Текст книги "Подарок на память"

Автор книги: Линда Барлоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

– Ненавижу какао.

«И меня ты ненавидишь, не так ли?» – подумала Дейзи. Впрочем, чему тут удивляться? Бедный ребенок. Для своих двенадцати она слишком много страдала. Одной смерти матери было бы предостаточно. А тут еще Рина…

– Вам больше никогда не удастся дурачить моего отца. Он может быть слепым, но не глухим.

– Я и не пытаюсь дурачить Кристиана, Кейт, – терпеливо сказала Дейзи. – Мы с твоим отцом верим в необходимость быть друг с другом честными во всем.

Кейт сверкнула глазами и расхохоталась. Дейзи почувствовала, что начинает терять самообладание. Глупо, конечно, но она не выносила, когда над ней смеялись. Нападкам на себя Дейзи могла противостоять, даже если это были нападки личного характера. Людям с тонкой кожей нечего делать в политике. И Дейзи дубила свою шкуру, пока та не стала прочной, как панцирь техасского армадила. Но смех с издевкой, к великой ее досаде, мог пробить этот панцирь. Даже насмешка двенадцатилетней девочки. Почему она засмеялась? Что она знает? Что хочет этим сказать?

Дейзи натянуто улыбнулась.

– А теперь иди опять бай-бай, ладно? Думай о хорошем, и страшные сны уйдут, а ты не заметишь, как настанет утро.

– Спокойной ночи, – теперь уже вежливо сказала Кейт.

– Спокойной ночи, Кетти. До утра.

Кейт закрыла дверь. Слегка смущенная поведением девочки, Дейзи отправилась дальше по коридору Конечно, не стоит обращать внимания на бредни испуганного и полусонного ребенка, но… Но Кейт, казалось, и не ложилась спать.

– Дейзи!

Дейзи обернулась. Кейт снова стояла на пороге и зло улыбалась ей вслед.

– Что?

– Вы проиграете выборы! – почти выкрикнула девочка и с этаким демоническим смехом захлопнула дверь.

Дейзи была уже вне себя. «Мой отец, – думала она в ярости, – клал таких детей поперек колена и живенько выбивал из них всю дурь».

Кристиану следовало бы крепко подумать о воспитании своей дочери.

Глава 18

Эйприл сразу же почувствовала неладное.

Когда она, расставшись с Блэкторном, вошла в свою квартиру, ею овладело странное беспокойство. Внешне все было как обычно – окна и двери закрыты, свет везде выключен. Но что-то было не так.

«Не будь истеричкой», – приказала себе Эйприл, замерев на какое-то время в прихожей. Слева от нее находились гостиная и столовая, прямо располагалась небольшая кухня, а направо, немного по коридору – две спальни.

Гробовую тишину нарушало лишь ее собственное прерывистое дыхание.

В воздухе стоял странный запах, напоминавший дезинфицирующий раствор, – точно уборщица только что вымыла полы. Но Эйприл никогда не приглашала уборщиц.

Быть может, нелады с сантехникой? Может, во всем доме проводилась дезинфекция, а ей ничего не сказали? Она ведь постоянно на работе…

Эйприл осторожно прошла на кухню и зажгла свет. Здесь все было так, как она оставила: мебель на месте, шкафы и тумбочки закрыты.

Из кухни Эйприл через столовую направилась в гостиную. И тут царил обычный порядок, но… Стояло ли то кресло так далеко от стены? Кажется, нет. А эта стопка газет и журналов? Она была в таком же беспорядке? Или нет?

– Прекрати наворачивать! – теперь уже вслух прикрикнула на себя Эйприл.

Выйдя опять в коридор, она медленно, крадущимся шагом направилась к спальням. Ладони ее от волнения повлажнели. Если в квартире кто-то прячется, он скорее всего притаился в одном из туалетов или в ванной комнате.

