Текст книги "Кровавые тени (ЛП)"

Автор книги: Линдси Дж. Прайор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

– Но он ещё не до конца разобрался, на что я способна, не так ли? Он хотел доказать свою точку зрения, и он это сделал. Позволь ему продолжить думать таким образом, и он станет более сговорчивым. Ослабив мою бдительность, он ослабит свою. Я знаю, что делаю, Макс. И я могу это сделать, я обещаю тебе.

Макс подошёл на шаг ближе.

– Я говорил с тобой как твой босс, но теперь я говорю тебе как твой отчим, что всё кончено, Кейтлин. Ты не ввязываешься в это дело. Ты заканчиваешь с этим прямо сейчас.

– Я не могу.

– Можешь. И ты это сделаешь. Ксавьер присоединится к нам через несколько минут, и ты скажешь ему, что передумала.

– Ничего не изменилось, Макс.

Макс нахмурился, настороженно изучая её.

– Он что-то сказал тебе на ухо, когда уложил тебя на стол. Что это было?

Ей было противно лгать Максу, но, узнав правду, он запрет её в безопасном доме, хотела она этого или нет. Это должно было остаться между ней и Кейном. Ей нужно было, чтобы это было только между ней и Кейном, если она собиралась получить то, что хотела. И она получит то, что хочет. Она ещё не была уверена, как, но она это сделает.

– Ничего важного.

– Выглядело иначе, судя по выражению твоего лица или по тому, как ты схватила его.

– Как ты и сказал, он игрок. Ему нравится реакция. Я решила подарить ему одну, чтобы он с ней поиграл.

Глаза Макса вспыхнули с подозрением, но в них было и беспокойство, которое, если бы она так отчаянно не хотела выбраться оттуда, вырваться из-под его пристального взгляда, у неё, возможно, возникло бы искушение исследовать.

– Значит, он не дал тебе ни малейшего намека на то, почему ты всё ещё жива? Или почему он вызвал тебя?

– Мы оба знаем, что он сложнее, чем кажется.

– Почему ты не прикусила губу, Кейтлин?

– Чего он от меня и хотел? Он знал, что вы наблюдаете. Он ждал, когда я вызову подкрепление. Я хотела показать ему, что я его не боюсь.

– А ты его боишься?

– Что это за вопрос?

– Слишком много людей попало под его влияние, Кейтлин. За этой внешностью и этим обаянием скрывается опасность, он порочен, и он сделает всё, что потребуется, чтобы получить желаемое.

– Я та, кто внёс свой вклад в этот профиль, помнишь? Так что не разговаривай со мной, как с каким-нибудь новичком, Макс. Не ты, из всех людей. Ты же знаешь, я знаю своё дело. И я знаю этого вампира лучше, чем кто-либо другой в этом подразделении. Я знаю, у тебя есть потребность защищать меня из-за мамы, из-за папы, но я взрослая женщина. И это вполне в моих силах. И хотя тебе неохота это признавать, ты это знаешь.

– То, что ты делаешь, безумие. Это самоубийство.

– Трудно думать об этом как о самоубийстве, когда часы уже тикают.

Его глаза вспыхнули.

– Нет. Пожалуйста, не говори мне, что всё дело в этом.

– Я просто говорю, что смотрю на вещи иначе, чем ты.

Он подошёл к ней.

– Ничто не придёт за тобой, Кейтлин. То, что случилось с твоими родителями, совершенно не связано – просто умопомрачительное совпадение и не более того. Ты не можешь рисковать своей жизнью из-за какого-то бредового убеждения.

Но теперь она знала, что это не было бредом. Неважно, как сильно все пытались убедить её в обратном.

– У меня есть работа, которую нужно сделать, Макс, – твёрдо сказала Кейтлин. – Кейн – моё дело. Я собираюсь вернуть его обратно, и на этот раз, обещаю, я сделаю это законно.

– Ты выходишь за рамки своей работы. Я подозревал это в течение нескольких месяцев, и теперь это выступление только подтвердило моё подозрение.

Дверная ручка повернулась, и вскоре доминирующая фигура Ксавьера появилась в открытом дверном проёме. Он посмотрел сначала на Макса, затем на Кейтлин.

