Текст книги "Остров"

Автор книги: Линкольн Чайлд

Соавторы: Дуглас Престон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

Хэтч кивнул.

Клей опустил голову и заговорил тише:

– Могу ли я спросить, сколько – точно – вы и ваши инвесторы надеетесь получить в случае удачи вашего предприятия?

То, как священник произнес слово «сколько», насторожило Хэтча, но он понимал, что не ответить было бы ошибкой.

– Число получилось семизначное, – сказал он.

Клей медленно кивнул.

– Я прямой человек, – начал он. – И не умею вести пустопорожние разговоры. Мне так и не удалось научиться красиво выражаться, поэтому скажу, как могу. Мне совсем не нравятся ваши поиски сокровищ.

– Мне очень жаль, – ответил Хэтч.

Клей заморгал и уставился на него.

– Мне совсем не нравится, что в нашем городе появилось столько чужих людей, которые швыряют деньгами направо и налево.

С самого начала Хэтч готовился к таким высказываниям и теперь, услышав слова священника, почувствовал удивительное спокойствие.

– Я не уверен, что остальные горожане разделяют ваше презрение к деньгам, – спокойно проговорил он. – Многие из них всю свою жизнь были бедны. И не имели возможности выбрать нищету – в отличие от вас.

Лицо Клея напряглось, и Хэтч понял, что затронул больное место.

– Деньги вовсе не являются панацеей от всех бед, как думают люди, – продолжал священник. – Вам это известно не хуже, чем мне. У тех, кто живет в Стормхейвене, есть достоинство. Деньги разрушат наш город. Они уничтожат промысел ловли омаров, уничтожат мир и покой, они уничтожат все. А самые бедные из горожан все равно не увидят никаких денег. Их столкнет с дороги развитие. Прогресс.

Хэтч не ответил. С одной стороны, он понимал Клея. Будет очень печально, если Стормхейвен превратится в один из сверхразвитых курортных городов, где на все запредельные цены, вроде Бутбэя, расположенного дальше по побережью. Впрочем, это казалось ему маловероятным, вне зависимости от того, добьется «Таласса» успеха или нет.

– Мне нечего вам сказать, – проговорил он. – Мы закончим через пару недель.

– Сколько времени займет экспедиция, не имеет никакого значения, – ответил Клей, и в его голосе появились суровые нотки. – Важно, что вами движет. Охота за сокровищами – это алчность в чистом виде. Один человек уже лишился ног. Ничего хорошего у вас не выйдет. Остров Рэггид – плохое место, если хотите, проклятое. Я не суеверен, но Бог наказывает тех, у кого нечистые мотивы.

Неожиданно Хэтч почувствовал, что спокойствие уступает место гневу. Наш город? Нечистые мотивы?

– Если бы вы выросли в этом городе, вы бы знали, что мной движет, – сердито ответил он. – Вам не стоит брать на себя смелость судить о моих мотивах.

– Я ничего на себя не беру, – проговорил Клей, и его тощее тело напряглось, точно пружина. – Я знаю. Да, я вырос не в этом городе, но зато я знаю, что хорошо для него. Всех здесь соблазнила охота за сокровищами и обещание легких денег. Но только не меня, клянусь Господом Богом, только не меня. И я намерен защитить Стормхейвен. Защитить его от вас и от него самого.

– Преподобный Клей, мне представляется, что вам стоит перечитать Библию, прежде чем швырять подобные обвинения: не судите, да не судимы будете.

Неожиданно Хэтч сообразил, что кричит, а голос его дрожит от гнева. За окружающими столиками воцарилась тишина, люди упорно не поднимали глаз, глядя в свои тарелки. Он быстро встал, прошел мимо молчаливого, бледного Клея и направился через луг к темным руинам форта.

ГЛАВА 17

В форте было темно, холодно и сыро. Ласточки резвились внутри гранитной башни, проносясь, как пули, в солнечных лучах, которые проникали внутрь сквозь древние бойницы.

Хэтч прошел под древней аркой и остановился, тяжело дыша и пытаясь успокоиться. Сам того не желая, он позволил священнику спровоцировать себя, свидетелями его выходки стала половина города, а другая очень скоро о ней узнает.

