Текст книги "Вардаэсия (ЛП)"
Автор книги: Линетт Нони
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)
Она старалась не замечать Рока, Кию и Заина, охраняющих учителей и учеников, чтобы те могли использовать свои дары в качестве оружия, трех лидеров меярин, знающих, что людям не сравниться с бессмертными, когда дело доходит до фехтования.
Она старалась не замечать битву, происходившую сразу за входом в здание Джен-Сек, битву, которая также происходила внутри… прямо там, где располагалось медицинское отделение и все, кто находился внутри, включая ее родителей и Д.К..
Она старалась не замечать темное пятно Ксиры и других драконов, летящих над головой, сбрасывающих вейонов с неба, точно так же, как она старалась не замечать, сколько меньших существ окружало величественную расу из Небесного Королевства.
Всего этого Алекс старалась не замечать. Но было несколько вещей, которые было труднее игнорировать, пока она блокировала непрекращающиеся атаки Эйвена.
Такие вещи, как одноглазый жонглер Самсон Грейвер, бегающий по кампусу и бросающий свои вызывающие дым шары для жонглирования к ногам любых меяринов или нападающий на людей, которых он встречал, безумно смеясь при этом.
Такие вещи, как Монстр, маленький лохматый пони, о котором она не думала с тех пор, как в последний раз посещала занятия по верховой езде, пробиваясь сквозь толпу и используя голову и копыта, чтобы сносить бульдозером любого, кто попадался на его пути.
Такие вещи, как Гримм Хелкин, который теперь сражался против армии Эйвена, указывая пальцем на тех, на кого претендовали, и отправляя их в сон, похожий на кому.
И такие вещи, как сэр Камден, доспехи которого теперь находятся за стенами Библиотеки, и он сражался как одержимый, крича:
– За прекрасную леди Александру!
Но наряду с этими вещами были моменты, которые она жалела, что не заметила со своим улучшенным зрением и слухом.
Моменты, подобные тому, когда администратор Джарвис был отброшен в сторону здания телекинезом Калисты, тошнотворного хруста его черепа, столкнувшегося со стеной, было достаточно, чтобы Алекс поняла, что он никогда больше не поднимется.
Моменты, подобные тому, когда Пипсквик лишилась жизни из-за татуировок Джеральда всего за несколько секунд до того, как Блейк и Джонни прибыли и попытались отомстить за своего убитого отца, убедившись, что Джеральд никогда больше никому не причинит вреда.
Моменты, подобные тому, когда два Боевых мальчика, Брендан и Ник, были пронзены клинками Ваэры и Гайэля, умирая в течение нескольких секунд друг от друга.
И такие моменты, как когда сама Трелл была повержена, сражаясь сразу с четырьмя меяринами, а агонизирующий крик Ширез разносился по залитой кровью земле.
Несмотря на боль в сердце Алекс, она знала, что не может потеряться в своем горе. Это заставило бы ее действовать опрометчиво, когда прямо сейчас ей нужно было держать свои эмоции под контролем. Нийкс всегда предупреждал ее, чтобы она никогда не дралась в гневе. То же самое было верно и для тоски. Поэтому она собралась с духом и выбросила из головы все мысли, кроме одной: меярина перед ней.
– Ты видишь все это? – сказал Эйвен, и Алекс впервые с удовлетворением услышала, как его собственное дыхание звучит с трудом – наконец-то. Но это могло быть потому, что сейчас он сражался не только с ней; он также использовал какой-то дар ударной волны, размахивая свободной рукой и заставляя любого в пределах досягаемости падать на землю, прежде чем они могли, слабо пошатываясь, подняться на ноги. Три раза ему это удавалось, прежде чем Кайден фокусировал свой сводящий на нет дар на Эйвене, о чем Алекс узнала только тогда, когда глаза Эйвена нашли ее парня за мгновение до того, как целый легион меяринов устремился к нему. Но Кия, Заин и Рока наблюдали за ним и быстро встали на его защиту вместе с Декланом, Нишей и Джирой.
– Это все происходит из-за тебя, – продолжил Эйвен, его глаза сузились при виде борьбы, которую устроили Кайден и те, кто его окружал. Превзойденные Джордан и Биар теперь также присоединились к ним, сохраняя Кайдена в еще большей безопасности, и все это для того, чтобы он мог продолжать блокировать Эйвена от использования любого из его украденных даров.
