Текст книги "Вардаэсия (ЛП)"
Автор книги: Линетт Нони
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 28 страниц)
– Ты не можешь быть здесь! – Эйвен зашипел на нее с балкона, его обычное самообладание исчезло. – Никто не может остановить меня… никто! Менее всего отвратительная смертная!
Алекс не ответила. Она не спорила и не насмехалась над ним. Несмотря на все, через что они прошли, несмотря на все, что он пытался сделать с ней… все, что он сделал с ней и со всеми, кого она любила… когда-то он был ее другом, и у нее не было желания продлевать этот момент. У нее не было желания мучить его так, как он мучил бы ее. Он не воспринял бы это как милосердие, но так оно и было, несмотря ни на что.
– Отпусти их, Эйвен, – приказала Алекс тихим, но твердым голосом. – Освободи их всех.
Чувствуя притяжение между ними, она знала, что сила ее приказа перетекает к нему, сила, которой он не мог сопротивляться. Маленькая царапина на его шее, благодаря жертвенному моменту мести Майры вкупе со спасением, вызванным своевременным прибытием Зайлин, и правлению Эйвена пришел конец. Теперь он принадлежал Алекс… он принадлежал ей, и она могла его контролировать.
И все же была одна заключительная часть пророчества, которой еще предстояло исполниться. Зная это, Алекс была готова, когда Эйвен предпринял последнюю отчаянную попытку воспротивиться ее приказу, вызвав Ваэварку в свой разум и бросившись вперед с яростным ревом.
В отличие от того, когда она была в сознании Джордана, она не приказывала Эйвену остановиться. На этот раз она встретила его клинок Аэнарой в последний раз. Именно в тот момент – когда Тьма и Свет встретятся в середине удара… сила ее команды вступила в силу, и, задыхаясь, словно борясь с самими словами, у Эйвен не было выбора, кроме как выдавить:
– Трае Гаверран сае.
Алекс выдержала момент, затаив дыхание, пока ждала, сработает ли это без того, чтобы он сначала поменялся кровью со своими жертвами. Но сила пророчества сбылась, потому что в одно мгновение те, кто был заперт в бальном зале, исчезли, как только прекратились крики в городе внизу. Когда мучительные звуки смолкли, Алекс поняла, что пророчество наконец-то исполнилось.
Пленники были освобождены.
Но это все еще оставляло разгневанного меярина в ее руках. И когда Алекс покинула его разум и вернулась в свое тело, потребовались объединенные усилия Рока и Заина, а также Зайлин и Райфа – последний также пришел вместе с небольшой группой других Тиа Аурас – чтобы удержать Эйвена достаточно долго, чтобы Алекс смогла произнести одно-единственное слово:
– Стоп!
Только тогда Эйвен застыл, глядя на нее с такой ненавистью, что она задрожала, даже зная, что полностью контролирует его.
– Ты…
Сорайя появилась во вспышке света и тьмы и зарычала на него достаточно угрожающе, чтобы он захлопнул рот и обратил свой свирепый взгляд на волчицу. Но просто чтобы быть уверенным, что он будет молчать, Алекс скомандовала:
– Тихо.
Это чудо, что никто из остальных не был ранен Ваэваркой во время схватки, но Алекс не хотела рисковать тем, что Эйвен будет сопротивляться ей и ранит кого-то, поэтому она тихо сказала своим друзьям отступить, даже когда приказала ему убрать клинок. Она встретилась взглядом с Рока, когда он заколебался, видя в них неприкрытое горе, но ответный взгляд, который она послала ему, умолял его доверять ей. И с осторожным кивком он так и сделал, отступив назад вместе с остальными.
Она не удостоила взглядом то, что происходило на остальной территории академии, не удостоила взглядом, чтобы убедиться, что ее друзья в безопасности. Все, что она могла сделать, это молиться, чтобы они выжили в этой временной шкале, и сосредоточиться на выполнении своей задачи… потому что это еще не было закончено.
