Текст книги "Кровавые тени (ЛП)"

Автор книги: Линдси Дж. Прайор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

– Отвлечение на тебя даст мне наилучшую возможность. Это единственный шанс.

– Он может тебя убить? Я имею в виду, даже если у тебя нет души?

– Потрошитель душ может убить кого угодно.

– А что, если он убьёт тебя за то, что ты забрал мою душу раньше него? Что, если он не захочет с тобой торговаться?

– Он будет. Он должен.

Она снова посмотрела на питьё.

– И какой эффект это произведёт?

– Это дезориентирует тебя. Может быть, это вызовет галлюцинации. Это даёт тебе чувство отстранённости и диссоциации, так что тебе легче отделить свою душу от астрального тела. Когда твоя душа отделиться достаточно глубоко, я произнесу заклинание. Книга притянет к себе твою душу и поглотит её.

– И сколько времени потребуется, чтобы вытащить мою душу?

– Может быть, несколько минут.

– Я пойму, что происходит?

– Это будет похоже на то, как если бы у тебя взяли кровь.

– А когда придёт время возвращать её?

– Я снова открываю книгу, и тебе просто нужно согласиться.

Она снова отвела взгляд, опасаясь того, что он может увидеть. Но он снова подтвердил это – те слова, которые он произнёс, когда опускал её в ванну. От этих слов зависело их выживание.

– И это всё?

Кейн снова кивнул.

– Это всё. При возвращении её обратно, это будет не более чем лёгкий удар в грудь.

Она тяжело вздохнула и опустилась на пол. Она подтянула колени к груди и скрестила лодыжки, загипнотизированная мерцающим пламенем, усиливающим тёмные тени по комнате.

Он сел рядом с ней, вытянул ноги к огню и опёрся на руки.

– Что бы ты сделал, Кейн, если бы я не влюбилась в тебя?

– Что бы ты сделала, если бы я не ждал тебя в коридоре той ночью?

– Я бы зашла прямо в один из твоих притонов и потребовала встречи с тобой.

Он улыбнулся.

– О, да, это верно. И пригрозила раскрыть мои связи с Джаском Тао, верно?

– Нет, я бы заманила тебя в ловушку и прочитала твою тень против твоей воли.

– Так просто, да?

– Конечно, тогда я не знала того, что знаю сейчас. А как насчёт тебя? Каков был твой запасной план?

– Я знал, что он мне не понадобится.

Кейтлин покачала головой и снова посмотрела на пламя, стараясь подавить улыбку.

– Даже ты не настолько уверен в себе.

Она прислушивалась к потрескиванию огня, удивляясь тому, насколько расслабленно она чувствовала себя в его присутствии, в какой безопасности.

– Было время, когда я чуть не пригласил тебя на свидание, Кейтлин.

Она оглянулась на него через плечо, слегка приподняв брови.

– Пригласил меня на свидание?

– Тебе, должно быть, было около двадцати трёх. Это было после исчезновения Роба, но до того, как ты присоединилась к ПКВ. Тогда ты, конечно, не знала бы, кто я такой, но я знал тебя. Это произошло вскоре после того, как я во всём разобрался. Я проходил мимо кафе, и там сидела ты – совсем одна. Я собирался зайти туда и пригласить тебя, и вернуться к себе, а потом сделать с тобой самые ужасные вещи. Я хотел разорвать тебя на куски и вернуть Максу.

Кейтлин нахмурилась.

– Так почему же ты этого не сделал?

– Это не был моральный выбор. Для Ксавьера это ничего бы не значило, кроме неловкого затруднения. Он бы скрыл это так же, как он сделал с твоими родителями.

– Значит, ты пощадил меня до того времени, пока не смог заставить нас всех страдать ещё немного больше.

– Радуйся этому. Мой затянувшийся период тогда оказался теперь твоим спасением.

– Но ты бы прибёг к этому, если бы твой план не сработал?

Он посмотрел ей в глаза и выдержал её взгляд.

– Таково было моё намерение. Моим намерением также было ничего не испытывать к тебе. Всё вышло не совсем так, верно?

В животе у неё всё перевернулось. Её сердце бешено заколотилось. Она пристально посмотрела ему в глаза.

