Текст книги "Смерть у порога"

Автор книги: Линвуд Баркли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)

Решил, что нужно немного подождать, пока все уляжется. По крайней мере пока не завершатся похороны Лэнгли. День только начинался. Поскольку нам с Дереком не нужно было ехать на кладбище, мы подумали, что лучше всего переодеться в рабочую одежду и привести в порядок дворы нескольких клиентов.

Мы работали в западном районе города, когда я заметил служебную машину Барри. Она остановилась напротив дома.

Дерек был в наушниках – он включил шумную пневмомашину, которой очищал дорожки от скошенной травы. Я похлопал его по плечу, а когда он обернулся, показал на машину Дакуорта.

– Это ненадолго, – сказал я очень медленно, чтобы он успел прочитать по губам.

Сын кивнул.

Барри опустил стекло на пассажирской двери:

– Привет, Джим! Не хочешь прокатиться со мной?

Я открыл дверь и сел в машину. Холодный воздух из кондиционера ударил мне в лицо. Я стал искать кнопку, чтобы поднять стекло, но детектив опередил меня. Потом он отпустил педаль тормоза, и мы медленно покатились по улице, словно не зная, куда ехать.

– Мы далеко?

– Без понятия, – ответил он. – Я просто хотел поговорить с тобой.

– О чем?

– О твоих отношениях с Донной Лэнгли. Ты никогда не говорил, что спал с ней.

Глава восемнадцатая

Она пришла ко мне, когда в доме у них вдруг отключилось электричество. Донна Лэнгли хотела узнать, есть ли свет у нас.

В охранной фирме, где я трудился последние шесть месяцев, как раз был выходной, и я решил поработать кистями и красками. Только на этот раз занялся не рисованием пейзажей, а стал красить окна, которые выходили к шоссе и к дому Лэнгли. Дерек был в школе – он тогда учился во втором классе, а Эллен – на новой работе в колледже, занималась подготовкой первого фестиваля.

Я же обдумывал способ, как лучше покончить с собой.

Пока стоял на лестнице и красил раму на втором этаже, мне пришла в голову мысль, что я могу случайно сорваться вниз и сломать себе шею. Однако это было маловероятно. Скорее я сломал бы себе руку или ногу. Может быть, только запястье. Но даже если бы повредил шею или спину, существовала большая вероятность, что я не погибну, а останусь парализованным до конца дней. И как тогда разрешить проблему, если я даже не смогу самостоятельно подтирать задницу?

Надо сказать, что нам с Эллен обоим приходилось несладко. Жена переживала страстный роман с бутылкой, а я был близок к тому, чтобы засунуть голову в духовку.

Примерно за месяц до того я нашел записку, которую Конрад Чейз написал моей жене. Честно говоря, от заслуженного профессора английского языка – это случилось почти за два года до того, как его книга стала одним из самых громких бестселлеров, – я ожидал чего-то более утонченного, нежели «Как я хочу снова целовать твои бедра».

Письмо не было подписано, но в доме нашлось достаточно документов, написанных Конрадом, чтобы можно было сравнить почерк и сделать заключение. К тому же записка начиналась со слов «Дорогая Эллен», и я нашел ее в сумочке жены.

На самом деле я не искал никаких записок. В тот момент у меня не было подозрений насчет Эллен. Разве что какие-то предчувствия. Новая работа отнимала у нее много времени. Она старалась произвести хорошее впечатление на администрацию колледжа Теккерей и находилась в постоянном напряжении. Работая в Олбани, в компании по связям с общественностью, супруга организовывала множество мероприятий, нотам у нее всегда были помощники. К тому же она никогда еще не вела такой амбициозный проект, как литературный фестиваль.

Я искал пятидолларовую банкноту. Было самое начало рабочего дня. Наверху Эллен собиралась в колледж. Я сидел на кухне с Дереком, который встал позже обычного и теперь быстро поглощал тосты с арахисовым маслом. Не самая подходящая еда, если ты решил позавтракать на бегу, но в данный момент у парня просто не было выхода. Если бы он через три минуты не выскочил из дому, автобус прошел бы мимо и поехал в школу без него.

– Давай, дружок, пошевеливайся, – торопил я его.

На его тарелке еще лежала половинка тоста, густо намазанная маслом. Он, видимо, понял, что не успеет доесть.

