Текст книги "Vigilance (СИ)"

Автор книги: Лиза Бронштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Во-вторых, покинув лавку в расстроенных чувствах и собравшись отправиться на поиски Эвелины, Сурана наткнулся на Уолтера и Сверчка. Пацаны, на несколько недель пропавшие из Клоаки, казалось, выросли из-под земли, как по волшебству. Не говоря ни слова, эльф отвел их к необжитому, пропитанному плесенью коридору и вполголоса, но грозно поинтересовался:

– Вы где были, паршивцы? И где Эвелина?

Мальчишки виновато уставились в землю.

– Ее больше нет, – наконец пискнул Сверчок.

– Что значит «нет»?!

– Она… погибла, – вздохнул Уолтер.

Уже второе за неделю сообщение о смерти хорошей знакомой не опечалило Сурану, а, наоборот, привело в ярость.

– Что с ней случилось? И почему вы не обратились ко мне за помощью?

– Мы хотели, – начал оправдываться старший из мальчишек, – но боялись. На Эвелину напали храмовники, и она… совсем обозлилась. Сказала нам бежать и спрятаться в самой глубине Клоаки. Мы и прятались… Эвелина не хотела, чтобы нам кто-то угрожал. Даже… вы, сер.

Эльф сделал глубокий вдох.

– Ладно. Давай по порядку. Что произошло?

Мальчишки принялись путано и сбивчиво рассказывать. По их словам, сразу после того, как из города убрались кунари, храмовники-таки выследили Эвелину и хотели было поймать ее и вернуть в Круг. Магесса «разозлилась» и, заманив храмовников в дальний проход, убила их прямо на глазах у мальчишек, после чего вместе с ними укрылась в каком-то подземелье, мрачном и вонючем. Выходить наружу Эвелина им строго-настрого запретила: все остальные теперь казались ей врагами, даже Адвен – «за ним ведь не охотятся храмовники, значит, он с ними заодно!» Уолтеру даже казалось, что устами магессы говорит кто-то другой – до того изменилась ее обычная манера речи, до того безумным стал ее прежде любящий взгляд. Неизвестно, сколько бы они просидели вот так, оголодавшие и испуганные, но тут пришла «монна Хоук» со своими друзьями и убила окончательно потерявшую человеческий облик Эвелину. Справедливости ради, Агнес не осталась безучастной к судьбе мальчишек, дала им денег и посоветовала обратиться к своему управителю в поисках работы и дома в Киркволле. К управителю Уолтер еще не ходил, только накормил Сверчка и других сирот, а потом поспешил найти Адвена.

– Вот так оно и было, сер, – беспомощно развел руками подросток, окончив рассказ.

Сурана только покачал головой. В глубине души он ожидал чего-то подобного – Эвелина рано или поздно должна была «разозлиться» после всего того, что ей пришлось пережить. Но чтобы она сочла врагом его самого… чтобы она обезумела настолько, что разделалась с храмовниками на глазах у мальчишек…

– Мне очень жаль, что так вышло, – бессмысленно произнес эльф.

– Нам тоже, сер. Мы очень любили Эвелину. Это всё храмовники.

– Да… да. – Обведя их взглядом, Адвен поинтересовался: – Вам еще что-то нужно? Деньги, еще что-нибудь?

– Нет, сер. Спасибо, сер, – деловито отозвался Уолтер. – Мы сходим к управителю монны Хоук. Посмотрим, как оно все обернется. Но… спасибо вам за все, сер. Без вас мы бы и до этого дня не дожили.

– Если что понадобится, найдите меня.

Сверчок доверчиво прильнул к Суране.

– Жаль, что другие эльфы не такие, как ты, – заявил пацаненок. – Они только ругаются и ограбить норовят.

– Сверчок! – шикнул на него подросток.

– Да ладно, как будто мне впервой про эльфов правду слушать, – беззаботно пожал плечами Адвен и потрепал Сверчка по волосам. – Идите к Хоук. Пусть она вам поможет.

– До свидания, сер. Спасибо вам.

