но вдруг…

Задавать вопрос ему не понадобилось – дух привычно покопался в его голове.

– Справедливость, – изрек он с оттенком недовольства. – Он был здесь, а потом исчез. Он в смертном теле, стало быть? Не лучшая участь. Он извратит свое предназначение, как и тот, кто впустил его в себя.

– Уже извратил, – мрачно пробормотал Адвен. – Ну так что? Ты знаешь Мерриль как облупленную, но никогда не видел Справедливость и его хозяина?

Долг помолчал. Похоже, он находился в каком-то трансе. На миг Суране показалось, что атмосфера вокруг них начала резонировать.

– Он хочет выполнить свое предназначение, – наконец произнес дух. – Но он больше не Справедливость. Он – Месть.

– Откуда ты знаешь? – спросил эльф, всерьез заинтригованный такими способностями Долга.

– Я слышу отголоски его присутствия. Он прикасается к Тени каждую ночь. Он – Месть. Он будет мстить.

– Как? Ты знаешь, как?

Пульсации усилились. Адвен почувствовал, что теряет связь с реальностью, и сконцентрировался как следует, чтобы не застревать разумом в Тени. Создатель его знает, куда Долг может его утянуть.

– Нет, – спустя некоторое время отозвался дух, выходя из транса. – Не знаю. Я чувствую только его ярость, его желание мести, извращенную жажду справедливости. Он уже извратил себя.

– И… стал демоном? – осторожно предположил Сурана.

– Он извратил себя, – повторил Долг. – Больше мне сказать нечего. Тебе же надлежит вернуться к своему долгу.

– Видишь ли, – эльф не удержался от самодовольной улыбки, – изначально мой долг состоял как раз в том, чтобы поймать того, кто впустил в себя Справедливость.

– В этом я не могу тебе помочь. Или… – Снова транс, на сей раз недолгий. – Нет. Не смогу. Он не может толком проникнуть в Тень, я не вижу его. Просочилась только его извращенная жажда.

– Ладно… и на том спасибо.

– Ты испытываешь мое терпение, Серый Страж.

– Взаимно.

Вернувшись в реальность, Адвен с облегчением обнаружил, что Мерриль по-прежнему не здесь и что подслушать его слова ей не удалось. Хоть какая-то тайна останется при нем.

Осколки элувиана по-прежнему лежали около него – долийка благоразумно решила не выбрасывать оскверненное стекло на общую свалку, а подождать случая и вынести осколки куда-нибудь подальше. Сурана задумчиво взял кусочек стекла в руки, не почувствовав в нем ожидаемой скверны, и рассмотрел его. «Обыкновенное мутное стекло, – подумал он, – а сколько из-за него смертей. Эти Тамлен и Махариэль, конечно, сами идиоты, что вообще полезли к элувиану. Знали бы они, что порешат этим полклана…»

– Брось эту штуку.

Вздрогнув от внезапного возгласа, эльф обернулся. Эллана с омерзением смотрела на разбитый элувиан, как будто он все еще угрожал чьей-то жизни.

– Скверна уже не чувствуется, – заявил Адвен, возвращая осколок в общую кучу. – Мерриль все-таки хорошо потрудилась над ним… ни она, ни зеркало не затронуты порчей.

– И все равно лучше не трогай. Как вспомню, сколько от нее вреда…

Долийке тоже было не по себе от случившегося – значительно больше, чем Суране, ведь ей довелось жить в злосчастном клане. Маг подошел к ней сзади и мягко обнял ее за плечи.

– До сих пор не могу поверить, – тихо проговорила Эллана. – Как будто еще вчера я сидела с ними на одной скамье, спала в одном шатре – а теперь они все мертвы… И Маретари, которая все же была добра ко мне поначалу… И мастер Айлен, пусть он и смотрел на меня косо… И Терат… Знаешь, он так ревновал меня к тебе…

– Что, правда?

«Тьфу ты, зачем я спросил? Она же говорила, что нарочно притворяется влюбленной в меня перед кланом… но чтобы этот паршивый болван тоже испытывал к ней какие-то чувства?..»

– …так ведь?

Спохватившись, Адвен понял, что прослушал ее ответ.

– Извини, – пробормотал он. – Мне тоже все это… не нравится. Столько бед и смертей из-за праздного любопытства…

– Любопытства?