Но ванная, слава Богу, оказалась пуста. Дотянувшись до выключателя в спальне, Эйприл включила сразу все бра, и яркий свет залил комнату, не оставив ни одного темного угла. Пусто. Ни в ванных комнатах, ни в туалетах не было ни души. Халаты и полотенца нетронутыми висели на своих местах.

Ничего. Никого.

Эйприл прислонилась к стене и глубоко вздохнула. Похоже, она ошиблась. И странный запах ей только почудился: теперь Эйприл его уже не ощущала. Видимо, сегодня ей не следовало так много работать; гроза, усталость, оттого и чрезмерная мнительность.

А тут еще Блэкторн ее напугал. Эйприл здорово перетрусила в Централ-парке.

И потом этот поцелуй, такой чувственный, такой страстный…

Оставалось осмотреть гостевую спальню в самом конце коридора. Эйприл пользовалась ею еще и как кабинетом. Зачастую после долгого рабочего дня в «Горизонтах власти» она еще несколько часов работала дома – изучала документы, стараясь как можно скорее узнать все о компании, слушала аудиокассеты с речами Рины и просматривала видеозаписи ее сеансов, прорабатывала составленные матерью планы дальнейшего развития компании, читала личную переписку.

Дверь в кабинет была закрыта, и Эйприл не могла вспомнить, она ли ее закрыла.

Распахнув дверь, Эйприл вновь почуяла запах дезинфектанта, но на этот раз такой резкий, будто вы вошли не в комнату, а в травмпункт или больницу.

Вся на взводе, готовая в любой момент пуститься наутек, Эйприл зажгла свет. В комнате – ни звука, ни малейшего движения, но все вверх дном: ящики стола вынуты и перевернуты, по всему полу разбросаны бумаги, книги сброшены с полок, на рабочем столе полный кавардак.

На белой стене над столом большими буквами горчичного цвета небрежно начертана надпись: «Закат власти». Ты – следующая, сука!»

– Прости, что посреди ночи заставила тебя снова притащиться сюда, – извинилась Эйприл, открывая дверь Блэкторну.

Тот в своей обычной манере пожал плечами.

– А по мне хоть какой повод. Я всегда рад тебя видеть.

Стоило ему войти, как Эйприл вновь почувствовала растущее возбуждение. Опять эти проклятые гормоны. Роб не был таким уж неотразимым красавцем, но он полностью соответствовал ее представлению о мужчине в целом – высокий, сильный, надежный…

Обнаружив на стене надпись, Эйприл первым делом, конечно, позвонила в полицию. Двое полицейских, мужчина и женщина, прибыли довольно быстро, но долго не задержались.

Мужчину звали Чирилло, а женщину Флэк Чирилло довольно бесцеремонно дал понять, что в Нью-Йорке, в теплую июньскую ночь, у них полно дел и поважнее, чем вызовы по таким пустякам. Флэк, игравшая в их паре роль «доброго полицейского», проявила больше сочувствия, но и она не очень-то утешала взвинченную Эйприл.

Если эти полицейские и знали об убийстве Рины де Севиньи в Калифорнии и интересовались им, виду они не подали.

Команда криминалистов под предводительством двух раздраженных молодых парней быстро сняла отпечатки пальцев, произвела замеры и сделала несколько снимков. Пока они этим занимались, лейтенант Флэк давала Эйприл обычные в таких случаях советы: установить более надежные замки и, быть может, сигнализацию. Ограничившись ничего не значащими словами сочувствия и «полезными» – бесполезными рекомендациями, Флэк с Чирилло убрались восвояси.

– Я почувствовала неладное, как только вошла, – рассказывала Блэкторну Эйприл. – Тут, кажется, ничего не украдено. Цель была другая – напугать меня.

– Получилось?

Эйприл хотела было заявить, что она не столько испугана, сколько рассержена, но слова застряли у нее в горле. Она сжала кулаки – руки сильно зябли.

– Сдается, получилось, – констатировал Роб.