Глядя на уходящих ребят, Сурана чувствовал себя виноватым. Хотя Эвелина, в общем-то, сама решила свою участь, да и не особенно пострадавшие мальчишки скоро забудут ее гибель, как страшный сон, на душе у эльфа все равно было скверно. Еще один маг пал жертвой киркволльских храмовников – пусть даже и невольной. Кто, как не они, довел девушку до такого состояния вечного страха и озлобленности на весь мир…

«Интересно, Мередит хорошо спит по ночам, отдавая такие приказы? А Каллен? Хотя с его-то отсутствием воображения… И все же любопытно, есть ли в Киркволле хоть одна организация, не целиком состоящая из безжалостных ублюдков?»

Очередная порция мрачных сплетен в «Висельнике» окончательно испортила эльфу настроение. После принятия на грудь очередной порции мерзкого пойла (Адвен твердо решил, что сбросит с себя пристрастие к дешевому элю вместе с личиной эльфинажного нытика) ему начало казаться, что Киркволл похож на куст феландариса: такой же мрачный, иссушенный, окруженный злой аурой и норовящий схватить за горло костлявой рукой. Город как будто хотел очередного обрушившегося на него бедствия. «Ты, конечно, можешь и дальше пытаться предотвратить неизбежное, но стоит ли, маленький эльф? – насмешливо вопрошали Сурану грязно-кирпичные стены. – Этот город стоит на костях, залит кровью, а ты решил вычерпать ее за борт, вооружившись дырявой кружкой?» Эльф был достаточно трезв, чтобы понимать, что это всего лишь мысли – но недостаточно решителен, чтобы окончательно прогнать их из головы. «А, может, я просто напиваюсь от тоски, потеряв очередного друга из моего прошлого?» – подумал Адвен и тут же мрачно констатировал, что это еще один повод отчаяться. «Пойти, что ли, в Церковь, поискать Создателевой мудрости… нет уж. Создатель не выносит пьяных». Он вышел из таверны, мало понимая, что делать дальше.

Войдя в эльфинаж, Сурана впервые за все время жизни там обратил внимание не на вечную грязь, не на ютящихся по углам убогих и нищих, не на лужи по колено и на мрачных сородичей, которые, казалось, уже рождались согбенными и злыми на весь мир, а на венадаль. Здоровенное дерево в центре эльфинажа, казалось, не могло не привлекать к себе внимания, но на деле его замечали лишь чужаки-шемлены – ну и потомки гордых элвен, которым приспичило облегчиться посреди улицы. Адвен смутно припоминал, что в детстве мать рассказывала ему о сакральном значении венадаля, но он тогда мало что понимал, а потом и вовсе забыл. Как и все остальные «плоскоухие», впрочем: большинство продолжало выхаживать венадаль, слабо понимая, зачем он нужен и имеет ли вообще какое-то значение. Чувствуя свою собственную вину в незнании о своем народе даже этого, Сурана вжался в толстенный ствол, вдыхая слабый запах древесной коры. Эльфу вдруг захотелось вернуться в Бресилианский лес, побродить среди тронутых Тенью вековых деревьев, чувствуя на коже покалывание Завесы… «Ох ты ж мать твою, опять напился до долийских мечтаний о лесах. Позор-то какой».

– Адвен… с тобой все в порядке?

Услышав обеспокоенный голос Мерриль, Адвен с неохотой отлепил лицо от венадаля. В мозгу промелькнуло некое подобие беспокойства, но тут же исчезло – кроме долийки, рядом никого не было. Она осторожно взяла его за плечи.

– Тебе плохо, леталлин?

Наконец сфокусировав взгляд на лице соседки, Сурана задал самый логичный и подходящий для такой ситуации вопрос:

– Где тут в окрестностях растет феландарис?

Мерриль была удивлена, но все же ответила без промедления:

– Я знаю только одно место. Феландарис – если я правильно помню, конечно – растет там, где Завеса очень тонка. Такое место есть на Расколотой горе, внутри пещеры. Там… где находится мой дух. А зачем тебе феландарис? Он же ядовит и мало для чего пригоден…

– В лавке закончился. Не уследили.

– Когда мы сходим туда с Хоук, я обязательно принесу тебе немного, леталлин.

Эльф ощутил смутное беспокойство.

– А… кто знает об этом месте? Только ты?

– Мне его показала Хранительница, но я ходила туда одна. И запечатала барьером на прощание.

Беспокойство ушло. «Если там есть магический барьер, Эллана туда не доберется. Хвала Создателю».

– Может, тебе прилечь? – Мерриль помогла Адвену опереться на свое плечо. – Пойдем, леталлин, я провожу тебя. Я понимаю, тебе сейчас тяжело… Мала суледин надас*.

