Текст книги "Смерть у порога"

Автор книги: Линвуд Баркли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

– Вы насчет конгресса? – Чейз бросил на меня усталый взгляд.

Я кивнул.

– Да, его предвыборный штаб уже начал собирать кое-какую информацию. Думаю, у этого ублюдка есть шанс. Вы же знаете – чтобы тебя избрали, вовсе не обязательно быть ангелом.

– Рэнди понравились бы ваши слова, – заметил я. – Думаю, он объявит об этом в ближайшие дни.

– А где вы об этом слышали? – Судя по всему, Конрад был удивлен, что я знаю новости, так горячо обсуждавшиеся в высших кругах города, учитывая мое теперешнее положение.

– Он сам сказал мне.

Чейз удивленно моргнул.

– Ладно, честно говоря, мы не хотели бы отнимать у вас много времени. Эллен, если ты неважно себя чувствуешь и тебе нужен денек-другой, чтобы прийти в себя, не стесняйся, звони.

– Конечно, Конрад, – ответила жена, допивая вино. – Спасибо за внимание и участие.

– Мы просто выполняем…

– Конрад, – перебил я его, – прежде чем вы уйдете, мне нужно с вами кое о чем поговорить.

Жена подозрительно посмотрела на меня. Судя по выражению ее лица, она не хотела, чтобы это делал я, и надеялась уладить все самостоятельно. Но я это проигнорировал.

– Конечно, – согласился Конрад. – А в чем дело?

– Пойдемте прогуляемся.

Чейз поднялся со своего места, и мы направились к гаражу. Двойная дверь была открыта.

– Послушайте, а Эллен… с ней все хорошо?

Меня буквально передергивало, когда он произносил ее имя.

– Мы оба немного на взводе, – признался я.

– Конечно, понимаю. Просто я заметил, как быстро она выпила вино.

– Я же говорю, что для нас это стало серьезным потрясением. Трех человек застрелили в соседнем доме; представьте, как вы себя чувствовали бы на нашем месте.

Чейз прошел в гараж и стал осматриваться по сторонам, глядя на газонокосилки, взял в руки кусторез, потом заметил мои картины. Их было около дюжины, они стояли у стены, покрытые толстым слоем пыли. Президент колледжа подошел к ним и стал по очереди рассматривать.

– Нельзя так обращаться с живописью. Краски портятся от жары и пыли.

Я ничего не ответил.

– А вы неплохо рисуете. – Он умудрился сказать это таким тоном, что одновременно польстил мне и показал свое превосходство. Конрад вернулся к первой картине – это был пейзаж с видом гор Адирондак. – Мне нравится. И чем больше я смотрю на эту картину, тем больше проникаюсь. Очень импрессионистично. Крупные мазки, если смотреть вблизи, то видишь только непонятные разводы, но стоит отойти немного, – он сделал три шага назад, – и начинаешь видеть всю картину целиком. Вы ведь устраивали выставку несколько лет назад?

– Да.

Чейз вновь подошел к картинам, достал третью, поднял.

– Это… дайте подумать… водопад Промис?

– Да.

– Вы интересно работаете с цветами. У вас получается приглушенная гамма, как будто на все краски сверху накладывается серый фильтр. Не знаю ни одного художника, который мог бы передавать через пейзаж ощущение грусти так, как это удается вам. – Он покачал головой, показывая восхищение. – А вы непростой человек, Каттер, – заметило наше светило.

Я не мог удержаться.

– В смысле?

– Вы неразговорчивы, целыми днями разъезжаете на пикапе и косите траву во дворах у других людей, а одно время вообще возили Рэнди, но оказывается, что у вас богатый внутренний мир. – Он указал на мою голову: – Намного богаче, чем можно подумать на первый взгляд.

– Правда?

– Вы проницательный человек. Уверен, что вы были очень серьезным ребенком, который редко делился с окружающими своими планами на будущее.

– Да. Редко.

– Вы не находите, что человеческий мозг – потрясающая штука? Обычно люди вроде вас готовы все отдать, лишь бы заниматься любимым творчеством. Но вы не такой: в один момент вы просто решили все бросить.

– Мне нужно было зарабатывать на жизнь.

Конрад кивнул, как будто в знак понимания.