– Пойду почищу зубы.

– Нет времени.

– Но я должен почистить…

– Где твой рюкзак? Ты собрал его?

– А ты положил туда обед?

– Обед?

– Помнишь, мама попросила тебя собрать мне обед?

– Купишь обед в школе.

– Мама приготовила мне обед, и я не хочу…

– Дерек, успокойся. Завтра мы лучше подготовимся. А сегодня купишь себе обед. – Я засунул руку в карман, но там нашлись только двадцатидолларовые купюры. Ему нельзя было давать столько денег – никакой уверенности, что к концу дня выудишь из него сдачу.

Сумочка Эллен лежала на скамейке около входной двери.

– Подожди. – Я схватил ее сумку. Сразу же нашел кошелек, но мелочь могла находиться где угодно: в кошельке, в одном из трех или четырех отделений сумки или просто на дне. Там наверняка лежали какие-нибудь монетки, но у меня не было времени их пересчитывать. Потом заглянул в кошелек, но увидел и там только двадцатки, ничего мельче. Что поделаешь, банкоматы редко выдают мелкие купюры.

Я залез в карман сумки, нащупал какие-то листки и вытащил две бумаги. Одной из них оказалась десятидолларовая купюра, которую я тут же отдал Дереку и подтолкнул его к двери.

Другой была записка.

Всего минуту назад я пытался накормить сына тостами с арахисовым маслом, а потом в одно мгновение мой мир развалился на части.

Показалось, что я все видел как будто в первый раз: дом, мебель, дорожку перед домом. И внезапно все это словно перестало существовать для меня, как сон или мираж. Жизнь, которую, как до этого представлялось, я так хорошо знал, превратилась лишь в эпизод разыгранного кем-то спектакля.

– Слушай! – крикнула Эллен из спальни наверху. – Дерек успел на автобус?

– Да, – ответил я.

– Что?

– Я сказал – да!

Услышав, как Эллен спускается по лестнице вниз, я спрятал записку себе в карман. На мгновение подумал, что стоит положить ее в сумку и притвориться, будто я никогда ее не видел. Но меня это не устраивало. Я открыл дверь и теперь должен был узнать, что находится по другую сторону.

– Мне пора. – Эллен поцеловала меня в щеку. – Все хорошо?

– Да.

– Ты какой-то странный сегодня. Не заболел?

– У меня все замечательно.

– Ты не забыл, что тебе скоро на работу?

– Мне сегодня к десяти часам.

– Ладно. Я пошла. Сегодня приду домой раньше тебя и приготовлю что-нибудь на обед.

– Конечно. – Я смотрел, как она уходит.

Когда жена села в машину, я поднялся наверх в комнату, которую она использовала как свой кабинет. Мне понадобилось не много времени, чтобы отыскать образец почерка Конрада Чейза. По всей комнате были разбросаны его записки для Эллен: замечания по поводу фестиваля, номера телефонов, список менеджеров по связям с общественностью из различных издательств. Я вытащил клочок бумаги из кармана и сравнил почерк.

Сомнений быть не могло.

А потом я собрался и пошел на работу. Что еще мне оставалось делать? Позвонить начальнику и сказать, что я так сильно переживаю измену жены, что не могу выйти на работу?

Когда вернулся вечером домой, Эллен приготовила лазанью.

– Привет.

Я передал ей записку Конрада. Даже не сняв пиджака. Жена посмотрела на нее и заплакала.

В перерывах между рыданиями она сказала, что к тому моменту все уже было кончено. Между ними все закончилось, едва успев начаться. Они так много проводили вместе времени, что в какой-то момент моя благоверная увлеклась. Это был глупый поступок, но супруга сама порвала с Конрадом. Эллен просила меня поверить ей. Сказала, что это случилось во многом из-за того, что в последнее время я уделял ей так мало внимания.

Значит, это была моя вина.

Она это отрицала. Сказала, что оступилась. Это была ошибка. Супруга утверждала, что говорит правду.

Я не знал, чему верить, но понимал, почему она так потянулась к Конраду. Вспоминал, как она приходила с работы и рассказывала, какая у него удивительная творческая натура, как замечательно работать с человеком, который стремится реализовать многочисленные таланты, которыми одарен. Конрад был всем, а я – ничем. Он полностью посвящал себя своему искусству, а я давно все бросил бы, если бы не поддержка Эллен.

