Текст книги "Точка возгорания"

Автор книги: Линн Хайтауэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

Глава 39

Кабинет директора средней школы округа Джекс-Крик по форме напоминал куб с бетонными стенами и линолеумом, тщательно натертым мастикой. В углу стояли видавший виды желтый письменный стол из сосны и раскрытый настежь шкаф. Стул, вплотную придвинутый к директорскому столу, был, несомненно, наиболее комфортабельным сиденьем в этой комнате, однако в данный момент он пустовал.

Сонора сидела рядом с Сэмом на жестком стуле с прямой спинкой и ожидала очередного учителя.

– Тебе не кажется, что ее здесь не слишком-то любили? – спросил Сэм.

Сонора кивнула. Директором школы был недавно назначенный на эту должность молодой мужчина, который лично не сталкивался с Сельмой Йорк. Однако он любезно предоставил им свой офис и организовал своего рода парад учителей.

В дверь постучали.

– Кажется, последний, – заметил Сэм, взглянув на часы.

На пороге возникла женщина пенсионного возраста, высокая и широкоплечая, с полными бедрами, но без избыточного веса. На ней было свободно свисавшее до середины икр синее платье из набивной ткани, плотные хлопчатобумажные чулки и стоптанные рабочие туфли, а на шее висели очки, удерживаемые специальной цепочкой. Ее серебристо-серые волосы были собраны в толстую косу.

– Меня зовут мисс Армстед, я преподаю искусство.

Сэм встал и пожал ей руку, представившись:

– Инспектор Делароса, а это – инспектор Блэйр.

Кивнув Соноре, мисс Армстед присела на стул. Взглянув на диктофон под рукой Соноры, она спросила:

– Вы собираетесь записывать наш разговор?

– Мы всегда записываем беседы, это обычная процедура, – улыбнувшись, успокоил ее Сэм.

– Мисс Армстед, – начала Сонора, – директор, наверное, вам уже объяснил, что нас интересует ваша бывшая ученица Сельма Йорк, не так ли?

– Я уже не помню всех своих учеников. Ведь это было одиннадцать лет тому назад. Но, честно говоря, Сельму Йорк я помню очень хорошо.

Сонора и Сэм переглянулись.

– И почему же? – поинтересовался Сэм.

– Я преподаю здесь искусство, а Сельма была очень талантливой девочкой. Талантливой и… измученной.

Сонора распрямила спину и откинулась на спинку стула.

– Как вы сказали? Измученной?

– По крайней мере мне так казалось. Позвольте привести вам пример. У нас всегда было принято, чтобы ученики писали портреты своих однокашников – один рисует, а другой позирует. Так вот, у Сельмы это не получалось. Она просто не могла нарисовать портрет другого человека. Иногда вместо портрета она просто вычерчивала на листе какую-нибудь цифру. Это было очень странно, и другим детям это не нравилось. Вообще ее у нас не слишком-то любили. Но она старалась, и я пыталась ей помочь. Я всегда наблюдаю, как дети ведут себя во время рисования. Сельма могла сломать карандаш, порвать бумагу. А в один особенно неудачный день она зашла в туалет и… остригла себе челку. – От волнения у Армстед перехватило горло. – Я подошла к ней и успокоила как могла. Но с девочкой действительно было очень трудно общаться. Могу честно сказать, я тоже не очень любила ее, но все же ценила ее талант. И у меня не было больше таких талантливых учеников, как Сельма.

«Интересное кино», – подумала Сонора. Казалось, мисс Армстед до сих пор переживает эту потерю.

– А происходило с ней что-нибудь подобное до этого случая? Когда она вышла из себя и остригла челку? – поинтересовался Сэм.

– Однажды, когда я дала ученикам задание нарисовать собственные автопортреты, Сельма не смогла даже приступить к работе. Она пришла на другой день очень разозленной и снова с остриженной челкой, так же как и в прошлый раз. Она выглядела очень апатичной и, заявив, что не может выполнить задание, принялась шататься по классу, в то время как другие ученики работали. Потом она подошла ко мне и спросила, можно ли ей вместо автопортрета нарисовать портрет Дэнни.

Сонора посмотрела на Сэма.

– Да, она упоминала имя Дэнни, и не раз, – заметила мисс Армстед.

– Расскажите нам о нем, – попросил Сэм.