– Я и сам частично так поступаю. Все свое время отдаю колледжу, этой дрянной административной работе, вместо того чтобы писать. А ведь только творчество по-настоящему питает нас.

«Если только ты не питаешься от чужого творчества», – подумал я.

– И все же, о чем вы хотели поговорить? – спросил он, положив пейзаж, на котором был изображен водопад Промис, поверх других картин.

– Понимаете, мне хотелось бы рассказать кое о чем Барри Дакуорту, но Эллен считает, что сначала стоит поговорить с вами.

– Правда? – Он удивленно приподнял брови. – И о чем же?

– Вы помните студента, который учился у вас лет десять назад, его звали Бретт Стокуэлл?

– Ну конечно, – тут же ответил Конрад. Я рассчитывал, что он сделает вид, будто забыл его, и пару раз повторит имя юноши, словно пытаясь вспомнить. – Прекрасный студент, к тому же очень талантливый, – заявил он. – Ужасная трагедия. Вы же знаете, что парень совершил самоубийство.

– Да. Знаю.

– Я был потрясен. Хотя, если честно, это не стало для меня неожиданностью.

– Правда? А почему?

– Иногда талантливые люди бывают очень сложными. Талант – это не просто дар, Джим. Это может быть и проклятием. Не мне говорить вам об этом. – Он снова показал на мои картины. – Вы ведь пережили что-то вроде падения. Черную полосу. И тогда у вас возникла мысль все бросить и уйти, но если бы у вас не было выхода, не было дороги, по которой вы могли идти, возможно, это привело бы к ужасным последствиям.

– Значит, в случае с Бреттом вы видели какие-то признаки того, что он может с собой сделать?

Конрад пожал плечами:

– Стокуэлл был человеком настроения. Помню это прекрасно. Очень замкнутым. Все, что он делал, казалось ему недостаточно хорошим. Любая фраза, идея, родившаяся в твоей голове, когда ты переносишь ее на бумагу, выглядит совсем по-другому. – Он сделал паузу. – А почему вы вдруг заговорили о Бретте Стокуэлле?

– Вы знаете его мать, Агнесс?

– Конечно. Видел ее на похоронах. Когда я пришел на прощальную церемонию в церковь, она была там, стояла у гроба сына и плакала. Бедная женщина выглядела такой одинокой. Ее муж к тому времени уже умер.

– Она моя клиентка. Мы с Дереком приводим в порядок ее двор.

– Как мило, – заметил Конрад.

Боже, как мне хотелось убить его прямо на месте! Сесть за руль садового трактора и переехать этого самодовольного индюка.

– Она сказала, что вы были очень внимательным к ней после смерти сына. Посылали цветы и билеты на концерт.

Конрад кивнул, словно вспоминая, но что-то в его взгляде выдавало беспокойство по поводу того, что мне это стало известно.

– Агнесс долгие годы хранила многие вещи Бретта, – продолжал я. – Не могла расстаться с ними, но несколько недель назад отдала его компьютер Дереку. Они с Адамом, сыном Лэнгли, собирали старые компьютеры.

– Даже так? – Чейз провел рукой по электрическому кусторезу, взялся пальцем за спусковой крючок и нажал его, но ничего не произошло, поскольку агрегат не был подключен к сети.

– Бретт был писателем, и вы, как его преподаватель, должны знать об этом. В его компьютере нашлась целая книга.

– Ничего странного, – медленно процедил Конрад. – Я бы удивился, если бы в его компьютере не было книги или даже двух-трех. Он хотел стать писателем.

– Насколько я знаю, ребята нашли только один роман. О парне по имени Николас, который однажды утром проснулся и понял, что кое-что в нем изменилось.

– Вы это серьезно? – удивился Конрад.

– Он проснулся с влагалищем вместо члена.

– Мне прекрасно известна эта история. Но, боюсь, я ничего не понимаю.

– Компьютер находился в доме Лэнгли пару дней назад. Но теперь его там нет.

Лицо Чейза оставалось непроницаемым.

– Я по-прежнему ничего не понимаю.

– Если честно, я тоже. Как ваша книга могла оказаться в компьютере мертвого мальчика? И почему она попала туда за два года до того, как увидела свет? Поэтому я решил, что нужно будет привлечь к этому внимание Барри. Пусть он во всем разберется. Но Эллен сказала, что сначала мне стоит рассказать все вам. Возможно, тому есть простое объяснение. Вот я и сделал это. Просто из вежливости.