Он мягко и ласково взял Эйприл за плечи. И вновь она почувствовала трепет во всем теле, напомнивший ей ощущение, уже испытанное этим вечером.

– Помню, я как-то читала, что испытывает человек, в дом которого, скажем так, проник посторонний. Он чувствует себя беспомощным и беззащитным. Противно признаться, но это действительно так.

– Психологический террор, – понимающе кивнул Блэкторн.

– Такое впечатление, что кто-то задался целью запугать меня и выжить отсюда. Но я и не подумаю, черт возьми!

– Это – мужество. – Роб прошелся по гостиной. – Симпатичное местечко.

– А ты что, никогда здесь не был? Я имею в виду при Рине?

– Рина наняла мою команду для своей охраны перед самой поездкой на Западное побережье. – Он перевел взгляд на Эйприл. – Ну и где же следы вторжения?

– Вон там. – Она указала на дверь справа по коридору. – Я подожду тебя здесь. Не хочу опять смотреть на это.

– Ты бы могла, между делом, заварить нам кофе? Тебе будет чем заняться, а мне будет что выпить.

– Договорились.

– Бетадин, – сообщил Роб несколько минут спустя. – Надпись сделана бетадином. Он должен быть в твоей аптечке.

– Вообще-то пузырек стоял на столе. Я вчера порезалась и взяла его, чтобы обработать ранку.

– А где пузырек сейчас?

– Полиция забрала как вещественное доказательство.

– Этот запах ты и почувствовала, когда вошла в квартиру. Но ты неоправданно рисковала. Злоумышленник мог быть все еще здесь. Тебе следовало закрыть дверь и вызвать полицию. Или спуститься вниз и посмотреть, не ошиваюсь ли я где-нибудь поблизости.

Эйприл с интересом уставилась на Блэкторна.

– А ты ошивался?

– Да, уйти было довольно трудно, – усмехнулся Роб. – Я все не терял надежды, что ты вдруг передумаешь, и мне подфартит.

– Блэкторн, ты – дрянь, – смеясь констатировала Эйприл. – Если бы я знала об этом раньше, то не стала бы вызывать полицию.

– Кстати, о полиции. – Роб отхлебнул кофе. – Как я понимаю, они поверили в то, что к тебе кто-то забрался. Ведь так?

– Не понимаю, о чем ты? Разве есть какие-то сомнения?

– Ты сама могла все подстроить.

– Если ты приперся сюда с новыми обвинениями, то, предупреждаю, я не в настроении продолжать эти игры.

– Послушай меня минутку спокойно.

– Блэкторн…

– Совсем недавно ты называла меня Робом.

– Совсем недавно ты был более учтивым.

Роб вновь усмехнулся. «Нет, – мелькнуло в голове Эйприл, – он просто не может не нравиться». Несмотря на серьезность случившегося, Блэкторн был настроен весьма и весьма игриво. Похоже, его некоторым образом забавляла вся эта история.

– Честно говоря, с точки зрения нью-йоркской полиции дело-то пустяковое. Между прочим, как они отнеслись к твоему рассказу о происшедшем?

– Не очень серьезно.

– Если целью злоумышленника, забравшегося в твою квартиру, было напугать тебя надписью на стене, то почему он не принес письменные принадлежности с собой? Использование средств, случайно оказавшихся в твоем кабинете, предполагает определенную спонтанность действия. Или же это сделала ты сама.

– Что за чушь? – Эйприл старалась сохранять хладнокровие. – Я этого не делала. И я не нанимала киллера, чтобы убить свою мать. Подобное признание скорее всего страшно тебя огорчает, но если тебе и в самом деле хочется поймать убийцу Рины, искать его придется все же в другом месте.

– Такая уж моя незавидная доля, – согласно кивнул Роб и, подойдя к Эйприл, снова взял ее за руки. – Ты в порядке? – с нежностью спросил он.

В ответ Эйприл лишь пожала плечами.

