Текст книги "Подарок на память"

Автор книги: Линда Барлоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Глава 29

В чувство Эйприл привел звук голоса Кейт. Абсолютно уверенная в том, что сейчас умрет, и надеющаяся лишь на то, что это будет быстро и не очень больно, Эйприл чувствовала себя зверем, попавшим в капкан. Она еще могла, словно в тумане, видеть этот любимый ею мир, но была слишком парализована холодом и страхом, чтобы суметь сбросить пелену с глаз.

Но одно дело умереть самой. А допустить смерть двенадцатилетнего ребенка – совсем другое.

Вот почему она тогда закричала. Он, убийца, сильно ее ударил. Эйприл удивлялась тому, что еще жива.

Где Кейт? Услышала ли она? Смогла ли убежать из квартиры? Может быть, она сейчас поднимает тревогу, вызывает полицию?

– Эйприл? – снова позвала девочка.

Грубая ладонь накрыла рот Эйприл, и она вновь заплакала от собственного бессилия. Голова раскалывалась, во всем теле чувствовалась слабость, Эйприл не была уверена, что может пошевелиться или издать хоть звук.

Она взглянула в лицо убийцы, на этот раз рассмотрев его так четко, что теперь никогда не смогла бы забыть. Увидев глаза, которыми он разглядывал ее обнаженное беспомощное тело, Эйприл вся собралась.

Она поняла, что не может допустить, чтобы этот дьявол в человеческом обличье завладел еще и Кейт.

Эйприл пошевелилась, освободив руку и обхватив ею его запястье. Взглядом она попыталась дать понять, что хочет говорить. Что она будет говорить тихо. Что она не закричит.

Он понял. Это было странно – словно между ними возникло взаимопонимание. Она могла смотреть в лицо этому дьяволу. Она могла обращаться к нему. Возможно, она могла бы заключить с ним сделку.

Он чуть отнял руку от ее рта, всего на сантиметр.

– Я от нее избавлюсь, – прошептала Эйприл. – Она вас не видела. Она не знает, что вы здесь. Она еще ребенок. Не причиняйте ей зла, пожалуйста.

Напряженное молчание. Затем киллер медленно кивнул.

Эйприл перевернулась на живот и встала на колени. Он стоял рядом с ней, держа ее за плечи и за волосы.

«Как любовник, – подумалось Эйприл. – Как Блэкторн…»

– Я извинюсь и скажу, чтобы она уходила, – произнесла она вслух тихим голосом.

– Тогда давай, – с каким-то безразличием согласился Морроу. – Но будь осторожна. Один вскрик – и девчонке конец.

Эйприл в этом не сомневалась. Она вновь посмотрела ему в глаза. Если в них когда-то и было что-то человеческое, теперь на это не было ни малейшего намека.

Эйприл взялась за дверную ручку.

Кейт показалось, что она слышала, как Эйприл крикнула ей что-то, но она не смогла разобрать что. Девочка в нерешительности стояла в дверном проеме, ведущем через холл в спальни. А вдруг у Эйприл сейчас приятель?

Мысль о том, что у Эйприл есть любовник, заставила Кейт похолодеть. Если у нее роман, значит, она полностью равнодушна к Кристиану. И поскольку Эйприл была последней надеждой в деле превращения отца в нормальное человеческое существо, Кейт эта мысль не понравилась.

Она хотела знать, будет ли ее наступательная тактика более действенна в отношении Эйприл и ее приятеля, нежели в случае с папочкой и Дейзи Тулейн?

Так что же ей делать? Кейт на самом деле было необходимо поговорить с Эйприл. Она хотела сообщить, что прошедшей ночью обыскивала дедушкину квартиру, пока не была поймана с поличным, и что дискету найти не удалось.

Кейт услышала тихие звуки, доносившиеся из ванной. Девочка покачала головой. Чем они там занимаются? Вместе душ принимают, что ли? Чудно! И голос Эйприл звучит как-то странно.

