Текст книги "Подарок на память"
Автор книги: Линда Барлоу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)
Линда Барлоу
Подарок на память
Моей сестре Ширли, с любовью
Пролог
Кейп-Код, 1963 год
«Вот черт, опять двадцать пять!» – подумала Эйприл, по-хоккейному, с разворотом, тормознув велосипед перед летящим из двери коттеджа облаком пыли.
Пыль, вздымаемая мощной метлой Рины, клубилась и вспыхивала в лучах заходящего солнца. Переполненный мусорный ящик и пустой контейнер для химчистки свидетельствовали о верности предположения Эйприл – у матери появился новый любовник.
Иные женщины отмечают подобные события посещением парикмахерской – маникюр, смена макияжа и новая прическа, – но Рина мало об этом заботилась: внешность ее не требовала особого ухода. Демонстрация перемен в личной жизни заключалась в бурной хозяйственной деятельности: до блеска драились успевшие потускнеть окна, тщательно уничтожалась пылесосом каждая соринка на ковролине, вешались новенькие, сияющие белизной занавески.
Смена занавесок, по наблюдениям Эйприл, производилась в среднем раза три в год. И окна, на которые они вешались, красились почти так же часто, поскольку Рина свято верила в необходимость постоянных преобразований домашнего очага.
Правда здесь, в поселке Морской Бриз курортного местечка Бреустер, штат Массачусетс, это был уже второй комплект всего лишь за месяц с небольшим. Похоже, нынешний год для Рины станет в своем роде рекордным.
Выудив из выставленной на крыльцо корзины с мусором свою старую бейсбольную перчатку и демонстративно прикрыв ею нос, Эйприл вошла в дом.
– У меня была игра. Помнится, ты обещала прийти. – Решительно вскинув голову, она с вызовом посмотрела на мать.
Рина Флэхерти – в мужской сорочке, затянутой узлом на тонкой талии, трусиках и в безукоризненно натянутых чулках – в последний раз взмахнула веником. Эйприл отскочила в сторону. Рина убрала за ухо выбившуюся прядь золотистых волос. Она была натуральной блондинкой и носила длинные волосы, свободно ниспадавшие до самого пояса. И вообще, Рина отличалась ангельской внешностью: васильковые глаза, изящный носик, четкая линия нежно-розовых губ, маленькая, грациозная фигура.
Эйприл была убеждена, ее мать со всеми этими прелестями попадет прямехонько в преисподнюю.
– Я говорила, что постараюсь прийти, но не смогла. Так получилось. Прости, если очень тебя огорчила. – Голос Рины явно не гармонировал с ее привлекательной наружностью – низкий, почти мужской, начисто лишенный эмоциональности. Таким голосом впору было командовать на плацу.
– Ты вечно меня расстраиваешь, – не в силах скрыть огорчения, едва выговорила Эйприл.
– Чаще всего расстраиваются те, кто ждет слишком многого, – не глядя на дочь, заметила Рина. – Старайся рассчитывать только на себя.
– Хорошая была игра. Мы победили. Кстати, отец Элис Клэйр пришел за нас поболеть. Ты его помнишь? Разведенный мужик. Ты еще говорила, что он похож на Джо Картрайта. Он о тебе спрашивал, – краснея и люто ненавидя себя за это, промямлила Эйприл.
«Если в доме не обойтись без мужчины, – размышляла она, – почему бы ему не быть приличным человеком? И, разумеется, несемейным. Таким, кто по-настоящему влюбится в Рину, женится на ней, а там, глядишь, и меня полюбит, хоть немножко. Все сразу встанет на свои места: он купит нам настоящий дом с настоящей мебелью, будет хорошо зарабатывать, и нам никогда уже не придется заколачивать в потемках коттедж и драпать из штата от толпы разъяренных кредиторов… Хорошо бы, чтобы он жил с нами все время, чтобы и у нас была настоящая семья».
– Мне не интересен отец Элис Клэйр. К тому же твои навязчивые попытки выдать меня замуж просто смешны. Я сама способна решить эту проблему.
Эйприл с ненавистью смотрела на сверкающий чистотой коттедж.
Интересно, кто же это на сей раз? Шеф полиции? А может, мэр? Есть в Бреустере, штат Массачусетс, мэр? Рина всегда говорила: «Спать – так уж с королем». И фанатично следовала этому принципу. «Короли», конечно, всегда хорошо, но, увы, они, как правило, женаты.
