Текст книги "Вардаэсия (ЛП)"
Автор книги: Линетт Нони
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)
Она замолчала, но ее точка зрения была высказана.
Зайлин упоминала, что война привела к потерям, которые ощущаются по сей день, но Алекс никогда не представляла…
– Это так же для меяринов? – спросила она, не в силах припомнить, чтобы видела каких-нибудь бессмертных детей, бегающих вокруг Мейи. Но потом она поняла, что этого не могло быть, поскольку Рока и Эйвен были рождены от Астофа и Нииды – обоих чистокровных меяринов. Затем были Нийкс и Майра как брат и сестра, рожденные от Сайкора и Косетт; и Ваэра – дочь Гайэля; и… ну, список продолжался.
Даже когда она поняла, что это не может быть правдой, Айз Орса качала головой взад-вперед.
– В отличие от нас, меярины способны размножаться друг с другом и таким образом создавать чистокровных детей. Но это редкий случай и благословение для тех, кому посчастливилось зачать… настолько, что один ребенок считается благословением звезд, а два считаются драгоценным чудом. – Она сделала паузу: – За все века, что их раса жила здесь с нами, никогда не было случая, чтобы в одной семье было трое братьев и сестер или больше. Я не верю, что такое возможно.
Алекс обдумала то, что она знала о меяринах, и поняла, что все, что сказала Айз Орса, соответствует действительности. За все свое время в прошлом и настоящем она встретила только две пары братьев и сестер: Рока и Эйвена, а также Нийкса и Майру. И, опять же, в те времена она тоже не видела никаких детей. Она никогда не задумывалась о контроле над популяцией, но, учитывая их бессмертие, если бы они годами размножались, как кролики, и умирали только в редких случаях от смертельных ран, они бы давно вырвались из Мейи. Их неспособность легко зачать ребенка имела гораздо больше смысла.
– Мне жаль, – сказала Алекс, хмурясь от своих своенравных мыслей. – Это было очень неожиданно. 0Простите меня… я уверена, что ты позвала меня сюда не для того, чтобы дать мне урок по размножению.
По крайней мере, она определенно надеялась, что нет.
С еще одной мягкой улыбкой от Айз Орсы и тихим смешком от Райфа, женщина Тиа Аурас сказала:
– Нет, я хотела встретиться с тобой по другой причине.
Она протянула свернутый лист пергамента.
Заинтересовавшись, Алекс открыла его только для того, чтобы увидеть знакомое пророчество, написанное столь же знакомым почерком.
– Я видела это раньше, – прошептала Алекс, поскольку это был свиток, похожий на тот, который Леди Тайн впервые вручила ей в Раэлии, только в этой версии не было перевода, написанного на общем языке внизу, и пергамент сохранился намного лучше.
– Я сделала две копии, когда слова впервые пришли ко мне, – сказала Айз Орса. – Это одна из них. Вторую я подарила своей сестре после изгнания меяринов… накануне ее изгнания.
– Первый оракул Вардаэсии… – Алекс тихо повторила, название из предыдущего только сейчас обрабатывается. – Это была… Ты… – Она попыталась снова. – Ты хочешь сказать, что ты та, кто произнес пророчество?
Айз Орса выдержала ее взгляд и кивнула. Затем она облизнула губы, прежде чем обменяться нервным взглядом с Райфом, который ободряюще кивнул в ответ. Из-за этого в Алекс начали закручиваться дурные предчувствия, их поведение выводило ее из себя.
Медленно Айз Орса повернулась обратно к Алекс и нерешительно сказала:
– Дело в том, что это не то пророчество, которое я произнесла. Или, скорее, это еще не все. И то, что это такое, немного отличается от того, чем оно должно быть.
Алекс нахмурилась, пытаясь осмыслить сбивчивые заявления. Сглотнув из-за внезапно пересохшего рта, она помахала пергаментом в руках и сказала:
– Подожди, это пророчество или нет?
Когда Айз Орса снова обменялась взглядом с Райфом, на этот раз не просто нервным, но и с намеком на вину, смешанную с сожалением, Алекс хрипло догадалась:
– Это не оно, не так ли?
