Текст книги "За границей льдов (ЛП)"

Автор книги: Линкольн Чайлд

Соавторы: Дуглас Престон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

ЗА ГРАНИЦЕЙ ЛЬДОВ

Дуглас Престон, Линкольн Чайлд

Гидеон Кру – 4

1

Гидеон Кру смотрел на Эли Глинна и не верил своим глазам. Этот человек стоял – стоял! – на кухне его хижины высоко в горах Хемес и глядел на него безмятежными серыми глазами, излучая уверенность и спокойствие. Поначалу Глинн неподвижно сидел в своей усовершенствованной инвалидной коляске. В той самой, к которой он был прикован после инцидента, сделавшего его почти беспомощным. Таким Глинн был, сколько Гидеон его помнил – то есть, со дня их знакомства, случившегося несколько месяцев назад. И вот – к великому изумлению Гидеона – руководитель ЭИР сам, без посторонней помощи поднялся на ноги.

Глинн указал на свое кресло-каталку.

– Прости за эту небольшую драму. Однако я поступил так по одной важной причине: показать тебе, что твоя миссия на Затерянный остров, несмотря на некоторые печальные аспекты, вовсе не была напрасной. Как раз наоборот: я – живое доказательство того, что она прошла успешно.

Повисла тишина. Она растянулась на минуту, а затем и на две. Наконец Гидеон подошел к плите, взял сотейник с грудкой дикого гуся в имбирном соусе и с черными трюфелями, которую он только что закончил готовить с изысканной тщательностью, и выбросил ее в окно.

Не говоря ни слова, Глинн развернулся и немного неуверенной походкой двинулся к двери хижины, используя для опоры походную трость. Мануэль Гарза, руководитель отдела операций фирмы Глинна «Эффективные Инженерные Решения» и его правая рука, подошел к своему начальнику, чтобы помочь ему вернуться обратно в инвалидное кресло, но тот лишь отмахнулся.

Гидеон пристальным взглядом проследил, как резиденты ЭИР покидают его хижину, Гарза шел позади Глинна и вез пустую инвалидную коляску. Гидеон почувствовал растущее беспокойство – слова, которые Глинн произнес несколько минут назад, все еще звучали в его голове: Эта штуковина растет. Мы должны уничтожить ее. У нас мало времени.

Он схватил куртку и поспешил за ними. Вертолет, доставивший Глинна и Гарзу сюда, в этот удаленный район, ожидал с работающим двигателем. Винты его издавали нетерпеливый стрекот и посылали нисходящие потоки воздуха, волнующие луговую траву.

Гидеон последовал за Глинном в салон вертолета и, заняв свободное место, пристегнулся и надел гарнитуру. Вертолет почти сразу взмыл в синее небо Нью-Мексико и направился на юго-восток. Глядя в окно, Гидеон наблюдал, как его хижина удаляется, становясь все меньше и меньше, пока не превратилась в маленькую точку, черневшую посреди луга в большой горной долине. Внезапно у него возникло странное чувство: ему показалось, что он никогда больше ее не увидит.

Он повернулся к Глинну и, наконец, заговорил.

– Значит, ты снова можешь ходить. И твой поврежденный глаз… он снова видит?

– Да, – Глинн поднял левую руку, демонстрируя ранее поврежденную кисть, и медленно согнул пальцы. – С каждым днем подвижность улучшается, как и моя способность ходить без посторонней помощи. Благодаря исцеляющей силе растения, которое мы обнаружили на острове, я могу завершить проект всей своей жизни.

Гидеону не нужно было спрашивать об этом растении. Ему также не нужно было спрашивать о «проекте всей жизни» Глинна. Он уже знал ответы на оба эти вопроса.

– Нам нельзя больше тратить время. У нас есть деньги, у нас есть корабль, и у нас есть оборудование.

Гидеон кивнул.

– Но прежде чем мы доставим тебя в штаб-квартиру ЭИР, нам придется сделать небольшой крюк. Есть кое-что, что ты должен увидеть. Правда, я вынужден предупредить: тебе это вряд ли понравится.

Гидеон непонимающе качнул головой.

– О чем речь?

– Я бы предпочел не говорить.