Кажется, я разозлился. Потрясение было слишком сильным, чтобы я смог удержать свой гнев. Тем вечером ушел из дому и не возвращался дня два. Жил в мотеле и по-прежнему ходил на работу. Однажды Дерек позвонил мне на работу: «Папа, я убрался у себя в комнате. Теперь ты вернешься?»

Пришел только для того, чтобы взять кое-что из одежды. Эллен была дома – она ждала меня с того момента, как я ушел.

– Я все сделаю, – проговорила она, но язык ее заплетался. Чувствовался исходивший от нее запах спиртного. – Все, что хочешь, только скажи.

Пришлось остаться. И не потому, что готов был и дальше жить со всем этим или хотел найти способ решить возникшую проблему. Но Эллен начала сильно пить, и кто-то должен был присматривать за Дереком.

Следующие несколько недель я провел на автопилоте. Ходил на работу, возвращался домой, укладывал сына спать, ночевал в комнате для гостей, вставал на следующий день, и все повторялось сызнова. Все разговоры с Эллен я старался сводить к минимуму.

– Поговори со мной, – иногда просила она.

Я впал в глубокую депрессию. Именно в таком настроении я и пребывал тем днем, когда решил покрасить окна. Тогда ко мне и пришла Донна, чтобы спросить, есть ли у нас свет.

– Не знаю. Сейчас проверю.

Я спустился вниз, щелкнул выключателем на кухне и вернулся.

– Все в порядке. У нас одна линия, так что, наверное, неисправность случилась в вашем доме.

– Понятно. Тогда я вызову электрика. – Помолчав, она добавила: – Прости, что отвлекла. Тебе нужно покрасить столько окон.

– Прежде чем вызывать электрика, проверь щиток.

Донна была привлекательной женщиной. Не красавица, но очень хороша собой. Высокая, с пышной грудью, крутыми бедрами и каштановыми волосами до плеч. Время от времени я видел, как она в шортиках и топике бегала кросс вдоль шоссе, ведущего в Промис-Фоллс. Она участвовала в благотворительном марафоне и уговаривала нас присоединиться.

– Там, в подвале, есть какой-то ящик, – сказала Донна. – Но я даже не думала заглядывать туда. Нужно найти один из рубильников, который сорвало, верно? И поставить его на место?

– Если только у вас не один общий рубильник. Но скорее всего их будет несколько.

– Постараюсь разобраться, – рассмеялась Донна.

Я спустился с лестницы. Пришлось на время отказаться от мысли броситься вниз головой.

– Если хочешь, посмотрю, – предложил я.

Она кивнула. Мы пошли в ее дом. Там никого не было. Альберт ушел на работу, Адам – в школу. В тот год у них с Дереком была одна учительница – миссис Фер, которая, по словам ребят, была похожа на кролика. «Вы бы видели, как она ест свои сандвичи», – сказал как-то Адам, когда был у нас дома.

Мы с Донной зашли в дом через черный ход.

– Свет погас во всем доме?

– Не знаю, – ответила она. – Я была на кухне, готовила, и вдруг мой кухонный комбайн отключился, а потом и свет погас. Думала, что сегодня смогу приготовить что-нибудь на обед. Обычно мы так заняты, что приходится заказывать еду домой или идти ужинать в ресторан. Ты меня понимаешь?

Если честно, я не понимал ее. Наш с Эллен семейный бюджет не позволял обедать вне дома каждый вечер. Изредка мы заказывали что-нибудь – например пиццу. Но я все равно ответил: «Да, конечно». На кухне подошел к выключателю и попробовал включить свет. Не работает. Тогда я зашел в гостиную и попробовал включить лампу на столике у дивана. Она загорелась.

– У вас есть электричество в доме. Похоже, света нет только на кухне. Поэтому, как я уже сказал, нужно проверить электрощит. Покажи, где он.

Она отвела меня вниз в котельную и повернула висевшую на цепочке лампочку.

– Думаю, это здесь. – Донна показала на серую металлическую коробку над рабочим столом. Мы вместе подошли к ней. – Это он?

– Похоже на то. – Открыв дверцу, увидел две колонки черных выключателей. В комнате было так мало света, что я едва мог разобрать надписи на ярлыках, где было указано, за какую часть дома они отвечали.