А если что-то случилось? Воображение Кейт заработало вовсю. А что, если это киллер? А что, если он здесь, в квартире? А что, если он схватил Эйприл?

«Не будь дурочкой, – сказала себе Кейт. – Нет здесь никакого киллера».

Но ведь Эйприл, кажется, крикнула: «Нет!»

И почему она больше ничего не говорит?

Кейт посмотрела сначала на входную дверь, потом на дверь, ведущую в кухню. Какой-то момент она колебалась, а потом все же выбрала кухню. Что-то здесь явно не так. Она это чувствовала.

На кухне был телефон, и она могла позвонить в службу безопасности. Кейт сняла трубку, озирая кухню в поисках укромного местечка, куда в случае чего можно было бы спрятаться. Такого здесь не было. Она набрала номер и услышала длинные гудки, но к телефону никто не подходил. Кейт читала статьи о том, что в 911 звонят слишком часто, и нет возможности сразу ответить на каждый из звонков. Порой требуется двадцать минут, чтобы дождаться, пока тебе ответят…

– Кейт, это ты? – раздался голос Эйприл откуда-то со стороны холла.

Сердце Кейт несколько успокоилось и стучало уже не так сильно.

– Эйприл, вы в порядке?

– Да, все нормально, Кейт. Просто сейчас немного занята, вот и все. У меня здесь мой друг. Так что ты зайди попозже, хорошо?

Точно. У Эйприл есть любовник. Боже, все взрослые одинаковы! Это было так омерзительно!

– Полиция слушает, – раздался голос в трубке.

– Ах, извините, – пробормотала Кейт. – Ничего.

– Видите, она уходит, – сказала Эйприл.

Морроу, держа пистолет у горла своей жертвы, прислушивался у двери ванной.

– Прошу прощения, что побеспокоила вас, – услышал он исполненный сарказма и недовольства ответ девчонки. – Я зайду завтра.

Ну до чего же невоспитанны эти нынешние подростки. Всех их надо учить.

Хлопнула входная дверь.

– Она ушла, – констатировала жертва.

– Может, ушла, а может, и нет.

Эйприл взглянула на него с тревогой.

– Вы что, не слышали, как она ушла?

– Заткнись. – Он встал сам и рывком, грубо поднял на ноги Эйприл. – Ей действительно лучше было бы убраться. Пойдем проверим.

Морроу вытащил ее, голую и мокрую, в коридор. Стоя сзади и держа несчастную за горло, он заставил ее идти по коридору в сторону гостиной. Теперь по всей этой долбаной квартире будут вещественные доказательства. Ему не хотелось верить, что все обернулось так хреново.

«Приспосабливайся к обстановке, – приказал он себе. – Все еще может выгореть».

– Как девчонка сюда вошла? Ты что, дала ей ключи?

Цель отрицательно покачала головой:

– Должно быть, она получила их от Рины.

– И что, она приваливает, когда захочется?

– Как правило, да.

– Чуть было с жизнью не простилась.

Цель била дрожь. Голая, беспомощная и близкая к смерти, она никак не могла унять ее.

Морроу чувствовал свою силу, смаковал ее, наслаждался ею. Он видел, ощущал, впитывал, вдыхал ее ужас, и это возбуждало его. Больше, чем секс. Убийство всегда приносило наслаждение несравнимое с сексом.

Это было идиотское ощущение, но он упивался им.

Как-то один парень сказал ему, что дни его как профессионального наемного убийцы сочтены, поскольку Морроу чересчур сильно любит убивать. Вероятно, этот парень был прав. Надо быть сумасшедшим, чтобы получать от убийства такое наслаждение. Временами Морроу беспокоился по поводу своего психического здоровья. И по поводу предстоящей встречи с адом.

С другой стороны, и безумие, и ад в такие моменты, как этот, представлялись не слишком большой ценой за получаемое наслаждение.