Слегка раздраженный этой отговоркой, Гидеон все же принял правила игры и откинулся на спинку сиденья, слегла насупившись. Чего он ожидал? Открытости? Он ведь знал, с кем имел дело. Типичный, непостижимый, загадочный Глинн. Вздохнув, Гидеон взглянул на Гарзу, словно надеялся понять что-то по его выражению лица. Надежде этой было суждено рухнуть: Гарза был непроницаем, как и его босс.

– Может, хотя бы скажешь, куда мы направляемся? – закатил глаза Гидеон.

– Конечно. Вскоре мы сядем на самолет ЭИР в Санта-Фе и на нем доберемся до Сан-Хосе. Там мы наймем машину, отправимся к нагорьям Санта-Круз и по прибытии свяжемся с джентльменом, который там живет.

– Звучит загадочно, – хмыкнул Гидеон.

– Поверь, я не преследовал цели напустить загадочности, – невозмутимо отозвался Глинн.

– Ну да. Конечно.

Небольшая, еле уловимая улыбка скользнула по губам Глинна.

– Ты слишком хорошо меня знаешь, – несколько снисходительно произнес он. – Но благодаря этому, ты также знаешь, что все, что я делаю, направлено на достижение цели.

Возразить было нечего, и Гидеон промолчал.

Пейзаж под ними, наконец, сменился – вертолет оставил горы позади. Гидеон любовался на сияющую ленту Рио-Гранде, ползущую под ними по каньону Уайт-Рок, за которым возвышалось плато Каха-дель-Рио. Город Санта-Фе раскинулся слева от него. Когда они пролетали над южной окраиной города, в их поле зрения появился аэропорт.

– Этот разговор о твоем последнем проекте, – вновь заговорил Гидеон, нарушив затянувшееся молчание. – Ты упомянул в нем нечто внеземное. Семя. Ты сказал, что оно угрожает Земле. Это все прозвучало довольно расплывчато. Как насчет того, чтобы сообщить мне детали, начиная с момента, с чем именно тебе нужна моя помощь?

– Всему свое время, – сказал Глинн. – Сначала нас ждет небольшая экскурсия в Санта-Круз.

2

«Линкольн Навигатор», за рулем которого сидел похожий на эльфа мужчина в зеленой шапке, встретил их в аэропорту Сан-Хосе. Оттуда они отправились на юг по Семнадцатому шоссе к холмам, поросшим секвойями. Это была прекрасная поездка сквозь статные, величественные леса. Глинн и Гарза на протяжении всего пути хранили молчание и казались невозмутимыми, но Гидеон нутром чуял: им обоим не по себе.

Где-то в самой чаще секвой машина съехала с дороги и начала прокладывать себе путь через ряд долин, мимо небольших ферм и ранчо, изолированных деревень, потрепанных трейлеров и каменных хижин, объезжая плотные скопления секвой, пересекая луга и потоки бурных ручьев. В конце концов, узкая асфальтовая дорога покрытая россыпью трещин сменилась гравийной. Приближался вечер, и темные облака сгущались над головой, придавая подступающим сумеркам какой-то особенной, безысходной трагичности.

– Похоже, мы только что проехали мотель Бейтс[1]1
  «Мотель Бейтс» – американская телевизионная драма с элементами триллера, снятая по мотивам культового фильма Альфреда Хичкока «Психо» 1960 года и рассказывает о жизни Нормана Бейтса и его матери Нормы до событий, происходящих в первом фильме и романе Роберта Блоха.


[Закрыть], – нервно усмехнулся Гидеон, но никто из присутствующих даже не улыбнулся его шутке. Атмосфера в машине начала буквально звенеть от напряжения.

Гравийная дорога привела их в другой лесной массив секвой и почти сразу же уперлась в большие кованые ворота, вмонтированные в высокую каменную ограду. Деревянная табличка-указатель – когда-то со вкусом выкрашенная и позолоченная, а теперь заметно поблекшая – гласила:

«ДИРБОРН-ПАРК».

Ниже этой надписи висел уродливый, прагматичный плакат:

«Частная собственность.