– Нет, Эйвен, – выдохнула Алекс, понимая, что ее терпение подходит к концу. Ее силы иссякли, и она потеряла достаточно крови, чтобы у нее начала кружиться голова. Ей нужно было сделать свой последний ход против него сейчас, если у нее был хоть какой-то шанс на победу. – Это все происходит из-за тебя.
С приливом силы, почерпнутой из глубины души, она бросилась на него, ее движение было достаточно быстрым, чтобы заставить его глаза расшириться. Он не мог вовремя остановить ее, она знала это. И с чувством предвкушения она взмахнула своим клинком вперед.
Но она так и не вступила в контакт, потому что руки схватили ее сзади и дернули назад, прежде чем ее меч встретился со Скрэгоном из плоти, который приблизился без ее ведома.
И все же, прежде чем он смог изменить хватку настолько, чтобы нанести смертельный удар или дать Эйвену шанс сделать это, он закричал от боли и упал на колени, а Майра встала позади него и вырвала свою окровавленную стрелу из его плеча. Одним быстрым движением она натянула его на тетиву и выстрелила прямо в Эйвена, крича:
– Это за моего брата, ты, крегон!
Он отклонился в сторону, но недостаточно быстро, чтобы лезвие не скользнуло по его шее, и на коже открылась самая неглубокая из ран.
В мгновение ока Скрэгон снова оказался на ногах, повалив Майру на землю, ее лук не мог сравниться с его мечом, который летел по дуге прямо к ее сердцу.
А затем через ее сердце.
– Нет! – закричала Алекс, и она была не единственной, потому что через поле боя донесся рев Сайкора, и мгновением позже он оказался рядом со своей дочерью… но все равно на мгновение опоздал.
Издав мучительный крик, он повернулся к Скрэгону с безрассудной самоотверженностью, они оба одновременно пронзили друг друга своими клинками, свет покинул их глаза, когда они присоединились к Майре в смерти.
Это произошло так быстро. Еще три смерти. Еще три человека ушли из этого мира навсегда.
Повернувшись обратно к Эйвену со всхлипом в горле, Алекс обнаружила, что он застыл, прижав руку к шее, серебряная кровь капала между его пальцами, когда он смотрел на нее, беспокойство впервые омрачило его лицо.
Изо всех сил пытаясь справиться с горем, которое ранило глубже, чем любая из ран на ее теле, Алекс поняла, что была права, когда поделилась своими страхами с Библиотекой. Эйвен точно знал, что она запланировала. И он собирался сделать все, что в его силах, чтобы этого не случилось.
Если она думала, что он сражался с ней раньше, это было ничто по сравнению с силой, которую он высвободил в своей новой атаке. Удар за ударом, он обрушивался на нее дождем, до такой степени, что ей едва удавалось удерживать колени от сгибания, едва удавалось поднимать Аэнару, чтобы защититься. Порезы открылись на ее руках, на ногах, на теле. Она была похожа на человеческую подушечку для булавок, медленно истекающую кровью и защищенную только своей бессмертной броней.
Когда один особенно жестокий удар заставил ее отшатнуться и упасть на землю, ее сердце остановилось, уверенное, что такая ошибка приведет к ее падению. Но прежде чем Эйвен смог воспользоваться преимуществом, Рока оказался рядом, отталкивая его назад. Заин тоже бросился вперед, и они оба скрестили клинки с Эйвеном в смертельном танце ударов и парирований.
Видя, как они вступают в ее бой, Алекс не испытывала ни благодарности, ни облегчения, только ужас, поскольку она знала, что достаточно одного-единственного удара Ваэварки, чтобы они были мертвы в считанные мгновения.
– Стойте! – закричала она на них.
Но когда она поднялась на ноги, то оказалась слишком медлительна, чтобы добраться до своих меяринских защитников, прежде чем Эйвен нашел слабое место в их защите и нанес удар Ваэваркой прямо в брата.
Выражение триумфа на лице Эйвена вытеснило остатки воздуха из легких Алекс, когда она смотрела, как огненное оружие летит к Рока, но не он пал жертвой клинка.