– Это… часть, – сказала Айз Орса. – Но это также… не так.
Заикаясь, Алекс прошептала:
– Что написано в настоящем?
Айз Орса осторожно вытащила из-под своей мантии второй кусок пергамента. Потом еще один. И еще один. Она передала все три новые страницы Алекс, которая взяла их дрожащими пальцами.
Взглянув вниз, первое, что она заметила, было то, что они были написаны другим почерком… вместо плавного каллиграфического почерка слова, все еще написанные древним шрифтом, были аккуратными и эффективными. Но это было все, что она восприняла, прежде чем начала читать, каждая новая строка заставляла ее дыхание становиться поверхностным, в то время как сердце, наоборот, учащалось. Но все же она не могла перестать читать, перевод автоматически приходил ей на ум.
Придет и будет рядом день,
Что изменения несёт.
Девицу смертной крови
Судьба немедля призовут.
Она и Призвана, и Избрана
Через Библиотеку прямиком,
Приобретет врага, что другом был
Во время путешествия в прошлом.
Когда настоящее зовет, и жизнь перезапускается,
Все больше проблем грядет
Ведь смертной она не является.
(Или частично?)
Когда ее борьба становится известной,
Много идет тренировок,
Помощь из редких источников,
Владеющих большей силой.
Несмотря на все это, она потерпит неудачу и падёт.
Сила ее в единственное.
Друзья ее, – больше, чем кровь,
Они – семья!
Вместе они отправятся в путь
С высшим приоритетом,
Ища помощи и умоляя о
Дипломатии союзников.
Кроме откровенной вражды
Не получат они ничего,
Что приведет к потере и боли
От смертельной уверенности.
Бегство в далекий мир
В поисках верности,
Через задачи из шести для шести,
Чтобы все достойно смогли их пройти.
Но выиграют они или проиграют,
Испытания даются нелегко.
Ибо тревожны Врата старого
Хорошо известны своим обманом.
И все же в свой мир они вернутся,
Когда все будут готовы
Присоединиться к борьбе, и поведут войну
Кровожадную битву.
Надежда может уйти, когда придет сердечная боль.
Из вариантов самый дорогой,
Когда воцаряется тьма и падают тени
Через множество убийств.
Когда приходит конец, и все решается,
Даже я не могу узреть
Если судьба, которая когда-то была правдой
Обернется трагедией.
Но это еще не все, так что слушайте внимательно
Ибо всегда будет
Скрытый шанс, тайная надежда
За одну настоящую победу.
Итак, вот оно, прими к сведению
И следуй идеально,
Что теперь я скажу, и говорю так хорошо
Одну последнюю тайну:
Если День и Ночь объединятся и будут сражаться
Против одного Врага,
Тогда Тьма и Свет встретятся в середине удара
И освободят Пленников.
…Если, однако, тьма победит,
Нет никакой стратегии,
Чтобы уберечься от всего, что будет потеряно
И сие будет навсегда.
Прочитав пророчество три раза, Алекс с тревогой осознала пляшущие черные точки в глазах, и звон в ушах… оба эффекта только усиливались по мере того, как она перечитывала последние два стиха снова и снова.
Это было удивительно, как сильно одно-единственное слово могло изменить мир. И когда Алекс, наконец, смогла выдавить эти буквы из своих губ, она сделала это, глядя на Айз Орсу и Райфа широко раскрытыми обвиняющими глазами.
– Если?
Сравнив пергамент с первым, копию которого увидела в Раэлии, она быстро подтвердила, что в ранней версии этим словом определенно было «когда». И хотя Алекс никогда не придавала большого значения пророчествам, она, по крайней мере, предполагала, что это давало некоторое подобие надежды для их нынешней миссии – что, когда День и Ночь объединятся для борьбы, придет свобода.
Когда.
Не если.
Ничто никогда не было гарантировано, но, черт возьми, раньше это было, по крайней мере, немного менее неопределенно, чем сейчас.