– С тобой всё в порядке, Кейтлин? Макс беспокоился, что ты будешь потрясена.

– Я в порядке, – заявила Кейтлин, бросив на Макса сердитый взгляд за то, что он даже предположил такую возможность. Она протянула Ксавьеру бумаги. – Когда он будет освобожден?

– Теперь, когда он подписал это, в течение следующих двух часов, – он посмотрел на Макса. – Макс, я бы хотел несколько минут побыть наедине с агентом Пэриш, пожалуйста.

Макс перевёл взгляд с Ксавьера на Кейтлин, его разочарование было очевидным. Он неохотно уступил, резко закрыв дверь выходя.

Ксавьер жестом пригласил её сесть.

– Должен сказать, я впечатлён. Там было настоящее представление. Вся эта рутина с беспомощной женщиной на столе, должно быть, привела к тому, что пульс Кейна достиг почти человеческого уровня. Ты едва не добилась для нас обвинительного приговора одним простым движением, – он отодвинул стул от стены и сел рядом с ней. – Если у меня и были какие-то сомнения в том, что ты сможешь это сделать, то они окончательно развеяны. Я думаю, сегодня вечером ты приняла лучшее решение в своей карьере.

– Я бы хотела, чтобы Макс так же на это смотрел.

– Ты сказала, что семейные связи не будут проблемой.

– Нет. Но он всё ещё мой босс. И я всё ещё хотела бы вернуться на свою работу впоследствии.

– Не беспокойся об этом, – он сделал паузу. – Я знаю, что тебе было нелегко в подразделении, Кейтлин. Я знаю, тебе пришлось многое доказать и то, что ты достойна репутации своего отца, и то, что ты здесь не только из-за Макса. Ты единственный чтец теней, который вышел из комнаты для допросов. Ты должна очень гордиться собой, как, я уверен, гордился бы твой отец.

– Мой отец никогда не хотел, чтобы я занималась этой работой, мистер Картер. Он вообще не хотел, чтобы я использовала своё умение читать тени.

– Думаю, он мог бы передумать после сегодняшнего вечера. Ты исключительно талантливая молодая женщина. Нам повезло, что мы завербовали тебя.

– Я ценю, что вы так говорите.

– И очевидно, что я не единственный, кто это заметил. Кейн дал тебе ещё какие-нибудь подсказки относительно того, чего он мог от тебя хотеть?

Кейтлин выдержала его взгляд так твёрдо, как только могла.

– Нет. Ничего.

Ксавьер мгновение созерцал её в повисшей тишине.

– Ты уверена, Кейтлин? Мне очень важно знать, прежде чем я отправлю тебя заниматься этим делом. Если есть что-то, о чём я должен знать, сейчас самое время сказать мне.

– Если я ему действительно для чего-то нужна, он не проговорится об этом, пока не будет готов. Вы это знаете.

– Верно, – он откинулся на спинку стула. – Более сорока лет я пытался заполучить его в свои руки. Мне не стыдно сказать, что я испытаю большое личное удовлетворение, когда он, наконец, предстанет перед судом.

– Я читала некоторые из ваших ранних отчетов о нём. Они очень убийственны.

– Он совершил несколько отвратительных поступков. Одни из самых страшных преступлений, с которыми я когда-либо сталкивался. Садистских. Жестоких. Запутанных. За эти годы я видел несколько жестоких случаев пыток, но никогда не видел, чтобы процесс доставлял столько удовольствия. Некоторым из этих людей, этих вампиров, он сохранял жизнь в течение нескольких дней. Один из них – агент, который, возможно, был немногим старше тебя, когда ты начинала, – он каждый час вырывал по зубу, прежде чем приступил к ногтям на руках, затем на ногах. Беспредел, который он сотворил с его лицом, я… – он на мгновение опустил взгляд, но затем снова посмотреть на неё. – Иногда ты видишь это – гнев, ненависть. Тогда как в других случаях он такой ужасающе отстранённый. Я не знаю, что из этого я презираю больше.