– Дэниел Маркум. Он был старше ее, ему было двадцать два – двадцать три года. Его брат ходил в школу вместе с Сельмой, а сам он работал на семейной ферме и в ремонтной мастерской на дому. Некоторым учителям казалось, что он просто дурачится с этой сопливой девчонкой Сельмой, но она была просто без ума от него.

– А она действительно сделала, что хотела? – спросила Сонора, подавшись вперед. – Нарисовала его портрет?

Армстед кивнула:

– И получилось очень похоже. Сельма была по-настоящему талантлива. Да, она закончила тот рисунок, но это был ее последний портрет.

– Вы с ней встречались позже? Может быть, слышали о ней что-нибудь?

Армстед покачала головой:

– Пока она была моей ученицей, я делала все, что могла, но мы не были с ней очень близки. Я сохранила кое-что из ее работ, они лежат в моем кабинете. Не хотите взглянуть?

Как раз, когда они выходили из директорской, прозвенел звонок на перемену, и коридоры заполнили юноши и девушки в синих джинсах. Сопровождаемые мисс Армстед Сэм и Сонора прошли мимо стеллажа со спортивными кубками и через двойные двери попали в комнату 101-А – класс для рисования, на стенах которого висели яркие маски из папье-маше: светло-зеленые, желтые, голубые. Армстед прошла мимо раковины, запачканной краской, и открыла свой кабинет. На какое-то время она исчезла за дверью, и до Соноры донеслись оттуда шуршание и стук.

В класс заглянула какая-то девчушка. Посмотрев на Сэма, она улыбнулась и тотчас же исчезла.

– Вот и мы, – произнесла мисс Армстед, неся в руках большой дерматиновый портфель. Расстегнув его, она достала оттуда холст.

Их взорам открылась картина, выполненная в темных тонах густыми и резкими мазками.

– Сельма любила рисовать. Как видите, она предпочитала насыщенные цвета и писала размашисто, в абстрактной манере. Другим учащимся и учителям ее картины казались просто мазней. Причем абсолютно бездарной. – Голос Армстед звучал прерывисто и взволнованно. Она покопалась в портфеле и извлекла на свет еще один квадратный кусок холста. – Вот. Тот самый набросок, который она тогда сделала. Портрет Дэнни Маркума – сходство просто поразительное.

Приподняв набросок за края, Сонора внимательно его рассмотрела. Было очевидно, что этот портрет углем был выполнен в спешке и какой-то почти безумной рукой – как будто автора что-то сильно тревожило. Сразу же бросалось в глаза смутное, но вполне ощутимое сходство изображенного на портрете парня с Китоном Дэниелсом. Сонора показала рисунок Сэму.

– А что произошло между ней и Дэнни? – спросил тот, взглянув на портрет.

Армстед слегка вздрогнула.

– Она сделала этот рисунок как раз перед… тем происшествием на реке.

– Что за происшествие? – насторожилась Сонора.

– А вам разве ничего не известно?

Сэм покачал головой.

Армстед медленно опустилась на стул рядом с небольшим письменным столом.

– Никто точно не знает, что именно случилось тем вечером. Об этом ходило много слухов. Но позвольте, я вам расскажу все по порядку, – начала она и, прищурившись, посмотрела в окно, как бы вглядываясь в далекое прошлое. – Я уже говорила вам, что у Дэнни был брат, Роджер, который учился в одном классе с Сельмой. И Сельма ревновала Дэнни к брату, как, впрочем, ко всем, кто был близок с Дэниелом. Но к Роджеру – особенно.

Так вот, раз в неделю они вместе с братом обычно выезжали порыбачить. Сельму это очень раздражало. У нее был прямо какой-то пунктик насчет этой реки. Во всяком случае, она всегда норовила увязаться за ними, но Роджер просил Дэниела, чтобы тот не брал ее с собой. И вот в тот вечер Роджер и Сельма опять поцапались из-за Дэниела. Позже, когда Сельма ушла, Роджер поехал на машине прикупить немного пива. А когда вернулся, Дэнни уже не было, хотя все вещи были на месте – его удочка, приманка и даже недопитая банка пива.

– Они тогда прилично выпили? – поинтересовался Сэм.

– Вероятно. По крайней мере больше, чем обычно. Официальная версия гласила, что он чересчур низко наклонился, упал в реку и утонул. Он не умел плавать, как и большинство детей, живущих в этих местах.

– И потом поползли слухи, – предположила Сонора.