– Я в порядке, – пробубнил Сурана, не вникая в смысл ее слов. – Просто… наверное, я немного устал. Работа… выматывает.

– Не оправдывайся, Адвен. Я все понимаю.

Пытаясь удержать в памяти тонкий древесный запах, эльф соглашался с тем, что в данный момент она действительно понимает все.

Комментарий к Феландарис

* Теперь крепись (эльф.)

========== Опаснейший из малефикаров ==========

Пережив уже который по счету момент душевной слабости, Сурана вынужден был констатировать, что с ними не так-то просто справляться в одиночку. Киркволл тянул из него все соки и, того и гляди, грозил вытянуть всё без остатка. Пожалуй, действительно стоило как можно быстрее разобраться в происходящем и вернуться в Ферелден. Однако для этого необходимо было взять себя в руки и смотреть в оба, чтобы не пропустить ни одной важной мелочи.

Эльф несколько оживился, получив письмо от Бетани. Как он и просил, девушка составила подробный отчет об экспедиции в тюрьму Стражей в Виммаркских горах. Пусть и со слов сестры, но она довольно ясно обрисовала картину произошедшего. Вкратце произошло следующее: во-первых, сестры Хоук наконец помирились; во-вторых, в Виммаркских горах веками пребывал древний магистр-вурдалак – якобы один из семерых, вторгшихся в Золотой город. Оскверненный магистр, как оказалось, был способен усиливать Зов у Серых Стражей, а магов мог и вовсе подчинять своей воле. Агнес Хоук смогла убить Корифея, однако ее одолевало странное предчувствие – и одолевало настолько сильно, что Страуд принял решение еще раз как следует осмотреть тюрьму и убедиться в том, что Корифей действительно мертв: о результатах этой инспекции старший Страж пообещал отчитаться Первому Стражу лично, а Бетани было дано разрешение изложить их Суране. Беспокойство Страуда было обусловлено еще и тем, что одна из марчанских Стражей-магов начала жаловаться на Зов, пройдя Посвящение всего год назад, а Бетани стали чаще сниться кошмары с порождениями тьмы. Связано ли это с убийством Корифея, Стражи пока не разобрались.

Новость о «пробуждающемся» в головах Стражей-магов Зове удивила Сурану: он ничего подобного не чувствовал, да и кошмары донимали его относительно редко. Но сама мысль о том, что порождение тьмы может манипулировать живыми и адекватными Стражами, в восторг не приводила. Описание магистра навело эльфа на мысль о сходстве с Архитектором, но тот не копался в головах у Стражей, да и вообще по сравнению с Корифеем был донельзя миролюбив. «Интересно было бы посмотреть на этого Корифея. Надеюсь, Страуд вплотную займется изучением его трупа. Эх, жаль, что Архитектора давно уже не видно и не слышно – я бы не отказался его расспросить… Если Корифей – один из магистров, а Архитектор очень на него похож, значит, он тоже из тех семерых, осквернивших Золотой город. Интересно, где остальные пятеро… Как вернусь в Ферелден, обязательно съезжу в башню Круга. Надеюсь, что-то из секции древних тевинтерских книг еще уцелело…»

Предвкушая охоту за сведениями о древних магистрах, Адвен в очередной раз заявился в «Висельник» и слился с окружающим пейзажем. Все было как обычно – за исключением богато одетого человека с нелепо выстриженными рыжими волосами. Достаточно заметный сам по себе – знатные горожане редко появлялись в «грязном притоне» Нижнего города – он еще и привлекал к себе внимание, настойчиво приставая к девушке самой заурядной внешности. Сурана поневоле заинтересовался им. Щеголяя орлесианским акцентом, рыжий то громогласно заявлял на всю таверну, что он «демонически притягательный» маг крови, то начинал с улыбкой что-то шептать девушке на ухо, и глаза его при этом сверкали хитрецой. Когда, по всей видимости, на его предложение согласились, орлесианец попросил налить ему самого лучшего вина, и, осушив кружку, задремал. Эльф заподозрил неладное в его поведении и акценте. «Уж не тот ли это…»

Тут в таверну вошла Хоук в сопровождении верных друзей-оруженосцев – Фенриса и Себастьяна. Ферелденка сочувственно оглядела пьяных завсегдатаев и подошла к столику, за которым спал орлесианец.