Еще одним тихим словом Алекс приказала Эйвену следовать за ней, когда Сорайя, охранявшая его с ее стороны, повела его к зданию Башни, а затем внутрь. Именно там ей предстояло осуществить заключительную часть плана, который она разработала до того, как он нанес опустошение, до того, как он украл у нее жизни. Теперь, когда они возвращены благодаря жертве Аторы, она была готова довести свой последний акт до конца, вдохновленная словами Леди Тайн из Врат Потерянных Душ.
«Когда кажется, что все потеряно, – сказала древняя женщина, – Келарна де ла Сорайя».
Тогда Алекс не поняла ее перевода «помни свет», но теперь она знала, что эти слова не относились ни к какому виду освещенного света. Вместо этого, когда женщина сделала ударение на слове «Сорайя», это было связано с Сорайей де ла Торра – Светом Миров.
С Библиотекой.
Точно так же, как когда Алекс понадобилось сбежать из своих покоев во дворце Вардаэсии, в преддверии встречи с Эйвеном, она снова поняла, что Библиотека была ключом к ее свободе… к свободе каждого. И из-за этого завершающая часть ее плана сложилась воедино.
С Эйвеном, идущим рядом с ней на мысленном поводке, и Сорайей, пристально наблюдающей за ним, Алекс спустилась по лестнице и вошла в фойе. Именно там она приказала ему остановиться перед портретом, который идеально изображал Мейю, он остался на месте просто потому, что Алекс попросила Библиотеку сделать его таким.
«Тебе нужно только попросить, Александра. Постарайся больше не забывать.»
Слова, предложенные Библиотекой глубоко в пустыне Тиа Аурас, были уроком, который Алекс приняла близко к сердцу. Хотя они, возможно, и не помогли, когда дело дошло до смены времени, поскольку ее предупредили, что такой дверной проем больше никогда не будет предложен, это было то, что, как она знала, Библиотека позволит.
И вот, после тихой просьбы Сорайи оставаться там, где она была, и приказа Эйвену не двигаться, она схватила его за руку…
…и втолкнула внутрь картины.
Вместе они вывалились с другой стороны, приземлившись на вершине Золотых утесов, прямо там, куда он когда-то водил ее, чтобы показать лучший вид на город.
Повернувшись к нему лицом, Алекс боролась с тем, что она увидела в его глазах. Там была ненависть, так много ненависти. Но теперь был еще и страх, наряду с отчаянием, когда он начал понимать, что происходит.
Указывая на внешний мир за картиной фойе Библиотеки, которая теперь была прикреплена к дереву Сильвервуд, Алекс сказала ему:
– Они хотели твоей смерти. Все там… кроме твоего брата, который отказался от своего права голоса.
Эйвен вздрогнул, но промолчал, согласно ее команде.
– Это был мой компромисс, – продолжила Алекс. – Это единственный способ для тебя остаться в живых, сохраняя при этом безопасность всех остальных. Здесь ты можешь править Мейей, никому не причиняя вреда, весь город – твоя игровая площадка.
Она подавила волну эмоций, когда взгляд его глаз стал глубже, и заставила себя вспомнить, через что она прошла – поле смерти, окружавшее ее после того, как он убил всех, кого она любила. Алекс приготовилась ко всему, что она чувствовала, зная, что он никогда не проявит к ней такого милосердия, какое она сейчас предложила ему. Зная, что он не проявил к ней такого милосердия. Вместо этого он убивал всех, кто попадался на его пути, и пытался сделать то же самое с ней.
– Так, значит, это все? – прохрипел он после того, как она тихо приказала, чтобы он мог говорить, его горло сжалось, когда он понял, на что теперь похоже его будущее. – Ты оставляешь меня навечно заточенным в картине?
Встретившись с ним взглядом, Алекс сказала:
– Учитывая все, что ты сделал, – в этой временной шкале и в той, которую она изменила, – даже ты должен быть в состоянии увидеть, что это больше, чем ты заслуживаешь. Это, безусловно, больше, чем все там были готовы предложить. – И снова она указала на картину.