Я повернулся и спросил:

– Донна, у вас есть фонарик?

Хозяйка стояла так близко, что я чувствовал тепло ее тела.

Мы не были с Лэнгли друзьями, но время от времени проводили с ними время. Пару раз устраивали совместные барбекю, они приглашали нас к себе на вечеринки, если только это не были корпоративы для сотрудников их фирмы. Когда собираешься устроить шумный вечер и не хочешь злить соседей, лучше позвать их в гости. Лэнгли казались нам нормальной семьей. В меру счастливые, достаточно активные, с одним ребенком.

Донна нашла фонарик – он лежал за ящиком с инструментами на рабочем столе – и передала мне. Моя рука случайно коснулась ее руки.

Я зажег фонарь.

– Ну вот. – Я отыскал выключатель, под которым была надпись «кухня», и щелкнул им. – Думаю, теперь все будет в порядке.

– Ты так быстро все исправил, – вздохнула Донна с легким разочарованием в голосе.

Она стояла так близко, что, когда я обернулся отдать фонарь, слегка толкнул ее бедром. Лэнгли и не подумала отодвинуться и положила мне руки на пояс.

– Донна, – запротестовал я.

– В тебе кое-что изменилось, – сказала она. – За последние недели. Я видела это, наблюдая, как ты ездишь в своей машине или идешь к дому. Ты стал другим.

– Не понимаю, о чем ты.

– Ты как будто потерял присутствие духа, – объяснила она, не убирая рук. – И я понимаю, что это за чувство.

Я нервно сглотнул. Меня охватило такое же чувство, как в тот день, когда я нашел записку в сумочке Эллен. Все вдруг изменилось. Минуту назад ты стоял на лестнице, красил окна и придумывал способ свести счеты с жизнью, а теперь находишься в чужом доме и к тебе прижимается хорошенькая женщина.

Я положил руку на ее плечо, она тут же повернула ко мне голову, словно прося дотронуться до лица. Я нежно провел рукой по ее щеке.

– Донна, я…

– Тебе не нужно ничего говорить. Я просто хочу, чтобы ты знал: если станет грустно, у тебя всегда есть к кому обратиться.

– Послушай, – быстро проговорил я, – ты же знаешь, я женат. – Это была настолько очевидная вещь, что глупо было произносить ее вслух.

– Я тоже замужем. – Она на мгновение замолчала. – Если ты счастлив со своей женой, то прошу прощения за назойливость. Ты можешь уйти прямо сейчас.

Мне следовало немедленно покинуть дом, но это стало бы сродни обману – ведь наши с Эллен отношения трудно было назвать идеальными.

– А как же ты? – спросил я. – И Альберт?

– Почему ты не хочешь поцеловать меня?

Я сделал то, о чем она просила. Лэнгли обвила меня руками, и теперь, казалось, существовал только один вариант развития событий. Но не здесь, не в подвале, рядом с электрощитом, а в их с Альбертом спальне.

Она отвела меня наверх, в комнату, которую делила с мужем. Мы сели на кровать. Мне очень хотелось это сделать, но внутри крепла уверенность – так неправильно. Имел ли я право на месть?

Я отодвинулся.

– Не могу.

– Нет, ты можешь, – возразила она и протянула руку, чтобы дотронуться до моего лица.

Я осторожно взял ее за запястье и отвел руку.

– Нет, – отчеканил я. – Не могу. – Ее глаза наполнились слезами – еще мгновение, и они потекли бы по щекам. – Прости. Мне нужно идти. – Я встал, и тогда она бросила:

– Считай, что ничего не было.

Я кивнул:

– Конечно. Ничего и не могло быть.

Возможно, этот случай так повлиял на меня, что с того дня наши с Эллен отношения стали постепенно налаживаться. Я мог отомстить ей, но не стал этого делать. Но знал, насколько был близок к этому. Возможно, когда жена оказалась в подобной ситуации, она тоже пыталась остановиться, но не смогла.

И пусть между нами тогда ничего не произошло, Донна могла решить, что все же мы были достаточно близки. И даже рассказала о нашем якобы романе. Но если честно, я не особенно хотел знать, кому именно.

Глава девятнадцатая

– Мне сказала ее сестра, – проинформировал Барри, пока мы ехали по Промис-Фоллс мимо автомагазинов, «Уол-марта» и разных забегаловок.