Морроу затащил Эйприл в гостиную. Отсюда им было видно, что входная дверь в квартиру плотно закрыта. По крайней мере девчонка не оставила ее нараспашку, и если какой-нибудь любопытный дурак вздумает заглянуть…

Что делать теперь? Кухня была подходящим местом. В кухне так много смертельно опасных предметов. Морроу быстро соображал, подхлестывая свою фантазию…

Боковым зрением он заметил какое-то легкое движение. Оно происходило на кухне. Когда он резко развернулся, направляя туда дуло пистолета скорее инстинктивно, чем успев сообразить, он увидел – О Боже! – он увидел голову…

Эйприл закричала, когда палец Морроу нажал на спусковой крючок. Отдача заставила их обоих дернуться. Глушитель превратил выстрел в подобие звука вылетающей пробки из-под шампанского. Но Морроу промахнулся: он целился слишком высоко, он целился во взрослого. Проклятие! Это все же была девчонка – сучка не ушла-таки из квартиры…

Хэррингтон сумела каким-то образом вывернуться и вцепиться своими гребаными зубами в его руку, державшую пистолет, и она кричала, и девчонка кричала, и он выстрелил во второй раз. Пронзительный вопль девчонки оборвался на полувздохе, и Цель заорала: «Нет! Нет! Нет!» – и наступил хаос. Морроу поворачивал пистолет в сторону Эйприл, когда она неожиданно вцепилась ногтями ему в глаза. Теперь уже он закричал от боли и бешенства, а эта сука ударила его ногой в коленную чашечку, и он выпустил из руки пистолет. Морроу слышал, как пистолет стукнулся об пол, но в глазах его полыхал дикий пожар, и он жестоким ударом сбил Эйприл с ног. Морроу не мог видеть пистолет, а она, вероятно, сейчас подхватит оружие и как пить дать убьет его!.. Если только успеет.

А Эйприл все кричала: «Кейт! Кейт! Кейт!» – но ответа не было. Черт! Все накрылось!

Морроу помнил, где находилась дверь, и рванулся к ней. Боль в голове была такой сильной, что его тошнило. Надо поскорее выбраться отсюда, пока его не застрелили, пока она в горячке не сделала с ним то, что он хладнокровно делал годами с другими…

Морроу руками нащупал дверь и с силой толкнул ее. Цель в это время схватила телефон и рыдала в трубку:

– В нее стреляли, она без сознания, пожалуйста, приходите быстрее!

Морроу выскочил в коридор. Он не мог поверить в происшедшее – Цель жива и лишила его зрения.

Глава 30

– С ней все будет в порядке. – Держа в руках телефонную трубку, Блэкторн передавал Эйприл последние новости из госпиталя. – Дежурная сестра сказала, что электрокардиограмма у Кейт нормальная, серьезных повреждений мозга нет и внешне выглядит она хорошо.

– Слава Богу! – прошептала Эйприл.

Они находились в полицейском участке, сделав короткую передышку от шквала официального допроса, начавшегося с первого момента появления полиции. Одним из двух прибывших по первому вызову офицеров была Дженис Флэк, та самая, что две недели назад, с другим, правда, напарником, уже побывала в квартире Эйприл, расследуя дело о проникновении в эту квартиру злоумышленника. По настоянию Роба Флэк вызвала пару детективов из городского департамента расследований умышленных убийств. Марти Клемент тоже был на пути сюда.

Блэкторн обнял Эйприл и почувствовал, как оцепенело ее тело. Он осторожно откинул назад волосы с ее застывшего лица. Она слегка качнула головой, и Роб понял, что Эйприл не хочет, чтобы он прикасался к ней. Роб вздохнул и сделал шаг назад.

О'Брайан, один из детективов по умышленным убийствам, снова позвал их в комнату для допросов.

– Похоже, девочка будет жить, и это прекрасно, – сказал О'Брайан. – Но поскольку она не погибла, мне здесь делать нечего.

О'Брайан, огромный мужик с большим животом, неторопливо жевал резинку. Его напарник, Мерфи, худой и спокойный, похоже, оставался в тени, пока О'Брайан разыгрывал роль «плохого полицейского».