– Эмиль де Лансе? – поинтересовалась она, заставив Адвена еще сильнее навострить уши. Рыжий маг встрепенулся и пьяно повел головой по сторонам. Перед ним стояла не самая симпатичная девушка, однако Эмилю было достаточно и этого.

– Ты магесса? – спросил он, вильнув бровями. – Потому что ты меня просто ма-а-агически очаровала!

Агнес закатила глаза, Фенрис хмыкнул, Себастьян снисходительно – и очень по-аристократически – заметил:

– А я полагал, выследить мага крови будет куда сложнее.

Орлесианец довольно кивнул.

– Моему… ик… коварству нет предела! Знаешь, как я бываю зол и дик? – Он уставился на Хоук, очевидно, надеясь поразить ее в самое сердце, но та только хмыкнула:

– Была бы здесь Изабела, она бы ему кинжал в глаз воткнула.

– Это и я могу, – отозвался Фенрис.

Наконец разглядев, что трое новоприбывших вооружены, Эмиль насторожился.

– А ты, собственно, кто? – высокомерно поинтересовался он.

– Я, собственно, Защитница Киркволла. – Произнеся это довольно пафосно, ферелденка понизила голос и прибавила: – А еще твои родители уверены, что ты не маг крови, а вот я что-то не очень.

Орлесианец быстро стряхнул с себя хмельное наваждение и встал.

– Погоди, погоди! – Он отозвал их в сторонку и поинтересовался: – Значит, тебя прислали мои родители? Точно?

– Ты как будто еще денег от них ждешь, – фыркнула Агнес.

– Ну… по правде говоря, было бы неплохо, – согласился Эмиль. – Но… для начала вот что. Видишь ли, я не маг крови.

– Все так говорят, – заученно прорычал Фенрис.

– Вот как? – Хоук пропустила слова эльфа мимо ушей, с деланым удивлением уставившись на Эмиля. – И храмовники, выходит, разыскивают тебя по ошибке?

– Я просто говорил, что я маг крови… Я думал, что буду выглядеть более опасным… и притягательным.

Слова орлесианца прозвучали бы куда выразительнее, если бы ферелденка не прыснула от смеха на слове «притягательным».

– Это не смешно! – возмутился он.

– По-моему, очень даже смешно, – улыбнулся принц Старкхевена. Эмиль чуть дольше положенного задержал на нем взгляд, затем продолжал оправдываться перед ферелденкой – должно быть, для орлесианца это было страшное унижение:

– Я так говорил только людям в таверне! И… только женщинам. Ты… ты не понимаешь! – Маг драматически возвысил голос. – Я был в Круге с шести лет! С шести! Ни разу не пил как следует, не… ну не знаю, не готовил себе чего-нибудь… – Отвернувшись, он мечтательно продолжал: – Никогда не гулял под дождем… не целовался с девушкой…

– Он притворяется, – неожиданно вмешался Фенрис. – Невозможно быть до такой степени наивным.

– Да нет, – вполголоса отозвался Себастьян, – боюсь, он и правда безнадежен.

– Ты серьезно? – тем временем поинтересовалась Агнес. – Ты сбежал из Круга только затем, чтобы поцеловаться с девушкой?

– Ну… не только, – с довольным видом сообщил бесстрашный малефикар. – Я читал, что с женщинами много чего такого можно делать…

Теперь уже хрипло засмеялся Фенрис.

Отвернувшись от вконец стушевавшегося орлесианца, Хоук вполголоса обратилась к спутникам:

– Графиня нам приплатила. Давайте отпустим его на волю, а храмовникам скажем, что он погиб.

– Стоит ли, Агнес? – спросил эльф, с подозрением косясь на орлесианца. – Мы выпустим его, а он потом кого-нибудь убьет.

– Этот-то?

Обернувшись, троица успела полюбоваться на Эмиля, осторожно ковырявшегося в носу.

– Воистину, он самый опасный из всех малефикаров, каких мне довелось увидеть, – произнес Себастьян, пряча улыбку.

– Это мы сейчас проверим. – Неожиданно ферелденка громко крикнула: – Варрик! Мастер Тетрас! Выйдите к нам, пожалуйста!

Вскоре на лестнице, ведущей на второй этаж, показался гном в домашнем халате.