Он уселся на остатки каменного фундамента. Наверняка Клей разговаривал и с другими. Хэтч сомневался, что его особенно слушали, разве что простые рыбаки. Они суеверны, и разговоры о проклятиях производят на них впечатление. Да еще его заявление о том, что раскопки уничтожат промысел ловцов омаров… Хэтч надеялся, что сезон будет удачным.

Он медленно начал успокаиваться, позволив тишине и мирному покою форта прогнать гнев и прислушиваясь к далекому шуму веселья. Да, в будущем нужно держать себя в руках. Этот тип настоящий зануда, но с ним следует считаться.

В старом форте царил такой умиротворяющий покой, что Малину казалось, он может сидеть здесь часами. Однако он знал, что придется вернуться на праздник, напустить на себя равнодушный вид и постараться все уладить. В любом случае ему следовало там быть, когда начнутся неизбежные речи. Хэтч встал и повернулся, собираясь уходить, когда, к своему удивлению, увидел в тени арки сгорбленную фигуру. Старик сделал шаг вперед и оказался в луче света.

– Профессор Хорн! – обрадовался Хэтч.

Лицо старого профессора сморщилось от улыбки удовольствия.

– А я все думал, когда ты меня заметишь, – сказал он и направился к Хэтчу, опираясь на свою палку. Тепло пожав ему руку, он заявил: – Ну и сцену ты устроил.

Хэтч покачал головой.

– Не сдержался, как самый настоящий идиот. Не знаю, как ему удалось вывести меня из себя.

– Тут нет ничего удивительного. Клей плохо воспитан, асоциален, у него жесткая мораль. Но под неприятной внешней оболочкой бьется сердце щедрое, как океан. Непредсказуемое и яростное, уж можешь не сомневаться. Он очень не простой человек, Малин. Не стоит его недооценивать. – Профессор схватил Хэтча за плечо. – Ладно, хватит про преподобного. А ты прекрасно выглядишь. Я очень тобой горжусь. Медицинская школа Гарварда, работа в Маунт-Оберне. Ты всегда был большим умником. К сожалению, это не всегда означало, что ты хорошо учился.

– Я очень многим вам обязан, – сказал Хэтч, вспомнив вечера в огромном, выстроенном в викторианском стиле доме, где он разглядывал коллекции бабочек, жуков и камней, – в последние годы перед тем, как они уехали из Стормхейвена.

– Чепуха. Кстати, у меня сохранилась твоя коллекция птичьих гнезд. Не знал, куда ее отправить, после того как ты уехал.

Хэтч почувствовал угрызения совести. Ему не приходило в голову, что почтеннейшего профессора может интересовать его судьба.

– Удивительно, что вы не выбросили этот мусор на помойку.

– На самом деле это великолепная коллекция. – Профессор сдвинул руку и вцепился в предплечье Хэтча мертвой хваткой. – Будь добр, помоги мне выбраться отсюда и пройти через луг. В последнее время меня стали подводить мои колесики.

– Я бы с вами связался…

Хэтч не договорил.

– Ни слова, даже адреса не оставил, – ядовито проговорил профессор. – А в прошлом году я прочитал про тебя в «Глоуб».

Хэтч отвернулся, чувствуя, как краска стыда заливает лицо.

Профессор ворчливо хмыкнул.

– Ладно, не важно. По всем статистическим данным, я уже давно должен быть в могиле. В следующий четверг мне исполнится восемьдесят девять, и позор тебе, если я не получу от тебя подарка.

Они вышли на залитый солнечными лучами луг, и ветерок донес до них голоса и веселый смех.

– Вы, наверное, слышали, почему я вернулся, – осторожно проговорил Хэтч.

– А кто не слышал? – язвительно поинтересовался профессор и замолчал.

Некоторое время они шли молча.

– И что? – спросил наконец Хэтч.

Старик с любопытством взглянул на него.

– Хорошо, поставим вопрос иначе, – сказал Хэтч. – Что вы думаете по поводу поисков сокровищ?

Профессор продолжал идти вперед, но вдруг остановился и повернулся к Малину.

– Не забудь, ты сам спросил, – сказал он.

Хэтч кивнул.

– Я считаю, что ты набитый дурак.