Она читала каждый из этих отчётов. Каждый, до которого ей удалось добраться. Некоторые обоснованные. Многие нет. Свидетелей было мало. Как и выживших.

– Они стали хуже после смерти Араны, не так ли? Инциденты. Как будто то, что случилось с ней, было катализатором.

Он слегка нахмурился, в его глазах появился намёк на неодобрение этого предложения.

– Более вероятно, что он просто перестал заботиться о заметании следов, когда ему больше не нужно было её защищать.

– Из того, что мне удалось выяснить за эти годы, она была единственной, о ком он когда-либо заботился.

Ксавьер слегка приподнял брови.

– Я прочитал содержательную статью, которую ты написала об этом в его профиле. Это было просто блестяще. Но смерть любимого человека никогда не является оправданием для причинения такой боли.

Смерть была самой доброй частью того, чему подверглась сестра Кейна. Кейтлин вспомнила, как её вырвало после прочтения подробностей её убийства. Она вспомнила бессонные ночи. Это был единственный раз, когда она передумала насчёт того, чтобы стать агентом.

– Когда ты потерял кого-то, кто тебе дорог, при таких жестоких обстоятельствах, оправдания неуместны.

– Твоё сочувствие достойно восхищения. Но Кейн есть Кейн. Он сделал гораздо хуже, чем те ликаны сделали с Араной. Разница лишь в том, что в тот раз жертвой был тот, о ком он заботился. Он никогда не заботился о близких своих жертв – жёнах, мужьях, сыновьях, дочерях. Единственная разница в том, что эти ликаны не контролировали то, что они делали. Кейн знает, что делает на каждом шагу своего пути. И ему это нравится.

– Правда? Я всё ещё думаю, что многие из этих преступлений были совершены во время поисков ответов.

– И если бы мы сказали ему, он бы разорвал всех ликанов в Блэкторне на части. У нас были бы ликаны из любой другой местности, подстрекающие к мести, и в течение нескольких дней у нас на руках была бы межвидовая война. Мне не нужно объяснять, сколько человеческих жизней могло быть потеряно в результате перекрестного огня только в Блэкторне и Лоутауне. Общие сообщества вампиров и ликанов, подобные нашему, взорвались бы, и у нас нет ресурсов, чтобы справиться с этим. Мы приводим его сюда и гарантируем защиту этого сообщества. В первую очередь мы должны защищать человеческие жизни, Кейтлин. Вот почему мы существуем.

– Я это понимаю. И я ценю вашу веру в меня.

– Веру я не раздаю даром. Он что-то замышляет, и я не боюсь признаться тебе, что обеспокоен.

– Как вы думаете, он узнал, что ликаны были ответственны за Арану?

– У него нет никакого способа узнать.

– Но его разговоры с Джаском вас беспокоят, верно?

– Тот факт, что Джаск до сих пор жив, является достаточным подтверждением. Но из общения между ними ничего хорошего выйти не может. Сообществам вампиров и ликанов в Блэкторне, возможно, придётся делить один и тот же район, но обеспечение того, чтобы они сохраняли отдельные районы, поддерживает мир. Мы не можем позволить чему-либо поставить это под угрозу.

– И что теперь?

– Ты возвращаешься домой, – сказал Ксавьер. – Хорошо кушаешь. Спишь. Отдыхаешь и ждёшь, пока он не придёт к тебе. Придерживайся своего обычного распорядка дня. Сделай себя доступной. Предполагаю, что он заляжет на дно на пару дней. И предлагаю тебе приберечь на это время как можно больше сил.

– Может быть, мне стоит пойти к нему. Я могу сходить в некоторые из его наиболее популярных заведений. Если я сообщу, что ищу его, ему придётся прийти. Он не сможет смириться с тем, что люди думают, будто он не хочет встретиться со мной лицом к лицу.

– Полагаю, что дополнительная провокация была бы плохой идеей. Ты уже достаточно унизила его. Я не хочу, чтобы он делал это личным. Как бы это ни противоречило твоей натуре, на данном этапе я бы согласился. Что касается него, то он одержал верх. И нам нужно, чтобы так оно и оставалось.

– И когда я снова вступлю с ним в контакт?