Это была Ниида.
Королева услышала крик Алекс и прибыла на Валиспасе, используя свое тело, чтобы защитить одного сына от убийства другим.
С тошнотворной медлительностью Эйвен вынул Ваэварку из груди матери. Ее красивое лицо стало пепельно-серым, когда она прижала руки к своей ране… и осела у его ног.
– Нет! – закричал Рока, точно так же, как Алекс кричала Майре, бросаясь, чтобы схватить королеву. Но прежде чем он смог хотя бы обнять ее, Ваэра и Гайэль прибыли на Валиспасе вместе с еще четырьмя Заявленными Зелторами. Шестеро бросились на Рока, удерживая его от последних мгновений с матерью, когда они вступили в бой с ним и Заином, втягивая их обратно в битву.
Эйвен, однако, оставался неподвижным, когда он смотрел вниз на Нииду, его лицо было пустым, но глаза горели.
Тогда королева потянулась к нему, ее руки, покрытые жидким серебром, прижались к закованным в броню ногам сына, и прошептала:
– Я прощаю тебя.
А затем ее тело обмякло, ее золотые глаза теперь были невидящими, когда она смотрела в никуда навсегда.
Грудь Эйвен начала подниматься и опускаться от глубоких, прерывистых вдохов. Как будто он забыл, что произошло в дворцовой библиотеке, когда он был готов пожертвовать Ниидой, он обратил свой пылающий взгляд на Алекс и закричал:
– Ты сделала это!
Она подняла Аэнару, готовая встретить удар, который, как она знала, надвигался, готовая попытаться покончить с этим раз и навсегда.
Но Эйвен не бросился на нее. Не в этот раз.
Вместо этого произошло четыре события, одно за другим.
Первым было то, что появилась Лена Морроу, окруженная вооруженной охраной Заявленных воинов, ее внимание было сосредоточено на Кайдене, когда она использовала свой дар, чтобы остановить его аннулирование Эйвена.
Во-вторых, Эйвен использовал свою вернувшуюся способность, чтобы послать мощную ударную волну, которая разорвала землю под ногами Алекс и отбросила ее назад как раз в тот момент, когда чудовищный вейон упал с неба. Легко вдвое превосходящий размерами остальных, он обхватил своими когтями Мятежного принца и поднял его высоко в воздух.
Третьим было то, что вейон отпустил Эйвена, и тот полетел обратно на землю, его огненный меч сверкал, когда он падал, прямо на…
«КСИРА, БЕРЕГИСЬ!» закричала Алекс, вскакивая на ноги.
Но было слишком поздно.
Потому что, несмотря на то, что Ксира увернулся, несмотря на то, что он открыл абрассу и исчез в волне чернильной черноты, всего через несколько секунд он снова появился сквозь нее с оглушительным ревом, когда его массивная туша падала, падала, падала на землю.…
…С Ваэваркой, застрявшей глубоко в его груди.
– КСИРА! – громко закричала Алекс, когда он рухнул рядом с озером, поле под ними задрожало так, что вода покрылась рябью. – КСИРА, НЕТ!
Она рванулся к нему, ее легкие горели, а из глаз текли слезы, когда она не смогла их сдержать, поскольку она отказывалась признавать, что связь ваэлианы между ними ослабевала с каждым ее шагом, пока не превратилась в ничто, оставив внутри нее чувство пустоты.
«КСИРА!» снова закричала она, прямо в его сознании. «КСИРА, ОТВЕТЬ МНЕ!»
Но он этого не сделал.
Между ними не было ничего, кроме зияющей тишины.
И все же она не сдавалась. Ей просто нужно было добраться до него. Ей просто нужно было добраться до него.
– СОРАЙЯ! – закричала Алекс, но впервые в жизни волчица не оказалась рядом с ней. Жар и холод наполнили ее одновременно, так как она знала, что единственная причина, по которой Сорайя не придет, когда ее позовут, была в том, что она не могла. И единственная причина, по которой она не могла, заключалась в том, что если…
Алекс подавилась очередным всхлипом, продолжая бежать сквозь толпу сражающихся, прокладывая себе путь к своему упавшему дракону. Но она была только на полпути туда, когда одновременно раздались два предупреждающих крика, один от Кайдена, другой от Джиры.