То, что она сказала, было правдой. После того, как он заключил свою сделку «ты за них», военный совет союзных рас обсудил план Алекс, оставаясь непреклонным только в одном – желая его головы. Она и Рока были единственными, кто спорил от его имени, и даже Ниида не предложила защиты за ущерб, нанесенный ее сыном. Но, в конечном счете, Алекс напомнила им всем, что если ей суждено победить его, то как она это сделает, решать ей. И поэтому, уважая дружбу, которую она когда-то разделяла с Эйвеном – независимо от всего, что он сделал с тех пор, – она не хотела видеть, как его казнят.
– Я не убийца, – Алекс говорила эти слова и Нийксу, и Зайлин, и она была полна решимости придерживаться их. Даже если, судя по выражению лица Эйвена, он предпочел бы смерть тому, что она предлагала.
– Отведи меня в Таэварг, – сказал он, почти умоляя. – Пусть эти Тиа Аурас заберут меня с собой в свой мир и запрут там. Мне все равно, что ты делаешь… все лучше, чем это. Что угодно.
Алекс снова заставила себя вспомнить, с кем она разговаривала, и жизни, которые он разрушил.
– Ты знаешь, что ни в одном мире нет тюрьмы, которая могла бы удержать тебя от твоей собственной природы. Это не тот риск, на который может пойти любой из нас. Мне жаль, Эйвен. Но ты должен остаться здесь. Навсегда.
Сила приказа пронеслась между ними, достаточная для того, чтобы окончательность ее приказа заставила его закрыть глаза в знак поражения.
– Как бы то ни было, я хотела бы, чтобы все было по-другому, – прошептала Алекс. И, твердо приказав ему принять ее Освобождение, она снова прижала свою окровавленную руку к его раненой шее и произнесла слова, которые освободили его от нее, услышав его мысленный шепот согласия, когда он последовал ее самой последней команде.
И затем, прежде чем он смог броситься к ней в последнем акте мести, она дотронулась рукой до картины, кувыркаясь обратно в Библиотеку, как раз в тот момент, когда Эйвен рухнул на колени.
И это стала та композиция, которая изобразилась на портрете: Золотые утесы с павшим золотым принцем, навеки застывшим во времени.
Алекс позволила только одной слезинке скатиться по щеке, когда Сорайя уютно прислонилась к ней, они вдвоем наблюдали, как Библиотека перетасовывает картины перед их глазами, заменяя Мейю картиной идеального восхода солнца, навсегда пряча Эйвена глубоко в своих глубинах.
– Спасибо, – тихо сказала Алекс, и не только за помощь Библиотеки в сдерживании а, следовательно, и в победе над Эйвеном. Больше всего на свете она была благодарна, потому что знала, что если бы Библиотека хотела остановить Атору, она бы это сделала. И все же она не вмешалась, позволив изменить время… и спасти мир.
– Я всегда буду здесь для тебя, Александра, – ответила Библиотека. – У нас впереди еще много приключений.
Вплетая пальцы в мех Сорайи, пока она покачивалась на ногах, ее адреналин начал исчезать, уступая место боли и изнеможению, Алекс ответила:
– Надеюсь, не сразу. Я бы действительно хотела сначала вздремнуть.
Теплый смешок достиг ее ушей.
– Это, я уверена, можно устроить.
***
Когда Алекс, спотыкаясь, вышла из здания Башни со своим Теневой Волчицей, это было совсем другое зрелище, чем когда она вошла.
Небо очистилось от вейонов, остались только драконы, кружащие над головой, а Ксира с тяжелым стуком приземлился при ее появлении, его блестящие глаза светились гордостью.
На территории вокруг них больше не раздавались боевые кличи и звон стали. Все было тихо. Все было тихо. И все, казалось, ждали ее возвращения.
Как только она, пошатываясь, спустилась по лестнице, поддерживаемая только твердой фигурой Сорайи, тишина нарушилась. Раздались крики и приветствия, настолько оглушительные, что ей почти пришлось заткнуть уши. У тех, кто теперь был свободен от Заявлений Эйвена, по лицам текли слезы, как у меярин, так и у людей, когда они выражали свою благодарность за то, что она сделала.