– О, у тебя это здорово получается, – съязвила Эйприл. – Особенно в прошлом году, в Техасе. Там твоим высшим достижением стал деревенский живодер!
Изящная ручка Рины метнулась к лицу Эйприл и замерла в дюйме от него. Эйприл отпрянула и сразу же покраснела. Это был новый трюк ее мамаши – замахнуться, будто вот-вот ударит, и остановиться в последнюю секунду. Внезапное движение всякий раз заставляло Эйприл испытывать трусливое унижение за свою, пусть даже естественную, реакцию.
Рина усмехнулась:
– Я уже говорила, что с другими ты можешь позволять себе что угодно, но при мне попридержи язычок. Сносить твои дерзости я не стану. Иди есть.
Эйприл посмотрела на арахисовое масло, банановый сандвич, картофельные палочки из пакета и бутылку коки, выставленные матерью на крохотной кухоньке коттеджа. Рина мастерски шила и убирала, но терпеть не могла готовить.
– Надеюсь, ты не отошлешь меня сегодня спать в палатку? Я ее ненавижу. Там полно жуков.
– Ты же коллекционируешь жуков.
– Однажды я видела, как змея пыталась заползти в палатку. Терпеть не могу змей. Ты только представь себе: такая вот гадина заползает ко мне в спальный мешок, скользит по ноге, а потом кусает, как аспид Клеопатру. Я вскрикиваю, покрываюсь испариной, язык у меня вываливается, я начинаю метаться по палатке, синею и умираю. Неужели ты не будешь раскаиваться, найдя утром мое бездыханное тело?!
– В Массачусетсе нет ядовитых змей.
– Зато полно диких животных.
– На Кейп-Коде? Да тут одни кошки да собаки.
– Заметь – дикие кошки. Ты видела, какие у них острые зубы и мощные челюсти? И собаки, шныряющие по нашему парку, худые, гадкие и буйные. Держу пари, среди них есть и бешеные. Только представь, лежу я там…
– Ври больше.
– Вру больше. Лежу я там и поглаживаю одну такую псину. И вдруг она оборачивается ко мне, вся злющая, и морда в пене, как у Старого Уэллера, укушенного бешеным волком.
– Ну что за фантазерка! – вздохнула Рина.
Она отшвырнула сандвич и закурила. К своему немалому удивлению, Эйприл заметила, что ногти Рины на сей раз покрыты лаком спокойного розового цвета. «Странно, – подумала девочка, – раньше предпочтение отдавалось вызывающим темно-красным тонам».
– Ты читаешь слишком много книжек. И теряешь здравый смысл.
Эйприл поджала губы. Она гордилась своей любовью к книгам. Учительница считала Эйприл очень начитанной ученицей, где-то на уровне пятого класса. Это льстило ее самолюбию. К тому же книги переносили девочку в иной, прекрасный мир. Она любила читать.
– Сколько раз я говорила тебе, что женщина не должна увлекаться фантазиями. Особенно, если эти фантазии нагоняют на нее страх. Ты не должна бояться, Эйприл. Стоит им увидеть, что тебе страшно, и они сожрут тебя.
Эйприл знала: спрашивать, кто такие «они» бесполезно. Ясного ответа на этот вопрос Рина дать не могла. Но, сколько она себя помнила, мать всегда так говорила.
– Как бы там ни было, тебе не придется спать в палатке. Дело в том, что, несмотря на все твои домыслы, сейчас у меня никого нет. Так что кончай дуться. Бог весть, что ждет меня впереди с такой высокоморальной дочерью! Погоди, вот у самой титьки вырастут, тогда по-другому петь будешь.
Эйприл с досадой двинула по ножке стола. Ее мать не только не стеснялась своей «безнравственности», но даже бравировала ею. Это было отвратительно.
Но Рина врала. Новый мужик все-таки появился. Должен был появиться. Уборочно-занавесочный тест еще никогда не подводил.
Нет сомнений, у Рины новый любовник. Но почему она отказывается в этом признаться?
Наверняка он женат. Или какая-нибудь важная шишка. Или и то, и другое.