Щеки моего собеседника вспыхнули, но голос оставался спокойным.

– Не хочу показаться совсем уж тугодумом, Джим, но я все равно не понимаю. Если так называемый компьютер, который, как вы говорите, отдали вашему сыну, исчез, как вы обо всем узнали?

Я сглотнул.

– Потому что мой сын сделал… – Я замолчал, поняв, что перестарался.

– Сделал копию? – спросил Конрад.

В ответе не возникло необходимости. У меня было лицо шулера, попавшегося на обмане. Конрад прекрасно понял, что я хотел сказать.

– Знаете, что я думаю, Джим? Думаю, что это полная чушь. Вы удивляете меня. Я считал, что уже все забыто. Мне казалось, что вы из тех людей, кто не любит ворошить прошлое. Эллен – замечательная женщина, но она теперь ничего не значит для меня, и давно уже ничего не значит. Просто мимолетное увлечение, легкий роман. Теперь нас связывает только работа. Она заслуженный сотрудник Теккерея и каждый год организует фестиваль, которым гордится весь город. У меня с ней нет связи. У меня есть жена. Красавица жена.

Просто удивительно: я ненавидел этого человека за то, что он переспал с моей женой, но одновременно пришел в ярость, что подлец желал ее не так сильно, как свою нынешнюю половину.

– Джим, я старался сохранить добрые отношения с вами. Я хотел, чтобы прежние обиды остались в прошлом, пытался подружиться…

– Не нужно мне все это расписывать, – отрезал я.

– Как я уже сказал, просто пытался соблюсти правила приличия. Не только ради наших деловых отношений с Эллен, но и ради нас самих, поскольку мы существа разумные. Но вы долгие годы вынашивали план мести и наконец придумали, как дискредитировать меня. Это совершенно не укладывается у меня в голове. Я потрясен. Я изумлен. И позвольте кое-что вам объяснить. Если вы попытаетесь плести какие-нибудь жалкие интриги, чтобы разрушить мою репутацию, навредите самому себе. Я использую все доступные мне средства, чтобы расправиться с вами. Я вас раздавлю. Уничтожу. Вы испытаете ужасное потрясение, мой друг. Мне будет это страшно неприятно, но вместе с вами на дно придется упасть и Эллен. Это будет страшным позором для вас. Но по крайней мере теперь вы знаете истинное положение вещей. Меня не погубит какой-то жалкий рогоносец.

Ну вот опять. Это слово сегодня буквально преследует меня.

Во время пламенной речи я не сводил с Чейза взгляда, а когда он закончил, ответил:

– Конрад, а ведь вы больше не написали ни одной книги. Почему? Или ваше вдохновение разбилось, сорвавшись с водопада?

Я подумал, что он вспылит и опять начнет орать, но мой собеседник лишь улыбнулся:

– Так вот о чем выдумаете? Эх, Джим, я был о вас лучшего мнения. На самом деле я как раз заканчиваю книгу, над которой работал несколько лет. Мой нью-йоркский агент сейчас отдыхает на озере Саратога, но на неделе она должна заехать ко мне и привезти список издателей, которые борются за право прочитать ее первыми. Хотите, я спрошу, вдруг у нее возникнет желание встретиться с художником-неудачником, который зарабатывает себе на жизнь уборкой чужих газонов?

– Что тут у вас стряслось? – забеспокоилась Иллина, заглядывая в гараж. – Из-за чего вы ссоритесь?

Глава шестнадцатая

– Что ты ему наговорил? – спросила Эллен, глядя вслед Чейзам, которые шли по дорожке к новенькому блестящему «ауди». – Конрад был в ярости после разговора с тобой.

– Ты права. Мне нужно было подбирать выражения, когда я сказал ему, что он украл роман умершего студента.

– Это ни в какие рамки не лезет! – возмутилась Эллен, качая головой. – Слышал бы ты себя! Завтра же начну искать себе новую работу.

– Но я просто сделал так, как ты мне сказала, – удивился я. – Поговорил с ним прежде, чем звонить Барри.

– Лучше бы ты позволил мне сделать это.