Опершись подбородком на руку, мисс Армстед подтвердила:

– Не просто слухи. Роджер разжег тогда самый настоящий скандал. Он объявил, что Сельма вернулась и столкнула Дэнни в воду. Но шериф отказался верить этому, заявив, что Сельма любила Дэнни, а кроме всего прочего, была слишком хрупкой, чтобы столкнуть Дэнни, рост которого достигал шести футов. Но потом рядом с местом гибели Дэнни нашли одну из сережек Сельмы. Девочка сказала, что обронила ее еще в первый раз, когда они повздорили.

– В первый раз? Она так именно и сказала? – переспросил Сэм.

Армстед кивнула:

– Да, я сама слышала, как она говорила об этом в классе.

– А вы рассказали об этом шерифу?

– Я?.. Ну да, – ответила Армстед, задумчиво проведя пальцем по столу. – Но Роджера к тому времени уже не было в живых.

– Он погиб после ее отъезда? – спросила Сонора.

– Не совсем так. Несчастье случилось с Роджером вскоре после смерти Дэнни. Как-то поздно вечером он работал в табачном амбаре, на ферме у родителей. Внезапно начался пожар. И он не смог выбраться из сарая.

– А вам известно официальное заключение по поводу причин пожара? – вежливо поинтересовался Сэм.

Армстед ответила тихим голосом, сквозь зубы:

– Кто-то вылил на стенку сарая канистру бензина и зажег спичку. У Роджера не было ни единого шанса спастись. Все считали, что это дело рук Сельмы. Ведь произошла трагедия именно в тот день, когда она исчезла.

Сонора и Сэм снова переглянулись.

Мисс Армстед забрала у Сэма кусок холста.

– По-моему, очень удачный набросок, вам не кажется? – спросила она.

Сонора подумала, что в данном случае больше подошло бы другое слово – «одержимость».

– Мисс Армстед, – спросила она, – а как вы сами думаете, могла ли Сельма убить Роджера? И Дэнни?

Армстед вскинула руку, выражая отчаяние и усталость.

– Трудно сказать… Не знаю. Скажу вам лишь то, что позднее она пыталась написать по памяти портрет Дэнни… Уже после его смерти. И не смогла этого сделать.

Глава 40

Бросив взгляд на пятый этаж здания префектуры, Сонора отметила, что все окна были ярко освещены. Она посмотрела на Сэма.

– Иди-ка домой, малыш, и пообщайся со своим чадом. Кстати, как она себя чувствует?

– Все еще сдает анализы. Эти бесконечные изматывающие душу анализы, – вздохнул он, прикусив губу. – Нет, лучше-ка я…

– Поезжай домой, Сэм.

– Домой? Ну ладно. Позвони, если что, – согласился он наконец и, наклонившись, поцеловал ее в щеку. – Ты выглядишь усталой, Сонора.

– А я и в самом деле устала, Сэм.

Он смотрел ей вслед, пока она шла к главному входу. Любопытная сцена – полицейский наблюдает за коллегой около полицейского управления. Сонора и сама видела Сэма – с помощью видеокамеры, висевшей около входной двери.

Лифт сегодня поднимался как-то по-особому медленно. Она прислонилась затылком к холодной стенке, задумавшись, что с ней может случиться, если Сэм будет целовать ее чаще обычного.

Когда Сонора переступила порог своего отдела, телефон на ее столе уже надрывался вовсю. Поначалу она хотела проигнорировать его, но потом решила все-таки снять трубку – это мог быть Стюарт или дети.

– Отдел по расследованию убийств, инспектор Блэйр.

– Привет. – Голос был высокий, мелодичный, он показался ей знакомым на фоне шума в трубке. – Говорит Чита Чайлдерс. Помните, бар «У Кухо»?

От волнения сердце у Соноры забилось в два раза быстрее.

«Ну, скажи мне, что она там, – быстро пронеслась у нее мысль. – Скажи, что она в баре».

– Он здесь, – сообщила Чита.

– Кто он? – От неожиданности у Соноры округлились глаза.

– Ну, тот самый парень, помните? Один из тех, что на снимке.

Сначала Сонора ощутила легкий озноб, затем сердце ее ушло в пятки. Ну конечно же, это Китон!

– Крепкого телосложения и с курчавыми волосами? – уточнила она.

– Угу, – подтвердила Чита, продолжая жевать резинку так энергично, что Соноре было хорошо слышно, как кусочек пластика перекатывается из одного угла рта Читы в другой. Соноре очень захотелось попросить ее немедленно выплюнуть эту дрянь.