Яростно глядя на Райфа и Айз Орсу, она зашипела:
– И даже не заставляйте меня начинать с этого последнего четверостишия! – Тот, который в основном говорил, что вся надежда будет потеряна – навсегда – если тьма восторжествует. Не то чтобы Алекс уже не знала этого, но все же. Видеть это в письменном виде было просто… было просто…
– Почему ты сделала это со мной? – спросила она хриплым голосом, изо всех сил пытаясь подавить все, что она чувствовала. – Почему бы просто не передать все пророчество сначала, вместо того, чтобы подкрадываться с пропущенными стихами и измененными словами?
– Кроме тебя, только три человека во всех мирах знают пророчество во всей его полноте, – сказала Айз Орса, указывая на страницы, которые Алекс сжимала так, что побелели костяшки пальцев. – Я и двое, которые были со мной, когда я говорила его – Райф и Зайлин.
– Зайлин знает об этом?
Неудивительно, что Тиа Аурас была так темпераментна по отношению к Алекс… и неудивительно, что она с самого начала предполагала, что Алекс потерпит неудачу. Полное пророчество было не совсем блестящим, резюме достижений Алекс на сегодняшний день… это был в основном список всего, что она пережила с момента своего прибытия в Медору до сих пор.
– Я произнесла эти слова накануне изгнания меяринов в Медору, как уже говорила раньше, – продолжила Айз Орса. – Но из упоминания о смертной крови я поняла, что это не могло относиться ни к нашему народу, ни к их, несмотря на упоминание о наших Вратах Испытания. Я предположила, что это должно быть как-то связано с новым миром, в который они будут сосланы, миром, которому однажды будет угрожать тьма.
Она посмотрела на Райфа, затем снова на Алекс и продолжила:
– Оракулам запрещено говорить о пророчестве с кем-либо, кроме того, к кому относятся слова, или с теми, кто находится рядом, чтобы услышать его во время предсказания. Но я не могла с чистой совестью отослать свою сестру без какого-либо предупреждения о том, с чем ей, возможно, однажды придется столкнуться, и кого ей, возможно, однажды придется направлять и защищать. Поэтому я дала ей все, что могла: один куплет, измененный на одно слово, достаточный, чтобы следовать клятвам, которые я дала о неразглашении. И с тех пор все эти годы никто, кроме Райфа, Зайлин и меня, не знал правды. До сих пор.
Айз Орса умоляюще развела руками и, понизив голос, закончила:
– Зайлин разыскала меня в тот момент, когда увидела, как ты командуешь Сорайей де ла Торра и ступаешь по пути эйдена, который ты призвала. С учетом этого и твоей публичной просьбы по прибытии в Вардаэсию мы знали, что пророчество близко… и что ты заслуживаешь услышать его в полной мере. Теперь ты все знаешь, Александра. Но осмелюсь предположить, что ты мало чему еще не научилась в путешествии, которое привело тебя сюда. – Она сделала паузу, ее голос теперь был похож на шепот. – Теперь твой путь свободен. Но только ты можешь решить, куда отправишься дальше.
Зная, что она говорит фигурально, Алекс подавила стон и потянула себя за волосы, сдвинув блестящие заколки, которые Зайлин старательно закрепила ранее этой ночью.
«Что там происходит, Алекс? Твои эмоции повсюду.»
Даже беспокойство Ксиры не могло успокоить ее противоречивые мысли, поэтому она продолжила мысленно читать ему пророчество.
Когда Алекс закончила, пока Ксира перевариваю информацию, воцарилась тишина, но затем он спросил просто и ясно:
«Хочешь, я вернусь и поджарю их?»
Сдавленный смех вырвался у нее, этого было достаточно, чтобы Айз Орса и Райф обменялись обеспокоенными взглядами, но Алекс было все равно, насколько расстроенной она казалась. Девушка не была уверена, серьезно Ксира говорил или нет, но это стало признаком того, насколько она расстроена, что она колебалась, прежде чем, наконец, ответить отрицательно.
«Предложение остается в силе, если передумаешь», ответил он, как будто ему было все равно, поджарит он двух Тиа Аурас на огне или нет.
Поблагодарив – как бы жутко это ни было – Алекс отступила от их мысленной интерлюдии и вернула свое внимание к бессмертным перед ней.