Нарушители будут преследоваться по всей строгости закона»

Однако против визита Глинна и его спутников эта частная собственность явно ничего не имела: как только автомобиль приблизился, ворота открылись автоматически. Машина, не задерживаясь, проехала за ограду и сразу же остановилась у небольшой будки привратника. Водитель в зеленой шапке постучал по ее окну и переговорил с вышедшим оттуда дежурным охранником. Тот быстро махнул им, давая добро на проезд. Дорога, снова продолжила свой извилистый путь сквозь мрачные леса секвой. Начался дождь, по лобовому стеклу автомобиля застучали массивные, жирные капли, и атмосфера в салоне из напряженной превратилась в тяжелую и гнетущую. Водитель включил стеклоочистители. Те начали старательно двигаться из стороны в сторону, издавая мерный звук, который отчего-то лишь усугублял и без того неприятную обстановку.

Некоторое время внедорожник упорно поднимался по склону, и вдруг секвойи перед ним внезапно расступились, явив широкий высокогорный луг площадью в несколько акров. Сквозь плотную завесу дождя Гидеону показалось, что он видит вдали Тихий океан. На дальнем конце луга на небольшой плоской возвышенности стоял пронизанный сыростью особняк, выстроенный из серого известняка в неоготическом стиле. Как в старых замках, по четырем сторонам располагались зубчатые башенки с бойницами, ограждавшими большой центральный зал, готические арочные окна которого в ненастных сумерках светились тускло-желтым светом.

Автомобиль приблизился к особняку по изогнутой подъездной дорожке, колеса гулко хрустели по гравию. Ветер усилился и теперь яростно швырял потоки дождя в ветровое стекло. Вдали сверкнула молния, и через несколько секунд Гидеон услышал раскат грома. В последний миг он проглотил готовое сорваться с его языка замечание о семейке Аддамс.

Водитель меж тем остановился под въездными арочными воротами. Рыжий санитар в белой униформе ждал их на ступеньках крыльца со скрещенными на груди мускулистыми руками, совершенно бесстрастно наблюдая за тем, как гости покидают машину. Никто больше не вышел поприветствовать их. Санитар сделал бесцеремонный жест, давая понять, чтобы визитеры следовали за ним и, повернувшись, зашагал по каменным ступеням в дом. Они вошли в большой зал, который, видимо, служил приемной. Его обстановка в целом выглядела аскетично, мебели почти не было, и шаги гулким эхом отдавались в его пустом пространстве. Громким аккордом за спиной посетителей захлопнулась парадная дверь, как будто закрытая чьей-то невидимой рукой.

Санитар повернул направо, прошел под арочным дверным проемом, затем миновал длинный коридор, и остановился в гостиной. В дальнем конце комнаты располагалась резная дубовая дверь, в которую постучал провожатый и замер в ожидании ответа. Секунду спустя последовало приглашение войти.

Это был небольшой удобный офис. Из-за стола поднялся седовласый мужчина с широким добрым лицом, одетый в твидовый пиджак с кожаными вставками на локтях. Стены почти до потолка были заставлены книжными полками. В камине, встроенном в дальнюю стену, жарко горели поленья.

– Добро пожаловать, мистер Глинн, – сказал он, выходя из-за стола и протягивая руку. – Мистер Гарза.

Они пожали друг другу руки.

– А вы, должно быть, доктор Кру. Добро пожаловать. Я доктор Хассенфлюг. Пожалуйста, присаживайтесь.

Свои слова он сопроводил жестом, указав на стулья у камина, где гости могли присесть и удобно расположиться у огня. Его ненавязчивая доброта сильно контрастировала с беспокойством, которое окружало Гарзу и Глинна.

Наступило недолгое неловкое молчание, которое первым нарушил доктор Хассенфлюг.

– Полагаю, вы хотите узнать, каково самочувствие пациента? Боюсь, новости не слишком утешительные.

Глинн немного подался вперед.

– Спасибо конечно, но мы здесь, не для того чтобы справляться о его состоянии. Нам необходимо с ним встретиться, и это наша единственная цель на сегодня. Его диагноз нас не очень волнует.

Хассенфлюг откинулся на спинку кресла.

– Я понимаю, но можно было бы и предупредить…

– Боюсь, нельзя, – Глинн одарил его пронзительным и очень многозначительным взглядом, в котором сквозила весьма ощутимая угроза.

Доктор замолчал, на его лице проступило хмурое выражение. Большая часть его любезности рассеялась под действием резкого и недружелюбного тона Глинна.