– Но ты ведь уже пыталась кое-что предпринять, не так ли? Пока меня не было утром. Звонила Конраду, но не смогла его застать.

– Да, я хотела поговорить с ним. Просто расспросить, ни в чем не обвиняя, в отличие от тебя. И если бы он не приехал сюда с Иллиной, то, возможно, мне это удалось бы.

– Я предоставил ему возможность объясниться. Сделал одолжение.

– И?.. Что он сказал?

– Ну, много чего наговорил. Но вразумительного объяснения так и не дал.

– Что значит «много чего наговорил»? Если он не объяснился, что же сказал?

– Твой босс принял все на свой счет. Решил, что я хочу поквитаться с ним после того, что случилось.

Эллен собиралась сказать что-то, но промолчала.

– Знаю, о чем ты подумала. Действительно веришь, что я все это подстроил? Что специально вынудил Агнесс Стокуэлл отдать Дереку свой компьютер, а потом каким-то образом умудрился перегнать туда роман Конрада, зная, что мальчишки рано или поздно найдут его? Что Дерек непременно покажет его мне, а потом я смогу использовать это и задавать вопросы, которые разрушат репутацию Конрада? Ты и правда думаешь, что я все это сделал? И поступил так только потому, что до сих пор не могу пережить, что когда-то ты спала с этим чертовым литературным гением? Но если представить, что я все это спланировал, то при чем здесь Лэнгли? Я, по-твоему, знал, что их убьют, и устроил так, чтобы компьютер пропал из их дома, чтобы все подумали, будто Конрад причастен к этому? Я тебе вот что скажу: провернуть такое дело под силу разве что главе ЦРУ!

– Довольно! – закричала Эллен и, схватив пустой стакан из-под вина, швырнула о стену дома. – Хватит!

Я замолчал.

Мы стояли на веранде, но не могли посмотреть в глаза друг друга, нас как будто разделяла бездна шириной с футбольное поле.

– Послушай, – начал я, – может, это и правда, что…

Но в этот момент послышался рев машины, мчавшейся к нашему дому. Мы обернулись и увидели Дерека, сидевшего за рулем «мазды» Эллен. Он затормозил слишком резко, и автомобиль немного протащило по гравию. Парень еще не успел выйти из машины, но я уже заметил, что лицо его было красным от ярости. Таким же, как у Конрада, когда он уходил от нас.

– Вот сволочи! – крикнул Дерек.

Он вышел из машины, яростно хлопнул дверью и побежал к дому. Сын хотел пройти мимо нас, но я перегородил ему дорогу и осторожно положил руку на грудь. Его губы были сжаты, я слышал, как шумно и тяжело он дышал.

– Тихо. Успокойся, дружок. Что стряслось?

– Родители Пенни, – буркнул он. – Чертовы засранцы.

– В чем дело? – спросила Эллен. – Ты про Такеров? Что они тебе сказали? Что произошло?

Дерек яростно покачал головой:

– Почему они так поступили?

– Да расскажи, что случилось! – воскликнул я. Только бы он не повздорил с ними, не ударил отца Пенни или не сделал чего-нибудь еще в этом духе! Сейчас нам меньше всего нужны были такие проблемы.

– Они не разрешают мне видеться с ней. Не могу дозвониться до Пенни, она не подходит к сотовому, а когда я позвонил ей домой, родители не подозвали ее к телефону. Поэтому я сам поехал туда.

– Но почему? – спросила Эллен. – Почему они не разрешают тебе видеться с ней?

– Думают… черт, я не знаю, о чем они думают. Вбили себе в голову, что ей небезопасно общаться со мной, потому что я живу рядом с домом, где убили всех, кто там жил.

– Это просто смешно, – усмехнулся я.

– Да, только попробуй им это объяснить.

– Значит, ты поехал туда, – кивнула Эллен. – И что случилось потом?

– Постучался в дверь, миссис Такер открыла, я попросил позвать Пенни, а она ответила, что ее дочь не может увидеться со мной.

– Объяснила почему? – спросил я.

– Я спросил, почему Пенни не может поговорить со мной, а она ответила, что сейчас неподходящее время.

– Не понимаю, – пожала плечами Эллен. – И это все из-за того, что случилось с нашими соседями? Они считают, что теперь Пенни нельзя встречаться с тобой?

Я попытался поставить себя на место родителей девушки.