– Я полагаю, ты не можешь сказать мне что-нибудь еще? Что-нибудь, что могло бы помочь склонить это, – она указала на пророчество, – в мою пользу?
Ответил Райф, на его губах появилась полуулыбка.
– Мне кажется, что пока ты справляешься сама по себе. Просто продолжай в том же духе еще два дня, и это «если», надеюсь, снова превратится в «когда». Предполагая, что все идет так, как должно, заключительный куплет станет излишним. По крайней мере, в теории.
По крайней мере, в теории?
Невозмутимо Алекс сказала:
– Ты только что упомянул надежду, предположение и теорию в трех предложениях. Прошу прощения, если я не совсем успокоена этим заявлением.
Райф печально пожал плечами.
– Пророчества непостоянны, Алекс.
Атора однажды сказал ей то же самое.
Продолжая, Райф произнес:
– Я написал его сам, – он указал на печатный текст, который она все еще держала в руках, – поэтому могу подтвердить, что это идеальная дословная расшифровка. Но контекст – это все, и у нас не будет этого без оглядки назад.
Это было в основном то, что Д.К. сказала о первоначальном пророчестве.
– Это означает, – сухо предположила Алекс, – что мы не узнаем, пока не придёт время. И тогда будет слишком поздно что-либо с этим делать, потому что все уже будет кончено.
Когда Райф и Айз Орса кивнули, Алекс громко и протяжно вздохнула.
– Как бы то ни было, спасибо, что нашли меня сегодня вечером и поделились настоящим пророчеством, – устало сказала она, хотя и не испытывала особой благодарности за то, что некоторые моменты ее жизни были предсказаны Оракулом тысячи и тысячи лет назад.
– Далеко не все потеряно, Александра, – тихо сказала Айз Орса, поняв ее тон. – Помни, что ты сказала нам всем сегодня вечером; последние слова моей сестры… не поддавайся тьме, не бойся теней. Она бы не отдала свою жизнь за ваш мир, если бы думала, что ее жертва будет напрасной. – Шепотом Айз Орса закончила, вторя предыдущему высказыванию Алекс: – Помни ее, Александра. Помни Айз Даегу.
И, со слезой, скатившейся по щеке, Айз Орса неуверенно улыбнулась Алекс и удалилась.
– Не забывай, что я сказал тебе вчера, Алекс, – тихо сказал Райф. – У тебя много сторонников среди моей расы. Завоюй последние двое Врат, и у тебя будет еще больше. – Он протянул руку, чтобы ободряюще сжать ее плечо, серебристые глаза не отрывались от нее, пока, во вспышке света, он также не исчез.
Глава 21
В тот вечер Алекс больше не присоединилась к празднованию.
После того, как Айз Орса и Райф оставили ее одну в темноте, она пробралась обратно сквозь толпу и разыскала друзей. Д.К. и Джордан танцевали вокруг одного из многочисленных радужных костров, Кайден и Биар оживленно беседовали со своими помощниками и небольшой группой других Тиа Аурас, которые все, казалось, говорили на общем языке, и Деклан шумно рассказывал истории собранию очень веселых бессмертных.
Приблизившись к окружению Деклана, Алекс вскоре обнаружила, что, судя по неправильно рассчитанному смеху, их развлекали не его рассказы, а потому, что они понятия не имели, о чем он говорит.
– Не думаю, что они могут тебя понять, – сказала она Деклану, отводя его в сторону после того, как парень закончил делиться тем, что считал веселым рассказом, как он однажды сломал лодыжку благодаря трем утятам, куску бечевки и открытому пакету зефира.
– Знаю, – сказал Деклан, все еще смеясь после своего рассказа. – Они – лучшая аудитория на свете.
Удивленная, Алекс просто покачала головой и сказала ему, что собирается улизнуть с вечеринки и не хочет мешать остальным, спросив, не передаст ли он сообщение позже, чтобы они не волновались.
Пообещав, что сделает это, он вернулся к остальным и начал новую историю, вызвав еще больше смеха – над ним, а не вместе с ним. Не то чтобы он возражал.