– Прости, если кажусь тебе излишне подозрительным. Пойми, я рассуждаю как полицейский. Или скорее как агент ФБР. А ты ведь ненавидишь всех стражей закона, после того как тебе подростком пришлось испытать на себе все прелести нашей судебной системы.

– Да уж, не могу сказать, что все они стали мне самыми близкими людьми на свете.

– Я тебя не виню. Я и сам от них не в восторге. И все же полицейские инстинкты, по себе знаю, могут приносить пользу. И они подсказывают мне, что в квартиру к тебе забрались не только с тем, чтобы попугать.

– Но ведь ничего не украдено.

– Допустим. И все же… Пойдем, я тебе кое-что покажу. Там, в кабинете.

Эйприл с удовольствием шла с Робом по коридору. С ним так спокойно! Он так уверен… Даже слишком уверен. Мысль о том, что могло бы произойти, когда они на обратном пути из кабинета будут проходить мимо спальни, Эйприл придушила в себе еще в самом зародыше. Не следует беспокоиться о ситуациях, которым, вероятно, никогда не суждено возникнуть.

– Полицейские сказали, что все здесь перерыто и в совершенном беспорядке? – спросил Блэкторн, когда они вошли в кабинет и увидели уже знакомую картину полного хаоса. – Я не согласен. Вещи разбросаны, да, но обрати внимание на то, что бумаги и папки из ящиков стола разбросаны как бы по одной. Значит, кто-то их просматривал, прежде чем бросить на пол. Видишь? Ящики не просто вытащили и вытряхнули. В них рылись.

– Но, если они что-то искали, почему именно в этой комнате? Почему не обыскали всю квартиру?

– Возможно, нашли.

– Что нашли?

– Понятия не имею. Надеялся, что ты мне скажешь.

На какое-то время Эйприл задумалась.

– У меня нет ничего особо ценного. И хотя у Рины наверняка что-нибудь такое было, въехав в квартиру, я не обнаружила среди ее личных вещей никаких драгоценностей.

– В кабинете нет компьютера, – заметил Блэкторн. – Вижу пишущую машинку, но ни компьютера, ни принтера не наблюдается. В наше время не иметь в рабочем кабинете компьютер довольно странно. При Рине здесь был компьютер?

– Нет. А даже если бы и был, я бы к нему не прикоснулась. Во-первых, потому что мне не хотелось здесь ничего менять, а во-вторых, я не люблю компьютеры и совершенно не умею ими пользоваться. Так что мне они даром не нужны.

Роб еще раз оглядел кабинет и предложил:

– Надо все-таки проверить, не обыскивались ли другие комнаты.

Он взял Эйприл за руку и повел в спальню. Ей показалось, что, когда они остановились у роскошной двуспальной кровати, пальцы Роба чуть сильнее сжали ее ладонь. Интересно, как бы все это выглядело, приди они сюда с несколько иными, более приятными заботами на уме?

– Можно устроить бардак в одном месте, чтобы отвлечь внимание от другого. Они запросто могли искать что-то и в спальне, но только аккуратно, возвращая все предметы на свои места, не оставляя, так сказать, визитной карточки. Ничего не найдя, они изменили свои планы и решили попугать тебя.

Роб открыл верхний ящик комода, в котором Эйприл хранила нижнее белье.

– Образцовый порядок, – заметил он. – Стыдно сказать, но проще искать улики в ящике с идеальным порядком, нежели там, где вес перевернуто.

Эйприл внимательно посмотрела на содержимое ящика, и ей стало не по себе.

– Подожди минутку. Этот черный бюстгальтер лежал не наверху.

– Точно?

Блэкторн извлек бюстгальтер, перебирая его своими большими руками, повернулся к Эйприл и стал осматривать со всех сторон интимный аксессуар дамского туалета, словно пытаясь найти в хитросплетениях его кружев жизненно важную улику.