И плакали не только недавно освобожденные люди. Повсюду вокруг Алекс были слезы. Слезы восторга, слезы боли, слезы горя…
Слезы надежды.
У нее едва хватило мгновения, чтобы осознать все это, потому что после этого ее подхватил поток рук.
Ее друзья-меярины добрались до нее первыми, хотя бы потому, что у них, как и у Тиа Аурас, было преимущество в скорости. Но Зайлин, Райфа и их потусторонней компании нигде не было видно, так что именно Рока, Кия и Заин притянули Алекс ближе, держа ее так крепко, что стало больно. Но она не чувствовала боли… не физически. Эмоционально она почувствовала укол печали, зная, что Майра присоединилась бы к их объятиям, если бы выжила, и Ниида тоже. Но они обе ушли из этого мира, присоединившись к Нийксу и Астофу в смерти, обретя покой со своими близкими за пределами звезд.
Алекс будет горевать по ним, но позже. Потому что теперь, после такой победы, она позволит себе не чувствовать ничего, кроме триумфа… триумфа, который превратился в восторг, когда трое меяринов отступили с понимающими ухмылками, когда ее друзья-люди приблизились к ней.
Кайден, Джордан, Биар и Деклан – все они были в безопасности. На этот раз они все пережили кровавую баню. И Д.К. тоже, вместе с родителями Алекс, королевой Осмадой, Дороти, Гэмми и Эви – все они пережили битву, которая вторглась в медицинское отделение.
Джира, Ниша и Дрок… Блейк и Джонни… Дарриус, Охотник и Картер… Король Аурелий – там было так много лиц, что она испытала огромное облегчение, увидев их. И особенно Флетчера, поскольку, в отличие от других, он воздержался от объятий, вместо того, чтобы засунуть ей в горло охапку лэндры, настаивая на том, что это чудо, что она все еще стоит, учитывая количество крови, которое она потеряла.
Ходящие по Теням, Дневные Всадники, джарноки, флипы, меярины, люди – вокруг Алекс было море лиц, многие узнаваемые, многие нет. Но теперь все они были свободны. Теперь все они были в безопасности.
Именно с этой мыслью, несмотря на то, что лэндра сейчас спешила залечить ее раны, физическое и умственное напряжение боя настигло ее.
Неспособная оставаться на ногах ни мгновения дольше, ее колени подогнулись, и Алекс упала в объятия Кайдена, когда, наконец, – и неизбежно – проиграла свою битву за то, чтобы оставаться в сознании.
***
– Похоже, что в твоем мире ты так же драматична, как и в нашем.
Алекс потребовалось несколько мгновений, чтобы прийти в себя и осмыслить слова, тем более что только из-за них она больше не спала. Но как только она осознала – или, скорее, кто их произнес – глаза Алекс резко открылись, и девушка села с тихим вздохом, обнаружив Зайлин сидящей на краю кровати.
– Твой врач хотел, чтобы ты находилась под его присмотром, но в его медицинском учреждении было так много других, которым нужны были кровати, что он уступил, позволив тебе проснуться в твоей собственной комнате, – сказала Зайлин, оглядывая общежитие с явным отвращением, вероятно, из-за отсутствия золота, покрывающего что-либо… или все.
– Что такое… – Алекс попыталась заговорить, но обнаружила, что в горле у нее слишком пересохло, чтобы произносить слова.
Зайлин предложила ей фляжку с жидкостью, и Алекс выпила ее без вопросов, с облегчением обнаружив внутри еще больше согретой лэндры, цветок мгновенно помог ей прийти в себя.
Взглянув вниз на свое теперь одетое в пижаму тело, Алекс не увидела никаких следов ран, которые она получила в бою с Эйвеном, за исключением глубокого шрама вдоль ее руки, который отливал серебром. Ее новая – и, надеясь, последняя – отметина от Заявления прав никогда не исчезнет, как и шрамы, которые были у нее на ладони. Это навсегда останется напоминанием о том, с чем она столкнулась, о том, что она сделала. И она не хотела бы, чтобы это было по-другому.