– Это будет зависеть исключительно от твоей интуиции. Очевидно, что мы не можем отправить тебе телеграмму или установить устройство слежения. Если он получит намёк на внутреннюю работу, невозможно сказать, что он сделает, независимо от того, нужна ты ему или нет. Провоцируй его как можно меньше, но выясни всё, что сможешь, как можно быстрее, а затем сделай всё, что в твоих силах, чтобы убраться оттуда ко всем чертям.

Она нахмурилась.

– Вы же понимаете, что мои шансы что-либо выяснить минимальны, сэр?

– Минимум лучше, чем невозможно, потому что это альтернатива, с которой мы сталкиваемся. Единственная причина, по которой я позволяю тебе это сделать, заключается в том, что ты уже выжила. Единственный вывод, который я могу сделать, это то, что он выбрал тебя лично, потому что ему для чего-то нужен чтец теней. Если ты можешь оттянуть всё, что бы это ни было, до тех пор, пока не сможешь узнать больше, это то, что тебе нужно сделать. Будь ему полезна. Не раздражай его. Не бросай ему вызов. Я хочу, чтобы ты вернулась живой и невредимой, – он достал из внутреннего кармана визитку и протянул ей. – Это мой личный номер. Запомни его. Используй его, и мы найдём тебя, где бы ты ни была.

Она кивнула, изучая визитку.

– Кейтлин.

Она снова посмотрела на него.

– Я бы не просил тебя делать это, если бы у меня был хоть какой-то другой вариант, – сказал он. – Это сопряжено с огромным риском, и я не буду этого отрицать. Если ты передумала, я бы предпочёл, чтобы ты сказала сейчас.

– Если бы я хотела лёгких вариантов, я бы не взялась за эту работу, мистер Картер. Я хочу это сделать.

Он кивнул, встал и протянул ей руку для пожатия.

– Я восхищаюсь твоим упорством и храбростью. И я с нетерпением жду твоего успеха.

Кейтлин приняла его рукопожатие, а затем шагнула к двери. Её рука замерла на ручке, и она снова повернулась к нему лицом.

– Вы думаете, моего отца убил вампир-бродяга, мистер Картер?

Он не сводил с неё пристального взгляда.

– Улики определённо указывали на это, Кейтлин.

– И мою мать?

– Я хотел бы, чтобы мы могли узнать больше.

– Вы лично курировали эти два дела, не так ли?

– У меня было много времени для твоего отца. Рик был моим лучшим агентом ПКВ. Но всякое случается, Кейтлин. Вещи вне нашего контроля. Агенты вроде тебя не позволяют подобным вещам происходить с другими людьми так, как это произошло с твоей семьей. Многие бы убежали и спрятались после того, через что ты прошла. И вот почему я могу сказать, недвусмысленно, что твой отец гордился бы тобой. Вампиров вроде Кейна Мэллоя, с тем ущербом, который они наносят, нужно уничтожать. Привлекать к ответственности. И такие агенты, как ты, как раз те, кто это делает.

Макс мерил шагами коридор, резко останавливаясь и поворачиваясь лицом к открывающейся двери позади него.

Кейтлин вышла, и её взгляд тут же встретился с его взглядом. Стоя под ярким светом, она выглядела не просто усталой, она выглядела измученной. Он не был уверен, когда в последний раз она нормально спала. Он потратил достаточно времени, выгоняя её из офиса в прошлом месяце, и даже тогда он знал, что она идёт домой и работает.

Она была цепкой и упрямой – всегда была. Но он никогда не видел такой решимости, как в последние несколько месяцев, когда она поверила, убедила себя, что Кейн наконец-то в пределах её досягаемости. И она была единственной, кто в это поверил. Потому что, какой бы эффективной она ни была, какой бы опытной ни была, он вместе со всеми остальными верил, что её преследование Кейна было просто продолжающейся тратой ресурсов.