– Благодарю вас, мисс Чайлдерс. Весьма вам признательна за звонок.

– Мне следует попытаться задержать его в баре или как?

– Нет, не стоит, он вне подозрения.

– Выходит, это просто законопослушный гражданин, заглянувший чего-нибудь выпить, так, что ли?

Сонора живо представила себе Читу Чайлдерс за стойкой бара, упершуюся руками в изящные бедра.

– Может быть, вам будет интересно узнать, что он расспрашивал меня о той самой девице. Я имею в виду блондинку в джинсовой мини-юбке. Этот парень, часом, не полицейский?

– Он что, представился полицейским? – спросила Сонора.

– Да нет.

– Он не работает в полиции.

– Похоже, мне не стоило звонить вам, да?

– Напротив, вы абсолютно правильно сделали, что позвонили. Еще раз спасибо, – повторила Сонора, а сама подумала, что все женщины, как правило, нуждаются в подтверждении правильности своих поступков. – И если вы вдруг заметите ту, другую…

– Девушку?

– Да, ту блондинку. То не подходите к ней, а сразу же позвоните мне.

– Так и сделаю.

Закончив разговор, Сонора позвонила домой:

– Стюарт? Не ждите меня, возможно, я задержусь. Можешь ты сегодня остаться у нас?

– Как я и боялся, двадцать минут назад бармен ушел домой с гриппом. Я собирался подождать, пока дети заснут, а потом поехать к себе. Как ты считаешь, можно их оставить одних или лучше побыть с ними?

– Думаю, с ними все будет в порядке. Проверь только, чтобы двери были закрыты на все замки, и включи сигнализацию.

– Нет проблем. Расследование продвигается?

– Понемногу. Постараюсь избавить господ журналистов от новых волнений и происшествий.

– Возможно, они как раз больше всего и жаждут тревог и сенсаций.

– Значит, они не там их ищут.

Глава 41

Сонора слегка взбила волосы, подкрасилась, густо намазала губы золотисто-коричневой помадой, после чего взглянула в зеркало и с сожалением вздохнула – она ничего не могла поделать со своим утомленным лицом и поникшими под тяжестью забот плечами. Припарковавшись, она надела было галстук, но потом передумала и, сняв его, снова сунула в бардачок.

В кафе-баре «У Кухо» было не слишком оживленно – время позднее, завтра рабочий день. Сонора прикинула: не бродит ли где-нибудь поблизости Сельма, наблюдая за ним, а может быть, и за ней тоже. Она немного задержалась в дверях, и посетители с любопытством разглядывали ее. Что-то неуловимое в облике всегда выдавало в ней полицейского. Китон сидел в одиночестве в нескольких шагах от стойки бара, откуда он мог видеть парадную дверь, входы в туалетные комнаты и одновременно смотреть телевизор. Он уже почти допил пиво. На ногах его красовались все те же помятые брюки цвета хаки, но зато рубаха была свежевыглаженной, а щеки тщательно выбритыми. Китон выглядел крайне утомленным, но, несмотря на это, оставался весьма привлекательным.

– Здравствуй, Китон Дэниелс, – поприветствовала его Сонора, опершись рукой о спинку стоявшего напротив него стула.

– Присаживайся. Я видел тебя в вечерних теленовостях, и мне было интересно услышать все, что ты рассказала о ходе расследования.

Сонора присела и грустно улыбнулась.

– Это ведь была всего лишь реклама, не так ли? – спросил он.

– Не буду тебя обманывать – до успеха еще далеко. Но следствие действительно движется и набирает обороты. И я обязательно схвачу ее. – Она посмотрела на него, слегка наклонив голову. – Если только ты не опередишь меня.

Китон рассмеялся. Соноре понравилось, что он даже не пытается отпираться.

– Ты что, беспокоишься за меня? – спросил он ее.

– Послушай, у тебя есть пистолет, Китон?

– Угу, есть. А ты против?

– А разрешение? Ты хоть знаешь, как этим пистолетом пользоваться?

Китон кивнул.

– Тогда никаких возражений. Только не таскай его с собой в школу, – попросила она и откинулась на спинку стула. – Ты здесь уже давно?

– С восьми часов.

– Выходит, целый вечер.

Стараясь привлечь их внимание, Чита Чайлдерс перегнулась через стойку бара:

– Последний заказ! Вы хотите что-нибудь еще?