– Разве?

– Ты действительно думаешь, что единственная причина, по которой я остановил твоё прочтение меня, это желание спасти себя?

– Ты бы не согласился мне помочь, если бы я не пригрозила, что прочитаю тебе.

– Ты никогда этого не узнаешь, да?

Она искала искренность в его глазах, пока напряжение не стало слишком сильным, и она снова перевела взгляд на огонь.

– Я не совсем бессердечный, Кейтлин.

Её пристальный взгляд вернулся к нему.

– Я знаю, – сказала она, удивляясь собственной убеждённости. – И я не думаю, что Ксавьер одержал полную победу. Я знаю, что Кейн Мэллой, которого я видела на картинах твоей сестры, всё ещё там, скрыт за местью, гневом и ненавистью.

На короткий миг она отвела глаза от его пристального взгляда. Стянула свитер, чтобы жара не причиняла дискомфорта. Чашечки её лифчика снова были на месте, но первые пять пуговиц на платье были оторваны. Она изо всех сил натянула ткань и снова обхватила ноги руками.

– Было ли что-нибудь из этих сообщений правдой, Кейн? Ты сотворил что-нибудь из этого?

– Я делал много плохих вещей по множеству плохих причин, большую часть времени по отношению к плохим людям, но не ко всем. О чём-то я сожалею, о чём-то нет. Но я ничего не могу изменить.

– Но то, что случилось с Араной, послужило катализатором для многого из этого, не так ли?

Мгновение он изучал её.

– Единственный раз, когда я чувствовал себя беспомощным, это когда наблюдал, как эти человеческие ублюдки убивают моих родителей.

Её грудь сжалась.

– Ты видел, как это произошло?

Он снова уставился в огонь.

– Я был под половицами. Предполагалось, что мы уже должны были бежать: я и Арана. У нас был выход под землёй. Наши родители отправили меня туда с ней, как только увидели приближающихся линчевателей. Я спустился туда, но не мог пошевелиться. Я наблюдал за происходящим сквозь щели. Арана была совсем маленькой. Я держал её глаза закрытыми, её рот тоже. Мне нужно было увидеть их лица. Мне нужно было знать, на кого я собираюсь охотиться.

– Сколько тебе было лет?

– Достаточно взрослый, чтобы знать, кто я такой и что я заставлю их заплатить, – он задумчиво уставился на пламя, на мгновение замолчав. – Когда они начали разрывать наш дом на части в поисках нас, я убежал, оставив его пылать синим пламенем позади нас.

Она нахмурилась, увидев темноту в его глазах, янтарный отблеск в них, а также печаль – глубокую, непостижимую печаль, приглушённую всё ещё кипевшим гневом.

– Я обещал присматривать за ней. Араной. Вместо этого я был в каком-то грязном, сыром подвале, отдавая себя какой-то женщине, лицо которой я даже не могу вспомнить.

– Как ты узнал, что произошло?

– Кто-то нашёл её тело следующей ночью. Я ходил искать её, когда она не вернулась домой. Она всегда возвращалась домой к рассвету.

Она снова уставилась на пламя рядом с ним.

– Арана была единственной добродетелью, оставшейся во мне, – сказал он. – Так что, может быть, ты права. Может быть, это послужило катализатором. Может быть, это показало, кем я был на самом деле, когда мне не нужно было любить или думать о ком-то ещё. Честно говоря, я уже и не знаю. И мне всё равно.

Она изучала его в свете камина. Эти красивые мужские черты. Эти нежные, страстные губы. Эти глубокие, эмоциональные, неукротимые глаза.

– В тебе всё ещё есть что-то хорошее.

Он резко выдохнул и снова посмотрел на неё.

– Есть, – настаивала она. – Я это почувствовала. Я видела это. Я знаю, что большая часть этого была направлена на то, чтобы заставить меня влюбиться в тебя… я не глупа. Но всё ещё оставались какие-то части тебя, настоящие части тебя, которые ускользали, – она снова посмотрела на огонь. – Иначе я бы не смогла в тебя влюбиться.

Взяв себя в руки в наступившей тишине, она снова посмотрела на него. Она пожелала, чтобы ей не нужно было спрашивать об этом.