Снова попытавшись заговорить, Алекс перевела взгляд со своего шрама обратно на Зайлин и спросила:
– Что ты здесь делаешь? Саэфии…
– Насколько я понимаю, ты доказала, что достойна нашей помощи, – прервала его Зайлин.
Прежде чем Алекс успела спросить, что императрица думает о группе отступников бессмертных, Зайлин сказала:
– Тебе нужно перестать валяться в постели и одеться. Много людей хотят тебя видеть.
Алекс подняла брови. Валяться в постели? Действительно?
«Напомни мне, почему я благодарна, что Зайлин пришла помочь?» – позвала она Ксиру, когда Тиа Аурас засуетилась по комнате и начала рыться в гардеробе Алекс, все еще находясь в режиме помощницы, несмотря на то, что находилась в другом мире.
«Как насчет того, что без участия императрицы ты бы умерла?» – вернулся Ксира, в его тоне сквозило веселье. – «И все остальные после тебя?»
Пораженная Алекс сказала:
«Значит, Саэфии все-таки решила прийти?» Это, безусловно, послужило бы причиной для своевременного перехвата Зайлин. Но императрица была настолько против союза с Медорой, что Алекс с трудом могла понять, почему она передумала.
«Саэфии?» – спросил Ксира. – «Какое она имеет ко всему этому отношение?»
В голове Алекс зазвенели тревожные колокольчики.
«Ты сказал, что императрица здесь».
«Так и есть», – ответил Ксира в замешательстве. – «Она спасла тебе жизнь, когда Эйвен собирался убить тебя».
Сердце забилось быстрее, Алекс произнесла:
«Это была не Саэфии… это была Зайлин».
«Я никогда не говорил, что это была Саэфии», – ответил Ксира, его тон стал еще более озадаченным. – «Я сказал, что это была императрица».
Тело Алекс замерло, когда она увидела, что Зайлин все еще роется в ее одежде, бормоча на языке Тиа Аурас о плачевном качестве ткани.
– Ты, должно быть, шутишь, – сказала Алекс вслух, ее тона было достаточно, чтобы привлечь внимание Зайлин. Когда серебристые глаза Тиа Аурас встретились с ее собственными, Алекс спросила: – Ты серьезно разыгрывала меня как Д.К.?
Как будто обеспокоенная психическим здоровьем Алекс, Зайлин медленно спросила:
– Я должна знать, что это значит?
– Саэфии не посылала тебя сюда, не так ли? – спросила Алекс, ее голос был твердым, но дрогнул.
Лицо Зайлин вспыхнуло от эмоций, когда она поняла, о чем на самом деле спрашивала Алекс. И прошептала:
– Нет. Не посылала. – Она отвела взгляд, между ними повисло тяжелое молчание, пока она не продолжила так же тихо: – Я не могла с чистой совестью просить мой народ сражаться в войне, через которую они уже прошли, но были те, кто добровольно решил прийти и сражаться на твоей стороне. Включая меня.
Подняв руку к голове, Алекс не могла поверить в то, что слышала. Едва сумев выдавить слова из своих уст, она сказала:
– Саэфии не императрица, не так ли?
– Саэфии – моя кузина, – шепотом ответила Зайлин. – Она также является моей заменой в тех редких случаях, когда нас посещают иностранцы. Никто, кроме уроженцев Вардаэсии, не знает о моей истинной личности… как императрицы Тиа Аурас.
Все это время настоящая императрица наблюдала за Алекс ближе, чем Саэфии или кто-либо другой в Вардаэсии.
Какое-то мгновение Алекс боролась с предательством, которое она чувствовала, прежде чем поняла, что Зайлин в конечном счете пришла на помощь Медоре, и благодаря ее помощи Эйвен больше не представлял угрозы… и никогда больше не будет. Только по этой причине Алекс двинулась к неподвижной бессмертной, которая выглядела так, словно раздумывала, нужно ли ей поднимать свой золотой меч против нападения.
Но это было не то, на что рассчитывала Алекс. Вместо этого она наклонилась вперед и обняла женщину.