– Хорошо, так и быть, – он повернулся к санитару, который все это время стоял позади них, скрестив руки поверх белой униформы. – Рональд, пациент сможет принять посетителей?

– Как всегда, доктор.

– Пожалуйста, проводи гостей в его палату. Вы с Моррисом останетесь рядом с ними, и проследите за его состоянием.

Хассенфлюг повернулся к Глинну.

– Если пациент будет нервничать, визит придется прервать. Рональд и Моррис проконтролируют это.

– Понимаю.

Они вернулись в приемную, и оттуда, пройдя под другой аркой, попали еще в одну гостиную. В дальнем ее конце так же имелась дверь, только на этот раз не из дерева, а из клепаной стали, и именно к этой двери они и направились. Санитар по имени Рональд остановился и нажал небольшую кнопку внутренней связи.

– Да? – раздался безликий голос.

– Посетители к мистеру Ллойду.

Прозвучал зуммер, и дверь со щелчком открылась, явив длинный изящный отделанный мрамором коридор, на стенах которого ровными рядами выстроились семейные портреты. Коридор привел их в элегантное ярко освещенное помещение. Стены комнаты, обставленной темными викторианскими диванами и креслами, были украшены пустынными пейзажами Школы реки Гудзон[2]2
  Школа реки Гудзон – американская школа пейзажной живописи, которая возникла в 1820 году под влиянием романтизма. К ней относилось более 50 художников, которые в основном изображали природу вокруг реки Гудзон, из-за чего школа и получила такое название.


[Закрыть]. Но основное внимание Гидеона привлек крепкий мужчина лет семидесяти с копной седых волос, сидевший на одном из диванов. Его тело сковывала смирительная рубашка. Санитар – Гидеон предположил, что это был Моррис – сидел рядом с ним с подносом, заставленным тарелками с едой. Санитар как раз подносил ложку темно-коричневой каши ко рту мужчины. Гидеон заметил, что на подносе также стояла бутылка красного вина – не что иное, как «Шато Петрюс». Наполовину полный пластиковый стаканчик также не укрылся от внимания Гидеона.

– К вам посетители, мистер Ллойд, – объявил Рональд. Человек по имени Ллойд поднял свою массивную лохматую голову, и его пронзительный взгляд голубых глаз буквально вперился в Глинна. Несмотря на смирительную рубашку и возраст мужчины, он все еще излучал силу и физическую мощь. Медленно, очень медленно он встал, неотрывно смотря на своих гостей и, казалось, увеличился в размерах, выдавая тем самым свою значимость. Только теперь Гидеон заметил, что его ноги сковывали кожаные манжеты, из-за чего мужчина с трудом ковылял, неспособный сделать полноценный шаг и вынужденный семенить.

Он наклонился и сплюнул на ковер коричневую кашу, которую санитар только что положил ему в рот.

– Глинн, – обращение он тоже произнес подобно плевку. – И Мануэль Гарза. Какая приятная неожиданность.

Тон его, однако, свидетельствовал, что ничего приятного для него в этом визите нет, а голос звучал странно – дрожал и будто шел из глубин груди, насыщенной гравием. Такой голос мог принадлежать только сумасшедшему.

И вдруг цепкие голубые глаза пациента остановились на Гидеоне.

– Друга с собой захватили? – прошипел он.

– Это доктор Гидеон Кру, мой партнер, – представил его Глинн.

Градус напряженности значительно подскочил. Ллойд повернулся к санитару.

– Партнер? Как необычно.

Он снова обратился к Глинну.

– Я хочу взглянуть на тебя – поближе.

– Простите, мистер Ллойд, – сказал Глинн, – но вам лучше остаться на месте.

– Тогда сам подойди ко мне. Конечно, если тебе хватит духу.

– Я не думаю, что в этом есть необходимость… – начал Рональд.

Глинн решительно шагнул к Ллойду. Санитары насторожились, но не стали вмешиваться. Директор ЭИР остановился примерно в пяти футах от скованного мужчины.

– Ближе, – прорычал Ллойд.

Глинн сделал шаг, затем еще один.

– Ближе, – повторил он. – Я хочу видеть твои глаза.

Глинн подчинился, приблизившись настолько, что его лицо оказалось в нескольких дюймах от Ллойда. Седовласый мужчина долго смотрел на него, практически не мигая. Санитары нервно переминались с ноги на ногу и оставались поблизости, напряженные, и, казалось, готовые к любому исходу.