Он надеялся, что та ночь наконец-то убедит её направить свою энергию в другое место. Вместо этого произошёл наихудший сценарий, и он был его участником. Он всегда клялся матери Кейтлин, что защитит её драгоценную девочку. Если бы она всё ещё была жива, если бы она знала, что он позволял ей делать, Кэтлин никогда бы его не простила. Но власть была не в его руках. С участием Ксавьера Картера власть всегда была не в его руках. По крайней мере, отец Кейтлин понял бы это, хотя он сомневался, что даже Рик простил бы его за это.

– Я всё же займусь этим, – сказала Кейтлин.

Её глаза полны решимости, а руки напряжены – руки, которые он впервые взял, когда ей было всего два года. Те самые руки, которые сжимались и дрожали, когда он семь лет назад рассказывал ей о её матери. Это была новость, которая, как он думал, сломит её, но вместо этого она наполнила её сдержанной решимостью присоединиться к подразделению.

Она добилась успеха в комнате для допросов и на экзаменах, а впоследствии получила статус агента. Но те первые несколько месяцев в полевых условиях были тяжёлыми. Все ждали, когда она сдастся. Подстрекали её, принижали её, но он ни разу не видел, чтобы это самообладание нарушалось. Она могла бы поймать и осудить ещё сотню вампиров, и каждый раз сослуживцы говорили бы, что это случайность, удача или заслуга команды. Это был клуб исключительно для мальчиков, и они ждали, когда она облажается. Теперь, когда они были обеспокоены тем, что Кейна отпускают на свободу, а её партнёр находится под медицинским наблюдением, она наконец-то это сделала. Но эти резервы всё ещё появлялись. И он знал больше, чем кто-либо другой, что они продолжают появляться, потому что у неё больше ничего не было. Больше некуда идти. Больше не для чего жить.

Но это должно было прекратиться. И он сделает всё, что для этого потребуется. И она возненавидит его за это.

– Я знаю, – сказал он, мягко кивнув. – Тогда иди домой и немного отдохни. Ты меня слышишь?

Кейтлин кивнула. И когда она проходила мимо, ей не нужно было снова встречаться с ним взглядом, чтобы его сердце заболело сильнее, чем уже изнывало. У него всё ещё имелся единственный вариант, ещё один шанс убедить её в обратном – и он собирался им воспользоваться, нравится ей это или нет. Он позволит ей немного поспать, а потом сделает единственное, что ему оставалось сделать, чтобы заставить её передумать.

Он посмотрел, как она уходит, а затем вернулся в комнату к Ксавьеру.

Ксавьер стоял у стола, просматривая бумаги, без сомнения, проверяя подлинность подписи.

– Это неправильно, Ксавьер. И ты это знаешь, – произнёс Макс с порога.

Ксавьер повернулся к нему лицом.

– Что такое, Макс? Использовать лучшего агента, который у вас есть, для выполнения работы, с которой остальная часть твоей команды год за годом терпит неудачу? Я говорю тебе, у этой девушки есть талант. Она напоминает мне её отца.

– И он перевернётся в могиле из-за того, как ты ею манипулируешь. Точно так же, как ты манипулировал им.

– Что вдруг сделало тебя таким праведным, Макс? Ты сам подключил её к делу, помнишь?

– Она мой лучший агент. У меня не было никаких законных причин, чтобы оправдать отказ. Или, поверь мне, я бы так и сделал.

– Ты хочешь сказать, что мы допустили ошибку, назначив её?

– Конечно, нет.

– Хорошо, потому что мне бы не хотелось превращать её отстранение в увольнение.

Макс сердито посмотрел на него.

– Эта работа – всё, что у неё есть. И ты это знаешь.

– И это то, что делает её такой эффективной.

– Но недостаточно эффективной, чтобы противостоять Кейну в одиночку.

Ксавьер улыбнулся.

– Ты же не думал, что она поймает его сегодня вечером, не так ли? Когда она вот так сорвалась с места, твоё сердце, должно быть, подскочило до самого горла.

Макс пристально посмотрел на Ксавьера.

– Ты хоть на минуту подумал, что, отправив Кейтлин на это задание, возможно, решил все наши судьбы?

– Это немного чересчур драматично с твоей стороны, Макс.

– Тогда, какого чёрта, она ему нужна?

– Предполагаю, что у него есть потребность в её чтении теней.