– Если бы у нас была дочь, возможно, мы испугались бы, узнав, что она посещает дом, рядом с которым происходят такие ужасные вещи.

– Что? – Жену переполняло возмущение. – Ты решил встать на их сторону? Они не хотят, чтобы наш сын виделся со своей девушкой, и ты считаешь, что это нормально?

Сегодня я не мог спорить с Эллен.

– Я не встаю ни на чью сторону. Просто пытаюсь их понять.

– Даже не знаю, так ли это на самом деле, – буркнул Дерек. – Все так странно. Потом пришел мистер Такер и сказал, чтобы я убирался.

– Убирался? – спросил я. – Он так прямо и сказал: «Убирайся!»?

– Я пошел к машине и вдруг увидел Пенни: она выглянула из окна своей комнаты и пожала плечами, вот так, – повторил сын движение. – Словно хотела извиниться за родителей. Но она больше ничего не сделала и не сказала, только посмотрела на меня, и тут в комнату зашла ее мама и велела отойти от окна.

– Я позвоню им, – засобиралась Эллен.

Мы с Дереком почти одновременно крикнули:

– Нет!

– Не делай этого! – повторил сын.

– Не надо, – остановил ее я. – У нас и так проблем по горло. Не хватало еще поссориться с Такерами.

– Они не имеют права так обращаться с Дереком, – возмутилась Эллен. Вид у нее был такой, словно она собиралась врезать кому-нибудь, и посильнее. Если бы под рукой у нее был еще один бокал из-под вина, она точно разбила бы его. Жена всплеснула руками. – Я не могу это так оставить! – крикнула она и ушла в дом.

Мы остались с Дереком наедине. Я положил руку ему на плечо, но он скинул ее.

– За что ты на меня сердишься?

– Не знаю. Извини. Просто я очень разозлился.

Я немного помолчал, а потом снова обратился к сыну:

– Хорошо. Я тебя понимаю. Но и ты пойми: нам всем сейчас не по себе. Люди напуганы. Кто-то убил Лэнгли, и все со страхом ждут, что будет дальше. Такеры, наверное, тоже боятся. И ты сам боишься, и твоя мама боится, и я боюсь.

Он тяжело вздохнул.

– Я знаю. Знаю.

– С тобой все в порядке? Понимаешь, мне нужно тебя спросить кое о чем.

– О чем?

– О компьютере.

Он посмотрел на меня так, словно уже забыл про компьютер, хотя прошло всего несколько часов с тех пор, как сын рассказал мне про роман, который нашел там.

– А в чем дело?

– После того как Агнесс отдала его нам, ты никому об этом не рассказывал? Или о том, что в нем нашел?

Он ответил не раздумывая:

– Нет, никому. Ну, кроме Адама.

– Ладно. А Пенни? Ты ей говорил?

– Нет, я… не думаю.

– Ты уверен?

– То есть я мог сказать, что нашел в нем какой-то роман. Но не больше.

– А она могла кому-то сказать?

– Не думаю. Зачем ей? Мне кажется, Такер все равно. Я всегда говорю ей о том, что мы с Адамом находим в старых компьютерах, но мне кажется, она даже не слушает меня, ей это неинтересно.

– А что по поводу Адама? – спросил я. – Могли он сказать кому-то?

– Зачем? С какой стати?

– Дерек, пойми, если кто-то приходил в дом Лэнгли за компьютером, получается, злоумышленник знал, что он там был. Так могли Адам кому-то рассказать о нем?

– Мне кажется, нет. Разве что отцу. Я же говорил, что он очень расстроился из-за этого.

Альберт Лэнгли. Ко всему прочему он был адвокатом Конрада Чейза.

– Ты думаешь, он сам это сделал? То есть ты считаешь, что Адам рассказал все отцу? По-твоему, он мог сказать что-то вроде: «Ты представляешь, что мы с Дереком нашли на том компьютере, который отдала нам Агнесс Стокуэлл?» Он мог такое сказать?

Мой парень призадумался.

– Наверное. Думаю, да. Но вот матери он вряд ли стал бы рассказывать. По той же причине, по которой я не хотел говорить об этом своей маме. Из-за содержания книги.

Я сел на стул. Мое пиво по-прежнему стояло на столе, но бутылка стала теплой. Дерек сел напротив.