Несколько последующих дней Эйприл не спускала с Рины глаз, даже сопровождала ее в «Чепин Кейп», где та работала официанткой, и следила, спрятавшись в кустах, не встречается ли она с каким-нибудь пижонистым отпускником, но так ничего и не выяснила.
Эйприл уже начала сомневаться, не ошиблась ли она насчет нового дружка, как вдруг однажды на гравийную дорожку поселка вырулил лимузин – черная лоснящаяся махина с тонированными стеклами, так что внутри ничего нельзя было рассмотреть – и, проехав несколько метров, остановился у их коттеджа.
Из машины вылезли двое мужчин в костюмах и шляпах – один высокий и широченный, другой пониже и потоньше. Незнакомцы, неловко ступая по шатким ступенькам крыльца, направились к входной двери. Эйприл в это время накачивала чуть поодаль от дома колесо велосипеда. Мужчины, даже если и видели девочку, не обратили на нее ни малейшего внимания.
Один из мужчин стал стучать в дверь, и под его натянувшимся пиджаком Эйприл с ужасом увидела очертания пистолета. Святые угодники! Гангстеры!
– Нет! – завопила Эйприл, роняя при этом велосипед. – Не открывай им! – кричала она, взбегая вслед за незнакомцами на крыльцо. – Слышишь? Не открывай! У них пистолеты! Они хотят тебя убить!
Худощавый схватил девочку за плечи.
– Успокойся, сынок! – буркнул он, пытаясь охладить ее пыл.
Но Эйприл, изогнувшись, словно дикая кошка, укусила его за руку. Мужчина охнул и разжал руки.
– Я – девочка, ты, гадина!
Эйприл вся клокотала от негодования. И неизвестно, чем бы это кончилось, не открой Рина в этот момент дверь.
Надо сказать одета она была весьма и весьма элегантно: строгий серый костюм с юбкой до колен и бледно-голубая блузка. Волосы, собранные в пучок, и в высшей степени умеренный макияж дополняли картину.
– Прекрати орать! – приказала дочери Рина. – Ты что, укусила его? Боже! Ну что за поведение!
– Мамочка, это же гангстеры! Я видела у них пистолеты!
– Мы на службе у правительства Соединенных Штатов, мисс, – вежливо сказал здоровяк, одергивая полы пиджака. – Вам нечего бояться. Наша задача – защищать вас.
«Ясное дело, – подумала Эйприл. – Только правительственные агенты не разъезжают в шикарных лимузинах. Младенцу известно, что у них либо «шевроле», либо «форды» без опознавательных знаков».
Человек с пистолетом повернулся к Рине:
– Вы готовы, миссис Флэхерти?
– Одну минутку, джентльмены, – спокойно произнесла Рина, и, если бы не глаза, излучающие радость, можно было подумать, что происходящее ничуть не волнует ее. – Я только хотела выяснить кое-какие подробности.
– Мы сами его не ждали, мэм.
– Он изменил свой график, мэм, – вставил тощий, потирая руку и искоса поглядывая на Эйприл.
– Ну, меня трудно включить в график его официальных встреч, а? – засмеявшись сказала Рина.
– Да, мэм. Простите, мэм. Я только хотел сказать…
– Нам это не нравится еще больше, чем вам, миссис Флэхерти, – перебил его здоровяк. – Неожиданные визиты создают кучу проблем, связанных с безопасностью.
– Рина, – влезла в разговор Эйприл, – кто эти парни?
– Тебе лучше пойти к себе, – сухо заметила Рина.
Проходя мимо мафиози, или кто они там были, Эйприл вся съежилась.
– Ты выглядишь нелепо в этом костюме, – заметила она матери. – Будто на мессу собралась.
Рина опять рассмеялась. Затем, войдя вслед за дочерью в дом и прикрыв за собою дверь, она, слегка понизив голос, сказала:
– Я уеду на несколько часов. Ты останешься дома и будешь делать уроки.
– Сейчас лето. У меня нет уроков.
– Тогда приберись на кухне. Здесь настоящий свинарник.
– Ты скребла ее всю неделю!
– Эйприл…
– Я знаю, ты едешь на встречу с любовником. Он, должно быть, богач и важная персона. Но я все равно говорю, что эти мужики – гангстеры. У них пистолеты, мам, огромные такие пистолеты. Он мафиозный босс?