– Ради Андрасте, Хоук, а можно было предупредить меня, что ты придешь? – недовольно поинтересовался он, спускаясь к друзьям.

– Варрик, привет! – Агнес радостно приобняла его. – Скажи, ты вот этого придурка знаешь?

Она показала на Эмиля, который, очевидно, предпочел бы провалиться сквозь землю.

– Первый раз вижу, – пожал плечами гном. – Или второй. А что?

– Он тут не бедокурил?

– Да нет, я бы услышал. А что?

– Да это тот самый малефикар, которого мы разыскиваем.

– Я, право… – пробормотал было орлесианец, но его уже никто не слушал.

– Да-а? – Тетрас с интересом посмотрел на него. – Ну надо же. И что же он натворил?

Едва не прыснув от смеха, Хоук пробормотала:

– Поверь, тебе лучше не знать. Давай, Эмиль, – обернулась она к магу, – перестань пропивать отцовские деньги и беги куда хочешь. Думаю, в Круге и без тебя хватает… всяких магов.

Все это время орлесианец украдкой поглядывал на других посетителей таверны. Пару раз он встретился взглядом с Сураной, и тот на всякий случай постарался отвернуться и не попадать в его поле зрения. После очередной переглядки Эмиль заявил:

– Ты права. Пора! Пора на свободу. Спасибо тебе. Я уеду. – Подняв руку вверх, он с триумфальным видом произнес: – Но сначала – в бордель!

– Ты с ума сошел? – изумилась Агнес. – Тебе надо бежать из Киркволла!

– Ты не понимаешь! Я двадцать лет этого ждал! Уж если умирать – так от любви!

Себастьян печально вздохнул.

– Мне кажется, это выше наших сил, Хоук, – проговорил он.

– Да и ладно, – отмахнулась женщина. – Может, выпьем чего-нибудь, раз уж мы здесь?

– Ох, Хоук, а вечер только начался, – покачал головой Варрик, но тем не менее отказываться не стал.

Пока они втроем уговаривали Себастьяна присоединиться к пирушке, орлесианец, сразу перестав привлекать к себе внимание, быстро прихватил с собой какой-то сверток и выскользнул на улицу. Выждав пару минут, никем не замеченный Адвен последовал за ним. Добравшись до Верхнего города малоизвестным путем, значительно более коротким, чем тот, которым ходили приличные горожане, он проскочил мимо стражников и направился на улицу красных фонарей. Обычно Сурана не проявлял никакого интереса к борделям, но ради возможности сцапать ушлого мага можно было разок туда и заглянуть.

В борделе эльфу сразу ударил в нос удушливый запах благовоний, на которые здесь явно не скупились. Публики в вечернее время было вдосталь: и богатых горожан, и нагло смотревших наемников, бравирующих тугими кошельками, и даже нескольких храмовников (куда, интересно, смотрит Мередит, подумал Адвен). Они придирчиво оглядывали откровенно одетых проституток – в основном, конечно, эльфов. Глядя на плоскогрудых, вульгарно накрашенных эльфиек, соблазнительно поглаживающих открытые бедра, Сурана чувствовал к ним жалость пополам с отвращением; к мужчинам он не испытывал даже жалости. «Насколько же надо себя не уважать, чтобы позволять всякому шемлену овладеть собой за деньги вместо того, чтобы попытаться найти приличную работу», – думал он. Сам эльф, весьма щепетильный в вопросах нравственности, как и многие воспитанные Церковью маги, предпочел бы скорее удавиться, чем торговать своим телом. Поэтому концентрация его сородичей среди проституток не могла не удручать.

Стараясь не отвлекаться на подобные мысли, Адвен подошел к богато одетой женщине, по виду хозяйке заведения. Иначе та бы его в упор не заметила.

– У меня тут назначена встреча, – без лишних предисловий заявил Сурана. – Где можно подождать?

Женщина смерила его выразительным взглядом, пристально изучив эльфа от ушей до пыльных плохоньких ботинок.

– Я мадам Лусина, – высокомерно заявила она. – И я обслуживаю только тех, кто способен платить.

– Не надо меня обслуживать, – с нажимом произнес Адвен. – Я просто хочу подождать здесь кое-кого. И я могу заплатить. Сколько это будет стоить?

– С каждого – три золотых за комнату получше, пятьдесят серебряков за комнату похуже.