– Ты меня ненавидишь?

Он покачал головой.

– Нет.

Она верила ему, но это всё равно не имело отношения к тому, что должно было произойти. Она посмотрела вниз, на свои босые пальцы ног, вцепившиеся в ковёр.

– Тебе нужно больше верить в себя, Кейтлин.

Она нахмурилась.

– У меня есть уверенность.

– У тебя?

– У меня достаточно.

– Ты даже не представляешь, насколько ты сильна.

Она оглянулась на него.

– Ты чего-нибудь боишься, Кейн?

Он нахмурился.

– К чему вопрос?

– Я хочу знать.

Он снова посмотрел на пламя.

– Честно? Не так уж много, – на несколько секунд он задумался. – Серрины, я полагаю. Но это касается каждого вампира. Хотя, наверное, я бы сказал, что они меня больше нервируют, чем пугают.

– Это у них ядовитая кровь, верно?

– Ядовитая для нас. И они наделены всем обаянием и мастерством, чтобы заставить нас клюнуть. Они – ходячая реклама вампирского целибата, если таковое вообще существовало.

Он выдавил улыбку, а затем снова посмотрел на пламя.

– Ты когда-нибудь сталкивался с такой?

– Если бы это было так, я бы сейчас здесь не сидел. Не с моим недостатком самоконтроля на протяжении многих лет, – он оглянулся на неё. – К несчастью для тебя, они держались от меня подальше.

– Боишься только одного. Это впечатляет.

– Почему, чего ты боишься, Кейтлин?

– Было бы быстрее перечислить, чего я не боюсь, – она запнулась и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. – Как и ты, я думаю, страх из-за того, что я не могу себя контролировать. Быть беспомощной. Неудачи. Быть одной. Я боюсь, что ты заберёшь мою душу. Я боюсь того, каково это будет: больше не иметь её, – она переплела пальцы и сжала их в кулаки. – Я боюсь снова ощутить эту пустоту. Я боюсь боли, которая приходит вместе с этим.

Она почувствовала, как он напрягся, знала, что он не сводит с неё глаз. Но она не осмеливалась, не могла вынести его взгляда. Она опустила глаза на свои руки.

– Иногда я задаюсь вопросом, пошла бы я вообще по этому пути, если бы не потеряла их обоих. Если бы Роб не ушёл. Интересно, смогла бы я привести себя в норму?

– Что считается нормой?

Она посмотрела в его глаза, глаза, которые пристально изучали её. Слишком пристально, чтобы она могла это выдержать. Она снова посмотрела на пламя и пожала плечами.

– Сила это не значит не бояться, Кейтлин. Речь идёт о том, чтобы встретиться лицом к лицу с тем, чего ты боишься.

– Как и ты, – сказала она, выдерживая его пристальный взгляд. – И что ты можешь со мной сделать.

– Я не хочу тебя пугать.

– Нет?

Он покачал головой. Он откинул волосы с её плеча, но руку не убрал. Вместо этого он нежно пригладил волосы на её затылке, прежде чем нежно обхватил ладонями её шею.

Она осторожно встретила его пристальный взгляд, который задержался на ней, словно в раздумье. Но ему не нужно было больше ничего говорить. Его прикосновение сказало всё.

Его глаза были полны сострадания, достаточного, чтобы сломить её.

Она не задумывалась об этом и была рада, что не подумала, иначе у неё никогда бы не хватило смелости сделать это.

Она прильнула к нему. Энергия затрещала между ними, когда их ноги соприкоснулись.

Она знала, что это был пробный поцелуй, но он, казалось, не возражал. Он охотно принял её, приоткрыв губы навстречу её губам, встретившись языком с её языком. Они целовались медленно, томительно. Он обхватил её шею обеими руками, его большими пальцами провёл по её подбородку. Он опустился на колени, оседлал её и мягко опрокинул на спину.

Его поцелуй был глубоким, интенсивным, поскольку он не торопился, дразня её приоткрытый рот, создавая достаточное давление, чтобы каждый волосок у неё на затылке встал дыбом.