– Спасибо, что пришла, – прошептала Алекс. – Спасибо тебе за то, что спасла меня… за то, что спасла нас всех.
Зайлин медленно ответила на объятие.
– Спасибо тебе за то, что доказала, что тебя стоило спасать.
Отстранившись, Алекс яростно заморгала и сказала:
– Не смей заставлять меня плакать. У меня было достаточно слез, чтобы хватило на всю жизнь.
Позабавленная, Зайлин просто покачала головой и возобновила поиски наряда, позволив Алекс на мгновение взять себя в руки. Когда она сделала это… глубоко дыша, чтобы сдержать подступающие слезы, Алекс снова позвала Ксиру.
«Как что-то подобное могло затеряться в переводе между нами?» Но Алекс уже знала как… всякий раз, когда она говорила с ним о Саэфии или Зайлин, находясь в Тиа Аурас, она использовала общие слова, такие как «императрица» или «помощница», или просто их имена, без каких-либо титулов. Она также никогда не проецировала никаких мысленных образов их взаимодействия, только информировала его о разговорах, которыми они делились. Было легко понять, как правда оставалась скрытой. «Не бери в голову», сказала она ему, прежде чем он успел ответить.
«Просто будь благодарна, что она прибыла вовремя, и давай оставим все как есть,» сказал Ксира.
Он был прав, и она признала это, прежде чем сказать:
«Я рада, что ты в безопасности, Ксира. Спасибо вам за то, что ты здесь.»
«Навсегда, Алекс», он напоминал ей об их связи… той, которую она едва не потеряла навсегда.
– Прекрати болтать с Повелителем Небесного Королевства и поторопись переодеться, – приказала Зайлин, сунув кучу одежды в руки Алекс и подталкивая ее к ванной.
Закатив глаза на неизменное отношение бессмертной, Алекс сделала это, но только после душа, в котором она так отчаянно нуждалась. Возможно, кто-то и смыл с нее большую часть грязи, когда они сняли с нее доспехи Тиа Аурас, но она все еще чувствовала себя грязной и нуждалась в успокаивающем тепле воды, чтобы смыть остатки битвы.
Как только она привела себя в порядок и оделась, Зайлин, нетерпеливо постукивая ногой, повела их обеих из комнаты в ресторанный дворик, где ее ждали друзья и семья вместе с остальными учителями и учениками. Другие смертные расы отбыли, предположительно, обратно в свои города, чтобы праздновать и скорбеть вместе с выжившими, точно так же, как, как знала Алекс, произойдет по всей Медоре, в том числе в академии. Все они понесли потери в течение недель битвы за свой мир; все они испытали боль смерти. И время для скорби придет. Но прямо сейчас было время быть благодарным за всех, кто остался.
Когда при ее появлении снова раздались радостные возгласы, Алекс смогла пробраться сквозь толпу только благодаря устрашающему присутствию Зайлин и Сорайи, которая, больше не окровавленная и хромающая, ворвалась внутрь и встала, защищая Алекс, с другой стороны. Вместе они втроем двинулись через комнату к ее друзьям и семье, все из которых так же усердно пытались достучаться до нее.
Кайден добрался до нее первым, и он, не колеблясь, подхватил ее на руки и крепко поцеловал. Аплодисменты становились все громче, и вокруг них раздавались свистки, но Алекс было все равно. Она была поглощена будущим, обещанным поцелуем, надеждой, которую провозглашали его объятия.
Это было близко – слишком близко – и она знала, что ее всегда будет преследовать измененная временная шкала, опустошение, причиненное Эйвеном перед жертвоприношением Аторы. Но здесь и сейчас они выжили. Несмотря ни на что, они сделали это.
И когда Кайден, наконец, отстранился, это было с яркими глазами и такой широкой улыбкой, что она была почти ослепительной… что-то, что превратилось в смех, когда Джордан, Биар, Д.К. и Деклан все протолкались вперед и потребовали внимания Алекс, за которыми быстро последовали ее родители, делающие то же самое.