– Да. Мерриль рассказала мне, кто нашел это зеркало и почему она так хотела его восстановить. А теперь она сама поняла, что не стоило и начинать… Кстати, а где она?

– Ушла в таверну к какому-то Варрику.

– А, ну тогда я спокоен, – с облегчением вздохнул Сурана и опустил голову ей на плечо. Долийка ласково прикоснулась к его щеке. «Вот бы это длилось вечно», – мечтательно подумал маг. Но следующий вопрос Элланы убил всю романтику на корню:

– А кого повесили в этой таверне?

– Да… никого, наверное, – пробормотал разочарованный Адвен. – Думаю, название оттого, что тут все напиваются как повешенные.

– Неужели им это помогает?

– Иногда да. Трудно сказать.

Они помолчали. Долийка развернулась к Суране лицом и задумчиво посмотрела ему в глаза.

– Такой неприятный, гнетущий город, – вздохнула она. – Даже шемам, должно быть, непросто здесь жить, что уж говорить о нас. Но с тобой… я чувствую, что мне ничего не грозит.

– Не волнуйся. – Адвен стиснул ее в объятиях – возможно, чуть крепче, чем следовало бы. – Осталось совсем недолго. Кажется, я разгадал тайну киркволльского хаоса.

– Правда?

– Я прочел записи, которые нашел. Та женщина, Петрис… вряд ли она была бы рада это узнать, но она здорово помогла мне. Это был ее дневник.

– И что в итоге? – Глаза Элланы заинтересованно блеснули. – Кто виноват?

– О, там такая захватывающая история, что…

Он немного подался вперед, желая перейти от слов к делу, но сзади неожиданно раздался голос:

– О! А я и не думала, что вы тут.

Эльфы сразу же отошли друг от друга и воззрились на вошедшую в лачугу Мерриль. На щеках Элланы проступил смущенный румянец; взглядом Сураны можно было что-нибудь поджечь. Охотница все же сделала попытку оправдаться:

– Мерриль, мы только…

– О, нет-нет! – Магесса даже улыбнулась – правда, на ее опухшем от слез лице улыбка смотрелась странновато. – Не надо оправдываться. Я… быстро поняла, что вы – не просто друзья.

– Великолепно, – процедил Адвен сквозь зубы. – Мерриль, у тебя дар появляться вовремя и раскрывать чужие тайны.

– Меня больше интересует другое – что вы делаете у меня дома?

Удивленная таким равнодушием к своей личной жизни Эллана смутилась окончательно. Маг же без обиняков заявил:

– Я проверял твой элувиан. Не опаснее ли он стал в разбитом состоянии.

– И как?

– Совершенно безопасен. Хоть на стену в рамочке вешай.

Мерриль пожала плечами:

– Мне, наверное, стоит извиниться за то, что я не застала Варрика на месте и вернулась так рано, не дав вам побыть вдвоем у меня дома?

– Ох… матерь архидемона, нет, конечно, – вздохнул Сурана. – Извини. Просто… у меня были кое-какие подозрения насчет элувиана. Надо было их проверить. А потом…

– Не оправдывайся, леталлин. Не надо. – Магесса со вздохом отвернулась. – Ты в такие моменты становишься очень похож на Терона. – Она помолчала, затем посмотрела на Эллану. – Из какого ты клана, леталлан?

– Лавеллан. То есть раньше была оттуда. Последний год с лишним жила здесь, в клане Сабре.

– И ушла, потому что Хранительница…

– Да, именно поэтому, – решительно заявил маг, выступая вперед и закрывая охотницу своим щуплым телом. – Если можно, Мерриль, давай не будем поднимать эту тему.

Мерриль посмотрела на них с завистью и затаенной болью, но все же печально кивнула в знак согласия.

– Хорошо, Адвен, – тихо проговорила она. – У меня к тебе… к вам только одна просьба. Я… видела, что клан покинул эти места, испугавшись Хоук. Наверное, мертвецов никто не успел и не смог похоронить. Может быть, вы поможете мне…?

«И зачем бы… ах да, долийцы не сжигают своих мертвецов, кажется». Хотя предлагаемое предприятие было очевидно малоприятным, Адвен поймал себя на мысли, что согласился бы помочь добровольно. Эллана, поймав его взгляд, кивнула:

– Конечно, Мерриль. Мы обязательно поможем.

