Текст книги "За границей льдов (ЛП)"

Автор книги: Линкольн Чайлд

Соавторы: Дуглас Престон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

50

В четыре часа утра Гидеон находился в своей каюте один, работая за небольшим столом. Симуляция почти завершилась. Она потребовала без малого сорок часов работы процессора суперкомпьютера IBM Q «Вулкан».

У Гидеона было плохое предчувствие. Основной вопрос заключался в том, насколько глубоко и широко ударная волна ядерного оружия сможет проникнуть в морское дно. В этой области грунт состоял из пелагических отложений – если говорить по существу, здесь были залежи прессованной глины, к тому же еще и сырой. Они походили на мягкое одеяло – наихудший материал, который только можно вообразить для распространения мощной ударной волны. Шесть мозгов, выглядящие как зачатки новых семян, находились чуть в стороне от Баобаба на глубине тысячи футов.

Макферлейн был прав: если бы им удалось убить все мозги, собранные Баобабом, это, несомненно, уничтожило бы его полностью. Тварь была паразитом, которому для выживания нужен был мозг – и дополнительные мозги для размножения. Убить их все, и скоро он умрет – если, конечно, ему не удастся заполучить новые.

Гидеон рассеянно смотрел на окно программы на экране своего компьютера, бессмысленно прокручивая цифры. Машина все еще думала. Имитация ядерного взрыва на глубине в две мили от поверхности океана требовала огромной вычислительной работы, но все указывало на то, что процесс вот-вот должен был быть завершен.

Раздался тихий стук, но Гидеон не потрудился ответить. Дверь все равно открылась, и вошел Глинн.

– Можно войти?

– Ты уже это сделал.

Проигнорировав сарказм, Глинн прошествовал в каюту и присел на кровать с iPad’ом в руке. Его лицо выглядело осунувшимся, но в остальном он казался вполне нормальным – ничуть не усталый и, конечно же, ни на йоту не обезумевший, как многие другие на борту. Но если присмотреться, в его глазах присутствовал блеск, который никуда не исчез: блеск глубокой и всепоглощающей одержимости. Гидеон прекрасно знал, что это за блеск, потому что чувствовал такую же увлеченность – потребность, острую необходимость уничтожить тварь, независимо от цены.

– Где Сэм? – спросил Глинн.

– Он куда-то запропастился. Сказал, что у него созрели кое-какие соображения.

Глинн кивнул.

– Теперь у нас есть подробный отчет о биологии существа, которым я хочу с тобой поделиться, потому что это может помочь выбрать более продуктивный метод его уничтожения.

– Валяй.

– В основе жизни этого организма лежит углерод-водород-кремний-кислород. По сути, он состоит из тех же органических веществ, что и мы, но с добавлением кремния, в основном в виде силикатов и диоксида кремния. Ближайшей к нему биохимической аналогией на нашей планете являются морские диатомеи. Они извлекают кремний из воды и строят свои тела из силикатов. Некоторые виды растений поступают также.

– Меня совершенно не волнует все это дерьмо. Я просто хочу, чтобы он сдох.

Глинн продолжил, как будто не слышал его:

– И большая часть углерода у него, по-видимому, находится в чистом виде, в экзотических аллотропах – нановолокна, нанотрубки, наноботы, нанопена, фуллерены, графиты и алмазы. Он имеет волоконно-оптические сети из диоксида кремния, передающие цифровые сигналы по средствам света. Разномастные экзотические углеродные волокна проводят электрические импульсы, к тому же некоторые из них, скорее всего, обладают сверхпроводимостью. Вместо мышечных волокон у объекта имеются углеродные пучки способные расслабляться и сокращаться в сотни тысяч раз сильнее, чем любое земное мышечное волокно. Вот как он смог раздавить титановую сферу.

– К чему ты ведешь?