– Ну-у-у, вообще-то он главный в этих краях и очень влиятельный человек. Кстати, он ненавидит непослушных детей, и у него есть свои методы приучать их к дисциплине. Причем такие методы, от которых у тебя кровь в жилах застынет. Так что лучше бы ему не знать о твоем плохом поведении. Ясно?
Взглянув на себя в зеркальце, прилепленное к дверце холодильника, Рина поправила копну золотистых волос и надула губы, проверяя четкость линии губной помады. Потом она кивнула Эйприл:
– Ну, я пошла. Будь паинькой. Из-за оконных занавесок Эйприл наблюдала, как Рина спокойно шла к лимузину, сопровождаемая теми двумя, с пистолетами. О Боже! Ее мать на этот раз влипла по-настоящему!
Эйприл выбежала на улицу через черный ход и вскочила на велосипед. Она знала кратчайший путь до главного шоссе. Конечно, догнать их ей не под силу, а вот посмотреть, в каком направлении они поедут, вполне реально.
Но лимузин на главном шоссе так и не появился. Вернувшись назад, Эйприл обнаружила следы протекторов на песке. Они вели в сторону грунтовой дороги, петлявшей вдоль берега. Ехать по свежему следу было просто. Прокатив чуть больше мили, девочка увидела одинокий живописный домик, расположившийся на самом берегу залива Кейп-Код.
Оставив велосипед у дороги, Эйприл пешком подобралась поближе. Она не очень-то поверила рассказу Рины о суровых методах воспитания детей, но испытывать судьбу не собиралась.
Во дворе припарковались три черных лимузина. Несколько вооруженных до зубов охранников в штатских костюмах ходили вокруг дома.
– Царь-царевич, король-королевич, сапожник, портной – кто ты будешь такой? – пробормотала Эйприл. – Да это же целый военный лагерь!
Помимо прочего, у ворот ограды стояла патрульная машина местной полиции. Притаившись в высокой дюнной траве, Эйприл наблюдала, как здоровяк, тот самый, что увез с собой Рину, держа в одной руке портативную рацию, поздоровался с улыбающимся шерифом.
Господи! Должно быть, это какие-то супербандиты, раз они смогли подкупить даже полицию.
– Мамочка, они хотят тебя убить, – прошептала Эйприл. – Теперь у них нет другого выхода. Ты слишком много знаешь.
Дверь дома отворилась. Из нее вышла Рина, неся на подносе кувшин с лимонадом и стаканы. Но любовника – главного бандита – видно не было.
Что она там делает? Прислуживает?
Мужчины, собравшись в кружок, пили лимонад и поглядывали на часы. Потом все уставились на небо, с которого послышались знакомые звуки летящего вертолета: хуп-хуп-хуп. Эйприл вытянула шею. Вдоль линии морского прибоя к ним приближался небольшой военный вертолет. Но почему военный?
Вертолет приземлился на засыпанный сухой галькой пляж справа от домика. Не дожидаясь остановки винта, из кабины выпрыгнули трое парней – крепыши с квадратными челюстями. С профессиональной быстротой они проверили, безопасно ли место.
Сердце Эйприл готово было вырваться наружу. В голове у нее все смешалось. Она и прежде видела этих парней. Они никакие не гангстеры. Эйприл узнала их по телерепортажам: крепко сбитые, с уверенными, отработанными движениями, все на одно лицо. И вертолет этот она уже видела, ну, или похожий на этот – на другом конце Кейпа, в местном аэропорту, как-то в пятницу вечером.
– Матерь Божия, – пробормотала Эйприл, – не может быть!
В сопровождении двух охранников Рина направилась к вертолету. Выглядела она потрясающе. Жакета на ней не было, при ярком солнечном свете бледно-голубая блузка казалась почти прозрачной. Юбка смотрелась пуритански скромной, но чудесно подчеркивала тонкую талию Рины, плотно облегая бедра; стройные ноги в блестящих шелковых чулках, слегка растрепанные ветром белокурые волосы приковывали взгляд.
Из вертолета вышел высокий человек с пышной шевелюрой и до боли знакомым лицом. Увидев Рину, он улыбнулся знаменитой на весь мир улыбкой и распахнул объятия. Рина бросилась к нему на шею, подставляя для поцелуя свое ангельское личико.