– Ма сераннас, – устало прозвучало в ответ.

– Осталось только найти лопату.

Пусть и не без труда, но лопата все же была найдена, и в тот же день, не откладывая дело в долгий ящик, трое эльфов направились к месту вчерашнего побоища. Сурана с большой неохотой открыл Мерриль тайну своего излюбленного прохода, но это было предпочтительнее, чем долго объяснять страже, куда и зачем эльфы под вечер идут с лопатой – не картошку же копать на Рваном берегу.

Магесса оказалась права: клана и след простыл. По крайней мере, оставшейся в живых части клана: мертвые долийцы лежали у входа в злосчастную пещеру. Адвен узнавал их с трудом – и с трудом сохранял спокойствие рядом со своими спутницами, дрожавшими мелкой дрожью. Несколько утешало то, что склоны Расколотой горы обдувал холодный ветер, и трупный запах чувствовался не так сильно.

– Маретари внутри? – тихо спросил маг, впервые за последний час открыв рот.

– Да, – выдохнула Мерриль.

Легкое тело Хранительницы вытащили на свежий воздух к остальным. Лицо Маретари было очень, даже чрезмерно спокойным. Когда Сурана неведомо как усмотрел в ее изменившихся чертах сходство с Винн, его передернуло.

– Жаль, что не получится похоронить их по всем правилам, – отстраненно бормотала магесса, глядя куда-то в вечернюю даль. – Надо бы положить в могилу каждому дубовый посох и ветку кедра, спеть погребальную песнь, а на могиле посадить деревце…

– На горе ничего не вырастет, – отрывисто вмешалась Эллана. – Разве что феландарис или какие-нибудь сорняки.

– А сжечь тела нельзя? – с надеждой поинтересовался маг и, встретив недоуменные взгляды спутниц, пояснил: – Завеса здесь очень тонка. Случись что – и демоны могут проникнуть в тела мертвецов и восстать из могил. Мне доводилось такое видеть в Редклифе… не советую.

– Да кто теперь полезет на эту гору. – Жесткие и суровые интонации в голосе охотницы было непривычно слышать. – Не зря все говорят, что это место лучше обойти стороной.

– Вот именно так и начинаются страшные истории с восстающими из могил мертвецами.

Они обернулись к Мерриль в ожидании вердикта. Магесса даже не смотрела в их сторону, только скользя мутным взглядом по окрестностям.

– Мерриль?

– Терона сожгли на костре, – глухо произнесла долийка, не поворачиваясь в их сторону. – Я молча смотрела, как огонь пожирает его тело. Я знаю, что так было нужно, что все боялись заражения скверной. Но я больше не хочу этого видеть. Хранительница… и все прочие заслужили того, чтобы Фалон’Дин оберёг их прах.

Адвен молча взялся за лопату.

Поначалу он ужасался самой мысли о том, что он делает – роет могилу и участвует в языческом обряде, но руки быстро приспособились к работе, успокаивая разум. Правда, рвения мага хватило ненадолго – столько непривычной работы сразу вряд ли выдержал бы и человек более крепкого сложения, не то что хрупкий эльф.

– Дай я, – Эллана, наградив его мягкой улыбкой, взяла у него лопату. Сурана попытался сопротивляться из остатков мужской гордости:

– Не надо, тебе будет тяжело…

– Отдохни, венан. Работы хватит на всех.

Даже усталость не позволила магу смолчать:

– Как ты меня назвала?

– Венан, – понизив голос, повторила долийка. – Мое сердце. Отходи в сторону.

И взялась за дело до того ловко и уверенно, что Адвен, залюбовавшись ею, не сразу вдумался в смысл ее обращения. «”Венан”, сказала она… Очень похоже на мое имя. Или это я уже начинаю усматривать связь с долийцами везде, где ни попадя? “Венан”… мне нравится это слово. Надо его запомнить. Лучше, чем «радость моя» или, не приведи Андрасте, «лучик света». Не знаю, как Феликс терпел это прозвище… “Венан”. Какая же она красивая все-таки… даже ночью и с лопатой. Но нельзя же столько работать! Все-таки это мужское дело… Создатель, и почему Ты сотворил эльфов такими хрупкими?»