– Точно. Сверху я держу белые, поскольку хожу в них на работу.

– Досада. – Роб пристально посмотрел на блузку Эйприл, как бы пытаясь проверить, правду ли та ему сказала. – Лично я предпочитаю черные.

– Как и все мужики, – улыбнулась Эйприл.

Роб отдал ей бюстгальтер и снова склонился над ящиком, исследуя его содержимое.

– А как насчет трусиков? Белые сверху. Хотя нет, вот, пожалуйста – одна ярко-красная пара. Должны они быть в стопке пониже, или ты иногда надеваешь на работу красное белье?

Эйприл, не обращая внимания на замечание Роба, открыла другой ящик, чтобы проверить чулки и колготки.

– Ты прав, кто-то здесь побывал.

– Уверена?

– Абсолютно. Просто раньше не обратила на это внимания. После погрома в кабинете… – Она неожиданно вспомнила, что стопка газет и журналов в гостиной прежде лежала совсем не так. – Точно, все не так, как я оставила.

– Значит, они и впрямь что-то искали. Но что?

– Рукопись, – вдруг брякнула Эйприл.

– Постой, постой. Какую рукопись?

– Рина писала автобиографию. После ее смерти рукопись не нашли – она исчезла.

– Откуда тебе это известно?

– Чарли Рипли сказал. Ему позвонила редактор Рины и интересовалась рукописью. Он думал, что она у меня.

– Но почему именно у тебя?

– Адвокат передал мне большой конверт от Рины. Вероятно, Чарли и Изабель решили, что в нем рукопись.

– Но ее там не было?

– Нет. Там была лишь старая фотография: мы с Риной. Наше последнее лето, на Кейп-Коде. Думаю, Рина считала, что фотография эта будет для меня иметь какое-то особое значение.

– Автобиография, – в задумчивости произнес Блэкторн. – Интересно, повествуя историю своей жизни, Рина писала и о других? Изабель говорила мне, что твоя мать собирала досье на всех своих знакомых. Ведь она же была в доверительных отношениях с кучей высокопоставленных и знаменитых фигур: политики, люди искусства, бизнесмены и даже профессиональные спортсмены. Предположим, Рина собиралась предать гласности некоторые из их секретов. Вот вам и мотив для убийства.

– Значит, кто бы там ни убил Рину, он теперь, естественно, захочет заполучить рукопись.

– Умница. А Чарли или Изабель когда-нибудь своими глазами видели эту рукопись?

– Не думаю. И Арманд не видел. Я спрашивала его об этом в тот же день.

– Однако редактор Рины из «Крествуд Локи Марс» уверена в существовании рукописи?

– Так сказал Чарли. Но, знаешь, я лично знакома с несколькими писателями, которые забрасывают своих агентов и редакторов идеями и замыслами новых произведений задолго до того, как первая строчка ляжет на бумагу. Возможно, Рина задумала написать автобиографию, но не успела ее начать.

– Рукопись-фантом. Существовала она на самом деле или нет? Если существовала, то содержались ли в ней секреты? И не просто секреты, а секреты, стоившие Рине жизни?

Блэкторн пробыл у Эйприл еще с полчаса.

Очередную порцию кофе они пили уже в гостиной. Эйприл умышленно посадила Роба рядом со столиком, на котором стояла фотография, переданная ей адвокатом Рины.

Обычно эта фотография стояла на столике в спальне, но под впечатлением от налета на квартиру Эйприл, сама не зная почему, прихватила ее с собой в гостиную. Глупо, конечно, но она часто и упорно изучала снимок, словно пытаясь отыскать в нем принципиально важную для себя информацию.

Блэкторн взял фотографию в руки.

– Подарок Рины? – внимательно всматриваясь в пожелтевшее фото, спросил он.