– Почему её?

– Потому что она лучшая, Макс. Так что пусть она продолжает свою работу, – сказал Ксавьер. – Она выглядела так, как будто могла за себя постоять.

Макс прищурил глаза.

– Ты не веришь в это ни на минуту. Он точно знал, что делал, – он умолк. – Что, если он знает правду?

– Ты становишься параноиком.

– Я не просто прошу тебя, Ксавьер, я умоляю тебя – отстрани её от дела. Скажи ей, что ты передумал.

– Она единственная, кто может это сделать, и я не позволю ему снова ускользнуть из моих рук.

– А если я смогу заставить её изменить своё мнение, ты примешь это?

Ксавьер почти улыбнулся.

– Я видел, как она смотрела на него в комнате. Она не захочет уходить.

Макс шагнул к нему, его глаза сузились, когда он использовал каждую каплю самоконтроля.

– Вы оба ничем не лучше друг друга, ты и Кейн. Используете людей. Манипулируете людьми. В конце концов, получаете то, что хотите. Но я говорю тебе, если он причинит ей боль, твоя политика «не убивать его» ничего не будет значить для меня.

Ксавьер не дрогнул.

– Просто помни, с кем ты разговариваешь. И помни, что ты можешь потерять, что мы все можем потерять, если мы не схватим Кейна. Живым.

Макс выдержал пристальный взгляд Ксавьера, пока тот пытался испепелить его взглядом.

– А что, если это нечто больше? Что, если это больше, чем все мы? Что, если, отправляя её туда, ты даешь Кейну именно то, чего он хочет, в чём он нуждается? Что, если он тот самый, Ксавьер? Тебе это приходило в голову? Что, если Кейтлин – ключ к раскрытию пророчества? Что, если именно поэтому он хочет её?

– Это пророчество не имеет ничего общего с чтецом теней. Или Кейном.

– Потому что твой источник настолько надёжен и заслуживающий доверия?

– Потому что я бы не отправил туда Кейтлин, если бы хоть на мгновение подумал, что это то, чего он хотел.

– Думал… точно. Но ты не знаешь, не так ли? Мы знаем только то, что они нам рассказали. Я знаю только то, что ты мне сказал. Ты сомневаешься в Кейне, Ксавьер. Ты знаешь, как это опасно.

– Человечество не находится в непосредственной опасности. Вот почему существуют разделения. Вот почему Всемирный Совет работает с представителями вампиров, чтобы поддерживать мир.

– А что, если эти вампиры солгали? Или что, если они ошибаются? Если ты ошибаешься? Мы говорим о сотнях тысяч жизней, если они придут к власти. Мы говорим о том, что мир, каким мы его знаем, подходит к концу. И всё это из-за одного решения, принятого здесь сегодня в этой локации. Так что извини меня за то, что я ставлю под сомнение твой авторитет.

Ксавьер даже не дрогнул, пока несколько мгновений изучал его в тишине.

– Если ты хочешь, чтобы я помог Кейтлин через четыре дня, предоставь это ей. Потому что я могу пообещать тебе: если ты вмешаешься, ты будешь сам по себе. Мы оба знаем, что на свете есть вещи похуже Кейна. Гораздо худшие судьбы. Я нужен тебе. Я нужен ей. И не забывай об этом.

ГЛАВА 4

Кейтлин стояла в дверях своей крошечной квартирки на втором этаже, обозревая беспорядок, который свидетельствовал о её балансе между работой и личной жизнью: наполненная тарелками раковина и сушилка; переполненное мусорное ведро, полное пустых пакетов на вынос; повсюду разбросаны бумаги и кружки.

Она закрыла дверь и бросила свою рабочую сумку на пол, сняла пальто и кинула его на кухонную столешницу по пути к дивану. Она присела на край, упершись локтями в колени, и опустила взгляд на папки с делами Кейна, всё ещё разбросанные по кофейному столику. Она вытащила наполовину выглядывающую фотографию. Снимок был сделан во время одной из его ночных сделок. Он не смотрел прямо в камеру, но на его губах был заметный намёк на улыбку, улыбку, которая в жизни была ещё более неотразимой. Она задержалась на лёгком проблеске резца, от которого теперь по её телу пробежал знакомый тёплый румянец.