Поочередно отбирая друг у друга лопату в порыве заботы, маг и охотница все же вырыли могилу, общую на всех. Мерриль тоже попыталась было копать, но у нее так сильно дрожали руки, что Адвен решил ее не мучить и предложил пока отдохнуть. Долийка отказалась, куда-то ушла и вернулась с целым кустом эльфийского корня. Вид у нее был все такой же отсутствующий.

– Ни гробов, – бормотала она куда-то в пустоту, – ни защиты, ничего…

– Это все, что у нас есть, леталлан, – отозвалась Эллана. И как у нее оставались силы говорить мягко и ласково? – Мы можем приступать?

– Да.

Тела аккуратно опустили в могилу. Мерриль клала рядом с каждым мертвецом его оружие и скорбно произносила: «Фалон’Дин энасал анаст», прибавляя имя. И так один раз, другой, третий, девятый…

Молча созерцавшего эту картину Сурану мутило. Он вспомнил похороны Риордана после битвы у форта Драккон. Тогда все плакали, глядя на исчезающее в пламени тело Стража, и все чтили его великую жертву, но все же ферелденцами и их союзниками владела радость победы и надежда на лучшее будущее. На этих же похоронах никакой надежды не чувствовалось. Бледное лицо Мерриль в лунном свете казалось не более живым, чем благословляемые ею соклановцы.

Бывшая Первая задержалась около тела Маретари, долго глядя в ее закрытые глаза. Благословение еле слышно слетело с губ магессы: не будь оно привычным, Мерриль не смогла бы его даже произнести. Когда роскошный посох из древесины сильвана опустился в могилу, Сурана проводил его скорбным взглядом. Многим живым, да хоть самой магессе, он пригодился бы куда больше…

Когда Мерриль обратилась к каждому в отдельности, она отошла от могилы и принялась нараспев читать какую-то молитву. Эллана, знавшая слова, беззвучно шептала их одними губами: Адвен же удивился тому, что текст кажется ему знакомым. Вслушиваясь в ничего не говорящие ему слова и враз потерявший всю легкость и певучесть голос Мерриль, маг вдруг понял все – и вздрогнул. Эти же слова, звучавшие красивой и нежной песней, Лелиана когда-то поведала им у походного костра. Юные Стражи еще сказали тогда, что звучит «довольно мило»… оказывается, они слушали погребальную песнь долийцев.

Что и говорить, в исполнении Лелианы она звучала куда лучше и светлее.

– О Фалон’Дин, – все тем же замогильным голосом произнесла Мерриль, – летанавир – друг мертвых, направь их стопы, успокой их души, приведи их в вечный покой.

«Владычица лишь наша их оплачет»* – чуть не вырвалось у Сураны.

Он стал засыпать могилу в полной тишине, стараясь не смотреть на мертвых. Затем магесса посадила сверху куст эльфийского корня. Маленькое растение на угрюмо засыпанной могиле смотрелось жалко и даже смешно. «Наверное, многим долийцам это показалось бы насмешкой над их традициями. Например, тем, кто лежит в этой земле… Даже сейчас вы всех измучили».

И все равно у Адвена щемило сердце. Жестокая, бессмысленная гибель, поломанные судьбы, груз тяжких воспоминаний и боли – и все из-за чрезмерно любопытных друзей Мерриль, двух молодых балбесов. По их милости зарыли в могилу семнадцать эльфов, а восемнадцатая, чудом не сошедшая с ума, проводила их в последний путь – из последних сил.

«Андрасте, смилуйся над… хоть над кем-нибудь».

Обессиленная Эллана вжалась в него. Маг молча гладил ее по коротким и длинным прядям – на макушке и с боков волосы были разной длины – и старался отвести взгляд от Мерриль. Уж лучше было смотреть на луну, на кривые силуэты горных камней, на колкую траву под ногами – куда угодно, только не на долийку, с каким-то ожесточенным упорством пристраивающую в земле проклятый куст.

Сурана даже не сдержал вздох облегчения, когда эта пытка наконец закончилась, и Мерриль на ватных ногах подошла к ним.

– Ма сераннас, – еле слышно выдохнула она. – Спасибо… вам обоим.

И снова расплакалась. Но Адвен воспринял это даже с облегчением: плачущая долийка внушала меньше беспокойства, чем бледная и равнодушная, словно солдат в карауле.

– Мала суледин надас**, – без тени улыбки произнесла Эллана, слегка приобняв магессу – но ненадолго, чтобы не отрываться от Сураны.