– Вы дайте нам какого-нибудь жмурика, которого по-настоящему пришили в великом городе Нью-Йорке, – продолжал О'Брайан, – и мы будем искать киллера.

– Если вы не признаете, что эта скотина – киллер, у вас будут проблемы, – пригрозил Блэкторн.

– Да ладно, мы просто хотим, чтобы ваши дружки-федералы помогли вам с этим делом. Федералишки большие специалисты по таким хреновинам. «Гребаные федералишки» – вот как мы их называем, Блэкторн. Разве тебе не нравится быть «гребаным федералишкой»? К тому же мы не любим работать с тобой, частная ты задница. Каждый считает, что знает, как лучше выполнить нашу работу.

– Давайте просто обобщим всю информацию, – перебила его лейтенант Флэк, пытаясь установить между мужчинами мир. – Оскорблять друг друга мы сможем и позже, договорились? – Она посмотрела на Эйприл. – Вы говорите, что хорошо разглядели его лицо. Полагаете, что могли бы опознать его по фотографии?

– Думаю, что да.

– Тогда просмотрите эти альбомы. Я знаю, что вы устали, но лучше если вы сделаете это сейчас, когда ваши впечатления свежи в памяти.

– Хорошо, – утомленно согласилась Эйприл.

– Возможно, этого парня и нет в вашей портретной галерее, – предположил Блэкторн. – Бог весть, сколько людей он угробил, но вполне вероятно, что его ни разу не арестовывали.

– Никогда ничего нельзя знать заранее, – ровным голосом сказала Дженис Флэк – Вы такими делами не занимались. Этот парень запросто мог где-нибудь засветиться.

– Почему он не застрелил меня? – спросила Эйприл.

– Все должно было выглядеть как несчастный случай, – пояснил Блэкторн. – С появлением Кейт это стало невозможным. Застрелив тебя, он мог спутать чьи-то планы. Вероятно, ему приказали выйти из дела, если что-нибудь не заладится.

– Но было бы ясно, что это вовсе не несчастный случай!

Блэкторн сердито посмотрел на О'Брайана и его напарника Мерфи.

– Если не доказать, что это умышленное убийство, то им не очень-то заинтересуются.

– Эй, послушай, друг, у нас уже и так дел полно, так что не вешай на меня это дерьмо, – воскликнул О'Брайан. – У тебя есть какая-нибудь мелочевка, и ты занимаешься ей целый день. У меня же куча трупов, и каждую пару часов появляются все новые, и парни, что сидят со счетами наверху, следят за тем, сколько дел я раскрываю и как быстро. Нет у меня времени на такое дерьмо.

– Если бы парень был поумнее, он должен был убить вас, несмотря ни на какие приказы своего заказчика, – сказала Флэк Похвальба ребят из отдела умышленных убийств, казалось, не произвела на нее никакого впечатления, она была поглощена делом, которое находилось у нее в руках. – И если он хорошенько подумает, то сам это поймет. Мы можем предположить, что по каким-то причинам они хотят вас убить и угроза повторения попытки существует. Теперь им будет гораздо труднее сделать это. Вы – под нашей защитой. Но сейчас эти подонки будут ловить любой шанс, уже независимо от того, несчастный это случай или нет.

– Вы правы, – согласился Блэкторн. – Я тоже буду охранять ее.

– Надеюсь, что с этой работой ты лучше справишься, чем в случае с той леди, в Анахейме, – съязвил О'Брайан.

Кристиан де Севиньи шагнул в небольшую больничную палату, где без сознания лежала его дочь. Врач сообщил ему, что у Кейт травма черепа. Сотрясение, разумеется. Но Кристиана заверили, что дочь оправится. Все не так страшно, она придет в себя.

А если нет? О Боже, а что, если?..

Голова Кейт была забинтована, лицо выглядело таким страдальческим, таким маленьким. Казалось, что выстрел вернул девочку на несколько лет назад и ей опять лет восемь-девять. Такая маленькая, такая слабенькая. Так спокойно лежащая.