– Терпение, Гидеон. Вопрос в том, само ли это существо смогло эволюционировать до подобного состояния? Или оно было искусственно создано? Это машина, биологический организм или какой-то гибрид? Мы не знаем. Но вот что мы знаем наверняка, – он положил свой iPad на кровать. – Сейсмическая активность морского дна вокруг него практически не затихает. Мы проанализировали ее. Субъект, кажется, наращивает свои корни или щупальца, называй, как хочешь, с невероятной скоростью – сотни футов в час. Основная часть этих корней направляется к южноамериканскому континенту.

– Боже.

Глинн прервался, поерзав на кровати.

– У нас нет времени. Существо растет слишком быстро, корни наращивают длину в геометрической прогрессии. И сейчас, похоже, на этих корнях начинают формироваться узлы. Другими словами, он готовится размножиться методом почкования – новые Баобабы появятся, как грибы после дождя. Чтобы собрать больше мозгов, создать больше семян. Что дает нам представление, обоснованную гипотезу, об эндшпиле существа.

– Расскажи мне об этом поподробнее.

– Если кратко, сеть Баобабов оплетет земной шар, образуя, по сути, вокруг него гигантский кулак. Как только это произойдет, кулак сожмется, раздавив поверхность Земли, словно гигантский помидор, и уничтожив планету в процессе этого – таким образом, семена окажутся в космосе и отправятся искать другие миры, на которых можно паразитировать. Каждое семя будет содержать свой собственный паразитирующий мозг.

– Как ты до этого додумался?

– Я давно об этом размышлял и намекал на подобное развитие событий и раньше. Разрушение планеты – единственный способ вытолкнуть эти гигантские семена в космос.

Гидеон взглянул на окно работающей программы. Цифры все еще менялись.

– Обстановка на борту нашего корабля становится неприемлемой, – констатировал Глинн. – Мы теряем контроль. Количественный поведенческий анализ на суперкомпьютере показал, что от силы у нас осталось около двенадцати часов до того момента, как дисциплина полностью развалится, и ситуация выйдет из-под контроля. Тогда на борту корабля произойдет либо мятеж, либо наступит полная анархия.

– Итак, получается, что это твой QBA замедлял мою симуляцию.

– Мои извинения. Но сейчас именно понимание и расчет человеческого фактора имеет решающее значение.

Гидеон кивнул.

– Несмотря на все наши меры предосторожности, многие сотрудники оказались заражены червями. Мы знаем это по увеличивающемуся числу случаев саботажа, – и это видно не только по результатам сканирования КТ и рентгену, но и по записям камер видеонаблюдения корабля. Вся система не работает, и почти на всем судне потеряна внутренняя связь. Все это замедляет наши усилия по поиску червей – и выявлению саботажников.

– Опять же повторю вопрос, к чему ты ведешь?

– Мы должны задействовать ядерное оружие как можно скорее. И говоря «скорее», я имею в виду в течение двенадцати часов.

Гидеон взглянул на свой компьютер.

– Сначала мне нужно получить результаты симуляции. Если бомба не уничтожит те подземные «яйца», то нет смысла ее использовать.

– А когда ты ожидаешь их получить?

– В любой момент.

– Разве компьютер сообщает, сколько времени займет расчет?

– Это не расчет. Это симуляция. Гораздо более высокий уровень сложности и масштабности.

Глинн поднялся.

– Забудь о симуляции. У нас есть оружие, так что давай используем его, – он взглянул на часы. – Я хочу, чтобы бомба была приведена в боевую готовность и загружена в ТНПА в течение нескольких часов. Ты это сделаешь?

Когда Глинн вперился в Гидеона пытливым взглядом, тот почувствовал, как одержимость, которую они оба разделяли, захватывает его с новой силой.

– Черт, да, – воскликнул он, удивив при этом даже самого себя.

Глинн кивнул.

– Хорошо, – а затем просто развернулся и ушел.

Как только дверь за ним захлопнулась, как по сигналу, экран Гидеона моргнул. Окно программы замигало красным – симуляция была завершена. Гидеон бросился к компьютеру и, даже не потрудившись сесть, начал нетерпеливо просматривать данные. Файл открывался медленно – он был слишком большим для процессора – но через минуту он все же загрузился, численное моделирование сделалось визуальным.