– АЛЕКС!
Поскольку Лена только блокировала Кайдена от использования своей способности, а не какой-либо другой в его распоряжении, интуитивный дар, которым он поделился с сестрой, позволил им обоим почувствовать, что должно было произойти – четвертый и последний ход Эйвена.
Вырванный из свободного падения вейоном, Эйвен ловко приземлился рядом с Ксирой и встретился глазами с Алексом через поле боя.
– Ты знаешь, что происходит, когда съедаешь сердце дракона, Эйлия? – выплюнул он, зная, что его кровь в ее венах позволила ей услышать его сквозь шум. – Позволь мне показать тебе.
Все еще мчась к ним, все еще слишком далеко, чтобы что-либо сделать, Алекс могла только наблюдать, как он вырвал свой клинок из плоти Ксиры и запустил руку глубоко в рану, вытаскивая небольшую часть золотого сердца внутри и поднося его ко рту.
При виде этого Алекс не смогла сдержать своей реакции. Прямо там, посреди воюющих сил, она согнулась, и ее вырвало, слезы хлынули из ее глаз, когда она очищала содержимое своего желудка.
– АЛЕКС! – снова раздался крик Кайдена, но она не могла пошевелиться, не могла контролировать свой рвотный рефлекс, не могла перестать видеть образ чистой золотистой крови, стекающей по подбородку Эйвена. – АЛЕКС!
Она заставила себя поднять глаза, как раз в тот момент, когда Эйвен поднял к ней сжатую в кулак руку.
– За тебя, Александра Дженнингс, – прошипел он, разжимая пальцы.
– АЛЕКС, НЕТ!
У Алекс была лишь доля секунды, чтобы осознать, что произошло дальше, увидеть, как Кайден бежит к ней и раскидывает обе руки, после чего она внезапно оказалась в коконе защитного силового поля – дар Шона. Но, несмотря на то, что он был ослаблен в бою, Кайден использовал это, чтобы прикрыть только ее, и она поняла это, когда полминуты спустя сила хлынула от Эйвена, как невидимая волна, обрушиваясь на каждое живое существо по всей зоне боевых действий и над ней.
«Ты знаешь, что происходит, когда съедаешь сердце дракона, Эйлия?»
Теперь она знала.
Потому что, как один, они пали.
Глава 38
Смертные и бессмертные были отброшены назад, когда сила Эйвена поразила их, включая Алекс. Силовое поле Кайдена защитило ее от основной силы удара, но вскоре оно растворилось, оставив ее наблюдать, как драконы и вейоны падали с неба, врезаясь в землю, сотрясая ее при каждом столкновении.
Неподвижная, Алекс ничего не слышала из-за звона в ушах, ничего не видела, кроме звезд, которые начали усеивать ее зрение.
«Вставай, вставай, вставай», приказывала она себе, зная, что это еще не конец.
И все же, когда она издала стон и попыталась сесть, когда ее зрение прояснилось, а слух успокоился, она поняла, что все кончено.
Потому что больше никто не вставал.
Куда бы она ни посмотрела, везде видела открытые, немигающие глаза.
Алекс снова вырвало.
И еще раз.
И еще раз.
Потому что именно тогда она их увидела.
Кайден. Джордан. Биар. Деклан.
Мертвы.
Рока. Кия. Заин.
Мертвы.
Дарриус. Флетчер. Картер. Охотник.
Мертвы.
Люди. Ходящие по теням. Дневные всадники. Флипы. Джарноки. Меярины.
Мертвы.
Все мертвы.
Друг или враг, Эйвену было все равно, кого он сразил своим смертельным ударом. И по отсутствию звука в здании Джен-Сек Алекс поняла, что его сила распространилась и туда.
Ее родители.
Мертвы.
Д.К.
Мертва.
Ронниганы.
Мертвы.
Все, кого она любила… мертвы, мертвы, мертвы.
Ее окружало поле смерти.
И она одна выжила, и все потому, что Кайден использовал свои последние силы, чтобы защитить ее, спасти ее.
Она не могла отвести от него глаз. Он был всего в трех футах от нее, сила Эйвена подбросила его в воздух и почти прижала.