Хэтч был так потрясен его ответом, что не мог произнести ни слова. Его не удивила реакция Клея, но это…

– Почему?

– Ты лучше других должен понимать, какая это глупость. Что бы там ни находилось, вам его не достать.

– Послушайте, доктор Хорн, у нас есть машины, о которых прежние охотники за сокровищами даже мечтать не могли. Сонары, протоновые магнетометры, спутниковая связь и возможность делать фотосъемку с воздуха. Нам удалось получить на работы двадцать миллионов долларов, а еще в нашем распоряжении дневник человека, который сконструировал Водяную Бездну.

Хэтч уже почти кричал, неожиданно он понял, что ему необходимо заручиться поддержкой старого профессора.

Доктор Хорн покачал головой.

– Малин, я уже почти целый век наблюдаю за тем, как они приезжают, а потом уезжают. И у всех самое современное оборудование. У всех имеется важная информация и блестящие идеи. Всякий раз они надеются, что им повезет. А заканчивается все одинаково. Банкротство, боль, даже смерть. – Он посмотрел на Хэтча. – Вы уже нашли сокровища?

– Ну, пока не нашли, – пришлось признаться Хэтчу. – У нас возникла маленькая проблема. Мы знали, что Водяная Бездна должна иметь подземный приливной туннель, ведущий в море, вот почему она наполняется водой. Мы использовали краситель, чтобы определить, где находится выход из туннеля. Только туннелей оказалось целых пять штук и…

– Понятно, – перебил его доктор Хорн. – Маленькая проблема. Я уже это слышал. Может быть, вам удастся ее решить. Но вслед за тем возникнут новые трудности, и еще, и так до бесконечности, пока вы не обанкротитесь. Или умрете. Или и то и другое.

– Но на этот раз все действительно будет иначе, – настаивал Хэтч. – Неужели вы хотите сказать, что достать сокровища невозможно? То, что создал человек, другой человек в состоянии разрушить.

Неожиданно профессор схватил Хэтча за руку, у него оказались на удивление сильные пальцы, жесткие и сухие, словно древние корни дерева.

– Я знал твоего деда, Малин. Он был очень похож на тебя: молодой, умный, впереди блестящее будущее, полон энтузиазма и жизнелюбия. Ты только что повторил то, что он сказал мне пятьдесят лет назад, слово в слово. – Профессор заговорил тише, но в его шепоте Хэтч услышал гнев. – Какое наследство он оставил твоей семье? Тебя интересует мое мнение. Так вот, если вкратце: возвращайся в Бостон, пока все не повторилось.

Он быстро повернулся и, сердито раздвигая тростью высокую траву, заковылял прочь и вскоре скрылся за холмами.

ГЛАВА 18

На следующее утро Хэтч, еще не пришедший в себя после выпитого накануне пива, закрылся в медпункте, разложил инструменты и принялся изучать, что же все-таки у него есть. В последние несколько дней ему пришлось иметь дело с парой несчастных случаев, но ничего серьезного – одна-две царапины и трещина ребра. Он двигался вдоль полок с инвентарным списком в руках, прислушиваясь к монотонному голосу прибоя. Солнце, тусклое из-за вечного тумана, тщетно пыталось пробиться сквозь металлические жалюзи на окнах.

Покончив с инвентаризацией, Хэтч повесил листок рядом с полками и выглянул в окно. Он увидел высокого, широкоплечего Кристофера Сент-Джона, который осторожно обходил рытвины, направляясь к базовому лагерю. Англичанин перешагнул через толстый кабель и перепрыгнул через полихлорвиниловую трубу, а затем нырнул в офис Уопнера, чудом не ударившись головой о дверной косяк. Хэтч постоял немного, глядя ему вслед, а затем прихватил две черные папки и вышел из медпункта, решив, что, возможно, появились какие-нибудь новости относительно шифра.

В офисе Уопнера в базовом лагере царил еще более дикий беспорядок, чем в его каюте на «Цербере», – если такое вообще возможно. Помещение с самого начала было небольшим, а многочисленные мониторы и оборудование делали его крайне тесным – у Хэтча тут же возникло давящее ощущение клаустрофобии. Уопнер сидел на единственном стуле, стоящем в дальнем углу около панели управления. На потолке работали два мощных вентилятора, которые нагнетали в помещение холодный воздух, а на дальней стене висел огромный кондиционер.