Убедившись, что остальные все еще выглядят довольными тем, что они делают, и с кем они были, Алекс прокралась обратно в темноту, зовя Ксиру и призывая его вернуться.
Вместе они парили в небесах в течение нескольких часов, достаточно долго, чтобы Алекс прочистила голову и ослабила свои возобновившиеся тревоги. Полное, неотредактированное пророчество стало шоком, но оно не повлияло на ее планы. Она не могла остановить то, что надвигалось, но и никогда не была способна на это.
Несмотря на обретение некоторого подобия покоя – или, по крайней мере, принятия – она все еще оставалась с Ксирой всю ночь и до раннего утра, неспособная собрать волю в кулак, чтобы вернуться в Вардаэсию.
Только когда на горизонте забрезжил рассвет, она направила его обратно во дворец, зная, что скоро столкнется со своими предпоследними Вратами… не выспавшись. С положительной стороны, она больше не была обременена парализующим истощением, которое возникло из-за ношения кольца сокрытия, поэтому, хотя и устала, Алекс была не истрощена, как раньше.
Поскольку Ксира был слишком большим, чтобы приземлиться на ее балконе, Алекс пришлось прыгнуть, как только она оказалась достаточно близко, подогнувшись и перекатившись при приземлении, прежде чем снова вскочить на ноги.
– Постарайся не заснуть на полпути, – поддразнил он, но в то же время с оттенком беспокойства, когда развернулся на крыле и взмыл прочь.
«Я в порядке», пообещала Алекс, зевая. Она надеялась, что Зайлин согласится стащить ей немного лэндры на завтрак, иначе друзьям, возможно, придется нести ее через Врата.
«Дай мне знать, как у тебя дела потом», – сказал Ксира, когда исчез из виду. «Ты будешь великолепна».
Пообещав так и сделать, Алекс направилась в свою комнату. Но как только она прошла сквозь тонкую занавеску, то замерла, а затем все ее тело расслабилась, когда увидела Кайдена, спящего в кресле рядом с кроватью. Точно так же, как она осталась в своем вчерашнем платье, он также был в своем официальном наряде, мятом из-за того, что парень спал сидя.
Как будто подсознательно осознав, что она вернулась, он пошевелился, его глаза моргали, просыпаясь, пока не остановились на ней.
Встав, Кайден сонно прошелся по комнате и, оказавшись рядом, заключил ее в объятия. Он не сделал ничего, кроме как обнял Алекс, тепло его тела разогнало холод её тела. До этого момента она не осознавала, насколько замерзла во время полета, не обращая внимания на стихию, когда парила в небесах с Ксирой, погруженная в свои мысли.
Прижавшись, она уткнулась ему в шею, позволяя его прикосновениям успокоить ее. Он молчал, снова понимая ее потребность в утешении без слов… но как он узнал, в чем она нуждалась, когда даже она сама не знала, не была уверена. Его действия только заставили ее раствориться в нем еще больше.
Когда она больше не чувствовала никаких следов холода, Кайден слегка отстранился и поймал ее пристальный взгляд.
– Лучше? – прошептал он, его голос все еще был хриплым со сна.
Алекс закрыла глаза, когда это слово пронеслось сквозь нее, зная, что он спрашивал не только о ее температуре.
Так же тихо и с таким же значением она прошептала:
– Лучше.
Нежная улыбка тронула его губы… губы, которые затем мягко коснулись ее собственных, прежде чем он опустил руки, провел большим пальцем по ее скуле и повернулся, чтобы покинуть комнату.
Вот и все. Никаких вопросов не задавалось. Без ответов. Никакой ярости или разглагольствований о том, где она была и почему. Просто принятие без необходимости объяснений, доверяя, что она скажет ему, если ему нужно будет знать.
Не в силах сдержать улыбку, которая расползлась по покалывающим губам, когда дверь за ним закрылась, Алекс подошла к своей кровати и безвольно упала на нее.