– Пойдем обратно, – наконец разлепил губы маг.

Обратный путь они тоже проделали в полном молчании до самого эльфинажа. Только там Мерриль бросилась обоим эльфам на шею.

– Я вам так благодарна… – сквозь слезы проговорила она.

– Мы сделали то, что должно, – успокоила ее охотница. – Не волнуйся, Мерриль. Фалон’Дин примет и обережет их по ту сторону Завесы.

Магесса слабо улыбнулась, снова стиснула их в объятиях и ушла к себе. Когда дверь ее лачуги закрылась, Адвен шумно выдохнул.

– Ты молодец, – обняла его Эллана. – Я знаю, это было непросто выдержать.

– Очень даже непросто… но ты права, это стоило сделать.

– Уже скоро солнце встанет. Ты успеешь выспаться?

– Вряд ли. – Сурана улыбнулся. – Но ты не переживай… венан.

За последовавшую за этим улыбку и нежный поцелуй можно было и недельный недосып потерпеть.

Проводив долийку до дверей, Адвен наконец направился к себе домой, надеясь тут же бухнуться на кровать и проспать двое суток кряду. В его планы однозначно не входило услышать в стенах его лачуги до боли знакомый голос:

– И куда же ты подался среди ночи, м?

Комментарий к Провожая мертвых

* Погребальные песни 12:5

** Теперь крепись (эльф.)

========== Расследование продолжается ==========

Мягкий певучий голос с орлесианским акцентом невозможно было не узнать. Лелиана, улыбаясь, встала из-за стола, подошла к эльфу и обняла его.

– Я уже начала за тебя беспокоиться, – сказала она.

– Вот кого-кого, а тебя я точно не ожидал увидеть, Лелиана, – признался Сурана, разглядывая ее. Женщина была такой же, как раньше – и как будто не такой. Возможно, она просто отвыкла улыбаться за те три года, что была в разлуке с Феликсом? – И как ты сюда попала? Только не говори, что пытала хагрена, чтобы узнать мой адрес.

– И в мыслях не было, – усмехнулась Лелиана. – Я многому научилась за это время… в том числе и находить в незнакомом городе старых друзей. Например, Бонни Лема.

Эльф мрачно фыркнул, и женщина, извиняясь, приобняла его:

– Не обижайся, Адвен. Я и правда очень по тебе соскучилась. Мне даже кажется, что ты похорошел.

– Да ну.

– Правда, волосы непривычно длинные и… ты как, питаешься чем-нибудь? Ты, конечно, всегда был худенький, но сейчас прямо кожа да кости.

– Я бы нисколько не обиделся, если бы ты сварила супчик, пока меня не было.

Лелиана улыбнулась одними губами и кивком головы предложила ему присесть. Адвен подчинился, понимая, что она действительно изменилась. Никакой сентиментальной болтовни, никакой наивной встревоженности… Не сказать, чтобы Сурана именно это в ней ценил, но перемена его насторожила.

– Ты же вроде служила Церкви в Вал Руайо? – поинтересовался эльф. – И дел у тебя было по горло. Неужели ты выкроила время на дружеский визит?

– К сожалению, это не просто дружеский визит, Адвен. На самом деле то, что ты сейчас в Киркволле – скорее приятное совпадение. Я рада тебя видеть.

– Я понял. Что стряслось?

Лелиана с хитрой улыбкой показала на записи, аккуратно собираемые Адвеном.

– Думаю, на часть моих вопросов ты смог ответить, – сказала она. – Я тут начала пролистывать…

– Эй, так нечестно! – обиделся Сурана. – Если я и буду рассказывать обо всем этом, то методично, обстоятельно… и чтобы никто раньше времени не сорвал интригу!

– Так уж получилось, что твое расследование отчасти совпало с моим. Я слышала, что в число твоих подозреваемых попала Церковь – а это отвечает моим догадкам.

Эльф заинтересованно подсел к ней поближе.

– Так зачем ты здесь? Расскажи, может, я смогу кое-что добавить.

– Ну что ж.

Женщина закинула ногу на ногу и принялась вещать:

– Начнем с того, что меня… скажем так, повысили в должности. Верховная Жрица Беатрикс умерла, и ее место заняла Джустиния. Раньше ее звали преподобной матерью Доротеей… ну, я тебе рассказывала.