Чёрт, она играла в опасную игру. Она знала это. Макс знал это. Ксавьер знал это. И если бы они знали всю историю, они бы забрали у неё дело за долю секунды.

Профессионал в ней знал, что пришло время отступить. Профессионал в ней никогда бы изначально не ввязался в это дело, зная мгновенное физическое влечение, которое она почувствовала, впервые увидев его фотографию. Такого рода влечение было опасным, хотя и не было чем-то необычным ни в одном из подразделений, когда они имели дело с более чувственными видами. Отстранённость была навыком, который развивали в себе все хорошие агенты, – навыком, над которым Кейтлин никогда по-настоящему не приходилось работать ни профессионально, ни лично, за исключением Кейна. Она отчасти надеялась, что всё это мгновенно рассеется при их первой встрече. Ей нужно было, чтобы это рассеялось, чтобы облегчить её истинную цель. Читать тени было достаточно сложно, но влечение к объекту вызывало всевозможные проблемы, не в последнюю очередь блоки.

Но, заглянув глубоко в эти смертоносные тёмно-синие глаза, ощутив потенциал его прохладного твёрдого тела, прижавшегося к ней, эти чувственные губы на её шее и запястье, услышав его ласковый шепот, она поняла, что её работа стала только сложнее. Он уже был внедрён в её кровоток, в каждую её мысль. После той последней встречи он с таким же успехом мог быть кислородом, которым она дышала. И эта угроза соблазнения, произнесённая шепотом, как обещание любовника, до сих пор занимала центральное место в её мыслях. Мысли, которые пугали её, но в то же время возбуждали, где-то глубоко, где-то в темноте, там, где она ещё не совсем была готова противостоять этому.

Но он действительно был высокомерен, если считал, что она может испытывать к нему что-либо, что-то достаточно сильное, чтобы дать ему доступ к её душе. Влечение это одно, но то, что он предлагал, было совершенно другим. То, что он предлагал, было невозможно. У него не было ни малейшего шанса добиться успеха. Ей просто нужно было убедиться, что этого не произойдёт, прежде чем он это осознает.

Она будет играть с магистром вампиров в его собственную игру.

Каким-то образом.

Но для этого ей нужно было бы знать, зачем ему нужна её душа. Он сказал, что хочет этого из мести. Это был его единственный ключ. И, несмотря на заверения Ксавьера, в ней жило ноющее чувство, что это как-то связано со смертью Араны. Почему именно она была ему нужна, оставалось загадкой. Извлечение её души, даже если бы это было возможно, сделало бы всё бесполезным – сделало бы её бесполезной. Если только это не было тем, чего он хотел.

Кейтлин отодвинула папки в сторону и откинулась на спинку дивана. Ей нужно было подумать.

Как магистр вампиров, он пересекался бы с бесчисленным количеством чтецов теней. Для её вида не было ничего необычного в том, что местные правители держали их в плену из-за их седьмого чувства. Там, где территорией управлял хозяин любого третьего вида, будь то вампир, ликан, демон или ведьма, наличие чтеца теней было верным способом заставить остальные виды поблизости опасаться действий против их правителя. У Кейна, если её исследование о нём было верным, несомненно, были бы свои чтецы теней.

Она наклонилась вперёд и пролистала документы. Ей надо было проникнуть в него, и быстро. Четыре дня это совсем немного. Не для того, чтобы проникнуть в разум вампира-одиночки, печально известного тем, что держится особняком. Ей нужно было сохранять голову ясной и сосредоточенной. Ей нужно было подготовиться.

Она бездумно потёрла запястья там, где он держал её, и её желудок сжался при воспоминании. То, как её тело непроизвольно отреагировало на него, потрясло даже её саму. Ей было интересно, увидел ли он это в ней, почувствовал ли. Он насмехался над ней по этому поводу, но это могло быть просто его высокомерием. Она не собиралась позволять себе стать ещё одной в длинной череде завоеваний. Она не доставит ему такого удовольствия.