Над кроватью попискивал монитор. По экрану бежали волны, фиксировавшие ритмы сердца Кейт. Скачущие цифры регистрировали частоту пульса – показатель того, что ее детское сердечко живет.

Пуля проделала неглубокую борозду на голове, повредив лишь волосы и кожу. Сантиметром ниже – и девочка была бы мертва.

Кристиан смотрел на монитор, и перед ним мелькали картины давно забытого прошлого. Он вспомнил, как много лет назад стоял рядом с Мирандой в кабинете гинеколога и с изумлением слушал ритмичные звуки сердечка не родившегося еще ребенка, которые доносились из динамика, подключенного к аппарату ультразвуковой диагностики. Тогда в голову Кристиана пришла мысль, что сердце это теперь будет стучать беспрерывно лет восемьдесят или около того – так уверенно и настойчиво оно звучало.

Тело, в котором зародилось это крошечное сердечко, теперь лежало в земле. А сегодня стук этого, казалось, неуязвимого сердца, стук, который, как думал Кристиан, не умолкнет и после его смерти, готов был умолкнуть навеки.

И все из-за него!

Словно с глаз его спала пелена и он впервые за многие годы мог ясно видеть. И цена прозрения лежала сейчас перед ним. Кристиан смотрел на дочь, и в глазах его стояли слезы. Вот она – цена.

Больше никогда. Больше никогда.

Хватит, значит, хватит.

– Все кончено, Чарли.

– Что? – недоуменно заморгал Чарли.

– Я не хочу больше встречаться с тобой. Мы будем просто вместе работать. Вначале будет тяжело, но со временем, я уверена, станет проще. Извини, но рано или поздно это должно было произойти.

Изабель пригласила Чарли к себе. Она предпочла бы разорвать с ним по телефону, но это казалось слишком трусливым. Чарли с восторгом принял приглашение, заранее предвкушая массу наслаждений, и Изабель с трудом верила в такую его душевную тупость, если взять во внимание то, что произошло с Эйприл и Кейт.

Чарли замотал головой, будто услышанное им сейчас было совершенной бессмыслицей.

– Изабель, я не понимаю. Что ты всем этим хочешь сказать? Я люблю тебя!

– Прости. Я предупреждала, что тебе не следует влюбляться в меня. Я никогда ничего тебе не обещала, Чарли. Я просила тебя не зависеть от меня.

– Но ведь ты сама от меня зависишь!

Господи, и он так считает? Неудивительно, что последнее время ее тревожили их отношения.

– Все это твои фантазии. Тебе хочется, чтобы так было. Я знаю, тебе хотелось бы заботиться обо мне, защищать меня. – Изабель старалась говорить спокойно, но твердо, не оставляя ему ни малейшей надежды. – Но мне не нужно этого от тебя. И ни от кого другого не нужно. Тебе необходимо это понять. – Изабель вкладывала в свою речь всю силу убеждения, на какую была способна. – Я живу своей жизнью и сама справляюсь со своими проблемами. Так всегда было и так всегда будет. Я не желаю, чтобы кто-либо вмешивался в мою жизнь. Прости, если это звучит жестоко, но опять-таки я тебя предупреждала.

– Послушай, я понимаю, ты расстроена тем, что твою племянницу ранили. Киллер снова ушел, и это ужасно. Вот почему я тебе нужен. Тебе нужна моя защита. Боже мой, Изабель, в следующий раз он может прийти за тобой!

– С этим ничего не поделаешь. – Изабель слышала, что голос ее дрожит.

– Разумеется, поделаешь. Изабель. С ним можно бороться.

Она повернулась спиной к Чарли. В душе ее все клокотало. Отчего так обернулась ее жизнь? При жизни Рины было трудно, да: взаимное непонимание, конкуренция, борьба за власть. Работать с Риной всегда было трудно и ей, и Чарли, несмотря на его замечательный характер. Но все равно тогда все получалось проще, легче, чем сейчас.

– Пожалуйста, оставь, Чарли.

Воцарилось долгое молчание.