Ее улыбка стала еще шире, когда не прошло и двух минут, как появилась Зайлин, шокированная тем, что на Алекс все еще было платье с прошлой ночи. Но на сердце у Алекс было слишком легко, чтобы беспокоиться, и вместо того, чтобы повторять последние строки пророчества, как она делала с тех пор, как прочитала его, она теперь воспроизвела взгляд Кайдена и единственное слово, которое он сказал, более чем счастливая, что это воспоминание рассеяло затянувшуюся тьму ее последние несколько часов.
***
Зайлин была нехарактерно уступчива к просьбе Алекс принести немного лэндры на завтрак. На самом деле, всем ее друзьям дали чаши с подогретой регенерирующей жидкостью, и, судя по их вздохам облегчения, Алекс не могла не гадать, как долго они находились на вечеринке прошлой ночью.
Забавляясь тем, как они взбодрились почти сразу после того, как выпили напиток, Алекс почувствовала облегчение, когда она также смогла избавиться от недосыпа, чувствуя себя готовой встретить день… и Врата.
Несмотря на прилив энергии, когда их пригласили на стадион, она не смогла подавить волнение, вызванное осознанием того, что осталось всего два дня испытаний. Если они одержат победу сегодня, то так или иначе, завтра они вернутся в свой мир после Врат, и Алекс понятия не имела, что может их там ждать. В то время как сейчас был ее шестой день в Вардаэсии, добавленный к дополнительному дню, который она провела, блуждая по пустыне Тиа Аурас, в Медоре прошла почти целая неделя – неделя, где могло случиться все, что угодно. Сама мысль об этом заставляла ее сжиматься до такой степени, что ей приходилось постоянно напоминать себе жить настоящим моментом и сосредотачиваться на одной проблеме за раз.
– Сегодня наши соперники столкнутся либо с Вратами Доверия, либо с Вратами Жертвоприношения, либо с Вратами Суда, – объявила Саэфии, когда арки закончили вращаться и опустились в затянутый облаками промежуток. Императрица отвернулась от ликующей публики и посмотрела прямо на Алекс и ее друзей. – До сих пор вы производили на меня впечатление, смертные… вы производили впечатление на всех нас. Но вам все еще предстоит преодолеть еще две проблемы. Так что выбирайте сегодня с умом. И пусть свет будет проводником на вашем пути.
Алекс медленно повернулась, чтобы посмотреть на трое огненных Врат, прежде чем повернуться лицом к друзьям.
– Доверие, Жертва, Суд. Я не могу сказать, что хочу рисковать в чем-то из этого.
Покачивание головами, которое она получила в ответ, сказало ей, что она была не единственной.
– Мы зашли так далеко, – сказал Джордан, его оптимизм был притворным, но оцененным по достоинству. – Ты справишься, Алекс. Веди, и мы последуем за тобой.
«Веди, а мы последуем». Так было всегда… ее друзья доверяли ей, куда бы она их ни вела. Она просто надеялась, что продолжит доказывать, что достойна их преданности, их веры. Потому что если в чем-то новое пророчество и было верно, так это в том, что друзья были ее семьей. Они придавали ей силы, они придавали ей мужества. Она была бы потеряна без них.
Зная, что они были рядом с ней, как и всегда, Алекс подошла к краю помоста и, прыгнув с разбега, проплыла через случайно выбранные Врата.
Когда вышла с другой стороны, то знала, где приземлилась, она просто не знала почему.
Но когда окинула взглядом знакомый пейзаж, испещренный угасающими лучами солнечного света, и обдумала слово, которое вспыхнуло у нее в голове во время путешествия через Врата, сердце Алекс начало колотиться, колотиться, колотиться в ее груди.
– Почему мы снова вернулись в Раэлию?
Вопрос Биара предупредил Алекс о прибытии остальных, но она не смогла ему ответить. Не потому, что она не знала, а потому, что не могла вымолвить ни слова из своих онемевших губ. Она могла ошибаться… надеялась, что ошибалась. Но она была в Раэлии только однажды, на закате… И если это было еще одно путешествие в ее воспоминание, как она подозревала, то…
– Вы вошли во Врата Суда, – голос Саэфии эхом разнесся по окруженной грибами поляне, и Алекс потребовалась вся сила воли, чтобы не упасть на колени. – Как и в случае с вашими предыдущими заданиями, если в какой-то момент вы не сможете больше терпеть, крикните «стоп», и ваш вызов немедленно завершится.