Алекс передавали из рук в руки, как любимую игрушку, пока все, кто хотел ее обнять, все, кто хотел поблагодарить ее – как учителя, так и ученики, – не смогли насладиться своим моментом. Только после того, как они были удовлетворены, они начали расходиться, оставляя ее наедине с ее самыми близкими друзьями, родителями, Зайлин и Райфом. Рока, Кия и Заин тоже остались, прибыв в середине хугатона, поменявшись местами с Дарриусом и Флетчером, которые ушли одними из последних учителей. Охотник, Картер и Каспар Леннокс ушли вместе с директором и доктором, но только после того, как произнесли свои собственные тихие слова признательности… то, что Алекс не нужно было слышать, и они это знали.
Вскоре после того, как учителя ушли, Зайлин и Райф попрощались, остальные Тиа Аурас уже ушли через абрассу. Учитывая истинный титул Зайлин, Алекс знала, что ей нужно вернуться к своим людям по большему количеству причин, чем понимал кто-либо еще в комнате, кроме Райфа. Итак, после еще нескольких объятий и шепота благодарности, которые никогда не смогли бы выразить всего, что чувствовала Алекс, Зайлин и Райф вышли из фуд-корта к ожидающим их драконам. Но не раньше, чем Зайлин сказала Алекс, что ей и ее друзьям будут рады в Вардаэсии в любое время, когда они пожелают посетить.
Теперь, оставшись только со своими самыми близкими друзьями и семьей, Алекс смотрела на каждого из них, задаваясь вопросом, что должно было произойти сейчас. Было так много всего, что нужно было сделать. Ремонт должен был быть сделан, тела должны были быть исцелены… мертвые должны были быть похоронены.
Алекс также должна была выяснить, что происходит с ее родителями, вернутся ли они во Фрейю теперь, когда опасность миновала… и будут ли они ожидать, что она вернется с ними. В конце концов, ей все еще было всего семнадцать. Несовершеннолетняя, согласно большинству правовых систем. И все же… ей оставалось учиться в Акарнае больше года, плюс еще два, если ей предложат ученичество. Ее жизнь была здесь. Все, о ком она заботилась, были здесь.
Прочитав ее мысли или, возможно, просто прочитав неуверенность на ее лице, отец обнял ее за плечи, притягивая ближе.
– Мы не могли не заметить архитектуру в этом эльфийском городе, когда путешествовали на невидимом летающем поезде, когда нас похитили, – сказал Джек, почесывая подбородок свободной рукой, как будто ничто из того, что он только что произнес, его не смутило. – Хотя мы с твоей матерью и не убеждены, что это самое безопасное место во всех мирах, мы никогда не относились к тому типу людей, которые уклоняются от опасности или отказываются от шанса на новое открытие. Итак, мы говорили об этом, и мы бы хотели провести еще немного времени в этом заведении Мейя, как только все уляжется.
– Представь, что мы могли бы раскопать, – добавила Рейчел, и ее лицо засияло от возбуждения. – Археологические возможности безграничны.
Пораженная и в то же время не удивленная тем, что ее родители спокойно восприняли травму своего пленения и битву, Алекс посмотрела на Рока, вопросительно подняв брови. Она проигнорировала фырканье Заина и сверкающие глаза Кии, сосредоточившись только на короле меярин.
– Уверен, что-нибудь можно устроить, – сказал Рока. И хотя его лицо было омрачено горем, уголки рта приподнялись, зная, как и Алекс, что возвращение ее родителей в его город, скорее всего, станет продолжительным пребыванием. Возможно, тем, которое длится вечно. – Любая семья Алекс желанна в Мейе.
Так просто.
Ее родители оставались. Она оставалась.
И когда она оглядела круг всех тех, кто был ближе всего к ее сердцу, увидев ухмылки, расползающиеся по лицам Джордана, Д.К., Биара и Деклана, и понимающую, полную надежды улыбку, тронувшую губы Кайдена, она почувствовала, как глубоко внутри нее поселился покой от осознания того, что в ее мире все было правильно.
Медора была ее жизнью.
Медора была ее домом.
И теперь Медора была ее будущим.