– Я бы не отказалась от поджаренного тостика, – сказала Сонора, не успев подумать, прежде чем открыть рот. «Глупая девчонка, с которой ничего нельзя поделать, – мысленно отругала она себя, – ведь рядом со мной брат человека, погибшего от ожогов. Да, в следующий раз надо получше соображать…»

Китон поднялся и снял со спинки стула свой пиджак.

«Господи, как же он хорош», – подумала Сонора.

– Гм, вы считаете, что вечер продолжается? – уставилась на них Чита Чайлдерс.

Китон улыбнулся Соноре.

– Я провожу тебя домой, – предложила она.

«Просто, чтобы убедиться, что ты в безопасности, – подумала Сонора. – Ну да – только для этого».

Припаркованные автомобили, выстроившиеся в одну непрерывную линию вдоль всех улиц Маунт-Адамса, создавали ощущение тесноты и скученности. Взяв Сонору за руку, Китон провел ее к крыльцу входной двери. Когда он начал возиться с ключами от дома, Соноре показалось, что ее спутник нервничает. По крайней мере ее уж точно охватило волнение.

– Вижу, ты все-таки сменил замки в доме, – заметила она и, обернувшись, окинула взглядом погруженные в темноту улицы.

Никого не было видно. Ни единого человека. Все машины застыли на своих местах. Сельма не могла возникнуть внезапно в любом месте, ни один человек не способен вести круглосуточное наблюдение. Может, ее здесь и не было.

А может, и была.

– Угу, я поменял замки. Теперь мы в безопасности.

В доме было темно. Лишь над кухонной раковиной горела лампа. Китон хотел было включить верхний свет, но Сонора остановила его, прикоснувшись к руке. Шторы на окнах были раздвинуты, и уличные фонари заливали комнату мерцающим молочным сиянием. Китон подошел к входной двери и закрыл замок.

Потом он взял Сонору за руку и подвел к краю дивана.

– Продвинься ко мне поближе, как в тот вечер, – попросил он.

Ремень сумки соскользнул с ее плеча. Повесив блейзер на подлокотник дивана, Сонора придвинулась к Китону. А желала ли она этого? Сонора заглянула ему в глаза. Да, она не просто желала близости с ним – она жаждала его любви.

Китон обнял ее, а она, приподнявшись, осторожно поцеловала его; ее язык проскользнул между его губ. При этом кончик ее языка затрепетал. Китон крепко поцеловал Сонору, и на несколько мгновений они застыли в неподвижности, глубоко дыша. Затем он обхватил руками ее бедра и сильно прижал к себе. Прикрыв глаза, Сонора ощутила теплоту и мощь крепкого мужского тела, бешеное биение его сердца.

Китон нежно провел подушечкой большого пальца по ее шее. Приложив указательный палец к его губам, Сонора раздвинула их и нежно коснулась его языка.

Другой рукой она расстегнула сначала верхнюю пуговицу его рубашки, а затем крючок своего бюстгальтера спереди, после чего выгнула спину, чувствуя, как распустившиеся волосы рассыпаются по плечам. Она прикусила нижнюю губу, когда Китон наклонился и прильнул губами к ее груди.

Спеша и путаясь, они сбросили на пол одежду. Просачивающийся сквозь шторы мерцающий свет уличных фонарей придавал их телам молочно-белый оттенок.

Не отрываясь от его губ, Сонора опустилась на диван и притянула Китона к себе. Перебирая ее волосы, он тихо и нежно повторял ее имя – точно бредил.

Дыхание его стало прерывистым, а рука, ласкавшая волосы, от напряжения сжалась в кулак.

– О Боже!

Сонора радостно засмеялась.

– Пойдем наверх, – предложила он.

Некрашеная деревянная лестница была еле видна в полумраке. Держась за перила, Сонора поднялась по ступенькам и вслед за Китоном прошла по коридору в его спальню.

Где-то на улице хлопнула дверца автомобиля. Сонора вздрогнула.

– Ты в порядке? – спросил Китон, легонько хлопнув ее по спине.

– Немного нервничаю.

В спальне стояла непроглядная темень. Оконные шторы были плотно задернуты. Сонора сумела разглядеть лишь белые цифры светящихся электрических часов. Положив обе руки ей на плечи, Китон мягко, но настойчиво опрокинул ее на кровать, а затем, согнув ее ноги так, чтобы колени слегка приподнялись, проник языком в ее лоно.