«Ну и цены», – подумал Сурана, отсчитал деньги и вручил хозяйке со словами:

– Сойдет и обычная комната.

Мадам Лусина пересчитала деньги еще раз и, не найдя, к чему придраться, со вздохом указала ему на скамью:

– Можно подождать здесь.

Она всячески старалась избежать обращения к эльфу на «Вы» как к платежеспособному клиенту, но и обращаться на «ты, остроухий» после получения денег тоже было рискованно. Адвен ответил ей взаимностью, не поблагодарив и молча плюхнувшись на указанное место. Неподалеку сидели две эльфийки-проститутки, скучающе разглядывавшие Сурану и явно разочарованные его небогатым видом. Адвен ответил им самым презрительным взглядом и принялся высматривать новоприбывших в ожидании Эмиля.

Орлесианец не заставил себя ждать: он вошел минут на десять позже Сураны. Небрежно кивнув хозяйке (та учтиво поприветствовала его ответным кивком), Эмиль огляделся по сторонам, смерил взглядом всех клиентов и проституток и наконец заметил эльфа. Выражение лица его сразу изменилось, на губах появилась плотоядная улыбочка.

– Ого! – радостно воскликнул орлесианец. – Новенький! Какие глазки! Надеюсь, и все остальное не подкачало…

Взгляд, которым он смотрел на Сурану, откровенно пугал эльфа. Он умоляюще скосил глаза на хозяйку борделя, но Эмиль опередил его, громогласно обратившись к ней:

– Мадам Лусина, во сколько мне обойдется ночь с этим красавчиком?

– Пятьдесят серебряков, – фыркнула женщина, смерив эльфа очередным неприязненным взглядом.

– Бьян*! Пойдем-ка покувыркаемся, кролик!

«Что?! Они приняли меня за проститута?!»

Не дав Адвену опомниться от потрясения, Эмиль одним движением поднял его со скамьи и подтолкнул в сторону лестницы, ведущей наверх, в комнаты. Ласково бормоча что-то на родном языке, он ущипнул Сурану за задницу. Эльф в ужасе оглянулся назад, к бессовестной хозяйке, но та и бровью не повела.

– Не стой на месте! – подтолкнул его орлесианец, слегка сжав ягодицу Адвена. – Проводи меня на свои Глубинные тропы!

Сурана чувствовал, что щеки его пылают, но остановить это никак не мог. «Вот окажемся без свидетелей, так я твои «Глубинные тропы» по камешкам разнесу – после того, как ты мне все расскажешь, конечно… Но зачем же меня лапать, да еще и при всех, проклятый извращенец! Неужели они с Орсино и правда… того? Да быть не может… Яйца Создателя, этот позор я нескоро забуду. Даже не могу дать ему по морде и сказать, что я ему не подстилка! Ведь другой возможности расспросить его у меня уже не будет – а этот проклятый орлесианец очень, очень полезный свидетель… Да оставишь ты мою задницу в покое или нет?!»

Стараясь не краснеть до кончиков ушей, Адвен все же поднялся вместе с ним по лестнице и затем был довольно бесцеремонно втолкнут в комнату. Орлесианец запер дверь на ключ.

Комментарий к Опаснейший из малефикаров

* Прекрасно! (фр., он же орлес.)

Вдохновителем и соавтором этой замечательной главы является Shaegoreen :)

========== Как работают профессионалы ==========

Поворачиваясь к собеседнику, Эмиль торжественно произнес:

– Ну что ж…

И тут же ловко увернулся от чужого кулака.

– Сукин сын, – прошипел сквозь зубы Сурана, готовя заклинание ходячей бомбы. Увидев на его пальцах свечение магии, орлесианец испуганно поднял руки вверх.

– Эй, эй! – громко прошептал он. – Давай-ка без магии! Знаю я вас, эльфов – чуть что, так в клочья разнести готовы! Погоди минутку.

Стараясь не отворачиваться от Адвена, чтобы не пропустить удар, отступник не без труда наложил на дверь заклинание звукоизоляции и затем снова поднял руки вверх.

– Давай-ка нормально поговорим, – предложил он. – Ты же не зря за мной от самой таверны шпионишь. Кто тебя послал?

Все так же держа руки вверху, Эмиль продвинулся в сторону и сел на кровать. Нервно дергая губами, Сурана взял стул и сел напротив него.