Появилась схематическая картинка, и началось воспроизведение замедленного видео, имитирующего детонацию ядерного оружия. Там было все: расширяющаяся ударная волна, массивная кавитация, вызванная взрывом, переход морской воды в пар, воздействие всего вышеперечисленного на Баобаб и проникновение переднего фронта ударной волны сквозь морское дно и его дальнейшее распространение вглубь грунта.

Через минуту все было кончено. Все еще стоящий на ногах Гидеон ощутил отчаянную потребность сесть. Он схватился руками за вращающееся кресло, но что-то пошло не так – ноги сделались ватными и перестали его слушаться, стул скользнул в сторону – и Гидеон рухнул на пол.

51

Брамбелл за всю свою жизнь никогда не чувствовал себя настолько разбитым. Он был утомлен до предела. Держась из последних сил, доктор тяжело опустился на стул в своем медицинском отсеке, вытянул ноги одну за другой и откинулся назад. Создавалось впечатление, что его конечности кто-то специально налил свинцом.

Он и Сакс потеряли обоих пациентов. В первом случае паразит убил Риза во время извлечения; во втором, Брамбелл, последовав рекомендации Риос, ввел паразиту соляную кислоту, которая фактически и убила его, но не достаточно быстро. Как только он вонзил иглу в червя, тот атаковал и убил пациента.

После того, как Стальвезер умер на операционном столе, Брамбелл был вынужден дать доктору Сакс, находящейся на грани истерики, успокоительное, но чтобы она не уснула, он добавил к нему коктейль из мягких стимуляторов – кофеина и риталина, – который поддержал ее в бодрствующем, но диссоциированном состоянии. Отметив, что она чуть успокоилась, он усадил ее в кресло в задней комнате клиники, где она сейчас отдыхала, но не спала. Брамбелл несколько раз проверял ее, и раз за разом обнаруживал, что она держится настороженно и пугается буквально каждой тени. Не то, чтобы он действительно считал, что в клинике скрываются черви. Они убили обеих тварей, изъятых у пациентов, раздробили их в кашу и сожгли. Порезы на его руке болели, но это были всего лишь порезы – до сих пор не было никаких признаков воздействия токсинов, что имело смысл: у зуба червя не было канала для впрыскивания яда, такого как у клыка гадюки, и, похоже, внутри существа не имелось никаких органов, содержащих яд.

Его диспансер – тот, что дальше по коридору – в настоящее время был на попечении фармацевта, раздававшего таблетки всю ночь напролет. Неиссякаемый поток пациентов прекратился, когда забрезжил рассвет. Сам же Брамбелл до сих пор так ничего и не принял. Он слишком долго был врачом, чтобы думать, что это хорошая идея, и он был удивлен – даже встревожен – тем, что Глинн издал подобный приказ. Но мнением доктора никто не поинтересовался, Глинн был не из тех, кто обсуждал свои решения с кем бы то ни было. Брамбелл боялся атмосферы бодрствования на борту корабля гораздо больше, чем маловероятной возможности заражения паразитом. Стресс и страх, по его мнению, могли легко перерасти в психоз, подстегиваемый стимуляторами, принятыми многими членами экипажа и персоналом.

В этом задумчивом состоянии он обнаружил, что его глаза слипаются, и он дернулся, проснувшись от рывка. Еще два часа до восхода солнца. Ему нужно было чем-то себя занять, и, по его мнению, лучшим вариантом было начать разработку анализа крови, который мог бы выявить, был ли кто-нибудь еще заражен.

Брамбелл взял пробы крови у обоих погибших пациентов – и если бы ему удалось найти что-то необычное в их крови, что-то аномальное, что-то не присутствующее в крови неинфицированного человека, это можно было бы использовать в качестве фактора идентификации при диагностике паразита.