Отказываясь верить в то, что она видела, Алекс подползла к нему на дрожащих конечностях, положив руку на его все еще теплую щеку.
– Кайден? – прошептала она, звук едва сорвался с ее губ.
Он не моргнул, не повернулся к ней. Его прекрасные голубые глаза просто смотрели в никуда.
– К-Кайден! – воскликнула она, рыдание вырвалось у нее на середине его имени. Она схватила его за плечи и легонько встряхнула, а когда это не сработало, она грубо встряхнула его, толкая всем телом.
И все же он не проснулся.
– Нет, – захныкала Алекс. – Нет, нет, п-пожалуйста, нет.
Она не могла перестать смотреть на него; на них всех. Опустошение охватило ее. Искалечило ее. Она сидела там, положив руки на грудь Кайдена, словно защищая его, и оцепенение охватило ее, направляясь прямо к разбитым частицам ее души.
Это было уже слишком.
Это было уже слишком.
Она не могла…
Она не могла…
– Теперь это то, что я жаждал увидеть, – воскликнул Эйвен, направляясь к ней, его глаза сияли триумфом. – Выражение твоего лица – это все, чего я когда-либо хотел.
Алекс ничего не могла сказать. Ничего не могла поделать.
Ее сердце…
Ее сердце…
– Я почти испытываю искушение оставить тебя в живых, эта пытка превосходит все, что я мог надеяться повторить, – продолжил он, сокращая расстояние между ними. – Но ты была занозой в моем боку слишком много лет, чтобы сосчитать, дорогая Эйлия, благодаря твоему путешествию во времени. Мне больше недостаточно отнимать у тебя тех, кого ты любишь… ты также должна присоединиться к ним.
Алекс подняла на него залитые слезами глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как он занес свой меч над ее головой. Но когда он сделал это, она также услышала, как его слова повторились в ее голове.
«…твое путешествие во времени».
«…твое путешествие во времени».
«…твое путешествие во времени».
А потом она услышала другой голос, доносившийся Библиотеки.
«Ты всегда была хозяином своей собственной судьбы. Сейчас самое время выбрать свой путь и следовать туда, куда он может привести».
Это был не путь Алекс.
Это не было ее судьбой.
Она отказывалась смириться с таким концом.
«Если и есть кто-то, кто может сделать невозможное, так это ты».
Атора был прав.
Она позаботится об этом.
Итак, когда Ваэварка наклонился ей навстречу, Алекс пошевелилась. Не нападая на Эйвена, не защищаясь от его удара. Вместо этого она оторвалась от Кайдена и побежала к Башне, проходя тело за телом, когда почти летела через безмолвное поле битвы.
Она бежала все быстрее и быстрее, а сама смерть гналась за ней по пятам. Она могла слышать его, могла слышать рев Эйвена, когда он следовал всего в нескольких шагах позади, прыгая в здание сразу за ней.
Но она была Избрана.
Она была Призвана.
И она пользовалась благосклонностью Библиотеки.
Поэтому, когда она открыла дверь вниз, в пещеру, она сделала это с определенным намерением, за которым Эйвен не смог бы последовать. И когда она захлопнула за собой дверь перед тем, как провалиться в темноту, последнее, что она увидела, было его разгневанное лицо и обещание, что он будет ждать, как только она вернется.
Только у нее не было намерения возвращаться.
Потому что она собиралась сделать невозможное.
***
Атора ждал ее в пещере, капюшон его плаща был откинут назад, открывая молочные глаза, смотревшие с темного, мрачного лица.
«Я – Оракул моего народа».
Он сказал ей это однажды. И теперь Алекс поняла. Еще до того, как она ступила сегодня на поле боя, он уже видел, с чем ей придется столкнуться. Он уже знал о предстоящей бойне.
– Мое время еще не пришло.
Он знал. Все это время он знал.
Время. Всегда, всегда все сводилось ко времени.
Во время ее путешествия в прошлое Библиотека сказала ей, что больше никогда не предложит ей проход во времени.
Но это не означало, что он не был способен на это.
Ей просто нужно было найти способ.
Пошатываясь, Алекс подошла к Аторе и упала перед ним на колени, не в силах устоять под тяжестью нависшего над ней опустошения. От этого зависело так много, что разбитые осколки внутри нее едва осмеливались надеяться, но не могли смириться с окончательностью любого другого исхода.