– Хорошо. Теперь ты можешь отойти, будь так добр.

Глинн снова повиновался.

– Зачем вы пришли?

– Мы готовим экспедицию. В Южную Атлантику. За границу льдов. Там мы собираемся разобраться с известной вам проблемой раз и навсегда.

– У вас есть деньги?

– Да.

– Значит, ты не только преступно расточителен и безрассуден, но к тому же еще и идиот.

Повисла тишина.

Несколько мгновений спустя Ллойд продолжил, ощутимо распаляясь:

– Прошло уже пять лет и два месяца с того дня, когда я сказал тебе… когда я умолял тебя… когда я приказал тебе использовать устройство аварийного сброса! И ты, безумно одержимый сукин сын, ты отказался! Сколько тогда погибло? Сто восемь человек? Не считая неудачников с «Алмиранте Рамирес». Их кровь на твоих руках, Глинн.

Глинн ответил ему спокойным, нейтральным тоном:

– Из всего, в чем вы могли бы меня обвинить, нет ничего, в чем бы я ни обвинял себя сам – сотни и тысячи раз.

– Как трогательно. Хочешь испытать настоящую агонию? Тогда взгляни на меня. Клянусь Господом Всемогущим, мне жаль, что я не пошел ко дну вместе с кораблем!

– Вот почему вы в смирительной рубашке? – спросил Глинн.

– Ха! Ха! Я безобиден, как котенок. Да, меня сковали, чтобы сохранить мне жизнь против моей воли. Освободи мне одну руку, дай мне всего десять секунд, и я покойник. Свободный человек. Но нет: они держат меня живым и тратят на это мои же собственные деньги! Посмотри на мой обед. Филе миньон, картофель гратен с золотистой корочкой и слегка обжаренная брюссельская капуста. Ясное дело, когда еда в таком виде, я не смогу попытаться совершить самоубийство, подавившись. И это все под «Петрюс» урожая 2000 года. Хочешь отужинать со мной?

Глинн ничего не сказал.

– И вот ты здесь, – обличительно сказал Ллойд, покачав головой.

– Да, я здесь. Но не для того, чтобы извиняться. Потому что понимаю: какие бы извинения я ни принес, они не будут достаточными и, конечно же, вы их не примете.

– Ты должен был уничтожить его, когда у тебя была такая возможность. Теперь уже слишком поздно. Ты ничего не предпринимал, пока пришелец рос, питался и крепчал…

– Мистер Ллойд, – вмешался Моррис, – помните свое обещание больше не говорить о пришельцах?

– Глинн, ты это слышал? Мне запрещено говорить о пришельцах! Они потратили годы, пытаясь избавить меня от моих психотических разговоров о пришельцах.

Ллойд напряженно засмеялся, но Глинн никак не отреагировал и само высказывание комментировать не стал.

– Так какой у тебя план? – спросил Ллойд, успокоившись.

– Мы собираемся его уничтожить.

– Извините, – снова заговорил Моррис, – но вы не должны поощрять пациента в его заблуждениях…

Глинн заставил его умолкнуть нетерпеливым жестом.

– Уничтожить его? Смелые слова! Но у тебя ничего не получится. Ты потерпишь неудачу так же, как и пять лет назад, – констатировал Ллойд. – А Макферлейн в деле?

Теперь настал черед Глинна взять паузу.

– Боюсь, последние годы для доктора Макферлейна были не очень удачными. Он сделал мало полезного, и его участие в экспедиции кажется неблагоразумным…

– Не очень удачными? Не очень удачными?! А ты в последние годы много чего полезного сделал? Оно и видно, – Ллойд нервно засмеялся. – Так вот. Вместо Сэма ты возьмешь с собой других людей, включая этого беднягу, как там его зовут? Гидеон. Ты отправишь их в ад собственного производства. Потому что ты не отдаешь отчет своим собственным чертовым недостаткам! Ты видишь их в окружающих, но ты слеп к своему высокомерию и глупости.

Он замолчал, тяжело дыша, его лицо покрылось бисеринками пота.

– Мистер Глинн, – предупредил Рональд, – пациента не следует волновать.