– Что? – спросил он.

– Даже не знаю. Просто сбит с толку. – Я отхлебнул теплого пива. – Чертовски устал и не могу больше думать.

Сын пристально глядел куда-то в сторону. Я обернулся и увидел, что он смотрит на криминалистов, которых я заметил раньше. Они все еще обыскивали двор позади дома.

– Почему эти парни ищут что-то среди деревьев? Что они там хотят найти?

Глава семнадцатая

Два дня спустя на похороны Лэнгли собрался, казалось, весь Промис-Фоллс. В церкви Святого Петра легко могли уместиться человек пятьсот, и в тот день там яблоку было негде упасть. Альберт Лэнгли управлял самой большой юридической фирмой в городе, его жена Донна являлась одной из самых известных светских львиц города, а их сын Адам пусть и не считался лучшим учеником в школе, но имел прекрасные отношения с учителями и одноклассниками. Поэтому неудивительно, что попрощаться с ними пришло столько друзей, приятелей и знакомых покойных.

Не говоря уже о членах семьи.

В церкви я заметил сестру Донны Хизер – вместе с мужем и двумя детьми она прилетела из Айовы. Мать Альберта, пожилую женщину из Санкт-Питерсберга, привез сюда брат покойного Сет из Южной Каролины. Собрались кузены и племянники Лэнгли со всех концов страны, а также дядя Альберта из Манитобы.

И все плакали.

Это были первые похороны, на которых присутствовал Дерек. Жизнь сыграла с ним злую шутку, заставив парня в первый раз в жизни присутствовать на этой печальной церемонии, где прощались сразу с тремя знакомыми людьми, которые погибли так рано.

Похороны бабушки и дедушки, возможно, не так сильно травмировали бы его психику. Мать Эллен умерла, когда Дереку было всего шесть лет, и мы решили, что он еще слишком маленький и подобная церемония только расстроила бы его.

Мы сидели посреди церкви, достаточно далеко от гроба. Пусть и жили рядом с Лэнгли, но многие из присутствующих на службе состояли в более тесных отношениях с ними, и мы не стремились занять место в первом ряду.

Мэр произнес небольшую речь. Она изобиловала банальными сентенциями, но тем не менее Рэнди сумел почти искренне изобразить скорбь.

– Альберт Лэнгли, – провозгласил Финли, – был поистине человеком особенным. Он преданно и честно выполнял свои обязанности, являлся поборником справедливости и равноправия и мечтал, чтобы Промис-Фоллс стал еще более чудесным и процветающим городом.

И ни одного упоминания о том, что он по-свински обращался с женой. Но разве мог Рэнди сказать о чем-то подобном в своей речи, которая явно была репетицией выступления перед журналистами, где он собирался заявить о намерении баллотироваться в конгресс?

Почти всю церемонию в зале слышался странный шепот, и причина крылась явно не в долгом выступлении Финли. Люди пересказывали друг другу какую-то новость, наконец она дошла и до нашего ряда.

Сидевшей рядом с нами женщине какой-то мужчина – вероятно, ее муж – прошептал что-то на ухо.

– Нет, – тихо произнесла она. – О Господи!

Я наклонился к ней и негромко спросил:

– Что случилось?

– Какой-то мужчина покончил с собой. Кажется, полиция хотела допросить его по делу Лэнгли.

– Кто?

– Полицейские пришли к нему домой, чтобы задать несколько вопросов, а он взял и убил себя.

– Кто это был?

– Я не знаю имени. Он имел какое-то отношение к одному из дел Альберта. Там еще убили мальчика.

Теперь Эллен толкнула меня в бок. Я шепотом рассказал ей все, что услышал.

– Кто это? – спросила жена.

Я покачал головой. Мы должны были дождаться конца службы, чтобы все разузнать.

Когда служба закончилась, толпа направилась к выходу. Женщины вытирали глаза платками, мужчины старались держаться стоически, и все задавали друг другу вопросы, пытались узнать подробнее о том странном происшествии.

Я заметил сестру Донны – Хизер. Помню, она приезжала однажды в Промис-Фоллс вместе с семьей. Рядом с ней был ее муж Эдвард. Я подошел к ним, Дерек и жена следовали за мной. Они не сразу узнали меня.