Она провела ладонью вниз по его груди, впитывая каждый твёрдый изгиб. Его кожа была тёплой от жара камина. Она впитывала энергетику, проводя пальцами по его джинсам, по рельефу его подтянутого живота.

Он расстегнул джинсы и опустил её руку к возбужденному члену. Он помог ей обхватить всю его длину, удерживая её там, пока она не расслабила её достаточно, чтобы он мог скользить ею вверх и вниз по его длине, прежде чем обхватить пальцами головку, проводя её большим пальцем по кончику, чтобы она могла почувствовать его влажность.

Возбуждение пронзило её, его хватка усилилась, и он вздохнул в её губы. Он наслаждался этим. Он наслаждался её прикосновениями. И он медленно, нежно поцеловал её в губы, спустился по шее, к ложбинке между грудями, провёл большим пальцем по её груди через лифчик, прежде чем снова скользнул рукой к её шее, и всё её тело воспламенилось.

Чёрт, он собирался разбить ей сердце, разорвать на куски, но она всё равно не могла перестать реагировать на него. Она влюблялась, причем влюблялась сильно. И когда она снова поцеловала его, то почувствовала, как у неё разрывается сердце.

Она никогда не заставит его полюбить себя. Это была битва, в которой ей никогда не победить. Но она запомнит, как он смотрел на неё в этот момент, как прикасался к ней, нежно откидывая её волосы назад, проводя по ним пальцами.

– Давай просто сделаем это, – прошептала она ему в губы. – Пока я не передумала.

Он кивнул, прижимаясь головой к её голове. Он встал и взял с каминной полки травы и книгу. Всыпал содержимое пластиковых пакетов в хрустальный бокал.

Высушенные образцы удивительно быстро растаяли в тёплой воде.

Кейн протянул ей бокал, когда она села.

– Ты должна выпить это залпом.

Она взяла у него бокал, ощущая тепло в своих пальцах. Она посмотрела на жидкость, затем опрокинула её в рот. На вкус она была сладкой, но горечь быстро прорвалась внутрь, и в горле образовалась сухая стена. Несколько секунд она больше ничего не чувствовала, но затем почувствовала себя поглощённой, как будто её бросили в тёплый бассейн. Чувствуя, как её тело покачивается, она вцепилась в пол.

Она нахмурилась, чувствуя тяжесть в голове. Если бы не ощущение рук Кейна, направляющих её обратно на пол, она могла бы поклясться, что медленно падает. Ковёр на ощупь был каким-то тёплым и удобным, и она расслабилась в его мягкости. Темнота комнаты усиливала неизбывное спокойствие, проникающее в её тело и разум, а мерцание пламени на потолке действовало гипнотически.

Поцелуй Кейна снова был глубоким, чувственным. Он стянул с себя футболку и опустился на неё, сливаясь с ней воедино. Она скользнула руками вверх по упругим бицепсам к плечам и вниз по твёрдой, прохладной спине, прежде чем скользнула обратно к его затылку. Его поцелуи вернулись к её подбородку.

Это было всё, на чём она могла сосредоточиться, чувствуя, что погружается в безжизненность. Она с трудом удерживала глаза открытыми, прохлада, пробежавшая по коже, усилила её сонливость. Тени на потолке приобретали всё новые и новые очертания, смешиваясь и сливаясь воедино, кружась друг с другом. То, что она считала двухмерным, превратилось в трёхмерное, и оно тянулось к ней, смотрело на неё сверху вниз, подобно сталактитам. Она протянула руку, чтобы дотронуться до них, но не почувствовала ничего, кроме тёплого воздуха, и каждый раз кончики сталактитов удалялись за пределы досягаемости. Ковёр казался жидким, растекающимся между её пальцами.

Она повернула голову вправо, когда Кейн поцеловал её в шею, и комната на долю секунды последовала за ней, усилив её тошноту. Языки пламени изгибались и кланялись ей, вытягиваясь и превращаясь в формы, в лица, удлиняющиеся, а затем сплющивающиеся.

Она закрыла глаза, нуждаясь в отдыхе своих тяжёлых век.

– Всё ещё со мной? – Кейн прошептал ей на ухо.

Она кивнула.