Эйприл встала на колени тут же, в грязи.
Спать – так уж с королем.
Любовником ее матери был президент Соединенных Штатов.
Часть первая
Глава 1
Анахейм. Калифорния
– Кончай меня разыгрывать. Ты хочешь сказать, что твоя мать спала с Джоном Кеннеди?
– Точно. – Поправив юбку, Эйприл вышла из кабинки дамского туалета анахеймского конференц-центра.
Прихватив пакет с брошюрами, листовками, проспектами и гранками, она подошла к зеркалу, чтобы привести в порядок свои золотисто-каштановые волосы, мягкими волнами лежавшие на плечах. Аккуратно поправив все еще густые и пока без признаков седины пряди, Эйприл привычным движением уложила их тугим пучком на голове.
И белокурые волосы Рины тоже были всегда великолепны.
– Вот это да! – воскликнула в одной из кабинок Мэгги.
По меньшей мере еще две кабинки были заняты, и строгого вида дама с пышным шиньоном на голове усиленно мыла руки, всем своим видом демонстрируя непринужденность. Но Мэгги и не подумала говорить тише:
– А как она его подцепила? Он что, уже тогда был президентом? Неужели ты его видела?
– Конечно, видела! – Эйприл тщательно разгладила блузку и поправила гостевую карточку на лацкане пиджака. На карточке значилось: Эйприл Хэррингтон, книжная торговля, магазин «Пойзн Пен», Бостон, штат Массачусетс. – Правда, я никогда не была с ним особенно любезной. Как-то раз я ему сказала, что они оба с моей мамашей попадут прямехонько в преисподнюю. – Эйприл улыбнулась. – Я была прозорливым ребенком.
Мэгги вышла из кабинки, одергивая красное платье, чуть ли не лопавшееся на ее мощных бедрах.
– Ну, и каким он был? И в самом деле таким сексуальным, как все утверждают? – Она подошла к зеркалу, у которого стояла Эйприл.
Гостевая карточка на груди Мэгги Маккей свидетельствовала о том, что она торгует любовными романами в Сомервилле, штат Массачусетс. Четыре года назад они с Эйприл встретились на конференции Ассоциации книжных торговцев Новой Англии и очень подружились.
– Господи, Мэгги, чего же ты ждешь от девятилетней девочки? Я страшно злилась на него. Кеннеди был моим кумиром, как и для многих в то время. Мое уважение к нему не знало границ. Я видела по телевизору счастливое семейство Кеннеди и мечтала о такой же семье. И тут, представь себе, я узнаю, что Джон спит с моей матерью. В то время мало кто знал, какой он бабник. Я, подобно многим, верила в сладкую сказочку о женитьбе на Джекки, о трогательно обожаемых детишках. Вечная американская мечта. Когда все это лопнуло, точно мыльный пузырь, я возненавидела его, я… я просто не поняла.
– Так что, это был роман? Твоя мать не раз и не два встречалась с ним?
– О да. Рина была бы не Риной, упусти она такую удачу.
– Невероятно! Эйприл, почему ты раньше не рассказывала мне эту историю?
Эйприл резко открыла тюбик губной помады и стала подкрашивать губы, пытаясь отвлечь себя от неприятных воспоминаний и успокоиться. Под ложечкой у нее засосало: она не на шутку разволновалась. Было немало вещей в ее жизни, о которых ей не хотелось рассказывать Мэгги, не только о своей матери, но и о самой себе.
– Мы переехали в Вашингтон. – Эйприл достала из сумочки тушь, намереваясь подкрасить ресницы, открыла ее, но потом передумала и убрала назад: с тушью у нее всегда были неприятности. – Несколько месяцев она с ним продолжала встречаться. Все шло как надо: моя мать не разменивалась по мелочам… И если она хомутала мужика, то ему было не отвертеться, будь он хоть сам президент Соединенных Штатов.
– Ну и дела! – Мэгги никак не могла прийти в себя от удивления. – Сколько тебя знаю, ты никогда и не упоминала о своей матушке.
Поймав ее взгляд в зеркале, Эйприл со вздохом пожала плечами.
– Я никогда не говорила о ней, потому что она бросила меня, двенадцатилетнюю, чтобы уехать в Париж со своим новым любовником, французом. Мать познакомилась с ним еще когда была с Кеннеди. Пообещала, что пришлет за мной. Но так и не прислала.