Со слезами на глазах Алекс посмотрела на Атору и прохрипела дрожащими губами:
– Ты можешь мне помочь? Ты можешь отправить меня обратно?
Атора просто уставился на нее, его взгляд был невидящим, и все же он видел больше, чем она могла знать.
– Все, что угодно, – прошептала Алекс. – Я сделаю все, что угодно. Чего бы это ни стоило. – Она сглотнула. – Пожалуйста, просто… пожалуйста… – Она замолчала и поднесла окровавленную руку ко рту, боль в ее теле была ничто по сравнению с агонией в сердце.
Атора продолжал серьезно смотреть на нее сверху вниз, когда он сказал:
– Тебе сказали, что ты никогда больше не сможешь пройти через дверь во времени.
– Я знаю, – всхлипнула она. – Но, пожалуйста…
– И ты из всех людей знаешь правила времени.
Голос Леди Тайн эхом разнесся по пещере, такой ясный, как будто она стояла рядом с ними.
«Ты не можешь изменить события, которые уже произошли.»
Алекс совсем забыла. В своей тоске она забыла, что ее время в прошлом внесло свой вклад в будущее… но не изменило его.
– Нет, – всхлипнула она. – Нет.
С шелестом плаща Атора опустился так, что оказался на коленях перед ней.
– Пожалуйста, – выдохнула она. – Я не могу… – Она задохнулась. – Без них я не могу…
Она сорвалась.
Она сломалась.
– Это никогда не было твоим путем, Александра Дженнингс, – сказал ей Атора мягким, почти нежным голосом. И затем он продекламировал: – Настанет день, и перемены будут самыми своевременными, когда родится девушка смертной крови, тронутая судьбой.
Пророчество. Настоящее пророчество. То, о ком Атора ничего не должен был знать.
«Я – Оракул моего народа».
Алекс смотрела на него затуманенными глазами, ее сердце болело слишком сильно, чтобы понять.
– Перемены очень своевременны, Александра, – прошептал он ей.
А затем он снова поднялся, и когда это сделал, взмахнул рукой в воздухе, и появился дверной проем.
– Я – привратник, – сказал ей Атора. – Но чего ты не знаешь, так это того, что я еще и хранитель времени. И я давно знал, что этот день настанет.
Теперь это голос Аторы эхом разносился по пещере, слова, которые он сказал Алекс после смерти Леди Тайн.
«Я знал, что придет время, когда и она, и я будем свободны от этого мира… Ее свобода пришла сегодня, так же как и моя вскоре последует».
– Подожди, – прохрипела Алекс, начиная понимать. – Подожди…
– Один шанс, – проговорил Атора над ней. – Это все, что я могу тебе дать. Я не могу вернуть тебя туда, где все это началось, но сегодня… сегодня ты можешь изменить ситуацию. Единственное изменение, которое повлияет на ход твоего будущего, если ты добьешься успеха.
Алекс почувствовала, как в ней снова зародилась надежда, даже когда она поняла, чего Атора ей не говорил.
«Мое время еще не пришло».
Но теперь это произошло.
Цену такого поступка – изменения хода истории – Алекс знала.
– Подожди, – снова сказала она хриплым голосом.
Атора дотронулся рукой до своего лица.
– Давным-давно Эйвен Далмарта украл мои глаза, – признался он, заставив Алекс потрясенно вздохнуть. – Сегодня он увидит правосудие.
– Подожди…
– Ты не единственная, кто готов пожертвовать своей жизнью ради этого мира, – сказал ей Атора, шагнув к двери. – Помни, у тебя будет только один шанс все исправить. – Его незрячие глаза встретились с ее, когда он закончил: – Пусть это считается.
А затем он шагнул в дверной проем, заставив золотой свет вспыхнуть так ярко, что Алекс вскрикнула и закрыла лицо руками, пока он не исчез, оставив позади светящуюся арку.
Нет, не арку.
Врата.
А над ним было одно-единственное слово, написанное на языке Тиа Аурас.
Зелах.
Время.
Врата Времени.
Это было то, что Атора дал ей, отдав свою жизнь, пожертвовав остатками той бессмертной силы, которая царила в нем.