– Здесь кто-то третий, – с трудом выдавил наконец из себя Чарли. – У тебя появился новый любовник, ведь так?

Юстина Изабель не считала любовником. Он был настоящим другом. Он дал ей что-то, в чем она отчаянно нуждалась, и помог решиться. Но Юстин, его «подземелье», его «игрушки», его тело были лишь средством, никак не причиной.

– Кроме тебя и меня, в этом деле никто не замешан. Я не могу больше с тобой встречаться. Наши отношения не сложились. И в этом виноваты только мы с тобой, так что не надо искать внешних причин.

– Но почему? – Голос Чарли стал жалким, почти испуганным. – Я люблю тебя, ради тебя я на все готов. Умоляю тебя, Изабель, не поступай со мной так!

– Мой Бог, мне не нужен человек, готовый ради меня на все. – Теперь она говорила с раздражением. – Мне нужен человек, который прежде всего уважал бы себя. Мне не нужен одержимый, пытающийся читать мои мысли, думающий, что знает мои нужды и желания, поступающий в соответствии с собственным представлением о них. Ты не понимаешь? Ты не даешь мне дышать.

Изабель жалела о своих словах по мере того как они у нее вырывались. «Проклятие, – думала она. – Научусь я когда-нибудь думать, прежде чем говорить?»

Чарли все качал головой. Казалось, он вот-вот заплачет.

– Не верю своим ушам. Я не верю, что ты так думаешь обо мне. Я люблю тебя. Черт бы тебя побрал, неужели это ничего не стоит?

– Это стоит многого. Это очень печалит и расстраивает меня. Но я не изменю решения. Тебе лучше уйти.

Чарли подошел к Изабель и попытался ее обнять. Изабель отступила, но он быстро шагнул к ней и обхватил одной рукой за талию, а другой – за плечи. Изабель невольно вскрикнула, ей было немного больно. Чарли, наморщив лоб, посмотрел ей в лицо, а потом без предупреждения рванул блузку на Изабель.

– Нет! – закричала Изабель, возмущенная тем, что Чарли пытается сделать. Но он упорствовал, стаскивая легкую, воздушную ткань с ее плеч, обнажая оставшиеся на них следы экзекуции. Ей следовало выяснить отношения с Чарли несколькими днями позже, когда свидетельства ее встречи с Юстином исчезли бы совсем.

– Не могу поверить! – вскричал Чарли. – Ты позволила кому-то это сделать? Ты позволила кому-то властвовать над собой? Кто он? Кто это, черт побери, я убью его!

– Убирайся! – сорвалась уже Изабель. – Убирайся немедленно, Чарли, или я вызову полицию!

Он закатил ей пощечину. Со всего размаха, всей ладонью. Она отпрянула и едва не упала.

– Убирайся, – сказала Изабель ледяным тоном. – Убирайся и больше никогда сюда не приходи. Между нами все кончено, ты, сукин сын.

Чарли ушел, выругавшись и ударив кулаком в стену. Изабель закрыла за ним дверь и прошла в гостиную. Трясясь, она достала сигарету из пачки, к которой не прикасалась уже много дней, и закурила. Он ее ударил. В голове все еще стоял звон. До этого момента она и представить не могла, что Чарли Рипли способен на насилие, каким бы возмущенным он ни был.

Две недели назад Чарли сказал:

– Эйприл Хэррингтон долго не продержится, обещаю тебе. В один миг она исчезнет, и «Горизонты власти» будут нашими.

А что скажет полиция, если она сообщит им об этом?

– Самое противное, что я делала то, что он мне приказывал. Я была как в тумане. Я не верила в происходящее. Я знала, что он пришел убить меня, но не верила, что умру.

– Понимаю, – сказал Блэкторн.

Следственная группа все еще работала в квартире Эйприл, поэтому после нескольких часов, проведенных в полиции, а потом в штаб-квартире ФБР у Клемента, Роб привез ее к себе. Эйприл была как выжатый лимон, и Роб никогда еще не видел ее такой взвинченной.