Мэгги кивнула, в ее темных глазах появилось сочувствие. Дама с грандиозным шиньоном тоже кивнула. Она чересчур уж долго мыла и сушила свои холеные руки. Взяв пачку материалов по встрече, сверху которой лежала биография последней литературной знаменитости, она повернулась к Эйприл:
– Простите, но я невольно подслушала ваш разговор. – Она прочла именную бирку на лацкане пиджака Эйприл. – Вы ведь эксперт по детективам? Эйприл Хэррингтон? Месяца два назад я читала заметку о вас в «Паблишерс уикли».
– Ну, настоящие эксперты, конечно же, читатели. Наша задача – угодить их вкусам, предлагая широкий выбор новых и классических детективов.
– А ваша мать еще жива? – Судя по всему, случайную собеседницу мало интересовало состояние дел в торговле детективами. – Если да, то ей следовало бы написать книгу.
Женщина достала из сумочки свою визитную карточку и протянула ее Эйприл. «Сандра Лестринг, литературный агент», – гласила гравированная надпись, за которой следовали адрес и телефон в Нью-Йорке.
Эйприл кивнула. Она знала имя Сандры Лестринг, поскольку та представляла интересы нескольких всем известных людей, среди которых были и кинозвезды, и политики, и даже один или два писателя.
– Многие до сих пор интересуются всем, что связано с Джоном Кеннеди, – добавила Сандра.
– Благодарю, но вы опоздали, – улыбнулась Эйприл. – У нее уже есть свой агент.
– Это ничего. – Сандра Лестринг пожала плечами. – Просто имейте меня в виду. Кто знает? Всякое может случиться.
– Непременно, – вежливо сказала Эйприл вслед Сандре, уже выходившей из дамской комнаты.
Мэгги не отрываясь смотрела на Эйприл. Ее огромные карие глаза стали круглыми от удивления.
– Эйприл, что это значит? У твоей матери есть литературный агент? Да кто, в самом деле, твоя мать? Она что, публикуется? Боже, Эйприл, неужели она здесь, на конференции?
Эйприл встретилась с Мэгги взглядом и кивнула. В конце концов, это то, зачем она проделала весь долгий путь в Калифорнию на ежегодную конференцию Ассоциации американских издателей, бросив на Брайана, своего компаньона, книжный магазин и работу с клиентами. Правда, у Брайана к этой работе был особый талант. В компании совершенно счастливых дамочек средних лет, собиравшихся слушать его лекции, он мог часами обсуждать фабулу, характеры и удачно сделанные подставки в случаях с умышленными убийствами. Он помнил абсолютно все криминальные истории Агаты Кристи. Он цитировал стихи Адама Дэлглейша. Казалось, он знает все интимные подробности жизни Джеймса Ли Бьюрка. Покупателям Брайан частенько заливал, как однажды ехал в такси, которое вела сама Шарлотта Кэрлил.
Иными словами, компаньон Эйприл был знатоком детективного жанра, и клиенты его обожали. Приятно думать, что ты можешь оставить дело в надежных руках, в руках человека, которому доверяешь.
Эйприл взглянула на часы. Через пятнадцать минут Рина, ее мать, которую она не видела почти тридцать лет, даст одно из своих редких представлений на публике.
Эйприл намеревалась встретиться с ней лицом к лицу.
Роб Блэкторн снова и снова смотрел на фотографию Джесси, хотя и убеждал себя, что делать этого не стоит.
Бессмысленно.
Напрасная трата времени.
Вредно для здоровья.
Ни к чему – прошло почти два года.
Он покосился на с большим вкусом обустроенный мини-бар номера-люкс отеля «Четыре времени года» в Ньюпорт-Бич. Бар соблазнял Роба еще со вчерашнего вечера. Ключ от заветных напитков лежал на стойке, прямо за ведерком со льдом и бокалами.
Блэкторн взглянул на часы: 12.39. Но сейчас не 12.39. Сейчас без двадцати десять. Приехав вчера вечером, он забыл перевести часы на калифорнийское время.
Только 9.30 утра, а ему уже хочется выпить.
Нет, у Роба не было проблем с пьянством. Теперь уже не было. Он горько усмехнулся.