– Хизер, – вспомнил я. – Из Айовы.

– Сестры все друг другу рассказывают, – заявил Дакуорт. – Я поговорил с ней еще до похорон. Они с мужем приехали вчера вечером.

– Да, я видел их на церемонии. Но она ошибается.

Детектив проигнорировал мои слова.

– Мы немного побеседовали, но она сказала, что не представляет, кто мог желать зла ее сестре, зятю или племяннику. Однако она вспомнила, как Донна рассказывала ей, что переспала со своим соседом. Это, конечно, был неблаговидный поступок, но тем не менее это случилось.

– Если Донна и рассказала об этом своей сестре, то она сильно преувеличила.

– Зачем ей лгать сестре?

– Барри, – я постарался держать себя в руках, – у меня нет настроения обсуждать эту тему, но скажу тебе одно: между нами ничего не было. Я не крутил роман с Донной Лэнгли. Не спал с ней. Не скрою, у меня была такая возможность, но я ею не воспользовался. Знаю, что ты выполняешь свою работу, но не понимаю, какое это имеет отношение к случившемуся. Даже если бы я на самом деле спал с ней, чего, как повторяю, не было. К тому же, если верить слухам, твое расследование в скором времени может подойти к концу.

– С чего это ты взял? – удивился Дакуорт.

– На похоронах все только и говорили, что о Колине Маккиндрике. О том человеке, который угрожал Альберту, после того как он добился освобождения для убийцы его сына.

– Что ты слышал?

– Вы пришли к нему, чтобы задать несколько вопросов, а он прострелил себе голову.

– Да, так оно и было. Это случилось сегодня рано утром. Черт знает что творится.

– Неужели тебе это ни о чем не говорит?

– А ты стал у нас психоаналитиком, Джим?

– Ну, это же логично – Колин Маккиндрик явно испытывал чувство вины. Иначе зачем он убил себя, когда вы пришли к нему?

– Возможно, у него просто была депрессия, Джим.

– Но ты не знаешь этого наверняка.

Барри вспылил:

– Зато ты говоришь так, словно тебе все известно. Так вот, умник, теперь послушай, как все было. Я пришел поговорить с ним, представился через рацию, сказал, что веду дело о семье Лэнгли, а он велел мне проваливать и пригрозил, что начнет стрелять через дверь. Я вызвал подкрепление, но и глазом моргнуть не успел, как этот мерзавец застрелился. Дверь был заперта, поэтому мне пришлось пройти в дом через гараж. Его нашли в холле, но мозги разлетелись повсюду, даже на кухню.

Дакуорт явно пытался шокировать меня, но его рассказ не произвел должного впечатления.

– Барри.

– Но вот что я еще хочу тебе сказать, – перебил меня детектив. – Колин Маккиндрик в ночь с пятницы на субботу был мертвецки пьян.

Я с удивлением посмотрел на него.

– Он провел ночь в камере. Дело было так. Сначала Маккиндрик пил в баре «У Кейси», в центре города. После того как умер его сын, он стал крепко прикладываться, а когда стараниями Альберта освободили парня, который был виновен в его смерти, совсем перестал себя контролировать. Так вот, напившись, Колин сел в машину, поехал по Карлтон-стрит, но там его остановила полиция и провела тест на наличие алкоголя в крови. Потом его задержали и забрали машину.

– Он был в тюрьме, – сказал я скорее себе, чем Барри, – когда убили Лэнгли.

– Всю ночь. Пребывание в тюрьме – пожалуй, самое надежное алиби.

Я медленно покачал головой:

– Возможно, он кого-то нанял. Маккиндрик нанял убийц, чтобы те разобрались с Альбертом Лэнгли, а в результате была расстреляна вся семья.

Барри недовольно поморщился:

– Наемные убийцы? В Промис-Фоллс? Джим, что с тобой? Насмотрелся криминальных фильмов?

Я откинул голову на подголовник. Неожиданно на меня накатила какая-то усталость.

– Итак, – Барри вернулся к своей теме, – поскольку следствие продолжается и я по-прежнему должен его вести, позволь мне задать еще несколько вопросов. И прежде всего о твоем якобы выдуманном романе с Донной Лэнгли.