Несмотря на это, в комнате было душно от работающих приборов, и, войдя внутрь, Хэтч увидел, что Сент-Джон ищет место, куда бы повесить пиджак. В конце концов он аккуратно положил его на ближайшую консоль.

– Здорово, – заметил Уопнер. – Ваш прекрасный твидовый пиджак что-нибудь замкнет, и все полетит к чертям собачьим.

Сент-Джон нахмурился и снова взял пиджак в руки.

– Керри, ты можешь уделить мне пару минут? – спросил он. – Нам нужно обсудить шифр.

– А я похож на человека, у которого есть пара свободных минут? – спросил Уопнер и с сердитым видом отодвинулся от терминала. – Я только что закончил диагностику систем острова. Все до самого последнего микрокода. Провозился целый час, и это на максимальной ширине полосы частот. Проверил все: насосы, компрессоры, сервомеханизмы, все-все. Никаких проблем или расхождений.

– Отлично, – сказал Хэтч.

Уопнер удивленно уставился на него.

– А у вас с мозгами как? Отлично? Это ужасно!

– Почему?

– Помните, у нас произошел сбой системы? Чертовы насосы перестали работать. А потом я сравнил компьютерную систему острова со «Сциллой» на «Цербере», и знаете, что получилось? Чип ПЗУ здесь, на «Цербере», был изменен. Изменен! – Он с яростью стукнул по ближайшему системному блоку.

– И что?

– И я снова провел проверку, которая показала, что у нас все в полном порядке. И не только это: нигде никаких отклонений. – Уопнер наклонился вперед. – Никаких! Вы что, не понимаете? Это физически невозможно. С компьютерами такого не бывает.

Сент-Джон, который стоял, заложив руки за спину, окинул взглядом забитую самыми разными приборами и компьютерами комнату.

– Призрак в машине, Керри? – предположил он.

Уопнер проигнорировал его слова.

– Я не очень разбираюсь в компьютерах, – продолжал Сент-Джон, и его густой, сочный голос наполнил помещение, – но один термин мне известен: принцип КЗТО – «каков запрос – таков ответ».

– Нечего на меня наезжать. Дело вовсе не в программе.

– А, понятно. Это не может быть ошибкой человека. Насколько мне известно, одного-единственного неправильного уравнения на Фортране хватило, чтобы «Маринер-1» превратился в космический мусор и с тех пор о нем никто не слышал.

– Но ведь сейчас система работает, – вмешался Хэтч. – Почему бы не оставить все как есть.

– Чтобы все повторилось? Я хочу знать, почему это дерьмо отказалось работать.

– В настоящий момент ты все равно ничего не можешь сделать, – сказал Сент-Джон. – А мы выбились из графика с решением задачи по дешифровке. Ничего не получается. Я провел кое-какие дополнительные исследования, и мне кажется, что мы поспешили, отказавшись…

– Дерьмо на палке! – огрызнулся Уопнер, поворачиваясь к нему. – Неужто вы собираетесь снова пачкать мне мозги своим бредом про полиалфавит, а, старина? Послушайте, я намерен изменить алгоритм своей программы, дам ей пятидесятипроцентный системный приоритет, и все завертится. Шагайте в свою библиотеку. И приходите вечерком, когда придумаете что-нибудь разумное.

Сент-Джон взглянул на Уопнера, надел пиджак и вышел в пропитанное туманом утро. Хэтч последовал за ним в его офис.

– Спасибо, – сказал Малин, возвращая Сент-Джону две папки.

– На самом деле он прав, – проговорил историк, усаживаясь за свой рабочий стол, где царил идеальный порядок, и придвинув к себе старенькую пишущую машинку. – Просто я испробовал все, что только мог придумать. Я основывал свои исследования на шифровальных методах, известных во времена Макаллана. Даже рассматривал эти записи как математическую задачу, астрономическую или астрологическую систему, как код иностранного языка. Никакого толку.

– А что такое полиалфавит? – спросил Хэтч.