Она позволила ему раздвинуть её ноги и вонзиться в неё.

У неё перехватило дыхание, и она сжала его шею и предплечье, когда он полностью вошёл в неё.

Её тело ощущалось шокирующе расслабленным, на удивление непринужденным. Его прохладные пальцы переплелись с её и сжали, но он всё ещё казался далёким, а её рука казалась чужой. И когда он начал проникать в неё, темнота казалась более насыщенной, эта глубина почти дышала, сжимаясь и расширяясь.

Она знала, что могла бы умереть тогда и никогда бы не почувствовала себя более полноценной. Она знала, что ничего не могла желать больше, чем чувствовать его внутри себя, чувствовать его так близко к себе, как часть себя. Она притянула его ближе и прижала к себе, а он целовал её шею, ложбинку между грудями. Он отстранился и скользнул ниже, задирая её платье. Он поцеловал внутреннюю поверхность бёдер. Она выгнула спину, зная, к чему он ведёт, и страстно желая, чтобы он добрался туда. Его холодный язык мгновенно встретил её жар, облизывая складочки и обводя клитор, пока она не схватила его за затылок. Он проник языком внутрь, и это ощущение почти толкнуло её на грань оргазма. Но он почувствовал это, его рот снова встретился с её ртом, и он снова вошел в неё.

– Я никогда не смог бы возненавидеть тебя, – тихо сказал он ей на ухо. – Ты заставляешь меня чувствовать слишком много.

Они встретились взглядами. Его лицо было расплывчатым, но по тому, как он смотрел на неё, и по искренности его тона, она могла сказать, что он говорит правду.

Правда, от которой у неё защемило сердце.

Его толчки стали более плавными, хватка крепче. Он начал доводить её до оргазма. Расслабление её тела сделало каждый крошечный пульс почти невыносимым, возбуждение поглощало её, подавляя. Её не волновало, что она не могла этого сдержать.

Её не волновало, что она хныкала от восторга. Её не волновало, что она выкрикивала его имя или плакала, когда у неё наступал очередной оргазм. Кульминация, которую Кейн продлил, пока не поцеловал её нежно в ухо и не отстранился.

Слова. Она услышала слова. Далёкие, приглушенные слова, как будто она была под одеялом или в другой комнате. Но она узнала голос Кейна. Она уловила ритм заклинания. Он начал процесс.

Она слышала потрескивание камина. Языки пламени, казалось, вибрировали на потолке, прыгая пугающе быстро, как будто они были в панике, пытаясь убежать.

На неё накатила волна, и весь пол, казалось, закачался под ней. Потом ещё раз.

Следующий удар был сильнее и быстрее, как будто приливная волна не обрушивалась на неё, а вытекала изнутри. Ей потребовалась вся концентрация, чтобы сохранить равновесие, вцепившись пальцами в ковер.

В комнате, в её ушах, раздавался гул, похожий на далёкий барабанный бой, только более тихий, как большая птица, готовящаяся к полёту, взмахивающая крыльями в замедленной съёмке. Она почти могла видеть их: эти тяжёлые коричневые крылья были раскинуты, набирая воздух с каждым взмахом. И они стали быстрее, громче, легче, теперь вместо этого они хлопали, как крошечные птичьи крылья. Чем сильнее тянуло внутрь, тем более бешено хлопали крылья. И она поняла, что это была бумага – страницы быстро переворачивались – переворачивались, потому что заклинание сработало. Её душа вытягивалась наружу, её содержание переходило в слова на бумаге.

Хлопанье крыльев стало таким неистовым, что у неё зазвенело в ушах. Её тело изнывало, грудь сдавило. Она чувствовала себя опустошённой, потерянной, точно так же, как в тот день, когда мать рассказала ей об отце, точно так же, как она чувствовала себя в тот день, когда Макс усадил её, чтобы сообщить те же новости о её матери. И слёзы потекли по её щекам. Разобщенность захлестнула её, боль была слишком велика, чтобы признать её, пустота была слишком реальной и всепоглощающей. Пустота росла с каждой секундой, пока она не услышала глухой стук, когда книга захлопнулась.