– Вопросы здесь задаю я, – ледяным тоном произнес эльф – настолько ледяным, насколько позволяло волнение. – Ты зачем меня лапал, треклятый извращенец?

Орлесианец снисходительно улыбнулся, слегка опуская руки.

– Ферелденец, – констатировал он с легким сожалением. – Ну конечно. Вы тех еще недотрог из себя корчите. Но скажи, маленький хитрюга, чего еще ты ждал, поджидая меня в борделе?

Адвен смотрел на него с ненавистью, понимая, какого свалял дурака. Мадам Лусина, очевидно, приняла их за договорившихся о встрече любовников – или даже проститута и его клиента. Деньги возьмет с обоих, сказала она… ну конечно. А Эмиль-то еще и получше осведомлен о правилах поведения в борделе, чем Адвен: вел себя совершенно по-свойски, да и «снять» эльфа ему не показалось чем-то сверхъестественным… Сурана не без стыда осознал, что в глазах почтенной публики он выглядел как идиот.

– Вообще-то я хотел кое о чем тебя расспросить, – отозвался он. – И при этом как-нибудь обойтись без хватания за задницу. Ты мог бы не так усердствовать в этом дурацком спектакле.

– Дурацком, как же! – оскорбленно отозвался Эмиль. – Ферелденцы не умеют вести себя в приличном обществе, а потом еще и других обвиняют. И ты так и не сказал, кто тебя послал. С чего это я должен перед тобой отчитываться?

– С того, что я тебя могу разнести ходячей бомбой на куски?

– Можешь, конечно, если ты полный кретин. Придет Лусина, увидит мой труп, и тебя сразу же пустят на ремни. Никакая магия тебя не спасет.

«Для круглого идиота, с шести лет сидевшего в Круге, он непростительно умен».

– Судя по тому, что я о тебе знаю, – осторожно начал Адвен, – мы с тобой в некотором роде коллеги. Ты представляешь Первого чародея Орсино – ну, точнее, действуешь от его имени – а я представляю Первого чародея Ирвинга из ферелденского Круга. Неофициально разведываю обстановку, так сказать.

– А! – радостно воскликнул орлесианец. – Так Игра все-таки добралась и до вашей неотесанной страны?

– Игра? – удивился Сурана. Эмиль с удовлетворенным видом откинулся на подушки:

– Я сразу понял, что ты тоже бард. Не очень умелый, конечно – как будто первый раз в борделе побывал – но шпион, вижу, из тебя неплохой.

– Погоди… Что значит «тоже»?

– Ну, я-то ведь бард, – гордо приосанился орлесианец. – Правда, пока неофициально. В Вольной Марке аристократия скучна и не пользуется услугами бардов… Ты вообще понимаешь, о чем я говорю?

– Понимаю, – кивнул эльф. – Ты считаешь себя орлесианским бардом. Но как ты мог им стать, живя в киркволльском Круге? Тамошние порядки не очень-то располагают к изучению опасностей бардовской жизни.

– Ах, эльф, – вздохнул Эмиль, печально отворачиваясь к окну, – мы с тобой живем в совершенно дремучих местах, где молодежь не имеет права развлекаться, как ей заблагорассудится. Либо ты служишь Андрасте, либо тратишь деньги и прожигаешь жизнь на суаре* – третьего не дано. Вот и приходится как-то изворачиваться, искать пути к более интересной жизни… изобретать правила Игры. Впрочем, что я должен тебе объяснять? Если уж ферелденцы начали втягиваться в Игру, чего ты можешь требовать от несчастного орлесианца, отринутого от его возлюбленной родины?

– Меня удивляет не это, а то, что ты откуда-то научился премудростям бардовского ремесла. Они же непревзойденные шпионы, актеры, музыканты…

– Ну, ты-то тоже откуда-то научился всем этим премудростям. – Отступник весело ему подмигнул. – Но ты точно не отступник с рождения – слишком уж грамотно говоришь, слишком воспитанный, да и жесты у тебя отточенные, видно, что не сам колдовать учился. Маг из Круга всегда себе подобного за милю разглядит. Что до музыки – увы, не обучен, но это ведь дело поправимое! В вашем Круге небось тоже не обучали музыке?

– Я знаю песню про мабари Андрасте, – гордо заявил Адвен. – И еще «В Недремлющем море». Уверен, на любом званом вечере меня с руками оторвут.