– А сейчас все позади и припоминается очень смутно. Будто я не могу что-то вспомнить. – Эйприл с тревогой посмотрела на Блэкторна. – Я помнила, когда рассказывала в полиции. А почему не помню сейчас? Это какая-то стрессовая реакция?

Роб кивнул.

– Не думай об этом. Наше тело мудрее наших мозгов.

– Я помню его лицо, – сказав это, она вся содрогнулась.

– Ты, вероятно, одна из немногих, кто видел его и остался в живых.

– Мне бы так хотелось, чтобы у полиции имелась его фотография.

На лице Эйприл опять появилось замешательство.

– Во мне есть образы, но такие, словно у меня линейная память. Понимаешь? Я знаю, что произошло, но я не могу точно сформулировать. Просто умопомрачение.

Роб ничего не сказал. Из своего опыта общения с травмированными жертвами он знал, что чувства, испытываемые Эйприл, совершенно нормальны. Бесполезно было останавливать ее попытки все рассортировать. Роб предложил ей принять транквилизатор, прописанный врачом, чтобы успокоиться, но она отказалась.

– Я, кажется, в чем-то сопротивлялась ему, и он погрузил мою голову в воду. Я не могла дышать, и все было так, как об этом рассказывают – мною полностью овладела паника, все что я хотела – это вздохнуть, но я знала, что, если открою рот, вода хлынет в мои легкие, и я умру. А потом все потеряло значение, и мне было все равно, и я была готова на все, потому что тело мое кричало мне, что ему надо дышать, дышать… и он отпустил меня. После этого я готова была сделать все, что он мне скажет.

– С любым было бы так же.

– Но не с тобой, – взглянула Эйприл на Роба.

– И со мной тоже.

– Нет. Ты сильный. Ты сопротивлялся бы до конца.

Блэкторн вспомнил времена запоев и коротко рассмеялся:

– Ты многого обо мне не знаешь. Я не такой уж сильный. Полагаю, у тебя была лишь минутная слабость – вот и все. А потом вы задали ему жару, ты и Кейт.

– Кейт, – прошептала Эйприл и расплакалась.

– С ней все нормально, милая. – Роб обнял Эйприл. – Она будет в полном порядке.

– Я думала, она ушла. Я в этом была уверена. До сих пор не могу понять, зачем она это сделала – изобразила уход и спряталась на кухне.

– Вероятно, шпионила за тобой. Дети есть дети. А может, почувствовала, что что-то не так.

– Он стрелял в нее. А она всего лишь ребенок. Он…

– Ш-ш-ш. Прекрати вспоминать об этом. Вы обе спаслись. Собственно говоря, вы обе героини. У него был пистолет, но вы выкинули этого козла вон голыми руками.

– Он скрылся.

– Мы достанем его, – заверил Роб. – Ему конец. Он уже труп.

– Ты говоришь так уверенно.

– Да, и гораздо увереннее, чем ты себе представляешь…

Эйприл кивнула, и взгляд ее скользнул куда-то в сторону.

– Мне надо принять душ, – сказала она через несколько минут. И вдруг вся задрожала, словно услышала собственное привычное выражение впервые. – Нет, – прошептала Эйприл. – Нет, нет, я не могу.

– Ты замерзла. Пойдем, я уложу тебя в постель.

– Я вся грязная. Надо вымыться, но кажется, что я в жизни больше не смогу ступить в ванну.

Блэкторн поднял безвольную Эйприл и повел ее в свою маленькую душевую. Усадив Эйприл на стульчик, он шагнул в кабинку и открыл краны.

Криминалисты уже поработали над Эйприл, собрав то, что было под ногтями, и просветив ее всю лазером в поисках вещественных доказательств. Роб не был уверен, помнит ли Эйприл об этих процедурах. Они могли пройти мимо ее сознания, которое было заполнено деталями нападения.

– Нет, прошу тебя, – засопротивлялась она, когда Роб стал подталкивать ее к душу, – я не могу. Я не могу.