Ллойд повернулся к нему, мгновенно успокоившись, и внятным, разумным голосом произнес:

– Как видите, Рональд, я ничуть не взволнован, – санитар неуверенно отступил.

– Я здесь не для того, чтобы оправдываться перед вами, – тихо сказал Глинн. – Я заслужил все это и многое другое. И я здесь не для того, чтобы искать вашего прощения за мои поступки.

– Тогда почему ты здесь, сукин сын? – внезапно взревел Ллойд, брызгая слюной и коричневыми крупинками пюре филе миньон в лицо Глинна.

– Хватит. Достаточно, – вмешался Рональд. – Визит окончен. Вам пора уходить.

Глинн извлек свой платок, осторожно вытер лицо и тихо ответил:

– Я здесь, чтобы получить ваше одобрение.

– Это примерно то же самое, как если бы ты спросил фонарный столб, одобряет ли он собаку, писающую на него. Я не одобряю. Ты идиот, если считаешь, что каким-то образом сможешь уничтожить то, что там выросло. Но ты всегда был высокомерным самонадеянным аферистом. Хочешь совет?

– Довольно! – сказал Рональд, подойдя и схватив Глинна за руку, после чего стал подталкивать его к двери.

– Да, я хочу вашего совета, – бросил Глинн через плечо.

Когда Гидеон последовал за санитаром, который мягко, но вместе с тем твердо, выпроваживал Глинна из комнаты, он услышал, как Ллойд крикнул:

– Не буди спящих пришельцев!

3

Сразу по возвращении в штаб-квартиру ЭИР на 12-ой улице Литтл-Вест они прошли в зал заседаний, расположенный высоко над старым районом Нью-Йорка Митпэкинг. и Гидеон занял уже привычное для него место за столом. В переговорной присутствовали только трое: Гарза, Глинн и он сам. На часах заунывно отмечалось время – три часа ночи. Глинн, очевидно решил игнорировать потребность в сне, и ожидал, что и его сотрудники последуют этому примеру.

Гидеон начал сомневаться, действительно ли Глинн изменился. Он никогда не видел, чтобы этот человек был настолько взволнован и напряжен, хотя и демонстрировал это в своей особой манере. Встреча с Ллойдом в той гигантской психиатрической больнице, очевидно, сильно потрясла его.

Стюарт, принесший им всем кофе, молча удалился, прикрыв за собой дверь. В комнате царил полумрак, верхний свет был приглушен. Глинн, сидевший во главе стола, сложил руки перед собой и позволил тишине сгуститься, прежде чем заговорить. Наконец, он обратил на Гидеона взгляд своих серых бесстрастных глаз.

– Что ты думаешь о нашей встрече с Палмером Ллойдом?

– Он меня испугал, – признался Гидеон.

– Теперь ты понимаешь, почему я хотел, чтобы ты с ним познакомился?

– Только по той причине, которую ты сам же и озвучил: чтобы получить его одобрение, получить его напутствие. В конце концов, эта штуковина стоила ему кучи денег – не говоря уже о здравом рассудке.

– Отчасти. Я также хотел – как ты и выразился – напугать тебя. Донести до тебя всю серьезность нашего предприятия. Тебе нужно приступать к нему с широко открытыми глазами: потому что без этого и без твоей полной отдачи мы не сможем добиться успеха.

– Ты действительно стал причиной гибели ста восьми человек?

– Да.

– И что, не было никакого расследования? И тебе не предъявили никаких обвинений?

– Были определенные… гм… необычные обстоятельства, связанные с взаимоотношениями Чили и Соединенных Штатов, которые побудили оба государственных департамента проследить за тем, чтобы расследование не было чрезмерно тщательным.

– Мне не нравится, как это звучит.

Глинн обратился к Гарзе:

– Мануэль, пожалуйста, сообщи Гидеону все необходимые данные.

Гарза кивнул, извлек большую папку из своего портфеля и, положив ее на стол, стал рассказывать.

– Кое-что из этого ты уже знаешь. Но я все равно начну с самого начала. Если у тебя возникнут какие-либо вопросы по ходу дела, не стесняйся спрашивать. Шесть лет назад к нам, в ЭИР, обратился Палмер Ллойд с весьма необычным запросом.

– Тот же Палмер Ллойд, которого я только что видел в Дирборн-Парк?