«Эх, парень, у тебя пристрастие к чему-то другому. К кому-то другому. Ты – джессикоман. Зациклившийся на женщине, умершей почти два года назад. И ни один проклятый «Бетти Форд центр» этого не излечит».
Блэкторн снова уставился на мини-бар. Наверняка там есть «Шевье». «Шевье» – единственная вещь, способная помочь ему забыть о том, что он вернулся в Калифорнию, вернулся туда, где умерла Джесси.
Джесси. О Иисусе! Джесси, Джесс, Дже…
Черт с ним со всем! Роб взял ключ, отпер дверцу бара и достал бутылку шотландского виски. Поставив ее на телевизор, он стал наслаждаться бесподобными переливами темно-золотистого напитка, тускло замерцавшего в проникавших сквозь оконное стекло лучах солнца.
«Ты можешь любоваться, дорогой, но лучше не трогай. А то начнешь пить, как прочие идиоты в твоей семье, и, клянусь, я вынуждена буду вернуться на эту грешную землю».
Обещание?
«Мое возвращение тебе не понравится. Я не стану являться этаким маленьким, худеньким, печальным привидением. Я стану демоном, рвущим тебя на части, лишающим сна и покоя. Так что лучше не пей. Не впадай в смертный грех «ухода Блэкторна». Обещай мне».
Конечно же, он обещал. И не нарушил слова. Пока. Все эти месяцы со дня похорон Джесси Роб мужественно держался вдали от алкогольной темы. Но сегодня…
Ему вспомнилось имя Рины де Севиньи. Вот на ком он должен сосредоточить свое внимание. Фокус на Рину. «Это должно тебя вылечить, придурок», – подумал Роб.
«Ну давай же, Джесси, явись мне. Ты ведь так или иначе постоянно это делаешь. Мне плохо без тебя, что трезвому, что пьяному».
Роб взялся за бутылку. Но прежде чем он успел распечатать ее, зазвонил телефон. Блэкторн улыбнулся и покачал головой. Подобное уже случалось и раньше – раз или два. Может быть, она все еще где-то рядом? Не демон, но ангел-хранитель.
Роб подошел к прикроватному столику и снял трубку:
– Да?
– Блэкторн. – Роб сразу же узнал этот резкий женский голос – Карла Мерфи, работающая на него в «Мировых системах безопасности». – Я звоню из конференц-зала.
– Привет, Карла. Что случилось?
– Кажется, тебе лучше приехать сюда.
– Зачем? Я не задействован в пьесе до самого вечернего приема.
– Ситуация изменилась. Клиента такой расклад не устраивает. Вообще-то это ее муж настаивает на твоем присутствии здесь. Говорит, что так он чувствует себя более безопасно.
– Ладно, буду. – Блэкторн поморщился. Ему не очень нравился Арманд де Севиньи.
– Но мне кажется, мы зря тратим время. Насколько мне известно, она ведь не какая-нибудь знаменитая писательница.
– Да нет, довольно знаменитая. Правда, не столько у нас, сколько в Европе. Хотя и здесь у нее полно поклонников, особенно после выхода видеороликов, которые крутят в свободные вечерние часы по кабельному телевидению. В них заняты сенаторы, космонавты и кинозвезды, участвующие в ее персональной программе «Горизонты власти».
– Ну, и кому же понадобилось ее убивать? Кто-то обиделся, что его не пригласили в программу? Елки зеленые, мое дело выслеживать мафию, а я торчу на этой идиотской конференции книготорговцев!
Блэкторн усмехнулся. Потом вздохнул, вновь взглянув на бутылку. В этом деле Карла сделала за него большую часть работы: она проанализировала запросы Рины и разработала комплексный план обеспечения ее безопасности. Блэкторну план понравился. Просто замечательный план.
«– Так почему вы думаете, что кто-то намеревается вас убить? – спросил он Рину, когда та настоятельно просила его заняться этим делом.
– Возможно, потому что я знаю слишком много о слишком многих. – Своим ответом Рина напомнила Блэкторну, что ей известно кое-что и из его личных секретов».
– Блэкторн, ты еще здесь? – раздался в трубке голос Карлы.
– Да, слушаю. Итак, ты снова хочешь мной прикрыться? Но каковы проблемы на сей раз? Конкретно, в двух словах.