– Может, сначала расскажешь, что тебе сообщила ее сестра, а потом выслушаешь мои объяснения?

Уголки губ Дакуорта слегка дрогнули.

– Хорошо, Джим. Просто замечательно. Но, боюсь, ты совершенно не представляешь, как проводится следствие. Не могу тебе пересказать показания другого человека, иначе ты попытаешься учесть их в своем рассказе. Это первое правило, которое я усвоил, пока учился в полицейской академии.

Я молча смотрел перед собой.

– Джим, послушай, мы давно друг друга знаем. С тех самых пор как ты еще работал у Финли. Всегда считал тебя хорошим человеком. И я стараюсь быть откровенным с тобой. Я же не стал задавать эти вопросы в присутствии Эллен, когда приходил к вам, потому что решил тебя пожалеть немного. И чем ты мне за это отплатил?

– Ты мог спросить меня, даже когда рядом была Эллен. Потому что между мной и Донной ничего не было. – Я замолчал, а потом добавил: – Говорю правду.

– Это всего лишь слова, – отмахнулся Барри.

– Ладно. Это случилось давно. Вскоре после того как Эллен устроилась на новую работу в колледж. Я работал на улице, она пришла к нам, потому что у нее в доме отключилось электричество. Я пошел к ним в дом проверить электрощиток.

Дакуорт хихикнул:

– Вот как теперь это называется?

Я покачал головой:

– Она поцеловала меня. То есть мы поцеловались. Лэнгли хотела, чтобы мы занялись сексом, но я был не готов к этому.

– Ясно, – с недоверием в голосе сказал Барри.

– Это правда. Донна выглядела такой несчастной и была очень грустной. И мне показалось, что она хотела затащить меня в постель, чтобы отвлечься. – Я задумался. – Возможно, был еще какой-то мужчина, кроме меня, с которым ей повезло больше.

– Да, не исключено, – пробормотал себе под нос Барри.

– Я сказал тебе правду. После того как это случилось – то есть едва не случилось, – я решил исправить все ошибки, которые допустил за время брака, чтобы у нас с Эллен все стало как прежде.

– У вас с Эллен были проблемы?

Черт. Не хотелось бы заводить разговор на эту тему. Особенно теперь, когда я узнал, что, возможно, Лэнгли убил и не Колин Маккиндрик. Мне снова захотелось рассказать о пропавшем компьютере с книгой Конрада. Я не думал, что это будет похоже на злонамеренный умысел с целью насолить ему.

– Просто… у нас были немного натянутые отношения, – быстро нашелся я. – Мы стали отдаляться друг от друга. У меня была депрессия, неудовлетворенность жизнью. Эллен с головой ушла в работу, и, возможно, я ей немного завидовал.

Держа руль одной рукой, второй Барри указал в сторону кафетерия:

– Не хочешь кофе или еще чего?

– Слишком жарко. Может, развернешься и отвезешь меня назад? Дерек, наверное, уже закончил и ждет меня.

Дакуорт затормозил у окошка для заказов.

– Средний стакан кофе. И пончик с шоколадной глазурью, – заказал он через переговорное устройство.

Когда детектив закрыл окно, я спросил:

– Значит, теперь вы исключили Маккиндрика из списка подозреваемых. Есть ли у вас еще какие-нибудь зацепки?

– О да. – Полицейский направил машину к окну выдачи.

– И что к примеру?

– Кое-что имеется.

– Это касается клиентов Альберта? Кто-то из его юридической фирмы?

– Ты прав, мы отрабатываем все версии.

Я решил, что наступил подходящий момент.

– Возможно, я тоже могу поделиться с тобой кое-какой информацией.

– Правда? – Он повернулся ко мне и удивленно поднял брови.

– Да. Помнишь, как в субботу утром ты водил Дерека в дом Лэнгли?

– Да.

– Когда ты уехал, сын сказал мне, что заметил кое-что необычное в доме. Он не был уверен, что это важно, поэтому ничего не сказал тебе. Но все же одна мысль не давала ему покоя.

– Подожди, – остановил меня Барри. Мы подъехали к окошку, он протянул продавцу пять долларов, получил сдачу и забрал кофе и пончик. – Ты точно ничего не хочешь? Может, прохладительный напиток для Дерека? Или мороженое?

– Спасибо, не надо.