Атора исчез.
Но эти Врата – это был его предсмертный подарок Алекс. И она была полна решимости следовать последнему наставлению, которое он когда-либо ей даст.
– Пусть это считается.
Поднявшись на ноги, Алекс вытерла лицо и выпрямила спину, призывая Аэнару за то, что она найдет по ту сторону Врат, за тот момент времени, который Атора создал для ее прибытия.
И, не медля больше ни секунды, она побежала прямо в светящуюся арку.
Это было не так, как тогда, когда она была в Вардаэсии и пришла прямо с другой стороны. Вместо этого это было больше похоже на путешествие по абрассе, ее тело тянуло то в одну, то в другую сторону, давление давило на нее до боли. Но затем она прошла, тишина Врат сменилась боевыми кличами и лязгом стали, когда она осознала, где она была… когда она была.
Потому что перед ней распростерлась на земле королева Ниида, которая тянулась к Эйвену, шепча ему свои последние слова прощения.
У Алекс было всего одно мгновение, чтобы переориентироваться, подготовиться к тому, что было дальше. Но она не упустила этого момента.
«Пусть это считается».
Так она и сделала.
КСИРА, УБИРАЙСЯ ОТСЮДА! закричала она ему, как раз в тот момент, когда Ниида упала, и Эйвен обратил на нее свои пылающие глаза.
– Ты сделала это!
На этот раз она не боялась, что он бросится на нее, зная, что он запланировал нечто гораздо более катастрофическое.
«Алекс, что…»
Ксира не договорил, потому что она швырнула в него свое воспоминание из альтернативной временной шкалы как раз в тот момент, когда Эйвен ударил своей ударной волной по земле, снова отправив ее в полет назад. Но она преуспела в своем предупреждении, и с могучим ревом Ксираксус проревел команду другим драконам, все из которых немедленно начали разлетаться.
Но вейон Эйвен уже пикировал с неба, уже дотянулся своими острыми когтями и поднял его в воздух.
– Нет! – воскликнула Алекс, вскакивая на ноги. – СОРАЙЯ!
Она чуть не зарыдала от облегчения, когда во вспышке света и теней появился ее волчица, окровавленная и хромающая, но все еще живая, еще не получивший смертельного удара, который она перенесла ранее.
Не нуждаясь в подсказках, Сорайя подхватила Алекс своей силой и подбросила ее в воздух, снова исчезнув, оставив Алекс падать, падать, падать, пока она не приземлилась на скользкую спину вейона. Схватившись ногами, одним яростным ударом она послала Аэнару прямо сквозь уязвимую плоть шеи зверя.
– Нет! – Эйвен закричал, когда вейон начал падать с неба, визжа так громко, что Алекс почти оглохла.
Она ослабила хватку как раз в тот момент, когда его когти выпустили Эйвена, и они втроем грохнулись на землю. Но прежде чем Алекс смогла снова призвать Сорайю, Эйвен замахнулся на нее своим клинком, и она была вынуждена встретиться с ним Аэнарой, они вдвоем скрестили мечи, падая вниз, вниз, вниз к озеру.
А потом в озеро.
Не было ничего, что могло бы остановить их падение. Такое расстояние убило бы любого, у кого в жилах не текла бы бессмертная кровь. Как бы то ни было, Алекс чувствовала себя так, как будто ее кости были раздроблены от удара, и она изо всех сил пыталась заставить конечности двигаться, пробиваясь обратно на поверхность, прежде чем набрать полную грудь воздуха.
Не имея никаких шансов сразиться с Эйвеном, сражаясь с ледяным озером, но также зная, что способность Сорайи к затенению не может работать в воде, Алекс безумно поплыла к берегу, зная, что Эйвен прорвался сквозь поверхность и бросился в погоню.
– ТЫ НЕ СМОЖЕШЬ УБЕЖАТЬ ОТ МЕНЯ, ЭЙЛИЯ!
Когда вода обмелела, и девушка стала карабкаться по скользким камням, ведущим к берегу, она услышала его позади себя. Он был близко… слишком близко. Но она была почти там, теперь полностью вышла из воды и всего в нескольких футах от твердой земли.