Роб ласково обнял Эйприл и поцеловал в шею.

– Я здесь, с тобой. Не бойся, любимая, и верь мне.

Она прижала голову к его груди и медленно кивнула.

Медленными, осторожными движениями Роб снял с Эйприл свой купальный халат, в который перед тем облачил ее, и бросил его на пол у ног. Роб очень нежно ласкал Эйприл и шептал, что она прекрасна. Пар из душевой уже начал заполнять ванную комнату. Роб стянул с себя футболку и снял джинсы.

– Роб, я не знаю…

– Ты в порядке. – Крепко поддерживая Эйприл за талию, он помог ей шагнуть в душ. Она вся задрожала, как только струи теплой воды побежали по ее телу, но Роб, взяв кусок мыла, стал мягкими массирующими движениями намыливать ей спину. Вдруг Эйприл, дрожа всем телом, прижалась к нему и зарыдала.

– Я с тобой, – прошептал Роб. – Все нормально, детка, все нормально.

Он крепче прижал Эйприл к себе, продолжая осторожно массировать намыленной рукой ее шею, голову, лопатки.

Подождав, пока Эйприл окончательно выплачется и немного расслабится, он смыл с нее мыло и вытер всю, с головы до пяток, большим махровым полотенцем. Он старался сдержать эрекцию, но это было выше его сил. Робу стало интересно, испытывал ли киллер эрекцию, предвкушая смерть Эйприл. Мысль о том, что это было возможно, как бы замарала самого Роба. И он тоже встал под душ, словно пытаясь смыть липнувшую к ним всем чертовщину.

– Папочка?

Голос был тихий, неустойчивый, жалобный, не совсем уверенный, но Кристиан вскочил на ноги. Он склонился над дочерью. Кейт пошевелила рукой, ее ресницы дрожали.

– Все в порядке, доченька. Я здесь. Я здесь.

– Папочка, где я? – испуганно спросила Кейт. Глаза ее открылись и тут же закрылись, ослепленные светом обогревательной лампы. – У меня болит голова.

– Ты в больнице. Но с тобой все будет нормально, Кейт.

Кристиан присел на краешек кровати и взял ее маленькую ручку в свою. Пальцы Кейт конвульсивно сжались.

– А что я делаю в больнице? – удивилась девочка.

– Ничего, лапушка, просто отдыхаешь. Поговорим об этом позже.

– Я хочу знать сейчас, – настаивала Кейт, и Кристиан с облегчением улыбнулся. Она, слава Богу, была по-прежнему упрямой и нетерпеливой. В голосе ее звучала тревога.

– В тебя стреляли, Кейт. Возможно, тот же негодяй, что убил бабушку. К счастью, на этот раз он не достиг своей цели. Пуля оцарапала твою голову, вот почему она болит. Но серьезных повреждений нет.

– Кто-то хотел меня убить? – На секунду она задумалась. – Ну и дела.

– Ты что-нибудь помнишь, Кейт?

Выражение интереса на ее лице сменилось ужасом.

– Эйприл. Что случилось с Эйприл? Она в порядке?

– Да, с Эйприл все нормально. Твой приход к ней был очень опасен для тебя, но, вероятно, спас ей жизнь.

– Она не погибла? Ведь ты меня не обманываешь, папочка?

– Нет, клянусь тебе, у Эйприл все хорошо.

– И я спасла ей жизнь?

Кристиан улыбнулся и нежно поцеловал дочь в щеку.

– Точно. Собственно говоря, ты у нас героиня.

– Ты так думаешь?

О Боже! Неужели она думает, что он не гордится ею? Услышав неуверенность в голосе Кейт, Кристиан вспомнил, как часто обижал дочь, как, по сути дела, не замечал ее существования. Теперь все будет иначе.

– Я очень горжусь тобой, солнышко.

Кейт расплылась в улыбке:

– Я люблю тебя, папочка.

Он крепко, насколько это позволяли все эти трубочки, провода и мониторы, обнял дочь.