Поставив кофе на подставку, он выехал на дорогу и направился к месту моей работы.

– Так, и что дальше?

– Дерек сказал, что в комнате Адама стоял компьютер, один из тех старых системных блоков, что они собирали. Системник был там в четверг, за день до убийства, но мой парень не увидел компьютера в субботу, когда ты привел его туда.

– Компьютера? – Да.

Барри пожал плечами:

– Дерек так сказал? – В его голосе сквозили нотки пренебрежения.

– Верно.

– А откуда Дерек узнал про этот компьютер?

Я рассказал, как Агнесс Стокуэлл отдала компьютер моему парню, что он был совсем старым и принадлежал ее сыну.

– Он сбросился с водопада Промис, – вспомнил Барри и, засунув руку в пакет, достал пончик в шоколадной глазури. – Так, значит, в комнате Адама был компьютер Дерека?

– Да. Ребята любили заниматься старыми компьютерами.

– Что ж, спасибо за информацию, Джим. Возможно, это важно, а может быть, и нет.

– В компьютере находилась книга. Роман. Бретт Стокуэлл был писателем.

– Замечательно, Джим, – пробубнил Барри, пережевывая пончик. – Ты не снимешь со стаканчика крышку? А то мне надо еще вести машину.

Я снял крышку и осторожно поставил стакан обратно. Он был наполнен до краев, и резкий поворот мог расплескать его.

– Эта книга – почти один в один «Недостающая деталь», – продолжал я.

– Что недостающая?

– Как, ты не читал роман Конрада Чейза?

– Как ты ее назвал?

– «Недостающая деталь». Роман.

– Кажется, это прошло мимо меня. Вот если бы ее написал Том Клэнси или Клайв Касслер, я точно о ней знал бы.

– Я просто хочу тебе сказать, Барри, что книга, которая, как считается, вышла из-под пера Конрада Чейза, оказалась в компьютере умершего мальчика. И появилась она за два года до того, как этот роман был опубликован.

Дакуорт попытался поднести стакан ко рту, не расплескав кофе. Отхлебнув, он сказал:

– Черт, какой горячий!

– Тебе не кажется это интересным? – спросил я. – Или хотя бы любопытным?

– Не знаю, Джим. Гораздо интереснее для меня то, что источником этих сведений стал Дерек.

Слова Барри ввели меня в полное замешательство.

– Что ты имеешь в виду?

– Просто хочу сказать, что он мог немного исказить информацию. Но спасибо, что рассказал. Приму к сведению.

Впереди я увидел пикап с прицепом. Сын уже убрал трактор и сидел в машине.

– Ну ладно. Пытался помочь тебе. Если не хочешь, чтобы я говорил тебе вещи, которые могут помочь следствию, то умываю руки. Если не хочешь раскрыть преступление, то это твое дело.

– Ошибаешься, я хочу распутать это дело, – возразил Барри. – И знаешь что? У меня такое чувство, что скоро мы совершим прорыв.

– Серьезно? – удивился я.

Он притормозил на обочине около моего пикапа и посмотрел на меня:

– Думаю, что мы очень скоро арестуем подозреваемого.

Само собой бросилось в глаза – если бы он действительно был близок к раскрытию дела, у него вряд ли оказался бы такой недовольный вид.

Я вышел из машины и, даже не оглянувшись, сразу же направился к пикапу.

– Прости, что так долго, – извинился я перед Дереком, который уже закончил работу и ждал моего возвращения. На перепачканном пылью и грязью лице явственно виднелись потеки слез. – Эй, что случилось? – И тут я увидел, что он сжимает в руке сотовый телефон.

Мой парень покачал головой, но ничего не ответил.

– Да ладно. Что произошло?

– Мне звонила Пенни, – всхлипнул Дерек.

– Понятно. И что?

– Ничего. – Он снова всхлипнул.

– Перестань. – Я похлопал его по колену. – Давай не будем ничего друг от друга скрывать.

– Она просто… она сказала, что раз я отвечаю на ее звонки, значит, еще ничего не случилось.

– Чего не случилось?

Сын вытер нос тыльной стороной ладони. Не глядя на меня, пробубнил:

– Папа, я хороший парень. И хочу, чтобы ты знал об этом. Что бы обо мне ни наговорили.

Мне совсем не понравились его слова.