– Шифр, который основывается на полиалфавите, – вздохнув, объяснил Сент-Джон. – На самом деле он очень прост. Видите ли, коды во времена Макаллана были совсем несложными монофоническими заменами. У вас имелся обычный алфавит, затем шифровальный алфавит, не подчиняющийся никакой системе. Чтобы что-нибудь зашифровать, вы смотрели, какая буква из шифровального алфавита соответствует следующей букве в вашем документе. Предположим, букве «к» соответствовала буква «з», «о» – «щ», а «т» – «у». Тогда, если вы хотели написать слово «кот», у вас получалось «зщу». Именно так устроены криптограммы в вашей местной газете.

– Кажется, совсем не сложно.

– Да, но это не слишком надежная система. А что, если вам придется иметь дело с несколькими разными шифровальными алфавитами? Предположим, вместо одного у вас их десять. Шифруя свое письмо по буквам, вы пройдете по всем десяти шифровальным алфавитам, а затем снова начнете с первого. Вот это и называется полиалфавитный шифр. Теперь уже «кот» будет выглядеть не как «зщу», каждая буква получит свой эквивалент из другого алфавита.

– Наверное, прочитать такой шифр не просто.

– Да, эти шифры очень трудны. Но Керри твердит, что во времена Макаллана полиалфавиты не использовали. Их, конечно, знали. Но считалось, что они отнимают слишком много времени, да и ошибиться при такой системе легко. – Сент-Джон снова вздохнул. – Однако в нашем случае самая главная проблема заключена в таблицах. Если Макаллан взял полиалфавит, куда он мог спрятать необходимые ему таблицы? Рыжий Нед Окхем сразу бы его раскусил, если бы их увидел. И, несмотря на свои блестящие способности, выучить их наизусть он не мог.

– Если вы считаете, что существует вероятность использования такого шифра, почему бы вам не попробовать его разгадать?

Уголки губ Сент-Джона дрогнули в улыбке.

– Будь у меня месяца два, я бы попытался. Но этого времени нет. Кроме того, я не имею ни малейшего представления о том, какой длины ключ он использовал, и использовал ли вообще, и с какой систематичностью вставлял нули.

– Нули?

– Nihil importantes.[38]38
  Ничего важного (лат.)


[Закрыть] Буквы, которые ничего не значат, ставятся внутри текста, чтобы запутать того, кто попытается его прочитать.

Снаружи прозвучал сигнал корабельной сирены, низкий и таинственный, и Хэтч взглянул на часы.

– Уже десять, – сказал он. – Мне пора. Через несколько минут начнут запечатывать туннели и выкачивать воду. Удачи вам с Керри.

ГЛАВА 19

Выйдя из базового лагеря, Хэтч поспешил вверх по тропинке к Ортханку, стремясь поскорее увидеть новое сооружение, появившееся над Водяной Бездной всего за сорок восемь часов. Еще не добравшись до вершины острова, он увидел застекленную наблюдательную вышку, по внешнему краю которой шла узкая площадка. Подойдя ближе, он разглядел массивные опоры, а на них, примерно в сорока футах над песчаной почвой, была подвешена буровая установка. С нижней части башни внутрь Водяной Бездны свисали лебедки и многочисленные кабели. «Господи, – подумал Хэтч, – эту штуку, наверное, видно с материка».

Неожиданно его мысли вернулись к фестивалю и к тому, что сказали ему Клей и его старый учитель. Он знал, что профессор Хорн будет держать свое мнение при себе. А вот Клей – совсем другое дело. До сих пор жители Стормхейвена благосклонно относились к деятельности «Талассы», и Хэтч решил, что должен постараться сделать так, чтобы их отношение не изменилось. Еще до окончания праздника он поговорил с Нейдельманом о работе для Донни Труитта. Капитан сразу же включил его в команду, которая займется раскопками на дне Водяной Бездны, когда та будет осушена.

Хэтч подошел к вышке и взобрался наверх по внешней лестнице. Вид с наблюдательной площадки открывался потрясающий. Туман, постоянно висящий над островом, превратился в лучах утреннего солнца в светящиеся клочья, и в его разрывах Хэтч смог разглядеть темно-пурпурную полоску материка. Солнце отражалось от поверхности океана, окрасив его в тона чеканного металла, над рифами с наветренной стороны бурлила вода, нарядив их верхушки пеной и водорослями. Неожиданно ему в голову пришли строчки из Руперта Брука:[39]39
  Брук, Руперт (1887–1915) – английский поэт.