– Мы скорбим вместе с вами, – выразила соболезнования Эллен.

Хизер кивнула и спросила:

– Вы слышали?

– Да, кое-что, – признался я. – Но до нас дошли только обрывки информации.

– Я разговаривала с детективом Дакуортом, – объяснила она. Барри мелькнул в толпе несколько минут назад. – Он хотел поговорить с человеком по имени Колин Маккиндрик.

«Ну конечно. Человек, чьего сына забил бейсбольной битой насмерть Энтони Колаптино».

– И что? – спросил я.

– Когда детективы постучали в дверь и сказали, что хотят переговорить с ним по поводу его угроз Альберту, Маккиндрик велел им убираться и пригрозил, что станет стрелять, если полицейские войдут. А минуту спустя в доме прогремел выстрел. И когда они вошли, Маккиндрик был мертв. – Хизер зажала рот рукой, а потом с трудом проговорила: – Он выстрелил себе в голову.

Эдвард обнял ее и прижал к себе.

– Боже, – ужаснулся я. – Мы слышали немного об этом деле, но, наверное, Барри вам все подробно рассказал. Маккиндрик говорил Альберту, что сведете ним счеты, или что-то в этом духе, когда отпустили парня, который убил его сына. Альберт убедил присяжных, что Колаптино действовал в целях самообороны.

Хизер покачала головой – было видно, как она подавлена случившимся. Эллен дотронулась до ее руки:

– Нам очень жаль. Мы больше не будем донимать вас расспросами.

Это был своего рода сигнал – пора оставить их в покое. Когда мы отошли в сторону, жена спросила:

– И что ты думаешь по этому поводу?

– Даже не знаю. Но если честно, я удивлен.

– Может, теперь все закончится?

– Возможно.

– Детективы пришли к нему в дом, хотели расспросить об Альберте, а он взял и убил себя?

– Что? – спросил Дерек. – Значит, копы думают, что Маккиндрик убил Адама и его родителей?

– Представь, полиция приходит к твоему дому и хочет расспросить о трех убийствах, после этого ты кончаешь с собой. Это очень похоже на признание, – заметила Эллен. – Он наверняка страшно страдал. Сначала из-за гибели сына, а потом, если он действительно убил Лэнгли, его наверняка мучило чувство вины.

Я по-прежнему не знал, что думать.

– Когда ты убиваешь адвоката, который отпустил на свободу убийцу твоего сына, это ужасный, но вполне объяснимый поступок. Но я не понимаю, зачем он убил жену и ребенка Лэнгли? – продолжала жена. – А может, это входило в его планы. Маккиндрик потерял сына и хотел, чтобы ребенок Альберта и его жена тоже погибли.

Как ни печальна была эта новость, но я почувствовал себя так, словно с моих плеч упал тяжелый груз. Если наши предположения оправдаются, то, возможно, я даже смогу забыть историю с Конрадом и пропавшим компьютером.

Эллен с грустью покачала головой. Дерек, который все утро умирал от жары в костюме и галстуке, сказал, что хочет домой.

Я разделял его желание. Мы повернулись, чтобы пойти на парковку, как вдруг увидели Конрада Чейза и Иллину, беседовавших с незнакомой женщиной. На вид она была чуть старше шестидесяти, тонкие седые волосы, немного вызывающий макияж, скромные, но дорогие серьги, а на пальце кольцо с крупным камнем. Ее кремовые узкие брюки и красная шелковая блузка смотрелись скромно, но элегантно. Слишком изысканно для повседневной одежды и несколько вызывающе для похорон.

– Джим, Эллен, – окликнул нас Конрад неожиданно дружелюбным тоном, чего, признаться, я не ожидал, учитывая, что наша последняя встреча закончилась перепалкой. Он кивнул нашему сыну и добавил: – Здравствуй, Дерек.

– Конрад, Иллина, – произнес я, затем повернулся к седовласой женщине: – Кажется, мы не встречались раньше.

– Элизабет Хант, – представилась она.

– Джим Каттер. А это моя жена Эллен и наш сын Дерек.

– Рада знакомству. Я понимаю, как вы подавлены, это была такая грустная церемония.

– Элизабет собирается поехать отобедать с нами, – объяснил Конрад. – Она приехала сюда прямо из своего дома на озере. – Президент колледжа сделал паузу, а потом закончил: – Элизабет – мой литературный агент. – Таким тоном хвастаются приобретением нового автомобиля.