Саэфии не нужно было предупреждать их, что это приведет к мгновенному провалу… все уже знали.
– По крайней мере, мы приземлились не у Врат Жертвоприношения, – сказала Д.К., оглядывая поляну. – Суд не может быть слишком плохим, верно?
Тело Алекс начало дрожать, сначала мелкой дрожью, пока Саэфии говорила, но после её слов, девушку стало трясти сильнее. Но никто из ее друзей этого не заметил, и они не видели ее бледного лица. И это было потому, что они были отвлечены двумя людьми, появившимися на краю поляны, размытыми на тропинке Валиспас.
Одной из этих двоих была Алекс.
Другим… Эйвен.
– Что за черт? – прошептал Джордан. Но остальные шикнули на него, так как Эйвен начал говорить.
– Ты помнишь это место?
Одетая в серебристое платье, которое было лишь немного менее красивым, чем золотое, в котором она была прошлой ночью, Алекс из воспоминания казалась совершенно непринужденной с Эйвеном… потому что в то время так оно и было.
– Да, – ответила она.
– Ты помнишь, что ты сказала мне той ночью?
Быстро покачав головой, Эйвен продолжил:
– Ты сказала, что никто не может сказать нам, что мы должны чувствовать.
Воспоминание разыгралось в ярких деталях, когда Эйвен продолжил объяснять, как он пришел к осознанию того, что его убеждения были неправильными; как ему все еще не нравилось так много отдавать смертным, но он отказался от своего крестового похода против них… потому что она убедила его сделать это.
Алекс с болезненным ужасом наблюдала, как он протянул руку и нежно прижал пальцы к ее обнаженной щеке под изящной маской, которую она носила.
Она услышала коллективные вздохи своих друзей, когда стали известны причины, по которым Эйвен отказался от своей смертельной ненависти, как в его нежных действиях по отношению к ней, так и в его словах, когда сцена продолжалась.
– Эйлия, ты должна знать, как я к тебе отношусь.
Тогда и сейчас эти слова были подобны удару в живот Алекс. Ее воспоминание о себе уже начало отступать с поляны вглубь леса, а Эйвен следовал по пятам. Как будто к настоящей Алекс и ее друзьям была привязана ниточка, их тоже тянули сквозь деревья, слыша душераздирающие признания, срывающиеся с губ Эйвена.
С каждым его тихо произнесенным словом лица Алекс в воспоминаниях и реальной Алекс бледнели все больше и больше, пока, наконец, она не сказала:
– Эйвен, я не уверена…
– Я уверен, Эйлия, – прервал ее Эйвен, дотрагиваясь до ее плеч, чтобы остановить отступление. – Я никогда ни в чем в своей жизни не был так уверен.
Она явно пыталась вырваться из его хватки, но он держал крепко и продолжил:
– Подумай об этом, и ты поймешь, что я прав. Что мы правы. Пожалуйста, Эйлия, ты знаешь, что я говорю правду. Разве ты не чувствуешь то же самое?
– Черт, что за… – проклятие Джордана было прервано на полуслове, когда Д.К. толкнула его локтем, заставляя замолчать, все друзья Алекс смотрели, чтобы увидеть, что произойдет дальше.
Алекс подумала, не стошнит ли ее. Она знала, что во время паузы, во время которой Эйвен сказал ей подумать об этом, она мысленно общалась с Нийксом, спрашивая его, как лучше всего мягко отправить Эйвена. Но когда она сделала это, было еще труднее наблюдать вспышку боли, промелькнувшую на его ангельских чертах, чем в первый раз.
Его голос отдавался болью в ее ушах, когда он грубо ответил:
– Рискуя показаться эгоистичным, я этого не ожидал.
– Эйвен…
– Нет, – сказал он, поднимая руку между ними. – Просто… Просто нет.
И когда он отвернулся от нее и зашагал через лес обратно на поляну, где ему было легче вызвать Валиспас, Алекс почувствовала головокружение, наблюдая, как она, спотыкаясь, идет за ним, зная, что сейчас произойдет.