Доктор поднялся, встряхнулся и направился к шкафам с оборудованием. Он решил, что начнет со стандартного клинического анализа крови, измерит количество гемоглобина, красных и белых кровяных телец. Оттуда он перейдет к основному биохимическому анализу, проверит сердце, функцию печени и почек, уровень глюкозы, кальция, калия и других электролитов. Может быть, следующим станет липопротеиновый анализ, если к тому моменту ничего аномального не будет выявлено. Он очень надеялся, что что-то все же появится. По-другому и быть не могло: без сомнения, тело каким-то образом должно было отреагировать на то, что в его мозге засел шестидюймовый паразит.

Боже, как же он устал!

Нет, надо оставаться на ногах.

Он знал, что стоя он точно не уснет. Может быть, ему все же принять хотя бы полтаблетки стимулятора? В очередной раз, он выкинул эту мысль из головы. Никаких амфетаминов – ему нужно было держать голову в ясности.

Достав из холодильника стойку – у каждого пациента было взято по тринадцать проб крови – доктор начал сортировать и маркировать их для различных тестов. Затем он просмотрел шкафчики, собирая необходимое оборудование и настраивая его, вспоминая последовательность действий при проведении различных анализов. Как врач, он обычно отправлял тесты в лабораторию. Но в медицинской школе Королевского колледжа хирургов в Ирландии он научился делать все сам. Кроме того, у него был интернет, и, безусловно, где-то там, на его просторах, он наверняка найдет протоколы лабораторных исследований. Посчитав это хорошей идеей, он подключил свой ноутбук к сети корабля и вышел в интернет. Как он и думал, там все было подробно изложено.

Итак, в первую очередь простой анализ. Брамбелл взял каплю крови из одной из пробирок и, распределив ее по градуированному предметному стеклу, окрасил и накрыл. Он положил стекло под микроскоп и с карандашом в руке по разметочной сетке начал скрупулезно подсчитывать количество, размер и форму красных кровяных телец, лейкоцитов и тромбоцитов и записывать полученные значения. Но он настолько устал, что у него то и дело возникали проблемы с фокусировкой. Доктор потер глаза, проморгался и настроил фокус на образец. Господи, его глаза так сильно горели из-за неудавшихся операций, что в окулярах он почти ничего не видел. К тому же, надо признать, он уже не так молод, как когда-то, и не способен выдержать изнурительные часы, которые раньше он легко отрабатывал в качестве ординатора.

Он снова сильно зажмурился и, вспомнив, что в аптечке есть капли для глаз, воспользовался ими.

Преодолевая изнеможение, он опять прильнул к окулярам, но это было похоже на попытку разглядеть что-то под водой. Черт побери! Ему нужен был десятиминутный перерыв для отдыха глаз. Его мысли путались, а ему надлежало оставаться внимательным, чтобы продолжить тесты.

Он бросил взгляд на кресло. Удастся ли ему посидеть с закрытыми глазами и при этом не уснуть? Хотя, если подумать, быстрый десятиминутный сон вряд ли окажется опасным и наверняка сможет сотворить с ним чудеса. Сама идея о том, что черви скрывались где-то в комнате в ожидании того, что он заснет, была абсурдной. Десятиминутная дремота не несла в себе абсолютно никакой опасности, и она помогла бы ему переделать всю предстоящую ему работу с большей продуктивностью. По сравнению с маленькой клиникой корабль был огромен, к тому же вокруг этого отсека повсюду были водонепроницаемые переборки, которые можно было запереть.

Он подошел к входной двери клиники, закрыл ее и запер. Затем он закрыл дверь во внутреннюю лабораторию. Вытащив свой мобильный телефон из кармана, он предусмотрительно поставил будильник на десять минут и запустил таймер, оставив его на столе.