– Что ж, – пожал я плечами. – Рад за вас.

– Мы там скорбим. – Конрад кивнул в сторону церкви. – Так скорбим. – Его грусть, как и большинство эмоций, казалась наигранной и показной. – Но мы должны идти дальше, не так ли?

В ответ послышалось какое-то утвердительное бормотание, но оно исходило не от меня.

– Джим, Элизабет могла бы познакомить вас с агентами, которые работают с художниками. То, что я говорил насчет ваших работ, может, показалось вам и не совсем уместным, но я был искренен.

– Что? – удивилась Эллен. Я не пересказывал ей нашу беседу с Конрадом слово в слово.

– Вообще-то, – замялась Элизабет, – боюсь, я не так много общаюсь с…

– Вот и правильно, – перебил я. Мне даже стало жалко ее из-за того, что ей приходилось терпеть выходки Чейза. – Вам не стоит утруждать себя.

– Верно, у Элизабет и без того будет много работы, когда Конрад допишет свою книгу, – заметила Иллина.

Глаза жены расширились от удивления.

– Ты написал книгу? Новую книгу?

– Ну, вроде того. Элизабет сказала, что многие издательства хотели бы почитать ее. – Наш гений явно перестарался со скромностью.

– Конрад, – начала осторожно Хант. Очевидно, ей было неудобно обсуждать это в нашем присутствии.

– Прекрасная новость, – отреагировала Эллен сдержанным тоном. – Насчет книги.

– Нам пора. – Мне хотелось поскорее убраться отсюда.

Но наше светило явно не хотело отпускать нас.

– Вы слышали, что случилось? – спросил он. – Об этом все только и говорят.

– Вы о Маккиндрике? – спросил я, и Чейз воодушевленно кивнул:

– Верно. Такие новости распространяются быстрее, чем лесной пожар. Даже не представляю, что будут говорить об этом в прессе. Доведенный до отчаяния отец, узнав, что убийцу его сына отпустили, покончил с Альбертом, а потом свел счеты с жизнью, поняв, что полицейские выследили его.

– Думаю, именно так все и будет, – подытожил я.

Чейз внимательно посмотрел на меня:

– Можно вас на минутку?

Мы отошли в сторону.

– Уверен, что после этого события, если все пойдет так, как я думаю, вы больше не станете подозревать, что тот дурацкий компьютер с моим романом в нем имеет какое-то отношения к убийствам.

Я даже не знал, что сказать. Пока думал над ответом, Конрад заполнил паузу:

– Знаете, наша вчерашняя ссора очень расстроила Иллину. Она услышала некоторые из ваших обвинений в мой адрес. Я сказал, чтобы жена не обращала внимания, здесь даже нечего было обсуждать. Хочу, чтобы мы обо всем забыли, Джим. Извиняюсь за то, что говорил с вами вчера в таком тоне. Это случилось непроизвольно. Но вы должны понять, что человек с моей репутацией не может спокойно выносить клевету в свой адрес.

– Конечно. Как скажете, Конрад.

Он улыбнулся и похлопал меня по плечу:

– Рад, что мы пришли к согласию, Джим. И не будем обижаться друг на друга. Хочу, чтобы вы с Эллен были первыми, после моего агента, кому я позволю ознакомиться с моим новым романом.

– Это широкий жест с вашей стороны.

– Мне важно ваше мнение. Очень. И я думаю, эта книга станет хорошим подспорьем для Эллен в организации следующего фестиваля. Выход в свет моего нового романа придаст дополнительную значимость этому мероприятию.

– Пойду к своей семье, Конрад, – закончил я этот поток словоизлияний, извиняясь за уход.

Может, Чейз был прав. Возможно, теперь все действительно кончено. У меня не осталось аргументов против того, что сказали Конрад и Эллен. Я так ничего и не стал предпринимать по поводу пропавшего компьютера. Пару раз собирался позвонить Барри, но так и не сделал этого. Я не знал, насколько полезной была эта информация, поэтому снова и снова обдумывал мотивы, которые толкали меня совершить этот поступок. Любой мой опрометчивый шаг мог отразиться на карьере Эллен и, что было не менее важно, на нашем браке.