[Закрыть]

 
И легкое кружево пены,
Что тает, когда убегает волна.
 

Он поднял голову, услышав голоса. На дальней стороне наблюдательной платформы Хэтч увидел Изобель Бонтер, ее водолазный костюм влажно сверкал в лучах солнца. Она перевесилась через перила и отжимала волосы, одновременно о чем-то оживленно беседуя с Нейдельманом.

Когда Хэтч подошел, она повернулась к нему и улыбнулась.

– А вот мужчина, который спас мне жизнь!

– Как ваша рана? – в ответ спросил Хэтч.

– De rien, monsieur le docteur.[40]40
  Ерунда, мсье доктор (фр.).


[Закрыть] Сегодня утром, в шесть, я уже ныряла, в то время как вы наверняка видели самые сладкие сны. И вы не поверите, что мне удалось обнаружить!

Хэтч посмотрел на Нейдельмана, который с довольным видом кивал и дымил трубкой.

– Помните каменный фундамент, который я нашла на днях? – продолжала она. – Он идет вдоль внутренней части рифов по всему южному берегу острова. Сегодня утром я рассмотрела его как следует. Есть только одно объяснение тому, что это такое: основание водонепроницаемой перемычки.

– Водонепроницаемая перемычка? Возведенная вокруг оконечности острова? Зачем? – Не успев задать свой вопрос до конца, Хэтч уже понял, что знает ответ. – Боже праведный! – выдохнул он.

Бонтер ухмыльнулась.

– Пираты построили полукруглую дамбу вдоль южных рифов. Они затопили деревянные сваи по дуге от берега до отмели, а затем вывели их на берег. Получилось что-то вроде частокола в море. Я нашла следы смолы и пакли, которыми они, по-видимому, пользовались, чтобы внутрь не проникала вода. Затем они выкачали морскую воду, открыли морское дно около берега и вырыли пять приливных туннелей. Закончив, они просто разрушили дамбу, и вода хлынула внутрь. Ловушка готова!

– Да, – добавил Нейдельман. – Стоит хорошенько подумать, и такое решение кажется почти очевидным. Как еще, не имея аквалангов и прочего оборудования, они могли построить подводные туннели? Макаллан был не только архитектором, но еще и инженером. Он руководил строительством Старого моста в Баттерси и потому разбирался в законах строительства на мелководье. Вне всякого сомнения, именно он все это придумал, до самой мельчайшей детали.

– Дамба вдоль всей оконечности острова? – проговорил Хэтч. – Задача не из простых.

– Да, не из простых. Но не забывайте, у него было более тысячи полных энтузиазма рабочих, а также цепные помпы на кораблях. – Раздался новый сигнал корабельной сирены, и Нейдельман посмотрел на часы. – Пятнадцать минут до взрывов, которые запечатают пять туннелей. Туман немного рассеялся, и мы сможем все увидеть. Заходите внутрь.

Капитан провел их в Ортханк. Под окнами, идущими по всему периметру стен, Хэтч увидел самое разное оборудование и горизонтально установленные мониторы. Магнусен и Рэнкин стояли наготове в противоположных углах башни, а пара техников, незнакомых Хэтчу, занимались последней проверкой готовности. Мониторы на одной из стен демонстрировали картинки, которые передавались с разных участков острова: командный центр, вход в Водяную Бездну, внутренности самого Ортханка.

Больше всего в этой башне Хэтча поразила массивная стеклянная плита, занимавшая центральную часть пола. Хэтч шагнул вперед и заглянул в пасть Водяной Бездны.

– Посмотрите сюда, – сказал Нейдельман и нажал на кнопку ближайшей консоли.

Тут же вспыхнула ртутная лампа, и ее мощный луч устремился в темноту. На дне Водяной Бездны плескалась морская вода. На поверхности плавали водоросли, а среди них резвились креветки, привлеченные светом. В мутной воде Хэтч разглядел обломки старых деревянных балок, облепленных рачками и уходящих в глубину. Толстая труба с металлическими сочленениями спускалась вниз по стене колодца, соединяясь с другими, более тонкими кабелями и проводами.