Боже, у него совсем не осталось сил. Он опустился в кресло, откинулся на его спинку и закрыл глаза. Что за дивное ощущение…

Но вместо прекрасного умиротворяющего сна его разбудил кошмар. С приглушенным вскриком он подскочил, почувствовав резкую жгучую боль и ужасную грубую вибрацию внутри своей головы. Его разуму – растерянному и испуганному – потребовался лишь миг, чтобы вырваться из темноты сновидений в реальный мир; его руки взметнулись к лицу, и, ощутив ими что-то неладное, он скатился с кресла на пол.

Господи Всемогущий, на его лице что-то было: оно походило на извивающийся кабель, жесткий и холодный, как сталь. Что-то определенно было на его лице и в носу. Червь копошился в его носу. Со вторым приглушенным вскриком доктор ухватился за торчащий из ноздри хвост и попытался вытащить из себя эту тварь. Он чувствовал, как ее невероятно сильные мускулы дрогнули под его отчаянной хваткой, когда он тянул изо всех сил, но она так и не отцепилась. Тварь как-то закрепилась внутри него и настойчиво прокладывала себе путь все глубже, грубо прогрызая и копаясь в его носовой полости. Доктор катался на полу, держа тварь за хвост с маниакальной одержимостью, пытаясь всеми силами удержать ее от дальнейшего проникновения, но она слишком хорошо закрепилась и продолжала прорываться вперед, несмотря на все его мучительные усилия по ее извлечению.

Внезапно он почувствовал, как глубоко в его голове щелкнула кость – как будто пальцем ткнули в яичную скорлупу, – и тогда все изменилось. Ужас, страх, паника исчезли, и им на смену пришло чудесное, окутывающее его, словно в вату, ощущение покоя и умиротворения, и благословенное чувство сна овладело им – прекрасного, безмятежного сна.

***

Доктор Антонелла Сакс стояла в дверях внутренней лаборатории, потирая глаза и пытаясь сосредоточиться. Она что-то слышала, ей даже показалось, что она уловила вскрик, хотя она не была в этом уверена. Но ничего необычного не наблюдалось, все было в порядке. Доктор Брамбелл лежал на полу и спал. Его руки были сложены на груди, а на лице застыло выражение умиротворения.

Она наклонилась, чтобы разбудить его, слегка встряхнув.

– Доктор Брамбелл?

Ответа не последовало. Бедняга провел на ногах тридцать шесть часов подряд и спал без задних ног. Он запер входную дверь, и доктор Сакс заметила, что его сотовый телефон с установленным будильником лежал на лабораторном столе. Она взяла его. Доктор отмерил себе десять минут сна, из которых осталось всего две минуты.

Он же совсем вымотался! Десять минут – это ведь очень мало. Увидев, что мужчина спит так мирно, женщина почувствовала желание прикорнуть самой. Тонизирующее, которое дал ей Брамбелл, казалось, уже переставало действовать, или, по крайней мере, оно больше не могло противостоять накатывающей волне усталости, давящей на ее разум. Она отдавала себе отчет, что ее рассудительность по-прежнему находится под влиянием успокоительного, что она не мыслит также ясно, как обычно, но это все вполне объяснялось тем испытанием, через которое им пришлось только что пройти.

Бог был свидетелем, доктору нужно было хорошо отдохнуть… да и ей тоже. Что может случиться за полчаса?

Это определенно окажется эффективнее жалких десяти минут. Дверь в клинику была надежно заперта. И, конечно же, приказ Глинна о запрете на сон не относился к ней и Брамбеллу. Им необходимо было оставаться в форме, если они собирались эффективно работать и приносить пользу делу.

Сакс перевела время срабатывания будильника на тридцать минут вперед, а затем, расположившись в лабораторном кресле и откинувшись на его спинку, со вздохом наслаждения вытянула ноги на ближайший стол, закрыла глаза и сразу же провалилась в умиротворяющий сон.