Вода отхлынула, и Кейтлин почувствовала себя так, словно лежала в пустой ванне, не двигаясь, в то время как темнота пульсировала перед её глазами.

Она сжала руки в кулаки, и они снова стали её собственными. Ковёр под ней был тёплым и мягким. Она открыла глаза и посмотрела в потолок. Мерцающие на потолке языки пламени дарили удивительное утешение.

Кейн пристально посмотрел на неё сверху вниз, опираясь на предплечье.

– Дело сделано, – мягко сказал он.

Она вздохнула и повернула голову, чтобы посмотреть на книгу, которая лежала закрытой рядом с ней. Она оглядела комнату. Всё выглядело по-прежнему. Всё казалось прежним. Всё пахло одинаково. Если не считать ноющего чувства пустоты внутри, она не чувствовала никакой разницы. Она посмотрела на него тяжёлыми, сонными глазами.

– Теперь мы будем ждать?

Он кивнул.

– Я принесу нам несколько подушек. Мы можем переночевать здесь.

Кейн стащил с кровати пару подушек.

Кейтлин повернулась на бок, спиной к нему. Он стоял, очарованный её женственным силуэтом в свете камина – внутренним изгибом её тонкой талии, спускающимся к округлому бедру, её тонким, стройным ногам, этими изящными ступнями, пальцы которых изгибались и разгибались на ковре. Её песочно-каштановые волосы каскадом ниспадали на красивые плечи, голова покоилась на предплечье, обнажая соблазнительную шею. Шея, с которой он питался и насиловал. Тело, которое он узнал почти до каждой частички. Тело, от одного прикосновения которого по его телу пробегала волна возбуждения. Тело, с которым он был чересчур близок к тому, чтобы сотворить столько злодеяний, – мысли, которые теперь вызывали у него отвращение.

Потому что, какой бы жесткой она ни была, отчаянно решительной, раздражающе упрямой, её уязвимость перевешивала всё это. Уязвимость, которая никогда ещё не была столь очевидной. Уязвимость, которую он больше не мог отрицать, завораживала его с того момента, как он прижал её к стене в коридоре и уставился в эти кофейно-молочные глаза. Глаза, которые даже тогда предупреждали его, что она собирается сломать его и что она собирается всё изменить – что она собирается сделать всё по-другому.

И он подавлял это и боролся с этим, потому что этого требовал его план. Его план не мог привести к тому, что он попадётся на удочку своей цели. Его план не мог заставить его смягчиться ни на мгновение. И он осквернит её, поиграет с ней и уничтожит, чтобы доказать это.

И он собирался добиться успеха. Он собирался добиться успеха даже после того, как она спасла ему жизнь в том подвале. Даже после того, как она доверилась ему настолько, что сняла оковы. Даже когда она добровольно отдалась ему для двойного кормления.

До тех пор всё шло так гладко. Даже её побег позволил ему проникнуть в неё глубже. Даже в её отчаянии он видел, как она смотрела на него, когда он ухаживал за её ногой. Она не привыкла, чтобы о ней заботились. Она не привыкла к тому, что кто-то другой собирал всё по кусочкам за неё. И когда она прижалась к нему в первый раз, он понял, что она не привыкла, чтобы её утешали.

И он справился с этим – с чувством вины, с обманом. Он справился со своими чувствами. Он принял их.

До этого ключевого момента. В тот момент она посмотрела ему в глаза и увидела его. Настоящего его. Смотрела на него с теплотой, пониманием и любовью. В тот момент она открыла своё сердце и разбила его. Пока она не поцеловала его без преград и без сдерживания. Пока, впервые за четырнадцать лет, он не установил связь и не почувствовал проблеск удовлетворения. Удовлетворение от познания её. Настоящей Кейтлин. Он всё ещё испытывал удовлетворение, наблюдая, как она лежит перед его камином, как будто она всегда была частью его жизни и всегда будет такой.

И он понял, что солгал, когда сказал, что его пугает только одна вещь. Ничто не сравнится с этим: мысль о том, чтобы быть без неё.

Он почувствовал это, как только её рука сомкнулась на его груди, чтобы вынужденно прочитать его мысли. Явная паника, которую он испытал, была вызвана не тем, что его план провалится, а тем, что через несколько секунд она бы исчезла.