Поднявшись с дивана, она направилась в свою спальню. Она опустилась на колени у кровати и потянулась за чемоданом под ней. Она вытащила его и расстегнула молнию. Она подождала мгновение, прежде чем откинула крышку, обнажив содержимое. В задней части её горла и в животе образовался небольшой комок.

Она сохранила не так уж много из их вещей. Её мать перебирала вещи отца через пару лет после того, как он умер. Большая часть была пожертвована на благотворительность, но она предоставила Кейтлин на выбор несколько вещиц на память. Она решила оставить одну из его рубашек, пару ручек, блокнот, на котором всё ещё были его каракули, его часы и значок ПКВ.

Она взяла значок и провела большим пальцем по серебряной эмблеме.

Официальная версия всегда заключалась в том, что он был убит неконтролируемым вампиром. Это был наиболее вероятный вывод. Его работа была опасной. Невозможно было провести пятнадцать лет, полностью погрузившись в вампирский преступный мир, без того, чтобы не вызвать интерес и негодование некоторых сомнительных вампиров. Её отец был исключительным в своей работе, и все это знали, не в последнюю очередь вампиры, которых он тащил, брыкающихся и кричащих, к осуждению. Месть агентам ПКВ не была чем-то необычным, особенно если вампир затаил обиду. И у многих были обиды на суперагента Рика Пэриша.

Кейтлин потянулась за своим изношенным, потрепанным сборником «Спутник английской литературы», который она принесла домой из школы в тот день, когда её мать сообщила эту новость. Она усадила её на диван тем ярким солнечным днём в четверг. В то утро её отца не было за завтраком, но в этом не было ничего необычного. Работа до рассвета была рутиной. Но Кейтлин знала, что что-то было не так. Она знала, когда уходила в школу тем утром – сумка тяжело висела у неё на груди, пальто свободно облегало её хрупкую фигуру, туфли шаркали по тротуару, когда она неторопливо шла в школу одна. Она знала, что что-то изменилось. Она почувствовала это во сне. Она проснулась с тревожным чувством, что произошло что-то зловещее. Но ничто не подготовило её к взгляду больших карих глаз матери, к тому, что Кейтлин почувствовала в животе, когда сидела на том диване. Тридцать пять – неподходящий возраст для вдовства. Пятнадцать, всего несколько дней до шестнадцати, неподходящий возраст чтобы потерять отца.

В тот день прохладное зимнее солнце принесло с собой холод не только смерти, но и надвигающегося ужаса жизни после отца.

С тех пор она ненавидела солнечный свет. Ненавидела то, как его сияние зажигало все удовольствия мира, пробуждая лучшее в человеческих надеждах и мечтах, когда в тот день в том доме Кейтлин увидела, как все мечты её матери рушатся.

Кейтлин вспомнила, как сдерживала слёзы, зная, что от этого станет только хуже. Вместо этого она вспомнила, как кивала и слушала то, что говорила её мать, обнимала и утешала её, как могла. Она приберегала свои собственные слёзы для личных случаев, когда она была одна, а мать не слышала бы их и не огорчалась бы из-за них.

Она сделала то же самое семь лет спустя, когда настала очередь Макса сообщать новости о её матери. Макс – лучший друг её отца. Макс – их опора с момента убийства Рика. Макс, который через три года после смерти её отца неизбежно стал для её матери гораздо большим, чем просто опорой. Они так и не пришли к выводу, что убило Кэтлин Пэриш, только то, что это был не вампир. Всё указывало на вид демонов, и Подразделение по Контролю за Демонами работало в течение шести месяцев, чтобы выяснить, что именно. Но поскольку демоны были самыми разнообразными и запутанными из третьих видов, оставалось неясным, было ли нападение на её мать случайным или из-за работы Макса.

Теперь, после семи лет поисков истины, Кейтлин, наконец, оказалась на пороге. И как бы ни хотел её душу Кейн, он узнает, что её потребность в мести сильнее.

Она положила удостоверение обратно в чемодан, отодвинула в сторону несколько шкатулок с драгоценностями своей матери и достала справочник, который искала. Она закрыла крышку чемодана и засунула его обратно под кровать.