– Недоволен не только муж Рины. Ее подруга, Дейзи Тулейн, тоже.
– Феминистка, претендующая на кресло в сенате?
– Она самая. Очевидно, Рина в свое время помогла миссис Тулейн собрать голоса, и теперь та платит по счетам. Она недовольна тем, что по контракту мы обязались предоставить четырех телохранителей, а на деле их только трое.
– Ради Бога! В контракте сказано о нескольких телохранителях и надежной защите. И двух было бы более чем достаточно.
– На самом деле нет. Ситуация сложная, Блэкторн. Рина настаивает на встрече с «друзьями», как она их называет, незнакомыми людьми, принесшими ее книги и аудиокассеты с ее записями и балдеющими от ее программы. Я сейчас говорю с тобой, а она раздает автографы в конференц-зале, окруженная сотнями людей.
– Мы за это не отвечаем. Как обеспечить безопасность, если она не следует нашим инструкциям?
– А я откуда знаю? Признаюсь честно, от этой ситуации у меня шарики за ролики заходят. Обеспечить безопасность в таком месте просто немыслимо. Во-первых, зал огромный и повсюду копошится масса народу с пачками книг и издательских проспектов в руках. Во-вторых, проникнуть сюда – нечего делать. Запросто можно пронести «узи» в каком-нибудь бумажном пакете. К тому же нас только трое, и мы не в силах держать ситуацию под контролем. Черт, да здесь и десятерым не справиться!
«Дрянь дело, – подумал Роб. – Похоже, придется все-таки ехать».
– Блэкторн, – Карла несколько замялась. – Я тебе не помешала? Может, я не вовремя? Могу перезвонить чуть позже.
Роб усмехнулся. Изо всех его друзей Карла как никто ждала первых признаков того, что Блэкторн уже свыкся с положением обычного одинокого мужчины. Все прекрасно понимали – он не совсем в своей тарелке, поскольку все еще не в силах забыть умершую жену. Что ж, может, и не совсем в своей тарелке. Может, совсем не в своей тарелке. А может, он просто ищет выход?
– Послушай, сейчас же прекрати эту возню с автографами. Отволоки Рину в какой-нибудь кабинет, и пусть сидит там до моего приезда. Я быстренько объясню их светлости, что им можно делать, а что нельзя.
– Я не смогу вытащить ее куда-либо, покуда. Рина не выступит. В 10.30 у нее конференция по «Горизонтам власти». В зале семинаров довольно безопасно, но все равно мы не сможем уследить за каждым, кто соберется ее послушать.
– Делайте что можете. Я скоро буду.
– Спасибо, Блэкторн.
– Не за что.
Роб повесил трубку и поставил бутылку на прежнее место.
«Молодец, Джесси», – подумал он с благодарностью.
Господи, как же он тоскует по ней! Там, в реальном мире, он знал своих врагов – это были парни с оружием. С ними он мог справиться. Но с безмолвными клетками-убийцами, убившими Джесси, он не в силах бороться. Даже самые лучшие телохранители в мире не могут защитить от рака.
И все-таки Джесси не должна была умереть! Может, она бы еще жила, если бы точные медицинские предписания стали бы для нее законом.
«Прекрати, – приказал себе Роб. – Сосредоточься на Рине де Севиньи, жизнь которой ты нанят защищать».
– Если мы хотим попасть на этот семинар, нам следует поторопиться, – сказала Эйприл подруге. Она еще раз посмотрела на план этажа и направилась сквозь толпу в один из наиболее переполненных посетителями зал конференц-центра.
Вдоль стен вытянулись киоски крупных и мелких издательств. С потолка свисали полки с образцами продукции. Огромное пространство занимали стенды самых солидных американских и международных издательств, порой весьма экстравагантные. Над ними висели увеличенные развороты книжных обложек и портреты писателей-классиков.
Повсюду выступали знаменитости – писатели, спортсмены, политики, кино– и телезвезды. Многие из них рекламировали свои последние книги. В одном из киосков издатель известной негритянской романистки только что выставил пробные экземпляры ее новой работы. Толпа была взбудоражена слухом о том, что вот-вот появится сам автор. Писательница совсем недавно вошла, как говорится, в моду, и ее книги пользовались огромным успехом. Само собою, каждому хотелось взглянуть на предмет всеобщего восхищения.