Именно тогда она снова почувствовала его ударную волну, затем полетела вперед и с оглушительным грохотом приземлилась на скользкий сланец, затем перевернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как он прыгнул к ней с Ваэваркой, замахнувшись на череп, готовый расколоть его надвое.
Это была атака, которую, как Алекс знала, она не сможет блокировать, как по силе, так и по скорости. Ее сердце остановилось, когда альтернативная временная шкала промелькнула перед ее взором, с болезненной ясностью осознав, что все, через что она прошла тогда и сейчас, было напрасно. Она умрет, а после нее – все, кого она любила, вместе с остальным миром.
Но потом случилось невозможное.
С ослепительной вспышкой света Зайлин оказалась там, ее собственный золотой меч перехватил огненное оружие Эйвена.
Выражение его лица было чистым шоком, идентичным выражению лица самой Алекс, когда она уставилась на Тиа Аурас, слыша, как шепот пророчества звучит в ее голове.
«Если День и Ночь объединятся и будут сражаться…»
– СЕЙЧАС, АЛЕКС! – закричала Зайлин.
Прибытие бессмертной задержало Эйвена в его недоверчивой паузе всего на мгновение, но этого было достаточно, чтобы дать Алекс возможность, которой она ждала.
– Пусть это считается.
Рванувшись вперед, она ударила своей окровавленной рукой по его шее сбоку, где его задела стрела Майры, выкрикивая как мысленно, так и словесно:
– Трае Менада сае!
И мгновение спустя она была выброшена из своего собственного разума в разум Эйвена, когда слова ритуала Заявления прав вступили в силу.
Глава 39
Вопль.
Это было то, что услышала Алекс, когда агония, не похожая ни на что, что она когда-либо испытывала, пронзила ее разум. Агония от усилий Заявления права на кого-то столь же волевого, как Эйвен; агония от того, скольких других он привязал к себе за эти годы, и всех их он отчаянно пытался держать под своим контролем.
Это была невыносимая агония, которую Алекс не могла вынести.
Как раз в тот момент, когда она подумала, что не переживет первое проникновение копья в его сознание, мучительная боль ослабла, но крик остался.
До этого Алекс забиралась в только четырех человек. Нийкс был на смертном одре, и из-за этого их связь была создана без особого сопротивления с его стороны. Кайден был готов, снова сделав процесс относительно легким для нее. Джордан и Гримм, однако, оба устроили мысленную борьбу… или Эйвен, по крайней мере, в случае с Джорданом, пока Алекс не поняла, что дар позволил ее воле превзойти его собственную.
«Когда дело дойдет до тебя против него, победителем будет не тот, у кого самый быстрый клинок, а самая сильная воля».
Алекс долго и упорно размышляла над словами Нийкса из Врат Потерянных Душ, пока не поняла, что именно ее дар – ее воля – приведет к окончательному поражению Эйвена. Она не хотела, чтобы кто-то еще помогал ей бороться с ним, и не только из-за опасности Ваэварки, но и потому, что, если бы им удалось убить его, все, на кого он претендовал, погибли бы вместе с ним. Был только один способ освободить тех, кто связан с ним, – если он Освободит их сам. Но зная, что он никогда бы не сделал этого добровольно, Алекс остался только один выбор, только один план.
Ей пришлось бы заставить его отпустить их. И был только один способ, которым она могла это сделать.
Уверенная, что встретит сопротивление, Алекс не удивилась, когда, появившись в сознании Эйвена, обнаружила, что он ждет ее, точно так же, как когда она пыталась освободить Джордана и Гримма.
На этот раз они стояли на балконе бального зала дворца меярин, откуда открывался вид на город, наполненный криками бессмертных жертв Эйвена. Его человеческие жертвы, которых было меньше, находились внутри бального зала, сложенные в ряды клеток с решетками из Мирокса. Калиста и Лена были единственными, кого Алекс узнала, подтверждая, что Джеральд, Спаркеры и даже Сигна все это время руководствовались собственными амбициями. Но страдание в глазах Калисты и Лены… Алекс видела такую глубину эмоций только дважды: когда она была в сознании Джордана и Гримма. Чего бы это ни стоило, она собиралась сделать так, чтобы никому больше не пришлось испытывать таких безнадежных страданий.