Погибла от его руки.

Прошло всего три дня с ней. Три дня близости с ней, и она разрушила стены, открыв те части его, которые он считал потерянными навсегда.

И когда она посмотрела ему в глаза и спросила, ненавидит ли он её, с таким же успехом она могла попросить его любить её.

Но любить её было не самым трудным. Проблема заключалась в том, что он пожертвовал своей любовью к Аране, чтобы иметь возможность любить её.

Проблема, которая приковала его к тьме, ставшей частью его самого. Тьма, которая была слишком переплетена с ним, чтобы он не был разорван в клочья после её освобождения.

Он подложил им под головы подушки и лёг позади неё. В полубессознательном состоянии она прислонилась к нему спиной, положив голову на подушку рядом с его головой. Когда он переплёл свои пальцы с её, она томно заиграла с его пальцами, проводя большим пальцем по каждому короткому ногтю по очереди, прежде чем погладила костяшки его пальцев.

Он мог бы убить потрошителя душ, как только тот появится. Вонзить кинжал глубоко в его позвоночник и вернуть Кейтлин её душу. Держать её тут. Её никогда не найдут. Они могли бы прожить следующие несколько дней, даже недель, запертые в его убежище, пока он придумывает другой способ привлечь виновных.

И тогда, когда он добьётся успеха, она будет презирать его. Она будет разорвана на части ещё больше.

У него не было выбора.

Он наклонился вперёд и поцеловал её. Нежно раздвинув её губы, его язык встретился с её языком. Она быстро и легко расслабилась в его поцелуе. Её мягкий, влажный рот охотно принял его. Он снова страстно желал её, снова налился в готовности, но когда она закрыла глаза, её рука ослабла в его руке, он прижался к ней, крепко прижимая к себе.

Через несколько мгновений она заснула, её дыхание было глубоким, тяжёлым, насытившимся.

Он чувствовал, как в ней иссякли силы, как ослабла её жизнестойкость из-за отсутствия души. Вероятно, она не чувствовала никаких изменений, кроме усталости. Но он мог почувствовать изменение. Подобно тому, как влюблённый чувствует грусть, беспокойство или встревоженность, он почувствовал разницу.

Он оставил свои пальцы, переплетёнными с её, прислонил голову к её плечу и уставился на огонь.

Она всё равно возненавидит его, но, по крайней мере, всё закончится быстро и безболезненно. Ненависть была необходима, если это должно было сработать.

ГЛАВА 28

– Кейтлин, просыпайся.

Кейтлин открыла глаза. Тот факт, что Кейн прошептал это ей на ухо, обескуражил её больше, чем что-либо другое. Это встревожило её больше, чем тот факт, что огонь в камине теперь погас, а в комнате стоял ледяной холод. Больше, чем тот факт, что тишина была более напряжённой, чем в звукоизолированном подвале. Она резко выпрямилась рядом с ним и уставилась на фигуру, стоявшую у их ног.

Если бы она не была так зла, она бы расплакалась. На одну долю секунды, на этот крошечный отрезок времени, она подумала, что её мать вернулась. Густые волнистые волосы каскадом ниспадали на плечи видения, ночная рубашка до пола напомнила Кейтлин, где и когда была её мать в ту ночь, когда её забрали.

Но это была не её мать. Одни только её глаза говорили о том, что это была не она, потому что глаза, которые сердито смотрели на Кейтлин в ответ, были тёмными, жестокими и безжизненными.

Глаза потрошителя душ.

Кейтлин сжала руку Кейна, отчасти для успокоения, отчасти для того, чтобы обуздать свой гнев на существо, которое сосредоточилось на ней.

– Успокойся, – мягко сказал Кейн Кейтлин, протягивая ей книгу. – Не двигайся.

Потрошитель душ взглянул на Кейна. Его глаза были непроницаемы, но его явно не беспокоило его присутствие. Вместо этого он снова переключил своё внимание на Кейтлин и сделал несколько шагов по направлению к ней. Его резкие движения напоминали прыжки в киноленте. Потрошитель присел перед ней на корточки, его лицо было менее чем в пяти сантиметрах от неё, и он пристально посмотрел ей в глаза.