– Глотка зверя, – с мрачным удовлетворением проговорил Нейдельман и показал на консоли, установленные под окнами. – Мы снарядили башню самым современным оборудованием, включая радар, работающий на разных частотах. Все подключено к компьютеру базового лагеря.

Он снова взглянул на часы.

– Доктор Магнусен, коммуникационная станция в порядке?

– Да, капитан, – ответила инженер, откинув короткие волосы назад. – Все пять буев ведут передачу и готовы принять наш сигнал.

– Уопнер на «Первом острове»?

– Я связалась с ним пять минут назад. Он скоро будет там, если уже не пришел.

Нейдельман подошел к панели управления и включил приемник.

– «Наяда» и «Касатка», говорит Ортханк. Как поняли? Он тут же получил подтверждение, что его слышат.

– Займите свои позиции. Мы взрываем заряды через десять минут.

Хэтч подошел к окну. Туман превратился в далекую дымку, и он отлично видел, как два баркаса отошли от причала и заняли позиции неподалеку от берега. Внутри кольца рифов вдоль южного берега острова пять электронных буев отмечали входы в приливные туннели. Он знал, что каждый из них заминирован несколькими фунтами взрывчатки. Антенны буев мигали в лучах солнца, готовые принять сигнал о детонации.

– «Первый остров», доложите обстановку, – проговорил Нейдельман в микрофон.

– Уопнер на месте.

– Записывающие системы работают?

– Да, все тип-топ, – несчастным голосом ответил Уопнер.

– Хорошо. Сообщай мне обо всех изменениях.

– Капитан, что я здесь делаю? – жалобно вопросил компьютерщик. – Башня охвачена сетью, а вы все равно собираетесь запускать помпы вручную. Все, что вам нужно, можете сделать сами. Мне нужно заниматься проклятым шифром.

– Мне больше не нужны никакие сюрпризы, – отрезал Нейдельман. – Мы взорвем заряды, запечатаем туннели, а потом выкачаем воду из Водяной Бездны. Ты скоро вернешься к дневнику.

Внизу началось какое-то движение, и Хэтч разглядел Стритера, который командовал рабочими, занимавшими свои места около рукава помпы. Бонтер вернулась с наблюдательной площадки, волосы у нее высохли и мягкой волной струились по плечам.

– Сколько осталось до начала фейерверка? – спросила она.

– Пять минут, – ответил Нейдельман.

– Как здорово! Обожаю взрывы.

Она подмигнула Хэтчу.

– Доктор Магнусен, – вмешался Нейдельман. – Пожалуйста, последняя проверка.

– Разумеется, капитан. – На несколько мгновений повисла тишина. – Все в полном порядке. Коммуникационные сигналы в норме. Помпы готовы к работе.

Рэнкин подозвал Хэтча и показал на монитор.

– Смотрите.

Взгляду открылась Водяная Бездна в поперечном разрезе, на сто футов вниз, размеченная с частотой в десять футов. Внутри стояла синяя колонка, доходящая до уровня поверхности.

– Мы смогли поместить в Водяную Бездну миниатюрный глубиномер, – не в силах скрыть волнение, сказал Рэнкин. – Чуть раньше Стритер отправил туда водолазов, но им удалось спуститься всего на тридцать футов, мешают обломки. Вы не поверите, сколько там за это время скопилось мусора. – Он кивком показал на монитор. – Благодаря ему мы сможем отсюда контролировать падение уровня воды.

– Всем внимание! – проговорил Нейдельман. – Взрывы будем производить серийно.

В наблюдательной башне воцарилась тишина.

– Первая серия, боевая готовность, – тихо скомандовала Магнусен, и ее короткие пальцы запорхали по консоли.

– Десять секунд, – пробормотал Нейдельман.

Атмосфера накалилась.

– Огонь!

Хэтч посмотрел в сторону моря, и на одно напряженное мгновение ему показалось, что ничего не изменилось, но уже в следующую секунду в небо взметнулся могучий водяной гейзер, подсвеченный изнутри оранжевым сиянием. И тут же от взрывной волны задрожали стекла на наблюдательной вышке. Громкий стон пронесся над водой, а через тридцать секунд ему ответило эхо с материка. Гейзер начал опадать, словно в замедленной съемке, следом посыпалась пыль, земля и водоросли, высокие волны побежали по океану, и «Наяда», которая оказалась ближе другого баркаса к месту взрыва, бешено закачалась.