Эмиль расхохотался.

– А ты мне нравишься, – признал он. – Хотя и ферелденец. Как тебя зовут-то?

– Тамлен. А теперь я все-таки хотел бы узнать, какие инструкции Орсино дал тебе перед побегом.

– Ого! – поразился орлесианец. – Ты и это знаешь? Кто меня сдал? Погоди, – тут же, не дожидаясь ответа, он взмахнул рукой, – я сам догадаюсь. Наверняка кто-то из ферелденцев. Элисса, да? Она всегда была сплетницей.

– В том числе она, – кивнул Сурана. – И не утверждай, что у вас с ним любовь до гроба… – Он скептически посмотрел на Эмиля, в лице которого было что-то от идиота. – Слабо в это верится.

– Ты чуть ли не первый, кто не купился на этот трюк. Остальные спокойно принимали это за правду. В самом деле, если Первый чародей подолгу запирается в своем кабинете со слабым учеником – чем же еще они могут заниматься, как не друг другом? – Он усмехнулся. – Нет, старик многому меня научил – но, сам понимаешь, не через постель. Он вообще-то предпочитает портить маленьких эльфийских девочек, но об этом мало кто знает.

– Давай ближе к делу, – фыркнул эльф, которого мало интересовали сексуальные пристрастия Первого чародея. – Чему он тебя учил?

– О, очень многому! Видишь ли, – орлесианец доверительно придвинулся к нему поближе, присев на самый краешек кровати, – Орсино в юности побывал в Монтсиммарском Круге и был им просто восхищен. Маги соревновались, соперничали друг с другом, подставляли друг друга, вовсю участвовали в Игре… о, это было восхитительно. Но, увы, Орсино тогда еще не был Первым чародеем – а когда стал, то не рискнул в открытую менять порядки в Круге. Он побаивается открытого противостояния с Мередит. Однако он все же решил попытаться посоперничать с ней – так, как это делают в цивилизованном обществе. С помощью интриг.

– И как же ему это удалось? – скептически поинтересовался Адвен. Эмиль радостно улыбнулся:

– С моей помощью, конечно.

– Да ну.

– Не веришь? – Отступник удовлетворенно кивнул. – Ну конечно. Это же Эмиль де Лансе, орлесианский дурак, ничего толком не понимающий ни в магии, ни в жизни вообще. Как у такого что-то может получиться?

– Я уже понял, что ты все это время косил под дурака. Даже слегка переигрывал, на мой взгляд.

– Ну, знаешь ли, – с некоторой обидой возразил орлесианец, – на всех не угодишь. В Круге моя маска работала великолепно. Дуру ферелденку тоже удалось провести.

– Кстати, зачем ты разыгрывал перед ней такой спектакль? Что, если Хоук решила бы сдать тебя храмовникам?

Эмиль безмятежно улыбнулся.

– Конечно, решила бы – если бы мои родители не приплатили ей. Впрочем, даже если бы она вернула меня в Круг – Орсино организовал бы еще один побег. У него это прекрасно получается.

– Значит, это все остальные сбежали с тобой за компанию, а не наоборот? – Сурана усмехнулся. – Ценный ты агент, должно быть, если ради тебя заварили всю эту кашу.

Орлесианец снова откинулся на подушки. Вид у него был донельзя самодовольный.

– Знаешь, даже хорошо, что ты сюда пришел, – заявил он. – Мне хотелось рассказать об этом кому-нибудь. Родители… не поняли бы. Они страшно боятся за меня, боятся, что мне придет в голову вступить в Игру. Но разве я могу отказаться от своей мечты?.. В общем… ладно, Тамлен, если тебе хочется узнать подробности моей бардовской жизни – изволь, я расскажу о них. После того, как я сбежал из Круга, мне очень не хватало умных собеседников.

– Тогда рассказывай по порядку. В чем состоял план Орсино?

– Ему чрезвычайно понравилась идея того, что аристократия может стать ценным союзником – и что ее вполне реально склонить на свою сторону, даже если ты маг. Мередит умеет только запугивать, поэтому здешняя знать подчинялась ее воле из страха. Но они ничего не знали о магах, можно ли с ними иметь дело, опасны ли они настолько, насколько утверждает Церковь… Кто-то должен был им сказать.