Схватившись за спинку кровати, Сонора закрыла глаза. Его прикосновение заставило ее задрожать всем телом. Помедлив секунду, он повторил это движение – уверенно и в то же время нежно. Затем он передвинулся выше и приник своими губами к ее губам. Сонора сжала его плечи:

– Китон…

Прикрыв глаза, она осторожно попыталась отстранить его, но затем подумала, что сейчас не самый подходящий момент сообщать о том, что она забыла принять противозачаточную таблетку. Расслабившись, Сонора позволила ему вновь повторить ласки, после чего опять вспомнила о возможной беременности и о том, что запросто может «залететь».

– Китон, мне нельзя…

Он поцеловал ее в шею:

– Нет, можно. Нет, можно.

– Китон, я способна забеременеть даже от капли дождя на моей шляпке, – прошептала она скороговоркой. Китон на мгновение замер и приподнялся на выпрямленных руках.

– Вот так, – добавила она.

– Прости, мне надо было тебя сразу спросить об этом.

Когда он встал, кровать жалобно скрипнула. Сонора услышала, как открылась дверца ящика, а потом зашуршала фольга. Через минуту Китон вновь вернулся в постель и, вытянувшись рядом с ней, стал осыпать ее поцелуями. Она перекинула ноги через его бедра и уселась сверху. Он положил ей руку на живот и снова вошел в ее лоно. Теперь все было в порядке, и она продолжала раскачиваться над ним, уверенно и плавно.

Ощутив резкий толчок, Сонора пришла в неописуемый восторг: она достигла высшей точки наслаждения. Через секунду она услышала восторженный стон Китона.

Они крепко обняли друг друга, и Китон нежно провел ладонью по ее спине. Сонора ответила ему блаженной улыбкой.

– Ты не хочешь поесть? – Его голос звучал устало и в то же время нежно.

– Я и вправду голодна, – ответила она. – А как ты догадался?

– По бурчанию в твоем животе, – усмехнулся он и включил светильник рядом с кроватью.

В комнате, обставленной темной мебелью, царил типично мужской порядок. Китон выдвинул ящик с бельем и достал оттуда большой белый пуловер.

– Накинь его, если тебе холодно.

Она надела через голову пуловер, и края его рукавов закрыли ее ладони.

– Скоро вернусь, – пообещал Китон и зашагал по направлению к ванной комнате.

Подойдя к трюмо чтобы поправить перед зеркалом волосы, Сонора заметила лежавшую там газетную вырезку с ее фотографией. Рядом с вырезкой она увидела блокнот в твердом переплете, на обложке которого было выведено жирными буквами «ДНЕВНИК НАБЛЮДЕНИЙ».

Конечно, это были личные записи. Но все-таки она не удержалась и раскрыла первую страницу.

«Мой брат мертв, и полиция разыскивает убийцу. Следователь по этому делу – женщина. Она понравилась мне своей компетентностью и уверенностью в себе. У нее красиво очерченный рот, и я думаю, что в душе она добрый человек».

Сонора сначала поморщилась, а потом улыбнулась. Все-таки ей было интересно узнать о его первых впечатлениях от их встречи.

«Я буду следить за каждым ее шагом. Надо, чтобы убийцу Марка поймали. Но я проведу и свое собственное расследование. Думаю, все началось с тех телефонных звонков, которые последовали сразу после Пасхи, когда мы с Эшли решили разойтись».

Сонора услышала шум спускаемой в туалете воды. Она закрыла дневник и положила его на место.

Китон вышел из ванной комнаты, облаченный в темно-синий махровый халат. Взяв Сонору за руки, он спустился с ней по лестнице. Они зашагали по темному безмолвному дому и вдруг безо всякой на то причины одновременно рассмеялись. Сонора почувствовала себя ребенком, по счастливой случайности избежавшим наказания за допущенную провинность.

Он включил свет. За окнами царила суровая ночная мгла, и Сонора даже вздрогнула при виде домашней, приветливой и залитой ярким светом кухни.

– Я всегда надеялся, что когда-нибудь – может быть, случайно – ты все-таки заглянешь ко мне, – признался Китон и распахнул дверцу холодильника.

Взгляду Соноры предстала залитая шоколадом клубника, мороженый йогурт, яичный рулет, и кока-классик в ярко-красных банках.

– Настоящая девичья еда, – гордо улыбнулся Китон.