– Да. Этот миллиардер планировал построить Музей естественной истории в долине реки Гудзон. Он собирался выставлять там самые редкие, необычные и самые большие экспонаты из всех возможных областей науки – цена не имела значения. Он уже приобрел самый большой алмаз, самый большой скелет Ти-Рэкса и настоящую египетскую пирамиду. Затем до него дошли слухи, что был найден самый большой в мире метеорит. Он лежал на острове Десоласьон, на одном из необитаемых островов мыса Горн – самой нижней оконечности Южной Америки. Острова эти принадлежат Чили. Ллойд знал, что Чили никогда не позволит вывезти метеорит. Поэтому он нанял ЭИР и охотника за метеоритами по имени Сэм Макферлейн, чтобы украсть его.

– Извини, – перебил Глинн, – но «кража» – не совсем подходящее слово. Мы не совершили ничего незаконного. К тому же, мы получили лицензию на разработку месторождения полезных ископаемых на острове Десоласьон, что позволило нам забрать железо в любой его форме.

– Хорошо, «кража» – не самое подходящее описание, – согласился Гарза, – но фактически все это было большим обманом.

После этого упрека Глинн замолчал, и Гарза продолжил:

– Метеорит оказался чрезвычайно тяжелым – двадцать пять тысяч тонн. Он был насыщенного красного цвета, сверхплотный, и у него имелись другие… весьма необычные свойства. Поэтому, использовав для прикрытия этой операции добычу железной руды, мы оснастили корабль «Ролвааг», добрались до острова, раскопали камень и погрузили его на борт. Достаточно сказать, что это был сверхсложный инженерный проект. Но мы преуспели. Не хочется хвастать, но у нас все вышло просто блестяще. А потом нас поймали. Пронырливый капитан чилийского эсминца выяснил нашу истинную цель. Он командовал «Алмиранте Рамиресом», кораблем упомянутым Ллойдом. Вместо того чтобы доложить начальству, он решил сыграть в героя и гнался за нами до самой границы льдов.

– Граница льдов. Я и раньше слышала этот термин. Что он означает?

– Это граница, где южные воды океанов встречаются с антарктическим паковым льдом. Нам пришлось сыграть с «Рамиресом» в прятки среди айсбергов. «Ролвааг» подвергся обстрелу, но в итоге нам удалось потопить эсминец.

– Вы потопили эсминец? Как?

– Это долгая история и будет лучше, если ты узнаешь ее из материалов дела. Так или иначе, «Ролвааг», несущий в своем трюме метеорит весом в двадцать пять тысяч тонн, был сильно поврежден эсминцем. Погода ухудшилась. Настало время, когда нам пришлось делать выбор: либо выбросить камень – либо пойти ко дну.

– Как бы вы смогли выбросить камень весом в двадцать пять тысяч тонн?

– Для этой цели мы установили устройство аварийного сброса. Стоило только повернуть рубильник, и метеорит был бы сброшен через шлюз в корпусе.

– Разве это не потопило бы корабль?

– Нет. Перед тем, как шлюз успел бы захлопнуться, внутрь поступило бы большое количество воды, но на судне были установлены насосы и самозапечатывающиеся переборки, которые смогли бы с этим справиться. Экипаж и капитан настаивали на сбросе камня… – тут Гарза, казалось, замялся, вопросительно взглянув на Глинна.

– Расскажи всю историю, Мануэль. Нечего утаивать.

– В конце концов, все согласились сбросить камень. Даже Ллойд был среди сторонников этого радикального решения. Но код активации устройства сброса был только у Эли. И он настаивал на том, что корабль выстоит. Остальные просили, умоляли, угрожали – безрезультатно, он был непоколебим. Но Эли ошибся. «Ролвааг» затонул.

Гарза снова взглянул на Глинна.

– Теперь позволь мне рассказать все остальное, – тихо сказал тот. – Да, я отказался активировать устройство сброса. Я был неправ. Капитан распорядилась провести эвакуацию. Некоторые подчинились, но многие этого не сделали. Капитан… – он замолчал, и его голос немного дрогнул, – капитаном была поистине выдающаяся женщина. К несчастью, она пошла ко дну вместе с кораблем. После крушения многие погибли уже в спасательных шлюпках или замерзли насмерть на близлежащем ледяном острове, не дождавшись помощи.