52

Гидеон покинул свою каюту и направился в Центр управления миссией, где собирался найти Глинна. Бредя по коридору, он слышал, проходя мимо кают экипажа, голоса, вещавшие явно недовольным тоном. Какой-то парень шел по коридору, и от него сильно разило алкоголем. Поравнявшись с Гидеоном, он отвесил ему изощренный поклон и пошатнулся. Пройдя мимо открытой двери в столовую, Гидеон заметил, что там собралась целая толпа, оживленно переговаривающаяся между собой.

Гидеон тут же прибавил шаг. Глинн был прав: у них оставалось очень мало времени до того момента, как на корабле все развалится – если уже не развалилось. Он задавался вопросом, как директор ЭИР отреагирует на новости, которые он несет.

Дверь Центра управления миссией была заперта, но после того, как он назвал себя в интерком, ему открыли. Глинн был там вместе с Макферлейном, они стояли плечом к плечу, сгорбившись над монитором, на который поступало изображение Баобаба со стационарной камеры. Существо вело себя ужасно активно – его рот растягивался и выпячивался, а затем сжимался и втягивался – как будто оно тренировало какой-то гротескный половой орган.

– Симуляция закончена, – объявил Гидеон.

Они оба воззрились на него во все глаза.

Всю дорогу сюда Гидеон прикидывал в уме лучший способ описать результат, но когда дело дошло до фактического объяснения, его тщательно подобранные слова полностью вылетели из его головы.

– Это не сработает, – просто сказал он.

– Не сработает? – резко переспросил Макферлейн.

– Абсолютно. Осадочные породы сработают как амортизаторы. Ударная волна даже близко не дойдет до той подземной коробочки с мозгами.

– Я не верю, – воскликнул Макферлейн.

– Пробури скважину, установи бомбу там. Это приведет к образованию кратера.

Гидеон покачал головой.

– Я уже это просчитал. В ходе моделирования рассматривались различные высоты детонации как над, так и под морским дном. Лучшая точка находится в двух сотнях метрах над ним. Давление воды распространит ударную волну на большую площадь морского дна, после чего она сможет проникнуть глубже всего. Именно на этой высоте будет максимальная проникающая способность в грунт, но все же она окажется недостаточной.

– Давай взглянем на симуляции, – предложил Глинн.

– Они в сети корабля.

Гидеон повернулся к монитору, подтащил к себе клавиатуру, вошел в систему и запустил видео симуляций с различными вариантами исходных данных: начиная со взрыва на уровне дна и заканчивая в полумиле над Баобабом. Каждая симуляция демонстрировала, как ударная волна медленно распространяется под водой, ударяется о донный грунт и по мере продвижения вниз постепенно гасится, проникая на глубину от пяти до шестисот футов. Ни одна из волн не достигла кластера яиц на глубине тысячи футов.

– Я не могу в это поверить, – взорвался Макферлейн. – Это же чертова ядерная бомба! Ты неправильно задал параметры.

– Нет, – возразил Гидеон. – Проблема в том, что эти глубоководные пелагические отложения похожи на мокрое одеяло. Если бы там была монолитная каменная порода, все было бы совершенно иначе. Но нам не повезло и под нами гребаное мягкое желе.

– Так что же нам делать? – с нажимом спросил Макферлейн. – Что у нас есть мощнее ядерного оружия? Может нам взять водородную бомбу? Какие у нас еще есть варианты? Это же херня какая-то! Почему эту симуляцию не провели еще полгода назад?

Он прервал свою гневную тираду, тяжело дыша. Гидеон взглянул на него и отвел глаза – он чувствовал себя полностью поверженным. И подумать только, он всерьез подумывал о перепрограммировании бортового компьютера ядерной бомбы, чтобы он мог нейтрализовать код отмены, на случай, если другие струсят. Вот ирония судьбы! Теперь эта проблема отпала сама собой: все хотели использовать ядерное оружие. И каждый час был на счету. Но этого ни черта не будет достаточно, чтобы убить пришельца.

Глинн тихо спросил.

– Гидеон, у нас есть еще какие-нибудь варианты? Хоть что-нибудь?

Гидеон покачал головой.

– Только ядерная бомба. Только один взрыв.