Кейтлин вонзила ногти в ковер. Дрожащей рукой она прижала книгу к груди и заставила себя снова взглянуть на существо.

И, как и описывал Кейн, она увидела себя вверх ногами в мутном, бездонном омуте чёрных глаз, глаз, которые метнулись к книге, прежде чем снова уставились на неё.

Он отступил быстрее, чем наступал, явно недовольный тем, что увидел. Его взгляд метнулся к Кейну так же быстро, как и тело.

Но Кейн не дрогнул, его угрюмый взгляд не отрывался от существа.

– Иди и ляг на кровать, – проинструктировал он Кейтлин.

Кейтлин отодвинулась от него, поднимаясь, не сводя глаз с потрошителя душ, который следил за каждым её движением. Но когда он шагнул вперёд, чтобы преследовать её, Кейн встал и преградил ему путь. Потрошитель душ склонил голову набок, что можно было принять за нервное подёргивание, но Кейн явно понял невысказанный вопрос.

– Если ты хочешь её, сначала выполни мою просьбу, – сказал он без малейшей дрожи в голосе.

Желудок Кейтлин сжался, сердце бешено заколотилось, пока она наблюдала, как он бесстрашно подходит к существу.

Она была уверена, что если бы оно могло насмехаться, то она увидела попытку сделать это.

– Ты смеешь приказывать мне, вампир? – произнесло существо, с презрением вытягивая слово «вампир», его голос был более хриплым, чем позволяла женская фигура, которую оно воплощало.

– Я осмеливаюсь и это делаю, – сказал Кейн. – Выполни мою просьбу, сфарига, и я дам тебе то, что ты ищешь.

Кейтлин не могла разглядеть лицо Кейна, но, судя по негодованию в глазах потрошителя душ, он прожигал его взглядом.

Потрошитель душ не двигался, его яростный взгляд впился в Кейна.

Мысль о том, что эти глаза были последним, что видели её родители, наполнила её новым гневом. Она не сомневалась, в какой форме существо проявилось перед её матерью, и насколько жестоко это было.

Потрошитель слегка оттянул губу назад в оскале, теряя украденные им женственные черты.

– Ты взял её?

– Да, – сказал Кейн. – Делай, как я говорю, или я убью твой приз.

Потрошитель откинулся назад в неестественном изгибе, гнев и в то же время ужас исходили из его глаз. О чём бы это существо ни думало, оно верило Кейну и не хотело терять то, за чем пришло. А именно её.

Потрошитель душ действовал быстро. Он прочертил чёткую линию по направлению к Кейтлин, атакуя её с неестественным равновесием, бросая вызов гравитации, когда одним лёгким движением запрыгнул на тонкий край изножья, а затем полоснул когтями перед ней.

Она вздрогнула, и он зарычал.

Затем он отошёл.

Повернул голову к Кейну.

И кивнул.

ГЛАВА 29

Потрошитель душ сидел посередине заднего сиденья машины, сложив руки на коленях и устремив взгляд вперёд.

Кейтлин посмотрела на Кейна, ища поддержки, и он, мельком взглянув на неё, подмигнул. Она снова отвернулась к окну пассажирского сиденья, пытаясь не обращать внимания на напряжение в груди из-за того, что эта тварь сидела у неё за спиной. То, что наполняло её кошмары в течение семи лет. Существо, которое убило обоих её родителей и жаждало убить её саму. Существо, лишённое эмоций, потому что оно ничего не чувствовало. У него была одна цель, и только эта цель заставила его заключить сделку с Кейном.

Кейн проехал вниз по склону, вдоль забора из проволочной сетки, а затем въехал через ворота на пустошь. Снаружи было невыносимо тихо. Кейтлин оглядела склад вдалеке, выделявшийся на фоне тёмных грозовых облаков.

Он въехал внутрь заброшенного здания, и фары осветили каменную колонну, мимо которой они проехали. Вряд ли было можно выбрать более идеальное место для осуществления своей мести.

Он развернул машину и дал задний ход так, чтобы встать лицом к дверям, затем заглушил двигатель и посмотрел на неё.