– А Ллойд? Что случилось с ним?

– Его эвакуировали на первой же спасательной шлюпке – хочу добавить, что это сделали против его воли.

– А как выжил ты?

– Я был в трюме и всячески пытался закрепить метеорит. Но он, в конце концов, вырвался из своей колыбели и расколол корабль надвое. Произошел взрыв. Создалось впечатление, что как только метеорит соприкоснулся с соленой водой, он вступил с ней в необычную реакцию и создал ударную волну. Меня выбросило через дыру в трюме. Я помню, как очнулся на плоту из плавающих обломков – серьезно раненый. Спасатели нашли меня на следующий день, когда я был почти при смерти.

Глинн погрузился в молчание, вращая в руках чашку кофе.

– Итак, получается, что сейчас эта штуковина просто лежит на морском дне. Откуда тогда это все беспокойство и разговоры об опасности? И… пришельцах?

Глинн отставил кофейную чашку.

– Это все Макферлейн, охотник за метеоритами. Он и был тем, кто догадался, чем этот метеорит являлся на самом деле.

Последовало долгое молчание.

– В астрономии есть уважаемая теория, носящая название «Панспермия», – наконец продолжил Глинн. – Она гласит, что жизнь могла распространиться по галактике при помощи бактерий или спор, переносимых метеоритами или облаками пыли. Но эта теория предполагала микроскопическую форму жизни. Все упустили очевидную идею о том, что жизнь могла быть распространена семенами. Очевидно же, что гигантское семя имело бы более высокие шансы выжить в условиях холодного и радиоактивного космического пространства благодаря своему огромному размеру и высокой сопротивляемости воздействию других вредных факторов. Именно по этой причине кокосовые орехи такие большие: чтобы выживать в затяжных океанских плаваниях. В галактике много покрытых водой планет и лун, на которые такое семя может упасть, а затем прорасти.

– Ты хочешь сказать, что этот метеорит на самом деле является как раз таким семенем? И когда «Ролвааг» затонул, то оно пошло ко дну и было… посажено?

– Да. На глубину в две мили. И затем оно проросло.

Гидеон ошеломленно покачал головой.

– Невероятно. Если все это правда…

– О, это правда. Оно погрузилось в воду, пустило росток, напоминающий гигантское дерево, и стало расти, причем очень быстро. Сейсмические станции по всему миру зафиксировали целый ряд мелких землетрясений морского дна в том районе. Несколько небольших цунами достигли берегов Южной Георгии и Фолклендских островов. Но все это происходило на глубине в две мили, и сейсмическая сигнатура землетрясений выглядела, как результат типичных подводных извержений вулканов. Как и мини-цунами. Поскольку это наблюдалось в районе, далеком от каких-либо судоходных путей, и эти явления никому не угрожали, на «подводный вулкан», в общем, никто не обратил внимания. Даже вулканологи проигнорировали его, поскольку он находился слишком глубоко и был слишком сложен для изучения. А потом все затихло. Это объясняет, почему никто не понял, что происходит в действительности – кроме меня, конечно. И Сэма Макферлейна. И Палмера Ллойда, – он поерзал на стуле. – Но за последние пять лет мы разработали план решения этой проблемы. Мануэль кратко тебе его изложит.

Гарза взглянул на Гидеона.

– Мы собираемся уничтожить его, – мрачно сказал тот.

Гидеон непонимающе покачал головой.

– Я только не пойму, зачем. Вы, вроде, оба говорили, что оно успокоилось. Зачем нарываться на неприятности и расходы – не говоря уже об опасностях?

– Потому что это пришелец, – кивнул Гарза. – Он огромен и опасен. И даже если сейчас он спокоен, нет никаких гарантий, что он таким и останется. К тому же, наши расчеты и моделирование дают прямо противоположные прогнозы, – он чуть наклонился к Гидеону через стол. – Ты только задумайся на мгновение: что будет, если эта дрянь расцветет и размножится? Что, если эти растения распространятся, покрыв все океанское дно? А если они и на суше смогут прекрасно расти? – он качнул головой, словно не давая развиться собственным тревожным фантазиям. – Какой бы из этих прогнозов ни сбылся, мы приходим к одному и тому же выводу: это семя – угроза. Угроза, способная погубить Землю.