– Да. Подарок на память, как выразился адвокат. Так странно. Она передает мне свое дело, да еще какое дело… Но это почему-то не личное, не от души. Не могу понять. Ведь, несмотря на все пропагандистские штучки, Рина – реальная женщина, Рина – моя мать. Эта фотография – единственный ключик к ней. Единственная цепочка, связывающая меня с женщиной, которую я когда-то знала.

– Неужели и впрямь единственная? Быть может, есть еще какие-нибудь вещицы?

– Все они остались в прошлом. Когда я убегала из пансиона, меня просто душила ненависть к Рине. Я мечтала забыть о ней как можно скорее…

– Видимо, и для Рины эта фотография была последней ниточкой, связывавшей ее с прошлым.

– Все может быть, – пожала плечами Эйприл.

– Ничего не скажешь, красивая женщина, – не отрывая глаз от снимка, заметил Блэкторн.

– О да.

– Ты на нее похожа.

– В таких случаях, кажется, принято говорить: «Спасибо»?

– Догадливая девочка. Я ведь собирался сделать комплимент. Впрочем, рыжие мне нравятся больше блондинок.

– Я не рыжая! – запротестовала Эйприл. – У меня каштановые волосы.

– Все рыжие женщины так говорят. – Роб вновь взглянул на фото. – А где это снято?

– На Кейп-Коде. В то лето мы жили в Бреустере, в одном из «семейных» коттеджей. Это было лето 1963-го. Там Рина встретила Кеннеди. Он зашел в ресторан, где она работала официанткой. – Эйприл грустно усмехнулась. – Моя мать никогда не упускала таких возможностей.

– По этому поводу мне есть что рассказать. – Блэкторн хлопнул ладонью по дивану рядом с собой. – Иди сюда.

Роб был само искушение: вальяжно расположив божественного сложения тело на мягких подушках дивана, он вытянул свои длинные ноги по бокам кофейного столика. Эйприл показалось, что она вот-вот сдастся.

Складывалось впечатление, что Робу не стоит ни малейших усилий преодолеть сопротивление Эйприл.

Не исключено, что конфликт, возникший между Блэкторном и Эйприл с самого первого дня их знакомства, дня убийства Рины, достиг своего апогея сегодня вечером, когда Роб сначала преследовал ее в Централ-парке, а потом заставил рассказать о своем прошлом. Теперь же благодаря взаимной симпатии и пониманию противоречия разрешались как-то сами собой. К тому же оба они хотели раскрыть загадку убийства матери Эйприл.

И теперь, после того неожиданного поцелуя в парке, и ей, и ему захотелось чего-то… большего.

Но сюжет этот развивался слишком уж стремительно. Эйприл была не готова к его дальнейшим коллизиям.

– Нет, уж лучше я останусь здесь, – сказала она.

Роб нахмурился.

– Разумеется, ты права, – после некоторой паузы тихо сказал он. – Лучше ты – там, а я – здесь. Мы оба должны быть благоразумными. И пожалуй, я пойду.

Эйприл поджала губы.

– А вдруг он вернется? – спросила она. В вопросе ее прозвучал испуг, натуральный и понятный. – Если ты понадобишься мне как телохранитель, я обязательно тебя вызову.

– Туше! – Блэкторн поднялся с большой неохотой. – Думаю, тебе не следует чрезмерно беспокоиться. Они будут повсюду искать потерянную рукопись, тем же займемся и мы. А что до «ты – следующая, сука», то, думаю, это все-таки мнимая угроза. Вполне вероятно, таким образом нас пытаются сбить со следа.

– Хотелось бы, чтобы ты оказался прав, – сказала Эйприл, выходя вместе с Робом в прихожую.

– Так я заеду за тобой в пятницу вечером? В восемь. Хорошенько запри за мной дверь, ладно?

– Ладно. Запру, как надо.

Эйприл все ждала, что Роб поцелует ее на прощание, но нет – он поспешно вышел и, даже не обернувшись, сел в лифт.

Благоразумие.

Интересно, насколько благоразумен он будет в пятницу вечером?