Ей хотелось закричать «СТОП!», но не на воспроизведение воспоминания… а самой себе.
Если бы только она оставила его. Если бы только она не пыталась исцелить их последние мгновения вместе в прошлом. Она вспомнила, что не хотела расставаться с ним на такой жалкой ноте… он был ее другом, и она ненавидела причинять ему боль, особенно зная, что в следующий раз, когда она увидит его, он будет пытаться убить ее.
Поэтому она пошла за ним. И когда ветка отлетела назад и ударила ее по лицу, в результате чего на щеке появился рубец с самой маленькой, самой незначительной каплей красной крови, Алекс поняла, к чему она была слепа в то время. Неподвижность тела Эйвена, мучительный огонь в его глазах… это не было связано с ее отказом. Это было связано с тем, как он увидел ее кровь и внезапно осознал, что она смертна.
А потом он исчез.
Но и Алекс с друзьями.
Потому что они больше не были в Раэлии. Вместо этого они оказались перед дворцом меярин, улицы наполнились криками, когда вооруженные Зелторы пытались успокоить тех, кто отчаянно пытался убежать.
Но крики – это не все, чем были заполнены улицы. Потому что, как и в первый раз, Алекс снова пришлось стать свидетелем последствий резни Эйвена.
Вот они, все шестеро людей, которых он пригласил на вечеринку – в качестве подарка для нее – лежали в лужах собственной крови.
Когда Алекс-воспоминание опустилась на колени рядом с Бенси, ее серебряное платье окрасилось в красный цвет, настоящая Алекс услышала, как у нее за спиной кого-то вырвало, и этот звук заставил желчь подступить к ее собственному горлу. Но все же она знала, что худшее еще впереди. И, после просмотра момента, когда ей стало известно о невиновности Нийкса, и она попыталась освободить его от их уз, ей пришлось снова пережить смену сцены, когда она превратилась в хаос в тронном зале.
Рока и Астоф лежали на земле. А Эйвен…
Эйвен стоял над ними, с его меча капала серебристая кровь, его глаза пылали ненавистью, когда он смотрел на Алекс.
– Ты! – заорал он. – Ты сделала это!
Он продолжал кричать на нее, изливать свою возродившуюся ненависть к смертным, обвинять своего отца и брата в том, что они не слушали его, в том, что они предали его. Пока, наконец…
– Я влюбился в тебя! – закричал он, его взгляд был опустошен. – Я на самом деле думал…
Сдавленный звук, который он издал, вызвал слезы на глазах Алекс. Все… все было по ее вине.
– Эйвен…
– Закрой свой рот, человек! – прорычал он. – Единственный способ гарантировать, что наш славный город останется свободным от вашей заразы, если я сяду на трон. – Используя меч, он указал на Астофа и Рока, оба все еще истекали кровью на земле. – Они должны умереть. Ради Мейи я сделаю то, что было необходимо.
И когда он взмахнул мечом, чтобы убить Рока, а Алекс прыгнула вперед, чтобы перехватить, она оцепеневшими глазами наблюдала за тем, как разыгрывалась остальная часть сцены, пока он не проткнул ее клинком, вызвав вздохи у ее друзей и еще один приступ рвоты у Д.К., прежде чем произнести свои последние осуждающие слова:
– Клянусь звездами, что ты и другие, убитые сегодня ночью, будете первыми из многих. В этом я даю тебе слово.
Затем он вырвал Аэнару из ее живота, вспышка фантомной боли пронзила ее живот, когда сцена наконец-то… наконец-то… исчезла вокруг них.
Но они еще не закончили.
Вместо этого то, что произошло дальше, было еще хуже: Врата с совершенными подробностями раскрыли кошмарное видение будущего, которое Библиотека показала ей, пока она была в прошлом.
Она видела, как горит Трюллин, как люди бегут по улицам, взывая о помощи.
Она видела Астофа и Рока мертвыми, а Эйвен стоял над ними, чтобы занять место короля Мейи, приказывая своим подданным искать и убивать всех смертных, которых они смогут найти.