– Вторая серия, огонь! – проговорил Нейдельман, и следующий взрыв разнес рифы в ста ярдах от первого.

Нейдельман спокойно продолжал отдавать приказы, и вскоре Хэтчу показалось, что все южное побережье острова Рэггид стало жертвой яростного шторма. «Плохо, что сегодня не воскресенье, – подумал он. – Мы бы оказали Клею услугу, разбудив его прихожан, на проповедь никто бы не опоздал». Пока вода успокаивалась, а водолазы проверяли результаты взрывов, все молчали. Получив сообщение, что все пять туннелей запечатаны, Нейдельман повернулся к Магнусен.

– Приготовьтесь включить помпы. Скорость – двадцать тысяч галлонов в минуту. Стритер, твоя команда должна быть наготове. – Не выпуская из рук приемник, он повернулся к собравшимся в башне. – Давайте осушим Водяную Бездну, – сказал он.

С южного берега послышалось низкое рычание, это заработали двигатели помп. Почти одновременно Хэтч услышал громкий ритмичный стук, словно биение гигантского сердца. Водяная Бездна неохотно отдавала воду, скопившуюся в ее глубинах. Заглянув вниз, он увидел, как зашевелилась толстая труба, когда вода начала свое путешествие из колодца по острову и обратно в океан. Рэнкин и Бонтер не сводили глаз с монитора, фиксирующего глубину Бездны, Магнусен контролировала работу запасной системы. Башня начала едва заметно вибрировать.

Прошло несколько минут.

– Уровень воды снижен на пять футов, – доложила Магнусен.

Нейдельман повернулся к Хэтчу.

– Во время отливов вода здесь опускается на восемь футов и никогда ниже, – сказал он. – Когда мы доберемся до отметки в десять футов, это будет означать, что мы победили.

В башне снова повисло напряженное молчание. Затем Магнусен подняла голову и оторвалась от консоли.

– Десять футов, – совершенно спокойно доложила она.

Все начали переглядываться, а на лице Нейдельмана расцвела счастливая улыбка.

В следующее мгновение Ортханк превратился в место всеобщего ликования. Бонтер громко свистнула и, подпрыгнув, бросилась на грудь удивленного Рэнкина. Техники с энтузиазмом хлопали друг друга по спине. Даже губы Магнусен искривило подобие улыбки, прежде чем она снова повернулась к своим мониторам. Кто-то извлек на свет бутылку «Вдовы Клико» и пластиковые стаканчики для шампанского.

– Боже праведный, у нас получилось! – вскричал Нейдельман, пожимая окружающим руки. – Мы осушим Водяную Бездну.

Он потянулся к бутылке шампанского, сорвал фольгу и выстрелил пробкой.

– Это место не зря получило свое имя, – сказал он, разливая шампанское по стаканчикам, и Хэтчу показалось, что он уловил в голосе капитана волнение. – В течение двух веков самым страшным врагом тех, кто пытался добраться до сокровищ, была вода. Пока Водяная Бездна не будет осушена, до клада не добраться. Но, друзья мои, с завтрашнего дня остров должен получить новое имя. Моя благодарность и поздравления вам всем. – Он поднял свой стаканчик, и по всему острову прокатилась волна ликования.

– Уровень воды опустился на пятнадцать футов, – сообщила Магнусен.

Держа шампанское в одной руке, Хэтч направился к середине комнаты и заглянул сквозь стеклянную панель в самую пасть Водяной Бездны. Команда Стритера собралась около огромной трубы, следя за работой помпы. Поскольку вода откачивалась со скоростью 20 000 галлонов в минуту – целый бассейн за две минуты, – ему показалось, что он видит, как ее уровень снижается. Она ползла вниз по покрытым водорослями балкам, открывая, миллиметр за миллиметром, облепленные ракушками и бурыми водорослями стены. Неожиданно он ощутил странное чувство сожаления. Им удалось сделать за две недели то, что два века несло людям боль, страдания и смерть, и это казалось несправедливым и каким-то слишком будничным.